Текст книги "Крайние меры (ЛП)"

Автор книги: Хелен Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Итак, умнички, – говорит Бет, когда мы все благополучно усаживаемся на стену, – как, чёрт возьми, нам спуститься?

В её словах есть резон. В саду Монсеррат, возможно, и растёт много деревьев, которые облегчают подъём, но по другую сторону стены – зияющая пропасть, ведущая вниз, к серому цементу тротуара.

Нелл отталкивается и приземляется прямо на ноги.

– Я вас поймаю.

Я нервно смотрю на Никки. На этот раз мы следуем в обратном порядке, Питер идёт первым. Он самый тяжёлый из всех нас, и Нелл слегка пошатывается. Но проблем не возникает, и мы одна за другой спрыгиваем вниз. Когда мои ноги оказываются на твёрдой земле, я делаю глубокий вдох. Я испытываю сильное искушение наклониться и поцеловать тротуар в знак благодарности. Я оглядываюсь на стену.

– Вернуться внутрь будет намного труднее, чем сбежать, – говорит Бет, вторя моим мыслям.

– Давай подумаем об этом, когда придёт время, – говорю я. Я не уверена, что вернусь. У меня нет никаких сомнений в том, что Монсеррат найдёт меня в мгновение ока, но торчать здесь, пока он не решит казнить меня – не самый лучший вариант.

– Вон такси! – внезапно кричит Никки. Она выскакивает на дорогу и останавливает его.

Водитель без особого энтузиазма относится к тому, что у него пятеро пассажиров, но Нелл улыбается ему, демонстрируя свои растущие клыки, и он поспешно меняет своё решение. Уже так поздно, что на улицах тихо, и мы быстро добираемся до клуба. Возможно, я всё-таки смогу привыкнуть к такому ночному образу жизни.

Вышибала у двери тот же, что и в прошлый раз. Понятия не имею, помнит он меня или нет, но, к счастью, его, кажется, больше привлекли наши одинаковые тёмно-синие комбинезоны и сногсшибательные каблуки Бет, чем наши лица. Мы заходим внутрь, и пока мы с Питером автоматически морщимся от громкой музыки, остальные оживляются.

Я оглядываюсь по сторонам, надеясь, что Д'Арно здесь. К сожалению, стулья у бара пусты, и он не производит на меня впечатления человека, который готов танцевать буги-вуги на усыпанном блёстками танцполе. Я разочарована. Моя главная цель визита сюда – снова расспросить его; без его присутствия эта вылазка будет напрасной.

У Нелл, похоже, совершенно иное представление о том, что значит тратить время впустую. Она подзывает бармена и заказывает бутылку водки и различные добавки. Она всегда внимательна к деталям и даже следит за тем, чтобы было ведёрко со льдом. Никки, похоже, безучастна к тому, что отдаёт свою кредитку, чтобы расплатиться за наши напитки. Я не уверена, что позволила бы Нелл полную свободу действий – по крайней мере, при лондонских ценах – но как только мы усаживаемся за столик и потягиваем напитки из бокалов, я начинаю успокаиваться. Нет, я не должна полагаться на алкоголь, чтобы успокоить свои нервы, но, чёрт возьми, я так долго ждала возможности выпить.

Неудивительно, что губы Бет кривятся в усмешке.

– Это не то заведение, которое я обычно посещаю.

Под воздействием алкоголя я почти забываю об осторожности и высказываю ей всё, что думаю, но Никки прерывает меня раньше, чем я это делаю.

– По-моему, это крутое место. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз выходила куда-нибудь с подругами.

Глаза Нелл блестят.

– Вот что значит быть вампиром на самом деле. Веселиться и думать о последствиях, – она делает большой глоток своего напитка. – Интересно, бывает ли у вампиров похмелье?

Никки чокается своим бокалом с бокалом Нелл.

– Есть только один способ это выяснить.

– У нас всего около двух часов до возвращения, – предупреждает Бет. – Мы не можем рисковать, чтобы нас застукали на рассвете.

Я удивлена, что она говорит таким учительским тоном.

– Никогда бы не подумала, что ты сторонница правил.

– Эти правила существуют не просто так, – огрызается она в ответ.

– Да? Как и правила о том, что Семей может быть только пять, – слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю подумать, и повисают в воздухе, пока Бет хмуро смотрит на меня. Если бы я не знала её лучше, я бы сказала, что она сбита с толку.

