Текст книги "Печаль Танцора (ЛП)"

Автор книги: Иан Эсслемонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Четверть часа.

– Дайте полчаса! – крикнул Шелк.

Они молча ждали решения канезца. Наконец офицер ответил: – Ладно. Полчаса и не больше.

Дымокур подмигнул Шелку, но Мара скривилась, все еще не убежденная.

***

Дорин присел на корточки, вслушиваясь с крыши в звуки охватывавшей улицы паники. Вдоль берегов вспыхивали локальные стычки, но большая часть войск, кажется, чего-то выжидала. Хенганцы были истощены осадой, испуганы вторжением, их было слишком мало для организованной контратаки. Пехота Кана стояла стройными рядами, явно получив приказ защищать проложенный сквозь город морозный маршрут.

Но время шло, туман поднимался... Дорин начал гадать, не растает ли вместе с ним колдовской лед. Впрочем, тогда канезцы начнут двигаться.

– Кажется, они победили, – вопросительно сказал он колдунье. – Как ваше имя, если изволите?

– Можешь звать меня Ночной Стужей. И не стоит так спешить.

– Хенганцы даже не сражаются. Они уже разбиты.

– Согласна, они порядком потрясены и деморализованы.

– Чего же все ждут?

– Думаю, вестей из дворца.

Он хмыкнул, понимая ее намек. Все считают, что дворец взят, Защитница пала. К чему драться за безнадежное дело?

– Слишком долго, – внезапно сказала Ночная Стужа. Дорин уставился на нее. Женщина глядела на самую высокую постройку города – башню, поднявшуюся над дворцом. Он тоже вытянул шею, всматриваясь. Нечто странное происходило на рукотворном пике. – Что... – Он тут же понял: это косые золотые лучи рассвета коснулись ограждения террасы на верхушке башни. – Не понимаю, чего... – Он сбился, ибо лучи тонули в ответном свечении. Оно нарастало, ширилось на глазах. – Да что...

– Ложись! – закричала женщина и, выказав недюжинную силу, повалила его на кровлю, закрывая собой.

Слепящая, яростная эманация ударила по глазам, он застонал от боли и закрыл лицо руками. Оглушительное шипение – словно рядом вспыхнула тысяча огней – Дорин взвыл, уверенный, что горит заживо. Само здание задрожало и подпрыгнуло, будто в землетрясении; что-то неслось по городу, скрежеща и грохоча. – Да что это!? – услышал он собственный стон.

– Магия Старших, – прокричала женщина на ухо. – Куральд Лиосан отверзается.

– Кто?

– Защитница, разумеется.

Это самое отверзание или как его там грохотало и рычало, словно мимо крыши несся могучий водопад. Оно длилось и длилось, нарастало и ширилось, пока он не уверился, что скоро будет поглощен. Однако медленный и неумолимый поток прошел мимо или затих – или сам он оглох и ослеп в ходе истязаний. Дорин решился посмотреть, осторожно разводя прижатые к лицу пальцы. Зрелище ввело его в восторженное изумление. Два яростных огненных столпа высотой до небес. Каждый ползет по реке – один на восток, второй на запад. На его глазах западный смерч нагнал скучившуюся колонну канезской пехоты. Под водопадом света солдаты замерцали, тая и распадаясь. По следу уходящей огненной лавины оставались пятна сажи и пепла на тающем льду.

Высвобожденная мощь потрясла его. Как можно противостоять подобной силе? Коротко говоря – никак. Никто не сможет. Разумеется, за такое расточительство приходится платить высокую цену. Он был даже слишком ошеломлен. Дорину казалось, он знает, что такое сила, но сейчас ассасин ощущал лишь собственную ничтожность перед этой демонстрацией. Похоже, ничто уже никогда не станет прежним...

Ночная Стужа помогла ему встать. Дорин моргал, потому что все вокруг тонуло в размытом свете. Громоподобный рев теперь доносился издалека. – Едва вижу.

– Пройдет.

– Что это было?!

– Она послала огни Лиосана, или Тюрлана, по реке. Многие убиты. Но мне пора.

Дорин утирал слезящиеся глаза. – Как вам угодно. – Колдунья не ответила – похоже, уже успела уйти. Он, ослепший и словно еще охваченный огнем, попытался сесть, но зашипел, отдергивая ладони: кирпичи кровли обжигали, он отовсюду слышал шипение и потрескивание, следы магического удара.

