Текст книги "Печаль Танцора (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Он запнулся, когда рука нащупала в кармане два яблока. Вынул их. Воздух в тоннеле был сырым и холодным. Ассасин стоял, созерцая сморщенные плоды и вспоминая отзвуки речей сморщенных губ.

***

Шелк не был обязан постоянно находиться на службе, но город был закрыт и ему оставалось мало досужих дел. Постоянные прежде рауты и приемы у знатных семей отменялись; клубы, в коих дразнили зрителей намеками искусные танцоры и веселили душу музыканты, были заколочены, владельцы словно растворились – наверное, бежали в Анту и Тали. Открытыми остались лишь самые дешевы таверны, где солдатня накачивалась плохим пивом, тут же извергая его наружу, и устраивала пьяные драки. В таких заведениях трудно бывало отличить общий зал от сортира. Он содрогался от мысли, что ступит туда хоть ногой.

Так что в тот день он шагал по южному парапету стены Внешнего Круга. Необычайно холодный ветер налетел с запада, с равнин. Тонкие шелка не годились для такой погоды, он забыл взять жакет или плащ, а возвращаться домой было слишком далеко. Он ходил, одеревенев, охватив плечи руками и дрожа.

Внизу толпа рабочих стучала молотками и визжала пилами, собирая помосты для грядущего Фестиваля Бёрн. Через два дня на закате процессия понесет платформы, на каждой будет лежащая статуя Спящей Богини. Народ обойдет городские Круги и соберется у Внутреннего Храма. Так сны Бёрн станут еще приятнее и спокойнее.

Он удивлялся, что празднество готовится при всех тяготах осады. Но, может быть, именно такие ритуалы требуются горожанам в трудные времена: напоминание о том, кто они, в чем их ценность и что делает их народом.

Впрочем, на его вкус проклятый фестиваль всегда был слишком мрачен.

Он отошел от края. Рядовые солдаты кивали ему. Шелк понимал, что не стал среди них своим, что его не особенно любят, но его присутствие их ободряет. На данном этапе осады важней всего моральный дух. Какой грустный комментарий: дела идут столь плохо, что его скромная, вовсе не воинственная персона позволяет солдатам стать смелее.

Шелк снова вздрогнул и сложил руки за спиной. Хенганские зимы бывали холодными, но нынче выдалась и необычайно холодная осень. Дрова ценились едва ли не выше еды... Он высмотрел впереди знакомый профиль Дымокура. Волосы были собраны в напомаженный хвост, на плечах лежал толстый плащ. Маг смотрел на изрытые южные поля, линию вала осадного лагеря и палатки за ним. Шелк подошел и оперся руками о зубец.

– Рад видеть тебя живым и здоровым.

Маг Теласа благодарно моргнул и снова сморщился, вспомнив о ране. Задумчиво потер грудь. – Чуть выше, и мне пришел бы конец.

Шелк заметил седые пряди в растрепанной бородке. Похоже, привычка к опрятности отказывает всем; или это следы потрясения, опыта близкой встречи со смертью? Он обвел жестом окрестные поля, над которыми плыл дым от множества костров. – Тихо сегодня.

Дымокур дернул себя за бороду. – Да. Пока что. Но они что-то заваривают. Просто чую.

Шелк согласно кивнул, вздрогнул и снова пожалел, что не взял с собой треклятый плащ. – Полагаю, не может попросту назвать это дурным делом и уйти?

– Увы, нет. Слишком много вложил. Не позволит, чтобы его видели побитым. Другие провинции могут задуматься, не так ли?

– Чулалорн глуп, раз устроил все это.

Старший маг чуть шевельнул плечами. – Не хуже многих, а? Был полон самоуверенности. – Он бросил испытующий взор на Шелка. – Я слышал, чудовище куда-то ушло.

Тот снова кивнул: – Похоже на то. Есть донесения, что его видели на востоке. Но уверяю тебя, это пустое. Одни слухи. Все залегли. Наш блудный маг. Даже ассасин. А ведь Хо предлагает весьма выгодный контракт. Преступность снизилась, как никогда.

– Кроме контрабанды, придерживания товаров, завышения цен, выбивания долгов – всех благ черного рынка.

– Не лучше ли назвать это деловой проницательностью? – лукаво подмигнул Шелк.

Дымокур отвернулся, кривя лицо. – Иногда ты меня удивляешь, Шелк. Правда.

