Текст книги "Зигзаг"

Автор книги: Хосе Карлос Сомоса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

V
ВСТРЕЧА

Будущее нас мучает, прошлое нас сковывает.

Гюстав Флобер

20

Мадрид

11 марта 2015 года

23:51

– Я потеряла сознание. Как в кошмарном сне, помню полет на вертолете. Я приходила в себя, потом снова отключалась… Меня накачали успокоительными. Во время перелета мне объяснили, что взорвался склад, находившийся рядом с бараком солдат, потому что в него врезался один из приземлявшихся вертолетов, который внезапно потерял управление. Находившиеся на площадке солдаты Мендес и Ли погибли при взрыве вместе с командой вертолета. Военная часть станции уничтожена, а зал управления серьезно пострадал. Лаборатории разрушены полностью. Что же касается нас… нам «повезло». Так нам сказали. – Она хмыкнула. – Мы были на кухне, в закрытом месте, и это было «везением»… Но это не важно, потому что мы были мертвы, мы просто не знали об этом. – Помедлив, она добавила: – Естественно, всей правды нам не сказали.

Виктор увидел, как она поднимает левую руку, и испугался.

Он внимательно следил за всеми движениями Элисы с тех пор, как она попросила его въехать в зону отдыха у шоссе и остановить машину. Он не то чтобы не доверял ей, но услышанная им история, окружавшая их ночь и огромный нож, который она все еще держала в руках, не способствовали успокоению.

Однако Элиса только посмотрела на свои часы с компьютером.

– Уже поздно, почти двенадцать. У тебя, наверное, масса вопросов, но сначала ты должен принять одно решение… Ты пойдешь со мной на встречу?

Эта таинственная встреча в двенадцать тридцать.Виктор о ней уже забыл, поглощенный этой невероятной историей. Он закивал.

– Конечно, если ты… – начал он. Вдруг его собственная тень и тень Элисы, отбрасываемые в свете фар, идущем из заднего стекла, ожили на потолке и боковых стенках салона. В тот же миг послышался хруст гравия под колесами.

– Господи, поехали! – закричала Элиса. – Скорей же!

Виктору на секунду показалось, что он не справится с ролью опытного водителя, но действительность доказала, что его опасения несправедливы. Он почти одновременно повернул ключ и нажал на педаль газа. Резина сцепилась с асфальтом, и колеса закрутились с таким визгом, что ему представился фонтан искр. Сделав умелый маневр, он смог удержать машину под контролем.

Когда они снова оказались на трассе, ведущей в Бургос, Виктор с удовлетворением отметил две вещи: что фургон или какая-то другая машина, которая к ним подъехала, их не преследовала (возможно, это было просто совпадение) и что, несмотря на испытываемый страх, от которого он трясся, как старый будильник, звенящий на тумбочке, ему стало казаться, что началось самое главное приключение в его жизни, и пережить его Виктору предстояло рядом с самой Элисой.

Самое главное приключение в его жизни.

От этой мысли он улыбнулся и даже позволил себе повысить скорость (такого никогда не бывало) и нарушить установленное ограничение. Он не хотел нарушать закон, просто сделал на одну ночь исключение. Он чувствовал себя так, будто везет в больницу беременную со схватками. Один раз можно позволить себе эту вольность.

Обернувшаяся было назад Элиса снова села прямо, тяжело дыша:

– За нами никто не едет. Пока не едет. Может быть, нам удастся… У тебя нет бортового компьютера?

– Нет, и навигатора GPS или Galileo тоже нет. Мне не хотелось их ставить. У меня есть карта автомобильных дорог, по старинке, в бардачке… Уф, как я напугался… Никогда не думал, что я могу так тронуться с места… – Он закусил губу и немного сбросил скорость. – Жаль, что меня не видел Луис Лоперация. – И, обращаясь к ней, он добавил: – Это я про брата.

Элиса не слушала. Какое-то время она была занята разворачиванием прямоугольных листов и что-то искала в тусклом желтоватом свете салона. Свесившиеся вперед черные волосы скрывали от него ее красивое лицо.

– Поезжай до Сан-Агустин-де-Гвадаликс, а потом сверни к Кольменару.

– Хорошо.

– Виктор…

– Что?

– Спасибо.

– Да ну тебя.

Он почувствовал, как ее пальцы ласково коснулись его руки, и вспомнил, как однажды, когда он был у брата на зимних каникулах, от внезапной близости костра у него так же пробежали по коже мурашки.

