Текст книги "Глухая стена"

Автор книги: Хеннинг Манкелль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Валландер колебался. Однако идея Мартинссона была весьма и весьма заманчива. И он решительно произнес:

– Езжай за ним. А я пока проверю, как там дела у Ханссона с его собачниками.

Мартинссон сел в машину и погнал в Лёдеруп.

Валландер огляделся в потемках. Чуть поодаль у тротуара стоял автомобиль. Комиссар помахал рукой в знак приветствия.

Потом ему вспомнились слова Анн-Бритт. Что надо быть осторожнее.

Он еще раз огляделся. Потом зашагал в сторону Миссуннавеген.

Моросящий дождь перестал.

19

Свою машину Ханссон поставил возле налогового ведомства.

Его самого Валландер увидел издалека: он стоял под фонарем и читал журнал. Сразу понятно, что полицейский, подумал комиссар. Никто не усомнится, что он на задании, хоть и неясно, в чем оно заключается. Только вот одет слишком легко. Не считая золотого правила, предписывающего по окончании рабочего дня возвращаться домой живым, самое важное для полицейского – тепло одеваться для работы на улице,

Ханссон так увлекся журналом, что заметил Валландера, только когда тот был совсем рядом. Комиссар обратил внимание, что журнал посвящен конному спорту.

– Не слыхал, как ты подошел, – сказал Ханссон. – Должно быть, со слухом у меня поплохело.

– Как дела на бегах?

– Как у всех: живу иллюзиями. Вдруг в один прекрасный день я один угадаю победителя. Да только лошади, черт побери, бегут вопреки всем расчетам. Так что увы.

– А как насчет собачников?

– Я недавно пришел. Пока никто не появлялся.

Валландер глянул по сторонам:

– Когда я приехал в город, здесь было чистое поле. Никаких построек.

– Сведберг часто об этом говорил. О том, как менялся город. Но он тут родился.

Они помолчали, вспоминая покойного коллегу. Валландер снова воочию увидел убитого Сведберга на полу его собственной гостиной и услышал за спиной горестный возглас Мартинссона.

– Ему бы скоро пятьдесят стукнуло, – сказал Ханссон. – А у тебя когда юбилей?

– В ноябре.

– Надеюсь быть в числе приглашенных.

– Куда? Я не собираюсь отмечать.

Они зашагали по улице. Валландер рассказал об упорных попытках Мартинссона влезть в фальковский компьютер. Тут они как раз подошли к банкомату и остановились.

– До чего же быстро привыкаешь, – заметил Ханссон. – Я уже толком не помню, как мы обходились без этих штуковин. Хотя совершенно не понимаю, каким образом они функционируют. Иногда мне представляется, что там внутри сидит маленький такой бухгалтер. Отсчитывает купюры и следит, чтоб все действовало как надо.

Валландеру вспомнились слова Эрика Хёкберга. Насчет уязвимости современного общества. Недавний сбой в энергоснабжении подтвердил справедливость его высказывания.

Они вернулись к машине Ханссона. Собачников по-прежнему не видать.

– Пойду, пожалуй, – сказал Валландер. – Кстати, как ужин?

– Я не ходил. Какой смысл, если нельзя выпить рюмашку?

– Мог бы вызвать машину.

Ханссон внимательно посмотрел на него:

– Значит, по-твоему, я мог бы стоять здесь и разговаривать с людьми, обдавая их запахом перегара?

– От одной-то рюмки? – сказал Валландер. – Я же не говорю, что тебе надо было напиваться.

Он уже хотел уйти, как вдруг вспомнил, что после совещания Ханссон был на докладе у прокурора:

– Викторссон что-нибудь говорил?

– Да в общем нет.

– А все-таки? Что-то ведь он наверняка сказал.

– Сказал, что не видит причин сосредоточивать розыскные мероприятия на определенном направлении. Надо, мол, продолжать работу по широкой схеме. Произвольно.

– Полиция никогда не действует произвольно, – заметил Валландер. – Ему бы следовало знать.

– Во всяком случае, так он сказал.

– И это все?

– Да.

Валландеру вдруг показалось, что Ханссон отвечал уклончиво. Словно не решался о чем-то сообщить. Он подождал, но Ханссон молчал.

– В половине первого можешь закругляться. А я пойду, завтра увидимся.

