Текст книги "Печаль Танцора (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава 4

  – Сколько за голову Панга?

Попивавший чай Рефель обильно оросил жидкостью бумаги на столе. Сбил рукавом груду дешевых листов и сверкнул глазами на развалившегося в кресле юнца. «Сбереги Худ! Он ведь не серьезно?» – Не будем прыгать выше головы, дружок. У нас много хороших дел. Пузатый кошель той старой карги. Торговец зерном. Не будем сами себе вредить.

Юнец казался невозмутимым. Взгляд резкий, непроницаемый. – Это вполне возможно. Сколько готов заплатить Уркварт?

«Да, боги – с чего начать?» Он широко раскрыл руки. – Слушай, парень. Мы – все мы... нам позволено вершить мелкие дела, потому что мы держим головы пониже и не создаем больших проблем. Понял? Защитница и ее ручные маги... Она могли бы прихлопнуть всех, лишь захоти.

– Да, возможно, – буркнул парень.

Рефель поморщился и закусил язык, чтобы не выругать парня, как обыкновенно бранит своих прислужников. Глубоко вздохнул. – Я готов сделать тебе большое одолжение, приятель. Прямо сейчас. Своим небрежным намеком ты как будто вычеркнул из списка живых и меня и всех, кто полагается на мой кров и стол. Понимаешь? И что, я должен тебя благодарить? Или лучше решить, что ты – угроза, и распорядиться? Вот. Понимаешь, каковы бывают последствия слов?

Юнец заерзал в кресле. Лицо напряглось, ухмылка стала неуверенной.

Рефель был доволен. Может, ему наконец-то удалось пробить брешь даже в столь прочной наглости. Его проблема в том, что он слишком хорош. Все легко достается. Слишком ранние успехи. Вот сам Рефель даже представить не может, каково это – не видеть угрозы ни в ком. Такое не порождает благоразумия, будьте уверены...

Ассасин резко вскочил. – Забываешь на кого работаешь, Рефель. Пошли слово. Хочу знать, сколько.

Рефель сжал руками голову. – Ты не слушаешь. Просто... услышь. – Парень пошел к окну. – Оглядись, – продолжал Рефель. – Идет война. Не устраивай вторую. Тебе самому не понравится.

Однако юнец скользнул в ночь и был таков. В дверцу люка застучали снизу. – Ты в порядке, босс? – крикнул один из охранников. – С кем говоришь?

Рефель подошел к люку. – Кошмар. – Он не мог отвести взгляда от окна. – Просто кошмар.

Дорин остановился отдохнуть на плоской крыше. Он запыхался и покрылся потом, но не от упражнений. Чепуха, сказал он себе. Чепуха. Он просто искал, чем бы тебя взять. Как все остальные. Пытаются контролировать тебя. Помни, нельзя ни на кого полагаться.

Юноша вдыхал холодный воздух ночи, ощущая, как топорщатся сохнущие волоски на затылке. Однако тот тип кажется заботливым к своим карманникам и ворам, палочникам и громилам. Будто отец родной.

Он состроил гримасу темноте. Да. Как отец. Тот, что его продал. Вырвал кричащего из рук матери и продал за пригоршню денег, которые наверняка потратил на спиртное.

Так что никакой любви. И привязанности. Любых связей, кровных или каких. Он вытащил лучший моток веревки и принялся наматывать на руку, так плотно, что резало кожу.

Можно рассчитывать лишь на связь с самим собой.

Треск высохшей под солнцем черепицы встревожил его. Дорин развернулся, готовя кинжалы. На него смотрел тип, выглядевший профессиональным борцом. Он не держал оружия, но толстые руки повисли у бедер, пальцы шевелились, словно то был умелый душитель.

– Чего тебе нужно? – прорычал Дорин. Почему-то он чувствовал себя неуверенно, хотя их разделяло расстояние, а клинки были наготове.

– Нужно потолковать, – донесся другой голос.

Дорин развернулся к второму типу, занявшему угол крыши. Этот был наряжен, словно богами трахнутый куртизан. Дорин отступил, чтобы видеть обоих. Мягкие подошвы туфель коснулись края. – С разговорами покончено.

Щеголь улыбнулся, показывая безоружные руки. – Пара слов и только.

Что-то заставило Дорина помедлить, не прыгая вниз. Почему бы нет? Он вооружен. Можно и выслушать нелепого типчика. – Ладно. Говори.