– Теперь принимаются вопросы и пожелания, – тихо сказала она, сворачивая карту.

– Ты еще не рассказала, что же случилось в кладовой на самом деле.Говоришь, что всей правды вам не сказали…

– Сейчас расскажу. Сначала я хотела бы разъяснить неясности, которые могли остаться у тебя после моего рассказа.

– Неясности, которые у меня могли остаться? Если бы ты сейчас спросила у меня, кто я, мне и то было бы неясно, что ответить… Даже не знаю, с чего начать. Все так… не знаю…

– Странно, правда? Страннее этого тебе ничего слышать не приходилось. И именно поэтому мы должны вести себя так, как никогдаеще не делали. Чтобы это понять, мы сами должны стать странными,Виктор.

Эта параллель ему понравилась. Особенно в устах такой красотки, одетой в майку с таким декольте, черную куртку на молнии и джинсы, с таким ножом в руке, на скорости двести километров в час и среди ночи. Да уж, мы странные. И ты, и я. Strangers in the night.Он еще немного прибавил скорость. Потом ему пришло в голову, что на встрече, на которую они едут, будут и другие люди, так что они уже не смогут быть наедине. Это его немного расстроило.

Он решил задать вводный вопрос:

– У тебя есть какие-то доказательства… ну, всего произошедшего? То есть… Ты сохранила какую-то копию записей с динозаврами и… с этой женщиной из Иерусалима?

– Я же сказала, что нам ничего не позволили увезти. В «Игл Груп» утверждают, что все записи были уничтожены взрывом. Может, это неправда, но это меня волнует меньше всего.

– Как может быть, что все научное сообщество ничего об этом не знает? Это произошло в 2005 году, десять лет назад… Великие технологические открытия невозможно скрывать столько времени…

Элиса задумалась, прежде чем ответить.

– Виктор, научное сообщество состоит из нас, ученых. В сороковые годы многие из наших коллег признавали возможность производства бомб на основе распада ядер, но при виде взрывов в Японии они были поражены не меньше остальных. Одно дело – считать что-то возможным, а другое, совсем другое – видеть это своими глазами.

– И все-таки…

– Бедный Виктор… – сказала она, и он быстро взглянул на нее. – Ты не поверил ни единому моему слову, так ведь?

– Нет, конечно, поверил. Остров, эксперименты, видеозаписи… Просто… Слишком много всего происходит в одну ночь.

– Думаешь, я брежу.

– Нет!

– Ты вправду веришь, что было что-то вроде проекта «Зигзаг»?

Этот вопрос заставил его задуматься. Верил ли он? Она довольно подробно обо всем рассказала, но воспринял ли он это сам? Смог ли он расчистить магистрали своего мозга, чтобы переварить такой поток невероятной информации? И главный вопрос: понял ли он, что все это значит, если то, что она рассказала, – правда? Возможность видеть прошлое… «Теория секвойи» позволяет открыть струны времени в видимом свете и превратить картинку из настоящего в картинку из прошлого.Это казалось ему… Возможным. Правдоподобным. Восхитительным. Логичным. Абсурдным. Если бы это было так, история человечества в корне переменилась бы. Но как в это поверить? До сих пор он знал то же, что и все остальные физики: теория Бланеса была привлекательной с математической точки зрения, но возможностей для ее экспериментального подтверждения существовало крайне мало. Что же до остальных странностей (таинственные тени, необъяснимые смерти, призраки с белыми глазами), если сама основа рассказа казалась ему немыслимой, как можно поверить в них?

Он решил ответить честно.

– Не совсем верю… То есть мне кажется невероятным, что я узнаю о самом великом открытии со времен теории относительности здесь, в машине, полчаса назад, по дороге в Бургос… Прости, но я не могу… Я еще не могу это переварить. Но с той же уверенностью могу сказать, что тебе я верю.Несмотря на… на твое странное поведение, Элиса. – Он сглотнул слюну и выложил все: – Буду с тобой откровенен: за эту ночь я передумал много вещей… Я еще не знаю толком, от когомы убегаем, не знаю, почему у тебя в руке такой… такой нож… Все это меня пугает и заставляет сомневаться в тебе… и в себе. Твой рассказ, даже твое поведение – для меня огромная загадка. Настоящий ребус, самый сложный за всю мою жизнь. Но я выбрал решение. Мое решение такое: «Я верютебе, но сейчас не могу верить в то, во что веришь ты». Я понятно выразился?

