Текст книги "Крайние меры (ЛП)"

Автор книги: Хелен Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Я перестаю обращать внимание на женщин и переключаюсь на «секретные материалы», помеченные крестиком. Боль в плечах и пульсирующая боль во лбу не дают мне улыбнуться от сходства с названием сериала. Я открываю самые последние дополнения; они должны быть связаны с О'Ши и его заклинанием, а это значит, что они должны быть каким-то образом связаны с таинственной королевой-убийцей.

Пятеро вампиров пропали без вести, предположительно мертвы, но нет подтверждения. Либо это так, либо они скрываются где-то, плетя заговоры против других Семей. Остальные восемь были обнаружены. Первые несколько тел были изуродованы, чтобы избежать опознания, но лаборатории Монсеррат работают на высшем уровне, и специалистам не потребовалось много времени, чтобы выяснить, кем они были на самом деле – даже первые два, которые были практически кремированы. Тот, кто причастен к их гибели, должно быть, понимал это, потому что более поздние из них были просто разбросаны в случайных местах по всему городу. До сих пор никто не обнаружил закономерности в местах обнаружения. Все жертвы были мужчинами, и у некоторых за несколько недель до смерти проявились признаки повышенного либидо. Я мрачно улыбаюсь про себя. Заклинание О'Ши. Но приняли ли они его добровольно или их вынудили к этому?

Я думаю, что Майкл, должно быть, был удивительно сдержан в своём обращении с деймоном, раз позволил смертям нескольких членов своей братии остаться безнаказанными. Хотел того О'Ши или нет, но именно его заклинание связывает их вместе. Я не судебный следователь, но я бы с удовольствием разобрала его улучшающее зелье, чтобы узнать, как оно работает на самом деле.

Мои размышления прерывает громкий удар. Я поспешно возвращаю ноутбук в тайник и отправляюсь на разведку. На полу, в беспорядочной куче тел, валяются Питер Аллен и блондинка.

– Хренов Иисус, – шипит она, – отстань от меня!

Он что-то бормочет из-под неё, и я думаю, что это предупреждение о том, что нельзя произносить имя Господа всуе. Трудно сказать наверняка.

Меня так и подмывает протянуть руку и помочь им распутаться, но наблюдать за этим гораздо интереснее. Молния на комбинезоне блондинки, похоже, зацепилась за одежду Питера. Он ещё не переоделся, так что, должно быть, направляется в душевую. Они катаются по коридору, ударяясь о стены, и открывается ещё несколько дверей. По количеству выглядывающих голов я понимаю, что большинство моих коллег-новобранцев уже очнулись. Как и Питер, они выглядят измученными и усталыми. Блондинка, что раздражает, выглядит свежей и хорошо отдохнувшей. Я с удивлением замечаю, что вместо стандартных шлёпок на ней по-прежнему туфли на шпильке. Она вонзает одну из них Питеру в икру, и он вскрикивает.

Урсус появляется из ниоткуда. Он рычит на всех нас – на любопытных зевак, а также на Блондинку и Питера. Что-то в его поведении пугает меня, поэтому я присаживаюсь на корточки и помогаю бьющейся паре разлепиться. Как только они освобождаются, они вскакивают. Питер выглядит смущённым.

– Что, чёрт возьми, происходит?

– Он не смотрел, куда идёт!

– Если бы ты не шныряла по коридору, – ворчит Питер с большей горячностью, которой я от него не ожидала, – я бы не врезался в тебя.

Урсус рычит:

– Бет, ты должна была участвовать в экскурсии. Почему ты всё ещё здесь?

Я внимательно наблюдаю за ней. «Да, Бет, почему ты всё ещё здесь?» Судя по словам Питера, она околачивалась возле моей двери.

– Я устала, – фыркает она, – я собиралась вернуться в постель.

Она не выглядит ни капельки уставшей. Определённо что-то происходит, а это значит, что мне пора натянуть свою лучшую дружелюбную маску.

– И ты тоже? – восклицаю я. – У меня болит голова, ноют мышцы, и всё, чего я хочу – это поспать.

Она поворачивается ко мне со взглядом, в котором больше настороженности, чем благодарности. Посмотрев на меня долгим взглядом, она наконец бормочет:

– Видите? Я не единственная, кто чувствует себя паршиво после всей этой чепухи с обращением.