– Надо мне было одеться потеплее. Холодно.

– Осень на дворе. Зима не за горами.

Комиссар зашагал к центру города. И чем дольше размышлял, тем меньше сомневался, что Ханссон о чем-то умолчал. А когда вышел на Руннерстрёмсторг, сделал однозначный вывод: Викторссон отпустил какое-то замечание по его, Валландера, адресу. Насчет якобы жестокого обращения. Насчет внутреннего расследования.

Его раздосадовало, что Ханссон ничего не сказал. Но не удивило. Ханссон очень старался одинаково дружить со всеми. Черт, как же он устал. А может, и подавлен.

Он огляделся по сторонам. Служебный автомобиль стоял на прежнем месте. Он отпер дверцу, сел за руль и уже собрался запустить мотор, как зазвонил мобильник. Пришлось достать его из кармана. Звонил Мартинссон.

– Ты где? – спросил Валландер.

– Дома.

– Почему? Не нашел Мулина?

– Мудина. Роберта Мудина. Просто у меня возникли сомнения.

– Какие же?

– Ну, ты сам знаешь, как бывает. По инструкции нам не разрешается почем зря привлекать к работе посторонних лиц. Вдобавок Мудин сидел в тюрьме. Правда, всего лишь несколько месяцев.

Валландер понял: Мартинссон сдрейфил. Такое с ним и раньше бывало. Раз-другой они даже поцапались из-за этого. Комиссару иногда казалось, что Мартинссон слишком уж осторожничает. Он не употреблял слова «трусит», хотя в глубине души имел в виду именно это.

– Сперва нам следовало бы получить санкцию прокурора, – продолжал Мартинссон. – И по крайней мере обсудить это с Лизой.

– Ты же знаешь, ответственность я беру на себя, – сказал Валландер.

– Тем не менее.

Комиссар понял, что Мартинссон настроен решительно.

– Во всяком случае, можешь дать мне адрес Мудина. Тогда я полностью сниму с тебя ответственность.

– Может, повременим?

– Нет, – отрезал Валландер. – Время работает против нас. Мне нужно знать, что в этом компьютере.

– Если тебе интересно мое личное мнение, то тебе необходимо поспать. В зеркало не смотрел? Вид у тебя ни к черту.

– Сам знаю. Давай адрес.

В бардачке, битком набитом бумагой и скомканными одноразовыми тарелками из гриль-баров, комиссар отыскал карандаш и на обороте квитанции за бензин записал продиктованный Мартинссоном адрес.

– Без малого полночь уже, – сказал Мартинссон.

– Знаю. Завтра утром увидимся.

Валландер отключил мобильник, положил его рядом на сиденье. Но, собираясь запустить мотор, неожиданно заколебался. Мартинссон прав. В первую очередь надо бы поспать. Какой, собственно, смысл ехать сейчас в Лёдеруп? Роберт Мудин наверняка спит. Лучше подождать до завтра.

Однако поехал он все-таки прочь из города, на восток, в сторону Лёдерупа.

Гнал на большой скорости, чтобы унять злость и не думать о собственных решениях.

Листок с адресом лежал на сиденье, рядом с мобильником. Когда Мартинссон назвал адрес, Валландер сразу сообразил, где это. Всего в нескольких километрах от дома, в котором жил его отец. И старшего Мудина, отца Роберта, он в свое время встречал. Только имя его тогда не запомнил. Комиссар опустил стекло, холодный ветер обвеял лицо. Черт бы побрал и Ханссона, и Мартинссона. Ковриком стелются перед начальством, лишь бы ни за что не отвечать!

В четверть первого он свернул с магистрального шоссе. Конечно, есть большой риск, что он подъедет к темному, спящему дому. Но гнев и досада прогнали усталость. Ему нужен Роберт Мудин. И он заберет парня с собой на Руннерстрёмсторг.

Дом, покрашенный в белый цвет, был окружен большим садом. В свете фар Валландер увидел одинокую лошадь, неподвижно замершую в загоне. У фасада припаркован джип и еще один автомобиль поменьше. В нижнем этаже светилось несколько окон.

Валландер затормозил, заглушил мотор и вылез из машины. В ту же минуту над входной дверью вспыхнула лампочка и на крыльцо вышел мужчина. Комиссар узнал его. Память не подвела: они действительно встречались.