– Правила-шмавила! – выкрикивает Никки. – Давайте потанцуем! – она поднимает Нелл за одну руку, а сопротивляющуюся Бет – за другую. Глядя на меня с озорством, которого я у неё раньше не замечала, она кивает головой в сторону маленькой танцплощадки. – Давай, Бо.

Я бросаю взгляд на Питера. Он что-то бормочет себе под нос.

– Я останусь с этим тусовщиком и составлю ему компанию.

На лице Никки мелькает что-то, чего я не могу определить, затем она дружелюбно пожимает плечами и уводит двоих других, сразу же включаясь в ритм песни. Я никогда раньше не видела её с такой стороны. Думаю, у неё было не так уж много возможностей потанцевать, когда она сидела в инвалидном кресле. Благослови её Господь. Нелл, похоже, стремится соответствовать её энергии, хотя Бет, как ни странно, выглядит неуклюжей. Выражение её лица наводит меня на мысль, что она предпочла бы, чтобы ей один за другим вырывали её кроваво-красные ногти, чем заставляли танцевать.

Цвет ногтей Бет возвращает меня к теме, которая, кажется, никогда не выходила у меня из головы. Я смотрю на Питера, который нервно постукивает пальцами по своей ключице.

– Как у тебя дела с избеганием крови?

– А?

– С отказом от питья. Ты, Бет, Никки и я – единственные, кто ещё не пил кровь. От мысли о питье меня подташнивает, но мне становится всё труднее и труднее отказываться.

– Так почему бы тебе не попробовать? – голос Питера мягок и лишён любопытства, но я всё равно чувствую себя обязанной ответить.

– Я хочу стать могущественным вампиром, – я выдавливаю из себя глухой смешок.

Он смотрит на меня поверх своего бокала.

– Чушь собачья.

Я в шоке.

– Питер, я никогда раньше не слышала, чтобы ты ругался.

– Ну, я никогда раньше не был вампиром, – он наливает себе ещё одну порцию. – Я наблюдал за тобой, Бо. Ты не хочешь быть вампиром. Какая-то часть тебя испытывает отвращение ко всем, кто становится вампиром.

– Это неправда! – протестую я.

– Нет, правда, – тихо отвечает он. – Ты назвала мне причину, по которой ты здесь. Я не могу отделаться от мысли, что это чушь собачья. Ты уверена, что на самом деле пришла сюда не ради мести?

Так и было, но речь не о той мести, о которой он думает. Я не знаю, как выбраться из этой ситуации. Он продолжает, прежде чем я успеваю придумать что-нибудь умное.

– Это мощный мотиватор, знаешь ли, но лучше от этого не станет. Это не то блюдо, которое лучше подавать холодным. Если ты планируешь отомстить, тебе лучше вырыть две могилы, а не одну, потому что в конце концов это убьёт тебя.

– Я делаю это не ради мести, – говорю я ему, стараясь, чтобы это прозвучало искренне. – Наверное, на самом деле я всё-таки не хочу быть вампиром, – я надеюсь, что этой полуправды будет достаточно, чтобы успокоить его.

Он тяжело вздыхает.

– Я чувствую то же самое. Я не перестаю задаваться вопросом, не совершил ли я одну из самых страшных ошибок в своей жизни, – он откровенно смотрит на меня. – Ты не рассказываешь мне всего, но, по какой-то причине, пытаешься стать Сангвином.

Я удивлена, что он вообще слышал об этом термине, не говоря уже о том, чтобы связать его со мной. Он тихо смеётся над выражением моего лица.

– Я провёл своё исследование, прежде чем записаться.

– Тогда ты знаешь, как трудно сопротивляться тяге.

– Да.

– Ты делаешь то же самое? Ты пытаешься стать Сангвином?

Он снова смеётся, но в его смехе слышатся холодные, жесткие нотки.

– Нет. Как бы я ни хотел, чтобы я выбрал другой путь, я уже проклят, Бо. Я заслужил всё это.

Я уже собираюсь спросить его, что он имеет в виду, когда замечаю, что входит новый посетитель. Моя спина тут же напрягается. О чудо, это Гарри Д'Арно.

– Значит, на самом деле мы здесь из-за него, – комментирует Питер.

Я бросаю на него взгляд.

