Текст книги "Шоу безликих"

Автор книги: Хейли Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Бен

Мы сдвигаем крышку ближайшего люка, и я смотрю вниз, на арену. Тонкого лучика света хватает, чтобы понять: она пуста. А какая жуткая там тишина! Ни гула голосов, ни музыки. Однако запахи пива и попкорна, пота и дыма никуда не ушли, и возникает ощущение, что пустой зал как будто замер в ожидании нового представления.

Между тем по низким чердачным коридорам скользит луч фонарика, подбираясь к нам все ближе и ближе. Больше нельзя мешкать. Мы опускаем к манежу веревку. Грета первая скользит по ней вниз и ловко спрыгивает. Приземлившись, она смотрит на нас, показывает большие пальцы и уползает за ряды кресел. Я следующий. В отличие от Греты я большой и неуклюжий, однако хватаюсь за канат и в конечном итоге тоже сползаю вниз. Я стою, ожидая, когда спустится Хошико. Она будто не торопится. Внезапно в зале вспыхивают лампы. Манеж заливается ярким светом.

Хошико

Мне так страшно, что я даже не могу заставить себя посмотреть вниз, на манеж. Вдруг Амина по-прежнему там?

Я должна была предупредить Грету, подготовить к тому, что может предстать ее взгляду. Ее детскому сердечку ни к чему такие потрясения. Я не хочу, чтобы мертвое тело над манежем навсегда запечатлелось и в ее памяти.

Наконец, главным образом из-за Греты, я нахожу в себе мужество. С опаской опускаю голову в люк и заставляю себя посмотреть вверх и влево.

Амины нет. Слава богу. Должно быть, она уже плавает в жидкости в одной из банок. Меня передергивает от ужаса. Где бы она ни была сейчас, мне больше никогда не увидеть ее лица. Петля по-прежнему болтается над манежем.

Я понапрасну трачу драгоценные секунды. И почти готова протянуть Бену первый пистолет, как вдруг вспыхивает свет. Я тотчас отскакиваю назад, в темноту.

Затем вновь подползаю ближе к люку. Бен все еще подо мной. Почти не сдвинулся с места. Смотрит куда-то влево. Застыл и стоит, не шелохнувшись, как кролик, пойманный светом автомобильных фар.

Странно, но не слышно ни сигнала тревоги, ни воя сирен. Ни топота сотни ног. Или нет? Шаги слышны, но только одной пары ног. Легкий, танцующий шаг, эхом звенящий над пустым манежем, а затем тишину нарушает голос самого дьявола:

– Так-так-так. Кто это у нас здесь? Бенедикт Бейнс, провалиться мне на этом месте! Какой приятный сюрприз! Я с нетерпением ждал встречи с вами, молодой человек. Приоделись для маскарада? Как это замечательно.

Я немного подаюсь вперед. Интересно взглянуть, что там происходит. Впрочем, я бы узнала этот саркастичный тон где угодно.

В центре манежа, в свете прожекторов, стоит Сильвио Сабатини собственной персоной. Боджо у его ног. В руках у него пистолет, и он целится в Бена.

Он поднимает глаза на люк. Я отступаю, но, увы, слишком поздно: он заметил меня.

– И Хошико тоже здесь. Какая счастливая встреча!

Я не знаю, что мне делать. Я затаилась на чердаке и боюсь шевельнуться. Между тем луч света слева от меня все ближе и ближе. Человек с фонариком пробирается по тесному лазу в мою сторону.

– Дорогая моя, если ты надеешься, что для вас все закончится удачно, то смею тебя разочаровать. Твои надежды напрасны, – Сильвио поднимает пистолет и целится в голову Бена. – Спускайся сюда, моя дорогая, да побыстрее, или я вышибу ему мозги!

– Нет! – Взгляд Бена прикован к Сильвио. – Он лжет, Хошико! Я нужен им живым. Оставайся там. Не вздумай спускаться.

Сильвио снисходительно смеется.

– У вас обостренное чувство собственной значимости, молодой человек. Думаешь, что благодаря своей дорогой мамочке ты особенный? Так вот, твоя дорогая мамочка умывает руки. Как и все остальные. Теперь ты обыкновенный преступник, ты угрожал моему цирку. Ты выставил меня слабаком. Оглянись по сторонам. Почему мы сегодня закрыты? Из-за тебя и твоей Джульетты, вот почему. Уверяю тебя, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем выпустить тебе пулю в лоб.