Он подошел к крыльцу, поздоровался. Мужчине было лет шестьдесят, худой, сутулый. Руки чистые, нипочем не скажешь, что крестьянин.

– Я вас узнал, – сказал Мудин. – Ваш отец жил тут по соседству.

– Да, мы встречались. Только я запамятовал, в связи с чем.

– Ваш отец бродил по полю, – напомнил Мудин. – С сумкой в руках.

Валландер вспомнил. Однажды у его отца случилось помрачение сознания и он решил отправиться в Италию. Собрал сумку и пешком двинул из дома. Мудин обнаружил его, когда он топтался в глине средь чистого поля, и позвонил в полицию.

– После его кончины мы, пожалуй, ни разу не видались, – сказал Мудин. – Дом-то продан.

– Гертруд переехала к сестре в Сварте. Я даже не знаю, кто купил дом.

– Какой-то тип с севера, якобы коммерсант. Но я подозреваю, что вообще-то он самогонщик.

Валландер прямо воочию представил себе, как в отцовской студии орудует самогонщик.

– Полагаю, вы приехали из-за Роберта, – прервал Мудин ход его мыслей. – Мне казалось, он полностью искупил свою вину, а?

– Безусловно, – заверил Валландер. – Но приехал я и правда из-за него.

– Что он натворил на сей раз?

В голосе Мудина сквозила горечь.

– Ничего. Наоборот, мы надеемся на его помощь.

Мудин удивился. Но на душе у него явно полегчало. Кивком он пригласил Валландера в дом. Комиссар поднялся на крыльцо, вошел.

– Жена спит, – сказал Мудин. – У нее затычки в ушах.

В ту же минуту Валландер вспомнил, что Мудин землемер. Но откуда ему это известно, забыл напрочь.

– Роберт дома?

– На вечеринке с друзьями. Но у него с собой мобильник.

Мудин провел комиссара в гостиную.

Валландер замер на пороге. Над диваном висела картина, написанная его отцом. Пейзаж без глухарей.

– Это подарок, – сказал Мудин. – В сильные снегопады я расчищал ему подъездную дорожку. А иногда заезжал поболтать. Он был по-своему незаурядный человек.

– Вполне можно так сказать, – кивнул Валландер.

– Мне он нравился. Мало осталось таких людей.

– Порой с ним было нелегко, но мне его не хватает. И таких людей, как он, вправду становится все меньше. Придет день, когда они совсем исчезнут.

– А с кем легко? – заметил Мудин. – С вами? Со мной уж точно нет. Спросите у жены.

Валландер сел на диван. Мудин принялся чистить трубку. Потом набил ее табаком, раскурил.

– Роберт – парень хороший, – сказал он. – И по-моему, наказали его сурово. Хоть и отсидел он всего месяц. Ведь все это была только игра.

– Вообще-то я не в курсе. Знаю только, что он умудрился проникнуть в пентагоновские компьютеры.

– Он с этими штуковинами ловко управляется, – сказал Мудин. – Первый компьютер купил себе в девять лет. На деньги, которые заработал на сборе клубники. И с тех пор с головой ушел в компьютерный мир. Но в школе он успевал, и я не вмешивался. Хотя жена была против. Теперь она, понятно, твердит, что была права.

У Валландера сложилось впечатление, что Мудин очень одинок, и он бы охотно с ним поговорил, да только вот времени нет.

– Короче говоря, мне нужен Роберт. Возможно, его компьютерные познания здорово нам пригодятся.

Мудин сделал затяжку:

– Осмелюсь спросить, каким же образом.

– Речь идет о сложной компьютерной программе. Больше ничего сказать не могу.

– Ладно, допытываться не буду. – Мудин встал и исчез в прихожей, а вскоре заговорил с кем-то по телефону.

Валландер повернулся, посмотрел на отцовский пейзаж.

Куда подевались эти лощеные типы? – думал он. Торгаши на роскошных тачках, скупавшие за бесценок отцовы картины? Куда они подевались? В своих шикарных костюмах, со спесиво-барскими замашками? Может, есть кладбище, где хоронят только такую публику? Вместе с их толстыми бумажниками и блестящими лимузинами?

Мудин вернулся в гостиную:

– Мальчик выезжает. Он в Шиллинге. Скоро будет.