Щеголь улыбнулся, видя готовность. – Превосходно. Есть работа для тебя.

Дорин чуть расслабился. – Работа? Какая?

Неестественно красивый ублюдок обменялся взглядами со столь же неестественно уродливым компаньоном. – Жрец Худа в этом городе. Хотим, чтобы он повстречался со своим богом.

Дорин усмехнулся шутке. – Сколько?

– Сотня золотых кругляшей.

Это была неслыханная цена. Дорин поднял брови. – За одного мертвого жреца?

Мужчина пожал плечами, как бы говоря: у нас свои резоны. – Как видишь, работа легкая. Договоримся так: вернешься сюда, на крышу, когда работа будет сделана.

– Согласен. – Дорин шагнул с края и полетел, хватаясь за подоконник следующего этажа. Приземлился чуть более неуклюже, нежели привык, и убежал в переулок.

***

Шелк заглянул за край крыши, в окутанную мраком аллею. Не увидев ни проклятущей зги. Скрестил руки на груди, тут же постучал пальцем по губам. – Ну... он настоящий акробат. Готов признать.

– А если он провалится? – спросил Хо.

Шелк снова пожал плечами. – Избавимся от него.

– А если преуспеет?

Шелк улыбался. – Тогда избавимся от него на два дня позже.

Однако Хо не разделял его веселья. Он лишь потер обросший сединой подбородок, хмурясь от некоей внутренней тревоги.

Шелк закатил глаза, подняв лицо к ночному небу. «Боги! Некоторых ничто не ублажит, верно?» Поманил Хо к себе. – Хорошо. Совершим тур по городским стенам. Мара говорит, пехота Кана закончила приготовления.

– Они нападут со всех сторон. Надеясь превозмочь нас.

– Их ждут большие хлопоты.

Хо грузно шагал к нему, заложив руки за спину, опустив голову. – Того и боюсь.

Шелк пропустил Хо первым спуститься по лестнице. – Боишься? – сказал он, встав на мостовую. – Чего тебе бояться?

Здоровяк озадаченно поглядел на Шелка. – Что придется убивать, ясное дело.

Шелк едва не прыснул. – Ты уже убивал, точно знаю.

– О да. Но не бедных, невинных солдатиков. Они не отвечают за неразбериху. Их заставили служить. Уверен, они не хотели приходить к нам.

Шелк удивленно качал головой по пути назад. Что за странный тип! Может раздавить череп в кулаке, но не любит насилия? Совсем одурел? А солдаты – невинные? Умоляю! Убийцы и насильники все до одного. Отбросы рода человеческого. Уничтожить их – оказать благо цивилизованному обществу. Ясно, приятель маг страдает от романтизированного образа храброго и честного солдата-гражданина. Или еще какой чепухи.

Дурак с размягченными мозгами. Истина проста: большинство людей вовсе не достойны внимания.

Дорин прошелся по многолюдному даже в ночное время рынку, который Реена и ее команда называли своим. Отыскал ее около открытой таверны. Она тоже заметила его, встретив на середине улицы.

– Где был? – требовательно спросила она.

– Искал перспективы.

– Нет, без нас нельзя.

– Знаешь ли, у меня есть своя работа.

– Подработки на стороне запрещены.

Дорин скрестил руки на груди. – Так я вписался или еще нет?

Девица отбросила за спину буйные пряди огненных волос. – Ладно, ладно. Пойдем повидаем Трена.

Он опустил руки. – Отлично. Ты же знаешь, я гожусь не только стоять на стреме.

– Да знаю! – И она взяла его под руку, потащив с рынка.

– Тебе не задавить меня, не сделать покорным слугой, – сказал он.

– И это знаю, – ответила она, послав ему лукавую улыбку. Провела рукой по бедру и ущипнула. – Может, найдем другую наживку?

Дорин ощутил, что брови его взлетают на самый верх.

Реена привела его на биржу торговцев кожей. Почти все лавки были заперты, хотя работа кипела на складах и в красильнях, где шкуры мочили, шевелили и развешивали с вечера до утра. Вонь тут стояла омерзительная, но со временем можно привыкнуть ко всему. Два верных спутника Реены влачились следом. Ни один не казался счастливым от смены привычного маршрута.