Брови Урсуса взлетают вверх.

– Чепухи с обращением? Ты сама вызвалась.

Я надеюсь услышать её ответ, но он разражается тирадой об её туфлях. Я позволяю ему продолжать, пока Бет изо всех сил пытается возразить ему по поводу выбора обуви, и вместо этого бочком подхожу к Питеру.

– Как у тебя дела? – шепчу я.

– Хорошо, – он бросает на меня усталый взгляд, поднимает руку к шее и внезапно опускает её снова.

– Я рада, что ты выжил, – говорю я ему, и это правда. Мне нравится этот тихий мужчина.

Уголки его губ приподнимаются, но это вымученная улыбка.

– Что на самом деле произошло?

Он пожимает плечами.

– Я не смотрел, куда иду. Но она, – он кивает головой в сторону Бет, – не могла двигаться, иначе я бы её заметил. Должно быть, она просто стояла здесь.

«Прямо у моей двери», – думаю я. Бет На Шпильках – определённо мой новый любимый проект. Я прерываю разглагольствования Урсуса.

– Я думаю, у Бет очаровательные туфли, – говорю я. – Кого волнует, что мы носим?

– Дело не в том, что вы носите, – рычит он, – а в том, чтобы делать то, что вам, чёрт возьми, говорят.

– Да брось, Урсус, – уговариваю я. – Пара туфель вряд ли приведёт к тому, что Семья Монсеррат рухнет как карточный домик.

По его лицу пробегает тень, и он открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает. Я беру Бет за руку и улыбаюсь. Я чувствую, как она напрягается от моего прикосновения, но не отстраняется.

– Хорошо, – в конце концов, выдавливает он из себя. – Но вам всем пора ложиться спать. Завтра у вас впереди долгая ночь, – в его тоне слышится угроза. Я продолжаю улыбаться. Улыбчивая, счастливая Бо – да, я такая.

Урсус разворачивается на пятках и уходит.

– Спасибо, – говорит Бет, как только он уходит. – Я ценю твою помощь.

– Эй, это всё во имя женской солидарности, верно? – надеюсь, я создаю правильное впечатление. Новый рекрут не может оказаться Главой новой Семьи, но я всё больше и больше убеждаюсь, что блондинка Бет каким-то образом причастна к этому. Я замечаю лицо Никки, выглядывающее из-за двери, её тёмные глаза резко контрастируют с бледной кожей. Я ободряюще улыбаюсь ей.

– Мы должны сделать то, что он говорит, и немного отдохнуть, – говорю я им всем. – Это обращение чертовски трудное.

– Кстати, о крови, – бормочет Бет, лукаво поглядывая на меня, – ты уже пила?

Я изучаю её лицо. Очевидно, что я ещё не пила, поэтому мне любопытно, почему она задала этот вопрос.

– Нет, пока нет. Я хочу продержаться ещё несколько дней. Я слышала, что чем дольше ты не пьёшь, тем сильнее становишься, – я похлопываю себя по животу. – Я могу справиться с несколькими приступами голода, – словно в ответ, у меня урчит в животе, и я слегка вздрагиваю. Не могу сказать, недовольна Бет моим комментарием или нет.

– Что ж, ещё раз спасибо, Бо, – говорит она и скользит по коридору в свою комнату. Я смотрю ей вслед. Она только что совершила ту же ошибку, что и я с Урсусом: я не называла ей своего имени.

Я улыбаюсь Никки и Питеру, желаю спокойной ночи и проскальзываю обратно в свою комнату. Я беру кувшин и стакан с прикроватного столика, ставлю их на пол и придвигаю столик к двери. Он не особенно тяжёлый и не остановит того, кто попытается войти. Один сильный удар шпилькой, и дверь откроется, но этого будет достаточно, чтобы предупредить меня, если я буду спать. Затем я снова достаю ноутбук и ищу файл Бет.

***

Я просыпаюсь внезапно, как кошка. Учитывая, что раньше я часами дремала в постели, я не уверена, что мне нравится этот побочный эффект вампиризма. Я сажусь и смотрю на свой импровизированный барьер. Он прочно стоит на месте; пока я спала, никто не пытался проникнуть внутрь. Удовлетворённая, я возвращаю столик на прежнее место и быстро иду в душ. К несчастью для меня, Мэтт стоит посреди комнаты совершенно голый.