– Я всего лишь продукт времени, дружище Дымокур.

– Так ты говоришь – но не поверь в это сам. – Уставившись за спину Шелка, маг поднял брови, указав в сторону стены. Шелк оглянулся, увидев появление Мары.

– Было тихо, – буркнул он Дымокуру и тут же развернулся. – Мара! Какое удовольствие!

– Да насрать, Шелк, – зарычала женщина.

Он знал, что ее фигуру поэтические натуры назвали бы "чувственной", но сегодня она стала еще объемистее, облачившись в плащ поверх нескольких платьев. Колдунья заметила его интерес к одежде и поморщилась. – Чертовски холодно.

– Тут тебе не равнины Даль Хона, Мара? – улыбнулся Дымокур.

– Уж точно. Что вы вдвоем замышляете?

– Бегство, – отозвался Шелк. – Думаем сбежать. Вступив в Багряную Гвардию.

Дымокур явно удивился. – Но я и вправду подумывал об этом. Недавно. Люблю странствия. Устал сидеть в одном месте. Знаете, они всегда готовы пригласить мага.

Мара ссутулилась, дрожа на ветру. – Но эти лошади. Ненавижу ездить верхом. Зад натирает.

Шелк сжал губы, удерживая полчище остроумных комментариев.

Мара заметила и оскалилась: – Сотри с рожи глупую улыбку!

Дымокур кашлянул и отвел глаза. – Как она? – поинтересовался он у Мары едва слышным голосом.

– Уже лучше. Наверное, это был шок или еще что. Странное дело.

– Ее прошлое... думаю, дело в нем, – вставил Шелк.

Мара скептически взглянула на него и пожала плечами. – Может быть. Кто знает? К счастью, новости о ее чудачествах не вышли наружу. Было бы совсем худо.

– Возможно, ее страх имеет под собой основание, – сказал Шелк почти нетерпеливо.

– Та штука – что это было? – оскалила зубы Мара. – По мне, сотрясение воздуха.

– У Королла есть теория...

– Что кто-то пернул? Не вижу никакого смысла.

Шелк рассердился на ее пренебрежение, но через миг успокоился, сказав нейтральным тоном: – Не надо вот так отбрасывать наше общее мнение.

Мара фыркнула и оглядела его. – Жаль, нет времени побороться в легком весе.

– Может, хватит на сегодня? – почти умоляюще проговорил Дымокур.

Спорщики не уделили ему взгляда. Шелк пристально глядел на Мару. Он ощущал странный подъем при мысли о возможном столкновении, он давно этого ждал, хотя и понимал всю степень риска. Улыбка выползла на губы, он оглядел ее с ног до головы на манер содержателя борделя, пришедшего оценить новую покупку. – Легкий вес, вот как?

– Сам знаешь.

– Не место, – прошипел Дымокур.

Шелк склонил голову, будто озадаченный. – У тебя никогда нет на меня времени. Почему бы?

Она засмеялась. – Ты мне отвратителен, вот почему. Соблазняешь всех. Играешь с чужими чувствами. Хоть раз подумал об разбитых сердцах?

Он кивнул. – О, вижу. Думаешь, я манипулирую страстями. Что ж, скажу: никогда я не касался сердец. Никого не соблазнял. Невинность меня не волнует. Совсем наоборот. Но я удивлен твоей заботой о людях. У тебя же вообще нет сердца.

Гнев сделал лицо Мары совсем черным. Шелк ощутил, как дрогнули камни парапета. Дымокур встал между ними и повернулся к Маре, рявкнув: – Мы не одни!

Плечи женщины чуть опустились. Она сделала шаг назад, словно от края пропасти, тукнула в Дымокура пальцем, зашипев: – Держи этого дерьмеца подальше от меня! – и ушла.

Дымокур сверкнул глазами на Шелка. – Могла тебя убить, конченого дурака.

– Обычная дубина. – Шелк с удивлением понял, что весь дрожит.

– Дубина?

– Бранит меня за игру с чувствами, а сама поклоняется лишь власти и силе. И презирает тех, кто не имеет силы и власти. Перешагивает на улицах через голодающих, даже не глядя вниз.

– Ага, ты их разглядел? – резко сказал Дымокур. – Ну, не узнаю в тебе прежнего Шелка.

Шелк заморгал и нахмурился. «Да. Сам себя не узнаю». Когда горожане были толстыми и довольными, у него не находилось на них времени. Но теперь, повидав страдания и печали, он ощутил в себе странную близость к народу.

