Текст книги "Крайние меры (ЛП)"

Автор книги: Хелен Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Помещение подвала довольно большое, и мне требуется некоторое время, чтобы найти ряд с коробками моей группы. Я провожу пальцами по краю полок, задевая разные имена. Нелл Миклсон. Мэтью Болдуик. Питер Аллен. Никола Темерлейн. Наконец, я добираюсь до своего имени и замираю на мгновение, глядя на жалкий сосуд с остатками моей человеческой жизни. Я напоминаю себе, что через пару дней стану Сангвином – и больше похожей на человека, чем на вампира – а затем открываю крышку.

Моя одежда выстирана и аккуратно сложена. Я бросаю взгляд на свой обычный комбинезон, затем снова на свою верную кожаную куртку. Мне требуется полсекунды, чтобы решиться вытащить её и натянуть на плечи. Знакомое прикосновение к телу и ни с чем не сравнимый запах мгновенно поднимают мне настроение. Я не собираюсь оставлять её в какой-то проклятой картонной коробке. Если Бет разрешено ходить в туфлях на шпильках, то я смогу надеть свою собственную куртку.

Я роюсь в кармане, надеясь, что Риа и Урсус положили распятие Питера на то же место, где они его нашли. Последнее, чего я хочу – это встречаться с ними лицом к лицу и выяснять, что они с ним сделали. Как только мои пальцы нащупывают цепочку, я облегчённо выдыхаю.

Я достаю его и подношу к мерцающей, гудящей лампочке. Это хрупкая вещица. Я надеюсь, что оно поможет Питеру и обеспечит его хоть какой-то физической поддержкой. Я осторожно кладу крестик обратно в карман и поворачиваюсь, чтобы уйти. При этом я улавливаю едва уловимый оттенок знакомого аромата. Я вдыхаю глубже, затем с трудом сглатываю, и в животе у меня всё переворачивается. Сладкий, ароматный запах розовой воды может быть слабым, но он определённо присутствует. И я могу поклясться, что это тот же самый запах, который я уловила в доме на Уилтшор-авеню.

Я перехожу налево, наклоняюсь и делаю глубокий вдох. Я прохожу чуть больше полуметра, где его уже не чувствуется, поэтому я возвращаюсь направо, мимо своей коробки и дальше. К тому времени, как я добираюсь до коробки Мэтта, он снова начинает исчезать. Я остаюсь совершенно неподвижной и снова поворачиваю взгляд влево. Мэтью. Питер. Никки. Я. Я смотрю на коробку Питера, затем на коробку Никки. Если выражаться словами Бет, ни хрена себе.

Мой желудок сжимается, и я слышу шум крови в ушах. Я разминаю мышцы и осторожно снимаю крышку с коробки Питера. Я наклоняюсь и принюхиваюсь. Запах лосьона после бритья и мужского мускуса впитался в одежду и другие вещи внутри, но ничто не напоминает о розах.

Я возвращаю крышку в исходное положение и подхожу к коробке Никки. Я делаю глубокий вдох и открываю её. Сильный запах сразу же ударяет мне в ноздри, и я отшатываюсь, зажимая рот рукой и в ужасе глядя на неё. Я знаю, что с тех пор, как прибыла в дом Монсеррат, я сделала много неправильных предположений. И это всего лишь запах. Я уверена, что многие люди используют розовую воду в качестве аромата. Я делаю ещё более нелепые выводы? Я мысленно перебираю всё, что я о ней знаю. Она была прикована к инвалидному креслу в результате жестокого нападения, в ходе которого погибли её родители. Она молода и кажется хрупкой. Она не похожа на человека, который мог бы подойти на роль маньяка, затеявшего геноцид вампиров. И всё же… Я думаю о том, как она реагировала на присутствие Питера. Она объяснила своё отвращение к нему тем, что он напоминал ей кого-то, кто на неё напал. Может быть, всё гораздо проще: возможно, он ей не нравится, потому что он мужчина и не находится под действием заклинания пассивности. Похоже, жажда крови не затронула и её тоже. Хотя я не понимаю, как она может быть связана с кем-то вроде Бориса. Как бы то ни было, мне нужно поговорить с ней, и мне нужно поговорить с ней немедленно.