Он одаривает меня медленной ленивой улыбкой. Я пытаюсь подавить дрожь отвращения, но мне это не совсем удаётся. Я думала, ему будет немного стыдно после того, как он так быстро поддался жажде крови. Очевидно, ему совсем не стыдно.

– Я надеялся на Бет, – растягивая слова, произносит он, – но ты сойдёшь, – он указывает на ближайшую душевую кабинку. – Давай помоемся.

Мой взгляд скользит по его телу, и я замечаю, что он полностью возбуждён. Я пристально смотрю на него и его пенис.

– Чтобы заинтересовать меня, нужно нечто большее, – фыркаю я. Решив не показывать ему, что я напугана, я протискиваюсь мимо него в другую кабинку. Только когда я оказываюсь под горячими, обжигающими струями воды, мне в голову внезапно приходит мысль, и я испуганно вскрикиваю. Я поворачиваюсь и рывком открываю дверцу душа, выскакивая наружу.

– Мэтт!

В кабинке, на которую он указал, работает душ. Я стучу в дверь.

– Мэтт!

Он не отвечает. Дерьмо. Я отступаю назад и совершаю удар правой ногой, пытаясь выбить её. Мои босые ступни скользкие от мыла и воды, и я не добиваюсь особого эффекта. Вместо этого я ударяюсь плечом о дверь. Она не поддаётся. Чертыхаясь, я подпрыгиваю и хватаюсь пальцами за верхний край двери. Между дверью и потолком расстояние примерно 30 см, поэтому я подтягиваюсь и заглядываю вниз. Как только я вижу Мэтта, у которого комбинезон плотно обмотан вокруг шеи с одной стороны и привязан к насадке для душа с другой, я забираюсь через верх, чтобы присоединиться к нему. Его губы посинели, а глаза выпучены, и когда он задыхается, на белках его глаз проступают красные пятна.

Я хватаю его за талию и пытаюсь приподнять его тело, чтобы он не висел на весу. Однако он чертовски тяжёлый и продолжает соскальзывать вниз. Я начинаю кричать и пинать дверь за собой, стараясь создать как можно больше шума и не уронить его. Я слышу чей-то голос с другой стороны, когда кто-то пытается открыть дверь душа. У них получается лучше, чем у меня, и дверь распахивается, задевая меня за спину, заставляя меня упасть и уронить тело Мэтта.

– Вот хрень.

Бет отталкивает меня с дороги и подхватывает его. Даже без каблуков она значительно выше меня, так что у неё больше шансов удержать его на ногах. Тем не менее, ей всё равно сложно, и вскоре он снова падает.

Я подпрыгиваю, упираясь ладонями в противоположные стороны стен кабинки, и карабкаюсь вверх. Я тянусь к петле комбинезона, но, что бы я ни делала, не могу её развязать: тело Мэтта слишком туго затягивает узел.

Я перекидываю ноги поверх Бет и обхватываю свисающее тело Мэтта. Затем я со всей силы, на какую только способна, запрыгиваю на душевую лейку. Я несколько раз наваливаюсь всем весом на металлическую панель, пока не чувствую, как она отрывается от кафельной стены. Я давлю и давлю, пока не падаю навзничь на неподвижное тело Мэтта.

Бет выбирается из-под него и ногтями разрывает комбинезон, ослабляя хватку на его шее. Ничего не говоря, она подходит к его лицу и запрокидывает его шею назад, в то время как я приседаю у груди и начинаю качать.

– Dah, dah, dah, dah, staying alive, staying alive, – пою я, чтобы задать себе ритм, который нам нужен, чтобы снова запустить его сердце. Как только я заканчиваю строчку, Бет зажимает ему нос и выдыхает ему в рот.

Мы делаем это снова.

– Dah, dah, dah, dah, staying alive, staying alive.

(Песня Bee Gees – Stayin' Alive часто используется для измерения оптимальной частоты движений при непрямом массаже сердца, чтобы не делать повторения слишком редко или слишком часто, поэтому Бо поёт одну и ту же пару строчек, чтобы правильно оказывать первую помощь, – прим)

Она опять делает выдох, и я снова начинаю качать. Только на пятый раз он, наконец, хрипит, и его грудная клетка начинает подниматься и опадать сама по себе. Я в изнеможении откидываюсь на спинку стула и смотрю на Бет, а затем на Мэтта.

