Текст книги "Глухая стена"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

37

Ночь на воскресенье 19 октября оказалась для Валландера одной из самых скверных за всю жизнь. Задним числом он будет думать, что еще в машине, по дороге в Мальмё, предчувствовал: что-то случится. Сразу за съездом на Сведалу один из автомобилистов вдруг очертя голову пошел на обгон, и они едва не врезались в громадный встречный трейлер, который выдвинулся почти на осевую. Валландер отчаянно крутанул руль, чуть не вылетел в кювет, но сумел выровнять машину. Роберт Мудин крепко спал на соседнем сиденье и ничего не заметил. У Валландера же сердце готово было выскочить из груди.

Неожиданно ему вспомнилось, как несколько лет назад он заснул за рулем и только чудом не погиб. Случилось это незадолго до того, как он обнаружил, что болен диабетом, и начал лечиться. И вот теперь опять чудом уцелел. Затем тревожные мысли вернулись к расследованию, исход которого вызывал все больше сомнений. Снова комиссар спросил себя, вправду ли они на верном пути. Или он действовал словно пьяный лоцман и завел расследование на мель? Вдруг то, что находится в компьютере Фалька, вообще не имеет касательства к происходящему? Вдруг истина кроется совсем в другом месте?

Подъезжая к Мальмё, Валландер еще раз попытался найти альтернативное объяснение. Он по-прежнему был уверен: когда Фальк исчез в Анголе, с ним что-то произошло. Но возможно, совсем не то, что представлялось ему до сих пор? Возможно, дело было в наркотиках? Много ли ему самому известно об Анголе? Да почти ничего. Кажется, это богатая страна, с крупными месторождениями нефти и алмазов. Может быть, объяснение кроется здесь? Или суть в том, что группа чокнутых саботажников готовит атаку на шведскую систему энергоснабжения? Но почему именно в Анголе Фальк стал другим человеком? Комиссар вел машину сквозь ночь и во тьме, которую прорезали лучи фар встречных автомобилей, искал и не находил ответ. Тревогу усугубляли и мысли о том, что ему рассказывала Анн-Бритт. О Мартинссоне и его интригах. Может быть, ему, комиссару Валландеру, не доверяют обоснованно? Беспокойство навалилось разом со всех сторон.

Когда он свернул на Егерсру, Роберт Мудин резко проснулся.

– Сейчас приедем, – сказал Валландер.

– Я видел во сне, будто меня сзади схватили за шею.

Без особого труда Валландер отыскал нужный адрес – угловой дом в квартале вилл, построенный, видимо, в межвоенные годы. Комиссар затормозил у входа, заглушил мотор.

– Кто здесь живет? – спросил Мудин.

– Хорошая знакомая, – ответил Валландер. – Ее зовут Эльвира. Здесь ты спокойно переночуешь. А утром кто-нибудь за тобой заедет.

– У меня даже зубной щетки нет.

– Ну, это наверняка можно уладить.

Было около одиннадцати. Валландер рассчитывал задержаться до полуночи, выпить кофейку, полюбоваться красивыми ногами хозяйки, а потом вернуться в Истад.

Но получилось иначе. Едва они позвонили в дверь и вошли в переднюю, как у комиссара в кармане зажужжал мобильник. Ответив, он услыхал в трубке возбужденный голос Ханссона. Похоже, им наконец-то удалось выйти на след человека, который в тумане стрелял в комиссара. Помог опять-таки вечерний прохожий: он выгуливал собаку, и та обнаружила мужчину, который, судя по всему, старался спрятаться и вообще вел себя странновато. Собачник заметил, что весь день поблизости от Сандхаммарена шныряли полицейские патрули, и потому счел за благо сообщить об увиденном. В разговоре с Ханссоном он сразу сказал, что человек был вроде как в черном дождевике. Валландеру только и оставалось, что поблагодарить Эльвиру за ночлег для Роберта Мудина, еще раз представить парня и вновь отправиться в путь. Почему-то многое в этом расследовании связано с людьми, выгуливающими собак, подумал он. Вероятно, впредь полиции не помешало бы активнее обращаться к этому источнику информации. Около полуночи комиссар примчался к тому месту на север от Сандхаммарена, которое указал Ханссон. По дороге он заскочил в управление за своим табельным оружием.

