Текст книги "Обещай мне"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Глава 16

Когда Майрон вышел из комнаты для допросов, то увидел, что в одном из кабинетов сидят Клэр и Эрик. Даже на расстоянии и сквозь зеркальное стекло было видно, как они нервничают. Он остановился.

– В чем дело? – спросила Лорен Мьюз.

Он кивнул в сторону кабинета.

– Я хочу с ними поговорить.

– И что вы им скажете?

Майрон смутился.

– Вы хотите терять время на объяснения или помочь нам найти Эйми? – спросила Лорен.

Она была права. Что он мог им сказать? Что не причинял их дочери никакого вреда? Что просто отвез ее куда-то в Риджвуд, потому что не хотел, чтобы это сделал какой-нибудь пьяный подросток? Что это изменит?

Хизер чмокнула его в щеку на прощание.

– Не болтай лишнего!

Он молча посмотрел на нее.

– Ладно, только если тебя арестуют, не забудь сообщить. Договорились?

– Договорились.

Майрон спустился на лифте в гараж вместе с Лэнсом Баннером и Лорен Мьюз. Баннер сел в другую машину и уехал. В ответ на удивленный взгляд Майрона Лорен пояснила:

– Он поедет вперед и захватит кого-нибудь из местных, чтобы помочь нам.

– Понятно.

Лорен направилась к полицейской машине, оборудованной для перевозки преступников, и открыла заднюю дверь. Майрон вздохнул и залез внутрь. Она села за руль – на передней панели был установлен компьютер. Лорен начала что-то набирать на клавиатуре.

– Что теперь? – поинтересовался Майрон.

– Вы не передадите мне свой мобильник?

– Зачем?

– Просто отдайте мне его.

Он протянул свой сотовый. Она просмотрела список сделанных звонков и положила телефон на пассажирское сиденье рядом с собой.

– Когда точно вы звонили Хизер Кримстайн?

– Я не звонил.

– Тогда каким образом…

– Долго объяснять.

Уин не хотел бы, чтобы его имя упоминалось.

– Это выглядит не очень хорошо, – сказала она. – Так быстро обратиться к адвокату.

– Мне все равно, как это выглядит.

– Думаю, не все равно.

– Что дальше?

– Мы едем в Риджвуд и постараемся найти место, где вы якобы высадили Эйми Биль.

Машина тронулась.

– Я откуда-то вас знаю, – заметил Майрон.

– Я выросла в Ливингстоне. И, когда была маленькой, ходила на баскетбольные матчи школьной команды.

– Нет, не поэтому, – возразил он и вдруг выпрямился. – Послушайте, а это не вы занимались делом Хантера?

– Я, – она помедлила, – была причастна к расследованию.

– Точно! Дело Мэтта Хантера!

– Вы его знаете?

– Я учился с его братом Берни. И был на похоронах. – Он откинулся на спинку. – И каковы ваши планы? Выписать ордер на обыск моего дома, машины, что?

– И то и другое. – Она посмотрела на часы. – Обыски как раз проводятся сейчас.

– Вы наверняка обнаружите доказательства, что Эйми была и у меня дома, и в машине. Я же рассказывал о вечеринке и о том, что происходило у меня в подвале. И говорил, что отвозил ее ночью.

– Все очень складно, это верно.

Майрон закрыл глаза.

– Вы собираетесь залезть и в мой компьютер?

– Разумеется.

– Но у меня там полно частной переписки и конфиденциальной информации о клиентах.

– Они будут осторожны.

– Нет, не будут! Послушайте, Лорен, окажите мне услугу. Проверьте мой компьютер сами, хорошо?

– Вы доверяете мне? Я почти что польщена!

– Ладно, давайте поговорим начистоту, – предложил Майрон. – Я знаю, что являюсь перспективным подозреваемым.

