Текст книги "Крайние меры (ЛП)"
Автор книги: Хелен Харпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Под предлогом того, что мне нужны кое-какие конспекты, я возвращаюсь в спальни новобранцев. Дверь в комнату Мэтта распахнута настежь, и комната явно никем не занята; простыни с его кровати сняты. От этого зрелища меня бросает в дрожь. Думаю, они не ожидают, что он вернётся в ближайшее время. Я прохожу мимо своей комнаты, затем направляюсь к комнате Бет. Как и у большинства из нас, старые человеческие привычки умирают с трудом, и её дверь плотно закрыта. Теоретически, для этого нет причин; ни у кого из нас нет личных вещей или того, что нужно скрывать. Мы все – одна большая счастливая семья. Конечно, у меня есть ноутбук Монсеррата – хоть он и практически бесполезен – но ни у Бет, ни у кого другого не должно быть никакой контрабанды. Я держу пальцы скрещенными, но на самом деле это не так.
Я останавливаюсь снаружи, держа ухо востро на случай, если кто-то ещё решит последовать за мной. Когда я убеждаюсь, что вокруг нет ничего, кроме тишины, я поворачиваю дверную ручку. Дверь слегка скрипит, и я вздрагиваю от этого звука. Я открываю её и заглядываю внутрь.
Её комната идентична моей по размеру и планировке. Бет, по-видимому, немного неряха. В изножье кровати валяется скомканный комбинезон, а простыни смяты. Не то чтобы я была помешана на чистоте или что-то в этом роде – об этом свидетельствует состояние моей машины – но я никогда не могла выйти из своей комнаты утром, не заправив постель. Думаю, у каждого есть свои маленькие причуды.
Я мысленно запечатлеваю, как выглядит комната. Обычно я пользуюсь фотоаппаратом, чтобы избежать глупых ошибок при обыске, но у меня больше нет такой возможности. Как только я убеждаюсь, что запомнила детали, я начинаю с кровати. Ни под подушкой, ни под наволочкой ничего нет; скомканные простыни не скрывают ничего, кроме неприятного запаха застарелого пота и тела. Приятно осознавать, что сон Бет нарушается так же, как и мой: я просыпаюсь по нескольку раз за ночь, вся в липком поту, в то время как низ моего живота шепчет мне, что мне нужна всего одна крошечная капля крови, чтобы успокоиться.
Я приподнимаю её матрас. Там ничего нет. Стены голые, и, кроме чистого белья, засунутого в ящик прикроватной тумбочки, и стандартной обуви для новобранцев, которую она отказывается носить, я не вижу ничего подозрительного. Я поднимаю её комбинезон и разглаживаю его, затем засовываю руки в карманы. И снова ничего не нахожу. Либо Бет умнее, чем считают большинство блондинок, либо здесь просто ничего нет.
Я уже собираюсь пробраться обратно, когда мой взгляд падает на кувшин рядом с кроватью. Он точно такой же, как у меня. Я заглядываю внутрь, взбалтывая остатки воды, которые остались на дне. Это просто вода. Разочарованная, я отставляю его, убедившись, чтобы он стоял точно в том же положении. И тут я понимаю, что что-то не так.
Я снова беру кувшин и осматриваю дно. Как только я замечаю тонкий белый пакетик, спрятанный под ним, у меня перехватывает дыхание. Я нюхаю его и не могу обнаружить никаких следов чего-то необычного. Но если в нём нет ничего необычного, то Бет не стала бы его прятать. Я отчаянно пытаюсь открыть его и проверить содержимое. Что бы там ни было внутри, оно должно быть крошечным. Я ощупываю его и ощущаю зернистую субстанцию, почти как песок.
Я обдумываю варианты. Я могла бы отнести это Монсеррату в качестве доказательства коварства Бет. Несомненно, это какая-то физическая версия заклинания О'Ши. Она, должно быть, в сговоре с предателями. Проблема в том, что если я заберу это, она поймёт, что я слежу за ней, и это спугнёт её. Или того, кто бы ни дал ей это изначально. Прямо сейчас, без каких-либо лабораторных исследований, это не слишком-то что-либо доказывает, но если я оставлю это там, где оно есть, она использует это, чтобы навредить кому-то ещё…
Я возвращаю кувшин на прежнее место. По крайней мере, теперь у меня есть лучшее представление о том, на чём сосредоточить свои усилия, и я рада, что мои инстинкты не обманули меня, несмотря на то, как она помогла мне «спасти» Мэтта. Невозможно, чтобы она была вдохновителем; она ещё даже не стала полноценным вампиром. Но я готова поспорить на свои скудные сбережения, что она замешана во всём этом. Мне нужно действовать быстро и найти Майкла.