Снова полил дождь. Мартинссон подъехал незадолго до Валландера. Здесь же находилась группа захвата, в бронежилетах и касках, а также два патруля с собаками. Человек в дождевике прятался в небольшом леске, ограниченном дорогой на Шиллинге и открытыми полями. Хотя Ханссон быстро выставил оцепление, Валландер с первого взгляда понял, насколько велик риск, что незнакомец сумеет скрыться во мраке. Сообща попробовали наметить план действий. Посылать в лес патрульных с собаками слишком опасно, так что этот вариант отмели сразу. Стоя на ветру под дождем, они прикидывали, можно ли что-то предпринять или остается лишь держать оцепление и дожидаться рассвета. Тут у Ханссона ожила рация, сквозь треск помех самый северный патруль доложил, что заметил какое-то движение. Потом послышался выстрел, а через секунду второй. Из рации хрипло донеслось: «Эта сволочь стреляет!» И все стихло. Валландер немедля заподозрил самое худшее и вместе с Ханссоном бросился в лес. Куда девался Мартинссон, комиссар в возникшей неразберихе не обратил внимания. Через шесть минут они добрались до места, откуда патрульные передали сообщение. Когда впереди завиднелся свет фар, оба остановились и достали оружие. Оглушительная тишина кругом. Валландер окликнул патрульных, а услышав ответ, они с Ханссоном облегченно вздохнули и, пригнувшись, побежали к машине, возле которой с оружием в руках лежали в грязи до смерти перепуганные полицейские. Эль-Сайед и Элуфссон. Стрелявший прятался в лесу за дорогой. Ребята стояли рядом с машиной, когда неподалеку внезапно хрустнула ветка. Элуфссон направил в ту сторону луч фонаря, а Эль-Сайед по рации связался с Ханссоном. Затем грянул выстрел.

– Что за лесом? ~– шепотом спросил Валландер.

– Тропинка, ведущая к морю, – ответил Элусрссон.

– Дома там есть?

Никто понятия не имел.

– Возьмем его в кольцо, – решил Валландер. – По крайней мере, теперь мы знаем, где он затаился.

Ханссон вызвал на подмогу Мартинссона, объяснил, где они. Валландер тем временем отослал Эль-Сайеда и Элуфссона подальше от машины, в темноту. Ведь противник в любую минуту мог появиться из лесу, с оружием на изготовку.

– Может, вертолет вызвать? – спросил подоспевший Мартинссон.

– Да неплохо бы. Причем с хорошими прожекторами. Но к операции его подключим, только когда все будут на местах.

Мартинссон вернулся к рации. Валландер осторожно выглянул из-за машины. И конечно же ничего разглядеть не смог. Вдобавок за шумом ветра и расслышать ничего невозможно. Не поймешь, где реальные звуки, а где мнимые. Ему вдруг вспомнилось, как однажды ночью они с Рюдбергом лежали в засаде на глинистом поле, высматривали убийцу, зарубившего топором собственную невесту. Дело тоже было осенью. Оба лежали, уткнувшись лицом в сырую глину, тут-то Рюдберг и обронил, что одно из самых трудных умений на свете – отличать реальные звуки от тех, какие только чудятся. Впоследствии Валландер не раз вспоминал слова Рюдберга. Но овладеть означенным умением ему так и не удалось.

Мартинссон снова был рядом:

– Я всех оповестил, они едут сюда. Ханссон вызывает вертолет.

Ответить Валландер не успел. Грянул выстрел. Оба съежились под прикрытием автомобиля.

Стреляли откуда-то слева. Валландер понятия не имел, кто или что было мишенью. Окликнул Элуфссона. Но первым отозвался Эль-Сайед, а следом и Элуфссон. Надо действовать, подумал Валландер и крикнул прямо в темноту:

– Сдавайтесь! Полиция!

Затем он повторил то же самое по-английски.

Ответа не было. Только шум ветра.

– Не нравится мне это, – прошептал Мартинссон. – Почему он прячется и стреляет? Почему не сдается? Наверняка ведь понимает, что мы вызвали подкрепление.

Валландер не ответил. Он задавал себе те же вопросы.

Вдали послышались полицейские сирены.

– Почему ты их не предупредил, чтоб помалкивали! – Комиссар не скрывал раздражения.

– Ханссон мог бы и сам допереть.

– Ты слишком много хочешь!