– Питер, прости… – меня охватывает чувство вины. Что бы ни переживал Питер, это, очевидно, ад. Если бы всё было по-другому, я бы сделала всё, что в моих силах, чтобы разговорить его. Но мне нужно поговорить с Д'Арно и урвать свой кусок мяса. Мои часы тикают.

Питер похлопывает меня по плечу.

– Всё в порядке. Я понимаю.

Не думаю, что он действительно понимает.

– Послушай, я ненадолго. Мне просто нужно поговорить с этим парнем пять минут. Это действительно важно.

Он не выглядит обиженным и слегка подталкивает меня.

– Продолжай. Делай, что должна.

– Тебе даже не любопытно, не так ли?

Всё, что я получаю в ответ – это безразличное пожатие плечами.

– Я вернусь, – обещаю я. – Это не займёт много времени.

Я беру пустой стакан и наполняю его льдом и водкой. Предложение мира могло бы помочь моему делу. Затем я подхожу к Д'Арно и хлопаю его по плечу. Он поворачивается и, как только замечает моё лицо, его глаза расширяются, и он отходит в сторону. Я протягиваю ему стакан.

– Пожалуйста, Гарри, – я стараюсь говорить мягко. Я почти уверена, что он пытается решить, убегать ему или нет, поэтому я стараюсь казаться как можно более маленькой и безобидной. Должно быть, это срабатывает, потому что его мышцы расслабляются, и он пристально смотрит на меня.

– Вы выглядите по-другому.

– Меня завербовали, – говорю я ему.

Он замирает.

– Какая Семья?

– Это имеет значение?

Он хватает меня за плечи и крепко сжимает их.

– Какая Семья? – повторяет он.

Мои глаза сканируют его лицо.

– Монсеррат.

Его плечи опускаются.

– Что? В чём проблема?

Он берёт бокал и залпом выпивает его обратно.

– Вы идиотка, Бо Блэкмен. Вот в чём проблема.

Глава 21. Красное небо поутру

Д'Арно ведёт меня к маленькому столику в глубине зала, где нас не видно. Я рада, потому что меньше всего на свете хочу, чтобы чёртова Бет прервала нас. К тому же, здесь мы находимся дальше от динамиков, так что нет необходимости орать друг другу на ухо. Всегда есть вероятность выпалить что-то не то во время резких перерывов между песнями.

– Поговорите со мной, – говорю я ему, как только мы усаживаемся.

Он приподнимает брови. Я впервые замечаю, что они выщипаны в идеальные дуги.

– Вы живёте в самом сердце Семьи Монсеррат, мисс Блэкмен, вы должны знать. Хотя, если вас только что завербовали, не кажется ли вам немного странным, что вы вышли в свет?

Я игнорирую его вопрос.

– Что вы имеете в виду, говоря, что я должна знать?

Он задумчиво складывает руки под подбородком.

– Значит, они держат своих членов в неведении? Интересно.

– К нам не относятся как к полноправным членам, пока не закончится лунный месяц, – говорю я, раздражённая его скрытой критикой политики Семьи Монсеррат. – Относительно чего именно нас держат в неведении?

Д'Арно откидывается на спинку стула, явно довольный тем, что у него есть информация, которая мне нужна.

– Я немного покопался, с тех пор как вы связались со мной. Мне не нравится, когда мне угрожают, даже если это делают невысокие женщины в наручниках.

Я ощетиниваюсь, но придерживаю язык. Прямо сейчас я нуждаюсь в нём гораздо больше, чем он во мне.

– Семьи страдают, и страдают сильно, – говорит он. – Все понесли потери. Я уверен, вы слышали о Томми Глассе.

Я качаю головой. Я понятия не имею, о ком он говорит.

– Отгорожены от реального мира, – шепчет он себе под нос, словно делая мысленную пометку. – Томми Гласс – это был белокурый ангелочек с носиком-пуговкой, которого четыре дня назад разорвали на части, когда он играл в своём саду. Его несчастная мать была там, но ей было не справиться с трайбером.

Меня тошнит.

– Вы имеете в виду вампира.

Он кивает.

– Вампир Монсеррат?

Д'Арно снова кивает. Я потираю лоб. Малыш? Чёрт бы побрал О'Ши и его дурацкое заклинание.

– Как вы можете себе представить, – продолжает он, – есть много людей, которые весьма обеспокоены таким поворотом событий.