Логово Трена оказалось подле одной из мастерских. Двое громил прохлаждались у входа. Реена кивнула им и пошла дальше. Но один выставил дубинку, преградив дорогу Дорину. – Кто это?

– Один из моих, понял? – сверкнула глазами Реена.

– Это судить Трену.

– Вот и посмотрим, а?

Губы второго громилы изогнулись в понимающей улыбке, он хохотнул. – Ага. Посмотрим, увидим.

Дорин поглядел на Реену, удивляясь сказанному, но она не желала встречать его взгляда, спеша дальше. Даже верные спутники засмеялись в ответ на последнее замечание, но тут же утихомирились.

Внутри в длинном зале множество мужчин и женщин сидели, обставленные тарелками и кувшинами, ели и пили среди шума и громкого смеха. Похоже, Трен не скупился на угощения – и немудрено, ведь он хозяйничал на многих рынках. Реена столкнула кого-то с почти пустой скамьи и села, навалившись локтями на щедрый стол. Шрет и Лоор торопливо сели по бокам. Дорин скользнул на скамью напротив.

Реена задрала подбородок и крикнула: – Выпивки тем, кто тяжко трудится!

Кто-то крикнул в ответ: – Ты в беде, рыжая.

– История всей моей жизни, – бросила она.

Мальчишка поднес высокую кружку и наполнил им чашки. Дорин оставил свою на столе, тогда как пареньки жадно выхлебали пойло. Шрет толкнул Лоора локтем за спиной Реены, тот пошел искать добавки. Появился поднос с несвежим хлебом и большим шматом серого мяса. Дорин подозрительно поглядел на яство, но остальные только алчно причмокивали, вгрызаясь в оторванные руками жирные куски. Дорин понял, что лишился аппетита. Взял грушу – едва ли созревшую – и начал жевать, выжидая. Вскоре, понимал он, последует обряд признания чужой власти. Интересно, какую форму власть примет в этот раз? Благожелательно-жестокую? Хвастливо-фамильярную? Или, может быть, привычно и тупо надменную?

Смех стал тише, Дорин бросил сердцевину и положил руки на стол. Вошел темный, невысокий тип, сразу уставившись на Реену. Подошел к их столу, и девица выпрямила спину, украсив губы хорошо знакомой Дорину "рыночной" улыбкой. – Трен! – возопила она с энтузиазмом. – Рада тебя видеть!

Но Трен уже уставился на Дорина, не ответив девушке. Стоял у стола и ухмылялся. Вокруг стало очень тихо. Дорин потупился так скромно, как только мог, руки были наготове под столом. Этот тип – младший босс – был молод, возможно, чуть за двадцать. Худощавый, жилистый коротышка. Дорин отчетливо видел, как он старается произвести впечатление.

Глаза скользнули по Реене, та опустила голову. Да и все, заметил Дорин, изучают свои миски. Сам он продолжил всматриваться в Трена. За горящими глазами таится страх, подумалось ему. Страх перед любым вызовом своей власти – отсюда и злобные повадки.

– Кто сказал, что ты можешь приводить кого-то сюда? – крикнул Трен.

Попытка Реены засмеяться, делая вид, что вопрос пустяковый, скорее показала, как она нервничает. – Он еще не здесь. Пришел, чтобы ты его испытал. Звать Дорином.

Дорин промолчал. Он понимал свое место в танце. Сейчас он был никем, ему даже заговорить было не позволено.

Взгляд, не особо желавший признавать само существование Дорина, ползал по нему. – Дорин, э? Что за имя такое?

– Талианское.

Трен хмыкнул. – Хочешь в банду Панга, э? И почему мы должны тебя брать?

Дорин скромно пожал плечами: – Вы, парни, всегда рады талантам. Верно?

Напряжение в глазах окружавших Трена людей показало, как Дорин ошибся. Нет, этот тип всегда ненавидит встречать таланты – в других.

Глаза ящера моргнули раз и другой, словно щелкнули; взгляд переместился на Лоора. Трен взъерошил густые волосы мальчишки. – Вот негодяй, уже готов бегать с большими псами. Да, Лоор?

– Спорим! – засмеялся парень. Дорин же заметил, что Реена пытается подсказать Лоору: будь осторожнее.

Трен велел ему встать. – Ну, давай, сюда. – Отвел Лоора к узкой деревянной перегородке у входа. – Твое посвящение, паренек.