Я бы хотела сказать, что сразу же бросаюсь действовать. К сожалению, это скорее медленная прогулка. Я не потрудилась выключить свет в подвале. Да, я понимаю, что это вредно для окружающей среды, но вероятность упасть лицом вниз, если я буду карабкаться обратно в кромешной тьме, слишком велика. Я поднимаюсь и в конце концов возвращаюсь в тихую кухню. Я заставляю свои дрожащие конечности продолжать двигаться. Если повезёт, я найду Никки в одном из конференц-залов на первом этаже, так что мне больше не нужно будет карабкаться по лестнице.

К сожалению, госпожа Удача по-прежнему неуловима. Никки там нет. Заглянув в одну из комнат, я замечаю Риа, которая, прищурившись, смотрит в мою сторону. Я не могу сейчас беспокоиться о ней, Никки – мой приоритет. Медленно, с трудом я добираюсь до главной лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бет, спотыкаясь, спускается вниз.

– Привет! Как дела? – учитывая, что она теперь превратилась в полноценного вампира, выпив крови, у неё удивительно здоровая внешность. Я не могу сдержать раздражения, хотя и испытываю облегчение, столкнувшись с ней.

– Мне нужно найти Никки.

Бет серьёзно смотрит на меня.

– Это как-то связано с делом о предательстве?

– Пожалуйста, Бет. У меня совсем нет сил, и мне необходимо поговорить с ней сейчас. Ты не могла бы найти её для меня? Быстро?

– Эти туфли совсем не предназначены для того, чтобы в них бегать, – комментирует она, ободряюще улыбаясь мне, и направляется обратно наверх.

Я сажусь на нижнюю ступеньку и прислоняюсь головой к перилам. Я не могу избавиться от головокружения. Должно быть, я задремала, потому что в мгновение ока Бет снова оказывается рядом со мной.

– Я не могу её найти.

Я беру себя в руки, пытаясь не обращать внимания на тревогу.

– Её комната?

– Она пуста. Её нет ни в общественной зоне, ни в туалете. Её никто не видел уже пару часов.

– Она должна где-то быть.

Бет пожимает плечами.

– Я понятия не имею, где.

Я пытаюсь сообразить.

– Как насчёт сада?

– Это, по сути, единственное оставшееся место.

Я выпрямляюсь. Я слегка пошатываюсь, и Бет встревоженно хватает меня за руку.

– Ты останешься здесь, – говорит она. – Я проверю снаружи.

– Я пойду с тобой.

– Бо, ты едва можешь ходить.

– Я сказала, – повторяю я сквозь стиснутые зубы, – я пойду с тобой.

Бет закусывает губу.

– Хорошо, – она берёт меня под руку. – Только не падай на меня, ладно?

Я заставляю себя улыбнуться.

– Хорошо.

Время уже близится к полуночи, и после моей встречи с Урсусом и Риа в саду появилась какая-то зловещая атмосфера, которой я раньше не ощущала. По крайней мере, с Бет рядом со мной эта парочка дважды подумает, прежде чем набрасываться на меня. Воздух кажется тяжёлым и гнетущим, как будто надвигается гроза. Ясное небо теперь затянуто облаками. Даже яркая луна едва видна.

Бет открывает рот, чтобы позвать Никки, но я останавливаю её.

– На всякий случай, – бормочу я.

Она приподнимает брови, как будто хочет спросить, какой такой всякий случай я имею в виду, но, вероятно, понимая, что я не дам ей удовлетворительного ответа, вместо этого помогает мне сойти на траву рядом с дорожкой.

– Гравий может быть шумным.

Я улыбаюсь, радуясь, что она воспринимает меня всерьёз. Мы обходим весь участок. Кажется, что сад пуст.

– Её здесь нет, – комментирует Бет.

Я качаю головой. Что-то не так.

– Давай пройдёмся ещё раз.

Мы начинаем сначала. Деревья и кусты отбрасывают длинные тени, и время от времени кто-нибудь из мелких диких животных шмыгает туда-сюда. В остальном всё кажется тихим. Я останавливаюсь, когда мы добираемся до той части сада, через которую мы крались, чтобы сбежать в ночной клуб.

– Те охранники всё ещё здесь?

– Конечно. Не думаю, что Лорд Монсеррат оправился от нашей небольшой вылазки за стены.