– Вполне. Спасибо за откровенность. – Он услышал, как она глубоко вдохнула. – С этим ножом я ничего не сделаю, честное слово, но прямо сейчас я без него обойтись не могу, как не могу обойтись и без тебя. Потом ты поймешь. В общем, если все выйдет так, как я думаю, через пару часов ты поймешь все и мне поверишь.

Звучавшая в ее голосе уверенность заставила Виктора содрогнуться. Одинокий указатель сообщил о близости поворота на Кольменар. Виктор выехал с автомагистрали и поехал по небольшой дороге с двусторонним движением, не менее темной и опасной, чем его собственные мысли. Голос Элисы доносился как во сне:

– Я расскажу тебе то, что рассказали мне. После перелета на вертолете я очнулась на другом острове. Он находится в Эгейском море, названия тебе лучше не знать. Сначала я почти никого не видела, только каких-то людей в белых халатах. Мне сказали, что под влиянием Воздействия Черил Росс сошла с ума и, спустившись в кладовую станции на Нью-Нельсоне, покончила с собой… Мне это показалось диким. Я же говорила с ней прямо перед этим… Я не могла поверить.

Виктор перебил ее, чтобы задать один из самых важных для него вопросов:

– А Рик?

– О нем мне ничего не хотели говорить. В первую неделю мне только делали разные анализы: крови, мочи, рентген, магнитный резонанс, все, что угодно. И я все так же никого не видела. Терпение у меня было на исходе. Большую часть времени я сидела взаперти в палате. У меня отобрали одежду и наблюдали за мной с помощью видеокамер: отслеживали все, что я делала… все реакции… как за подопытным кроликом. – Голос Элисы задрожал от внезапно подступившего отвращения. – Я не могла одеться, не могла спрятаться. Единственное их объяснение, которое всегда давалось через громкоговоритель, никогда лично, заключалось в том, что им необходимо удостовериться, что со мной все в порядке. Что-то вроде карантина, говорили они… Какое-то время я держалась, но в конце второй недели нервы у меня почти сдали. Я закатила скандал с криками и истерикой, тогда они вошли, снизошли до того, чтобы выдать мне халат и привели Гаррисона, того типа, который был с Картером, когда я подписывала в Цюрихе контракт. Уже сам вид его был мне неприятен: сухой, бледный, с невероятно холодным взглядом… Но именно он рассказал мне то, что назвал «правдой». – Она помедлила. – Мне жаль говорить тебе то, что я скажу. Тебе это не понравится.

– Ничего, – сказал Виктор, щуря глаза, словно это им, а не ушам, предстояло получать неприятное известие.

– Он сказал мне, что Рик Валенте убил Розалин Райтер и Черил Росс.

Виктор зашептал какие-то слова, обращенные к Богу: тихие, едва артикулированные. В конце концов, несмотря ни на что, Рик был его лучшим другом детства. Бедный Рик.

– Воздействие повлияло на него больше, чем на всех остальных. Они решили, что той ночью, в субботу, в октябре, он вышел из спальни, оставив вместо себя подушку, чтобы все думали, будто он спит, вызвал Розалин в зал управления с помощью каких-то врак, а там ударил ее и швырнул на генератор… Потом он сделал нечто такое, чего никто не ожидал: спрятался в одном из холодильников в кладовой. Похоже, после короткого замыкания они сломались. Во время обыска, произведенного солдатами, он прятался там, и никто его не обнаружил. Потом, когда туда вошла Черил Росс, он изрубил ее на куски. Он где-то раздобыл нож или топор – поэтому на стенах было столько крови. После этого он покончил жизнь самоубийством. Спустившись в кладовую, Колин Крейг нашел оба трупа и начал кричать. Через несколько минут по несчастной случайности произошло крушение вертолета. И это все.

Известие о смерти Рика не произвело на Виктора Лоперу сильного впечатления – о ней он уже знал. Знал уже десять лет, но до сих пор единственной известной ему версией, которую он столько раз пытался себе представить, была версия «официальная»: что его старый друг детства погиб во время взрыва лаборатории в Цюрихе.