***

Едва заблистал свет, Айко и прочие Танцовщицы-с-Мечами ослепли. Моргая, вытянув руки, они окружили короля и начали подталкивать назад, к Внешнему Кругу. Паникующие офицеры и вестовые метались, пробиваясь к Чулалорну, однако сестры, не имея возможности узнать своих, отгоняли всех.

Айко закрыла лицо руками и попробовала смотреть через щелку. Различив некий высоченный столп из чистой светящейся энергии – и, похоже, он двигался по реке в их направлении. Казалось, световой водопад низвергается с небес. Он молотил поверхность реки, пожирая все на пути своем. По бокам метались языки пламени, становясь синими и оранжевыми, уничтожая фасады домов и стены гаваней. Шум становился невыносимым воем.

Она видела, как накатывающаяся волна сияния коснулась целой роты посреди реки. Все растворились в буйном свете, как горсти трута в кузнечной печи. Даже телеги, выведенные на лед, пропали под этим напором. Просто превратились в прах перед ее истерзанными, зудящими глазами.

Еще ближе колонна солдат старалась укрыться под телегами; она кричала им, веля бежать, но голос не был слышен даже самой Айко. Огромная башня света подошла ближе, повозки исчезали, пока солдаты щурились, словно пытаясь отыскать врага. – НЕ НАДО! – заорала она, но люди пропадали, словно утащенные кверху, разорванные на клочки, испепеленные, взметенные как листья осенней бури.

Она отвела взгляд, заморгала, однако картина осталась за веками. Прижала губы к уху соседней танцовщицы: – Нужно бежать с реки! Сейчас же!

Та кивнула и передала приказ. Все вместе они перенаправили движение защитного круга, ища ближайшего пути к берегу. Почти на ощупь добрались до каменной лестницы-причала. Или то была прачечная, или место сбора питьевой воды?.. Сестры по двое поднимались по ступеням. Король, которого заставляли пригибаться, протестовал против "неуважительного" обращения. И все же они гнули его, положив руки на спину и шею.

Передние сестры нашли узкий проход меж двух домов, все отступили туда, прикрывая короля.

Угрожающий гул становился грохотом горного обвала, а пронизывающее сияние стало еще ярче – хотя куда уж? Его интенсивность резала глаза Айко сквозь сомкнутые веки. Подумалось: вот так чувствуют себя перед фронтом гибельной лавины.

Гребень волны настиг их. Черепица и кирпичи сорвались с крыш и полетели вниз. Жар, как в печи для обжига, заставил оторвать руки от слишком горячей стены. Грохот обвала не утихал, словно рушилась целая гора.

Наконец наступила относительная тишина. Айко с надеждой выпрямилась. Юна послала сестру на разведку. Знойный ветер дул с реки, нагревая лица. В нем чувствовалась вонь дыма и горелой плоти.

Ко времени возвращения разведчицы зрение Айко прояснилось, хотя повсюду еще плавали темные мушки. Сестра была бледна, лицо напряжено, словно ее тошнило. Она лишь молча качала головой. Юна велела идти на запад. Король по-прежнему плелся посредине, словно пленник.

Какое счастье, подумала Айко, что нет контратаки. Хенганцы, стража и простые горожане, были столь же поражены невероятным катаклизмом. Сестры добрались до стены Внешнего Круга, туда, где она уходила в Идрин – и лишь теперь поняли, что оказались на северном берегу и нужно перебраться через реку.

Дымка заволокла ширь Идрина, но она не походила на недавний густой туман. Скорее это казалось кудрями пара над кипящей водой. Юна послала одну из сестер, та ступила на поверхность льда. Он легко промялся, вода покрыла гладь – однако лед все же выдержал. Юна велела пойти сразу двум. Сестры пошли, держась далеко одна от другой. Вскоре дымка поглотила обеих. Через пару десятков сердцебиений донесся свист – знак "всё чисто". Юна послала еще двух.

Так они пересекли реку. Чулалорн перешел в середине, Айко была завершающей.