Я ещё раз проверяю комнату, чтобы убедиться, что ничего не потревожено, затем ухожу. Я всего в метре от её двери, когда она внезапно появляется.
– Значит, ты не нашла то, что тебе было нужно, Бо?
Я замираю. Проклятье. «Да, я нашла то, что мне было нужно, и теперь я чертовски боюсь того, что ты собираешься делать», – думаю я.
– Твои конспекты? – подсказывает она.
Я испытываю огромное облегчение.
– Э-э, у меня такой неряшливый почерк, что я с трудом разбираю написанное, – заикаюсь я. – Я решила оставить их.
Бет смеётся, хотя я чувствую, что в её смехе есть резкость. Она наклоняет голову набок и пристально смотрит на меня. Я пытаюсь прочесть выражение её лица, но безуспешно.
Я пробую другую тактику.
– На самом деле, правда в том, что я отвлеклась, – признаюсь я. – Я проходила мимо пустой комнаты Мэтта, и это меня совершенно выбило из колеи. Такое ощущение, что он никогда не вернётся, и все уже смирились с этим.
Её глаза сужаются.
– Да, – соглашается она, – это немного нервирует.
«Но не так сильно, как обнаружение физической формы заклинания О'Ши, спрятанного под твоим кувшином с водой».
– Ты думаешь, он мёртв? – я спрашиваю.
Она пожимает плечами и выглядит так, будто испытывает дискомфорт.
– Я не знаю. Когда мы с ним виделись в последний раз, он был жив. Как новобранцы, мы не совсем в курсе событий. Ты много говорила о нём с психологом?
Внезапно я вижу выход.
– Нет, – медленно произношу я, – я этого не делала. Наверное, было слишком рано. Но, возможно, мне стоит поговорить об этом ещё. Всё, о чём я могу думать – это о том, какие у него были глаза… – я позволяю своему голосу сорваться. Мне не нужно притворяться, что я в ужасе от того, как Мэтт выглядел, свисая с насадки для душа.
Она кивает головой.
– Я думаю, что сейчас она свободна. Алан закончил разговор с ней, пока тебя не было.
– Я так и сделаю, – я и не подозревала, что поблизости есть настоящий психолог, и что это не просто уловка, чтобы я могла встретиться с Арзо. Я стараюсь не слишком обижаться на то, что мне так и не предложили с кем-то поговорить. Может быть, Майкл или Арзо слишком боялись, что я проболтаюсь.
Я выдавливаю из себя улыбку в сторону Бет, затем прохожу мимо неё, стараясь не набирать скорость и не бежать. Я начинаю паниковать по поводу её комнаты. Комбинезон был таким же мятым, как и тогда, когда я вошла? Я чертыхаюсь. Мне нужно найти этого чёртова Майкла и поговорить с ним как можно скорее, независимо от того, пытается он избегать меня или нет.
Я быстро сбегаю по лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо проходит тот самый мужчина, который мне нужен. Он окружён группой вампиров, большинство из которых кажутся мне знакомыми. Однако, в отличие от моих товарищей-новобранцев, все они сопротивлялись моим попыткам подружиться с ними. Думаю, не имеет значения, человек ты или вампир, ко всем новичкам во всём мире относятся одинаково отстранённо и подозрительно.
Когда Майкл замечает меня, его лицо застывает, и он быстро отводит взгляд. В чём, чёрт возьми, его проблема? Я решаю, что с меня хватит. К чёрту вампирские приличия, мне нужно с ним поговорить.
– Мой Лорд! – зову я.
Несколько его прихлебателей смотрят в мою сторону. Чёртов Майкл Монсеррат игнорирует меня и продолжает. Я настаиваю.