Снова смеясь, Реена заискивающе сказала: – Трен...

– Молчи, сучка. – Он поманил к себе Дорина. – Слышно, ты мастак орудовать ножами. Выстоял даже против Иона Волнолома.

Дорин оглянулся на Реену. Волнолом? Наверно, тот здоровяк из переулка. Реена глядела умоляюще. «Ох, девка. Твоя болтовня не добавила мне фавора...»

– Ну, поглядим, как ты хорош?

Глазки Лоора наполнились страхом, он почти сполз по стенке, сказав: – Может, в другой...

Трен ухватил его за волосы и подтащил назад. – Я говорю, сейчас. Хочешь или нет?

Парень готов был зарыдать. – Да, точняк, – едва выдавил он.

Дорин огляделся. Никто из "команды" не готов был вступиться. Почти никто и не смотрел, уставив глаза в столы. Трусы. Совершенно забитые. Увы, такое он уже видел. Власть грубости и злобы.

Трен послал Дорину улыбку, полную издевательской радости. – Ну, воткни прямо рядом с ухом. Вон с тем.

Промолчав, Дорин вынул лучший метательный кинжал. На мгновение решил вонзить его Трену в глотку, но тут же передумал. Он ведь хочет подобраться ближе к Пангу, по крайней мере, к треклятому магу. Убийство воровского лейтенанта делу никак не поможет...

Он взвесил клинок, устремив взгляд на Лоора. К счастью, мальчишка затих, хотя и неслышно плакал. Слезы блестели на щеках. Ни жалоб, ни обмороков. Смелость и преданность – кому? Чудовищу, не готовому дать медный грош за чужую жизнь.

Дорин поднял лезвие на уровень глаз, прицелился. Ему казалось загадкой, что хоть кто-то готов идти за таким дураком. Увы, в Тали и других странах он слишком часто видел, как нормой становится власть самых отъявленных негодяев.

Он пытался не встречаться взглядами с испуганным Лоором, но словно не мог оторваться. Подмигнул как можно более ободрительно и отвел руку... Все застыли, едва он взмахнул рукой, распластав клинок у пальцев. В один миг он заметил широко раскрытые от ужаса глаза Реены; почти комически разинутый рот Шрета, пальцы побелели на краю стола; губы Трена, готовые скривиться в улыбке торжества; взоры остальной команды – почти все хотят зажмуриться...

И метнул кинжал. Лоор с воплем отдернул голову, хватаясь за ухо.

Деревянная стенка была слишком узкой, Дорину пришлось метить вплотную, зацепив мочку.

Улыбка Трена погасла. Реена вскочила со скамьи, вопя от радости и облегчения. Шрет подбежал к другу и хлопнул по плечу, поздравляя. Многие из команды тоже подошли, приветствуя новичков в банде.

Среди шума поздравлений Трен приблизился к Дорину, почти прильнул нечистым лицом. – Итак, ты можешь попасть в доску, – пробормотал он неслышно для других. И предостерегающе постучал себя по носу. – Доски не отбиваются. – Отвернулся, подошел к Лоору и устроил представление, хлопая по плечу и снова ероша волосы.

Дорин подумал, что на месте Лоора он врезал бы ублюдку.

Трен наконец-то поднял руку, требуя тишины, и торжество Лоора закончилось. Вожак кивнул Реене, будто король, дарующий высочайшее соизволение. – Ладно, – признал он, – может, для вас есть работа.

Реена улыбнулась – весьма неискренне и уныло.

***

В первую ночь осады Ли Хенга Шелку выпал дозор на северной стене. В таких случаях он предпочитал ходить по длинной галерее взад и вперед, всю ночь, дабы никто не знал его точного местонахождения. Не будучи солдатом и не имея малейшей склонности к этому поприщу, он предоставлял командующим офицерам производить любые приготовления и отдавать любые нужные приказы.

Сегодня офицер оказался особо старательным. Отряд хенганской пехоты встретил Шелка на вершине башни северных ворот. Юноша сдернул шлем и поклонился: – Лорд Шелк, я капитан Глениллен. Привет вам.

– Благодарю, капитан. – Шелк сразу же начал проход по стене; капитан удивился, но тут же поймал его ритм. Остальной отряд – телохранители Шелка на этот вечер – плелись сзади. – Есть активность?