– Не спускайся, Хошико. Он все равно меня застрелит.

– Мой милый котенок, если ты спустишься вниз прямо сейчас, клянусь тебе, я не стану стрелять, ни в тебя, ни в него. Я просто сдам вас полиции. – Он снова смеется. – Вероятно, они все равно вас пристрелят, но, как мне кажется, ты не горишь желанием увидеть, как я вышибу ему мозги здесь и сейчас.

– Стой! – доносится с арены крик. Пока мы слушали речи Сильвио, Грета отползла как можно дальше от манежа и теперь гордо стоит на одном из подиумов. Легкая мишень. Она с ума сошла? В руках у нее что-то есть. Боджо.

– Отпусти их, или я сверну ему шею!

Сильвио хохочет.

– Неправда: ты без ума от моего маленького дружка. Верни его мне. – По-прежнему удерживая Бена на мушке, Сильвио делает шаг в ее сторону. – Боджо. Давай, мой хороший, иди к папочке.

– Боджо, оставайся со мной, мой хороший мальчик, – воркует Грета, поглаживая его шерстку. Обезьянка вертит головой взад-вперед, от Греты к Сильвио, затем наклоняется и что-то верещит в ухо Грете.

– Ошибаешься. Может, я его и люблю, но еще больше я люблю Хошико. Пойдем, Боджо, пойдем с тетей Гретой.

Крепко подхватив Боджо, она начинает карабкаться по перекладинам вверх. Она все выше и выше. Шесть, восемь, десять, двенадцать футов.

– Может, шею ему я не сверну, но обещаю, что сброшу его с высоты, если ты не отпустишь нас.

Сильвио снова хохочет, хотя и не так уверенно, как раньше.

– Ты не посмеешь, девочка. Тебе не хватит храбрости это сделать.

Сильвио указывает пистолетом в сторону Бена, потом на меня, затем снова смотрит на Грету.

Раздается выстрел.

От его грохота едва не лопаются барабанные перепонки. Я отшатываюсь назад. Сильвио выстрелил вверх. Металлический потолок рядом со мной разорван и смят. Сильвио промахнулся на считаные миллиметры.

– Он следующий. Теперь отпусти Боджо и спускайся.

Боджо крепко прижимается к Грете, хнычет и опасливо смотрит вниз.

Продолжая целиться в Бена, Сильвио делает еще один шаг к ней. Я опускаю руку в люк и быстро бросаю пистолет. Он с лязгом падает на пол и, вращаясь, подлетает к ногам Бена.

Сильвио вскидывает ствол к люку.

– А, так ты еще жива! – кричит он. – Ничего, в следующий раз я вышибу тебе мозги.

Между тем звуки, доносящиеся из тоннеля, становятся громче. Теперь я могу различить в темноте силуэт в полицейской форме. Еще секунда – и мне крышка.

Я смотрю вниз и встречаюсь взглядом с Сильвио. Но он отворачивается от меня и водит пистолетом между Беном и Гретой. Они образуют треугольник. Сильвио в центре арены. Бен внизу, подо мной. Грета на платформе. Оба смотрят на Сильвио. Я вытягиваю вперед шею, хочу посмотреть, где он стоит. Интересно, что там у него над головой? В моем сознании рождается план. Дело, конечно рискованное, но может сработать.

Бен

Наверное, я всегда знал, что все кончится именно так. Что все будет напрасно. Все мои мысли о Хошико и Грете. Как же мне их спасти?

Внешне Сильвио не похож на головореза. Он совсем крошечный, у него изящные, точеные черты лица, как у эльфа. Но есть в нем что-то пугающее. И дело не только в том, что его пистолет нацелен на меня. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: он ходячее воплощение зла.

Грета стоит над нами, с вызовом подняв подбородок. Выбор у Хоши невелик: остаться на чердаке и попасть в лапы полиции или спуститься вниз и получить пулю от этого безумца. Все варианты хороши, ничего не скажешь!

– Послушай! – обращаюсь я к Сильвио. – Я тот, кто им нужен в первую очередь. Я выйду к ним с тобой прямо сейчас: вся слава достанется тебе. Пожалуйста. Грета вернет тебе твоего шимпанзе, а ты позволишь ей и Хоши уйти. Никто ничего не узнает.