– Интересная техника, – говорит она.

Я пожимаю плечами.

– Лишь бы работало.

Она опускает взгляд на лицо Мэтта.

– Это кажется неправильным, что он мог умереть вот так. Он должен быть хреновым вампиром.

– Новоиспечённым вампиром.

Я поднимаю глаза и вижу, что Майкл наблюдает за нами с мрачным выражением на лице. Он делает знак кому-то позади себя, и появляются два вампира.

– Немедленно отнесите его в лазарет, – приказывает он.

Бет встаёт. Вода всё ещё хлещет из отверстия в кафельной стене, где я выломала насадку для душа, и Бет промокла с головы до ног. «По крайней мере, она всё ещё в своем комбинезоне», – думаю я, внезапно смутившись. Обычно я не отличаюсь особой скромностью, но, сидя голышом на скользкой плитке перед ними, я чувствую себя уязвимой. Майкл протягивает мне полотенце, которое, вероятно, предназначалось Мэтту.

– Вас только что обратили. По крайней мере, в течение первых шести месяцев легко найти способ умереть, если хотите покончить с собой, – говорит он.

Я беру полотенце и заворачиваюсь в него. Я на мгновение встречаюсь взглядом с Майклом; мы оба знаем, что это не неудачная попытка самоубийства.

– Я не понимаю, зачем ему это понадобилось. – Бет, по-видимому, не замечает нашего общего взгляда.

– Вчера вечером он выпил крови, – сообщаю я ей. – Я думаю, он хотел продержаться подольше. Возможно, он чувствовал, что потерпел неудачу.

Выражение лица Бет скептическое, но у меня голова идёт кругом. Хотя в её досье я не нашла ничего, что указывало бы на то, что она связана с предателями, я по-прежнему убеждена, что она замешана во всём этом. Однако в этом случае не имеет смысла то, что она помогла бы мне спасти жизнь Мэтта. И кровь, которую выпил Мэтт – она простояла без присмотра в общественной зоне по меньшей мере два часа. Любой мог подсыпать заклинание О'Ши в бокалы, и оно подействовало бы на любого, кто его выпил. Интересно, какие побочные эффекты оно оказывает на женщин. Мне нужно ещё раз поговорить с О'Ши.

Обеспокоенная, я поворачиваюсь к Майклу.

– С ним всё будет в порядке?

– Я не знаю, – в его голосе слышится едва сдерживаемая ярость. Если он узнает, кто за это в ответе, они пожалеют, что родились на свет. – Вам двоим следует привести себя в порядок, – коротко говорит он. – Ваше обучение должно начаться примерно через час.

Я не могу поверить, что всё будет идти своим чередом, но я понятия не имею, какой может быть альтернатива, поэтому сдержанно киваю. Майкл бросает взгляд на Бет, а затем долго смотрит на меня. Затем он поворачивается и уходит.

Глава 18. Любовь и кровь

Когда мы собираемся позже, настроение у всех подавленное. Новость о Мэтте, очевидно, распространилась среди других новобранцев, как лесной пожар. Я замечаю, что у Ники дрожат руки. Я особенно стараюсь преуменьшить свою роль.

– Я услышала что-то похожее на звуки удушья, – говорю я им. – Мне просто показалось, что что-то не так. Слава богу, что рядом была Бет, иначе он, вероятно, умер бы.

Бет бросает на меня странный взгляд, но молчит. Когда входит Урсус, в нём нет той кипящей ярости, которая была заметна в Майкле, но его тело напряжено, а слова отрывисты.

– То, что случилось с Мэтью, достойно сожаления, – говорит он, – но мы не можем позволить этому помешать вашему собственному обращению. Каковы бы ни были причины его желания покончить с собой, я уверен, мы выясним их, когда он придёт в сознание. А пока вам нужно сосредоточиться на своём собственном прогрессе. Мы подключили дежурного психолога. Позже вы можете поговорить с ним об этом ужасающем повороте событий или о ваших собственных опасениях по поводу обращения.

Я удивлена, что вампиры прибегают к психотерапии – это кажется очень современным явлением. Подозреваю, что если я начну рассказывать о травме, которую пережила за последние несколько дней, то закончу тем, что начну рыдать и трястись.

