Текст книги "Печаль Танцора (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Он согласился. Нужно выдержать. Но он уже решил не вступать в любую команду или банду, где покорность требуется на входе. Слишком глупая гордость, не дает пойти на компромисс. Вот так.

Ответ, пришло ему в голову, может дать сам Рефель. Пока что он не подводил его. Да, вырубил при первой встрече, но то была деловая мера. Потом они пришли к согласию профессионалов. Дорин даже не обиделся. Урок оказался скорее полезным и бодрящим.

Итак... Он изложит все Рефелю. Да. И спор выйдет поистине острым.

***

Крик пронесся по комнатам в самый ранний час рассвета. Сонные охранники Рефеля подскочили на своих постах у входа в жилище босса – у лестницы на мансардный этаж. Он колотили и стучали в запертую дверцу люка, но ее чем-то придавило наверху. Тогда они выбежали на улицу, чтобы залезть снаружи.

Однако "штаб" Рефеля был специально создан практически недоступным, так что лишь самые легкие дети смогли забраться по стене, рискуя жизнью. На фронтоне и выступе крыши обнаружились потеки крови, следы борьбы – сдвинутая черепица, обрывки одежды и принадлежавший Рефелю нож.

Оказавшись внутри, они сдвинули мебель с люка и позволили войти охране. Комнаты обыскали, но обнаружили лишь следы борьбы и никакого Рефеля. Кровь была повсюду, буквально повсюду. Одна из девчонок заметила арбалетный болт, глубоко застрявший в мягкой обшивке стены напротив письменного стола. Последний рубеж обороны их покровителя, но выстрел не нашел цели.

Подозрения, естественно, падали на Панга. Этот подобный жабе урод давно завидовал легкости, с которой Рефель заводил дружбу с уличными детьми. Талант, самому Пангу явно не свойственный. Многие готовы были ринуться за его головой. Но Грамейн, давний помощник Рефеля и старший среди воров и грабителей, остудил самых пылких, кое-кого избив, и приказал всё отчистить. Другие понесли весть Уркварту. Ему, человеку, перед которым отчитывался Рефель, и было выбирать ответ.

Это остановило суету. Люди принялись убираться, не забывая прибирать по карманам все плохо лежавшее и мечтая найти тайную казну. Грамейн кивнул особо доверенным парням, и они сошли с ним вниз. Он понимал, что если Уркварт верен обыкновениям, вся территория Рефеля отойдет ему как законному заместителю. Пока что он позволял мелочи шарить по квартире покойного. Полезно смягчить любое недовольство тех, кто могут вспомнить про собственные амбиции.

На заре следующего дня видавшая виды шлюпка с беженцами из Ли Хенга, набрав по пути воды, ударилась о северный берег Идрина. Солдаты Кана встретили их и обыскали, выявляя оружие и попутно избавляя от всего ценного. Затем капитан громко прочитал манифест, утверждавший, что лишь по исключительной милости доброго короля Чулалорна, главы Южной Лиги, беженцам дарована свобода от хенганского ярма и что отныне они могут считать себя подданными вышеупомянутой Лиги, добровольно присягнувшими королю Чулалорну.

Среди разномастных оборванных беженцев был излишне полный мужчина с намасленной бородой, на пальцах после знакомства с канезской солдатней остались следы колец, а в ушах кровоточащие ранки от грубо сорванных серег. Недавно он был также ранен в голову, свидетельством чему был окровавленный бинт. Остальные давно успели уйти, а этот тип стоял, глядя на запад, где высокие стены Хенга виднелись сквозь полосу деревьев. Он вздыхал, круглые плечи поднимались и опускались; потом он сунул пальцы за пояс на объемистом брюхе и грустно нахмурился. И тоже повернулся, качая головой, начиная долгий переход к востоку, в лежавший ниже по реке Каун.

Глава 9

 Теперь, обеспечив себе покровительство главаря черного рынка, Дорин чертовски скучал. Панг не желал выпускать его из поля зрения. Ему приходилось сидеть в квартале, выходя лишь по особому разрешению. Похоже, разочарованно думал Дорин, глупец так ему и не поверил.

А может быть, Панг сообразил, что поручить ему убийство предыдущего нанимателя было не лучшей идеей.