В ту же секунду Эль-Сайед вскрикнул. Валландер успел заметить, как смутная тень метнулась через дорогу на поле слева от машины и растаяла в темноте.

– Сбежать пытается! – прошептал Валландер.

– Куда?

Комиссар кивнул во мрак. Без толку. Мартинссон ничего не увидит. Надо действовать. Если стрелок пересечет поля, то скоро окажется в роще побольше, где взять его в кольцо будет гораздо труднее. Он велел Мартинссону посторониться, прыгнул в машину и, включив зажигание, резко ее развернул. При этом за что-то задел, но вникать не стал. Главное, теперь фары светили прямо на поле.

Вон он! Когда луч света упал на беглеца, тот остановился и обернулся. Дождевик развевался на ветру. Валландер увидел, как темная фигура вскинула руку, и резко подался вбок. Пуля пробила ветровое стекло. Комиссар вывалился из машины, крича остальным, чтобы они прижались к земле. Новый выстрел разбил одну из фар, она погасла. Что это? Чистое везение – достать фару с такого расстояния? – подумал Валландер и неожиданно сообразил, что плохо видит. Вывалившись из машины, он ободрал лоб о щебенку, и теперь кровь заливала глаза. Комиссар осторожно поднял голову, крикнув остальным не высовываться. Стрелок ковылял по мокрой глине.

Черт, где же собаки? – мелькнуло в голове.

Сирены приближались. Валландер вдруг испугался, что машины могут попасть под обстрел, и крикнул Мартинссону, чтобы он по рации велел им остановиться впредь до сигнала.

– Я обронил рацию, – ответил тот, – и в таких потемках мне ее не найти.

Беглец на поле стремился уйти из полосы света. Валландер видел, как он споткнулся и чуть не упал. Больше медлить нельзя, и комиссар выпрямился во весь рост.

– Ты что делаешь, черт побери! – закричал Мартинссон.

– Будем брать, – сказал Валландер.

– Сперва надо его окружить!

– Нет времени, уйдет.

Валландер посмотрел на Мартинссона (тот только головой покачал) и шагнул на поле. Глина тотчас комьями облепила ботинки. Стрелок был уже в темноте. Валландер остановился, достал пистолет, удостоверился, что он снят с предохранителя. За спиной Мартинссон окликнул Эль-Сайеда и Элуфссона. Комиссар ускорил шаг, держась рядом с полосой света от уцелевшей фары. Один ботинок увяз в глине, Валландер нагнулся, со злостью скинул и второй. Ногам сразу стало мокро и холодно, хотя двигался он теперь значительно быстрее. Внезапно он снова увидел стрелка. Тот ковылял по полю, с трудом держась прямо. Валландер нырнул поглубже в темноту. Потом, сообразив, что куртка у него белая, скинул ее, бросил в глину. В темно-зеленой рубашке разглядеть его будет нелегко. Человек впереди, похоже, не догадывался, что Валландер идет за ним. Стало быть, подумал комиссар, у меня есть преимущество.

Расстояние между ними по-прежнему было слишком велико, и Валландер опасался стрелять по ногам – можно промахнуться. Поодаль послышался рокот вертолета. Звук не приближался. Пилот ждал приказа. Незнакомец и комиссар находились посреди поля. Свет фары начал слабеть. Надо что-то делать, думал Валландер, только вот что? Сам он стрелок никудышный, а противник, хоть и промахнулся дважды, без сомнения, стреляет намного лучше его. В фару-то попал с большой дистанции. Валландер лихорадочно искал выход. Скоро противник исчезнет во мраке. Вертолет! Почему Мартинссон и Ханссон не велят ему осветить поле?

Человек впереди вдруг споткнулся. Комиссар замер. Увидел, как тот нагнулся и стал что-то искать. В ту же секунду Валландер сообразил, что он уронил оружие и никак его не найдет. Их разделяло метров тридцать. Времени слишком мало, подумал комиссар и устремился вперед, пытаясь перепрыгивать через мокрые, вязкие борозды. Споткнулся, едва удержался на ногах и – был обнаружен. Несмотря на по-прежнему большую дистанцию, комиссар разглядел, что его противник азиат.