– Правда? Это почему? Потому что видели ее последним? Потому что вы единственный бывший профессиональный спортсмен, который по-прежнему живет в доме родителей и подбирает девчонок в два часа ночи? – Она пожала плечами. – С чего это вам оказаться подозреваемым?

– Я ни в чем не виноват, Мьюз.

Она продолжала смотреть на дорогу.

– В чем дело? – спросил Майрон.

– Расскажите о бензоколонке.

До него наконец дошло.

– Ах вот в чем дело!

– В чем?

– Что у вас есть: запись электронного наблюдения или показания служащего?

Она не ответила.

– Эйми разозлилась, решив, что я все расскажу родителям.

– А почему она так решила?

– Потому что я все время задавал вопросы: где она была, с кем была, что случилось.

– А сами обещали отвезти ее куда попросит, без всяких вопросов.

– Именно!

– А потом передумали.

– Я не передумал.

– Тогда что?

– Мне не понравился се вид.

– И чем же?

– Она была в той части города, куда молодежь не ходит так поздно, чтобы весело провести время. Она не выглядела пьяной. От нее не пахло спиртным. Она выглядела ужасно расстроенной. Поэтому я и попытался выяснить причину.

– А ей это не понравилось?

– Верно. Поэтому на бензоколонке она выпрыгнула из машины и отказывалась сесть обратно, пока я не поклялся, что вопросов больше не будет и что родителям я ничего не скажу. Она сказала… – Майрон замялся, не желая выдавать чужие тайны, – что дома у них были проблемы.

– У отца с матерью?

– Да.

– И что вы ответили?

– Что такое случается.

– Господи, да вы и впрямь настоящий кладезь мудрости! Что еще вы сказали? Что время все лечит?

– Не надо со мной так, Мьюз.

– Вы по-прежнему остаетесь моим главным подозреваемым, Майрон.

– Нет, это неправда!

Она нахмурилась.

– Это почему?

– Вы не так глупы. Как и я.

– И что вы этим хотите сказать?

– Вы занимаетесь мной с прошлой ночи. Наверняка наводили справки. С кем вы разговаривали?

– Вы сами упоминали Джейка Кортера.

– Вы с ним знакомы лично?

Лорен кивнула.

– И что сообщил обо мне шериф Кортер?

– Что в регионе трех штатов – Нью-Йорка, Нью-Джерси и Коннектикута – проблем от вас было выше крыши.

– Но что я этого не делал, так ведь?

Она промолчала.

– Ну же, Мьюз! Вы сами понимаете, что я не такой идиот. Телефонные разговоры, оплата кредиткой, электронные дорожные сборы, свидетель на бензоколонке… это уж чересчур! К тому же мой рассказ все объясняет. Распечатка телефонных звонков подтвердит, что Эйми звонила мне первой. Это сходится с тем, что я говорю.

Какое-то время они ехали молча. Услышав сигнал вызова по радио, Лорен включила громкую связь.

– Я нашел местного полицейского, и мы готовы ехать, – сообщил Лэнс Баннер.

– Мы уже почти добрались, – ответила она и спросила у Майрона:

– Куда вы поехали дальше: Риджвуд-авеню или Линвуд?

– Линвуд.

Она повторила это в микрофон, а потом показала на дорожный указатель:

– Линвуд-авеню: запад или восток?

– Туда, где говорится «Риджвуд».

– Значит, запад.

– Вы помните, как далеко до этого места отсюда?

– Точно не помню. Какое-то время мы ехали прямо, а потом стали сворачивать по разным переулкам. Точно не помню.

Лорен нахмурилась.

– Вы не показались мне человеком, страдающим забывчивостью, Майрон.

– Значит, мне удалось вас обмануть.

– А где вы были до того, как она позвонила?

– На свадьбе.

– Много выпили?

– Больше, чем следовало.

– И когда она звонила, были пьяны?

– Думаю, что тест на содержание алкоголя прошел бы.

– Но вы, скажем так, чувствовали, что пили?

– Да.