– Бо, твой приём уже назначен на 3 часа ночи.

– Мне не нужен психолог, – протестую я.

– Тем не менее, ты придёшь на приём, – его тон не терпит возражений.

У меня сжимается сердце. Это почти невозможная ситуация. Я не смогу доверять психологу, поэтому мне придётся обходить стороной важные вопросы, а также пытаться казаться открытой. Ещё один повод для беспокойства.

Урсус включает проектор, и на экране появляется очередная презентация в формате PowerPoint, озаглавленная «Правила и предписания». Несмотря на наше беспокойство по поводу Мэтта, раздаётся коллективный стон. Мы настраиваемся на долгую лекцию.

К тому времени, как мы сделали перерыв на кофе и кексы – оказывается, вампиры едят настоящую пищу – я поняла, что в монотонной лекции Урсуса есть элемент гениальности. Лекция содержит информацию, которую нам необходимо знать, и преподносится в такой скучной манере, что у нас нет другого выбора, кроме как успокоиться и перестать волноваться. Приносят ещё кубки с кровью и традиционные блюда для чаепития, хотя я замечаю, что Риа склоняется над ними, как будто боится выпустить из виду. Держу пари, что отныне кубки не останутся без присмотра ни в одной пустой комнате. Я размышляю, знает ли она правду о том, что происходит, или ей просто без объяснения причин сказали следить за кровью.

Один из других новобранцев, дружелюбный мужчина в очках, который сказал мне, что его прыщи на спине чудесным образом исчезли с тех пор, как он проснулся после обращения, смотрит на кубки, а затем направляется к ним. Несмотря на то, что остальные увлечены разговором, все поглядывают в его сторону и наблюдают за ним, некоторые более украдкой, чем другие.

Он что-то шепчет Риа, и она с ничего не выражающим лицом протягивает ему кубок. Он смотрит на него сверху вниз, делает глубокий вдох и подносит к губам. Он осторожно делает глоток, и его глаза расширяются. Ровно через три секунды он выпивает всё до дна. Его глаза закрываются в экстазе, хотя больше ничего не происходит. Я не совсем уверена, чего я ожидала. Он определённо не отращивает длинные белые клыки в то же самое мгновение, и не раздаётся раскат грома.

У меня дрожат руки, поэтому я засовываю их в карманы комбинезона и отворачиваюсь. В этот момент я замечаю, что Урсус смотрит на меня.

– Пора, – говорит он.

Я киваю, как раз в тот момент, когда вижу, что ещё один из нашей маленькой группы осторожно подходит к крови. Прошло меньше двух суток, осталось ещё двадцать семь дней. С несчастным видом я выхожу вслед за крупным вампиром.

Он ведёт меня к задней части особняка. Мы проходим по коридору, который я обнаружила вчера с Никки и Нелл, хотя на этот раз я не останавливаюсь, чтобы посмотреть на портрет Майкла. Я попадаю в большой кабинет с камином в викторианском стиле, огромным письменным столом из красного дерева и удобными креслами с кожаными спинками. Урсус выходит, закрывая за собой дверь.

Я ожидала увидеть дружелюбного психолога. Вместо этого Арзо расположился у окна и смотрит на улицу из своего инвалидного кресла.

– Ты мой психотерапевт? – сухо спрашиваю я его.

Он поворачивается, ловко поворачивая одно колесо, как будто тренировался всю свою жизнь, и оглядывает меня, сканируя каждый дюйм моего тела, как будто хочет убедиться, что я всё ещё цела и невредима.

– В некотором роде.

– Я думала, ты будешь симпатичнее.

Он фыркает.

– Я тоже. Как дела, Бо?

Я поднимаю на него глаза.

– Чертовски ужасно. А ты?

– Ты не захочешь знать, какие проблемы у меня с мочевым пузырём.

– Да, в этом ты прав, – я слегка улыбаюсь ему. Сочувствие к его ситуации вряд ли будет оценено по достоинству.

– Я слышал о новобранце, который пытался повеситься.

– Хм, – уклончиво бормочу я, – сразу после того, как он попытался меня трахнуть.

– Значит, это точно было заклинание?

Я пожимаю плечами.

– А что ещё это могло быть?