И тут Валландер поскользнулся. Левая нога поехала, как по льду. На сей раз устоять не удалось, он рухнул навзничь. В тот же миг противник нашел свое оружие. Валландер поднялся на колени, увидел, что прямо на него направлен пистолет, и нажал на курок своего. Осечка. Снова нажал на курок. И снова осечка. В последней отчаянной попытке избежать пули рванулся вбок и изо всех сил впечатался в глину. Грянул выстрел. Валландер вздрогнул. Но его даже не задело. Он не шевелился, ожидая следующего выстрела. Однако ничего не происходило. Долго ли он так лежал, Валландер не знал. Мысленно он видел все как бы со стороны. Вот так, стало быть, кончится жизнь. Нелепой смертью, в одиночестве, в чистом поле. Вот к чему он пришел со своими мечтами и планами. Баста, ничего больше не будет. Уткнувшись лицом в холодную мокрую глину, он канет в вечный мрак. Причем даже без обуви.

Только когда услыхал быстро приближающийся гул вертолета, он дерзнул предположить, что останется жив. Осторожно поднял голову.

Незнакомец навзничь лежал в глине, раскинув руки. Валландер встал на ноги, медленно подошел ближе. Поодаль по полю скользили круги света от прожекторов вертолета. Лаяли собаки, Мартинссон что-то кричал в потемках.

Противник был мертв. И причина ясна: недавний выстрел предназначался вовсе не комиссару, а ему самому. Он застрелился. Прямо в висок. Валландеру вдруг стало нехорошо, закружилась голова. Он присел на корточки. От сырости и холода его бил озноб.

Ну что ж, думал он, многие вопросы отпали. Человек в черном дождевике, лежавший перед ним, действительно был азиатом. Какой именно национальности, Валландер определить не мог. Но не кто иной, как он, несколько недель назад в ресторане у Иштвана побудил Соню Хёкберг поменяться местами с Эвой Перссон, а потом расплатился поддельной кредитной картой на имя Фу Чжэна. И не кто иной, как он, пришел в квартиру Фалька, когда Валландер ждал там вдову. Он же два раза безуспешно стрелял в комиссара.

Валландер не знал, кто этот человек и зачем он приехал в Истад. Но его смерть принесла облегчение. По крайней мере, теперь можно не беспокоиться о коллегах и Роберте Мудине.

Он полагал, что именно этот человек затащил Соню Хёкберг на силовую подстанцию и отправил Юнаса Ландаля в маслянистую воду под гребным валом в машинном отделении польского парома.

Пробелов по-прежнему много. И неясности преобладают. Но, сидя на корточках среди глины, Валландер думал: кое-что все-таки подошло к концу.

Увы, он заблуждался, хотя, разумеется, сейчас знать об этом не знал. Понимание придет позднее.

Первым подбежал Мартинссон, следом за ним Элуфссон. Валландер поднялся на ноги, попросил Элуфссона отыскать его ботинки и куртку, они где-то тут в глине.

– Ты его застрелил? – недоверчиво спросил Мартинссон.

Валландер покачал головой:

– Он сам застрелился. Иначе быть бы мне теперь покойником.

Откуда-то вынырнула Лиза Хольгерссон. Валландер предоставил Мартинссону объясняться с начальницей. Подошел Элуфссон, принес Валландеровскую куртку и ботинки. Все в грязи. Комиссару хотелось сейчас только одного – как можно скорее убраться отсюда. Уехать домой, переодеться, а главное, избавиться от воспоминаний о том, как лежал в глине, ожидая конца. Жалкого конца.

Где-то в глубине души брезжила радость. Но в основном он пока ощущал пустоту.

Вертолет улетел. Ханссон отправил его обратно, на базу. Операция завершилась, отбой. Здесь останутся лишь те, кто займется осмотром места происшествия и покойником.

Шлепая по глине, подошел Ханссон в оранжевых резиновых сапогах и зюйдвестке.

– Ты бы домой поехал, а? – сказал он, глядя на Валландера.

Комиссар кивнул и зашагал прочь через поле. Вокруг плясали лучи карманных фонарей. Несколько раз он чуть не упал.

Лиза Хольгерссон догнала его почти у дороги.

– Думаю, я получила вполне четкое представление о случившемся, – сказала она. – Но завтра мы, конечно, хорошенько все проанализируем. Большая удача, что все так кончилось.

– Скоро мы сможем ответить на вопрос, он ли убил Соню Хёкберг и Юнаса Ландаля.

– А тебе не кажется, что он замешан и в убийстве Лундберга?