Он маниакально смеется, а затем злобно рычит.

– Боджо – не шимпанзе, имбецил! Ты думаешь, после всего, что случилось, я дам Хошико уйти? Это мой цирк. Мой! Людишки в нем – мои. Им нужно преподать урок: никто, никто не смеет бросать мне вызов. Никто здесь даже не имеет права дышать без моего слова. Ты отдаешь себе отчет, каких денег я лишился из-за тебя? А каков ущерб моей репутации?

Я с ужасом понимаю: Сильвио – безумец. У него – как это называется по-научному? – мегаломания. Он стоит лицом ко мне, размахивая пистолетом: то нацелит его на люк, где, по идее, все еще прячется Хошико, то снова на меня, то на Грету. И поэтому не видит, что люк слева от него медленно открывается.

Он не видит девушку, которая резко спускается с потолка на трапеции и зависает над его головой.

А мы с Гретой видим. Мы видим ее, и мы видим, что зажато у нее во рту.

Граната.

Хошико перехватывает мой взгляд и, не сводя с меня глаз, пролетает на трапеции над ареной. Как в ту первую ночь в цирке.

Я не хочу, чтобы мы с ней умерли здесь, сегодня вечером, вот так.

Она раскачивается над ареной, все быстрее и быстрее; граната раскачивается вместе с ней. Если она взорвется, то уничтожит все в радиусе пяти метров.

Внезапно у меня в голове как будто вспыхивает лампочка. Мне понятен ее план.

Сильвио более чем в пяти метрах от двери. Если мы с Гретой каким-то чудом подберемся ближе к выходу, прежде чем он ее заметит, все получится как надо.

Я дюйм за дюймом начинаю двигаться к выходу. Медленно-медленно, в смехотворной надежде, что Сильвио этого не заметит.

Я делаю глубокий вдох.

– Ее там больше нет, – говорю я как можно увереннее. – Пока ты беспокоился о своей глупой обезьяне, она сбежала.

Сильвио резко поднимает голову к открытому люку. Он смеется, но он явно не уверен.

– Никуда она не денется. Она в ловушке, болван.

– Еще как денется. Вернее, уже делась. Я только что видел, как она выбежала вон в ту дверь. Над манежем ведь не один люк.

Он смотрит туда, куда направлен мой палец, а направлен он к самой дальней двери.

Грета тотчас понимает мою идею. Она быстро, словно молния, спрыгивает с платформы и, прижав к себе Боджо, подбегает, чтобы встать со мной рядом.

– Она убежала, Сильвио. Теперь тебе ее ни за что не найти.

– Значит, она пожертвовала тобой.

Он делает второй выстрел. На этот раз он попадает в цель. Мою ногу пронзает боль, о существовании какой я даже не догадывался. Перед глазами все плывет. Он меня подстрелил.

Хошико

Как только Сильвио стреляет, я понимаю: он их убьет. Бен упал и теперь лежит, схватившись за ногу. Однако жив и шевелит головой.

Сейчас или никогда.

Я пролетаю над местом, где еще недавно висело тело Амины. Я ощущаю ее присутствие. Как будто она по-прежнему жива и подбадривает меня. Я отпускаю одну руку и вынимаю гранату изо рта.

Грете не хватит сил в одиночку оттащить Бена; мне непременно нужно спуститься к ним вниз. По-прежнему раскачиваясь, я выдергиваю чеку.

Моя трапеция двигается к середине манежа, к Сильвио. В тот момент, когда я пролетаю над центром арены, я бросаю гранату. Она со стуком падает к его ногам.

Он смотрит на нее, затем поднимает глаза и впервые видит меня. Наши взгляды пересекаются. Я торжествующе улыбаюсь ему, а затем поджимаю ноги, делаю сальто вниз и приземляюсь рядом с Гретой и Беном.

– Быстро!

Мы с ней хватаем Бена и стремительно тащим к выходу. Мы уже почти добрались до дверей, когда, сотрясая здания цирка, раздается взрыв. От грохота закладывает уши, ударная волна отбрасывает нас футов на десять вперед. Но в общем и целом с нами все в порядке. Я поднимаюсь, протягиваю руку и помогаю Грете встать. Она крепко цепляется за Боджо, который испуганно что-то лепечет. Бен в полуобморочном состоянии и едва держится на ногах.

