Текст книги "Ненавистная фрау"

Автор книги: Heлe Нойхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Суббота, 10 сентября 2005 года

За окном стояла непроглядная тьма, когда Боденштайн внезапно проснулся в жутком испуге. Его сердце бешено колотилось. Дождь глухо барабанил в косое окно мансарды в лоджии, примыкавшей к его спальне. После того как Оливер накануне чуть за полночь приехал домой, он еще поговорил по телефону с Тордис. Со злорадным смехом та рассказывала ему о неожиданном массовом выезде клиентов из «Гут Вальдхоф» накануне. Вскоре после этого позвонила Козима из аэропорта Буэнос-Айреса. Она сообщила, что ей удалось разузнать о Филиппе Дёринге, он же Фелипе Дуранго. У молодого человека были серьезные амбиции: на своей новой родине он собрался заниматься политикой и баллотировался на пост губернатора района, в котором находилось его имение. Очевидно, Филипп предполагал, что брак с красивой молодой женщиной повысит его авторитет и серьезность. После разговора с женой Боденштайн, совершенно измотанный событиями дня, провалился в глубокий сон – и вдруг резко проснулся. Электронный будильник показывал начало пятого утра. Оливер попытался понять, что его разбудило. Неожиданно его осенила мысль. Он выпрямился и попытался найти свой телефон. Потом нажал клавишу повторного набора. Прошла пара секунд, и раздался голос Тордис.

– Извините, если я вас разбудил, – тихо проговорил Боденштайн, – но мне тут кое-что пришло в голову.

– Который сейчас час? – спросила девушка заспанным голосом.

– Десять минут пятого, – ответил Боденштайн. – Но вы же сказали, что вам для сна требуется всего часа три.

– Ха-ха, – невнятно пробормотала Тордис. – Так что же случилось?

– Вы ведь видели Марианну Ягоду в четверг во второй половине дня в доме Кампманна, не так ли?

– Что? – Она казалась рассеянной. – Когда?

– Когда я в четверг был в «Гут Вальдхоф», люди выезжали оттуда со своими лошадьми, так как они узнали, что Кампманн их обманул. Позже там появилась Марианна Ягода. Может быть, вы помните, как она уезжала обратно?

Тордис, резко вырванная из глубокого сна, старалась упорядочить свои мысли.

– Я не помню точно. – Она зевнула. – Ее внедорожник стоял посредине двора – так, как она его всегда ставит.

Боденштайн осторожно поднялся, чтобы не слишком нагружать свои болезненные мышцы, и прошел в ванную.

– Вы еще здесь? – спросил он.

– Да, – голос Тордис сейчас уже звучал явно бодрее, – я размышляю. Сейчас я вспоминаю. Машина стояла на месте всю вторую половину дня, включая вечер. Поднялась невероятная суматоха. Я была там примерно до восьми, пока все не уехали со своими лошадями.

– Но фрау Ягоду вы больше не видели?

– Нет, не видела… – Тордис замялась. – Но… одну минуту! Когда я шла к своей машине, мимо меня проехал ее «Кайенн». За рулем Сидел Кароль, но я не придала этому большого значения. Он часто ездит на автомобилях Ягоды в мастерскую или на заправку.

– И куда он поехал? – Боденштайн был как будто наэлектризован.

– Он подъехал к новому манежу, где установлена беговая дорожка, – сказала Тордис. – Но потом я тоже поехала домой и понятия не имею, что происходило дальше. Почему вдруг вам понадобилось узнать все это среди ночи?

– Марианна Ягода бесследно исчезла в четверг. – Боденштайн сел на край ванны. – Она не появлялась ни дома, ни где-либо еще, ее мобильный отключен. Она, фрау Кампманн и этот Кароль объявлены в федеральный розыск, но пока все безрезультатно. Я предполагаю…

Он запнулся. Ему вспомнился нож, который фрау Кампманн с отсутствующим взглядом вертела в руках во время их разговора в кухне. У Кароля была бейсбольная бита и теперь также – его служебное оружие. Не исключено, что эти двое избавились от соучастницы, чтобы сбежать с ее деньгами.

– Что вы предполагаете? – спросила Тордис.

– Я должен поехать в «Гут Вальдхоф», – сказал он.

– Сейчас? В такое время?

– Да. – Боденштайн отправился в спальню, чтобы одеться.

– Я тоже туда приеду, – решительно выпалила Тордис.