Я хмурюсь. Если здесь есть охранники, которые следят за тем, чтобы новобранцы не вели себя плохо, то почему они не вмешались, когда Риа и Урсус напали на меня? Никто из нас не вёл себя тихо, а считается, что вампиры обладают исключительным слухом: они не могли не заметить эту стычку. Глаза Бет отражают мои мысли: если в саду выставлена охрана, то где же они, чёрт возьми?

Я тащу Бет к просвету в кустах, ведущему к тому месту, где несколько дней назад мы забрались на дерево, чтобы улизнуть. На этот раз пробираться сквозь заросли оказывается сложнее. Она шипит у меня за спиной:

– Лучше бы ты не планировала снова перелезть через стену.

Это последнее, о чём я думаю, когда смотрю на знакомое дерево. Бет подходит ко мне и резко втягивает воздух, когда видит, на что я уставилась.

– Ни хрена себе.

Их двое. Их лица, несмотря на мертвенную бледность, узнаваемы: вероятно, это несчастные охранники, которые были на дежурстве. Неудивительно, что они не вмешались, когда Риа и Урсус напали на меня. Их тела привалились к стволу дерева, замёрзшие пальцы каждого вцепились в колья. Только колья, которые они держат, были с силой воткнуты в тело друг друга, а не в их собственное.

Бет отшатывается.

– Как будто они одновременно убили друг друга, – шепчет она. – Это не имеет никакого смысла.

Я пристально смотрю на них. В этом есть смысл, если вы настолько пассивны, что готовы принять любое предложение. Я присаживаюсь на корточки и внимательно осматриваю их. Их тела холодные и окоченевшие; они явно пролежали здесь уже пару часов.

– Как кому-то удалось проникнуть в особняк Монсеррат и убить двух вампиров так, что никто этого не заметил? – выдыхает Бет.

– Потому что она не проникала, – говорю я ей. – Она сбегала отсюда.

***

Обнаружение трупов вызвало у меня прилив адреналина. Я вытаскиваю своё тело из зарослей и бросаюсь бежать обратно к особняку. Бет остаётся со мной, хотя я понимаю, что она могла бы намного опередить мои усилия.

Войдя внутрь, я направляюсь прямиком в комнату для совещаний. Риа всё ещё там, и я устремляюсь к ней.

– Где Лорд Монсеррат? – кричу я.

– Тебе-то какое дело, новобранец? – рычит она.

Другие начинают подниматься, встревоженные нашей агрессией. Я не обращаю на них внимания и наклоняюсь к ней.

– Где. Он. Чёрт. Возьми?!

Прежде чем Рия успевает что-либо сказать, вмешивается Бет.

– В саду два мёртвых вампира.

Настроение в комнате резко меняется. Я не отрываю взгляда от Риа.

– Ты должна сказать мне, где он. Ты сказала, что он встречался с другими Главами Семей.

Она бледнеет и кивает.

– Ты же не думаешь…

– Я действительно так думаю. Если только кто-нибудь не видел Никки за последние несколько часов, то я, чёрт возьми, действительно так думаю.

Меня встречают с удивлением.

– Новобранец-калека?

– Она больше не в инвалидном кресле, – мрачно говорю я. Время для маскировки прошло. Лорд Монсеррат может разозлиться на меня позже. – Кроме того, когда у тебя есть заклинание, которое делает пользователя импотентом во всех смыслах этого слова, а также открытым для любых предложений, тогда кому нужно беспокоиться о физической силе?

– Заклинание?

– Деймон, – Урсус тихо подходит. – В этом-то всё и дело.

Я встречаюсь с ним взглядом. Мы понимаем, что произошло в саду, и молча соглашаемся оставить это в прошлом.

– Да. На женщин это не влияет, но, насколько я могу судить, на мужчин-вампиров последствия необратимы.

– Мэтт, – голос Бет звучит мягко.

– Я думаю, что за всем этим стоит Никки. И я также думаю, что она отправилась туда, где находятся Главы, чтобы убедиться, что они примут это заклинание и сделают всё, что она захочет.

Риа будто испытывает тошноту.

– Потому что мы будем делать всё, что захотят Главы.

– Действительно, – я поворачиваюсь к Урсусу. – Ты сказал, что они все собрались вместе. Нам нужно немедленно добраться туда и предупредить их. Ты можешь позвонить?