Да, иногда ему выпадала рутинная работа – сопровождать наемных телохранителей или участвовать в выбивании долгов. Но осада тянулась, и работы становилось меньше. Воры возвращались с пустыми руками – кажется, рынки стали совсем безлюдными и бедными. А Панг держал его при себе: безымянную, скрытную и зловещую угрозу. Никаких вызовов. Никакой реальной работы. Он начинал ощущать себя экзотическим зверьком. Возникло ползучее подозрение: Панг нанял его – если это вообще можно назвать наймом – только чтобы его не нанял кто-то другой.

Что ж, похоже, он продался задешево. Похоже, совершил настоящую ошибку, когда начал искать чьего-то покровительства. Это казалось неправильным. Не соответствующим его стилю.

Осталось одно хобби: преследование загадочного мага-дальхонезца.

Кажется, все знали, что он сидит внизу, скованный во мраке. Знали дети, занятые работой во дворе и мелкими поручениями; наверняка знали все, трудившиеся в гробницах. Но никто не желал о нем говорить. Бросая вопросы в перепачканные сажей лица, он видел лишь страх. Хотя некоторые смотрели в ответ так же оценивающе, словно пленник стал их секретом и они не хотели им делиться. Странная реакция.

Как – то он спросил Грена, можно ли сойти вниз, и вопрос был встречен все тем же молчанием и долгим оценивающим взглядом. То-то и оно. Ему даже не отказывали. Грен игнорировал вопрос, и это намекало на многое. Разумеется, Дорин не задал вопроса второй раз – это показалось бы слишком подозрительным.

Итак, он был бессилен. На время. Но потом заметил, сколько детей ходят, выпачканные зеленоватым илом и глиной подземелья. Слишком таких было много в сравнении с ручейком, наблюдавшимся у главного входа.

Дорин ждал и следил. Очень осторожно, с самых дальних подступов. И отметил, что дети-труженики пропадают в деревянных трубах и не вылезают оттуда. Входят в некоторые склады на окраине и не возвращаются.

Панг и его тупоголовые слуги, похоже, не ведали о творящемся. Но ведь они испытывали к детям одно презрение, пинали и колотили их ради развлечения. Как можно было заподозрить мелочь в готовности вести свою игру?

Однажды вечером он увязался за ними. Наконец одна девчонка в грязном рванье (по крайней мере, он счел ее девчонкой) нырнула в щель между наваленными бревнами и пропала. Лаз оказался узким, но он тоже не отличался дородностью и учился проникать в неудобные щели.

Лаз вывел к дыре. И выбору. Сигануть вперед очертя голову и увидеть, что будет, как девчонка? Но кто знает, что может ждать незваных гостей? Яма с острыми кольями?

Лежа в темноте, он решил, что дает слишком много воли воображению. Они же дети, всего лишь. Дорин шагнул вперед и потерял опору, ладони скользили по глине. Он катился по гладкому склону, благодаря богов, что не кричит от страха.

Приземлился он в полной темноте среди мусора, на ощупь показавшегося кучей тряпок, сандалий, рваных сапог, канатов и коротких досок. Дорин инстинктивно подобрался и встал, тут же ударившись головой о балку. Присел, подавляя ругательства и прикусив губу. Звезды танцевали во мраке.

Он опустился на колени, согнулся, хватаясь за голову, и подождал, пока вернется зрение. Постепенно выяснилось, что он попал в грубо выкопанную в земле комнату вроде погреба. Лучи света проникали сюда через лаз вверху, а впереди он видел свет ламп в тоннеле. Дорин попробовал идти согнувшись, но свод был слишком низок, и пришлось ползти на четвереньках.

Так он полз, осторожничая, не желая быть замеченным – хотя чего плохого можно было ждать от стайки детей, непонятно. К его удивлению, под складом и, наверняка, подо всем кварталом оказался целый кроличий садок узких нор. За углом раздалось бормотание голосов, он помедлил, слушая, и пополз на звуки.

Земляной тоннель вывел его к перекрещению с другим, более широким и облицованным камнем. Он внимательно прислушался и на цыпочках перебежал к другому углу. Голос тут оказался громче, усиленный полукруглыми сводами. Дорин завернул за угол и был так смущен увиденным, что не сразу понял: целая орда детишек полукругом сидит у двери, все подались вперед, слушая голос изнутри.