Я оглядываюсь.

Вся арена – огромный огненный шар. Ярче всего он пылает там, где всего несколько секунд назад стоял Сильвио. Я ничего не могу разглядеть в этом адском пламени, но вряд ли он выжил. Его наверняка разорвало в клочья.

Мы с Гретой, шатаясь, бредем к выходу. Бен между нами. Дверь заперта, но у Греты есть ключи, которые она засунула в вырез трико. Густой дым разъедает глаза. К треску пламени добавляется вой сирен. Цирк полыхает ярким пламенем, никакая вода не потушит этот ад.

Я смотрю на Грету. Она задыхается.

– Пригнись к полу! – говорю я ей, смутно припоминая, что возле пола дым обычно не такой густой. Она покорно слушается меня.

Прислонив Бена к стене, я вожусь с ключами. Жар пламени становится невыносимым. Мои бедные ноги реагируют на него, как будто их подпалили заново. Я должна сосредоточиться.

Трясущимися руками неловко перебираю ключи в поисках нужного. Отпираю дверь, набираю полную грудь чистого ночного воздуха. Мы вырвались. Мы на свободе.

Все трое. Живые. Пока.

Бен

Набирая полные легкие воздуха, мы уходим в ночь. От боли в ноге я плохо соображаю. Голова как в тумане. Я беспомощной гирей висну между Гретой и Хошико.

Я смотрю вниз. Лучше бы не смотрел. Там, где недавно было мое бедро, теперь кровавое месиво. Как бы меня не стошнило.

Что теперь? Я озираюсь по сторонам. Каждое здание, каждый метр пространства вокруг нас мигает огнями. Мы со всех сторон окружены полицией.

В их центре, прямо напротив меня, стоит моя мать.

Наши взгляды встречаются.

Она должна быть вне себя от ярости: я не должен был бросать ей вызов, не должен был опозорить ее. Я должен быть послушной марионеткой, как и все мы.

Но я больше не такой. Ниточки, за которые они дергали, перерезаны. Теперь я могу думать самостоятельно, чувствовать сердцем и соображать собственной головой, как я обещал Прие.

Мать поворачивается к полицейскому рядом с ней и что-то говорит ему.

– Бенедикт! – говорит она в мегафон. – Сделай шаг вперед, сынок, и мы отправим тебя в больницу.

Оружие всех полицейских нацелено на Хоши и Грету. Они собираются застрелить их. Застрелить их и спасти меня.

Нет, этого я не допущу, если смогу помочь им. Я бросаюсь вперед и живым щитом закрываю их.

Я чувствую, как пошатываюсь. Все вокруг как будто в тумане. Я не знаю, как долго смогу продержаться.

Через мегафон к нам обращается чей-то голос:

– Отбросы, выходите вперед, руки вверх!

Хошико выходит из-за моей спины вперед и медленно поднимает руки. Грета следует ее примеру. Хоши смотрит на меня и едва слышно шепчет:

– Я люблю тебя.

Мое сердце готово выскочить из груди.

– Я тоже тебя люблю.

Мы делаем шаг вперед. Меня шатает. Полиция полностью окружила нас, их машины берут нас в кольцо. Один из них кричит:

– Сдавайся, Бен, не делай глупостей:

Ага, можно подумать, у меня есть такая возможность.

– Сдавайся! – снова кричит полицейский.

Что-то в его голосе кажется мне знакомым. Внезапно я его узнаю. И тут же оборачиваюсь в его сторону. Чертовски трудно сфокусировать взгляд, но кое-как это мне удается. Полицейский, крайний справа, на мгновение опускает фонарик и, вместо того, чтобы светить мне в лицо, направляет луч на свое собственное. Он даже снял шлем. Это Джек.

– Сюда, – как можно тише говорю я Хошико и Грете. Слова даются мне с трудом. – Следуйте за мной.

Мы движемся дальше, вперед и вправо. Вскоре мы рядом с машиной Джека.

– Он у меня, сэр! – кричит он кому-то. – Бен, Хошико, Грета! Давайте быстро в машину!

Он смотрит на меня и едва заметно подмигивает.

– Делай, что он говорит, – говорю я Хошико.