– Я буду в конюшне через двадцать минут.

Был час глубокой темноты, которая предваряет предрассветные сумерки. Дождь прекратился, пахло влажной землей и мокрым асфальтом. Большие ворота, к которым пару дней назад приковали Фридхельма Дёринга, были широко раскрыты. Так как Кампманн отсутствовал, никто, кажется, и не собирался их закрывать. Патрульный автомобиль уже находился на месте, и Тордис вышла из своей машины, когда увидела подъехавший «БМВ» Боденштайна. Двое полицейских пересекли двор и поприветствовали главного комиссара, бросив любопытный взгляд на Тордис.

– Здесь все спокойно, – доложил один из стражей порядка.

– Куда Кароль отвез автомобиль? – спросил Боденштайн у Тордис.

– Туда, – указала она на ворота переднего манежа.

Вчетвером они пошли через газон к манежу. Сработал детектор движущихся объектов, и яркий прожектор осветил темноту. Массивная раздвижная дверь манежа была открыта.

– Выключатель сразу справа, – сказала Тордис.

Через некоторое время замерцали неоновые трубки на потолке вестибюля манежа, где находились два временных бокса для лошадей, прессованные кипы сена и соломы, тренировочная беговая дорожка для лошадей и несколько сельскохозяйственных машин. Рядом с беговой дорожкой был припаркован кабриолет «Гольф», который накануне стоял во дворе.

– Это машина фрау Кампманн, – пояснила Тордис.

Просуммировав все имеющиеся факты, Боденштайн понял, что произошло. Кароль и Сюзанна Кампманн сбежали не на «Гольфе», а на «Кайенне» Марианны, который ночью точно стоял на этом месте. Это означало, что Ягода была где-то здесь. И, вероятно, ее уже нет в живых.

– Объявите в розыск автомобиль фрау Ягоды, – дал Оливер указание полицейским. – Государственный номер начинается с НС.

– Нет, – вмешалась Тордис. – Машина зарегистрирована на «Гут Вальдхоф». MTK-GW 17.

Боденштайн посмотрел на нее и усмехнулся:

– Умная девочка. Почему бы вам не пойти работать в уголовную полицию? Нам нужны люди с хорошей наблюдательностью.

– «Девочку» я пропустила мимо ушей, – с достоинством ответила Тордис, но по ее лицу было видно, что она весьма польщена.

Несмотря на ранний час, Боденштайн позвонил Пие Кирххоф и вызвал ее в «Гут Вальдхоф». Тем временем они вышли из манежа, прошли через парковочную площадку и направились к дому Кампманнов.

– Я так себе это и представлял, – пробормотал Боденштайн. – Ягода больше не уезжала из комплекса.

– Вы думаете, ее убили? – подавленно спросила Тордис.

– Это не исключено, – кивнул Боденштайн. – Мы сейчас осмотрим дом. У меня такое чувство, что там мы найдем фрау Ягоду.

Он поднялся по ступеням ко входной двери, обнаружил, что та заперта, и спросил полицейских:

– Вы можете открыть дверь?

– Вряд ли, – ответил тот, который помоложе, но по его тону было ясно, что для него это детская игра.

– Тогда давайте, – ободряюще кивнул ему Боденштайн, – я вам приказываю. А потом мы подождем мою коллегу.

Через десять минут приехала Пия, и они вошли в дом. Полицейские зажгли свет и проверили каждую комнату. На первый взгляд, везде был такой же порядок, как и всегда, только раскрытые и опустошенные шкафы в спальне свидетельствовали о поспешном побеге.

– Фрау Ягода? – громко крикнул Боденштайн и прислушался. Но ответа не последовало.

– Ничего не трогать, – предупредил он Тордис.

Та кивнула в ответ. С широко раскрытыми глазами и внутренне напрягшись, она шла за Боденштайном, Пией и обоими полицейскими по пустому дому. В кухне царил полный бедлам. Разбитый фарфор лежал на полу между растоптанными фруктами. Во дворе перед домом остановился второй патрульный автомобиль. Мерцающий голубой свет погас, и через некоторое время в помещение вошли еще двое полицейских. Взгляд Боденштайна скользил по рабочей поверхности стола и по полу. Его внимание привлек отпечаток половины профилированной подошвы. Пия также обнаружила странный отпечаток. Они обменялись быстрыми взглядами. Как след от обуви мог оказаться под кухонным шкафом лишь наполовину?