Дорин тоже склонил голову, прислушиваясь. – Собирайтесь, собирайтесь, милые мои, – бормотал голос. – Слушайте меня и никто не дерзнет поднять на вас руку, клянусь. Но мы должны быть заодно. Вместе. Как семья.

Брови Дорина взлетели: он опознал голос соперника – дальхонезца.

– Ты так говоришь, – возразил один мальчик, – но они все равно поколотили Явена и взяли малютку Рил и сделали с ней то, дурное.

– Они не заходят в наши тоннели, – ответил голос из-за двери.

– Потому что им тут тесно!

– Верно. Наши тоннели. Как идет подкоп под главный дом, Дил?

– Они ничего не знают. Но Грен там поблизости шарил – он такой хитрый.

– Слушай, – вмешался первый мальчишка. – Больше никаких копаний, пока ты не дашь нам защиту. Я сказал. Честная сделка.

Множество покрытых копнами грязных волос головенок закивало, дети шумом и свистом выражали согласие.

Голос за дверью замолк. Потом начал снова: – Отлично. Хотелось отложить на потом принятие таких мер. Но я вызову демона из тьмы... если нужно.

Глаза детей сияли, они обменивались полными восхищения взглядами.

– Правда? – изумленно пролепетал один. – Ты могёшь?

– Разумеется! – утомленно отозвался дальхонезец. – Со мной шутки плохи. Что я и покажу.

Дорин решил, что с него довольно веселых кукольных представлений, и вышел на середину. – Похоже, вот твоя проблема, – объявил он. – Обещаешь больше, чем можешь.

Собрание юных землекопов раззявило рты. Девчонки и мальчишки единодушно завизжали, разлетаясь по катакомбам. В тоннеле остался лишь нахт. Он зловеще смотрел на Дорина, скаля зубы.

Не обращая внимания на зверя, Дорин привалился к стене и сложил руки на груди. – Я прав... не так ли?

После долгого молчания неприятель сварливо отозвался: – Возможно...

– Ты посулил Пангу слишком многое и вот ты здесь.

– Может, именно здесь я и хотел оказаться.

– Не думаю. Но ты хотя бы нашел чем заняться, признаю.

– Да. Думаю, в этом я хорош. Местечко полно возможностей. И ты мог бы принять участие... если захочешь.

Дорин закатил глаза, хотя никто его не видел. – Партнер лживого шарлатана из подземной камеры. Весьма многообещающе.

– Я не шарлатан! – донесся горячий ответ. – И готов доказать, когда будет нужно.

Дорин оторвался от стены. – Ты ловок с тенями, образами, умеешь бросать вдаль звук – иллюзии и обманы, Мокра и, возможно, Тюр. Но не больше. Не можешь даже выколдовать себя из клетки. Что уж говорить о демонах.

– Не зли меня! Плохо будет!

Дорин пошлепал ладонями, изображая, будто уходит. – Знаю, знаю. Я сам буду жалеть и так далее.

– Будешь жалеть. Да что такое со всеми вами? Слушай, Как-Там-Тебя. Наш ларчик. Из крипты. Я верю, что в нем ключ к неизмеримой силе. Реально. Точно. Ты слушаешь?

Дорин медлил, качая головой. Прилипчивость этого парня не ведает границ! – Боги. Ты точно спятил, да? Опоннами взятый безумец. – Он пренебрежительно махнул рукой и нырнул в один из наспех прокопанных тоннелей.

– Пожалеешь! – взвизгнул парень сзади, голос дрожал. – Все вы! Подслеповатые! Пожалеете о дне, когда отвернулись от меня! Увидите!

Слова стали неразборчивым шумом, заглушенным саженями глины. Дорин пробирался обратно. Злясь на себя. Ему хотелось придушить проклятого дальхонезца. Вызвал к себе интерес, и что? Очередная ошибка! Он не мог поверить, что потратил столько сил и времени на бесполезную пустышку. Город заставляет его спотыкаться на каждом шагу. Но довольно! Хотя... парень похоже, нацелился на что-то под землей. Наверняка желает украсть свою долю похоронных богатств. И все же есть в нем что-то. Иллюзии оказывались потрясающе реальными – у него должен быть некий талант.