– Вот уж действительно, – бормочу я. Кто бы ни стоял за всем этим, он явно активизирует свою кампанию. Дискредитировать Семьи и настроить людей против них – умный ход; это означает, что новая «супер Семья» может вмешаться и взять власть в свои руки. Всё, что им нужно сделать – это немного рассказать о том, как они спасли Британию от террора пяти Семей, и никто не будет задавать им вопросов. Пока не станет слишком поздно.

– Все таблоиды, конечно, хором взывают к справедливости, требуют, чтобы против Семей были применены человеческие законы. Я думаю, что ваш Лорд Монсеррат многое сделал, чтобы сгладить ситуацию, но когда в интернете появляются фотографии изуродованных конечностей маленького Томми, а по телевизору каждый вечер показывают скорбящих родителей… – он пожимает плечами. – Ну, он не может сотворить чуда.

Я испытываю прилив сочувствия к Майклу. Неудивительно, что он думает, будто я в этом замешана; он, должно быть, отчаянно пытается найти виноватого. Затем я вспоминаю холодный взгляд Майкла, когда мы виделись в последний раз.

Д'Арно наблюдает за мной с самодовольной ухмылкой на лице. Я понимаю, что он не закончил говорить.

– В чём дело? – спрашиваю я его.

Он проводит языком по губам.

– Случай с Томми Глассом – это достояние общественности.

Я жду. Он похож на нетерпеливого щенка, рвущегося с поводка и гордого тем, что может похвастаться своими знаниями.

– А вот то, что не является достоянием общественности, может показаться вам более интересным, – в его глазах пляшут огоньки. – Во время нашей последней встречи я не упоминал, что одна Семья наняла меня для розыска О'Ши. Сообщается, что в этой же Семье содержится под стражей некто, который располагает информацией о виновниках недавних нападений.

Я сжимаю подлокотники своего кресла.

– Кто?

– Я не знаю, кого они задержали.

– Но вы, очевидно, знаете, какая Семья, – рычу я. Если это Монсеррат, я буду серьёзно зла. Зла настолько, что буду готова оторвать кому-нибудь башку.

Д'Арно откидывается назад.

– Естественно.

Моё раздражение растёт.

– Кто? – снова рявкаю я.

Он наклоняет голову.

– Скажите, мисс Блэкмен, что я получу, поделившись этим маленьким лакомым кусочком? Я понимаю, что это принесёт вам; вы, кажется, неразрывно связаны со всем этим. Но что это даст мне?

С меня хватит.

– Вы забываете, что я теперь вампир, – рычу я.

Он поднимает указательный палец.

– На самом деле, глядя на вас, я так не думаю. Ещё нет. Вы, конечно, не такая, как раньше, но я не чувствую в вас вампира, – он неприятно улыбается. – Вы ведь ещё не пили, не так ли?

Я злобно смотрю на него.

– И, – продолжает он, – это значит, что вы всё ещё слабы, как человек. Вероятно, даже слабее, – он понижает голос. – Я слышал, что жажда достаточно сильна, чтобы свести с ума.

– Вы недостаточно знаете о вампирах, чтобы понять, выпила я уже или нет, – я делаю обоснованное предположение.

– Тогда покажите мне свои клыки.

Я хмурюсь. Теперь адвокат говорит более уверенно. Он ухмыляется.

– Как я и думал.

– Гарри. Пожалуйста. Скажите мне, какая Семья, – я оставляю свои попытки угрожать ему.

Он запрокидывает голову и смеётся.

– Или что? Трахнете меня прямо на улице, на тротуаре?

Я вздрагиваю. Я знала, что пожалею об этом маленьком эпизоде.

– Послушайте, – говорит он. – Вы поможете мне, я помогу вам. Услуга за услугу. Вы просто будете у меня в долгу. Это мой выбор, и я воспользуюсь им, когда сочту нужным. Мне пошло бы на пользу иметь на моей стороне вампира.

У меня неприятный привкус во рту. Неизвестно, о чём он может попросить. Сначала я думала, что он хороший парень, но теперь я в этом не уверена. Конечно, Майкл Монсеррат в настоящее время хочет снести мою голову с плеч. И даже если он этого не сделает, тот, кто хочет вытеснить все пять Семей, скорее всего, достигнет своей цели. Если это произойдёт, вряд ли я смогу сохранить свою жизнь. Если я умру, Д'Арно не сможет ничего получить. Хотя я не совсем глупа.