– Отодвиньте шкаф в сторону, – попросил он патрульных полицейских. – Я думаю, за ним мы найдем то, что ищем.

И действительно, за шкафом находилась дверь. Боденштайн нажал ручку вниз и увидел крутую лестницу, ведущую в подвал.

– Оставайтесь здесь, наверху, – сказал он Тордис.

Девушка отважно кивнула.

Оливер, Пия и двое полицейских пошли вниз по лестнице и оказались в очень глубоком подвале. Дверь слева вела к бытовым помещениям конноспортивного комплекса и к залу отдыха. Справа находилось просторное помещение с полками, доходящими до потолка.

В котельной тоже ничего не обнаружилось.

– Что будем делать? – Пия посмотрела на шефа. – Здесь никого.

Боденштайн скорчил задумчивую гримасу.

– Ягода должна быть здесь, – тихо заметил он.

– У них был целый день, чтобы отвезти ее куда-нибудь еще, – напомнила ему Пия. – Они могли застрелить ее и зарыть в кучу навоза. Как-никак у них есть оружие.

– Спасибо, что вы мне об этом напомнили, – недовольно буркнул Боденштайн.

Оба полицейских, следующих за ними, безрезультатно обследовали стены просторного помещения. Оливер негромко чертыхался. Они пошли обратно, и вдруг взгляд Пии упал на крышку люка, который был вделан в бетонный пол перед котельной.

– Сюда, – показала она полицейскому место, где следовало посветить фонариком. Потом нагнулась. – Крышку недавно сдвигали, – определила Пия. – Здесь на краях совсем свежие царапины.

Потребовалось какое-то время, чтобы найти подходящий инструмент, с помощью которого они подняли крышку люка.

Боденштайн посветил в темное пространство, в которое вела лестница-стремянка. Влажный гнилостный воздух ударил ему в лицо. Оливер поморщился. Резко пахло мочой и экскрементами.

– Водосборник, – сказала Пия. – Кажется, там нет воды. Кто первый? Вы или я?

– Собственно говоря, приоритет принадлежит даме, – ответил Боденштайн, – но в этом случае первым пойду я.

Он спустился вниз по скользкой лестнице, за ним следовали Пия и один из полицейских. Оливер скривился от отвращения, когда в луче света карманного фонарика увидел разбегающихся мышей и крыс.

– Осветите все пространство, – попросил он полицейского, ожидая увидеть труп, но вдруг с удивлением перевел дух. На обмазанном глиной полу спиной к стене, растрепанные и измученные, сидели Марианна Ягода и Сюзанна Кампманн, щурясь от яркого света фонаря. Если фрау Кампманн вызывала жалкое чувство, то Марианна Ягода, казалось, кипела негодованием от осознания малопривлекательного положения, в котором оказалась. Без посторонней помощи она поднялась на ноги и разгладила свою одежду.

– Наконец-то! – В ее голосе сквозило презрение. – Не прошло и года. Кажется, особо догадливыми вас не назовешь.

– Но вы тоже неплохо спрятались, – саркастически ответил Боденштайн, и Марианна смерила его холодным взглядом.

Час спустя Ягода в комнате для допросов комиссариата в Хофхайме не моргнув глазом с головой выдала своего управляющего.

– Кто запер вас в подвале? – спросил Боденштайн. – Что случилось в четверг после обеда?

– В четверг мне позвонил один из наших клиентов, – сказала Марианна и манерно сделала глоток воды. – Он накричал на меня и пригрозил подачей иска, так как Кампманн его обманул. После этого я поехала в «Гут Вальдхоф», чтобы все выяснить. Здесь они уже все собрались во дворе и накинулись на меня.

– Кто?

– Почти все клиенты. – Женщина озлобленно фыркнула. – Они разузнали, что Кампманн обманул их всех с продажей лошадей, и потребовали от меня возмещения ущерба.

– Как это они все сразу узнали? – поинтересовалась Пия. – Ведь это мошенничество продолжалось на протяжении нескольких лет.

– Кампманн хотела оставить своего мужа в дураках, – ответила Марианна, – поэтому немедленно рассказала клиентам обо всем, что он делал. Когда мне удалось войти в дом, она была в ярости и осыпала его самыми гнусными ругательствами.

– А что делал он? – спросила Пия.