Он качает головой.

– Это закрытое заседание. Телефоны и компьютеры запрещены.

Я стараюсь не закатывать глаза. Им действительно следовало бы понимать, что это плохая идея. Что, если произойдёт какая-то чрезвычайная ситуация? Например, скажем, сумасшедшая девчонка, которая собирается подчинить их любой своей прихоти?

– Тогда тебе нужно обзвонить все остальные Семьи. Каждая женщина-вампир в радиусе пятидесяти миль должна быть там, где они находятся. Мы должны остановить её.

– Леди Бэнкрофт там. На неё это не повлияет. Значит ли это, что она…?

– Я почти уверена, что она тут ни при чём, – я понятия не имею, как Никки собирается её обезвредить. – Где они, Урсус?

– Биг Бен.

Я моргаю, не совсем уверенная, что расслышала его правильно.

– А?

– Это такая большая башня с часиками наверху, – говорит Бет, к которой возвращается часть самообладания. Её сарказм немного снимает напряжение.

– Очень смешно, – я пользуюсь моментом, чтобы оглядеться. – Мы должны помешать Никки приблизиться к ним.

– Нельзя послать одних девчонок.

Я понимаю раздражение Урсуса из-за того, что его отодвинули на второй план, но это не значит, что я должна с ним соглашаться.

– Альтернатива слишком опасна. Если она доберётся до тебя, она может настроить тебя против нас, – я бросаю на него убийственный взгляд, которого хватает, чтобы доказать, что я серьёзна. – Необратимо, – напоминаю я ему.

На его щеке подёргивается мускул, а широкие плечи трясутся от гнева, но я знаю, что он останется в стороне.

– Ты должен оставаться здесь и удерживать оборону. Если что-то не получится, тогда задраивай люки и никого не впускай. Кто бы это ни был.

Он кивает.

– Ты умеешь водить мотоцикл?

Я вспоминаю Цуппера и улыбаюсь. Урсусу этого достаточно, потому что он бросает мне связку ключей.

– Припаркован у входа.

– Спасибо.

– Присмотри за моей гордостью и отрадой, – рычит он. Я знаю, что он имеет в виду не только свой мотоцикл.

Через тридцать секунд комната пустеет.

Как только я выхожу на прохладный ночной воздух, я замечаю мотоцикл. Урсуса. Я восхищённо присвистываю. Это поджарый, блестящий зверь и явно его драгоценная собственность. На нём нет шлема, и я не трачу время на его поиски. Вместо этого я усаживаюсь верхом на сиденье и поворачиваю ключ зажигания, заводя двигатель. Позади меня Риа, Бет, Нелл и другие женщины-вампиры из особняка Монсеррат направляются к другим машинам. Я не оглядываюсь на них, я уже несусь по улице.

Ветер свистит мимо меня, когда я сворачиваю за первый угол. Мотоцикл набирает скорость, и тёмные здания и закрытые витрины магазинов становятся размытыми. Я резко поворачиваю направо и сворачиваю в узкий переулок. Я едва не врезаюсь в лису, обнюхивающую три переполненных мусорных бака, и выезжаю обратно на улицу. Тауэрский мост уже недалеко.

Я испытываю искушение выбрать самый прямой путь, но я знаю, что это также тот путь, за которым, скорее всего, будет наблюдать полиция. Я не могу позволить, чтобы они тормозили меня или включали сирены, чтобы преследовать меня и предупредить Никки – и тех, кто с ней заодно. Я снова сворачиваю вправо, чтобы объехать несколько больших улиц, но стараюсь как можно дольше сохранять скорость. Я не обращаю внимания на мигающие красным огни светофора, заставляя себя забыть, насколько они похожи по цвету на артериальную кровь, а затем выжимаю из мотоцикла чуть больше лошадиных сил. Менее чем через три минуты в поле зрения появляются здания парламента, а над ними зловеще возвышается Биг-Бен. Я осознаю, что понятия не имею, как попасть внутрь.