– Вы понимаете, что я не смогу пойти против Семьи Монсеррат, что бы ни случилось? Как настоящий вампир, я буду абсолютно им предана, – я не стала упоминать о том, что касается Сангвина. Я думаю, мистер Д'Арно и так знает больше, чем ему нужно.

– Я понимаю это, – говорит он. – И я буду добр и учту в этом вашу кровную семью.

Я думаю обо всех тех людях, которых он мог бы заставить меня обидеть.

– Я никому не причиню физического вреда. Только если на то не будет очень, очень веской причины.

– Одолжения бывают разных форм и размеров, мисс Блэкмен. Я уверен, что смогу придумать что-нибудь, что сохранит вашу совесть чистой.

Я пристально смотрю на него. Он пытается играть жёстко, и в глубине души мне это нравится.

– Хорошо. Скажите мне, какая Семья.

– Дайте мне слово.

– Оно у вас есть.

– Очень хорошо, – он наклоняется вперёд, берёт свой стакан и осушает его. Он играет оставшимися кубиками льда. – Бэнкрофт.

– Вы уверены? – это имело бы смысл, если бы они были замешаны. У Бэнкрофт единственная Глава женского пола. У неё хорошая репутация, и она невосприимчива к чарам О'Ши, независимо от того, какую форму они принимают. Возможно, ей надоело играть в мире, где доминируют мужчины. Я не перестаю задаваться вопросом, думал ли об этом Монсеррат; наверняка это приходило ему в голову.

– Спасибо, – я встаю. Д'Арно делает то же самое, словно демонстрируя старомодную галантность. Это кажется настолько неуместным в данном случае, что я улыбаюсь.

– Что здесь происходит? – спрашивает Никки, появляясь у меня за плечом.

Её появление настолько неожиданно, что я подпрыгиваю. Однако это не так страшно, как Д'Арно, который роняет свой стакан на пол, где тот разбивается вдребезги. Он приглушённо чертыхается и наклоняется, чтобы подобрать осколки покрупнее.

Я подмигиваю Никки.

– Просто пытаюсь получше узнать этого джентльмена, – бормочу я, прежде чем наклониться, чтобы помочь Д'Арно.

Едва я достигаю его уровня, как чувствую этот запах. Мне не нужно видеть, как он сосёт палец, чтобы понять, что он порезался; вокруг него витает облако насыщенного железом аромата. Глубокий животный рык, который я едва осознаю, вырывается из моего горла, и мои глаза останавливаются на тонкой струйке крови, стекающей по его коже. Это выглядит так аппетитно. Позади себя, наполовину заглушаемое музыкой и громким стуком моего собственного сердца, я слышу рычание Бет. Мне всё равно. Д'Арно перестал быть человеком, теперь он просто еда.

Он поднимает на меня взгляд, и его глаза расширяются, когда он замечает мою реакцию. Запах его страха тут же смешивается с запахом его крови. Это делает ситуацию ещё более привлекательной. Он – жертва, а я – хищник.

Я прыгаю вперёд, широко раскрыв рот, как огромная машина для убийства. Присутствие Никки раздражает меня. Я хочу, чтобы эта плоть принадлежала только мне. В полёте я сбиваю её с пути, приземляясь на грудь Д'Арно и заставляя его с глухим стуком упасть навзничь. Он пытается оттолкнуть меня с себя, но его руки слабы, и он лишь размахивает ими. Я отбиваю их в сторону и наклоняю голову. Может, у меня ещё и нет клыков, но я всё равно могу попробовать на вкус.

Затем что-то отрывает меня от тела адвоката. Я вою от разочарования и брыкаюсь. То, что держит меня, сжимает хватку ещё сильнее. Я отталкиваюсь локтями, и мой похититель хрипит, но всё равно не отпускает меня.

– Уведите его отсюда, – произносит голос.

Бет – это знание мелькает в глубине моего сознания. Мне не нравится Бет. Я не доверяю Бет. Она мешает мне получить то, что я хочу. Я сопротивляюсь сильнее.

– Бо, – её голос звучит спокойно. Сука. – Бо Блэкмен. Вспомни, кто ты, и прекрати это сейчас же.