Маг кивнул Дымокуру: – Да. Разглядел.

– Хмм. – Дымокур выглянул за край зубца. – В осаде ты словно попадаешь в костер... осады меняют людей.

По какой-то неведомой причине Шелк ощутил обиду. – Я вовсе не изменился, – бросил он упрямо.

Дымокур озадаченно улыбнулся.– Точно, Шелк. Точно.

***

Дорин знал, что умеет ходить тихо и незаметно; но мало что можно сделать, если тебя поджидают. Едва он спрыгнул в переулок подле предприятия семьи Уллары, Реена вышла навстречу.

Он вздрогнул и сделал шаг назад. Руки потянулись к поясу за спиной и остались там. Девушка тоже не двигалась, скривив лицо в гримасе неодобрения.

Так они стояли напротив друг друга. Наконец он расслабился и опустил руки. Прошел мимо, обогнув ее. – Да?

Она пошла следом, сложив руки на груди, хмурясь еще сильней. Тихо пробурчала: – Одно предупреждение.

Выйдя на улицу, он обернулся. – То есть?

Она дернула головой, почему-то злясь, и откинула буйную гриву волос. – Хватит тут ходить. Другие уже могли заметить.

Он едва удержался от смеха, когда всё понял. – Ты так ревнива, Реена?

Глаза изумленно раскрылись – или это было замешательство? Лицо стало краснее волос. – Тупой идиот, – прохрипела она. – Я пытаюсь защитить вас обоих!

Он подумал об оставленном наверху свертке с едой, слишком скромном. Какой тут мог быть вред? Взмахнул рукой, отворачиваясь: – Я осторожен.

– Я тебя нашла! – бурчала она, не отставая. Вокруг них, по сторонам улицы цветные полотнища завесили этажи домов, перед дверями и в окнах виднелись горшки со скудными цветами. Все готовились к празднеству в честь Бёрн.

– Что ж, никому не рассказывай.

– Разумеется! Но у других тоже есть глаза.

– Чудесно. Я же сказал, буду осторожнее.

Она мрачно бросила: – Нет, ты беспечен.

Глядя на нее, Дорин припомнил, что в прошлый раз встреча также произошла у дома Уллары; похоже, она знает о них уже давно. И хранит секрет при себе. Он кивнул, отдавая ей должное. – Ну... спасибо за совет.

Девушка всмотрелась в него, как бы ища намек на насмешку. Тихо фыркнула и поправила волосы.

Дорин улыбнулся, вспомнив прежнюю Реену. Пошел медленно, прогулочным шагом. – Так ты теперь вторая после Трена?

– Ага. – Она была не особо впечатлена свалившимися возможностями. – Кто-то должен говорить ему, что делать.

– Ну... тоже будь осторожнее.

Неподалеку женщина в черной шали склонилась пред алтарем с маленькой фигуркой Спящей. Зажгла россыпь поминальных свечей и поникла головой. Из-под кружевного чепца донеслись тихие, безутешные рыдания.

Дорин поманил Реену идти дальше. – Итак, они устраивают это, несмотря на всё творящееся. – Он обвел рукой все полотнища и флажки.

– Конечно. Сейчас как никогда важно быть у Нее в фаворе.

Он искоса поглядел на Реену. – Думаешь, она заметит?

Та вздохнула, уставившись на приделанный к двери букет увядших диких цветов. – Как-то раз, – сказала она необычайно задумчиво, – мать взяла меня в паломничество к Водопадам Идрина. Там, сказала она, сама земля крошится и шевелится от Ее беспокойства...

– И?

Она неуверенно пошевелилась. – Огромная струя воды вылетала из пруда, что ниже водопадов. Мне сказали, это вздох богини.

Дорин снова подавил улыбку. – Может, так и есть.

Она опомнилась и снова скорчила гримасу. – Да. Может.

Он двинулся в переулок. – Пора идти.

Девушка кивнула: – Ага. Увидимся.

– Береги себя.

– Обязательно.

Он чуть помялся, чувствуя себя неловко, потом кивнул и ушел в переулок. Оглянулся, увидев, что она так и стоит, глядя вслед; махнул рукой, но она тут же отвернулась.