Валландер с удивлением взглянул на нее. Он часто думал, что Лиза быстро соображала, что к чему, и задавала правильные вопросы. Но сейчас она удивила его именно своей непонятливостью.

– Лундберга убила Соня Хёкберг, – сказал он. – Фактически это не вызывает никаких сомнений.

– Но это-то все почему произошло?

– Пока неизвестно. Но главную роль здесь играет Фальк. Вернее, то, что спрятано в его компьютере.

– Я по-прежнему считаю, что это совершенно бездоказательно.

– Альтернативного объяснения нет. – Валландер был не в силах продолжать разговор. – Мне надо переодеться. Извини, но я намерен поехать домой.

– Еще буквально два слова. Я вынуждена сказать, что ты поступил крайне безответственно, преследуя его в одиночку. Надо было взять с собой Мартинссона.

– Все произошло очень быстро.

– Напрасно ты не дал ему пойти с тобой.

Валландер, пытавшийся счистить глину с одежды, замер, воззрился на нее:

– Не дал?

– Ты не должен был препятствовать Мартинссону, когда он хотел пойти вместе с тобой. Неукоснительное правило – в одиночку действовать нельзя. Тебе ли не знать.

Валландер думать забыл про глину на одежде.

– Кто сказал, что я кому-то препятствовал?

– Такой вывод однозначно напрашивается.

Что ж, объяснение тут возможно только одно: так утверждал сам Мартинссон. Элуфссон с Эль-Сайедом были тогда слишком далеко.

– Может, завтра поговорим? – уклончиво сказал он.

– Я не могла не сделать этого замечания. Иначе совершила бы служебную ошибку. Ситуация у нас и без того весьма сложная.

Лиза, светя фонариком, пошла в сторону дороги. Валландер был вне себя от ярости. Стало быть, Мартинссон солгал. Комиссар-де помешал ему участвовать в преследовании. А потом Валландер лежал в глине, уверенный, что вот-вот умрет.

В ту же минуту он заметил, что Мартинссон и Ханссон направляются к нему. Лучи фонариков плясали по земле. Поодаль Лиза Хольгерссон завела машину и уехала.

Мартинссон и Ханссон остановились.

– Можешь подержать Мартинссонов фонарь? – спросил Валландер, взглянув на Ханссона.

– Зачем?

– Будь добр, сделай, как я прошу.

Мартинссон отдал Ханссону свой фонарь. Валландер шагнул вперед и двинул Мартинссона прямо в челюсть. Но поскольку при свете карманных фонарей недооценил расстояние, удар получился смазанный, прошел по касательной.

– Ты что? Какого черта?

– А ты что? Какого черта? – рявкнул Валландер.

Он набросился на Мартинссона, и оба покатились по глине. Ханссон попробовал их разнять, поскользнулся и упал навзничь. Один фонарь погас, второй валялся в грязи.

Валландер опомнился. Ярость ушла так же быстро, как и нахлынула. Он поднял фонарь, посветил на Мартинссона, у которого из разбитой губы текла кровь.

– Объявляешь Лизе, будто я не дал тебе преследовать преступника вместе со мной? Врешь про меня?

Мартинссон по-прежнему сидел в грязи. Ханссон встал. Где-то поодаль лаяла собака.

– Интригуешь у меня за спиной, – продолжал Валландер, уже совершенно спокойным тоном.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты интригуешь у меня за спиной. Считаешь, что я плохой полицейский. И втихаря, когда никто не видит, шастаешь к Лизе.

– Что тут происходит? – вмешался Ханссон.

– Обсуждаем оптимальные способы сотрудничества, – ответил Валландер. – Что лучше – быть честными друг с другом или строить козни за спиной.

– Все равно не понимаю, – сказал Ханссон.

Валландер выдохся. Нет смысла затягивать эту сцену.

– Это все, что я хотел сказать. – Он бросил фонарь к ногам Мартинссона. Вышел на дорогу и попросил один из патрульных экипажей отвезти его домой.

Дома комиссар принял ванну, потом сел на кухне за стол. Без малого три ночи. Он пытался думать, но в голове царила пустота. Лег в постель, хотя сна не было. И снова перенесся на поле. Снова, изнывая от страха, прижимался лицом к земле. Снова почему-то стыдился, что чуть не умер без ботинок на ногах. Снова переживал разборку с Мартинссоном.

Я дошел до предела, думал он. И наверно, не только в отношениях с Мартинссоном? А вообще во всем, что делаю?