Переход был крайне неприятным. Льдины трещали и стонали под ногами. Дымка затрудняла зрение – она как бы шла внутри облака. Поверхность подавалась под неровными шагами, будто мягкая глина. Сапоги промокли, потому что речная вода обильно залила распадающийся лед.

Какие-то фигуры показались вокруг; она выхватила меч, чуть не упав. Лед качнулся. То были рядовые канезцы, бегущие из центра города. Они шли словно призраки, поодиночке и группами, хромая и помогая друг другу. На всех были жуткие язвы. Плащи и кожаные мундиры почернели, прогорели до дыр, местами еще дымясь. Лица и руки покрылись ожогами. Головы облысели, кожа скальпов сочилась сукровицей. Единственными звуками стали стоны боли, еще приглушенные ошеломлением.

Айко застыла, а войско полумертвых брело мимо нее, скользя и расплескивая воду надо льдом. «Нам конец», сообразила она. Сколько сотен – нет, тысяч – потеряли они за один день? Надежной армии больше нет. Остается лишь бежать, пытаясь хотя бы ограничить ущерб.

Всё, как и страшилась Халленс. Колдовству ответили колдовством – сила притягивает силу. Позыв ударить Чулалорна по роже, мстя за все эти смерти, был столь мощен, что Айко с трудом подавляла его. Он мог не знать... Хотя обязан был предвидеть.

Она еле брела, лед стал подобен тесту, затягивая ноги. Повсюду плескалась вода. Вылезла на южный берег, держась за мерзлую траву, и догнала отряд. Как и должно, заняла место в защитном круге, поведя короля к лагерю.

Юна раздавала команды, торопя собираться и отходить. Король безмолвствовал. Шатался, стоя в середине, брови сошлись в полнейшем непонимании, глаза уставились на землю. Он казался столь же ошеломленным, как и его солдаты.

***

Выброс мощи, что совпал с рассветом, заставил Шелка и прочих магов пасть наземь. Они с Дымокуром выторговывали у канезского офицера побольше времени: тот потерял терпение, солдаты снова колотили тараном в двери. Створки поддались, Шелк с Дымокуром готовились вступить в бой, хотя Шелк ясно понимал, что ничем никому не поможет – он выдохся и едва мог коснуться Садка.

Однако все изменилось, когда ошеломительная мощь расцвела высоко над головами. Пятеро магов оставили приготовления, потрясенно глядя вверх. Шелк ни за что не поверил бы, что сила может быть столь великой, а она росла и ширилась. Она удвоилась и учетверилась, далеко выйдя за пределы, кои он считал доступными для магического контроля.

Невообразимая мощь заставила его стиснуть больную голову; затуманенные глаза различили, как падает на колени Дымокур. Он сам тоже упал, опершись на одну руку. Голова повисла, он видел алые капли на плитах пола; поднес пальцы к носу, и кровь хлынула на них потоком. Где-то рядом Мара выкрикивала бессловесный протест.

Новый всплеск силы повалил его на пол, где маг простерся, едва сохраняя сознание. Казалось, он провалился в глубочайшую яму и сверху льются, бьют по телу тонны воды из реки...

Маг очнулся от толчка и заморгал в лицо великана Королла. Тот подал ему тряпку. – Тюрлан.... – застонал Шелк.

Великан кивнул. – Доза могущества из запасов Тисте.

Шелк утер запекшуюся кровь с носа, губ и подбородка. Медленно, осторожно встал на ноги. Пьяно огляделся, прищурился. Дымокур и Мара отряхивались; Хо стоял в стороне, ожидая – он казался мало затронутым недавним катаклизмом. Шелк даже вознегодовал.

Он, шатаясь, подошел к сотруднику – магу. – Нужно спешить к ней.

Хо кивнул и направился к входу в башню. Подъем по длинной винтовой лестнице стал пыткой для ослабшего Шелка; к тому же Хо, вызвавшись идти первым, двигался словно сонный медведь. Осматривал каждую ступеньку, пока Шелк кипел сзади, желая поспешать, сжимая руками больную голову. – Не можешь быстрее? – прошипел он в двенадцатый раз.

– Она либо жива, либо нет, – грубо буркнул маг. – А нам нужно быть осторожными – кто знает, насколько пострадала постройка.