Глава 11

 Дорин знал – как почти все в землях Квона – что процессия с алтарями и образами в честь Сна Бёрн стала главным религиозным праздником Ли Хенга. Подготовка велась давно, осада ее не прекратила; окончательная дата была оглашена Великим Храмом. Паломники, как обычно, начали собираться задолго до назначенного времени.

Но в этом году все шло криво.

Войско Кана прогоняло любых гостей. Даже плывущих по реке перехватывали и запугивали. И это при том, что Верховный жрец лично посетил ставку Чулалорна к югу от города, умоляя не срывать фестиваль.

На закате назначенного дня любопытство выгнало Дорина на улицы. Громилы лишь молча поглядели вслед. Им самим праздник был совершенно не интересен. Вероятно, не по причине свободомыслия – все на подбор были весьма суеверными – а из-за отсутствия любопытства и воображения. Их жизни были столь ничтожны, что он почти начал их жалеть.

Конечно, карманники и проститутки уже высыпали наружу. Ночь сулила принести самый щедрый урожай за месяц. Кстати о работе. Ему едва не пришлось вонзить ножи в несговорчивых торговцев. К счастью, одно его появление решило дело. Дорин сам не знал, желает ли становиться цепным псом в будке, которого все обходят стороной.

Главный проспект заполнили хенганцы – больше, чем Дорин видел за последние три месяца. Они окружили основные платформы, несущие статуи спящей Бёрн в окружении меньших божеств – там были Чаровница, известная также как Королева Снов, Д"рек Осенняя Змея, Полиэль, богиня Чумы и Гнили, Маури, Повелительница рабов и нищих. На подбор мрачные существа, несущие в себе аспекты рока, тщеты, борьбы за жизнь и против смерти.

Ему думалось, что хенганцы усвоили трезвый и серьезный взгляд на смертную участь людей; не удивительно, учитывая все тяжкие обстоятельства. Толпы мужчин и женщин несли, меняясь, тяжелые помосты, еще больше поклонников шли сзади, ожидая очереди. У многих в руках были лампады и свечи. Дорин прислонился к стене, скрестив руки на груди, и принялся созерцать медленное, великолепное шествие.

В трепещущем янтарном свете он различил последний образ. Его с трудом вынесли на проспект, хотя статуя была меньше прочих: некая тощая, долговязая фигура под капюшоном. Группа приблизилась и Дорин удивился, видя юношу во главе. Тот самый темнокожий дальхонезец из мавзолея. А угрюмо нависшая над ним фигура, вытесанная без всякого изящества... это же сам Худ.

Он приготовился узреть бунт. Но толпа горожан реагировала не так, как он ожидал. Да, многие замирали на месте, столь же удивленные, сверкали глазами и недовольно бормотали; однако кое-кто выходил из толпы и вливался в группу. Большинство же восприняли фигуру как еще одно божество в процессии. Божество, вполне соответствовавшее духу празднества: кто мог бы претендовать на лучшее понимание участи и рока смертных, как не хозяин Запредельных Путей?

Люди падали на колени, принося клятвы и шепча мольбы новому божеству. Повинуясь импульсу, Дорин встал рядом с юнцом, вожаком растущей процессии. Меченосец мрачно взглянул на него, но не стал возражать. Он носил потертый кожаный костюм, двуручный меч качался на поясе, высоко вздымая рукоять. Длинные черные волосы, хотя нечесаные, шли изящными волнами, и Дорин вновь ощутил укол зависти. Тут же вспомнив, что его призвание требует не привлекать чужого внимания.

Он спросил: – Как тебя зовут?

– Дассем, – проговорил юнец натянуто.

– Дорин. Уже не сердишься?

– Да.

– И не прогоняешь меня.

– Ты можешь мне не нравиться, но место твое – под этим образом.

Дорин закатил глаза.

Они обошли весь Внешний Круг и проходили сквозь высокие ворота Внутреннего. Мысль пришла внезапно. – Ты не беспокоишься, оставив храм без защиты?

– Они сняли осаду, – сказал юноша как-то разочарованно. – Все ныне смешалось.

– Могу предложить работу, – произнес сзади знакомый голос. Дорин торопливо оглянулся, увидев невысокого типа в мешковатом плаще с капюшоном. Да, он сразу узнал голос – и манеру. – Что ты тут забыл? – прошипел Дорин. – Нас не должны видеть вместе. Я как бы охочусь за тобой!

Нескладный маг поднес палец к губам. – Тсс! Я переодет.

Дорину захотелось его ударить.