– Пока нет.

– Но вы дадите знать, если что произойдет?

– Непременно, господин.

– Спасибо. Не сомневаюсь, у вас есть иные обязанности. Не позволяйте мне вас отвлекать.

Капитан сглотнул и поклонился. – Разумеется.

Шелк тоже склонил голову, показывая, что аудиенция окончена, однако капитан продолжал идти рядом.

– Ну? – сказал Шелк.

Парень кашлянул. – Сэр... вы были и на прежних кампаниях, верно?

– Да.

– Защитница... вы когда-нибудь видели, что она... вмешивается?

Шелк резко прекратил шагать и прямо взглянул на молодого офицера. – Нет, капитан. Молите всех известных богов, чтобы ей не пришлось.

Капитан снова согнулся в поклоне. – Да, господин.

– Посылайте гонцов.

– Слушаюсь, господин.

Шелк пошел дальше. Капитан остался, но телохранители тяжело топали следом. Шелк знал: к утру тут будет три, а то и четыре группы солдат со стертыми ногами.

На ходу он мельком обозревал окружающие поля. Черные как ночь, ибо фермеры спалили посевы по приказу Защитницы. Походные костры канезцев светились, словно линия расположившихся дугой звезд. Он удивлялся, что же они жгут – привезли запасы дров? Впрочем, можно спросить Дымокура – тот наверняка знает гораздо больше.

Перемещения солдат не были для него тайной. Усиленное Тюром зрение заставляло все теплокровные существа гореть, подобно светлячкам. Но он постоянно терял преимущество, оказавшись около факела или фонаря, позволявших освещать укрепления. Впрочем, пока что он был рад выжидать, гадая, что приготовил Чулалорн Третий на первую ночь.

Мысли перешли на тему гордыни и самоуверенности. Даже дед нынешнего короля, Чулалорн Первый, не дерзал выступить против Ли Хенга. Какие новые преимущества, какое тайное оружие получил внук, чтобы рискнуть войной?

Возможно, все же самоуверенность. Упивается недавними успехами. Все земли юга подчинились его хватке, в его армии тридцать тысяч опытных воинов с победами за спиной. Почему же не рискнуть ради главного приза в центре Квон Тали? Почему не встать на середину игральной доски, имея возможность по любой прихоти ударить на запад и восток?

А может, он попросту испытывает свои пределы, как свойственно молодым людям? Они жадно тянут руки все дальше, пока не получают по рукам. Этому еще не досталось. Шелк надеялся, что учить юнца придется не Шелменат. Не потому, что это приведет к крупным людским потерям, но потому, что ныне народ Ли Хенга любит и даже боготворит ее.

Ему не хотелось, чтобы ее боялись.

Попытка, знал Шелк, будет предпринята после восьмого звона, за два звона до проблесков зари. Для его зрения подготовка была весьма заметной. Канезские солдаты, считая себя невидимыми, собирались в массу, как и положено добрым пехотинцам. У Шелка оставалось время, чтобы занять облюбованный участок стены.

Там он подозвал самого высокого по рангу офицера. – Гасите факелы, – велел он.

Уголки широкого, типичного для хенгезцев рта опустились. – Зачем? – спросила женщина.

– Гасите все огни по линии стены.

– Зачем?

Шелк вздохнул, успокаивая себя. – Потому что готовится атака.

– Не вижу ничего.

– Именно из-за факелов, понимаете? – скрипнул зубами Шелк.

Женщина перенесла вес на другую ногу и склонила голову набок, заново вглядываясь в него. – А знаете, – сказала она, растягивая слова, – вы такой милый, когда злитесь.

Шелк понял, что столкнулся с женщиной – таких, вообще-то, немного – вовсе не очарованной и не потрясенной его персоной. Он вздохнул, разжимая челюсти. – По приказу Защитницы, от имени коей я говорю. Гасите факелы.

Офицер нехотя кивнула. – Ну, раз вы так... – Она махнула ближайшему дозорному. Факелы, фонари и жаровни начали гаснуть по обе стороны. – И что нам делать, а?

– Встаньте по стене, чтобы вас видела вся армия Кана.

– А. Хотите получить в харю?

– Нет, я... Слушайте – как ваше имя?

– Лейтенант Вералафель.

– Что ж, лейтенант, вы не выказываете должного уважения к старшим.