– Что вы ему сказали?

– Как есть, так и сказал. Ему ничего не грозит, но полиции нужна помощь. – Он снова сел. Трубка успела погаснуть. – Дело наверняка важное, раз вы приехали среди ночи.

– Иной раз откладывать нельзя.

Мудин понял, что Валландер не хочет обсуждать эту тему.

– Можно вас чем-нибудь угостить?

– Я бы не отказался от кофе.

– Среди ночи?

– Вообще-то я рассчитывал поработать еще часок-другой. Но могу и без кофе.

– Ну что вы, кофе будет сию минуту, – сказал Мудин.

Они сидели на кухне, когда к дому подъехал автомобиль. Потом открылась дверь, и вошел Роберт Мудин.

На первый взгляд – подросток лет тринадцати. Невысокий, коротко стриженный, в круглых очках. С годами явно будет все больше походить на отца. Одет в джинсы, рубашку и кожаную куртку. Валландер встал, пожал ему руку:

– Извини, что вытащил тебя с вечеринки.

– Да мы уже собирались по домам.

Старший Мудин стоял на пороге гостиной.

– Не буду вам мешать. – Он исчез в комнате.

– Устал? – спросил Валландер.

– Не особенно, – ответил Роберт.

– Видишь ли, нам надо поехать в Истад.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы ты кое на что взглянул. По дороге объясню.

Парнишка был начеку. Валландер попробовал улыбнуться:

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Я только возьму другие очки. – Роберт Мудин поспешил на второй этаж.

Валландер зашел в гостиную, поблагодарил за кофе.

– Я прослежу, чтобы мальчика доставили домой. А сейчас забираю его в Истад.

Старший Мудин снова встревожился:

– Он точно ничего не натворил?

– Клянусь. Все как я сказал.

Роберт спустился вниз, и они вышли из дома. Было двадцать минут второго. Парнишка подвинул мобильник, сел на переднее сиденье рядом с Валландером.

– Вам кто-то звонил, – сказал он.

Валландер проверил. Звонок был от Ханссона. Что ж я не взял мобильник с собой! – с досадой подумал комиссар и набрал номер. Ханссон ответил нескоро.

– Я тебя разбудил?

– Конечно. А ты как думал? На часах-то полтретьего. Я торчал там до половины первого. Устал как собака, просто с ног валился.

– Чего звонил-то?

– Есть результат.

Валландер встрепенулся:

– Неужели?

– Женщина с овчаркой. Насколько я понял, она видела Тиннеса Фалька в тот вечер, когда он умер.

– Хорошо. Она что-нибудь заметила?

– С памятью у нее полный порядок. Зовут ее Альма Хёгстрём, зубной врач на пенсии. По ее словам, вечерами она часто видела Тиннеса Фалька. Судя по всему, он любил прогуляться.

– А в тот вечер, когда вернули труп, она ничего не видела?

– Говорит, видела автофургон. Если тут нет ошибки, то было это в половине двенадцатого. Фургон припарковали перед банкоматом. Она обратила на него внимание, потому что стоял он аккурат между парковками.

– Людей она не заметила?

– Вроде бы заметила. Какого-то мужчину.

– Вроде бы?

– Она не уверена.

– А машину сможет опознать?

– Я попросил ее утром зайти в управление.

– Неплохо. Возможно, это зацепка.

– А ты где? Дома?

– Да нет, – ответил Валландер. – Всё. Увидимся утром.

В два часа Валландер подрулил к дому на Руннерстрёмсторг. Полицейская машина – уже другая – стояла на прежнем месте. Комиссар огляделся. Случись что, Роберт Мудин тоже может оказаться в опасности. Но улица была пуста, дождь утих.

По дороге из Лёдерупа Валландер объяснил свое дело: он просто хочет, чтобы Роберт попробовал влезть в компьютер Тиннеса Фалька.

– Я знаю, ты парень умный, – сказал он. – И меня интересует вовсе не история с Пентагоном, а то, что ты на компьютерах собаку съел.

– Вообще-то меня бы нипочем не поймали, – вдруг сказал Роберт из темноты, – если бы я сам не сглупил.

– То есть?

– Плохо замел следы.

– Как это понимать?