– Лорд Монсеррат! – я набираю скорость, приземляюсь с тяжёлым стуком у подножия лестницы и подбегаю к группе. Когда он продолжает игнорировать меня, я обхожу их и преграждаю ему путь, так что ему приходится остановиться. Я игнорирую оскорблённые выражения на лицах других вампиров. – Лорд Монсеррат, мне необходимо поговорить с вами.
На его гладком лбу появляется тонкая морщинка.
– Кто ты? – спрашивает он.
– Бо, – говорю я, продолжая притворяться. – Мы познакомились несколько дней назад. Я одна из новобранцев.
– Ах, да. Чем могу быть полезен, Бо? – его голос спокоен, но я чувствую, что за ним скрывается много более глубоких эмоций, и ни одна из них не очень позитивная.
– Я хочу подать жалобу.
Вампирша, стоявшая прямо за ним – безупречно причёсанная женщина – делает шаг вперёд.
– Тогда вам нужно обсудить это с директором программы. У Лорда Монсеррата нет времени.
Монсеррат поднимает правую руку, и женщина замирает. Я стараюсь не злорадствовать.
– Нет, всё в порядке, Сюзанна. Я могу уделить тебе несколько минут, – несмотря на спокойное выражение лица, в его глазах появляется мрачная тень. – Встретимся в моём кабинете через полчаса, – говорит он мне. – Надеюсь, ты сможешь найти дорогу?
Я киваю головой и бормочу «спасибо». Затем я вспоминаю о своём дедушке и приседаю в реверансе. Монсеррат смотрит на меня так, словно не уверен, шучу я или действую серьёзно. Прежде чем он успевает возразить, я отхожу в сторону и позволяю ему и его свите пройти мимо.
Сорок минут спустя я всё ещё прохлаждаюсь у дверей его кабинета. Раздражение постепенно перерастает в полномасштабный гнев. Как раз в тот момент, когда я собираюсь отправиться на его поиски, он появляется. На этот раз он один, но его лицо остаётся непроницаемой маской. Я знаю, почему он меня раздражает, но понятия не имею, почему он так сдержан со мной. Он открывает дверь и отступает в сторону, пропуская меня вперёд. У меня покалывает затылок, и я думаю, не почувствую ли я, как нож вонзается мне под лопатки. Однако нападения не происходит. Я сажусь на один из стульев напротив большого письменного стола и жду, пока он устроится поудобнее.
– Так в чём дело, Бо?
Я смотрю на него, не веря своим ушам.
– Ты шутишь, да?
Он отвечает мне непонимающим взглядом. Я встаю, отталкиваю ногой стул и свирепо смотрю на него, уперев руки в бока.
– Какой смысл искать себе шпиона, если ты собираешься игнорировать меня? Я уже несколько дней пытаюсь привлечь твоё внимание! Ты, кажется, вообще забыл о моём существовании! Я отдала свою жизнь за это дерьмо! – мой голос высокий и опасно близок к крику. Мне всё равно.
Он откидывается назад и невозмутимо смотрит на меня; если я – шипящая кошка, то он – хладнокровный лев, лениво наблюдающий, как кто-то из его прайда впадает в неистовство.
– Ты что-нибудь выяснила? – спрашивает он.
Я складываю руки на груди.
– Да, чёрт возьми, я выяснила. У Бет в комнате под кувшином спрятан какой-то странный порошок. Это явно контрабанда и, вероятно, физическая версия дурацкого заклинания О'Ши. Тебе нужно немедленно взяться за неё и выяснить, что именно происходит и кому она отвечает.
Его раздражающе не смущают мои новости.
– Которая из них Бет?
– Блондинка. Туфли на высоком каблуке.
– А-а, – на его лице мелькает улыбка, что ещё больше выводит меня из себя. – Мы это проверим, – говорит он мне. – Теперь ты можешь идти.
– Я никуда не собираюсь уходить. Несколько дней назад я попросила телефон и доступ в интернет. Мне это нужно, чтобы продолжить расследование, – я протягиваю руку, как будто жду, что он волшебным образом уронит в неё мобильный телефон. Я знаю, это смешно, но мне всё равно. Его апатия так злит меня, что я даже не могу нормально видеть.
Он пожимает плечами.
– Я посмотрю, что можно сделать.
– Почему у меня такое впечатление, что ты не будешь утруждаться? – настаиваю я. – Что именно здесь происходит?
– Ты мне скажи, Бо, – говорит он. – Что происходит?