– Возможно, объяснение покажется тебе несколько натянутым, – продолжила Элиса, – но это было хоть какое-то объяснение, а мне очень нужно было хоть что-то услышать. Кроме того, Рик на самом деле умер: в кладовой нашли его тело, были похороны, сообщили родителям. Естественно, вся информация была секретной. Моя семья, друзья и все остальные знали только, что в лаборатории Бланеса в Цюрихе произошел взрыв. Погибли Розалин Райтер, Черил Росс и Рик Валенте… Весь спектакль был очень хорошо подготовлен. Был даже настоящийвзрыв в Цюрихе, без жертв, чтобы спрятать концы в воду… С нас взяли клятву не разглашать то, что нам было известно. Нам также запрещалось общаться друг с другом или поддерживать какие-то отношения. Какое-то время после возвращения к нормальной жизни за нами собирались установить строгое наблюдение. Все это, по словам Гаррисона, делалось «для нашего блага». Воздействие могло иметь другие, еще неизвестные последствия, так что определенное время мы должны были оставаться под надзором, а потом начинать жизнь сначала. Всем нам предоставили работу, средства к существованию… Я вернулась в Мадрид, защитила докторскую у Норьеги и получила преподавательскую должность в университете Алигьери. – Тут она замолчала так надолго, что Виктору показалось, что все уже сказано. Он уже собирался ответить, когда она продолжила: – И так закончились все мои мечты, мое желание вести исследовательскую работу и даже работать по специальности.

– И ты никогда не возвращалась на Нью-Нельсон?

– Нет.

– Мне очень жаль… Бросить такой проект после таких результатов… Я тебя понимаю. Это должно быть очень тяжело.

Элиса не смотрела на него. Она не сводила глаз с темной дороги. Ответ прозвучал жестко:

– Никогда в жизни я ничему так не радовалась.

Они смотрели на гибкий экран, скатертью разложенный на коленях седого мужчины, а бронированный «мерседес», в котором они сидели, катился в тишине по автомагистрали, ведущей в Бургос. На экране мерцала красная точка в лабиринте зеленых огоньков.

– Она везет его на встречу? – спросил плотный мужчина, заговорив впервые за несколько часов. Вязкая густота его голоса соответствовала фигуре.

– Похоже.

– Почему его не перехватили?

– Не было никаких признаков того, что она кого-то вовлекла в это дело, и мне кажется, что их не было потому, что она втянула его сегодня ночью. – Седой мужчина сложил экран, и зеленое сияние с красной точкой исчезло. В темноте автомобиля он растянул губы в улыбке. – Очень хитро с ее стороны. Умудрилась обмануть прослушку с помощью какого-то ребуса, ответ на который знал только он. По сравнению с прошлым разом, Пол, они подналовчились.

– Давно пора.

Услышав этот ответ, Гаррисон с удивлением взглянул на Пола Картера, но тот снова отвернулся к окошку.

– В любом случае вмешательство еще одного… субъекта не меняет наши планы, – прибавил Гаррисон. – И она, и ее дружок скоро попадут к нам. Единственное, что меня беспокоит в сегодняшней шахматной партии, это движение немецкой фигуры.

– Он уже в пути?

– Вот-вот отправляется, но его перехватят. Его и все то, что он везет.

И вдруг произошел криз.Мгновенно, неожиданно. Гаррисон даже не понял, что происходило (потому что случилось это с ним), но Картер все понял, хотя сначала это было почти незаметно: он увидел только, что Гаррисон снова раскрыл свернутый экран компьютера так осторожно, словно разворачивал лепестки розы, чтобы поймать спрятавшуюся в ней пчелу. Потом коснулся экрана и выбрал одну из опций меню: весь прямоугольник заполнило красивое лицо в обрамлении черных волос. Из-за того, что экран был совсем тонким, когда Гаррисон положил его на колени, показалось, что лицо тает: выпуклость, долина, еще одна выпуклость.

Лицо принадлежало преподавательнице Элисе Робледо.

Гаррисон обеими руками поднял эту маску, и тогда Картер понял, что происходит.

Криз.

С лица Гаррисона исчезло всяческое выражение. В нем не было не только любезности, проявленной в беседе с молодым водителем по прибытии в аэропорт Барахас, или холодности при разговоре по мобильнику – его черты были лишены всяческих эмоций, неподвижны и невыразительны. Они были совершенно безжизненны. Ведущий «мерседес» мужчина в темноте салона не мог их видеть, и Картер этому радовался: если бы ему взбрело в голову посмотреть в зеркало заднего вида и он увидел Гаррисона (в смысле, если бы он разглядел лицоГаррисона), в тот же миг авария была бы им обеспечена.

Картер уже присутствовал при нескольких подобных приступах. Гаррисон называл их «нервными кризами». Он говорил, что уже слишком долго занимается этим делом и что ему уже пора на пенсию. Но Картер знал, что это не вся правда. Кризы становились сильнее после определенных событий.