– Проникая в запретную зону, оставляешь следы. Ну, как бы делаешь дырку в заборе. Уходя, дырку надо ликвидировать. Вот тут я и допустил халатность. И меня выследили.

– Стало быть, пентагоновские сотрудники ухитрились определить, что к ним без спросу наведался в гости обитатель крошечного Лёдерупа?

– Нет, они понятия не имели, кто я и как меня зовут, но локализовали мой компьютер.

Валландер попытался вспомнить обстоятельства этого дела. По идее, он должен был что-то слышать, ведь Лёдеруп входил в состав Истадского полицейского района, так он назывался до реформы. Но память молчала.

– Кто тебя арестовал?

– Двое полицейских из Стокгольма, из Главного управления уголовной полиции.

– А что была потом?

– Американцы меня допрашивали.

– Допрашивали?

– Хотели знать, как я осуществил взлом. И я рассказал.

– А потом?

– Потом мне припаяли срок.

У Валландера вертелось на языке множество вопросов. Однако сидевший рядом парнишка, судя по всему, был не расположен отвечать.

Они вошли в подъезд, поднялись по лестнице. Валландер заметил, что держится настороженно. Прежде чем отпереть сейфовую дверь, замер и прислушался. Роберт Мудин наблюдал за ним, но не говорил ни слова.

Войдя в мансарду, Валландер зажег свет и кивнул на компьютер. Роберт сел на стул и решительно включил машину. На экране замелькали символы. Комиссар стоял поодаль, чтобы не мешать. Роберт, словно пианист перед концертом, тронул пальцами клавиатуру, а лицо приблизил к самому монитору, как будто высматривал там что-то для Валландера незримое.

Потом он быстро пробежался по клавишам. И буквально через минуту неожиданно вырубил компьютер и обернулся к Валландеру:

– Никогда не видел ничего подобного. Мне это сейчас не открыть.

Валландера захлестнуло разочарование. Как и самого Роберта Мудина.

– Ты уверен?

Парнишка мотнул головой и решительно произнес:

– Сперва мне надо выспаться. А затем потребуется время.

В эту минуту комиссар полностью осознал всю бессмысленность своей затеи. Зря он среди ночи потащил сюда Роберта Мудина. Мартинссон был прав. Признался он себе и кое в чем еще, хоть и неохотно: на своем он настоял потому только, что у Мартинссона возникли сомнения.

– Завтра у тебя время найдется?

– Я весь день свободен.

Валландер погасил свет, запер мансарду. Потом они подошли к детективам в штатском, которые сидели в машине, и комиссар велел им позаботиться, чтобы один из патрульных экипажей доставил молодого человека домой. С Робертом он договорился, что завтра за ним заедут часиков в двенадцать. Когда он выспится.

Сам Валландер поехал на Мариягатан. Без малого в три улегся в постель и сразу уснул. Твердо решив, что в управлении завтра появится не раньше одиннадцати.

Эта женщина пришла в полицейское управление в пятницу, около часу дня, и вежливо попросила карту Истада. Девушка, к которой она обратилась, рекомендовала ей пойти в турбюро или в книжный магазин. Женщина поблагодарила, а затем спросила насчет туалета. Девушка указала ей нужную дверь – туалет для посетителей. Женщина вошла, заперлась, открыла окно и снова закрыла, но не на шпингалеты, а на полоски скотча. Уборщица, которая вечером мыла кабинку, ничего не заметила.

В ночь на понедельник, в самом начале пятого, какой-то мужчина тенью влез в окно полицейского управления. Коридоры пустые, безлюдные. Из дежурной части доносились негромкие звуки радио. В руках у мужчины был план здания, который он скачал из компьютера архитектурной конторы. Он знал, куда идти.

Распахнув дверь валландеровского кабинета, он увидел на вешалке одинокую куртку с желтым пятном. Прошел к столу, где стоял компьютер, и, секунду помедлив, включил машину.

То, ради чего он пришел, заняло двадцать минут. Но в такую рань вряд ли кто сюда заявится, так что практически он ничем не рисковал. Открыть компьютер Валландера не составило труда, и он скачал оттуда все документы и письма.

Закончив, мужчина погасил свет и осторожно выглянул в коридор. По-прежнему ни души.

Он бесшумно исчез тем же путем, каким явился.