Арзо проводит рукой по волосам.

– Ничего подобного раньше не было. Это безумие.

Я сажусь в одно из кожаных кресел.

– Майкл рассказывал тебе о теории, согласно которой есть Глава новой Семьи, которая пытается узурпировать власть над всеми остальными?

– Майкл? – внезапно я чувствую себя неловко. Арзо, должно быть, замечает мой дискомфорт, потому что отмахивается от этого взмахом руки и отвечает на мой вопрос. – Да, – мрачно говорит он, – он мне сказал.

– Это должна быть женщина. Я почувствовала запах розовой воды на Уилтшор-авеню как раз перед тем, как нашла О'Ши. И тот факт, что его заклинание нацелено на мужчин, означает, что всем этим руководит женщина, которая будет невосприимчива к его воздействию, – мысль начинает формироваться, но она туманна; прежде чем я успеваю полностью осознать её, она исчезает, и Арзо снова говорит.

– Нет никаких доказательств того, что это заразно.

– Нет, но в этом есть какой-то смысл. И Люси, я имею в виду Черити Уэзерс, сказала мне, что это была женщина.

– Ты имеешь в виду человека, которого столкнули под поезд?

Я киваю.

– Меня бы тоже столкнули, если бы не появилась полиция.

В его глазах вспыхивает гнев.

– Я слышал об этом.

Я пожимаю плечами. Действия Фоксворти и Николлс, кажется, произошли целую вечность назад. Кроме того, что мне с этим делать? Я рассказываю ему о Бет и о том, что, возможно, она в этом замешана.

Он хмурится.

– И всё же ты говоришь, что она помогла тебе спасти этого типа Мэтью?

– Это может быть двойной блеф. Ну, знаешь, завоевать всеобщее доверие, создать впечатление, что она из хороших ребят. Возможно, она знала, что я за ней слежу, и это был единственный способ, который она смогла придумать, чтобы заставить меня поверить в обратное, – заметив взгляд Арзо, я коротко усмехаюсь. – Да, я знаю. Мне это тоже кажется маловероятным. Но в ней есть что-то, чему я не доверяю.

– И что дальше?

– Я собираюсь и дальше всем нравиться. Особенно Бет.

Он начинает усмехаться. Я обиженно смотрю на него.

– Что?

– Тебе, наверное, не нужно особо стараться.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты, как правило, нравишься людям, Бо. Я никогда не видел, чтобы ты очень старалась, но все, кто встречается с тобой, хотят стать твоими друзьями.

– Это неправда.

– Нет, правда. Приведи мне пример кого-нибудь из своих знакомых, кому ты не нравишься.

Я думаю о своём дедушке. Я уверена, что он любит меня; но нравиться – это другое дело. Но я не думаю, что он любит кого-то, кроме этой проклятой кошки, так что, думаю, он не в счёт.

– Борис, – говорю я наконец. – Он презирал меня.

– Это всё, на что ты способна?

– Майкл Монсеррат. Я пыталась напасть на него.

– В стрессовой ситуации, – мягко отвечает Арзо. – Кроме того, я думаю, что ты очень даже нравишься Лорду Монсеррату.

Мне нечего на это сказать, поэтому я меняю тему. Есть ещё кое-что, что мне нужно знать.

– Арзо, насколько это будет сложно?

Он знает, что я не имею в виду поиски новой жуткой вампирской Главы.

– Сложнее, чем всё, что ты переживала раньше.

– Ну и дела, не приукрашивай, – пытаюсь пошутить я. Это не работает.

Выражение его лица серьёзное.

– Как ты себя чувствуешь?

– Устала. У меня болит голова, и боль никак не хочет проходить. И, – я облизываю губы, – раньше, когда кто-то пил, у меня начинали трястись руки.

– Дальше будет только хуже, Бо. Ты когда-нибудь видела, как героиновый наркоман пытается избавиться от этой привычки?

– Только по телевизору.

– Тогда ты даже не представляешь, насколько это тяжело. Ночная потливость, галлюцинации, твоё тело кричит от боли…

– Знаешь, ты не упомянул обо всём этом раньше.

– Это что-то изменило бы?

Я думаю об этом. Вероятно, нет.

– Почему ты это сделал?

Он молчит.

– Почему ты решил не пить?