Дорин застыл на перекрестке. Ну, и как найти выход из треклятой путаницы?

***

К удивлению Айко, сестры начали относиться к ней с новым уважением. Иногда ворчали, но отдавали дань почтения. Перемены казались ей весьма странными: все, что она совершила – побила одну из горячих голов корпуса. Но потом она вспомнила, что до дуэли старалась держаться в стороне от поединков, лишь оценивая и высматривая чужие слабости.

Ей не приходило на ум, что сестры могут видеть в этом проявление слабости. Считать, что она не решается выказать свою некомпетентность. Глупо. Ее не взяли бы в воинский корпус, не умей она сражаться.

Теперь и прогулки с Халленс виделись в ином свете. Некоторые сестры подходили и спрашивали насчет планов, будто она обсуждала с командиром стратегические вопросы.

Однако самые наглые и злоречивые сестры не унимались. Айко слышала молву, будто она стала охмурять саму Халленс вместо стражников. На это она могла лишь качать головой. Те, что любят оскорблять и пачкать окружающих, не угомонятся, даже ошибившись много раз. Единственная манера их общения с миром, пусть мерзкая и горькая, пусть жалкая.

Сегодня командир была тише и собраннее обыкновенного; она медленно шагала, засунув пальцы за пояс, опустив голову и всматриваясь в узоры гравия под ногами. Айко постаралась держаться на расстоянии и тоже молчала. Погода была холодная, по осени, облака плыли над головой. В тенях глаза уже готовы были углядеть иней, тогда как на солнце царила летняя жара.

Халленс остановилась, поднимая сплющенный нос к небу – ее ранило в давнем бою – и сказала: – Слышала новости о севере?

– Да. – Слуги-хенганцы не скупились на подробности, передавая рассказы об успешном истреблении сил Кана разбушевавшимся Рилландарасом.

– Чулалорн должен ответить, или осада проиграна.

– Неужели?

Халленс кивнула в ответ на незаданный вопрос. – Боюсь, борьба переходит на иную, опасную территорию. Говорят, будто Защитница контролирует Рилландараса, будто она натравила его на нас. Правда или нет, Чулалорн должен ответить под стать или ретироваться. Эскалация, дорогая Айко. Мне страшно.

– Вы о колдовстве, битве магов? Но нам не сравняться с магами города.

– Верно. Ресурсы короля растянуты. А"Каронис занят на юге, Гула-Син редко покидает Хоран. Его присутствие держит под контролем дальхонезцев. Но были подписаны договоры. Соглашения, восходящие к временам прадеда Чулалорна. Наш государь пришел с юга не с пустыми руками. Принес... кое-что. Боюсь, он выпустит это на Ли Хенг, если на него сильно надавят.

Айко пораженно внимала речам, походящим на критику или даже на измену королю. – О чем вы? – едва слышно выдохнула она.

Командир поглядела на нее – и смягчила слова улыбкой, хотя и печальной. – Не знаю, Айко. Скажу лишь, что в обозе есть закрытые фургоны и запечатанные кареты, и даже мне не дали их осмотреть.

Айко кивнула. – Ясно. Но может и не дойти до такого.

– Может. Хотя, боюсь, уже дошло.

– Как это?

– Посол мертв. Убит вчера ночью.

Айко застыла, не сразу опомнившись. – Правда? Где? Но защита городских магов...

– Очевидно, они не готовы были дать медяка за жизнь перебежчика.

– А. Но мы... мы ничего не слышали.

– А ты ждала объявлений?

– Нет, полагаю. Так это Ночные Клинки?

– Они со мной связываются. Но, как ни странно, не похвалились казнью. Подозревают третью сторону. Какого-то наемника.

Айко задрожала от мысли, что кто-то готов был выполнить работу, непосильную для Ночных Клинков. – Эскалация, – сказала она, соглашаясь со страхами Халленс.

Гравий заскрипел под ногой командира. – Да, Айко. Мы уже не в безопасности.

***

Дорин развалился в кресле общего зала Панга. Последнее время ему приходилось только сидеть. Впрочем, к сожалению, приходилось еще и слушать разговоры собравшихся воров, громил и охранников. Если тупое бурчание можно было назвать разговорами. Тот крутой мужик на деле не так уж крут, верно? А ту девку они поимели, сама хотела – или, чаще, не хотела, а все равно поимели. Ночью были собачьи бои, кто-то потерял, кто-то нажился. Все так тривиально и на удивление одинаково...