Мы неуклюже залезаем в машину. Джек садится за руль. Он на секунду оборачивается, улыбается мне, затем включает сирену, и мы трогаемся с места. Вскоре объятый пламенем цирк остается позади.

Хошико

Оказывается, нас увозит тот самый полицейский, что помогал Бену раньше. Как только мы выезжаем за ворота цирка, он выключает сирену и мигалку и сворачивает на боковую дорогу, прочь от главной автомагистрали.

– К счастью, я успел вовремя, – говорит он. – Пришлось поломать голову, гадая, откуда вас ждать.

– Куда мы уедем? – спрашивает Грета. У нее на коленях сидит Боджо. Грета нежно поглаживает его, стараясь успокоить. Сильвио был прав: она бы никогда не причинила ему боль.

– Там, на вершине холма, нас ожидает фургон. С водителем мы договорились заранее, на тот случай, если вытащим тебя из цирка живым. – Он смеется. – Даже не думал, что у нас получится. Если честно, не надеялся ни единой секунды.

– А как же ты сам? Что ты собираешься делать? – спрашиваю я его. Он встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида.

– Я профукал мое официальное прикрытие, как только вывез вас на моей машине за ворота цирка. Вы не единственные, кто теперь в бегах. Секунд через пять за нами бросятся в погоню.

Еще один человек, пожертвовавший собой ради нас.

– Прости, – говорю я ему.

– Эй, мне все равно осточертело в полиции. Я терпел лишь потому, что мог помогать общему делу. – Его веселый тон никак не вяжется с серьезностью ситуации. – Я скорее умру в бегах, чем буду жить так, как раньше.

– Куда мы едем? – снова спрашивает Грета.

– Ну, хороший вопрос. Для начала мы пересядем в другую машину. Затем, я думаю, кое-кому не помешает медицинская помощь. У нас есть люди, которые готовы помочь. Что будет дальше – знаю не больше вашего. Если успеем, то улизнем из страны, пока границы открыты. Бен тут произнес одну небольшую, но зажигательную речь в Интернете, так что все меняется буквально на глазах. В Лондоне беспорядки. Чистые и Отбросы вышли на улицы. Вместе.

Он снова смотрит мне в глаза.

– Это еще не конец, Хошико, отнюдь. Это только начало.

Бен сидит, привалившись ко мне. Он без сознания.

– Ничего страшного. – Должно быть, Джек прочел на моем лице тревогу. – Все будет хорошо. Ранение поверхностное. Иначе бы он сейчас здесь не сидел.

– А как же остальные? Ведь был взрыв? Кто-то еще погиб?

Меня мутит. Мне страшно услышать ответ на мой вопрос.

– Нет. Когда представление отменили, их заперли в общежитии. Ударная волна не затронула их. Пострадать мог лишь тот, кто в мгновение взрыва был с вами на арене. К счастью, она была пуста. Все это место теперь представляет собой сплошной огненный шар.

Я думаю о Сильвио, о гранате у его ног. Быть может, кто-то другой на моем месте ощутил бы раскаяние, но только не я. Я представляю, как взрыв разрывает его на мелкие клочья. Наверное, так нехорошо думать, но я ничего не могу поделать с собой. Что бы ни случилось сейчас, он уже не способен причинить мне боль. Ни мне, ни Грете, ни кому-то еще. Это все – в прошлом.

Мы несемся по извилистым сельским дорогам и наконец въезжаем на вершину холма. Как и обещал Джек, нас ждет спрятанный в небольшой рощице фургон. Парень обходит машину, открывает дверь и вытаскивает Бена. Затем из полицейской машины вылезаем мы с Гретой. Я хромаю, но идти могу.

Я смотрю вниз с холма. Насколько хватает глаз, в обоих направлениях движется вереница мигающих синих огней. Памятник Дома Правительства по-прежнему с сияющей улыбкой смотрит на город, но арена перед его взглядом сейчас охвачена пламенем и по-своему прекрасна.

– Хошико! – Голос Джека выводит меня из забытья.

Бен уже лежит на куче одеял в задней части фургона. Последней залезает Грета и садится рядом со мной. Я беру ее за руку. Второй рукой я осторожно обнимаю Бена и прижимаю к себе его голову.