– Символично, правда?

– Как в песне Аланис Морисетт, – отозвался он. – У меня есть к вам вопрос.

– Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы, Майрон.

– Вы спросили меня, знаю ли я Кэти Рочестер. Это был вопрос наудачу, потому что обе девушки пропали, или у вас есть основания считать, что эти исчезновения как-то связаны между собой?

– Вы что, шутите?

– Я должен знать…

– Забудьте! Вы ничего не должны знать! А теперь расскажите мне все еще раз. С самого начала. Все до единого слова. Что сказала Эйми, что сказали вы, телефонные звонки, как ее высадили – все-все.

Он повторил. На углу Линвуд-авеню за ними пристроилась местная полицейская машина – в ней на пассажирском сиденье был Лэнс Баннер.

– Они подключились из-за юрисдикции? – поинтересовался Майрон.

– Скорее, чтобы быть в курсе. Вы помните, куда поехали отсюда дальше?

– Мне кажется, у этого большого водоема мы повернули направо.

– Ладно. У меня в компьютере есть карта. Постараемся найти все тупики и посмотрим, что из этого выйдет.

Родной город Майрона Ливингстон был новообразованием, заселенным в основном евреями. Раньше здесь простирались фермерские угодья, но потом их разбили на одинаковые участки, расположенные на разных уровнях, и застроили по обе стороны главной улицы. Риджвуд был старинным, в нем царил дух Викторианской эпохи и первых поселенцев, с живописными пейзажами и настоящим центром города с магазинами и ресторанами. Дома были построены в разнос время, а деревья, высаженные вдоль улиц, со временем наклонялись в их сторону, образуя своеобразные защитные ограждения. Здесь улицы не были так похожи одна на другую, как в Ливингстоне.

Может, они заезжали сюда?

Майрон нахмурился, не в силах сказать наверняка. Днем улицы различались, но ночью, да еще с таким обилием деревьев, они все были похожи. Лорен проехала до тупика, и Майрон отрицательно покачал головой. Они проехали до нового тупика, потом следующего. Извилистая дорога постоянно и бессистемно петляла, напоминая линию абстрактного рисунка.

Новые тупики.

– Вы сказали, что Эйми не казалась пьяной, – вновь заговорила Лорен.

– Да.

– А какой она казалась?

– Очень расстроенной. – Он выпрямился на сиденье. – Я подумал, что она, возможно, рассталась со своим парнем. По-моему, его зовут Рэнди. Вы с ним уже разговаривали?

– Нет.

– Но почему?

– Я должна вам объяснять свои поступки?

– Не в этом дело, но исчезает девушка, вы ведете расследование…

– Никакого расследования не было. Она совершеннолетняя, признаков насилия нет, прошло всего несколько часов, как она исчезла…

– И тут возникаю я!

– Вот именно. Клэр и Эрик, конечно, обзвонили всех ее друзей. Ее парень Рэнди Вулф и не должен был ее видеть в ту ночь. Он находился дома с родителями.

Майрон нахмурился, и Лорен заметила это в зеркало заднего вида.

– Что-то не так? – поинтересовалась она.

– В субботу вечером в самом конце школы Рэнди сидит дома с мамой и папой? – не поверил он.

– Окажите мне услугу, Болитар: ищите дом, хорошо?

Когда она повернула, у Майрона екнуло сердце.

– А теперь направо! В конец того тупика.

– Это здесь?

– Я пока не уверен… Да! Это точно то место!

Лорен затормозила и остановилась. Полицейская машина Риджвуда подъехала и встала рядом. Майрон выглянул в окно.

– Еще несколько ярдов вперед.

Лорен послушно проехала чуть дальше. Майрон не сводил глаз с дома.

– Ну?

Он кивнул.

– Это то самое место. Она открыла ту калитку сбоку. – Он едва не добавил: «Это был последний раз, когда я ее видел», – но удержался.

– Подождите в машине.