Если громилы адресовались к нему, что бывало редко, то звали "парнем с ножом" или "мальком-убийцей". Кажется, они думали, что размеры – а тут подобрались почти одни растолстевшие здоровяки – гарантируют им безопасность. Дорину не терпелось показать, как они неправы.

Другим типом были громилы невысокие и жилистые, костлявые и дерганые на манер бешеного кролика. Этих Дорин считал более опасными, а они усиленно показывали ему свое презрение. Вызывающе сверкали глазами, едва он смотрел в их сторону. То и дело взор его натыкался на выпученные, откровенно угрожающие зенки, и приходилось снимать напряжение, отворачиваясь или закатывая глаза к потолку. Тогда носитель бешеного взгляда начинал возиться на стуле, фыркая или бормоча что-то на ухо приятелю, а тот радостно ухал.

Но все они работали на Панга. А Панг будет недоволен, если он вскроет им глотки. Дорину все труднее становилось соответствовать строгим правилам и ожиданиям. Вот что бывает, когда работаешь на другого.

Итак, он сидел в общем зале, стараясь не сталкиваться взорами с жилистыми бандитами, и рассуждал, что же выиграл, устроившись к Пангу. Ну, только стол и кров. Ему так и не заплатили. Ни наличными, ни обещаниями. Хотя он не видел, чтобы и остальные получали свои доли.

Если что и дает банда Панга или любая другая организация, то безопасность – или примитивное чувство единства в стае. Можно спокойно опустить голову, засыпая с уверенностью, что не очнешься с перерезанным горлом. Можно если не доверять компаньонам, то поворачиваться к ним спиной с некой долей безопасности.

Но это не про него. Похоже, даже минимум товарищества не распространился на него. Пока что. Да он и сам не особо этого хотел или ожидал. Дорин видел в новых приятелях лишь бессовестных быков, годных пугать робких лавочников и выламывать руки отчаявшимся дуракам, каковые только и могут занимать деньги у Панга.

Тут его посетила новая мысль: может, они свободно читают эти оценки в его взгляде и потому держатся поодаль?

Ему нужно научиться фильтровать презрение.

Или нет.

Кстати, о близости. Он несколько раз видел Реену во время общих сборов. Она не старалась подойти к нему, скорее делала вид, что не замечает. А вот Лоор не стеснялся подойти, привалиться к стене и кивнуть с видом опытного ловкача. Возможно, ему было одиноко. Шрет так и не оправился от ран и перешел трудиться в мастерскую шляпника.

Если Реена желает показать, что им не о чем поговорить – и ладно. Он тоже не станет стараться. И вовсе ему не...

Ударило землетрясение.

По крайней мере это показалось землетрясением. От рева горной лавины у Дорина заложило в ушах. Все в общем зале повскакали на ноги; падали стулья; стеклянные кубки звенели на столах, и сами столы подпрыгивали над полом. Наконец клубы пыли выгнали всех наружу, обтрясаться и откашливаться.

Изо всех построек квартала выскакивали люди, словно зданиям угрожало обрушение. Все паниковали, заметил Дорин, кроме орды юных землекопов. Ошеломляющий рев и грохот затихали, и вернувшемуся слуху эти звуки представились утробным ворчанием какого-то гигантского зверя.

Панг вышел, пошатываясь, сверкая глазами во все стороны. – Что это, ради Бёрн?

– Звучит как какое-то чудище, – сказал кто-то из громил.

– Прям под нами, – добавил другой.

Дикий от испуга взор Панга обежал двор и остановился на Дорине. – Ты! Иди посмотри.

– Я?

– Да, ты. Иди вниз. Оглядись там. За что я тебе плачу?

Дорин стиснул зубы, чтобы не напомнить, что ему еще не заплатили. Хотелось в отчаянии закатить глаза к небу... но он заметил ухмылки воровского сборища, и это успокоило его, подобно струе холодной воды за воротник. Нужно было сохранять профессиональную невозмутимость. Он ответил Пангу едва заметным движением головы. – Хорошо. Если нет других желающих... – Он призывно поманил одного из тощих, злобных негодяев.