Я рычу. Нелл подхватывает Д'Арно и оттаскивает его подальше от моего поля зрения. Я бросаюсь вперёд, но не могу вырваться из хватки Бет.

– Бо, – успокаивает она, – он ушёл. Тебе нужно успокоиться и расслабиться.

Я поворачиваюсь влево, затем вправо. Бармен смотрит на меня широко раскрытыми испуганными глазами. Я резко поворачиваюсь в его сторону, и он невольно делает шаг назад. Затем я принюхиваюсь. Запах крови остается, но быстро рассеивается. Моё сердце болезненно колотится о грудную клетку, и я зажмуриваю глаза.

– Он ушёл, Бо, – повторяет Бет, слегка ослабляя хватку и протягивая руку, чтобы пригладить мои волосы. Та часть моего сознания, которая на самом деле является мной, возвращается.

– Уверена? – хриплю я.

– Уверена.

Я начинаю дрожать.

– Я чуть не…

– Ш-ш-ш, – говорит она. – Всё в порядке.

Вырываясь из её объятий, я поворачиваюсь к ней лицом.

– Нет. Бет, всё не в порядке, чёрт возьми. Всё никогда не будет хорошо. Я… – я не могу закончить предложение.

К нам подходит крупная фигура и встаёт рядом.

– Вам нужно уйти, – у вышибалы мрачное выражение лица, а руки скрещены на груди. – Трайберам здесь не рады.

Бет хватает меня за руку.

– Мы уходим, – она вглядывается в моё лицо. – Ты в порядке?

Я всё ещё дрожу, но понимаю, что она имеет в виду. Я киваю, и мы выходим за дверь.

– Он точно…?

– Он ушёл.

Никки, Нелл и Питер стоят на улице, столпившись в кучку, и смотрят на нас широко раскрытыми глазами. Мы переходим дорогу, и Питер порывисто заключает меня в объятия.

– Ты этого не сделала, Бо. Ты не пила, – шепчет он.

Но только из-за Бет. Если бы не она, я бы перегрызла глотку Гарри Д'Арно.

Я смотрю на остальных троих.

– Почему только я? – мои слова тихие, но я слышу в них искреннюю мольбу. – Почему я была единственной, кто напал на него?

– Как только я почувствовала запах крови, я вытащила Питера, – рассказывает мне Нелл. – Когда я вернулась за остальными, Никки, казалось, была в порядке, а Бет боролась с тобой так, словно это был бой за призовые места.

Я перевожу взгляд с Бет на Никки и обратно. Бет выглядит смущённой, а Никки – невозмутимой. Я рада, что это не слишком её расстроило. Однако я могу сосредоточиться только на том, что я потеряла контроль, а они – нет. Мои шансы продержаться до конца месяца тают на глазах.

– Рассвет уже не за горами, – говорит Нелл, вглядываясь в светлеющее небо. – Нам нужно возвращаться.

Питер отпускает меня, и мы стоим на тротуаре в неловком круге. Смех и радость ночи полностью исчезли, и это всё моя вина.

***

На этот раз поиск такси занимает гораздо больше времени. Я слишком оцепенела после нападения на Д'Арно, чтобы беспокоиться об этом, но это не выходит у меня из головы. Запах его свежей крови был таким ошеломляющим. Гигантская задача – дожить до конца месяца – кажется невыполнимой. Я знала, что это будет непросто, но не понимала, что, вероятно, будет проще зажечь спичку от желе.

Бет берёт всё на себя. Она выводит нас на главную дорогу, где у нас будет больше шансов добраться домой на транспорте. В небе появляются слабые фиолетовые полосы, и Никки, в частности, начинает нервничать. Я бы хотела успокоить её, но, как ни эгоистично, всё, о чём я могу думать – это о себе. Всё в таком бардаке. Я ненадолго задумываюсь, не сбежать ли мне и не найти убежище подальше от Семьи и всех остальных. Квартира, которую Rogu3 подыскал для меня, теперь не доступна, но если я найду место, где нет солнца, со мной всё будет в порядке. Но какая-то часть меня думает, что, возможно, будет лучше, если я позволю рассвету совершить самое худшее. Кажется, нет смысла продолжать борьбу, когда моя собственная природа – мой враг.