– Ничего. – Ягода пренебрежительно пожала плечами. – Он стоял как побитая собака, а потом просто ушел. Это в его духе. Улаживание конфликтов никогда не было его сильной стороной.

– Что происходило потом?

– Я попыталась успокоить Кампманн, – проговорила Марианна с нарастающим раздражением, – но та совершенно потеряла голову. Внезапно она подошла ко мне, держа в руках кухонный нож. Я побежала в сторону сада, здесь он и набросился на меня. Когда я пришла в себя, то уже лежала в этой дыре.

– Кто набросился на вас? Кампманн?

– Да что вы! Этот неблагодарный цыган.

– Кто?

– Конюх! – Она исторгла из себя это слово, как протухшую рыбу.

– Может быть, вы думали: то, что удалось в первый раз, сработает и во второй? – заметила Пия.

Ягода бросила на нее непонимающий взгляд:

– Что вы имеете в виду?

– Изабель Керстнер, – ответила Пия, – которую вы убили с помощью Кароля.

Марианна какое-то время ее разглядывала, как будто та была не в своем уме, потом язвительно рассмеялась.

– Я не убивала эту дешевую шлюху, – презрительно процедила она.

– Мы знаем, что вы не самостоятельно осуществляли убийство, – вмешался Боденштайн, – но вы подстрекали к этому убийству, а именно – вашего любовника Кароля.

Глубокая складка пролегла между бровями Марианны.

– Зачем мне это было нужно?

– Кампманн нам все поведал, – сказал Боденштайн. – Изабель Керстнер шантажировала вас фотографиями, где запечатлены вы и прокурор Гарденбах. Это доказывало, что смерть ваших родителей была не просто несчастным случаем. Для виду вы согласились уступить требованиям Изабель, но на самом деле не собирались отдавать ей деньги.

Ягода, казалось, ничуть не была напугана.

– Я ничего не знаю ни о каких фотографиях, – заявила она и скрестила на груди свои толстые руки.

– По поводу чего вы договорились встретиться с Изабель в ее квартире в субботу четырнадцать дней тому назад в семь часов вечера?

– Я хотела посмотреть квартиру, – ответила Марианна, ничуть не колеблясь. – Фридхельм Дёринг предложил мне ее купить.

На какой-то момент Оливер и Пия лишились дара речи от той наглости, с которой лгала Ягода.

– Я сама была удивлена, когда увидела там Кампманна, а потом он и Кароль набросились на нее, – продолжала женщина. – Когда я поняла, что они затеяли, то ушла. Единственное, в чем вы можете меня упрекнуть, – это, пожалуй, неоказание помощи. Но даже и здесь у вас нет шансов. Кароль и Роберт уже приняли решение, и мне нужно было спасать свою собственную жизнь. Ни один прокурор в мире не обвинит меня в том, что я сбежала.

Ее взгляд перескакивал с Пии на Боденштайна, и казалось, она была довольна собой.

– Я могу идти? – спросила Марианна. – Я бы хотела принять ванну и переодеться.

Боденштайн пристально посмотрел на фрау Ягоду. Он напряженно думал, выискивая предлог, чтобы ее задержать, но в голову ничего не приходило.

– Невероятно! – воскликнула Кирххоф, когда Ягода вышла из комнаты допросов.

– Уму непостижимо, – согласился с ней Боденштайн. – Но, к сожалению, она права: мы не можем доказать, что Изабель ее шантажировала, как не можем доказать и подстрекательства к убийству. Пока не будет найден этот Кароль, нам придется довольствоваться только опровергающими друг друга показаниями. А у Кампманна нет шансов, так как в автомобиле Изабель найдены его отпечатки пальцев.

– Вы думаете, Ягода вышла сухой из воды? – возмущенно спросила Пия.

– Да, по крайней мере на данный момент это выглядит именно так… – Боденштайн удрученно кивнул. – С ее-то деньгами она наймет себе лучшего защитника, и тогда все еще больше осложнится.

Сюзанна Кампманн сидела, выпрямившись на стуле, с безразличным видом и смотрела перед собой. Ее неестественно хорошее настроение исчезло. Темные круги под глазами придавали ей болезненный вид.

– Что произошло в четверг, когда фрау Ягода была у вас дома? – спросил Боденштайн и внимательно посмотрел на нее. Если бы он не знал, кто она такая, то просто не узнал бы эту женщину.