Тот засмеялся, довольно нервно, и затряс головой: – Твоя работа, скользкий малыш. Не моя.

Пришла очередь Дорина фыркать, изображая полнейшее презрение, и отворачиваться. – Грен! – крикнул он.

Лейтенант Панга подпрыгнул. Он все еще испуганно озирал темные углы двора. – Чего?

Дорин шагнул к складу. – Дверь...

Рука Грена схватилась за ключи. – О. Да.

Руки Грена тряслись, отпирая дверь склада. Он помялся, пугливо всматриваясь в слабо освещенный фонарем лестничный ход. – Ну а дальше? – бросил Дорин в столь нехарактерной для этого места тишине.

Мужчина снова подскочил, задрожав от громкого звука. – Чего?

– Я про нижний вход.

Мужчина сглотнул. Порылся в связке и передал Дорину большой медный ключ. Дорин принял его и посмотрел вниз.

– Ты точно... – позвал сзади Грен сиплым, едва слышным голосом, – ты точно вот так пойдешь туда?

Дорин обернулся и с деланным равнодушием пожал плечами. – Это моя работа.

Костлявый лейтенант, столь презиравший его прежде, молча покачал головой и запер за ним дверь. Застыв в мутном свете, Дорин соображал, какое же выражение было у того на лице. Надеясь на нечто большее, чем "проклятие, ну и тупой идиот".

Он вздохнул, расправил плечи и вслушался в темноту. Тишина, лишь потрескивает дерево над головой. Где все дети? Мертвы? Порваны на мелкие кусочки неведомым чудовищем? Он встал лицом к спуску. Сделал несколько шагов. Грязь скользила и хлюпала под башмаками. Он снял их и пошел босиком.

Дверь внизу была заперта. Он открыл ее, морщась при каждом скрипе и скрежете металла. Отворил створку и скользнул внутрь. По сторонам мерцали лампы, освещая тоннель с круглым вводом. Ни нагромождения тел, ни следов борьбы. Но лампы были слишком тусклые, и большая часть переходов скрывалась во мраке, янтарный свет лишь подчеркивал его зловещую природу. Дорин вытащил кинжалы и пошел в сторону камеры дальхонезца.

Подозревая, что понял суть случившегося. Он много раз слышал о таком. Однажды даже изучал гнусные последствия. Маг, ведомый отчаянием – или безрассудством – открывает садок шире своих способностей и теряет контроль над вызванными силами. Не такое уж редкое событие, ведь не всякий новичок может практиковать правильным образом, пробуя, так сказать, воду, убеждаясь в надежности хватки и навыка.

Он решил, что так и было. Юнец из Даль Хона, униженный и терзаемый, решился сделать то, чем похвалялся. И демон пришел, сразу презрев слабые попытки юнца его поработить.

А дети, роющие древние могилы? Наверное, разбежались и еще бегут без остановки.

Он осторожно шагал по вымощенным тоннелям, в любой миг ожидая ступить ногой во что-то теплое, влажное и мягкое. Дошел до перекрестка, определил тоннель, который должен был вести к камере, и двинулся туда, держа оружие наготове.

К этому времени зрение приспособилось к темноте, и он увидел обломки тяжелой двери камеры – тесаные доски были словно разорваны взрывом изнутри. Стараясь ступать бесшумно, Дорин проник в камеру, прижался спиной к груде кирпичей и оглядел помещение.

Ничего. Пусто. Осмелев и ощутив интерес, он решился осмотреть все закоулки. Не найдя ничего: ни изглоданного трупа, ни даже капли крови.

Сплошная загадка. Не так, как бывало при других высвобождениях. Он вышел в тоннель и вслушался в тишину земли. Нет, не совсем тихо. Что-то... Он шагнул в глубочайший мрак и сжался, готовый ко всему.

Услышав в ночной тьме, когда снова отказало зрение, слабые резкие вздохи. Ужас? Так близко, только протяни руку. Он нащупал угол и завернул, выставив руку вперед. Пальцы коснулись чего-то – одежды – и дыхание изменилось.

Он схватил добычу и потащил к себе, прижав лезвие к шее. Вывел на свет и понял, что держит девчонку. Одну из копальщиц. – Что ты там забыла? – прошипел он.