– Что ты имеешь в виду?
– Я полностью доверяю Арзо, – говорит он. – И когда он предположил, что у тебя будет больше шансов внедриться в любую формирующуюся группу, я согласился из-за доверия к нему.
Осознание того, что моя вербовка была идеей Арзо, причиняет боль, но я стараюсь этого не показывать.
– И что?
– Мэтью пришёл в сознание.
– Значит, он жив?
Монсеррат не моргает.
– Тебя это беспокоит?
Я совершенно сбита с толку.
– Я пыталась спасти ему жизнь, помнишь?
– Да, это было удобно, не так ли?
Мне не нравится его тон.
– На что именно ты намекаешь?
– Мэтью произнёс одно слово, прежде чем снова впасть в кому. Бо.
– Что это было за слово?
– Я только что сказал тебе.
– А? – я потираю лоб, и до меня доходит. – Бо. Он сказал «Бо»?
Монсеррат не отвечает.
– Значит, теперь ты думаешь, что это я навела на него заклятие? Оно было в крови, которую он пил! Это единственное объяснение.
– Не так много людей имели доступ к этой крови.
– Кровь оставили без присмотра в комнате отдыха для новобранцев. Кто угодно мог добраться до неё.
– Ты в какой-то момент была одна в этой комнате?
Я таращусь на него, разинув рот. Конечно, я была там, но верить, что я имею к этому какое-то отношение – это безумие.
Монсеррат продолжает.
– О'Ши так и не увидел нападавшего. Затем ты волшебным образом появилась сразу после этого. Ты присутствовала при резне в «Крайних Мерах» и всё же не вмешалась.
– Потому что Арзо сказал мне не делать этого!
– Арзо был при смерти. Как он мог тебе что-то сказать?
– Его глаза… – мой голос срывается. Это нелепо. – Я спасла О'Ши.
– В тебе всего метр пятьдесят роста. Как ты могла спасти деймона весом восемьдесят с лишним килограмм?
Я качаю головой.
– Ты спятил. У меня была хорошая жизнь. Зачем мне её портить?
– Бо, даже полиция считает, что ты причастна к этому. Я был ослеплен верой Арзо в тебя. Я больше не повторю этой ошибки.
– Майкл, это всё косвенные улики…
Его лицо становится непроницаемым.
– Ты будешь обращаться ко мне «Лорд Монсеррат». И ты права. Пока что всё это косвенные улики. Но я не потерплю, чтобы кто-то угрожал моей Семье. Как только я найду хоть малейшее доказательство, – он мрачно улыбается мне, – и, поверь мне, Бо, я найду это доказательство, тогда ты почувствуешь всю мощь правосудия Монсеррата.
– Бет… – начинаю я.
Он жестом заставляет меня замолчать и поднимает трубку телефона на своём столе.
– Урсус, мне поступила жалоба на то, что один из новобранцев прячет какие-то запрещённые материалы. Кажется, её зовут Бет, – он немного слушает. – Да. Очевидно, это спрятано под её кувшином с водой. Не мог бы ты проверить это для меня?
Он вешает трубку и многозначительно поднимает брови. Я снова сажусь и засовываю руки под колени, чтобы не сжать их в кулаки.
– Я к этому непричастна. У меня нет мотива. Вы делаете поспешные выводы, основываясь на словах парня, который был в полубессознательном состоянии. Я была последней, кого он видел перед тем, как попытался повеситься. Возможно, поэтому он назвал меня по имени.
Монсеррат не отвечает. Я погружаюсь в молчание. Маленький белый пакетик Бет – лучшее, что у меня есть прямо сейчас, чтобы доказать свою невиновность. Примерно через две минуты чёртов Лорд Монсеррат будет молить меня о прощении у моих ног.
Чтобы зазвонил телефон, требуется меньше времени. Монсеррат берёт трубку.
– Да, – я самодовольно наблюдаю за ним. Он чертовски пожалеет. – Понятно. Ты уверен? – он слушает ещё мгновение, затем кладет трубку. – Там ничего нет.
– Что? Тогда они недостаточно внимательно посмотрели! Это прямо под кувшином. Это было там меньше часа назад. Пусть посмотрят ещё раз.
На его щеке подрагивает мышца.