Сюзанна подняла глаза. У нее был застывший и пристальный взгляд. Все иллюзии, которые она строила в отношении своей жизни и своего будущего, разрушились.

– Она явилась и разнесла Роберта, как непослушного школьника, – сказала фрау Кампманн. – Я набросилась на нее, и она хотела убраться через террасу, но здесь ее поджидал Кароль, и он ударил ее. Она лежала, как выброшенный на берег кит, с этими побрякушками вокруг шеи. – Фрау Кампманн неприязненно засмеялась, вспоминая случившееся. – Роберт улизнул, как последний трус. У Кароля возникла идея убрать ее, и мы вместе заточили Моби Дика[17]17
  Моби Дик – имя огромного белого кита из одноименного романа Г. Мелвилла. В данном случае Сюзанна, называя так Марианну, намекает на ее полноту и большие размеры.


[Закрыть] в водосборнике.

– Что происходило дальше?

– В пятницу после школы я отвезла детей к своим родителям, – продолжала фрау Кампманн. – Когда я вернулась, входная дверь была открыта и в прицепе для перевозки лошадей громоздились картонные коробки. Тогда я поняла, что Роберт собрался исчезнуть. Кароль рассказал мне, что Роберт сбежал на лошади перед носом у полиции. Мы решили воспользоваться удобным моментом, чтобы очистить счета и взять с собой наличные деньги. Но в этот момент появились вы.

– Вы в самом деле собирались исчезнуть с Каролем и деньгами? – спросил Боденштайн. – Что было бы с вашими детьми и мужем?

Сюзанна Кампманн бросила на Боденштайна мрачный взгляд:

– Дети находились у моих родителей. А муж… во мне все кипело от злости на него. Я все сделала для него, всегда поддерживала его – в течение пятнадцати-то лет… И в благодарность за все он изменял мне с этой шлюхой.

Ее руки сжались в кулаки.

– Кароль сказал, что мы на некоторое время затаимся, пока здесь все не уляжется, – произнесла Кампманн с горечью в голосе. – Я была сыта всем по горло. Каждый меня только использовал. Кароль выгнал машину Ягоды из манежа, а мою поставил на ее место. Я дала ему деньги и хотела еще принести некоторые вещи. Больше я ничего не помню. Когда я очнулась, то увидела, что нахожусь в этой яме рядом с Марианной.

Она нетерпеливо вытерла рукой слезы.

– Он мне тоже лгал, – всхлипнула она. В ее голосе чувствовалось такое отвращение к самой себе, что Боденштайн почти проникся сочувствием. – Роберт больше не хотел оставаться со мной, он сказал мне об этом. Кароль же делал вид, что любит меня. Ему уже осточертела работа в конюшне, и давно пропало желание играть роль заводского жеребца фрау Ягоды. Кароль был… такой внимательный и отзывчивый.

В комнате наступила тишина.

– Что произошло в субботу, когда умерла Изабель Керстнер? – спросила Пия. – Нам известно, что ваш муж принимал в этом участие, и мы убеждены, что вы об этом также знаете.

Фрау Кампманн опустила глаза.

– Фрау Ягода говорит, что ваш муж и Кароль вместе убили Изабель. Ваш муж утверждает обратное. Без показаний Кароля правду будет невозможно доказать. Так как фрау Ягода может позволить себе более квалифицированных адвокатов, ситуация для вашего мужа весьма невыгодная.

– У Кароля, кстати, прекрасные шансы никогда не быть найденным, – добавил Боденштайн. – При проверке его рабочих документов мы установили, что они были фальшивыми, как и имя, которое он указал.

– Это означает, – сказала Пия, – что ваш муж и, соответственно, вы и ваши дети оказались глупцами, которые будут все расхлебывать сами. Ваш муж будет отбывать в тюрьме пожизненный срок за убийство, и я не думаю, что Марианна Ягода позволит вам с детьми дальше проживать в «Гут Вальдхоф».

В глазах фрау Кампманн вспыхнула сдерживаемая ярость, но она молчала.

– Какое отношение имеет Марианна Ягода к убийству Изабель Керстнер? Это правда, что она только хотела посмотреть квартиру и случайно стала свидетельницей того, что ваш муж и Кароль убили Изабель?

– Это она так сказала? – недоверчиво спросила Сюзанна Кампманн.

– Да.

Женщина какое-то мгновение молчала, но наконец не выдержала.