И действительно, белый мрамор башни обжигал при касании и даже светился. Тем больше причин спешить к Шелменат! Шелк застонал, сопротивляясь желанию колотить кулаками в широкую спину собрата.

Еще четыре оборота узкой лестницы, и Хо провозгласил: – Мы рядом.

Шелк заметил хлопья сажи на белом мраморе. Коснулся и понюхал пальцы: пахло то ли железом, то ли сухой кровью.

Да, струйка крови лилась по лестнице, засыхая почти сразу. Шелк толкнул медлительного мага. Дверь была чуть приоткрыта, и Хо надавил на нее. Изумленно вздохнув. Шелк пролез мимо... Помещение было черно, как после буйного пожара; мебель лежала вдоль стен грудами головешек; сам камень трещал и стонал, остывая. Горячее излучение заставило мага закрыть лицо.

Она лежала на полпути к парапету, нагая – одежда стала белой пылью. Рядом валялось кривое лезвие из белого материала. Шелк окоченел, видя потеки крови на обеих запястьях, которые она пересекла.

Сорвав рубашку, он начал перевязывать раны. Хо присел рядом. – Жертва... – пробормотал он удивленно. – Я счел это колдовством, но ошибся. То была религиозная инвокация. Культ Лиосана, Старшего Света.

– Заткнись и помоги.

– Я понесу ее.

Шелк согласился – мужчина был куда сильнее его.

Грузный маг бережно поднял ее на руки. Черная кровь запеклась у носа и подбородка. Кажется, движения причиняли ей боль – женщина зашевелилась, моргая. Шелк был потрясен, увидев, что белки ее глаз стали полностью красными, пропитавшись кровью.

Хо пошел вниз, но Шелк замешкался. Выглянул через парапет, стараясь не касаться шипящего, исходящего паром камня, и обозрел город. Туман еще заволакивал большинство улиц и реку; насколько он мог разглядеть, лед разошелся, отдельные льдины двигались по течению. Улицы были пусты: солдаты и горожане попрятались, одинаково потрясенные и напуганные демонстрацией силы. Такого действительно не бывало на памяти живущих.

Да, теперь он понимал. Видел, откуда бралась ее нерешительность. Тут был не только тяжкий вес потерянных чужих жизней, но и опасение лишиться своей.

И... отныне она потеряла также любовь народа. Обменяв на страх.

Сзади раздались шаги, Дымокур присоединился к нему на вершине башни. Поглядел вниз, потом на Шелка. – Нужно спасти что сможем.

Шелк кивнул. Во рту было сухо. – Да.

Дымокур пошел вниз, жестом зовя присоединиться.

***

Она нашла его лежащим в тени. Дымящуюся шелуху, едва похожую на нечто человекоподобное. Пар еще поднимался над сожженной, изуродованной плотью. Когда коснулась, он заскулил в агонии. Женщина раскрыла свой аспект, охлаждая, и подняла на руки – легко, словно ребенка, хотя он был вдвое тяжелее.

Его дыхание замедлилось, когда сила поработала над ним; охряные глаза резко открылись, фокусируясь. – Сестра Ночь, – простонал он едва слышно. – Я ощутил рядом Азатенаев. Не знал, что это была ты.

– Тихо, Джуаг. Не напрягайся. Я позабочусь о тебе.

Окровавленные губы раскрылись в кривой улыбке. – По – прежнему дружна с нами, глупым народом?

– Молчи.

Она отнесла его в заброшенную хижину и положила, встав на страже у дверей. Это был южный берег, недалеко от лагеря Кана – хотя она не думала, что в ближайшее время им что-то угрожает. Вряд ли из лагеря придут новые патрули и дозоры. Уже нет.

О да, они наверняка собираются в полнейшей панике – набивают телеги и фургоны, погоняют мулов, спеша на юг, прежде чем разгневанные, исполненные мести хенганцы организуют набег. Чулалорн скорее всего уже отбыл в личной карете, в окружении отборных охранников и кавалерии.

Это если он выжил. Она держалась мнения, что выжил. Таким типам всегда удается.

Вокруг было жарко, но легкий дождь уже начал поливать вытоптанные поля, горелые остовы сараев и домов. Дождь был черен от сажи и дыма, словно пожар поразил само небо. Вскоре Джуаг со стоном заворочался, и она скрестила ноги, сев рядом, всматриваясь в него. Вонь горелой плоти ей не мешала.