Когда мы отъезжаем, я провожаю взглядом пылающий цирк. С каждым мгновением он становится все меньше и меньше, пока не превращается в оранжевое пятнышко на горизонте. Еще миг – и оно исчезает из вида.

От автора

Прежде всего хочу сказать спасибо моим прекрасным сыновьям Уиллу и Адаму – вы всегда были моими самыми лучшими «произведениями».

Работа над книгой – это коллективное творчество, и поэтому мне хотелось бы поблагодарить очень многих людей…

Моих родителей, которые всегда верили в меня и всячески поддерживали: с того самого момента, когда, будучи еще маленькой девочкой, я начала сочинять, мама носила с собой в сумочке мои истории. Мама читала все черновики этой книги и была моим бесценным корректором.

Моих сестер, Кэти и Джемму, моих самых больших поклонниц и поставщиц превосходного бесплатного ухода за детьми.

Терезу Коэн, первого человека в книжном бизнесе, который поверил в мою книгу и в меня и с самого начала так чудесно поддерживал меня. Твой восторженный ответ на мое подчинение твоим требованиям и все твои последующие усилия стали началом пути этой книги к читателю, и я не в силах выразить тебе то, что это для меня значит.

Всех сотрудников из фантастического агентства Мадлен Милберн, особенно Мэдди, Алису Сазерленд-Хоуз и Хейли Стид за то, что так хорошо представляли меня на книжном рынке, и за то, что упорно работали и были преданы мне. Приятно знать, что я в таких надежных руках.

Всех замечательных людей из «Scholastic» за то, что поверили в меня и помогли мне в этом путешествии.

Особая благодарность Оливии Хоррокс и Ройсин О’Ши за такую блестящую рекламу и продвижение романа на книжном рынке.

Эмму Джоблинг и Питера Мэтьюза за их терпение и внимание к деталям. (И извините за то, что у меня такие хитроумные двоеточия!)

Я благодарю Эндрю Бискома и его команду за их прекрасное творение. Мне понравилась яркая пышность корректурного экземпляра книги, и я была совершенно потрясена сложным, оригинальным и красивым окончательным дизайном обложки.

И, конечно же, я многим обязана Лорен Форчун, моему блестящему редактору. Ты проявила такую веру в меня и такую страсть к моему произведению и была источником вдохновения и поддержки. Без тебя этой книги сегодня бы не было.

Шан Швар, чрезвычайно талантливой писательнице и лучшей подруге, которую могла бы пожелать себе любая девушка. Мне нравилось делить с тобой ранние этапы нашего совместного путешествия к читателю, и я знаю, что твое время скоро придет – может быть, когда немного подрастут твои дети! Ты была настолько важной частью всего этого, что я думаю, без тебя эта книга не состоялась бы.

Моим верным друзьям и членам семьи, которые читали книгу на ранней стадии и оказали мощную поддержку, когда все это казалось просто недостижимой мечтой. Джоанна Лардж, Кэт Пармли, Фиона Викерс, Никола Хилэм (моя поклонница с севера!), тетя Дженетт, Лаура Докерилл, Джилл Баркер, Сара Мартин, Лин Херлок, Мэри Каллендер, Олли Мерли… Надеюсь, я никого не забыла. Мне очень жаль, если я кого-то все же пропустила.

Благодарю моего блестящего учителя английского языка, миссис Морли, которая зажгла огонь и раздула пламя.

Спасибо девушкам из Брентвуд Скул – они очень талантливые и вдохновляющие писательницы, поэтому я пообещала, что упомяну их в этом разделе моей книги!

Благодарю читателей, купивших эту книгу, – надеюсь, она вам понравится.

И последнее, но не по значимости, спасибо Марку – я не могла бы сделать ничего без твоей поддержки. Благодарю тебя за то, что ты надолго смирился с запущенным домом и слегка невменяемой женой, за то, что ты дал мне время и место для работы над книгой – нелегкое дело для молодой семьи, которую нужно развлекать и о которой нужно заботиться. Благодарю тебя за то, что ты снова и снова перечитывал «Шоу безликих» и дал мне столько конструктивных и полезных советов, за которые тебя по праву следовало бы зачислить в соавторы.

Спасибо прежде всего за то что ты лучший друг и муж, которого я могла когда-либо иметь, и лучший в мире папа для наших мальчиков. Я люблю тебя.