– Теперь ты можешь идти, Бо.
– Я не имею к этому никакого отношения!
Его взгляд неумолим. Я чувствую оцепенение, как будто попала в какой-то странный эпизод «Сумеречной зоны».
– Если вы так уверены, что я в этом замешана, почему вы ждёте? – тихо спрашиваю я его. – Почему бы вам не казнить меня и не покончить с этим?
– Я обязан перед Арзо сначала найти доказательства. А потеря ещё одного рекрута на данном этапе без доказательств твоего предательства только расстроит остальных.
– Так что же мне прикажете делать?
Его взгляд твёрд.
– Молиться.
Глава 20. Водка
Я чувствую пустоту внутри и ещё большее одиночество, чем когда-либо. Я бросила всё и теперь оказалась заперта в Доме Монсеррат, в моих жилах течёт кровь вампира, и у меня нет ни одного друга. Бет может в любую минуту обрушить ад на каждого монсерратского вампира, и я ничего не могу с этим поделать.
В довершение всех моих бед я, кажется, страдаю от постоянной тошноты, хотя понятия не имею, от чего это – от моей растущей жажды крови или от отчаяния в моей ситуации. Я в шоке, что Майкл Монсеррат верит, будто я причастна к этому. Время до невидимого срока, установленного настоящим вдохновителем, уже истекает, а он тратит свои дни впустую, думая, будто я одна из виновников. Боже, может быть, он даже считает, что это я всё начала и хочу создать новую Семью. Учитывая, как мало я хочу быть частью мира кровохлёбов, как он вообще мог допустить такую мысль?
При первой же возможности я прокрадываюсь обратно в комнату Бет. Там больше нет никаких следов того, что она прятала. Моя единственная надежда – найти настоящих предателей, но я не получаю никакого прока от новобранцев, и теперь у меня нет ничего существенного на Бет, хотя я стараюсь постоянно держать её в поле зрения. Кроме того, в этом замешаны все Семьи, а не только Монсеррат, так что я вряд ли могу возлагать вину за это на неё и надеяться на лучшее. Я должна найти причину, но понятия не имею, как. Как бы ни было заманчиво застать Бет врасплох и заставить её выложить всё начистоту, это не кажется особенно реалистичным. Пытки – это не моё. Мне повезло, что О'Ши искренне хотел поделиться со мной своими проблемами и поддался, когда я надавила на него; почему-то я не испытываю надежды на такой же исход с Бет. Кроме того, учитывая моё нынешнее положение, у меня, вероятно, будет меньше пяти минут наедине с ней, прежде чем нагрянут головорезы Монсеррата. Я уверена, что за мной постоянно наблюдают, хотя я никогда не замечала, чтобы кто-нибудь следил за мной.
Урсус продолжает свои вечерние тематические мастер-классы. К счастью, у нас есть небольшие перерывы, и мы ради разнообразия получаем других вампиров-тренеров. Наряду с лучшими способами пить кровь непосредственно из человека (которые заставляют тех немногих из нас, кто ещё не отведал первой отрицательной, ёрзать на своих местах), здесь есть основы рукопашного боя и тренировки по фитнесу. Я представляю на своей боксёрской груше лицо Лорда Монсеррата. Когда это перестает работать, я переключаюсь на светловолосого вампира, который так бессердечно убил Черити Уэзерс, и на темноволосого монстра, ответственного за убийство всех в «Крайних Мерах». Однако воображаемое надирание их задниц не заменит реальности.
Моя физическая сила и вампирские способности, возможно, и развиваются, но я чувствую себя всё более и более взвинченной и всё менее и менее контролирующей свою судьбу. Мне это совсем не нравится, и к концу седьмого вечера, спустя целую неделю после моего официального обращения, моё терпение практически трещит по швам.
– Может, тебе стоит выпить, – говорит Нелл. – Это улучшит твоё самочувствие и поможет лучше спать.
– Нет, – резко отвечает Бет.
– Всё не так плохо, как вы думаете, – сообщает нам Нелл. Накануне вечером она сдалась, жадно выпив три стакана густой вязкой крови подряд.
– Чем дольше ты будешь воздерживаться от употребления крови, – говорит Бет, бросая на Нелл сердитый взгляд, – тем более могущественной ты в конечном итоге станешь. Давно пора, чтобы в Семье Монсеррат появились влиятельные женщины, с которыми приходится считаться.