Она выпрямилась и гордо вздернула подбородок. – А ты кто?

– Что случилось?

Она фыркнула. – Случилось? Наш маг призвал монстра и выпустил в тоннели. Вот что случилось.

«Наш маг?» – Тогда почему ты осталась?

Девчонка высокомерно глядела на него. – Потому что мы работаем вместе. Скажи своему хозяину, Пангу-Жабе – если ступит сюда хоть одной ногой, зверь его сожрет.

Дорин не стал подавлять иронической гримасы. – Правда? Зверь. Сожрет.

Девчонку его тон не обидел. – Его и любого, кто явится! – Она подняла руку и оттолкнула его клинок. – Так что беги, пока можешь – ты, наемный нож.

Ее горячность поразила Дорина сильнее угрозы неведомого зверя. Он улыбнулся и убрал кинжал. – Значит, ваш маг прячется где-то тут.

– Не скажу.

Он схватил ее за руку и принялся выкручивать, пока плечо не готово было вылететь из сустава. – Где он?!

Девчонка морщилась, но лишь кусала губы.

«Дорин», сказал он себе, «ты выкручиваешь руку ребенку». Тут же отпустив ее и вытерев руки о бедра, будто они были нечисты.

Теперь удивилась девчонка. Но, быстро опомнившись, скривила губы. – Монстр бродит здесь, так что тебе лучше уйти.

Он попятился и отвернулся, не теряя улыбки. – И тебе тоже. Они придут посмотреть, я уверен.

Девчонка беззаботно и презрительно засмеялась. Он услышал легкие шаги за углом.

Итак. Или они его прячут, или он ушел и дети блефуют, уходя из ярма Панга. Так или иначе... Он мысленно пожал плечами. Ему нет дела.

Он направился обратно. Миновал груду мусора и вдруг замер, полный подозрений. Слишком часто выскочка – дальхонезец брал над ним верх. Он снял лампу со стены и вернулся в камеру. Присел на корточки и поднес свет к пыльным плитам пола. Поводил взад-вперед, изучая.

Ни одного. Ни одного следа, кроме человеческих. Ни лап, ни иных чудовищных отпечатков. Встав, он провел босой ногой по пыли, разметая ее и тем уничтожая все свидетельства.

Повернулся к разбитой двери. Она висела, словно сокрушенная пьяным исполином. И все же... Он поднес трепещущее золотистое пламя, внимательно изучая раны на древесине.

Это не были отметины когтей и зубов. Он знал, ибо сам был обучен подделывать разные следы. Царапины и трещины проделаны острым лезвием. Он распрямил спину, улыбаясь еще радостнее.

«Ну-ну, ну-ну. Отличная игра, дружище. Отдаю честь. Может и сработать. Угрожаешь выпустить монстра, создаешь страшный шум и ускользаешь».

Он вернул лампу в нишу. Выбрался из подземного склада и встал на свету, моргая. Грен ждал его, как и группа громил во главе с Пангом. Негодяи были удивлены, видя его живым. Деньги переходили из рук в руки.

Панг заботливо поманил его к себе. – И? Ты что-то видел? Что же?

– Твой маг пропал.

– По... пропал? Что ты имеешь, говоря пропал?

– Откуда знаешь? – рявкнул Грен.

Дорин послал ему ленивую ухмылку. – Кто-то проломился сквозь его дверь.

Он почти не погрешил против истины.

– Погляди, – велел Панг Грену. Лейтенант обернулся к громилам, указал пальцем: – Вы трое, идите.

Трое сразу заскучали. – Мне нужен фонарь, – простонал один.

– Так возьмите треклятые лампы! – прорычал Панг, воздевая палец.

Дорин передал ключ, встревоженно проговорив: – Я бы там долго не оставался. Сами понимаете...

Ему ответили безрадостными оскалами.

Дорин ушел, не глядя на Панга. Вернулся в общий зал, налил стакан дешевого вина, на которое был щедр Панг, и сел на привычное место. Поднял глаза. Никто из обитателей не решался смотреть на него.

«Мне даже нравится».

***

Шелк был у своего портного, изучал себя в высоком бронзовом зеркале, поворачиваясь направо и налево. Наконец он нахмурился. – Твой покрой сделал мой живот выступающим.