К тому времени, как мы ловим такси, меня затягивает в водоворот страданий. Я забиваюсь в угол заднего сиденья. Бет бросает на меня обеспокоенные взгляды, но у меня едва хватает сил, чтобы обращать на это внимание. Такси мчится мимо серых зданий и укорачивающихся теней. Когда мы подъезжаем к штаб-квартире Семьи Монсеррат, становится очевидно, что у нас не будет времени проникнуть внутрь до рассвета. Нам придётся войти через парадную дверь и надеяться, что никто этого не заметит. Это глупый план. Я подумываю, не рассказать ли об этом остальным, но потом решаю, что мне всё равно. Спешить внутрь, чтобы избежать встречи с чем-то таким простым и прекрасным, как первые лучи солнца, уже само по себе хреново.

Никки расплачивается с водителем, и мы выходим. Я уже чувствую, как моя кожа начинает гореть. Нелл, Никки и Питер бегут к главному входу. Я остаюсь на месте, на тротуаре, с любопытством принюхиваясь к лёгкому запаху палёных волос, исходящему от моих обнажённых рук.

Бет хватает меня и трясёт. Она смотрит мне прямо в лицо.

– Ты, чёрт возьми, хочешь умереть? – шипит она.

Я беспомощно пожимаю плечами в ответ. Может, так и есть.

Она что-то бормочет и тянет меня к выходу. Остальные обнаружили, что дверь заперта. Упс.

Нелл толкает дверь плечом.

– Какого чёрта она заперта? Вампиры – порождения ночи! Эта дверь, чёрт возьми, никогда не должна быть заперта.

«Она заперта, – думаю я, – для того, чтобы мы, монстры, оставались внутри, а праведно мстительные люди – снаружи. Потому что один из членов нашей так называемой Семьи убил невинного двухлетнего ребёнка. Один из наших братьев».

Никки громко ругается. Она колотит в дверь, чтобы привлечь чьё-нибудь внимание.

– Мы здесь сгорим! – кричит она. Нелл присоединяется к ней, и их кулаки ритмично барабанят по потёртому дереву.

Я отворачиваюсь и смотрю на старую Тайбернскую виселицу. И начинаю хихикать. Это начинается как икота, а потом звуки вырываются через нос и рот. Мои плечи подрагивают, когда хихиканье переходит в смех, и я хватаюсь за живот, затем сажусь, скрестив ноги, отвернувшись от двери и глядя на багрово-красное небо над Гайд-парком.

– Красное небо ночью, радость пастуха, – напеваю я себе под нос, – красное небо утром, пастуху предупреждение.

– Бо, ты, бл*дь, возьмёшь себя в руки?

Я хохочу ещё громче.

Сзади раздается скрип. С порога на нас смотрит грозное лицо Майкла Монсеррата. Я поднимаю руки и хихикаю, затем снова поворачиваюсь к небу, задирая лицо, в то время как мои щёки и лоб покалывает, они горят и покрываются волдырями.

Чьи-то руки обхватывают меня сзади и тянут вверх. Я протестую, но они лишь усиливают хватку.

– Отпустите меня, – стону я. – Я наслаждаюсь восходом солнца.

Чьи-то руки подхватывают меня. Монсеррат прижимает меня к своей груди, как ребёнка.

– Ты должен меня отпустить, – говорю я ему как ни в чём не бывало. – Так тебе не придётся ждать доказательств, чтобы казнить меня. Я просто умру.

Выражение его лица становится каменно-суровым. Он перехватывает моё беспомощное тело поудобнее и заходит внутрь.

Глава 22. Правда

Следующие за этим сны темны, ужасны и пропитаны кровью. У меня бывают краткие моменты просветления, которые вскоре сменяются приступами головокружения и рвоты. Я осознаю, что надо мной склоняются люди и что-то бормочут. Я отгораживаюсь от них всех и сосредотачиваюсь на боли в животе и постоянно растущем желании крови. В какой-то момент кто-то меняет мои простыни, потому что они пропитались липким потом, и я позволяю перенести себя на кресло, как куклу. Когда я снова засыпаю, мне снятся тревожные кошмары об одноглазой кукольной голове с Уилтшор-авеню. Она говорит со мной голосом маленькой девочки, но её слова так ужасны, что я кричу от тревоги.