Я оживляюсь от её слов. Это то, чего я ждала. На этот раз у меня также будут свидетели.
– Да, – соглашается Никки, вытягивая ноги. Она всё ещё не привыкла к тому, что может двигать конечностями. – В их рядах слишком много тестостерона.
– Но часть этого тестостерона такая аппетитная, – вставляет Нелл, подмигивая.
Я пытаюсь направить разговор в нужное мне русло.
– Жаль, что только в семье Бэнкрофт есть женщина-Глава.
– Да, но, по-видимому, она стерва.
Я вздыхаю про себя от слов Нелл. Ничто не превзойдёт женщин, поносящих свой же пол.
– Представьте, если бы всё было наоборот, – небрежно говорю я. – Если бы это четыре женщины-Главы и только один мужчина-Глава.
– Было бы много вина и шоколада, – улыбается Ники.
– И эпизодов «Секса в большом городе».
– Но ведь это несправедливо, не так ли? – настаиваю я, глядя при этом на Бет. – Тот факт, что женщины занимают меньше руководящих должностей, чем мужчины, объясняется тем, что они проводят девять месяцев без работы, будучи беременными, а затем остаются дома, чтобы присматривать за своими детьми. В данном случае это не так, – мы уже убедились в том, что нам больше не нужно беспокоиться о месячных. Я задавалась вопросом, хотя и про себя, будет ли это актуально, если я стану Сангвином. Я не была уверена, расстроит меня это или обрадует.
– Женщины слабее мужчин, – утверждает Нелл.
– Чушь собачья! Ни один мужчина не смог бы ходить в этом весь день напролёт, – Бет указывает на туфли на шпильке, которые она продолжает носить. Я пытаюсь усмехнуться.
– Когда на мою семью напали, – тихо говорит Никки, – моя мать пыталась защитить меня, в то время как отец пытался дать отпор, – по её лицу пробегает тень. – Они ворвались в дом ровно в два часа ночи и пробыли там почти до пяти. Я запомнила это, потому что на прикроватной тумбочке у меня стояли огромные красные электронные часы. Они вошли в комнату моих родителей, я проснулась и услышала их, поэтому последовала за ними. Мой отец сопротивлялся изо всех сил, а мать бросилась между ними и мной. В этом разница между мужчинами и женщинами.
Я с ней не согласна, но я не в том положении, чтобы говорить об этом. Остальные, очевидно, чувствуют то же самое, и мы погружаемся в неловкое молчание, пока Риа входит с сегодняшним подносом крови. Нелл весь день пила и игнорирует её. Бет, Никки и я отворачиваемся.
– Знаете, что нам нужно сделать? – говорит Нелл, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Что?
Её глаза озорно блестят.
– Нам нужно улизнуть. Прогуляться по городу. Немного повеселиться.
Никки в шоке.
– Покинуть Дом?
Нелл шлёпает её по руке.
– Поживи немного! До сих пор мы только и делали, что топтались на месте. Мы заслужили передышку.
Я пытаюсь понять, серьёзно она говорит или нет. Я удивлена тем, как сильно мне хочется согласиться. Возможно, выход из душной атмосферы Дома Монсеррат – это то, что мне нужно. Кроме того, оставаясь здесь, я всего лишь оттягиваю неизбежное. Независимо от того, буду ли я казнена первой или все Семьи рухнут, результаты для меня лично, вероятно, будут одинаковыми. Мне нужно обелить своё имя как снаружи, так и здесь. Возможно, это мой шанс сделать и то, и другое.
– У нас тренировка только до двух часов ночи, – напоминаю я. – Потом мы свободны.
– Это нарушение правил.
– Это не настоящие, серьёзные «мы тебя казним» правила.
Никки бросает на Нелл подозрительный взгляд.
– Откуда ты знаешь? – она не делает явной отсылки к замечанию Нелл о краже, сделанному перед обращением, но оно остается невысказанным на заднем плане.
– Каковы были точные слова Урсуса? Не выходите на солнце. Вы должны жить в Доме Монсеррат. Ничто не говорил «вы должны оставаться здесь взаперти, как заключённые».