Глаза Джагута снова открылись, голова повернулась к ней. Дождик шипел вокруг, капая через дыры в покатой крыше.

– Зачем ты дал вовлечь себя в эти глупости? – сказала она.

– Увы, не было выбора. Дед нашел меня и освободил. Взамен попросив служить его семье. К несчастью, я не знал, что у него такая огромная семья.

Сестра Ночь поглядела с сомнением. – Да ладно, Джуаг. Джагут, которого околдовали люди?

Джуаг попытался пожать плечами и зашипел от боли. – Ну... было почти так. Хотя, говоря правду, я здесь затем же, что и ты. Сила влечет силу, не так ли? Здесь что-то вот-вот произойдет, ты ощутила это, как и я.

Женщина кивнула. – Верно. Но ты должен был знать, что она Лиосан...

– Да, я ощутил. Разумеется. Но жрица культа? Способная открывать истинный Куральд Тюрлан? – Тон стал насмешливым. – Признай, ты поражена не меньше, чем я.

Неловкая улыбка искривила суровый женский рот. – Я была... удивлена ее... экстравагантностью. Признаюсь. Нет сомнений, ей досталось еще сильней тебя.

Он кашлянул смехом. – Нет сомнений.

Женщина вслушалась в шум дождя, походившего скорее на ледяную морось. – И теперь?..

– Теперь я буду играть прежнюю роль – не спуская глаз с этой страны.

Женщина поджала тонкие губы: – А если Чулалорн не пережил нападения?

Он покачал головой. – Ну, ну. Разве ты не поклялась не вмешиваться? К тому же у него есть наследник.

Женщина чуть шевельнула плечами. – Я дала клятву, признаюсь.

Янтарные глаза сузились в щелки. – Иногда кажется, ты еще хитрее Т'рисс.

– Не знаю, о чем ты. Могу лишь посоветовать: раз ты так слаб, останься здесь на пару дней.

Джагут задумчиво кивнул. – Полагаю, мне нужно восстановить силы.

– Верно. Что ж, будь осторожен. Прощай, хотя еще встретимся.

– И тебе всех благ, Сестра Ночь.

Склонив голову, она вышла в туман и дождь.

Глава 19

 Открыв двери в холл, Шелк с Дымокуром нашли его опустевшим. Канезские солдаты сбежали. Маги, хотя очень устали, направились на южную сторону. Посреди улиц ущерб виделся куда более значительным, нежели с высоты дворца. Полоса пожаров протянулась вдоль берегов Идрина, и с юга, и с севера. Защитница совершила чудо, ограничив сверкающую мощь линией реки, но берега были застроены складами и домами. Многие неудержимо пылали, угрожая погрузить весь город в огненную бурю, причинив разрушения большие, чем мог бы замышлять Чулалорн.

Они шли к стенам Внутреннего Круга, нависавшими над Внешним Кругом. Район еще оставался в руках канезцев, и возможная контратака могла произойти именно здесь. Целенаправленное нападение на какие-то ворота или штурм участка стены. Королл, Хо и Мара занимались худшими из пожаров. Мара, понимал Шелк, будет неоценимой в обрушении пылающих домов и устранении уже ненужных баррикад, Хо с Короллом помогут спасти попавших в завалы.

Они с Дымокуром будут ждать возможной контратаки. Не то чтобы он смог бы свершить многое – Садка не коснуться без основательного отдыха... но он попытался бы подавлять панику и смущать отряды Кана. Хотя контратака казалась маловероятной. Все эти полумертвые фигуры, выползающие из реки и бредущие по улицам, просящие помощи или просто вопящие от мучительной боли...

Прежде вражеских солдат убивали бы без малейших колебаний, но сейчас хенганцы отшатывались от покрытых жуткими ранами чудовищ. И сам Шелк ничем не мог помочь этим людям, лишь смотрел, как они тянут руки, лежа на мостовой, или неподвижно стоят посреди проезда, ошеломленные страданием.

На стене Внутреннего Круга маги разделились. Шелк взял правый фланг. Солдаты пялились на север, глядя за Идрин. Впрочем, там все скрывали тучи черного дыма. Хотя уставший, он подтянулся и рявкнул: – Бдеть! Враг рядом! – и устроил целое представление, расхаживая взад и вперед так твердо, как только мог.

