Текст книги "Шоу безликих"

Автор книги: Хейли Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Бен

Сначала здесь довольно темно и тихо. Но вдруг я слышу, как ударил в смычки оркестр. Значит, представление началось. Теперь все там – расселись вокруг арены и смотрят на Хошико. Что же с ней будет?

Внезапно вокруг моей головы вспыхивают огни. Неизвестно откуда доносится мерзкий хохот, в темноте появляются жуткие лица. Похоже, я в Доме с Привидениями. Мне приходилось слышать о нем в школе. Выставка ужасов, которая открыта два месяца в году, в октябре и ноябре. Здесь выставлены напоказ все старинные приспособления наказания, а качестве жертв – Отбросы-преступники.

Я пробегаю по запутанным извилистым коридорам, каждый из которых ведет к своей двери с толпой посетителей. Над их головами деревянные вывески, одна соблазнительнее другой: Дыба, Железная Дева, Тиски для больших пальцев рук, Щипцы для вырывания языка, Крысиная клетка, «Испанский осел».

Куда бы я ни сворачивал, непременно натыкался на дверь или оказывался в тупике.

Вдруг в конце одного из коридоров внезапно вспыхнул свет. Я подошел ближе и увидел Сильвио в костюме дьявола. Его глаза злобно сверкнули, когда он заметил меня. Затем дверь закрылась, и все снова погрузилось в темноту.

Я бросился вперед и выбежал в дверь на другом конце комнаты. У меня за спиной послышались легкие шаги инспектора манежа.

Сначала я подумал, что опять уткнусь в тупик, но вовремя заметил ручку и понял, что стою перед другой дверью. Я открыл ее и скользнул внутрь.

На стенах в старинных канделябрах горят настоящие свечи, отбрасывая жутковатый свет. Над моей головой поскрипывает вывеска с большими зазубренными буквами: «Добро пожаловать в Зеркальный лабиринт».

По бокам установлены черные панели, между которыми есть лишь один небольшой проход, ведущий в лабиринт.

Я снова слышу шаги у себя за спиной и пролезаю между панелями.

Внезапно понимание того, где я и кто я, теряется. Мое окаменевшее, отчаянное, испуганное лицо смотрит на меня – одно, затем два, затем сто. Зеркало, отражающее зеркало, отражающее новое зеркало, и везде, куда бы я ни повернулся, вижу себя.

Я бегу по бесконечным зеркальным переулкам. Это место не может быть очень большим, должно быть, я снова и снова прохожу по одному и тому же пути и не могу понять, в каком направлении нужно двигаться. Я не могу понять, где лево, а где право.

Затем я вижу размноженное отражение Сильвио – везде одно и то же лицо со злобной ухмылкой.

Куда ни посмотри, я вижу его. И он видит меня.

– Не уйдешь! – напевно произносит он и торжествующе смеется.

Его голос словно отражается от каждого зеркала. Звуки доносятся со всех сторон.

Я не знаю, где он, не понимаю, где реальный человек, а где – отражение.

– Ты мог бы сдаться, – говорит он и бросается вперед, вытянув вперед руку, чтобы схватить меня.

Но это лишь его фигура в ближайшем зеркале. Он отдаляется, а не приближается. И тогда до меня доходит: он тоже не знает, какое из моих отражений реально.

– Никогда! – отвечаю я, гораздо увереннее, чем чувствую себя на самом деле. – Ты никогда не поймаешь меня.

Я поворачиваюсь и бегу назад, туда, откуда пришел. По крайней мере, мне кажется, что начало лабиринта там, хотя не уверен в этом.

Он тоже бежит: сначала удаляется, а потом снова оказывается близко. Я слышу его шаги совсем рядом. Это значит, что он может услышать и мои шаги.

Я останавливаюсь и прижимаюсь к одному из зеркал. Он тоже останавливается и начинает рассматривать каждое зеркало. Он все еще не знает, где я.

Он вытаскивает пистолет, наводит его на мое отражение, осматривает все соседние зеркала и снова прицеливается. Раздается оглушительный грохот, и зеркало слева от меня со звоном рассыпается на тысячу осколков – одно из наших отражений исчезло. Выстрел – очередная куча осколков, затем еще и еще одна.

Он будет стрелять в каждое отражение, пока не доберется до оригинала. Я срываюсь с места, и пули со свистом пролетают то слева, то справа от меня.

Зеркало слева от меня взрывается кучей осколков.

Вижу его огромное лицо, как будто он находится совсем близко. Может быть, он действительно рядом.

Через отверстие от пули я замечаю панели у выхода. Зазубренные осколки царапают мою кожу, когда мне приходится проскочить через разбитое зеркало.