– Какая работа? – поинтересовался Дассем.

– Не слушай его, – воскликнул Дорин. – Изрядный лжец.

– Убийца, – отбрил его дальхонезец.

– Вор.

– Недотепа.

– Не драться в присутствии бога, – сурово сказал Дассем.

Дорин скривился, всматриваясь в негодяя. – Недотепа? Что ты имеешь в виду, а?

Маг простер руки. – Ну, тебя наняли убить меня, верно? – Морщинистое лицо сморщилось еще сильнее, глаза прищурились. – Бестолковый ассасин, скажу я.

Дорин отвел руку для удара, но Дассем встал между ними. – Он носитель смерти, – заверил он мага. – Он идет по пути Худа.

– Кто сказал? – спросил маг, склонив голову набок и продолжая щуриться.

– Мой учитель.

Дальхонезец – Ву, вспомнил Дорин, – поднял брови и закивал как оглашенный. – О! – сказал он протяжно. – Ну, в таком случае сдаюсь неоспоримому авторитету.

– Правильно, – согласился меченосец, то ли не заметив, то ли проигнорировав сарказм.

Они шагали в молчании. Дорин постоянно ощущал на себе взгляд, а сам лишь мельком смотрел на Ву. Тот внимательно всматривался в него. Чувствуя себя неловко под постоянным вниманием, он резко бросил: – Чего?

Юный маг пожал печами. – Итак, ассасин. Но не наемный... – Парень, выглядевший как седой старец, высокомерным жестом воздел скрюченный палец. – Или... Могу ли я сказать "не продажный"?

Дорин отмахнулся от него. Сказав Дассему: – Не слушай. Он безумен как раздавленная крыса.

– Говорят, безумие есть дар богов, – сурово отозвался юноша – священник.

Дорин в отчаянии всплеснул руками.

Они прошли весь Внутренний Круг и приближались к крытым вратам Центрального. – Какого рода работа? – спросил меченосец мага.

Тот повел рукой. – О, можно сказать, телохранителями.

Юноша понимающе кивнул: – Понимаю. Спрошу учителя, если не возражает...

– Твоего учителя? – взвился Дорин. – Того жреца? Он труп.

Юноша воззрился на него. – Да. Именно.

Дорин переводил взгляд с одного на другого. «Сумасшедшие, пара безумцев. Ну, рад был познакомить».

Едва они прошли в сумрак арки, как две алебарды опустились, преграждая путь. Трое во главе, статуя на плечах толпы поклонников и шеренга пристроившихся горожан – все встали, сталкиваясь друг с другом. Капюшон на голове Худа заскрипел, коснувшись свода арки. Взвод хенганской стражи перекрыл проспект. Вперед вышли двое мужчин, и Дорин с беспокойством узнал одного: оборванный грузный маг, напавший на него на крыше.

– Всем поклоняющимся вход свободен, – провозгласил городской маг, – но Худа не ждут в центральных кварталах города.

– Тем не менее он здесь, – ответил Дассем и двинулся вперед, пока не уткнулся в скрещенные алебарды.

– Если только духовно, – сказал второй маг. У него была аккуратно подровненная бородка, волосы заплетались в длинную косу.

– Не устраивайте сцену, – продолжал первый. – Вы исполнили задуманное: затесались в процессию. Теперь идите с миром.

Меченосец поднял руку, обводя панораму города. – Вам его не изгнать.

Городской маг пожал плечами: – Тем не менее – идите прочь.

Дальхонезец Ву пролез мимо Дорина. Указал на косматого мага и громко крикнул: – Если Худ будет изгнан, Шелменат падет!

Дассем обернулся к нему. – Что?

Глаза городского мага расширились, он тоже указал пальцем: – Ты?

Ву торопливо поглядел направо и налево. – Я?

– Арестовать того мага! – заревел здоровяк.

Ву спрятался за спину Дорина, чуть не дрогнувшего от всеобщего внимания. Глаза городского мага ощупали его и раскрылись еще сильнее. – И ты? Арестовать и этого!

– И меченосца! – велел второй маг.

Стражники разом обнажили мечи и приготовили щиты. Дассем поднял руки. – Это религиозная процессия во славу богов. Я не буду творить насилия.

Дорин пробормотал Ву: – А я не сдамся так легко!

– Предсказываю: нам не придется, – сказал Ву. – Чувствую.... – Он указал на небо, крикнув: – Вверх!