Женщина понимающе кивнула: – Ага. Потому что я инженер.

– Инженер?

Она склонилась к нему и доверительно пояснила: – Сапер, диверсант, минер...

– Я знаю, что такое инженер! – Едва контролируя голос, он продолжил: – Но я не знал, что всё это сочетается в одном... одной...

– А. Именно так, сэр. И бумаги имеются.

Шелк сжал пальцами виски. – Отлично. Как ни восхитительна беседа, я должен сорвать атаку и преподать урок.

– Вся внимание, сэр.

– Хорошо. Когда я велю, прикажите подчиненным присесть и зажмуриться.

– Странный способ отражать атаку – если позволено сказать, сэр.

Шелк, уже взбиравшийся на зубец, помедлил, горбясь. – Просто выполняйте, – зашипел он и продолжил карабкаться. Резкий ветер угрожал сбросить его с опасного выступа, но маг думал, что недавняя перепалка была приятнее обычного раболепия или презрения, выказываемых ему офицерами.

Оглядев поле, он обнаружил строй канезцев. Довольно близко. Важно, что он мог их видеть, а значит, и они его – будь здесь свет. А свет вскоре точно будет. Даже в избытке.

Он сжал руки и сосредоточился, призывая садок. Потратил известное время, чтобы собрать как можно больше энергии. Атакующие шагали медленнее, озадаченные исчезновением факелов на стене и башне. Шелк едва удерживал громадную, желающую выплеснуться силу. Ждать дальше означало превратить собственное тело в пепел.

– Сейчас, – проскрипел он лейтенанту сквозь зубы. Дал три удара сердца на выполнение приказа и выбросил ладони в сторону предместья.

Всплеск белого света, ярче любого дня, залил поле медленным потопом. Крики раздавались со всех сторон, нарастающие вопли паники. Он, кажется, на миг потерял сознание, но успел опустить руки и удержался. Моргая, он понял, что смотрит на лейтенанта, а та смотрит на него, зажимая лицо руками и тоже моргая.

– Могли бы предупредить, – зарычала она.

– Я предупредил.

– Мы тут не так организованы, чтобы прыгать по первому слову.

Шелк кивнул, признавая горестную истину. – Ну, мне мешала женщина-офицер, не умеющая вовремя заткнуться.

– Но я уберегла вашу харю...

– И теперь я должен вам свидание?

– Вы должны мне бутылку антанского черри-бренди.

– Будет.

Офицер кивнула в сторону поля, где продолжали звучать крики и панические вопли.

– Сегодня ночью не вернутся.

– Считайте, никогда.

Широкое лицо отвердело. – Никогда? Вы сказали... никогда?

Он отрицательно повел плечами. – Ну, я не столь силен. Может, через пару лет зрение начнет к ним возвращаться.

Суровый рот лейтенанта искривился от негодования. – Боги, мужик. Годы слепоты? Кто будет о них заботиться? Как они прокормятся?

Во второй раз за ночь Шелк воздел глаза к ночному небу. Неужели безрассудство стало всеобщей болезнью? – Умоляю. Они солдаты врага. Пусть все упадут в Идрин и утонут, я не пророню слезы.

Женщина качала головой в открытом осуждении. – Можете оставить бренди себе, маг. Выпейте. Вдруг найдете на дне человеческие чувства.

Шелк привык скрывать эмоции. Его оскорблял в лицо любой, испытывавший неприязнь и зависть при виде внешней красоты. Но почему-то осуждение этой женщины уязвило куда сильнее прочих насмешек. Он постарался принять особенно беззаботный вид и дружески ей улыбнулся, склоняя голову. – Тогда можете идти, лейтенант.

Женщина молча повернулась и ушла.

Желание донести на лейтенанта командиру хенганских сил овладело им лишь на миг. Не только потому, что лорд Плюнгет презирал его и мог бы повысить ее в чине, только чтобы досадить магу. Прежде всего ему не хотелось показать, что она пробила его шкуру.

Возможно, лучше будет ее раздразнить. Когда вскоре выпадет дозор на северной стене. Что маловероятно. Он мельком глянул за зубцы, проходя дальше. Усиленное Тюром зрение показало хаос, светящиеся фигурки кишели внизу, будто червяки, будто муравьи в развороченной куче.