Лорен вылезла из машины, и Майрон видел, как она подошла к Баннеру и риджвудскому полицейскому в форме. Они о чем-то поговорили, поглядывая на дом, и Лорен Мьюз подошла к двери и позвонила в звонок. Какая-то женщина крикнула, что идет, но Майрон увидел ее не сразу, а когда та вышла на крыльцо. Майрон никогда не видел ее раньше. Худощавая, в бейсболке, из-под которой выбивались светлые волосы. Похоже, она только что закончила тренировку.

Женщины проговорили не меньше десяти минут, и Лорен все время оборачивалась на Майрона, будто опасаясь, что тот может сбежать. Наконец Лорен с женщиной обменялись рукопожатиями и женщина ушла в дом, закрыв за собой дверь. Лорен вернулась к машине и открыла заднюю дверцу.

– Покажите, куда пошла Эйми.

– Что она сказала?

– А что, вы думаете, она могла сказать?

– Что никогда не слышала об Эйми Биль.

Лорен молча на него смотрела.

– Это то самое место, – настаивал Майрон. – Я абсолютно уверен!

Майрон шел впереди, показывая дорогу, и остановился у калитки. Он помнил, как там стояла Эйми, помнил, как она махнула рукой, и в этом жесте было нечто… что ему не понравилось.

– Я должен был… – Он недоговорил, поняв, что в этом нет никакого смысла. – Она вошла здесь. А потом исчезла в темноте. Затем вернулась и помахала рукой, что все в порядке и я могу уезжать.

– И вы уехали?

– Да.

Лорен Мьюз осмотрела задний двор, после чего отвела Майрона к другой машине.

– Они отвезут вас домой.

– Я могу получить назад свой сотовый?

Она его вернула. Майрон забрался на заднее сиденье, и Баннер включил зажигание. Неожиданно Майрон открыл дверцу и крикнул:

– Мьюз!

– Что еще?

– Должна быть причина, почему она выбрала этот дом, – сказал он и захлопнул дверь.

Они молча поехали, и Майрон видел, как калитка становится все меньше, пока окончательно не исчезла из виду, совсем как Эйми Биль.

Глава 17

Отец Кэти Доминик Рочестер сидел во главе обеденного стола вместе с тремя сыновьями. Его жена Джоан хлопотала на кухне, поэтому незанятыми оставались два стула: ее и Кэти. Доминик жевал мясо, не сводя глаз с пустого стула Кэти, будто надеясь ее материализовать.

Джоан принесла блюдо с нарезанным на куски ростбифом. Доминик показал на свою почти пустую тарелку, но она сама уже накладывала ему новую порцию. На ее плечах лежали все домашние заботы: Доминик Рочестер считал, что жены должны сидеть дома и заниматься хозяйством.

Он кивком поблагодарил ее, и она заняла свое место. Мальчики жевали в полном молчании. Джоан пригладила юбку и взяла вилку. Доминик наблюдал за ней. В свое время она была потрясающе хороша собой, но теперь глаза потускнели и выражали только смирение. Стараясь стать как можно незаметнее, она начала горбиться. Днем Джоан часто прикладывалась к бутылке и полагала, что Доминик этого не замечает. Он не обращал на это внимания: она была матерью его детей, и, пока справлялась, его все устраивало.

Зазвонил телефон. Джоан вскочила с места, но Доминик жестом велел ей остаться на месте. Он вытер лицо салфеткой, будто протирал ветровое стекло, и поднялся. Доминик был плотным мужчиной. Не толстым, а именно плотным: мощная шея, мощные плечи, мощная грудь, мощные руки и бедра.

Он носил фамилию Рочестер и ненавидел ее. Эту фамилию взял его отец, чтобы походить на настоящего американца. Но старик был слабаком и неудачником. Доминик сначала хотел вернуть первоначальную фамилию, но потом решил, что это тоже будет проявлением слабости. Будто его волновало, что о нем могли подумать другие. В мире Доминика слабости не было места. Над его отцом постоянно глумились. Заставили закрыть парикмахерскую. Насмехались над ним. Отец считал, что может вырваться из этого, но Доминик знал, что это невозможно.