Головы поднялись. С ночного неба падала череда черных фигур. Они легко приземлились на мостовую и выпрямились, в руках блестели ножи. – Взять городских магов! – приказал один из них и атаковал.

Полнейшая паника воцарилась на проспекте. Горожане вопили от ужаса и бежали во все стороны, сталкиваясь друг с другом. Маги оказались в мятущемся кольце. Стражники с алебардами расталкивали испуганную толпу, стремясь перехватить Ночных Клинков. Звенели падающие на камни мостовой метательные ножи. Кто-то застонал от боли, ему ответил предсмертный хрип.

О Дорине, как и о меченосце с магом, все забыли. Он не успевал отслеживать движение Клинков сквозь толпу. Там и тут темные фигуры мелькали, пропадая в неосвещенных переулках. Тем временем городские маги пытались вырваться из орды вопящих горожан, ибо все норовили прильнуть к ним в поисках защиты.

Поклонники Худа торопливо поставили помост со статуей и скрылись в тоннеле ворот. Высокая фигура полностью блокировала выход из Круга, будто самый мрачный из стражей. Паника и смятение вдруг перешли в бунт: бочки и скамьи полетели в витрины магазинов, начался всеобщий грабеж.

Дассем обернулся к двум новым знакомцам, сложил руки на груди и пробуравил Ву взором. Низенький маг нервозно оглянулся влево и вправо, как делал недавно, и доверчиво протянул руки. – Что?

Меченосец жестом пригласил их в тоннель. – Уйдем?

– Воистину! – отозвался Ву, обходя статую. – Люблю ночные прогулки, – сказал он с энтузиазмом. – Такие ободряющие! А местный люд столь деятелен!

Они вышли на пустую улицу. Ву оказался в середине, Дассем и Дорин шагали по бокам. Ассасин заметил: – Кстати, на заметку... Когда Ночные Клинки нападают, им нет нужды кричать "берите того" и "валите этого". Они уже знают свои цели.

Маленький маг двигался расхлябанно, переваливаясь подобно мартышке, и стучал тростью (когда только успел ее подобрать?). Он вздохнул на манер усталого, повидавшего жизнь учителя. – Всё дело в восприятии реальности, друг мой. Не в рабском повторении подлинной реальности. Это скучно до невероятия.

***

Яростный ледяной ветер трепал Шелка, стоявшего подле Защитницы на узкой площадке дворцовой башни. Он сжался, ища тепла; ему хотелось задействовать Садок и ощутить жар, но это означало показать себя и призвать меткий арбалетный болт или нападение убийц – Ночных Клинков.

Ночь выдалась ясной, им хорошо были видны столы дыма над кварталами Внешнего Круга. Шелк вздрогнул и охватил плечи руками. Бунта ждали уже давно: ни одна осада не обходится без пары мятежных взрывов. Обычно горожане требуют еды. Верно, религиозный праздник мог подогреть страсти, но на деле все сводится к страху – страху и голоду. Ужас перед кошмарными зверями сдерживал народ, но терпение подошло к концу.

Вихри заглушали все звуки, но Шелку казалось, что он слышит крики бунтовщиков, рев пламени и треск ломаемых досок. – Мы послали Бёрн далеко не мирный сигнал, – заметил он.

Улыбка Защитницы была натянутой. – Как хорошо, что она уже спит.

– Благо уже то, что канезцы не атаковали, – осмелился он предложить нечто утешительное.

– Не посмели бы. Не во время фестиваля. Против них поднялся бы весь город.

Шелк подумал, что это верно. Пусть многие видят к Шелменат покровительницу города, любовь Ли Хенга к Бёрн лежит глубоко. Он всмотрелся в волшебницу. Казалось, она оправилась от потрясения после визита монстров, но он подозревал – не полностью. Устремив печальный взор на мятеж, она явно не готова была показать гнев и ярость. Нет, она казалась раненой, отстраненной, даже смиренной.

Они обернулись на звук шагов. Кто-то поднимался по виткам лестницы. Дымокур вышел весь в саже, волосы растрепались, рукава оторвались; ему заехали по щеке, оставив синяк.

– Я подавил пожары, – возвестил он хрипло и утомленно.

Шелменат склонила голову. – Благодарю, Дымокур.

– Мы объявили запрет на передвижения.

– А зачинщики?

– Сбежали. Мы решили, что вы не желаете применения силы к народу...