Я паркуюсь так близко, как только осмеливаюсь, затем слезаю с байка и бегу к зданию, пригибаясь. Время от времени очертания предметов передо мной начинают расплываться, и я теряю зрение, но затем головокружение внезапно проходит, когда я встряхиваю головой. Я так сосредоточена на поиске выхода, что не замечаю неровной тротуарной плиты. Моя нога зацепляется за её край, и я падаю на твёрдый холодный тротуар. Впрочем, это даже к лучшему, потому что, когда я поднимаю взгляд из своего положения лежа, в поле моего зрения появляется широкоплечий мужчина. Вот тогда я точно знаю, что на этот раз не ошиблась. Борис, похоже, выполняет обязанности телохранителя. В десяти метрах позади него также видна стройная фигура Никки.

Я на секунду закрываю глаза. Как бы я ни был рада, что наконец-то нашла предателя, какая-то часть меня всё ещё не может поверить, что это невинная с виду малышка Никки. Я рада, что они дожидались этого момента; иначе всё, возможно, уже закончилось бы. Но когда Биг-Бен бьёт два часа ночи, я понимаю почему. Никки занимается этим не ради секса или денег. Дело даже не во власти, хотя это могло бы стать приятным бонусом. Нет, её мотивы гораздо более просты. То, чего добивается Никки – это месть. Она рассказала мне, что нападение на её родителей, из-за которого она была прикована к инвалидному креслу, началось в два часа ночи, хотя она никогда не говорила, кем были нападавшие. Она, должно быть, думает, что виноваты вампиры; это единственное, что имеет смысл.

Они вдвоём исчезают за воротами. Должно быть, они отключили систему безопасности. В идеале я бы подождала прибытия остальных; я на последнем издыхании, и мне нужно, чтобы рядом со мной было немного силы девушек-вампиров. Но я слишком беспокоюсь о том, что у меня совсем немного времени, чтобы попасть внутрь, прежде чем сигнализация вновь включится. Элемент неожиданности будет более полезен, чем что-либо другое, и, хотя срабатывание системы безопасности предупредит администрацию, это также насторожит Никки и Бориса. Они планировали это в течение долгого времени, и я уверена, что у них будет запасной вариант. Единственное, чего они не учли – это меня.

Я поднимаюсь с земли, перебегаю улицу и перелезаю через ворота вслед за ними. Моё сердце бешено колотится, а лёгкие сжимаются. Лицо Тэма всплывает у меня перед глазами, и я стискиваю зубы. Мне нужно держать себя в руках; я обязана его памяти как минимум этим.

Я бегу трусцой по мощеной дорожке, а надо мной нависают высокие стены дома Порткуллис. На этот раз я внимательно смотрю под ноги; крайне важно, чтобы я вела себя тихо и незаметно. Но мне нужно поторопиться и поймать Никки до того, как она доберётся до Глав Семей. Я слышу, как впереди хлопает дверь, и понимаю, что они уже вошли в Елизаветинскую башню – настоящее название Биг-Бена. Теперь, когда путь впереди свободен, я могу позволить себе прибавить скорость.

Дойдя до двери, я замираю и прислушиваюсь. Все кажется тихим, поэтому, двигаясь осторожно, я поворачиваю ручку и вхожу вслед за ними. Основание башни одновременно меньше и современнее, чем я ожидала. Стены гладкие, бежевые, а по краям стоят несколько скамеек в старинном стиле. Я направляюсь к лестнице.

Я поднимаюсь по ступеньке за раз. Хотя ситуация напоминает мне попытку подкрасться к О'Ши на Уилтшор-авеню, по крайней мере, эти ступеньки сделаны из более прочного материала и не будут скрипеть и выдавать меня. Я могу двигаться быстро. Сейчас я должна догнать Никки и Бориса; я не могу рисковать тем, что они применят заклинание О'Ши.

Из-за возросшей скорости я проскакиваю следующий поворот, не обращая на него должного внимания. Едва я достигаю верхней ступеньки, как чей-то кулак резко ударяет меня по голове. Я отлетаю, к счастью, в комнату, а не обратно вниз по лестнице, но, тем не менее, от удара я превращаюсь в груду конечностей. Я сворачиваюсь в позу эмбриона, чтобы защититься от следующего. Когда этого не происходит и боль начинает утихать, я открываю глаза. Надо мной стоит Борис с кривой ухмылкой на лице. Я ищу выход, но он загораживает лестницу. Позади меня есть крошечное окошко, но, даже если бы оно было достаточно большим, чтобы в него можно было выпрыгнуть, впереди лежит тяжёлый ржавый металлический предмет, который практически блокирует его.