20

Утром в воскресенье 12 октября Валландер проснулся в девять. Спал он всего-навсего шесть часов, однако чувствовал себя вполне отдохнувшим. Прежде чем идти в управление, полчасика погулял. Дождя не было – чудесный погожий осенний день. Потеплело: плюс девять градусов. В четверть одиннадцатого комиссар вошел в управление и для начала заглянул в дежурную часть, спросил, как прошла ночь. Если не считать, что в церковь Девы Марии проникли воры, а сработавшая сигнализация обратила их в бегство, то все было на редкость спокойно. Патрули в штатском, дежурившие на Апельбергсгатан и Руннерстрёмсторг, опять же ничего особенного не заметили.

Валландер поинтересовался, кто из его коллег уже на месте.

– Мартинссон здесь. Ханссон за кем-то поехал. Анн-Бритт я пока не видел.

– Я тоже здесь, – послышалось за спиной. Валландер обернулся, а Анн-Бритт продолжала: – Я что-то упустила?

– Нет, – ответил комиссар. – Пошли ко мне.

– Сейчас. Куртку сниму и приду.

Валландер сказал дежурному, что надо послать машину в Лёдеруп и к двенадцати доставить сюда Роберта Myдина, объяснил дорогу и добавил:

– Машина должна быть гражданская. Это важно.

Он прошел к себе, а через несколько минут появилась Анн-Бритт. Выглядела она менее усталой, чем в последние дни. Надо бы спросить, как дела у нее дома, но, по обыкновению, он не был уверен, уместно ли задавать такие вопросы. Вместо этого сообщил, что Ханссон поехал за свидетельницей. И рассказал про парнишку из Лёдерупа, который, вероятно, поможет им добраться до содержимого фальковского компьютера.

– Я его помню, – сказала Анн-Бритт.

– По его словам, сюда приезжали ребята из Главного управления. Интересно, почему?

– Надо думать, в Стокгольме занервничали. Шутка ли, шведский гражданин сидит себе дома за компьютером и читает секреты американского министерства обороны.

– Странно, что я ничегошеньки не слыхал.

– Может, в отпуске был?

– И все-таки странно.

– Мне кажется, важные события мимо тебя не проходят.

Валландер вспомнил вчерашнее ощущение, что Ханссон что-то от него утаил, и хотел было спросить, но раздумал. Он не питал иллюзий. Как раз сейчас сопливая девчонка и ее мамаша обвиняют его в жестоком обращении. Обычно полицейские поддерживают друг друга. Но с другой стороны, если коллега сам создает себе проблему, все могут мигом от него отвернуться.

– Значит, ты думаешь, разгадка в этом компьютере? – спросила Анн-Бритт.

– Ничего я не думаю. Просто необходимо выяснить, чем занимался Тиннес Фальк. Похоже, в наши дни люди начинают создавать себе виртуальную личность.

Затем он рассказал о свидетельнице, за которой поехал Ханссон.

– Пожалуй, это первый человек, который хоть что-то видел, – заметила Анн-Бритт.

Она стояла, прислонившись к дверному косяку. Эта привычка появилась у нее недавно. Раньше, заходя к нему, она всегда садилась в кресло.

– Вчера вечером я попыталась поразмыслить. Сидела перед телевизором. Передавали какую-то развлекательную программу. Но сосредоточиться так и не сумела. Хотя мальчики спали.

– А твой муж?

– Бывший муж. Он в Йемене. Кажется. В общем, телевизор я выключила, пошла на кухню, налила себе бокальчик вина. И попробовала обдумать все случившееся. По самой простой схеме. Без лишних подробностей.

– Невыполнимая задача, – вставил Валландер. – Неизвестно ведь, что важно, а что нет.

– Ты сам учил меня пробовать снова и снова, нащупывая, что важно, а что не очень.

– И к чему ты пришла?

– Некоторые вещи можно считать неоспоримыми. Во-первых, не подлежит сомнению, что между Тиннесом Фальком и Соней Хёкберг существует связь. Решающее значение тут имеет электромагнитное реле. Вместе с тем хронология событий указывает на возможность, которой мы не учли.

– А именно?

– Может статься, Тиннес Фальк и Соня Хёкберг прямого касательства друг к другу не имели.

Валландер понял ее мысль. Это в самом деле может быть важно.