Выбежав из палатки, я бросаюсь вперед через двор. Оглянувшись, сворачиваю на другую дорожку.

По всей видимости, Сильвио на несколько секунд замешкался. Но здесь меня трудно заметить. Нужно найти место, чтобы спрятаться, прежде чем он обнаружит меня.

Заметив группу людей в очереди к какому-то аттракциону, подхожу ближе и проталкиваюсь сквозь толпу. Очередь совсем небольшая, почти все зрители находятся на арене. Что там происходит? Мне нужно добраться до Хошико, но сначала придется сбежать от Сильвио. Вместе с остальными людьми я быстро прохожу через турникет и оказываюсь внутри.

Он так и не появился. Какое-то время я буду в безопасности.

Снаружи выставка казалась довольно маленькой, но внутри она просто огромная. Это целый город, один из тех, которые можно встретить в старых вестернах. Мощеные улицы, салуны и бакалейные лавки. Здесь есть даже оружейный магазин, и люди выстраиваются в очередь, чтобы подержать в руках винтовки, которые выдает мальчик в костюме ковбоя.

Раздаются звуки выстрела, и я вижу Чистого. Тот, укрывшись за бочонком с порохом, стреляет в кого-то.

Это зомби, настоящий зомби. Нет, это Отброс, человек в костюме зомби. В прорехах его разорванной одежды видна почерневшая разложившаяся плоть. Грим настолько хорош, что выглядит реальным. Кажется, будто его тело действительно разлагается.

Интересно, как его заставили играть так хорошо? Рот открыт, глаза пустые. Его руки вытянуты вперед, а ноги двигаются очень медленно, почти механически. Человек за бочонком снова стреляет, и на этот раз пуля достигает цели. Зомби никак не реагирует. Он пошатывается, а затем валится на пол. Чистый подходит ближе и начинает пинать его.

Вокруг происходит то же самое. Чистые нападают на живых мертвецов. Некоторые из зомби уже лишились конечностей, и там, где должны быть руки или ноги, торчат мерзкие обрубки. У других зомби нет глазных яблок, на их месте зияют черные дыры.

Я не думаю, что это косметика. Я не знаю, что делать, не знаю, куда идти. Я поворачиваюсь и смотрю на улицу, которая похожа на съемочную площадку, чтобы скорее отыскать путь к бегству.

На другой стороне улицы к дому с надписью «Отель» шагает женщина-зомби. На ней нет темных лохмотьев, ее одежда сильно потрепана, но яркие цвета все еще хорошо заметны. Бирюзовый атлас, мерцающий золотом и пурпуром. Этот материал мне знаком.

Я вижу только ее спину, но волосы заплетены в длинную косу, которую она всегда носит.

– Прия! – выкрикиваю я. – Прия! Подожди!

Но она не слышит меня и продолжает идти вперед. Затем исчезает в отеле. Я бегу за ней.

Мы оказываемся в старомодном гостином номере с потрепанными красными бархатными диванами и ситцевыми обоями. Здесь больше никого нет.

– Прия!

Я вижу, как она медленно сворачивает за угол, и легко догоняю ее.

– Прия. Это я! Это Бен!

Я хватаю ее за руку.

– Прия! – восклицаю я. – Прия, это я!

Никакой реакции. Руки у нее холодные и неподвижные. Она безучастно смотрит в пустоту перед собой.

Она больше никогда не сможет почувствовать что-либо: я вижу хитроумное приспособление, к которому прикреплено ее тело, чтобы оставаться в вертикальном положении.

Ужас охватывает меня. Она мертва. Все эти «зомби» мертвы. Их тела механизировали, чтобы создать иллюзию движения, но они мертвы.

Я опускаюсь на пол, из моей груди вырывается истошный вопль.

Это не Прия. Не моя Прия.

Ее дети, Нила и Нихал, будут ждать свою мать. Ждать очень долго, но она никогда не вернется домой.

Неожиданно все вокруг озаряется ярким светом. Музыка прекращается, раздается вой сирены, из динамиков вылетают слова:

– Внимание! Внимание! Серьезное нарушение мер безопасности. Просьба сохранять спокойствие. Двигайтесь к ближайшему выходу и оставайтесь на территории главного двора.

Я поднимаю голову и озираюсь по сторонам. Со стены рядом со мной свисает манекен с капюшоном на голове и язвительной усмешкой на морщинистом лице.

Я срываю с него костюм и, надев плащ, устремляюсь в гущу толпы. Маска Смерти даст мне несколько минут на поиски Хошико.