– Мне нравится эта идея, – решительно заявляю я. Самое время мне снова взять дело в свои руки. И какое-нибудь занятие отвлечёт меня от мучительного голода, который распространяется из моего желудка до мозга костей. Я продолжаю: – Будет уже довольно поздно, когда мы сможем сбежать, но я знаю подходящее место. Вышибалы не задают вопросов, и мы вряд ли столкнёмся с вампирами, – хотя мы можем наткнуться на адвоката с сомнительными намерениями.
– Нет, – Бет решительно качает головой. – Это слишком опасно.
– Как могут быть опасны несколько танцев и рюмка текилы? Мы теперь вампиры. Не то чтобы нам нужно было беспокоиться о циррозе печени.
– Меня беспокоит не употребление текилы, – бормочет Бет.
Она бросает на меня обеспокоенный взгляд, как будто думает, что я наброшусь на ближайшего человека и вопьюсь своими пока ещё несуществующими клыками в его сонную артерию. Почему она решила прицепиться ко мне, а не к более молодой и хрупкой Никки, я понятия не имею. Ей следовало бы больше беспокоиться о том, что я найду доказательства, которые мне нужны, чтобы доказать её вину – и мою невиновность.
– Можешь не приходить, если не хочешь, – беззаботно говорю я ей. Я почти уверена, что она присоединится, но на этот раз мне всё равно. Мой взгляд падает на Питера, угрюмо сидящего в углу. Он единственный, кроме Никки, Бет и меня, кто ещё не пробовал этого красного солёного напитка. Почему-то я не думаю, что это как-то связано с желанием стать могущественным вампиром.
– На самом деле, вместе безопаснее. Давайте пригласим Питера.
Лицо Никки искажается, но Нелл улыбается в знак согласия.
– Блестяще!
***
Менее чем через два часа мы впятером собираемся у портрета Монсеррата. Его тёмные глаза вызывают у меня чувство вины, и я отворачиваюсь. Все решили прийти – даже Никки; хорошо, что она с нами, потому что, похоже, она единственная, кто сохранил свою кредитную карточку, когда у неё забрали остальные вещи. Я понятия не имею, где она обычно прячет её – возможно, под своим кувшином с водой – но я рада, что у нас будут деньги на выпивку. Нет ничего более удручающего, чем прийти в ночной клуб и понять, что мы не сможем заплатить сами.
– Как именно мы собираемся отсюда выбраться? – спрашивает она.
– Ш-ш-ш, – шепчу я, осторожно ступая по тропинке к возвышающейся по периметру стене.
Ночь облачная, хотя дует достаточно сильный ветер, чтобы время от времени проглядывал полумесяц. Его свет душераздирающе ничтожен. Я разрываюсь между желанием потратить больше времени на тщательное расследование и желанием, чтобы уже было полнолуние и я смогла сбежать.
Мы огибаем кусты и ныряем под низко свисающие ветви яблони. Сзади раздаётся приглушённое ругательство, и когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это, я замечаю, что отворот комбинезона Питера зацепился за одну из веток. Его пальцы цепляются за ветку, но он только сильнее запутывается в ней. Нахмурившаяся Бет с раздражённым вздохом возвращается, чтобы помочь. Ей как раз удаётся освободить его, когда над головой пролетает большая фигура, громко каркая и заставляя нас всех подпрыгнуть от испуга.
– Что, чёрт возьми, это было?
Я, прищурившись, осматриваю небо.
– Ворона, по-моему.
– Вот не просто так их стая называется «убийством», – ворчит Бет.
(Стая ворон на английском действительно называется murder of crows, – прим пер)
Я наблюдаю за её угрюмым выражением лица, гадая, что её так злит. Возможно, её раздражает, что мы выходим во внешний мир, потому что это подразумевает отсутствие контроля над нами с её стороны. Или она боится, что оступится и выдаст свою игру? Я могу только надеяться.
Мы продвигаемся вперёд и в конце концов достигаем стены. Она высокая и сложена из прочного красного кирпича. Очевидно, кто-то, возможно садовник, уделяет ей почти столько же внимания, сколько и растениям, поскольку на ней нет мха и за ней хорошо ухаживают. Это прискорбно; в нескольких осыпающихся местах было бы легче найти опору для ног. Впрочем, в нашем положении выбирать не приходится.