– Иначе говоря, по-твоему, они связаны косвенно. Через третье лицо?

– Возможно, мотив кроется совсем в другом месте. Потому что, когда Соня Хёкберг сгорела, Тиннес Фальк был уже мертв. Но тот, кто убил Соню, мог и похитить труп Тиннеса Фалька.

– Все равно мы не знаем, что ищем, – вздохнул Валландер. – Нет у нас связующего мотива. Нет общего знаменателя. Разве что все сидели в темноте, когда вырубилось электричество.

– Случайно или не случайно авария произошла как раз на самой важной трансформаторной подстанции?

Валландер кивнул на карту, пришпиленную к стене:

– Она ближе всего от Истада, откуда и отправилась Соня Хёкберг.

– Но мы ведь однозначно пришли к выводу, что она с кем-то связывалась. И уже этот кто-то отвез ее на подстанцию.

– Возможно, по ее просьбе, – негромко заметил Валландер. – Такой вариант тоже не исключен.

Оба молча смотрели на карту.

– Я вот думаю, не стоит ли начать с Лундберга, с таксиста, – сказала Анн-Бритт.

– Мы что-нибудь на него накопали?

– В наших базах данных он не числится. Кроме того, я побеседовала с его коллегами. И с вдовой. Никто слова дурного о нем не сказал. Водил такси, свободное время посвящал семье. Обыкновенный добропорядочный швед, чья жизнь оборвалась столь трагично. Вчера ночью, когда я размышляла об этом, мне вдруг показалось, что его жизнь прямо-таки чересчур добропорядочна. Ни единого пятнышка. Если не возражаешь, я еще покопаю насчет Лундберга.

– Согласен. Действуй. Нам непременно надо добраться до сути, до ядра, оно же наверняка существует. Дети у Лундберга есть?

– Двое сыновей. Один живет в Мальмё, другой – здесь, в Истаде. Я хотела сегодня повидать его.

– Правильно. Если мы сумеем точно установить, что Лундберг – жертва обыкновенного убийства с целью грабежа, это уже хорошо.

– Совещаться сегодня будем?

– В случае чего я дам знать.

Анн-Бритт ушла. Некоторое время Валландер обдумывал ее соображения. Потом сходил в кафетерий за кофе. На одном из столиков лежала газета. Он прихватил ее с собой в кабинет, рассеянно полистал. Неожиданно кое-что привлекло его внимание. Бюро знакомств с незатейливым названием «Виртуальная встреча» расхваливало себя и свои услуги. Валландер прочел рекламу. А затем без колебаний включил компьютер и составил объявление. Хорошо понимая, что если не сделает этого сейчас, то не сделает никогда. И никто не должен об этом узнать. Он сохранит анонимность сколько захочет. Ответы – если таковые будут – должны приходить на дом, причем без указания отправителя. Объявление комиссар постарался сформулировать как можно проще. «Полицейский, 50 лет, разведен, отец взрослой дочери, желает познакомиться, не ради женитьбы, но ради любви. Подпись: Лабрадор» (Старого Пса он забраковал). Один экземпляр он распечатал, а текст сохранил в компьютере. Отыскал в верхнем ящике стола конверт и марку. Надписал адрес, заклеил. Сунул конверт в карман куртки. А закончив, поневоле признал, что вообще-то здорово разволновался. Ответов он наверняка не получит. Или получит, но такие, какие впору только порвать в клочки. Однако волнение не унималось. Что да, то да.

В дверях появился Ханссон.

– Она здесь, – доложил он. – Альма Хёгстрём, зубной врач на пенсии. Наша свидетельница.

Валландер встал и следом за Ханссоном прошел в одну из небольших комнат для совещаний. Альма Хёгстрём сидела на стуле, на полу рядом с нею лежала овчарка, настороженно наблюдала за происходящим. Комиссар поздоровался. Ему показалось, что ради визита в полицию пенсионерка принарядилась.

– Очень рад, что вы нашли время зайти к нам, – сказал он, – хотя сегодня воскресенье.

Н-да, после стольких лет в полиции он по-прежнему выражается крайне церемонно.

– Если полиции нужна от гражданина информация, он конечно же обязан исполнить свой долг.

Она еще церемоннее, чем я, устало подумал Валландер. Диалог точь-в-точь как в старых фильмах.