Мой желудок сжимается. Тем не менее, я стремлюсь к беззаботности.

– Привет, приятель. Как жизнь?

Борис резко смеётся.

– О, так теперь ты прикидываешься паинькой?

Я поднимаюсь на ноги, стараясь не слишком явно обхватывать руками ноющий живот. Очевидно, у меня не очень хорошо получается, потому что на его лице появляется ликование.

– Прекрасная, ни на что не годная Бо, – говорит он. – Ты хоть представляешь, сколько неприятностей ты мне доставила?

– Ты имеешь в виду, потому что я не позволила обвинить себя в убийстве О'Ши?

Он облизывает губы; зрелище не из приятных.

– В самом деле. Всё прошло бы намного проще, если бы ты позволила себя обвинить. Знаешь, я оказывал тебе услугу.

– Потому что, если бы я была в тюрьме, я бы избежала резни в «Крайних Мерах», – я говорю это категорично, но на самом деле мне нужно его подтверждение того, что он несёт ответственность. Кроме того, теперь я знаю, что мне просто повезло, что меня назначили заняться О'Ши.

– Мы пытались уничтожить любую связь с деймоном, – Борис пожимает плечами. – Из этого ничего хорошего не вышло.

– У Тэма и у всех остальных тоже не вышло выжить, – рычу я.

– Самые продуманные планы мышей и людей часто идут наперекосяк.

– Я никогда не считала начитанным человеком.

– В школе меня заставляли кое-что читать.

– Кто бы мог подумать, – бормочу я. Я задумчиво смотрю на него. Мне приходится собрать всё своё самообладание, чтобы не плюнуть ему в лицо. – Зачем, Борис? Зачем ты всё это сделал? Это из-за заклинания? Никки держит тебя под каблуком?

– Мне не нужно заклинание, чтобы быть верным тому, кто собирается избавить мир от вампиров, – последнее слово он произносит с такой злобой, что я начинаю догадываться о его истинных мотивах.

– Они тебе не нравятся?

– Чёртовы фрики и преступники. Грёбаные трайберы думают, что они хозяева этого места. Перед ними преклоняется каждый человек. Им здесь не место.

– Так почему вы пытаетесь создать ещё больше? Никки становится вампиром.

– Никола делает всё, что необходимо, чтобы победить их в их же игре. В любом случае, она не собирается становиться вампиром. К концу завтрашнего вечера она станет Сангвином. Не вампиром. Сангвин – это когда…

– Я знаю, что значит быть чёртовым Сангвином. Как ей удаётся избегать жажды?

– А тебе как? – парирует он.

Я пристально смотрю на Бориса. В конце концов, он улыбается.

– Полагаю, у каждого из нас есть несколько козырей в рукаве.

Я думаю, у них есть волшебный порошок моего деда или что-то в этом роде. Если я выберусь из этого, мне придётся рассказать об этом Монсеррату. Это вещество явно более распространено, чем я предполагала. И я не разделяю уверенности Бориса в том, что Никки хочет быть Сангвином. Я считаю, что мысль о том, чтобы заменить пять Семей своей собственной Семьёй, слишком заманчива.

Борис скалит зубы.

– Что ж, время уходит, и я не хочу пропустить фейерверк наверху. Не могу дождаться, когда увижу, как эти выскочки-кровохлёбы ползают на четвереньках и выполняют наши приказы.

– Это будут не твои приказы, – замечаю я. – Это будут приказы Никки.

Борис открывает рот, чтобы заговорить, но ему мешает внезапный пронзительный звук сирены, оповещающий о прибытии остальных. Не теряя ни секунды, я протягиваю руку к оконной нише и хватаюсь за лежащий там кусок металла. Он тяжелее, чем я ожидала, но мне удаётся поднять его и швырнуть в Бориса. Я целюсь ему в голову, но то ли он слишком тяжёлый, то ли я слишком слаба, и в итоге он попадает ему в голень. Однако мне помогает элемент неожиданности, когда он вскрикивает и падает навзничь, ударяясь головой об пол. Я хватаю его за волосы, приподнимаю его голову, а затем резко опускаю её обратно. Его тело дёргается и замирает: он без сознания. Я подбираю карточку, выпавшую из ниши, и читаю: «Оригинальный колокольный молоток».