Ответный кивок был решительным. – Не желаю. Спасибо.

– Ну, мы получим его голову, – сердито бросил маг Теласа.

– Не голову, – торопливо сказала Шелменат. – Я хочу его целиком. Накопились... вопросы. – Она отвернулась, снова опираясь об узкое ограждение. Дымокур бросил взгляд Шелку, и тот постарался стереть с лица выражение тревоги.

– Его магия необычна... – решился сказать Дымокур. – Что-то от Мокра, намек на касание Чаровницы, нечто подобное Рашану. И что-то еще.

– Да, – согласилась Защитница. Выглянула за край, словно испытывая ветер. – Что-то еще.

– Если все мы пустимся на поиски...

– Нет. Ваше дело оборонять город. Не могу позволить вам покинуть стены.

Дымокур склонил голову. – Хорошо. Но если он может открывать Рашан, нам никогда не выкурить его из катакомб.

– Да, – согласилась Защитница. – Тут вы правы. – Она повернула голову к югу, волосы развились по ветру, словно флаг. – Равнины открыты. Почему у нас не хватает пищи?

Дымокур болезненно скривился. – За нами охотятся, фуражиры не решаются отойти дальше чем на один день пути... Боятся зверя-человека, – закончил он неохотно.

– Я же дала все заверения...

Маг согласно кивнул. – Тем не менее. Когда спускается ночь и ты один в травах, заверения звучат слишком тихо.

Шелменат озирала разоренные поля. – Понимаю. Что ж.... Шелк, вы сопроводите их.

– Простите? – сказал он почти испуганно.

Она обернулась, рассматривая ее нечеловеческими глазами; темной ночью они, казалось, хранили в себе янтарное тепло. Склонила голову к плечу. – Думаю, вам полезно будет прогуляться. Принять реальную ответственность. Соберите большой отряд.

Шелк невольно нахмурился, ощутив полнейшее смущение. – Защитница, – сказал он робко, – это действительно необходимо?

– Да. – Она содрогнулась, натягивая плащ. – Слишком холодно. – Прошла мимо них к лестнице, бормоча сама себе: – Почему же так холодно?

В наступившей тишине Шелк значительно глянул на Дымокура, но не раскрыл рта. Тот почти сразу пожал плечами, раздраженно махнув рукой: – Ловкий маг? Не знаю. Возможно и это. Ночью я видел кое-что странное. Но в чем смысл? По мне, это затягивает нас слишком близко к религии.

– Войны Света и Тьмы, – вспомнил Шелк. – Я считал это лишь сказками. Она же боится, что нынешние явления связаны с ними. Боится очень сильно.

Дымокур мрачно кивнул. – Поистине так.

– Что говорит Королл?

Дымокур обеими руками погладил бородку. – Происходя от долгоживущих Теломенов, он говорит, что нужно терпеливо ждать и следить.

Смех Шелка был безрадостным. – Почему я не удивлен?

Злая, лукавая улыбка коснулась губ огненного мага. – Желаю удачи в первом командовании.

– Ох, иди в Бездну.

***

Наутро Дорин был вызван во двор. Там он нашел Панга с большей частью мускулистых громил и вымогателей, молодых и пожилых. Двое излюбленных телохранителей обошли его, держа в руках дубинки. Дорин запнулся лишь на миг, потому что сзади подвалила еще одна толпа негодяев, вынуждая его двигаться вперед.

Он бодро шагнул, не выказывая замешательства. Тут все, заметил Дорин, вооружены палками и дубинками. Банда окружила его. Похоже, они сочли его безоружным. И верно, на поясе не было ножей, но он далеко не был беззащитен.

Дорин пересек широкий двор, сохраняя нейтрально-вежливое, вполне невинное выражение лица.

Не дав ему подойти слишком близко, телохранители вышли, закрывая Панга. Дорин помахал им. – Что такое?

Панг угрюмо смотрел, напоминая широкомордого пса. – Слышал я, ночью тебя заметили вместе с треклятым магом.

Дорин неслышно выругался: он-то готов был поклясться, что остался незамеченным, но у Панга оказалось куда больше стукачей, чем он ожидал. Ассасин вызывающе сложил руки на груди, получив возможность нащупать клинки в рукавах. – Ага. И что?

Лицо Панга потемнело. – Что? – заикнулся он, разозлившись почти до немоты. – Мы ждали, что ты убьешь ублюдка!