Или ты сносишь головы сам, или голову оторвут тебе. И не надо задавать вопросов и вступать в дискуссии – во всяком случае, сначала. Сначала нужно оторвать головы и заставить себя уважать. А уже потом разговаривать. Нужно показать всем, что ты ничего не боишься и готов на все. Пусть знают, что тебя не испугает вид крови, даже своей собственной. Если хочешь победить, то улыбайся, даже если твой рот разбит в кровь. Это вызывает уважение.

Телефон продолжал звонить. Определитель номера показывал, что тот был заблокирован, но большинство людей, с кем общался Доминик, предпочитали не афишировать свою личность. Продолжая жевать, Доминик снял трубку.

– У меня есть для вас информация, – сказали по телефону.

Это был его информатор в прокуратуре округа. Доминик проглотил кусок и сказал:

– Продолжай!

– Пропала еще одна девушка.

Доминик слушал.

– Она из Ливингстона. Такой же возраст, тот же класс.

– Имя?

– Эйми Биль.

Это имя ему ни о чем не говорило, но друзьями Кэти он никогда не интересовался. Закрыв трубку рукой, Доминик спросил:

– Кто-нибудь знает девушку по имени Эйми Биль?

Все промолчали.

– Я задал вопрос. Они ровесницы.

Мальчики отрицательно мотнули головами, а Джоан сидела не шевелясь. Их глаза встретились, и она медленно покачала головой.

– Это еще не все, – сказал информатор.

– Ну?

– Обнаружилась связь с пропажей вашей дочери.

– Какая связь?

– Точно не знаю. Я подслушал обрывок разговора. Мне кажется, это связано с местом, где они обе были накануне исчезновения. Вы знаете человека по имени Майрон Болитар?

– Бывшую баскетбольную звезду?

– Да.

Рочестер несколько раз видел его и знал, что тот неоднократно затевал драки с его самыми опасными коллегами.

– И что с ним?

– Он в этом замешан.

– Каким образом?

– Он подобрал девушку в центре Манхэттена. Тогда ее видели в последний раз. Она воспользовалась тем же банкоматом, что и Кэти.

Доминик вздрогнул.

– Он – что?

Информатор рассказал, что Болитар отвез Эйми Биль в Джерси, как их видел спорящими служитель бензоколонки и что после этого девушка исчезла.

– Полиция его допрашивала?

– Да.

– И что он сказал?

– Думаю, не много. Он вызвал адвоката.

– Он… – Доминик чувствовал, как в нем закипает ярость. – Сукин сын! Его арестовали?

– Нет.

– Почему?

– Мало улик.

– Они что, просто отпустили его?

– Ну да.

Доминик Рочестер промолчал. Это сразу заметили все члены семьи и затихли, боясь пошевелиться. Когда он наконец заговорил, его голос звучал так спокойно и ровно, что домочадцы буквально перестали дышать.

– Есть что-то еще?

– На данный момент это все.

– Продолжай копать!

Доминик повесил трубку и повернулся к столу. Все глаза были устремлены на него.

– Дом? – окликнула Джоан.

– Ничего важного.

Он не считал нужным делиться с ними. Разбираться с подобными проблемами было не их, а его дело. Отец был солдатом, который всегда стоял на страже, чтобы его семья могла спать спокойно.

Он направился в гараж и, оказавшись там, закрыл глаза в попытке унять охватившее его бешенство. Однако ему это не удалось.

Кэти…

Он бросил взгляд на металлическую биту и вспомнил, что читал о поврежденном колене Болитара. Если тот полагал, что у него болело колено, и считал такую мелочь болью…

Он сделал несколько звонков и кое-что выяснил. В прошлом у Болитара были проблемы с братьями Эйк, которые контролировали Нью-Йорк. Судя по всему, Болитар был крутым парнем, умел драться и водил компанию с неким психом по имени Уин.