– Это ложь! – Ее лицо пылало от ярости и возмущения. – Я знаю от Кароля про эти фотографии, которыми Изабель шантажировала Ягоду. Марианна только для видимости согласилась с ее требованиями, но сама уже давно решила уничтожить Изабель. При таких деньгах, которые она имеет, можно купить все, в том числе и киллера.

Сюзанна сделала паузу, уголки ее рта дернулись, и в глазах появились слезы.

– Марианна считает, что может манипулировать людьми, как шахматными фигурами. – В ее голосе слышалась горечь. – Она купила «Гут Вальдхоф» только для того, чтобы заполучить Роберта. Если не в постель, то по меньшей мере под свой контроль. Она ревновала его ко мне, потому что я была его женой, а потом наконец возненавидела и Роберта. Сейчас она хочет свалить на него убийство Изабель.

– Почему она это делает? – спросила Пия.

– Из мести, – пожала плечами Кампманн. – Потому что он не обращал на нее внимания, несмотря на ее деньги. Это была ошибочная инвестиция.

– Но он ведь, как соучастник, мог быть для нее опасен. Почему она его оставила в живых?

– Чтобы видеть, как он страдает. Ягода абсолютно больна на голову. Жирный комплекс неполноценности на двух ногах.

– Вы знаете, как умерла Изабель? – спросил Боденштайн.

Сюзанна Кампманн кивнула.

– Марианна все очень точно спланировала и все хорошо продумала, – начала она. – Чтобы навести подозрение на мужа Изабель, Кароль должен был похитить из его автомобиля две ампулы для усыпления животных. Это было несложно сделать, так как если ветеринары лечат лошадей в конюшне, они никогда не закрывают свои машины. Это знает каждый. Ягода точно объяснила Каролю, что он должен сделать. И он взял две ампулы из машины Керстнера примерно за неделю до убийства Изабель. Вместо них он положил две ампулы с водой, чтобы при проверке запасов медикаментов Керстнеру не бросилось в глаза, что отсутствует опасный препарат. Для этого он наклеил на ампулы с водой этикетки от настоящих ампул. Отсутствие нескольких одноразовых шприцев и канюль вообще никто не заметит.

Боденштайн вспомнил тот день в ветеринарной клинике, когда он наблюдал за тем, как усыпляли лошадь. Первая инъекция, которую сделал Керстнер лошади, не оказала абсолютно никакого действия. Вполне возможно, фрау Кампманн сказала правду и в ампуле была обычная вода.

– Это все вам рассказал Кароль? – уточнила Пия. – Он вам так доверял?

– Да, он мне доверял. Но он был еще и зол на Марианну. Она обещала ему двести тысяч евро – и не дала. Он убил Изабель, сбросил ее с этой башни, дважды убрался в квартире и разобрал все до каркаса, потому что она хотела получить эти фотографии. Он три раза перерыл все чемоданы, которые она уже упаковала, и тогда Ягода его высмеяла. «Тебе не повезло, – сказала она ему. – При этом присутствовал Кампманн и все видел». Кароль должен был также убить моего мужа, прежде чем смог бы получить деньги.

– Почему же он этого не сделал? – спросил Боденштайн. – Ведь ему все равно.

– Роберт всегда относился к Каролю очень корректно и по-доброму. Возможно, он подумал, что может получить деньги другим путем. Так оно и получилось. Я перевела полтора миллиона евро со счета «Гут Вальдхоф» на счет в Литву.

– Почему на счете конноспортивного комплекса было так много денег? – удивленно спросила Пия.

– А вы еще об этом не слышали? – Сюзанна горько усмехнулась. – Марианна потеряла интерес к конноспортивному комплексу, когда все пошло не по тому сценарию, который она себе нарисовала. Три дня назад она продала «Гут Вальдхоф».

Пия и Боденштайн обменялись быстрыми взглядами. Этого они действительно не знали.

– Я подождала, пока поступят деньги, – сказала Кампманн, – потом нужно было действовать, так как Ягода не оставила бы надолго деньги на счете. Слишком глупо, зная, что там происходило в тот день.

– Вам известно, кто является покупателем «Гут Вальдхоф»? – поинтересовался Боденштайн.

– Да, конечно, я знаю, – кивнула Сюзанна Кампманн. – «Гут Вальдхоф» купил Фридхельм Дёринг. Он всегда им интересовался.