– Ну, может, я и слабее котёнка, – говорю я его неподвижной фигуре, – но, похоже, я всё равно способна как следует врезать тебе.

Я не теряю больше времени. Скоро здесь будут остальные, они позаботятся о Борисе. Однако тревога, без сомнения, побудила Никки к действию. Мне нужно добраться до неё. Я поднимаюсь по лестнице. Выброс адреналина, который позволил мне расправиться с Борисом, быстро проходит, и боль в животе возвращается. Мне приходится цепляться за перила, чтобы подтянуться. Я боюсь, что в любой момент у меня подкосятся ноги.

На следующем уровне нет ничего, кроме сложного часового механизма, который поддерживает работу Биг-Бена. Он огромный и замысловатый, но это не то, что я ищу. Я прохожу мимо него и поднимаюсь по следующей лестнице. На этот раз мне приходится останавливаться, чтобы перевести дыхание и не упасть. Ступени кажутся бесконечными. Я понятия не имею, что увижу, когда наконец встречу Никки и Глав Семей. Я могу только надеяться, что у неё ещё не было шанса применить это грёбаное заклинание и превратить их в безмозглых роботов. Кровь стучит у меня в ушах, а чувства притупляются. Вот почему я не слышу голосов, пока не подхожу к ним вплотную.

– Знаешь, я могла бы привести на помощь целую толпу кровохлёбов-последователей.

Я на полсекунды закрываю глаза, когда слышу знакомый голос Никки.

– Так почему же ты этого не сделала? – в ласковом тоне Леди Бэнкрофт слышится сталь.

– Потому что они мне не нужны, чтобы уничтожить тебя.

– Я женщина. Твоя болтовня на меня подействует не больше, чем на тебя.

– Точно так же, как твоя ментальная мумба-юмба не подействует на меня, – рычит Никки.

Я выжимаю из себя всё до последней молекулы энергии. Сейчас мной движет чистая ярость. Сделав последний рывок, я взбегаю по оставшимся ступенькам и заворачиваю за угол. Леди Бэнкрофт и Никки стоят перед гигантским подсвеченным циферблатом Биг-Бена. Я отчаянно оглядываюсь в поисках других Глав Семей, но их нигде не видно.

Никки поворачивается в мою сторону, и Леди Бэнкрофт, воспользовавшись тем, что она отвлеклась, бросается вперёд и хватает её. На её лице застыла злобная маска гнева. Я бросаюсь вперёд, чтобы присоединиться к ней.

– Бо, – хрипит Никки из-под цепких пальцев Бэнкрофт. Затем она ухмыляется с уверенностью, от которой у меня леденеют кости. Из ниоткуда она достает остро заточенный кол. Прежде чем я успеваю среагировать, она уворачивается от меня и наносит удар в сердце Леди Бэнкрофт.

Вампирша не успевает и пикнуть. Её глаза на долю секунды расширяются, а затем она оседает на землю. На моих глазах её кожа становится серой, затем чёрной, а тело разлагается с тошнотворной скоростью. Никки отходит и отряхивает ладони.

– Это оказалось даже проще, чем я думала, – комментирует она. Без предупреждения она бросается вперёд и хватает меня за горло. Её лицо оказывается напротив моего, и она гладит меня по щеке одним пальцем. – Такая доверчивая, Бо. Так хотелось верить, что такая маленькая девочка, как я, не была бы той, кого ты искала.

Я задыхаюсь и корчусь.

– О, да, – смеётся она. – Я точно знала, кто ты такая и чего добиваешься. Я всё это время была на шаг впереди тебя. Ты считала меня слабой, потому что я была калекой. Всё, что мне нужно было сделать, чтобы завоевать твоё доверие – это жеманничать и хихикать. Тебе никогда не приходило в голову, что именно я спасу нас от вампиров, не так ли?

Я в ужасе смотрю на неё. Она права. Я забыла всё, чему меня когда-либо учили, и судила о ней по её внешности. Но подсказки были бы там, если бы я догадалась их поискать.

Смех Никки – резкий, скрипучий, совсем не похожий на её обычное хихиканье.