– Я понял вопрос. Просто я никогда никому об этом раньше не рассказывал.

– Даже Тэму?

Он слегка смеётся и качает головой.

– Нет, даже не Тэму, – он вздыхает. – Была девушка. Далия. Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Мы познакомились в Национальной галерее.

Я стараюсь не показывать удивления. Мне трудно представить, как Арзо бродит по городу и рассматривает картины.

– Да, Бо, – мягко продолжает он, – во мне есть кое-что культурное. Я даже читаю стихи время от времени. Так или иначе, я столкнулся с Далией перед портретом Джейн Остин. Она была большой поклонницей «Гордости и предубеждения», – его лицо искажается. – Я думаю, она искала своего мистера Дарси.

Я молчу. Очевидно, что Арзо нелегко рассказывать эту историю, и я не хочу прерывать его бессмысленным вопросом, который заставит его замолчать.

– Мы сходили на несколько свиданий. Через пять минут после знакомства я понял, что влюблён в неё. Провести остаток своей жизни рядом с ней – это всё, чего я хотел, – на его лице отражается боль, и он отводит взгляд. – Затем она исчезла. Без следа. Она не отвечала на звонки. Я не смог отследить её по этому номеру, потому что тогда ещё не было мобильных телефонов. Её семья не знала, где она, и она не появилась на работе, – он снова погружается в молчание.

Я наблюдаю за ним несколько мгновений. Когда становится ясно, что он не собирается говорить, я спрашиваю:

– Ты думал, её завербовали?

Он кивает.

– Мой лучший друг сказал мне, что она собиралась это сделать. Однажды, когда я работал, она повела его посмотреть на этот самый дом. И поскольку я был готов последовать за ней на край света, я убедил Лорда Монсеррата завербовать и меня тоже.

– Майкла?

Он кивает.

– Вне сезона?

Арзо слабо улыбается.

– Я могу быть очень убедительным. И у них были свободные места. По какой-то причине тот год был особенно неудачным в плане количества новобранцев, переживших процесс обращения.

Я в ужасе смотрю на него.

– Далия была одной из тех, кто не выжил?

– Нет, – он невесело смеётся. – Нет, она не была в их числе. Она оставалась в реальном мире, сбежала в Гретна-Грин с моим так называемым другом.

(Гретна-Грин – маленькая шотландская деревушка, прославившаяся тем, что в старину люди могли там вступить брак в обход суровых английских законов, – прим)

– О, чёрт возьми, Арзо. Мне так жаль, – я протягиваю руку, чтобы взять его за руку, но он отстраняется. Жалость – та ещё сука.

– Конечно, тогда я этого не знал. Я просто подумал, что совершил ужасную ошибку, обратившись, потому что её здесь всё-таки не было. Я не пил. Это был ад, но я, чёрт возьми, не пил. Я собирался вернуться к ней. Только вот, когда я дожил до полнолуния и стал Сангвином, а не вампиром, и вернулся, я застал их вместе, – его губы кривятся. – Блаженно счастливых.

Я не могу сказать ничего такого, от чего ему стало бы легче. Это целый груз обиды, который он, очевидно, носил в себе долгое время.

– Не могу поверить, что он тебе не сказал, – бормочу я.

– Мой друг?

– Нет. Чёртов Майкл Монсеррат. Не могу поверить, что он не сказал тебе, что её здесь нет.

– Таковы правила вампиров, Бо. Ты это знаешь. Это обет молчания.

– Он мог бы сделать чёртово исключение. Ему не нужно было нанимать тебя.

– Ему нужен был следователь, – Арзо вздыхает. – Это соответствовало его целям. Что бы ни случилось, Лорд Монсеррат заботится только о Семье.

Я чувствую себя виноватой из-за того, что ввязалась в это дело, но не могу избавиться от ощущения, что меня обманули.

– И теперь у него их два, – заметив растерянный взгляд Арзо, я поясняю. – Два следователя.

На его лице мелькает понимание, смешанное с сочувствием.

– В эти дни на него работаем не только мы. И он не подставлял тебя с О'Ши, Бо. И он не имеет никакого отношения к нападению на «Крайние Меры», – голос Арзо срывается. – Я тоже помогал убедить тебя.