Они не торопясь расспросили Альму Хёгстрём о том, что она видела. Вопросы задавал Ханссон, Валландер слушал, делал заметки. Свидетельница оказалась женщиной светлого ума, отвечала четко и ясно. Если была не уверена, так и говорила. А главное, хорошо помнила, в котором часу имел место тот или иной эпизод.

Темный автофургон она видела в половине двенадцатого. А время запомнила потому, что буквально секундой раньше посмотрела на часы.

– Давняя привычка, ~– сокрушенно сказала она. – И совершенно неистребимая. В кресле пациент под наркозом, а за дверью еще куча народу. Время вечно летело слишком быстро.

Ханссон попробовал показать ей фотографии разных автофургонов – вдруг она узнает машину? – и притащил с собой альбом, собственноручно составленный несколько лет назад, даже с приложением цветовой палитры из магазина красок. Теперь все это есть в соответствующих базах данных. Но Ханссон, как и Валландер, с трудом отказывался от давних привычек.

Потихоньку-полегоньку выяснили, что предположительно это был «мерседес». То ли черный, то ли темно-синий.

На номер она не обратила внимания. И не заметила, сидел ли кто-нибудь впереди. Зато видела какую-то тень за фургоном.

– Вообще-то ее заметила не я. А Честный, собака моя. Он навострил уши и уставился на машину.

– Тень, понятно, описать трудно, – сказал Ханссон. – Но может, вы все-таки что-нибудь вспомните? Например, кто это был – мужчина или женщина?

Альма Хёгстрём надолго задумалась, потом наконец ответила:

– Тень точно была не в юбке. И мне показалось, это мужчина. Хотя я, конечно, не уверена.

– Может, вы что-нибудь слышали? – вмешался Валландер. – Звуки какие-нибудь?

– Нет. Помнится, как раз тогда по шоссе проехало несколько автомобилей.

– А что произошло дальше? – спросил Ханссон.

– Мы продолжили прогулку. Обычным маршрутом.

Ханссон разложил на столе план города, и она показала свой маршрут.

– Значит, на обратном пути вы еще раз прошли мимо торгового центра? И фургона там уже не было?

– Да, не было.

– В котором часу вы там оказались?

– Приблизительно минут десять первого.

– Откуда вы знаете?

– Домой мы вернулись в двадцать пять первого. А от торгового центра до моего дома примерно пятнадцать минут ходу.

Она показала на карте свой дом. Валландер и Ханссон согласились с ней. Насчет времени она не ошибается.

– Однако тела на асфальте вы не увидели? – сказал Ханссон. – И собака не занервничала?

– Нет.

Ханссон обернулся к Валландеру:

– Странно как-то, а?

– Тело держали в морозильнике, – сказал комиссар. – Вероятно, поэтому запаха не было. Можно спросить у Нюберга. Или у кого-нибудь из кинологов.

– А я рада, что ничего не видела, – решительно объявила Альма Хёгстрём. – Подумать страшно: ездят тут всякие с трупами среди ночи.

Ханссон спросил, не видала ли она возле банкомата других людей. Но кроме нее, никого там не было.

Дальше разговор пошел о ее предшествующих встречах с Тиннесом Фальком.

Валландер с ходу спросил:

– Вы знали, что мужчину, которого регулярно видели, гуляя с собакой, звали Фальк?

Ответ его удивил:

– В свое время он приходил ко мне на прием. Зубы у него были здоровые, и приходил он редко. Но у меня хорошая память на лица и имена.

– Стало быть, вечерами он имел привычку прогуливаться? – спросил Ханссон.

– Я встречала его несколько раз в неделю.

– Одного? Или за компанию с кем-нибудь?

– Он всегда гулял в одиночестве.

– Вы разговаривали друг с другом?

– Раз-другой я поздоровалась. Но он не выказал желания пообщаться.

Ханссон исчерпал свои вопросы, посмотрел на Валландера, и тот взял инициативу в свои руки:

– Последнее время вы не замечали за ним ничего особенного?

– Что вы имеете в виду?

Валландер и сам толком не знал, как поставить вопрос.

– Он казался испуганным? Оглядывался по сторонам?

Альма Хёгстрём опять надолго задумалась:

– Пожалуй, я бы сказала наоборот.

– В каком смысле?