***

После первой ночной прогулки и беседы с магом Айко сделала обыкновением гулять каждый вечер, иногда задерживаясь далеко за полуночный звон. Предусмотрительно пользовалась помощью ночных слуг, завела вежливое знакомство с дворцовыми стражниками.

Но сегодня она была не одна. С Ивонной. Шумное присутствие сестры напомнило об иной причине предпочесть свежий воздух ночи переполненным покоям: там жарко от слухов, соперничества, интриг и вечной пустой болтовни.

Сегодня настроение в городе стало иным. Она ощутила сразу. Скажем, стало слишком тихо, будто по молчаливому согласию все три сотни тысяч обитателей заперлись в жилищах.

Айко застыла на мощеной дорожке сада и вслушалась. Ивонна продолжала болтать. – Знаешь, пошли сплетни о тебе и твоих прогулках, – провозгласила она со смехотворно фальшивой заботливостью.

Айко нахмурилась. С юга нарастал странный шум. – О?

– Да. Кое-кто говорит... – Ивонна помедлила, ожидая. Когда Айко промолчала, принялась снова: – Ну, может, мне не следовало бы...

«Сама раззвонила, дура» . Айко вздохнула и приняла наживку. – Что же они говорят?

Ивонна приблизилась, оживленная темой сплетни. – Ну, кое-кто... не могу даже сказать кто именно...

«Ты одна из них».

– ... говорит, что ты завела любовника среди хенганской стражи! – Девица довольно загоготала. – Можешь поверить?!

«Боги, да ты наслаждаешься. Жалкая сучка».

– Что прогулки лишь оправдание для встреч с...

– Понятно, – бросила Айко. Она смотрела на юг. Там явно слышался шум нападения, раздавался громовый голос отбивающегося Королла. Братья и сестры умирают на приступе стен Хенга, а эта вялая корова суетится, распуская пошлые слухи. Каждая мышца Айко горела, желая пробить путь из дворца и броситься на стену.

– Ты даже не слушаешь! – заныла Ивонна. Ее откровения явно не вызвали желаемого эффекта.

– У него далеко торчит?

Ивонна недовольно наморщила нос, пытаясь понять. – Чего?

– У моего любовника. Торчит как у жеребца? Знаешь, я не отказалась бы.

Крылья носа Ивонны гневно раздулись. – Тебе плевать, что думают все?

– Мне не интересны мысли идиоток. Нам пора доложиться Халленс. – Она побежала, не заботясь, следует ли сестра по оружию за ней.

В покоях кипела активность. Вооруженные сестры охраняли каждый вход, другие собирали вещи. Она подскочила к Халленс и поклонилась. Наблюдавшая за приготовлениями Халленс кивнула, показывая, что слушает Айко.

– Атака на южную стену, – доложила Айко. – Мы к ним?

Снисходительная улыбка показалась на губах начальницы. – Нет, Айко.

– Но неожиданное нападение с тыла может изменить ситуацию – мы могли бы взять ворота и ждать, пока не подойдет помощь.

Улыбка стала шире, ближайшие сестры разинули рты, некоторые улыбнулись от недоумения. Командир лишь покачала головой. – Это лишь пробные попытки, Айко. Чулалорн должен испытать стены... нет... – Она замолчала, имея привычку поправлять себя на средине фразы. – Скорее король испытывает хенганцев. Он должен измерить степень готовности, верно?

Айко, сжавшая губы и переполненная возражениями, помотала головой. – Когда же мы будем готовы к драке?

Тонкие губы старшей женщины поджались. – Есть другие новости, Айко. Сестры обнаружили покои посланника пустыми и начали спрашивать о его местонахождении. Пришла весть, что он перешел к Защитнице. Без сомнения, куплен хенганским золотом. Он предал доверие короля.

– Привезем Чулалорну его голову!

Халленс кивнула. – В свое время. В свое время.

– К чему же мы готовимся?

– Сообщили также, что мы отныне заложницы на время осады.

Айко презрительно засмеялась: – Мы легко сможем пробиться наружу!

Халленс успокаивающе подняла руки. – Да. Но не сегодня.

– Почему всегда отказ? Самое время ударить, прежде чем они поставили лучшую стражу!

Сестры снова зафыркали – иные опускали лица, а другие даже не побеспокоились. Айко ощутила, как брови ее сходятся в гневной гримасе. Что же происходит? Халленс тоже изменила? Она одна готова к драке?