Марианна Ягода, похоже, чувствовала себя очень уверенно. Когда Боденштайн и Пия спустя полчаса позвонили в дверь ее дома, она открыла им в банном халате и с только что вымытой головой.

– Это опять вы? – фыркнула она, не предложив им пройти в дом.

Боденштайн взглянул на Пию, и затем они проследовали за женщиной в кухню.

– Вы продали «Гут Вальдхоф»? – спросил Боденштайн. – Почему?

– Я потеряла к нему интерес. – Марианна Ягода села за кухонный стол, чтобы впихнуть в себя килограммовую упаковку мороженого «Мёвенпик». – А Дёринг во что бы то ни стало хотел его купить.

– Полтора миллиона евро за конноспортивный комплекс – это выгодная сделка. – Боденштайн наблюдал за тем, как фрау Ягода опустила ложку в мороженое.

– С чего вы взяли, что сумма именно такая? – недоверчиво спросила она.

– Это сумма, которую фрау Кампманн перевела со счета комплекса в Литву, – ответила Пия, внутренне потешаясь над растерянным выражением лица Марианны. – Неужели вы этого не знали? – спросила Пия, разыгрывая удивление. – Хотя, конечно, вы были заперты в водосборнике, когда Кароль и фрау Кампманн очистили ваши счета и сейф. А потом Кароль сгинул на вашем автомобиле и с деньгами.

Фрау Ягода бросила ложку на стол.

– Подлое коварное ничтожество, – озлобленно прошипела она. – Как такое только взбрело в голову этой свинье?

– Фрау Кампманн сказала, что вы должны Каролю еще некоторую сумму, – заметил Боденштайн.

– Я? – Марианна буквально подпрыгнула. – Видит бог, я ему ничего не должна! Как она может такое утверждать?

– Н-да, – протянул Боденштайн, – деньги и ваш автомобиль в любом случае исчезли. Так как рабочие документы Кароля оказались фальшивыми, мы не сможем найти его, даже если объявим в международный розыск. Вам не повезло, фрау Ягода.

Марианна пристально посмотрела на Боденштайна. Лицо ее приобрело багровый оттенок, а глаза сверкали гневом.

– Это ему не повезло, – сказала она. – Я знаю его настоящее имя и откуда он. У меня остались его подлинные документы, когда Дёринг сделал ему новые.

– Зачем он их вообще сделал?

– Понятия не имею. Мне все равно. Мне нужны мои деньги и мой автомобиль!

В своем неистовом гневе из-за обмана и испытанного унижения Марианна забыла об изворотливости и угодила в расставленную Боденштайном ловушку. Тяжело ступая ногами, она как рассвирепевший слон прошагала прямо в гостиную, сорвала со стены картину и швырнула на пол. В ярости она не обращала внимания на то, что полиция увидела, где находится тайный сейф, который при обыске не был обнаружен. Ногтями она провела по едва заметному шву в штукатурке и открыла клапан, за которым скрывался встроенный сейф. Покопавшись немного в сейфе, Марианна вынула оттуда конверт, быстро посмотрела внутрь и сунула его Боденштайну.

– Вот, – гневно фыркнула она, – арестуйте этого маленького подлого вора.

– Обязательно, – кивнул старший комиссар. – Правда, вас я тоже должен арестовать.

– Меня? – Марианна громко засмеялась. – Мы это уже проходили. Исчезните из моего дома, иначе я на вас заявлю.

Боденштайн сунул руку во внутренний карман своего пиджака.

– Вот, – сообщил он, – это ордер на ваш арест. Вы арестованы по обвинению в подстрекательстве к убийству Изабель Керстнер. Вам не следует больше говорить ничего, что может обернуться против вас. У вас есть право на помощь адвоката.

– Вы не сможете ничего доказать, – сказала Ягода с ехидной ухмылкой, – абсолютно ничего.

– Верно, – Боденштайн улыбнулся, – мы – нет. Но Кароль сможет. И так как нам с вашей помощью стали известны его настоящие персональные данные, мы найдем его и доставим сюда. Он совершенно определенно даст показания против вас. Или вы в этом сомневаетесь?

Только теперь Марианна поняла, на какую гигантскую ошибку она дала себя спровоцировать. Она посмотрела на Боденштайна прищурившись, затем признала себя побежденной.

– Я вас недооценила, господин главный комиссар, – процедила она сквозь зубы, – но сначала вы должны его найти. До этого я буду освобождена от заключения под залог. А там посмотрим.