– Я бы не стала расстраиваться из-за этого. Вряд ли ты единственная, кого я одурачила. Даже до того, как я стала рекрутом, сблизиться с вампирами было до смешного легко. Они только взглянули на моё инвалидное кресло и вычеркнули меня из списка подозреваемых. Что ж, я им показала! – она снова смеется.

У меня сжимается грудь и становится всё труднее дышать. Пальцы Никки сжимают моё горло, как когти. Она приближает своё лицо к моему.

– Несмотря на то, что ты была недостаточно умна, чтобы докопаться до истины, – говорит она, – тебе всё равно удалось встать у меня на пути. Если бы ты не спасла того деймона, всё было бы намного проще. Никто бы не понял, что я превращаю членов Семьи в безмозглых трутней, пока не стало бы слишком поздно.

– Почему? – хриплю я.

– Почему я это сделала, ты имеешь в виду? Потому что они разрушили мою жизнь. Они посадили меня в инвалидное кресло и запудрили мне мозги, совсем как пыталась сделать она, – Никки пинает высохшие останки Леди Бэнкрофт. – Они думали, будто смогут заставить меня поверить, что я сама в ответе за всё это.

Я пытаюсь заговорить снова, но ничего не выходит, кроме сдавленного звука. Никки ослабляет хватку, чтобы дать мне возможность говорить.

– Ты убила своих родителей?

Она сильно пинает меня.

– Ты не слушаешь. Они убили моих родителей. Вампиры. Они разрушили мою жизнь. Они заставили меня думать, что я сошла с ума и сама во всем виновата, но я узнала правду и теперь собираюсь уничтожить их. Они кровожадные ублюдки, которые думают, что должны контролировать мир и брать всё, что захотят, когда захотят. Что ж, им больше не удастся меня одурачить. Я планировала это чёртовы годы.

– Вампиры не напали бы на твою семью и не убили бы её, Никки.

– Хочешь поспорить? Вербовка в Семьи – это гораздо больше, чем ты думаешь. Всего пару недель назад они убили малыша. Милого двухлетнего мальчика.

Я слабо кашляю, с трудом переводя дыхание.

– Потому что ты их заставила!

– На каждой войне страдают невинные. Смерти, подобные его, были необходимы, чтобы все поняли, кто такие вампиры на самом деле. Кроме того, они заставили меня поверить, что я несу ответственность за убийство собственных родителей. Я не позволю выставить себя дурой, Бо. Я собираюсь отомстить, и никто не встанет у меня на пути. Я умнее всех вас. Я создам свою собственную Семью, и вместе мы будем помогать людям. Мы не будем издеваться над ними, как это делают Пять Семей. Возможно, ты не доживёшь до того, чтобы увидеть это, но я собираюсь сделать мир лучше, – её лицо искажается. – На этот раз, однако, я оказалась в безвыходном положении. Где остальные?

Я понятия не имею, что она имеет в виду. Она трясёт меня, и моё тело содрогается от боли.

– Галли. Стюарт. Медичи. Монсеррат. Где они, чёрт возьми?

– Здесь.

В проходе появляются четыре фигуры. Я узнаю их всех, но от сверкающей ярости на лице Монсеррата испытываю облегчение. С ним всё в порядке.

– Вы знали, что я приду, – рычит она.

Он кивает.

– Да. Мы не знали, что это ты, но мы знали, что предатель придёт, – он переводит взгляд на меня, затем снова на Никки. – Отпусти её.

Она лезет в карман. Я знаю, что она собирается вытащить ту физическую форму заклинания О'Ши, которую она создала, и предупреждающе стону. Я пытаюсь вырваться из её хватки, похожей на тиски.

– Это не мы причинили боль твоей Семье, – тихо говорит Монсеррат.

– Я была там, – рычит она.

– Ты была маленькой девочкой. Твоя память искажена, и ты помнишь то, чего не было. Ты сделала это. Ты убила их. Мы взяли тебя к себе, чтобы помочь тебе, Никки. Тебе нужна помощь. Ты не хочешь этого делать.

Она снова смеётся. Это холодный, жёсткий звук.

– Убейте её, – это Медичи. Его глаза светлого, почти прозрачного аквамаринового цвета лишены эмоций.

Я опускаю левую руку в карман и достаю маленький баллончик с перцовым аэрозолем. Это бесполезно против вампиров, но сработает против Никки.