Халленс поманила ее в сторону. – Прогуляемся, Айко.

Танцовщица ощутила, как кровь отливает от лица: благие боги! Нужно хранить дисциплину. Перед всеми она практически обвинила командира в трусости. Сейчас ее пошлют пинком ноги падать ниже низших.

Айко склонила голову, согнула спину. – Слушаюсь, командир.

Снаружи было тихо. Атака – проверка, сказала Халленс – завершилась. Холодный воздух оживил душу... едва-едва. – Извините, – пробормотала она, едва они остались наедине посреди тропки.

Долговязая Халленс послала ей очередную улыбочку. – За что? За то, что ты Танцовщица-с-Мечом? Нет, Айко, ты поддерживаешь достойную боевую форму. – Она помедлила, сортируя слова, и Айко поняла: «Вот оно!» – Но ты нетерпелива. Не видишь широкой стратегической картины.

Итак, сестры не зря смеялись над ней! Какой дурой она казалась! Айко ощутила, как горло сжимается в спазме самобичевания. – Вы понизите меня, – шепнула она. Сердце пылало в груди от позора.

Женщина порывисто обернулась и ухватила ее за плечо. – Нет. Вовсе нет. Будь так, я не объясняла бы тебе ситуацию.

– Вы не обязаны объяснять.

– Ну что ты. – Халленс выпустила ее плечо и продолжила медленную прогулку. – Среди нас ходит болезнь, Айко, – начала она взволнованно. – Думаю, оттого, что мы слишком много времени проводим во дворце. Боюсь, слишком многие ценят статус и престиж выше усердия. Кто станет преходящей фавориткой Чулалорна, кто нет. Или хуже того – у кого больше поддержки знатной челяди. – Командир грустно покачала головой, бронзовые кудри рассыпались по плечам. – Бюрократы, Айко. Они станут нашей гибелью... – Она потерла глаза. – Но я отвлеклась. Кажется, ты неуязвима к политической болезни, чему я весьма рада.

Айко поняла, что снова хмурится. – Просите, командир, но не понимаю...

– Поймешь. Какой сейчас звон?

– Второй после полуночного.

Халленс снова потерла глаза. – Не привыкла к ночным бдениям. А ты – да. Сколько тебе, Айко?

– Шестнадцать лет.

Командир прочувствованно улыбнулась. – Помню свои шестнадцать. Когда Чулалорн Второй путешествовал в Даль Хон ради торговых переговоров, я стояла на страже два дня, без передышки. Остальные заболели. Я отразила восемь покушений на его жизнь.

– Это легенда для нас, – вспыхнула Айко.

Женщина отвела восхищение рукой. – Ну... иногда я гадаю, не ждут ли нас подобные годы. – Командир закашлялась и всмотрелась в ночное небо. – Однако. Они опаздывают.

Айко удивилась: – Кто, командир?

– Те, на встречу с которыми я привела тебя. Значит, их задержала атака.

Айко озиралась, видя лишь поглощенный тенями сад. – Но... мы на землях дворца...

Халленс подняла руку, призывая к молчанию. – Тем не менее... а! вот и они!

Айко снова оглянулась, не увидев никого. Но рука инстинктивно схватилась за рукоять меча, ибо что-то задвигалось в темноте. Черная как смоль фигура появилась, будто выйдя из самого мрака. Другая упала с неба слева от нее. Пораженная Айко опустила руку, потому что узнала фигуры вокруг – или их описания. Да, их одежда мерцает и расплывается перед глазами. Глаза – узкие щели. Спокойные и равнодушные, как сама ночь.

Тайный орден, их сообщники. Ночные Клинки Итко Кана.

Один вышел вперед. Склонил – или склонила? – голову, закутанную в слои черного газа. Халленс ответила кивком, как равная по чину. – Что повелел Чулалорн?

– Вы остаетесь на месте, – прозвучал мужской голос, мягкий, но настойчивый.

– Как идет охота?

– Не за кем охотиться. Защитница вложила слишком много веры в магов и не развивает другие силы. Крыши принадлежат нам, ходим куда захотим. – Ночной Клинок вытянул руку в сторону Айко, она вздрогнула, видя в ладони длинный узкий кинжал. Металл был почернен, чтобы не выдавать себя блеском. – Это должно было быть личной встречей. К чему приводить постороннюю?