Хошико

Языки пламени уже лижут мне пятки. В ноздри бьет омерзительный запах моей собственной горящей плоти.

Несмотря на боль, я спокойна. Я как будто вышла из своего тела. Во мне не осталось ни капли боевого духа. Я думаю о Бене, живи мы в другое время, в другом мире, все могло быть по-другому. Сейчас мои мысли сосредоточены только на нем.

Я настолько погрузилась в себя, что не сразу заметила, как что-то изменилось. Ревущее пламя утихло и дым заполонил все пространство. Помимо мучительного жжения в ногах я ощущаю что-то еще. Моим плечам становится холодно.

Господи, да я же мокрая!

Я поднимаю глаза к потолку и вижу, как из системы противопожарной безопасности льются струи воды. Это они погасили пламя.

Что происходит? Неужели это тоже часть номера?

Я уже промокла насквозь. Зато огонь больше не уничтожает мои ноги.

Между тем дым рассеивается. С высоты видно, как зрители спешат покинуть зал, а голос в громкоговорителе раз за разом повторяет:

– Внимание! Внимание! Серьезное нарушение мер безопасности! Серьезное нарушение мер безопасности!

Что бы ни случилось, я спасена. Пока.

Бен

Я оглядываюсь, Сабатини нигде не видно. Сливаясь с толпой, я послушно направляюсь к главной арене.

Все оглядываются и смотрят на аттракцион, откуда я вышел.

– Вы слышали выстрелы? – спрашивают люди. – Что там происходит?

– Это стреляют в городе зомби, – отвечает кто-то. – Разве вы еще не были там? Обязательно зайдите! Там полным-полно мертвых Отбросов!

Что же делать? Эта тревога явно как-то связана со мной. Но теперь я, по крайней мере, не выделяюсь из толпы, которая послушно тянется к выходу. Здесь нас, словно стадо овец, направляют к главной арене.

Снаружи уже собралось много народу. Похоже, здесь все, в том числе и циркачи-Отбросы, в оцеплении кордона полиции. Я всматриваюсь в их лица. Увы, Хошико среди них нет.

Где же она? Наверное, мертва.

Эта мысль вызывает у меня физическую боль. Может быть, мне нужно прямо сейчас заявить о себе.

Кому какое дело, если меня пристрелят? Оказавшись здесь, я уже потерял все шансы на спокойную комфортную жизнь Чистого, да теперь она и не нужна мне. В общем, в старый мир дороги больше нет. За последние два дня я стал другим человеком.

Хотя ничто не мешает продолжить мою борьбу. Я мог бы сказать этой толпе, что я о них думаю. По крайней мере, мне больше не нужно притворяться, не нужно покорно соглашаться с каждым словом. И если у безумного, забытого Богом человечества, частью которого я являюсь, есть хотя бы какая-то загробная жизнь, оказавшись там, я, по крайней мере, смогу посмотреть в глаза Хошико и Прие.

Я энергично работаю локтями, пробиваясь вперед. Чем больше людей увидят и услышат меня, тем лучше.

Мне нужно попасть на сцену. Если я смогу достучаться хотя бы до одного человека, значит, моя жизнь была не напрасна.

Я почти на сцене, когда до меня доносится какой-то шум. Это галдят цирковые артисты. Дверь под куполом распахивается.

В дверном проеме стоит она. Живая. Слава богу!

Правда, сегодня ее не узнать – по крайней мере, в первую секунду.

Темно-синий костюм искрится тысячами огоньков, волосы зачесаны назад и собраны в узел.

Хо-ши-ко. Японское хокку.

 
Звездное дитя,
Ярко сияющее во тьме,
Разгоняющее ночной мрак.
 

Хошико

Меня качает из стороны в сторону, хотя рядом находятся Амина и глотатель огня Алекс.

Мне хочется покоя и тишины. Здесь же на меня таращится целая толпа. Кажется, это Чистые. Они все в маскарадных костюмах, вырядились призраками, вурдалаками и монстрами. Наверное, эти костюмы отражают их истинную сущность.

Я не знаю, как оказалась здесь. Не помню, как спустилась с платформы. Помню лишь безутешные рыдания Греты. Помню, как Амина пыталась ее успокоить.

Кстати, боль стихла, ее можно терпеть. Не считая тупого ноющего ощущения в области ног, которых я почти не чувствую. У Амины нашлись сильнодействующие болеутоляющие лекарства и мази. Она второпях смазала мне ожоги и наложила повязки, после чего нас всех согнали сюда.