Разогнав всех по постам, он обошел солдат, каждого прося сообщать о любом движении противника. С утра до полудня проинспектировал ближайшие башни, останавливаясь передохнуть в каждой. Маг старался ободрить стражу своим присутствием, хотя никто не обманулся бы, видя, что он едва стоит на ногах.

На одном из постов маг зачерпнул воды, чтобы избавиться от мерзкого привкуса дыма на языке. Юный хенганец вытянул шею, всматриваясь в северную сторону. Шелк кивнул ему. Пикинер коснулся лба. – Простите, сэр. Вы видели?

– Что именно?

– Пламя и все такое...

– В-общем, нет, я был внутри.

– Словно сияние самого солнца. Гнев Богини.

– Что?

Парень присел, снова касаясь лба. – Так назвал это наш сержант.

– А.

Ладони стражника, заметил Шелк, потеют и слишком сильно сжимают пику. – Она зла на нас?

Шелк заморгал, пораженный. – Прости... Зла?

– Сердита, понимаете? Потому что мы бросили Внешний.

Грудь Шелка что-то сжало, он едва мог дышать. В голосе проявилась странная резкость. – Вовсе нет. Она гордится. Вами и тем, что вы сделали. Очень гордится.

Брови парня удивленно взлетели: – Правда? Не думал, что мы такие молодцы.

– Ну да. Армия, что внизу, сражалась десятки лет. Ни один город, ни одно государство не устояло пред ней. Ни одной проигранной войны. Но вы отогнали ее. Это было что-то стоящее. Будь уверен.

Юный пикинер, не вполне убежденный, все же улыбнулся. Шелк снова кивнул ему и пошел дальше. Руки сжались за спиной. Он шагал и гадал, так ли это. И верит ли он сам?

Да, наверное, верит. Чулалорн получил от предков закаленную армию, тогда как хенганцы оставались всего лишь ополчением для защиты своих стен. Городская армия едва ли заслуживала такого названия: жалкие рабочие, ремесленники, сапожники и лавочники... Они были напуганы до глубины душ, но все же нашли мужество удерживать стены. Что ж, они защищали свое: детей, любимых, имущество. Но мужество не перестает быть таковым. Бывает ли лучшая причина для битвы?

Куда лучше, чем биться ради своекорыстного короля или принца. Увы, в них причина любой войны. Шелк выглянул через бойницу, обозревая крыши и улицы Внешнего Круга. Все казалось пустынным, брошенным. Канезцы точно не затевают атаку. Это было бы слишком нагло. Даже оскорбительно – после таких жертв.

Однако он стоял на страже. Ведь это его обязанность. Пусть мужчины и женщины хотя бы немного ободрятся, видя его. Слишком много ужасов случилось утром.

Хотя сам он вовсе не был бодр.

«Гнев Богини».

Маг содрогнулся, несмотря на зной пожаров.

***

Дорин добрался до главного проспекта западной части города и замедлился, тяжело дыша. Тут не было сильных пожаров. Он шагал, уворачиваясь от гремящих фургонов с пожитками и охваченных паникой семей. Едва волшебница Ночная Стужа оставила его на крыше, он вспомнил об Улларе. Все эти пожары... Он тут же побежал к Закатным воротам.

Улицы стали воплощением грохочущего хаоса. Горожане мчались к воротам, убежденные, что город поглотит огненная буря. Плотная толпа мешала ополченцам пройти к местам пожаров. Страже приходилось бить людей, пролагая дорогу.

Подтверждая обоснованность страхов, повсюду висел черный дым, падали угли, поджигая мусор. Люди то разбегались, то пытались затоптать огонь. У дома Уллары Дорин увидел на крыше мужчин – должно быть, ее отца и братьев. Все они махали одеялами, гася угли. Район караван-сараев, разумеется, находился рядом с воротами, и давка здесь была особенно сильной. И все же он разглядел Уллару сквозь толчею: она сидела у стены с унылой женщиной – наверное, матерью. У ног лежали узлы с одеждой. Голову девушки покрывала шляпа, глаза были завязаны. Они с матерью сцепились руками.