Я отвожу взгляд. На самом деле никто не заставляет меня делать то, чего я на самом деле не хочу – мой дедушка подтвердит это. Но Арзо не лжёт, когда говорит, что присоединился к Монсеррату, чтобы убедить меня. Но что сделано, то сделано. Я всё ещё чувствую укол предательства, но сейчас я мало что могу с этим поделать.

– Я сожалею о том, что с тобой случилось, Арзо. Мне правда жаль, – говорю я. Не только из-за Далии, но и из-за нападения на «Крайние Меры». Я смотрю ему в глаза. – Я просто не хочу быть вампиром.

– Осталось меньше календарного месяца, Бо. Ты, может, и дружелюбная, но упрямая, как чёртов мул. У тебя всё получится.

Хотела бы я обладать его оптимизмом. Я возвращаюсь к насущному вопросу.

– Мне нужен телефон и доступ в интернет, Арзо. Для меня слишком подозрительно разговаривать с Монсерратом наедине, так что не мог бы ты сказать ему, чтобы он организовал мне это? У меня есть личные дела сотрудников, но я уверена, что он и половина долбаных кровохлёбов в этом здании просматривали их снова и снова. У меня есть зацепки, которые я должна отследить, а также то, что происходит здесь, – и я не хочу разговаривать с самим Монсерратом, потому что я разозлилась на него после того, как услышала откровения Арзо.

Мой старый коллега кивает в знак согласия.

– Я дам ему знать.

Я встаю, чтобы уйти.

– Есть ли что-нибудь, что поможет мне побороть тягу к крови?

Его лицо на удивление бесстрастное.

– Я обнаружил, что мастурбация помогает.

Я растерянно моргаю.

– Э-э… ладно.

Он усмехается.

– С тобой всё будет хорошо.

Я обхватываю себя руками.

– Ммм.

Глава 19. Предательство

Следующие ночи тянутся очень медленно. Я продолжаю вести проект «Будь Добра Ко Всем На Случай, Если Они Скажут Тебе, Что Являются Частью Нового Вампирского Заговора». После «попытки самоубийства» Мэтта я привела Бет в нашу маленькую девичью компанию, и она, Нелл, Никки и я часто проводим наше драгоценное свободное время вместе. Держи своих друзей поближе и всё такое. Хотя на самом деле это ни к чему не приводит. Я просто чувствую себя всё более и более уставшей, а Бет, кажется, редко раскрывается.

На следующий день после моего запроса о предоставлении телефона и интернета я получаю краткую записку, написанную уже знакомым почерком Монсеррата. В ней сообщается, что я могу сказать ему, с кем связаться и какие зацепки я хочу найти вне Семьи, и он позаботится об этом. Поскольку я не собираюсь выдавать Rogu3 кому бы то ни было, и я не хочу подвергать потенциально невиновного Д'Арно вампирскому допросу, я отправляю ему ответное сообщение с просьбой выяснить, как именно действуют чары О'Ши и как это влияет на женщин. Я ожидаю, что в ответ придёт ещё одно сообщение, подразумевающее, что если это всё, что мне нужно, то я совершенно бесполезный частный детектив. Как ни странно, я ничего не получаю.

Я совершенно уверена, что не вообразила себе то, какой игривый, беззаботный оборот приняли наши отношения, поэтому нынешнее молчание между нами меня беспокоит. Я всё ещё испытываю раздражение из-за Арзо, и по прошествии часов и дней это чувство растёт. Я почти не видела Майкла, за исключением тех случаев, когда он проходил мимо по пути бог знает куда, и это усиливает антипатию. Это его проклятая Семья – что именно он делает, чтобы сохранить её в целости и сохранности? Нет даже никакой информации о том, что происходит с Мэттом, хотя я предполагаю, что он всё ещё жив, иначе мы бы услышали об обратном. Я пытаюсь поймать взгляд Монсеррата, когда он проходит мимо, показывая, что мне нужно с ним поговорить, но он либо не замечает, либо игнорирует меня.

Бездействие беспокоит меня, и к третьему вечеру, когда я убедилась, что остальные увлечены спорами об Эдгаре Аллене По и о том, почему он счёл нужным скрывать свою вампирическую сущность от мира, когда в его книгах это стало так очевидно, я стараюсь быть более активной. По крайней мере, Тэм одобрил бы это. Всё это увиливание и заискивание ни к чему не приведёт.