У меня галлюцинации. Тело О'Ши, истекающее кровью в маленькой грязной комнате. Я, опустившаяся на четвереньки, как зверь, и жадно пьющая его кровь. Затем я в офисе «Крайних Мер», и вампир, убивший Тэма – это не расплывчатая фигура темноволосого мужчины. Это я вонзаю зубы в его шею и разрываю мягкую, вкусную плоть.

Картинки сменяют друг друга, как будто меня заставляют смотреть бесконечный гротескный фильм. Кто-то пытается напоить меня водой, а я набрасываюсь на него, отталкивая, пока не остаюсь одна в темноте. Со мной разговаривает Арзо, затем Майкл Монсеррат. Иногда со мной Питер, иногда Бет и Никки.

– Бо, – голос проникает сквозь мой толстый, пульсирующий череп.

– Бо, прости. Это заняло больше времени, чем я думала.

К моим губам подносят ещё один стакан. Я стону и качаю головой. Я уже знаю, что это не кровь, и именно крови я желаю больше всего на свете. Я отталкиваю его.

– Бо. Охранника не будет всего несколько мгновений. Тебе нужно выпить это сейчас.

Я не могу разобрать слов. Стакан наклоняется, и мои губы становятся влажными. Я пробую жидкость на вкус и начинаю задыхаться. Это яд. Паника скручивает меня, как извивающаяся змея. Они пичкают меня заклинанием О'Ши, и я ничего не могу с этим поделать.

– Чёрт возьми, Бо! Прекрати это и выпей, чёрт возьми!

Руки запрокидывают мою голову. Я плотно закрываю рот, чтобы не глотнуть ещё больше отвратительной на вкус жидкости, но острые пальцы зажимают мне нос, и я не могу дышать. Я пытаюсь, сколько могу, но в конце концов у меня не остаётся выбора, кроме как открыть рот и глотнуть кислорода. Как только я это делаю, жидкость вливается внутрь, а я давлюсь и отплёвываюсь.

– Теперь всё будет хорошо, – произносит голос, и гостеприимная темнота возвращается снова.

***

Когда я просыпаюсь, на мгновение мне кажется, что я ослепла. Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что мои глаза слиплись от такого количества слизи, что я не могу их открыть. Я шарю одной рукой в поисках кувшина, который всегда стоит справа от меня, и зачерпываю немного воды в ладонь, затем втираю её в глаза, чтобы разлепить ресницы и наконец-то снова видеть.

Я несколько раз моргаю, чтобы прояснить зрение. Я всё ещё в своей комнате, в своей постели. Мои руки и ноги покрыты рубцами и царапинами, и я провожу по ним кончиками пальцев, гадая, откуда они взялись. Я испытываю головокружение, но я жива. Я не уверена, как долго я была без сознания; должно быть, не меньше суток, но мои воспоминания настолько туманны, что я не могу быть уверена.

Раздаётся тихий стук в дверь.

– Войдите, – зову я, только это звучит не как зов, а скорее как хриплый шёпот. Мои губы потрескались и болят.

Дверь приоткрывается на несколько дюймов, и в комнату заглядывает знакомое лицо.

– Арзо, – улыбаюсь я, затем морщусь от острой боли, когда мой рот принимает положение, к которому я явно не готова.

Он бледен, но в нём чувствуется облегчение.

– Ты очнулась.

Я подтягиваю колени к груди и слегка улыбаюсь ему.

– Думаю, да. Что, чёрт возьми, со мной случилось?

Арзо вкатывается внутрь и останавливается у края моей кровати. Это странно неловкая ситуация. Наши с ним отношения сводились к тому, что я просто проверяла, что там в расписании Тэма. Теперь я в стандартной вампирской пижаме, а он смотрит на меня как заботливый родитель.

– Это жажда крови, Бо. Вот что происходит.

Я хмурюсь.

– Ты не говорил мне, что это вырубит меня и вызовет галлюцинации. Это немного затрудняет расследование чего-либо.

Он ёрзает в кресле-каталке и отводит взгляд.

– Мы думали, у тебя будет достаточно времени, – бормочет он. – До того, как это случится. И если ты ничего не найдёшь, что ж… – его голос затихает.

– Господи, Арзо! Это и был грандиозный план? Надеяться, что у меня будет достаточно времени, чтобы найти предателя, которого не смогла раскрыть объединенная мощь пяти Семей, прежде чем я впаду в кому?

– Это не должно было произойти так быстро, – без особого энтузиазма протестует он.