Дорин не стал подходить сейчас, когда рядом была семья. Лишь следил с удобного пункта на крыше, пока плотная масса пешеходов, телег и фургонов стремилась к выезду.

Отец и братья все утро сражались с возгораниями. По временам облако дыма становилось столь густым, что ничего не было видно; Дорин напрягался, готовый бежать туда, но дым расходился и семья оказывалась по-прежнему на крыше. Все кашляли и терли глаза, но не решались уходить: деревянные балки крыши оставались под угрозой.

Запылали соседний сарай и загон для скота, Дорин присоединился к добровольцам-пожарным. К полудню пожар удалось погасить, но строения полностью выгорели. Он остался с людьми, сев на корточки, пока черпак с водой ходил по кругу. Полуденное небо было затянуто черным дымом, ниже тускло мерцали оранжевые и красные искры.

Дорин уныло подумал, что Защитнице удалось превзойти все разрушительные усилия Чулалорна.

Команду добровольцев позвали в ближайший квартал. Дорин побежал вместе со всеми; кто-то облил его на ходу водой из ведра, и неожиданный удар холода показался ему живительным.

Там стоял большой и запущенный жилой дом. На собственников Дорину было плевать, но пожар мог распространиться и стать угрозой конюшням Уллары. Его соратники начали выводить людей из комнат. Дорин сильно обжег руки, открыв дверь в охваченный пламенем коридор, но лишь обмотал ладони тряпками и продолжил работать. И снова им удалось сдержать пожар, хот дом стал руинами.

На закате он сел на пустой лице – все желавшие бежать давно это сделали – переутомленный, закопченный, весь в грязи и ожогах. Команда смеялась и перебрасывалась шуточками, по кругу ходили фляжка и кисет с жевательным табаком.

Он же сидел, вытянув не способные сжиматься руки, и ругал себя. Поглядите! Его инструмент, его руки – чем они стали? И ради чего? Какой-то загаженной трущобы? Да хозяин, наверняка, сам ее поджег!

Он качал головой, жалея о собственной глупости. Прохожая старуха остановилась перед ним и взяла за руки. Дорин попытался вырваться, но ее хватка была на удивление сильной. Она втирала в ладони некий вонючий жир. Юноша лишь удивленно смотрел на нее, потому что боль быстро исчезла. Старуха была одета во множество юбок, от нее пахло рекой; работая, она пыхтела глиняной трубкой с длинным мундштуком.

Потом она перешла к другому раненому. Бедняге угодил уголек в глаз. Дорин недоуменно посмотрел на свои руки. Ожоги пропали, даже багровые синяки бледнели на глазах. Он умел узнавать действие Высшего Денала.

Женщина ухмыльнулась в ответ на его взгляд и перешла к следующему страдальцу. Подмигнула Дорину из-за трубки.

– Как вас звать? – крикнул он.

Она улыбнулась шире. – Лисс мое имя, а это услуга за услугу. Благодарность.

Он снова сел, сгибая руки, порядком ошеломленный.

Команда рассеялась, потому что пришли новые волонтеры. Дорин заставил себя встать и побрел прочь, крайне утомленный.

***

Они довели короля до походного штаба; оглядевшись, Айко поняла, что все пятьдесят телохранителей собрались внутри и вокруг скопления шатров. Решив, что король теперь в полной безопасности, отыскала Юну, фактическую командующую Танцовщиц.

Поклонилась и сказала ей: – Возможно, нескольким из нас нужно пойти и предложить помощь.

Юна отрицательно покачала головой. – Наш долг – быть здесь.

– Тогда одна я.

– Нет. У нас есть работа и она здесь.

– При всем уважении... Король вряд ли будет в безопасности, если весь лагерь провалится в Бездну.

Юна раздраженно скривилась. Громко сказала собравшимся сестрам: – Кто-нибудь хочет с Айко?

Рей вышла вперед. – Я пойду.

Юна фыркнула. – Отлично. Мы, разумеется, можем пожертвовать двумя.

Айко лишь поджала губы. Кивнула Рей. Они вместе прошли сквозь полог шатра. Потрусили к берегу реки. Айко не могла удержать любопытства. – Зачем ты пошла со мной?

– Не с тобой. Помощь нужна, это очевидно.

Айко кивнула, пристыженная. – Да. Ты права. Но все остальные...