Дорин кивнул: – И я почти достал его, но случилась процессия. Там были сотни людей. Не слышали?

Панг сипло выдохнул сквозь сжатые губы. – Да уж. Ты ... Ты почти достал его? – Странная гримаса выползла на эти толстые губы, грубая пародия на ироническую улыбку. – Думаю, ты не будешь против, если мы прямо сейчас пойдем и поймаем. А?

Дорин пожал плечами: – Давайте. Если сумеете.

Панг простер руки, будто желая его обнять: – Хорошо, хорошо, – и махнул, подзывая к себе. – Тогда идем. Могу кое-что показать.

Он направился к складу, в котором находился главный вход в тоннели. Толпа громил увязалась за ними; телохранители шли на шаг позади Дорина, постукивая дубинками по ладоням.

В похожем на пещеру помещение царил мрак, лишь тускло светились кузнечные горны. Паренек раздувал меха, с каждым потоком воздуха угли разгорались синевато-белым пламенем. Другой юнец, почти ребенок, был подвешен за руки, пальцы едва доставали до пыльного пола. Торсы обоих были густо покрыты кровью, засохшей на многочисленных рубцах.

В первый раз сердце Дорина дрогнуло, в желудке забурлило от омерзения. Но тут же его окатило волной холода, зубы сжались – он поклялся убить Панга, что бы ни случилось потом.

– Подними ногу, – велел Панг одному из громил. Тот вышел вперед и схватил ногу висевшего мальчишки, загнул. Мальчишка застонал – во рту был кляп – и ужас засветился в широко раскрытых глазах. Панг взял палку и постучал по мясистой ладони. – Говорят, это больнее поцелуя самого Худа, – сообщил он Дорину, воздевая бровь. Кивнул громиле. Тот сильнее задрал ногу паренька, подставляя ступню. Панг размахнулся и ударил по подошве. Звук был необычайно громким и смачным. Юнец содрогнулся, вопя сквозь кляп, и тут же опустил плечи, почти теряя сознание.

Панг пригнулся почти к лицу. – Теперь проведешь нас к нему? – заорал он.

Дорину казалось, что паренек слишком поглощен болью, чтобы понять вопрос.

– Другую! – рявкнул Панг. Громила поменял ноги.

Дорин шагнул вперед и тут же заметил четыре нацеленных на него арбалета. Панг взглянул на него с насмешкой. – Тоже есть что сказать?

Дорин крепко сжал клинки в рукавах. – Я тебя достану, – ответил он.

Панг помахивал палкой. – О нет. Не ты. Не верю я в тебя. – Он развернулся, взмахнув палкой, и так резко ударил по пятке, что плачущий мальчишка выгнулся дугой, будто ужаленный молнией.

Дорин тоже вздрогнул, сжимая зубы в бессильной ярости. Слишком много. Чертовски много их тут...

Панг обхватил рукой потную голову мальчишки, качнул. – Ну? А теперь? Поведешь нас к нему?

И мальчишка кивнул, слепо моргая, что-то забормотал через кляп. Панг кивнул громиле, тот отпустил ногу. Другой отвязал веревки. Паренек застонал и начал падать, едва ступив на истерзанные подошвы.

– Вот и чудно, – провозгласил Панг, бросая палку. Подал знак всей толпе. – Ваш черед. Берите парня, приведите мне проклятого мага. Можно принести по частям. Хватит и одного куска, поняли?

Один из низкорослых грабителей подхватил паренька. Другой гнусно ухмыльнулся Дорину, подмигнул: – Вот как дела делаются, – и пошел к двери, звеня ключами.

«Вот как заводят смертельных врагов», мысленно ответил ему Дорин.

Десятеро зашагали по ступеням, держа фонари, таща паренька впереди. Еще двенадцать остались с Дорином в темной пещере склада. Панг стоял перед ними. – Теперь твоя очередь. – Он кивнул своим людям. – Займитесь им. Уверен, он припрятал ножи.

Четверо с арбалетами встрепенулись, целя Дорину в сердце. Он раскрыл ладони и медленно вытянул руки, показывая, что готов к обыску. Двое негодяев ощупали его, найдя короткие ножи у запястий, металлический воротник, пояс, стянули обувь. Во время обыска Дорин как бы случайно опустил руки к бедрам и тут же поторопился поднять, показав открытые ладони, только не растопыривая пальцы.