Справиться с Болитаром будет непросто.

Но и не так уж сложно, если Доминик мог задействовать для этого лучших из лучших.

Его сотовый был дешевым аппаратом на вымышленное имя, который можно было приобрести за наличные и выбросить, когда закончатся предоплаченные при покупке минуты. Проследить по таким звонкам абонента было невозможно. Доминик взял с полки новый телефон и какое-то время просто смотрел на него, раздумывая. Дыхание постепенно становилось ровным.

В свое время Доминик снес немало голов, но если он наберет сейчас нужный номер, если действительно обратится к Близнецам, то пересечет грань, от которой всегда держался как можно дальше.

Он вспомнил улыбку своей дочери, как в двенадцать лет она носила скобки для исправления зубов, как смотрела на него, когда была маленькой, а он для нее – самым могущественным человеком на свете.

Доминик набрал номер. После звонка он выкинет телефон – на этом настаивали Близнецы, а перечить им не мог себе позволить никто, каким бы крутым он ни был и в каком бы роскошном особняке ни жил. С Близнецами никто не связывался.

Трубку взяли на втором гудке. Никаких «алло», никаких приветствий. Просто молчание.

– Вы мне нужны, оба, – сказал Доминик.

– Когда?

Доминик взял металлическую биту и с удовольствием ощутил ее тяжесть. Он подумал о Болитаре – парне, который увез пропавшую девушку, а потом пригласил адвоката и теперь на свободе. Сейчас, может, смотрит телевизор или трапезничает.

Это не должно сойти ему с рук. Даже если придется пригласить Близнецов.

– Сейчас, – ответил Доминик Рочестер. – Вы мне нужны сейчас.

Глава 18

Когда Майрон приехал домой в Ливингстон, там его уже ждал Уин.

На нем была голубая сорочка и эксклюзивный ярко-зеленый шелковый галстук от Лилли Пулитцер. Поскольку он сидел в шезлонге на лужайке перед домом, положив ногу на ногу, были видны его длинные носки цвета хаки. Некоторые люди могли одеться во что угодно и все равно смотрелись стильно. Уин относился именно к ним.

Его лицо было повернуто к солнцу, а глаза прикрыты. Когда Майрон подошел, он не стал их открывать.

– Ты все еще хочешь пойти на игру «Никс»? – спросил Уин.

– Думаю, что пропущу.

– Ты не возражаешь, если я вместо тебя приглашу кое-кого?

– Нет.

– Вчера в клубе «Скорс» я познакомился с девушкой.

– Стриптизершей?

– Ну что ты! – Уин назидательно поднял палец. – Она эротическая танцовщица.

– Профессионалка. Поздравляю.

– По-моему, ее зовут Бэмби. Или Тони.

– Это ее настоящее имя?

– В ней нет ничего настоящего, – ответил Уин. – Кстати, сюда наведывалась полиция.

– С обыском?

– Да.

– Они забрали компьютер?

– Да.

– Черт!

– Не расстраивайся. Я приехал раньше их и скопировал все твои личные файлы. А потом стер весь жесткий диск.

– Потрясающе! Просто молодец!

– Не просто, а самый лучший! – возразил Уин.

– И куда ты все скопировал?

– На флэшку на моей связке с ключами, – ответил он и показал брелок, все еще не открывая глаз. – Ты не мог бы подвинуться чуть вправо? Ты загораживаешь мне солнце.

– Источнику Хизер удалось выяснить что-нибудь еще?

– С кредитки юной миссис Биль сняли деньги через банкомат, – сказал Уин.

– Эйми взяла наличные?

– Нет, библиотечную книгу. Конечно, наличные! Судя по всему, она сняла через банкомат тысячу долларов за несколько минут до звонка тебе.