Я не спрашиваю, долго ли будут заживать мои ожоги. Какой смысл? Ответ мне известен. Даже если бы Вивьен Бейнс не дала Сильвио одни сутки, сейчас со мной все равно будет покончено. С обожженными распухшими ногами я еще долго не смогу встать на канат. Чтобы они восстановились, потребуется несколько недель, если не больше. Да и заживут ли они вообще?

Сильвио никогда не позволит, чтобы на Отбросов тратились драгоценные ресурсы – пища, крыша над головой, лекарства, – если они не приносят цирку доход. Тем более речь идет обо мне.

Тем не менее ни Грета, ни я не погибли сегодня на арене – я думаю, ни одна из нас не дала Сильвио того общественного признания, которого он добивался. Полагаю, что это должно послужить мне утешением: он потерпел неудачу. Я обязательно скажу ему это за мгновение до того, как он пустит пулю мне в лоб.

Бен

Стоило мне узнать, что она жива, как я тотчас воспарил духом. Даже не сразу заметил бинты, которые покрыли ее ноги до самых щиколоток.

Глаза всех присутствующих обращены в ее сторону. Я не единственный, кто попал под действие чар Хошико. По толпе пробегает шепот. Я напрягаю слух, чтобы понять, о чем говорят вокруг меня.

– Она едва не погибла, – шепчет какой-то мужчина. – Похоже, ее спас только сигнал тревоги.

– Я все видела своими глазами! – восклицает женщина. – Там было такое мощное пламя. Она же была готова пожертвовать собой ради девочки.

– Ну кто бы мог подумать! – раздается рядом со мной чей-то голос. Я оборачиваюсь и вижу очкарика с брюшком в костюме гоблина. – Оказывается, у Отбросов есть чувства!

Все вокруг смеются. Мне же хочется кулаком сбить к чертям очки с его самодовольной физиономии и заодно заглянуть в его тупые глаза. Я срываю с себя маску и готовлюсь замахнуться, но замечаю Амину, которая с удивлением замечает меня в толпе. Наши взгляды встречаются. Она едва заметно качает головой. Вряд ли кто-то обратил на это внимание, но мне ее предостережения оказалось достаточно. Все ясно: она велит мне не двигаться, не шевелиться, ничего не делать. Только ждать.

Есть в этой медсестре нечто, заставляющее беспрекословно выполнять любые ее требования. Просто подсознательно понимаешь, что второй такой мудрой и доброй женщины нет. Еще вчера я понял, что Хошико доверяет ей, как никому другому в этом мире. И вот теперь меня посетило точно такое же чувство. Я останавливаюсь и спокойно жду дальнейших действий. Амина выручит меня, пока не знаю каким образом, но она это сделает.

Я вновь натягиваю на лицо маску и жду.

На сцену поднимается инспектор манежа. Толпа моментально утихает. Все взгляды прикованы к нему.

Это еще один человек, который может подчинить своей воле любого, только в отличие от доброты Амины и красоты Хошико это темная воля. Он будто говорит своим видом: «смотрите на меня и не вздумайте отводить взгляд».

Интересно, как это человек в статусе Отброса смог добиться такого влияния? Похоже, ему наплевать на все правила. Даже полиция послушно исполняет все его приказы.

Как и вчера, он говорит слащавым голоском. Тон настолько учтивый, такой вежливый, что в нем можно услышать нотки сарказма.

– Дамы и господа, мы приносим вам наши самые искренние извинения за срыв сегодняшнего представления. Смею заверить вас, что каждый, кто сегодня приобрел билет, получит возможность вновь прийти в цирк Отбросов в качестве почетного гостя в любой удобный для вас день совершенно бесплатно.

Из толпы слышатся сердитые выкрики, типа «Еще бы!» или «Только попробуй нас надуть!», но ему достаточно вскинуть руку, как ропот тут же смолкает.

– К сожалению, доставленные неудобства на этом не заканчиваются. Возможно, сегодня вечером вы слышали выстрелы, дамы и господа. С великим сожалением сообщаю вам, что некоторые из них не были запланированной частью вечерних выступлений. Мы ищем пропавшего белого подростка, Чистого. Эта ситуация сложная и очень деликатная. Его зовут Бенедикт Бейнс – он сын Вивьен Бейнс.

Присутствующие удивленно ахают.

– У нас также есть все основания полагать, что он сейчас находится здесь.

После этих слов все начинают озираться по сторонам. Мне почему-то кажется, что такое развитие событий им даже нравится, ведь оно приятно щекочет им нервы.

Я чувствую, что краснею. Слава богу, на мне маска. Желание во всеуслышание заявить о себе исчезло. Мне во что бы то ни стало нужно сохранять анонимность, пройти через все это и каким-то невероятным образом остаться живым.