Портной пригнул голову, жалобно промычав: – Мне очень жаль, господин. Ошибся...

Шелк махнул рукой: – Ладно. Подойдет пояс или кушак. Разумеется, из черного даруджийского шелка.

Портной снова поклонился. – Премного извиняюсь, господин... мне очень жаль, но у нас больше нет даруджийского шелка.

– Больше... – Шелк обернулся, заморгав. – Как такое может быть, человече? Ты портной или нет?

Костлявый старик кланялся, морщась. – Говорят, торговля с Антой прервана. Осада виновата...

Шелк стер гримасу с губ и отвернулся. Потеребил воротник. – А. Ты прав, конечно. – Странно, но ему не пришло в голову, что осада может осложнить обыденные занятия, вроде импорта тканей. Да, дела идут из рук вон.

– У меня есть немного талианского хлопкового атласа, канареечно-желтого...

– Боги, нет. На что я буду похож? На неотесанного блурианца?

– Или, быть может... – начал портной, но Шелк уже не услышал: шум оглушил его, словно молоты стучали внутри черепа, он пошатнулся, почти упав на груду тканей, согнулся, сжимая раскалывающуюся голову. – ... лекаря, господин? – говорил старик, обеспокоенно склонившись над ним.

Шелк встал. Вытер рукавом слезы с глаз, мельком заметив, что портной жалобно поморщился. – Что это было, ради путей Худа? – сказал он, моргая и чувствуя головокружение.

Старик воззрился на него через прилавок. – Вы о чем, господин?

– Ты не слышал?

– Ничего, господин.

Только в Садках, удивленно понял Шелк. Словно некий гигант порвал или расколол их. Он оттолкнул образцы тканей и рывком стащил с себя пришпиленные брюки. – Должен уйти.

– А мне начать сюртук, господин?

– Нет! – зарычал Шелк, натягивая свои брюки, и побежал по лестнице. Пробрался через толпу – кажется, никто на улицах не заметил происшествия – и поспешил во дворец.

– Только белую рубашку? – раздался едва слышный голос из окна. – Ту, с небольшой бахромой на концах рукавов?

Шелк гневно махнул рукой и побежал. Впрочем, через два прыжка он застыл на месте, обхватив руками голову. Обернулся и завопил: – Аквамариновую!

Слуги поманили его в Средоточие. Стража отворила двери и закрыла их сразу за магом. Он пересек белоснежный пол. Мара стояла подле Шелменат, а та сидела, против обыкновения сгорбившись, сжимая голову.

– С вами все в порядке? – воскликнул он сразу же. Шелменат кивнула. – Это Рилландарас? Он вошел в город?

Волшебница покачала головой. Руки судорожно стиснули длинные волосы.

– И я так подумала, – скривилась Мара, сложив руки на груди.

– Нет... – Голос Шелменат был слабым и хриплым. – Не он.

– Тогда кто или что?

– Что-то иное. – Защитница дернула себя за волосы, будто впав в ярость.

Мара поймала взгляд Шелка и беспомощно пожала плечами.

Шелк лишь кивнул. «О да. И что?» – Хо и Королл?

Мара подошла ближе и шепнула: – Ищут в катакомбах. Думают, это под городом... что бы это ни было.

– Он может быть везде! – простонала Защитница, едва не вырвав себе волосы.

Шелк встал на колени, пытаясь поймать ее взгляд. – Что это? Шелменат, помогите нам.

Глаза волшебницы взирали на пейзаж, видимый только ей. – Не может быть, – наморщила она лоб. – Как такое возможно? Он был разбит. Запечатан.

– О чем вы?

Дикий взгляд устремился на него, как будто не узнавая. – Наш позор, – раздался тихий вздох.

Мара указала головой на выход, предлагая удалиться. Шелк молча кивнул.

В преддверии, миновав стражу, Шелк указал на боковую комнату. Мара закатила глаза, но пошла за ним.

– Пора решать, что нам делать, – начал он, запирая дверь.

Мара скрестила руки на объемистой груди. – Похоже, мы недооценили канезцев. Ловкий трюк, верно? Мы напустили на них монстра за стеной, они отплатили тем же, но внутри города. Ничего, Королл и Хо его выследят.