Он и раньше, бывало, чувствовал себя вымотанным, заезженным. Но не так, как сейчас. Чтобы воспрянуть духом, стал думать об Эльвире Линдфельдт. Она наверняка спит. А в одной из соседних комнат спит Роберт Мудин, которому теперь можно не опасаться людей с биноклями.

Думал он и о том, какими последствиями чревата потасовка с Мартинссоном. Опять слово против слова. Как и в случае с Эвой Перссон и ее мамашей. Лиза Хольгерссон уже однозначно продемонстрировала, что больше доверяет Мартинссону, а не ему. Вдобавок всего за неделю с небольшим он, Валландер, дважды применил силу. Никуда не денешься, это факт. Первый раз – во время допроса, против несовершеннолетней, второй – против одного из самых давних своих коллег. Против человека, которому очень доверял.

Лежа в ночной тишине, он спрашивал себя, сожалеет ли о своем поступке. Но сожаления не было. Ведь он защищал собственное достоинство. Не мог иначе ответить на предательство Мартинссона. То, что ему по секрету рассказала Анн-Бритт, поневоле выплеснулось наружу.

Валландер долго не смыкал глаз, размышлял о пределе, к которому подошел. И о том, что общество тоже стоит у предела. Чем все кончится, он не знал. Не в пример полицейским будущего, вроде Эль-Сайеда, недавним выпускникам Полицейской академии, которые выработают совсем другие способы борьбы с новой преступностью, идущей в ногу с новыми информационными технологиями. Хоть я и не стар годами, думал он, но все равно старый пес. А старого пса новым фокусам обучить крайне трудно.

Дважды он вставал – попить воды и в туалет. И оба раза минуту-другую стоял в кухне у окна, глядел на пустынную улицу.

Уснул он только в пятом часу утра.

В воскресенье 19 октября.

Картер прибыл в Лиссабон в 6.30 утра 553-м рейсом авиакомпании «ТАП». Самолет на Копенгаген вылетает в 8.15. Как обычно, Картера охватило беспокойство. В Африке он чувствовал себя защищенным. Здесь же, в Европе, находился на чужой территории.

В Португалию он прилетел с паспортом на имя Лукаса Хабермана и прошел пограничный контроль как этот гражданин Германии, рожденный в 1939 году в Касселе, причем постарался запомнить лицо пограничника. Затем он отправился прямиком в туалет, где порвал германский паспорт, а обрывки аккуратно спустил в унитаз. Из ручной клади был извлечен другой паспорт, британский, на имя Ричарда Стэнтона, родившегося в 1940 году в Оксфорде. Кроме того, Картер надел другую куртку и, смочив волосы водой, изменил прическу. Зарегистрировался на копенгагенский рейс и снова прошел паспортный контроль как можно дальше от того пограничника, которому полчаса назад предъявлял германский документ. Никаких сложностей не возникло. В зале отлета он отыскал укромное местечко: там что-то перестраивали, но сегодня, в воскресенье, царили тишина и безлюдье. Убедившись, что вокруг никого нет, Картер достал мобильник.

Она ответила почти сразу же. Говорить по телефону он не любил, поэтому задавал короткие вопросы, ожидая столь же коротких и четких ответов.

Где находится Фу Чжэн, она сказать не могла: парень обещал связаться с ней накануне вечером, но так и не позвонил.

Затем Картер недоверчиво выслушал ее сообщение. Невероятное везение. Быть такого не может!

В конце концов он все-таки поверил. Роберт Мудин попал прямиком в ловушку, вернее, был туда доставлен.

Закончив разговор, Картер некоторое время не двигался с места. Фу Чжэн не вышел на связь, и это вызывало тревогу. Что-то случилось. С другой стороны, теперь не составит труда обезвредить этого Мудина, который сделался для них серьезнейшей угрозой.

Картер сунул мобильник в сумку, посчитал пульс – чуть учащеннее нормального. Можно не обращать внимания.

Он прошел в зал ожидания, предназначенный для пассажиров бизнес-класса.

Съел яблоко, выпил чашку чая.

Самолет на Копенгаген вылетел в 8.20, с опозданием на пять минут.

Картер сидел возле прохода, место 3D. Терпеть не мог забиваться к окну.

Сказал стюардессе, что завтракать не будет. Закрыл глаза и скоро уснул.