Мы продвигаемся вперёд, пока не находим подходящее дерево, которое поможет нам набрать высоту. Я подтягиваюсь, забираюсь на ближайшую ветку, затем взбираюсь вверх, используя как надёжное место для удержания моего веса самые крепкие части веток – там, где они соприкасаются со стволом. Нелл, к моему раздражению, в мгновение ока взбегает по стене и усаживается на неё верхом, ухмыляясь нам.
– Видите? Вам всем следует прекратить позёрствовать и выпить крови. Рано или поздно вы это сделаете. И как только вы это сделаете, взобраться на что-нибудь вроде этого будет проще простого, – она напрягает мышцы, а я что-то бурчу себе под нос и карабкаюсь повыше на дерево.
Забравшись так высоко, как только могу, я смотрю на стену. До неё всё ещё около метра. Я делаю шаг в сторону, и ветка угрожающе скрипит под моим весом. Я не уверена, что она меня выдержит. Нелл небрежно протягивает руку.
– Просто прыгай, Бо, – говорит она мне. – Я тебя поймаю.
Я сомневаюсь в этом. По нашим тренировкам я знаю, что она, безусловно, самая сильная из нас, и мне нравится думать, что я поддерживаю себя в форме, но, тем не менее, до искомого места ещё далеко. Однако остальные наблюдают за мной, и если я проявлю признаки нервозности, то ни Никки, ни Питер не двинутся с места. Мне нужно выбраться отсюда, и для меня будет лучше, если я буду не одна, когда сделаю это. Мне наплевать на Бет. В глубине души я надеюсь, что она упадёт. Это подло, но я ничего не могу с собой поделать.
Я придвигаюсь ещё ближе.
– Сделай это, – призывает Нелл.
Я делаю глубокий вдох, задерживаю воздух в лёгких, а затем прыгаю. Поначалу всё кажется нормальным, и я набираю высоту. Однако проходит всего лишь доля секунды, прежде чем моё тело начинает падать. Рука Нелл, кажется, слишком далеко, и я уверена, что у меня ничего не получится. Меня охватывает паника, и я крепко зажмуриваюсь, ожидая неизбежной боли. Однако я недооценила возможности Нелл, и, прежде чем стало бы слишком поздно, её прохладная рука хватает мою потную ладонь и тянет меня вверх.
Она приподнимает меня, пока я не оказываюсь лежащей на животе, свесив ноги с одной стороны, а руки – с другой. Я заставляю себя подняться, поворачиваюсь в сидячее положение и стараюсь не слишком сильно хватать ртом воздух.
Теперь на ветке дерева сидит Никки. Она выглядит бледной. Могу поспорить, что, когда она впервые вошла в Дом Монсеррат, она и подумать не могла, что скоро начнёт лазать по деревьям. Как, должно быть, странно для неё снова владеть своими ногами после того, как она так долго пробыла в инвалидном кресле. Я подвигаюсь поближе, чтобы у неё было достаточно места, и ободряюще улыбаюсь ей.
– Всё в порядке, – шепчу я. – У Нелл сила вампира.
Она качает головой.
– Я не смогу этого сделать.
– Конечно, сможешь. Ты выше меня, и я справилась, – настаиваю я.
Она прикусывает губу и откидывает волосы с лица. Затем она подпрыгивает. На этот раз я наблюдаю за Нелл. Она вытягивается на несколько дюймов и хватает Никки, как будто просто ловит тарелочку фрисби. Даже мышцы её предплечий не кажутся напряжёнными, когда она приподнимает хрупкую фигурку Никки. Учитывая, что Нелл была полностью обращена в вампира меньше пяти дней назад, я в ужасе. Насколько сильнее будут другие вампиры, с которыми мне предстоит столкнуться? Если я ввяжусь с ними в драку, у меня не будет ни единого шанса. Может, мне стоит просто пойти и выпить немного проклятой крови?
Я пробираюсь дальше вдоль стены, Никки рядом со мной. Бет совершает прыжок раздражающе быстро. У неё гибкая атлетическая фигура, которую скрывает маска из светлых волос и острых красных ногтей. Я стараюсь не хмуриться. Питер тоже прыгает, как будто не беспокоясь об этом. Он выглядит почти разочарованным, когда ему удаётся прыжок – как будто он надеялся упасть и сломать себе шею.