– Что-нибудь еще?

– Типа?

– Они видят связь с исчезновением другой девушки, Кэти Рочестер.

– Обе девушки исчезли из одного и того же места. Конечно, они не считают это случайностью.

Майрон нахмурился.

– Боюсь, что дело не только в этом.

Уин открыл один глаз.

– Проблема!

– Что?

Уин не ответил, но продолжал смотреть. Майрон обернулся и, проследив за его взглядом, похолодел.

К дому направлялись Клэр и Эрик.

На мгновение все замерли на месте.

– Ты снова загородил мне солнце, – произнес Уин.

Увидев, как искажено от злости лицо Эрика, Майрон шагнул им навстречу, но что-то остановило его. Клэр положила ладонь на руку мужа и что-то прошептала ему на ухо. Эрик закрыл глаза. Клэр вышла вперед, высоко задрав подбородок, а Эрик остался сзади.

Клэр направилась к входной двери. Майрон сделал еще шаг вперед и произнес:

– Ты же не думаешь, что я…

– В доме! – сказала Клэр, не останавливаясь. – Я хочу, чтобы ты мне все рассказал не на улице.

Окружной прокурор округа Эссекс Эд Стайнберг, бывший начальником Лорен, ждал ее возвращения на работу.

– Ну? – спросил он, когда та приехала.

Она ввела его в курс дела. Стайнберг был крупным мужчиной с животиком и походил на плюшевого медвежонка, которого ужасно хотелось потискать. Конечно, он был женат. Лорен уже очень давно не попадались холостяки, к которым хотелось прикоснуться.

Выслушав Лорен, Стайнберг заметил:

– Я немного покопался в прошлом Болитара. Ты знаешь, что они со своим другом Уином оказали немало услуг федералам?

– Такие слухи ходили.

– Я разговаривал с прокурором штата Нью-Джерси Джоан Тэрстон. Все это покрыто тайной, но сводится к следующему: все считают, что у Уина не все дома, но Болитар – в полном порядке.

– Я слышала то же самое, – подтвердила Лорен.

– Ты ему веришь?

– В целом, думаю, да. Просто вся история какая-то безумная. Вдобавок он практически сам указал на себя пальцем, а разве человек с его опытом может так наследить?

– Ты считаешь, его подставляют?

Лорен поморщилась.

– Это тоже не стыкуется. Эйми Биль позвонила ему сама – значит, должна была бы в этом участвовать.

Стайнберг сложил руки на столе – рукава были закатаны. Густые волосы, покрывавшие его большие руки, вполне могли сойти за мех.

– Тогда получается, что она просто сбежала?

– Получается.

– А то, что она пользовалась тем же банкоматом, что и Кэти Рочестер?

Лорен пожала плечами:

– Вряд ли это совпадение.

– Может, они знают друг друга?

– Если верить родителям, то – нет.

– Это ничего не значит, – заявил Стайнберг. – Родители ни черта не знают о своих детях. Можешь мне поверить – у меня дочери-подростки. Мамы и папы, утверждающие, что знают о своих детях все, обычно знают меньше других. – Он покрутился в кресле. – В доме Болитара и его машине так ничего и не нашли?

– Там еще не закончили, но что они могут найти? Мы и так знаем, что она была и в доме, и в машине.

– Полицейские занимаются поисками?

Лорен кивнула.

– Тогда пусть они и продолжают этим заниматься. Мы даже не можем открыть дело – ей ведь уже исполнилось восемнадцать, верно?

– Верно.

– Ладно, так и решим. Оставим это полиции. А сама займись вплотную убийствами в Ист-Орандже.