Рей вздохнула. – Не суди строго. Легче остаться в павильоне. Использовать долг как объяснение, почему не делаешь что-то еще.

У берега поток страждущих стал гуще. Айко была поражена серьезностью ранений. С кого начать? Как выделить кого-то одного? Все эти стоны разрывали ей сердце. Она встала на колени подле человека среди толпы. Он явно впал в кататонию, спина была сплошным месивом. – Позволь помочь. – Рей, тем временем, побежала к другой группе раненых.

Солдат тупо глядел на нее и сонно моргал. Она взяла его за руку, подняла. Из губ вырвался вздох, говоривший о страшных муках. Девушка повела его к палатке лекарей. – Сюда. Почти дошли. – Из глаз мужчины лились слезы, столь сильной была его боль.

По пути она натыкалась на других – одни лежали, другие ошеломленно стояли – и заставляла идти за собой. Еще многие показались из темноты, выплывая среди полос тумана, будто призраки. Айко делала все возможное, чтобы довести их до лечебницы.

Палатки были забиты массой страдальцев. Нельзя было сделать шага, не толкнув раненого солдата; вонь сожженной плоти почти заставила ее убежать. Положив раненого, Айко принялась искать лекаря. В шатре с более ярким освещением женщина занималась раненым бойцом, которого удерживали четверо сильных помощников. Скорее костоправ, чем целительница Денала, она ножом срезала одежду и кожу доспехов, хотя яростный жар колдовской атаки во многих местах сплавил их с плотью.

Женщина метнула на Айко сердитый взгляд и крикнула: – Гоните ее!

Айко оттолкнула руку подошедшего солдата. – Я пришла помогать.

Седая женщина фыркнула и согнулась над пациентом. – Этого первым. Ночью одна из ваших сестер прибежала и начала требовать, чтобы я бросила работу и прислуживала королю. Тебе такое не взбредет в голову?

– Нет. – Айко глядела, восхищенная и напуганная, ибо лекарка погрузила нож в кровавое месиво шеи солдата, находившегося в полном сознании. Он бился в руках помощников, стискивая полоску кожи в зубах. – Вам нечего ему дать? – сказала она. – Обезболивающее?

– Всё кончилось. Таланты Денала лишь останавливают кровь. Спасаем немногих, вот чем мы заняты. – Женщина испытующе поглядела на нее. – Хорошо орудуешь острым клинком, как я понимаю?

– Да.

Лекарка кивнула уже более вежливо. – Хорошо. Ставьте ее к соседнему столу.

Помощник подошел и жестом указал на доспехи. Умело помог стащить перевязь, расстегнуть пряжи – он явно имел большую практику избавления солдат от доспехов. В любом положении.

Деревянный стол был залит кровью, покрыт обрывками одежды и тряпками. На подносе лежала коллекция железных орудий, в том числе зловещего вида пилы и самые острые ножи, которые ей приходилось видеть.

Подошла лекарка, утирая окровавленные руки о не менее багровые тряпки. – Я Харал.

– Айко.

– Ага. Будешь выполнять тупую работу. В-основном ампутации. Освободив меня для дел более тонких. Сдюжишь, а?

Во рту Айко стало сухо, как в печи. – Попробую, – едва пробормотала она.

– Отлично. – Харал кивнула на полотняную стену, помощники выбежали и принесли раненого. Айко смотрела, хотя глаза уже вовсю слезились. Руки солдата были сожжены до костей. Харал осмотрела его и кивнула: – Ладно. Правую до локтя, левую перевязать.

Айко моргала, пытаясь сглотнуть. Помощники начали срезать почерневший мундир и приставшие к коже рук перчатки. Один сунул в руку Айко острое как бритва лезвие. – Режь до сустава, – пробормотал он, – потом пилой.

Она кивнула, показывая решимость. Помощники крепко ухватились за шею, руки и ноги. Взяв правое предплечье, она провела ножом по бледной плоти у локтя.

Мужчина судорожно задергался, визжа, выгибая спину и сопротивляясь. Айко отскочила, впадая в ужас, и уронила нож, который один из помощников подобрал и вернул ей. Танцовщица очистила грани, просто проведя по краю стола. – Простите, – прошептала она, почти раздавленная стыдом.