– Дамы и господа, боюсь, у нас нет иного выбора, кроме как просить каждого из вас спокойно, без давки и паники, покинуть цирк через южные ворота. Тех из вас, кто сегодня пришел в масках, в том числе женщин и детей, в целях установления личности просим временно их снять. Прошу вас не поддаваться панике, дамы и господа.

Сабатини делает кому-то знак, и два медика выводят вперед знакомого мне охранника. На голове у него повязка, но в остальном он вполне себе жив и здоров.

По идее я должен радоваться тому, что с ним все в порядке, что я никого не убил. Мне бы очень этого хотелось, но, увы, это не так. Мой желудок как будто стянут холодным узлом – ощущение, ставшее привычным.

Еще десять минут назад я был готов пожертвовать своей жизнью. Но теперь я знаю, что Хошико жива, и не намерен так быстро покидать этот мир. Ну почему я не огрел его огнетушителем сильнее? Он вглядывается в толпу, изучая каждого, кто проходит мимо него, и я спешу опустить голову.

Позади на всех экранах мое фото и то же самое объявление: «Бенедикт Бейнс. Вознаграждение 1 миллион фунтов».

Если я сниму маску, мне конец.

Люди послушно проходят мимо охранника. Сначала те, что стояли слева от арены, всего в паре шагов от меня. Я вместе с толпой неуклонно продвигаюсь вперед, беспомощно глядя на Амину. Я все ближе и ближе к полному провалу.

Я считаю людей впереди меня. Одиннадцать, десять, девять… Совсем скоро нужно будет снять маску.

Мое сердце с каждой секундой стучит все сильнее и сильнее. Внезапно со стороны циркачей-Отбросов доносится пронзительный крик:

– Вон там! Я видела там какого-то человека! Он вооружен! – это кричит Амина и указывает куда-то в сторону. – Он там, за занавесом!

Охранники и полиция всей толпой устремляются туда. Среди посетителей тотчас же воцаряется хаос.

Все кричат, пихают и отталкивают друг друга, стараясь первыми пробраться к выходу и оказаться как можно дальше от вооруженного маньяка. Теперь здесь каждый сам за себя. Вокруг царит давка и толкотня, то и дело вспыхивают драки, и вся эта безумная масса двигается к выходу.

Один из путей к выходу лежит через место, где держат артистов. Разделяющие нас барьеры давно сметены. Чистые первыми рвутся к свободе.

Что же мне делать? Может, и мне стоит бежать туда? Я прокладываю себе путь против встречного потока беснующейся толпы. Мне нужно туда, за опрокинутые барьеры.

Как только я оказываюсь рядом с ними, снова начинаю работать локтями, прокладывая путь к Амине и Хошико. Хотя не знаю, что буду делать, когда окажусь рядом.

Внезапно я чувствую, как меня толкают, и я падаю на землю. Кто-то накидывает мне на голову огромный лоскут ткани. Я едва могу дышать и сопротивляюсь из последних сил. Чьи-то сильные руки пихают меня в ящик. Я погружаюсь во тьму. И… это все.

Хошико

От боли у меня кружится голова, и я готова свалиться в обморок. Спустя какое-то время мне кажется, что я стою в какой-то длинной очереди к выходу из цирка. По всей видимости, сознание оставило меня, потому что снова я очнулась уже в лазарете, когда Амина слегка тормошила меня.

– Хошико? Хоши? – повторяет она снова и снова. – Прошу тебя, ты должна внимательно выслушать все, что я тебе скажу.

В ее голосе слышатся умоляющие нотки. Я пытаюсь стряхнуть с себя сонливость, вернуть ясность ума. Увы, это нелегко, мне приходится силой вытаскивать себя из теплого уютного забытья. Я открываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на том, что она говорит.

– Слушай меня. Слушай внимательно, – повторяет она. – Не выходите из этой комнаты, вы двое. Я сейчас на минутку отлучусь. Но обещаю, что скоро вернусь.

Я киваю. Похоже, моя реакция ее удовлетворила, потому что она ушла. Я же остаюсь одна и пытаюсь проанализировать ее слова.

Я не ослышалась, она точно сказала «вы двое», хотя в палате я одна. Я и большой черный ящик с цирковым реквизитом. Я смотрю на него. Откуда он тут взялся?

Впрочем, странности на этом не заканчиваются. Ящик начинает двигаться. Изнутри доносятся удары. На нем есть защелка, и я, даже не задумываясь, наклоняюсь и отодвигаю ее. Похоже, представление продолжается, и я участвую в каком-то иллюзионе, потому что крышка распахивается, и из ящика на меня выпрыгивает Смерть.