Милан. Это из-за того, что мы видели в Милане.

Он подумал: «Почему же не становится хуже мне?» – и решил, что это потому, что хуже уже некуда.

– Есть такие вещи, на которые нельзя… смотреть никому и никогда, – сказал Гаррисон, приходя в себя, складывая экран и пряча его в карман пальто.

Да уж.Картер не ответил: он ограничился созерцанием темноты за окошком. Если бы кто-то присутствовал при этой сцене, он бы никогда не сказал, что увиденное на него подействовало.

Но на самом деле Пол Картер испытывал страх.

– Подожди! По-моему, я все понял!

– Ты еще не можешь понять.

– Нет, подожди!.. Гибель Серджио Марини… О которой говорили сегодня в новостях, я еще сам позвонил тебе, чтобы ты посмотрела… – Виктор открыл рот и чуть не привстал на сиденье. – Элиса, ты связала одно с другим! Я понял! Ты пережила ужасную ситуацию, это так… Погибли трое твоих сотрудников из-за того, что один из них сошел с ума… Но это было десять лет назад!

Ему показалось, что она внимательно прислушивается к его словам. Теперь для него все стало ясно: его слова нужны были сейчас Элисе больше, чем его способность вести машину в кромешной тьме по узким дорогам. Ее преследовали только воспоминания. Она ужасно боялась того, чего уже не было. Кстати, этому есть какое-то медицинское название… Посттравматический стрессовый синдром, кажется. Жуткое совпадение: жестокое убийство Серджио Марини послужило катализатором такой реакции… Что же ему делать? Самое разумное решение – помочь ей увидеть происходящее именно с этой точки зрения.

– Ты подумай, – попросил он. – У Рика Валенте была масса причин для душевного расстройства, и уверяю тебя, что меня вовсе не удивляет, что это ваше Воздействие или что бы там ни было пробудило в нем худшие инстинкты… Но он уже мертв, Элиса. Ты не должна… – И тут у него в голове молнией сверкнула другая мысль. – Погоди-ка… Мы едем на встречу со всеми остальными, так ведь? – Ее молчание подтвердило его догадку. Он решил развить гипотезу: – С остальными участниками проекта «Зигзаг», ясное дело… Вы встречаетесь сегодня ночью. Смерть Марини заставила вас предположить, что… что еще один из вас сошел с ума, как это случилось с Риком… Но в таком случае не лучше ли попросить о помощи?

– Никто нам не поможет, – сказала она так печально и отстраненно, как никогда раньше. – Никто, Виктор.

– Правительство… Власти… «Игл Груп».

– Это они нас преследуют. Это от нихмы бежим.

– Но почему?

– Потому что они пытаются нам помочь. – Ему казалось, что каждый ответ Элисы выводил его на новый виток замкнутого круга. – Когда мы приедем на встречу, ты все поймешь. Уже недалеко. Надо съехать с дороги после поворотов…

На какой-то миг он сосредоточился на двойном повороте. Названия городков, мимо которых они проезжали, складывались у него в голове в цепочку: Серседа, Мансанарес-эль-Реаль, Сото-дель-Реаль… В черном поле плыли рассеянные огоньки, иногда стягивавшиеся в небольшие рои деревень. В свете дня окружающий их пейзаж был очень живописным (Виктор уже проезжал здесь раньше), но сейчас это напоминало блуждание по руинам огромного заколдованного собора. Расстояние, отделяющее человека от ужаса, столь мало, что уже само по себе вселяет страх, думал Виктор. Всего три часа назад он занимался своими гидропонными растениями в удобной квартире в районе Сьюдад-де-лос-Периодистас, а теперь, подумать только, едет по темной дороге в обществе женщины, которая может оказаться сдвинутой.

– Поэтому ты вооружена? – Он попытался быстро увязать все вместе. – Ваш враг – «Игл Груп»?

– Нет, наш враг намного хуже…Несравнимо хуже.

Виктор въехал в новый поворот. На мгновение фары выхватили из темноты деревья.

– Что ты имеешь в виду? Это разве не Рик?..

– История с Риком – выдумка.Нам солгали.

– Но тогда…

– Виктор, – жестко сказала она, глядя на него в упор, – уже десять лет кто-то убивает всех, кто был на этом проклятом острове…

Он собирался что-то ответить, когда на следующем повороте в свете фар появилась машина, перекрывающая им дорогу.