Стайнберг рассказал ей о деталях расследования. Лорен слушала, стараясь ничего не упустить. Вне всякого сомнения, дело было громким. Двойное убийство. Не исключено, что в их краях снова объявился известный киллер. Такие дела она обожала и по опыту знала, что свободного времени у нее точно не будет. Тот же опыт подсказывал ей, что Эйми скорее всего просто сбежала из дому и с ней все в порядке. На это красноречиво указывал сам факт снятия ею денег перед звонком Майрону. Как бы то ни было, Лорен теперь этим не занималась.

Говорят, что горе старит, но в случае с Клэр Биль было верно другое. Кожа на лице натянулась так сильно, что, казалось, к ней совсем не поступает кровь. Морщины исчезли, и она выглядела бледной и изможденной.

Майрон вспомнил, какой она была в юности. Они часто сидели в классе и просто болтали. Он начинал ее смешить. Обычно Клэр была тихой и даже подавленной. Но когда он был в ударе, когда ему удавалось расшевелить ее, она начинала смеяться буквально до слез. Он не унимался и обожал эти моменты: она уже больше не сдерживалась и вся излучала радость.

Клэр молча смотрела па него. Время от времени любой человек задумывается о тех моментах, когда все было так хорошо. Он мысленно возвращается в прошлое и пытается понять, что сделало его таким, каким он стал, и была ли минута, когда он мог поступить иначе и направить свою жизнь совсем по другому, более успешному руслу.

– Рассказывай! – попросила Клэр.

Он так и сделал. Он начал с вечеринки у себя дома, когда случайно подслушал беседу Эйми и Эрин в подвале, рассказал об обещании и позднем ночном звонке. Он ничего не стал утаивать, рассказал об остановке на бензоколонке и даже о словах Эйми, что дома у них проблемы.

Клэр слушала не шевелясь и молчала, хотя губы предательски подрагивали, и время от времени закрывала глаза, будто ожидала удара, но не хотела от него уклоняться.

Когда он закончил, в комнате воцарилась мертвая тишина. Клэр не задавала никаких вопросов: она стояла не двигаясь и выглядела очень хрупкой и беззащитной. Майрон сделал шаг вперед, но тут же понял, что напрасно.

– Ты знаешь, что я ни за что не причинил бы ей вреда, – сказал он.

Она не ответила.

– Клэр?

– Ты помнишь момент, когда мы встретились в Литл-парке у колеса обозрения?

– Мы там часто встречались, Клэр, – ответил он не сразу.

– На игровой площадке. Эйми было три года. Подъехал фургон со сладостями, и ты купил ей сливочную помадку с миндалем.

– А она ее терпеть не могла!

Клэр улыбнулась:

– Ты помнишь?

– Да.

– Ты помнишь, какой я была тогда?

Он немного подумал:

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Эйми была такой непоседой! Ей нужно было попробовать абсолютно все! Она захотела скатиться с высокой горки, но надо было забраться по высокой лестнице. Она была еще слишком мала – во всяком случае, я так считала. Она была моим первым ребенком. Я так за нее боялась, но остановить не могла. Поэтому я позволила ей забраться по лестнице, но все время стояла сзади, помнишь? Ты еще пошутил по этому поводу.

Майрон кивнул.

– Еще до се рождения я поклялась себе, что ни за что не превращусь в родительницу, которая без своей опеки и шагу не дает ребенку шагнуть. Поклялась! Но Эйми взбирается по этой лестнице, а я нахожусь прямо за ней и подставляю на всякий случай руки. А вдруг она сорвется и упадет? Потому что даже в таких невинных местах, как игровая площадка, родители все равно воображают себе самые страшные картины. Мне все время представлялось, что сейчас ее крохотная ножка соскользнет со ступеньки, а пальчики на руках не удержат веса, и она полетит вниз, и ударится головой о землю, и…

Ее голос замер.

– Поэтому я все время находилась сзади. И была готова ко всему.

Клэр замолчала и перевела взгляд на Майрона.

– Я не сделал ей ничего плохого, – сказал он.

– Я знаю, – тихо ответила она.

От этих слов он должен был почувствовать облегчение, но не почувствовал. В се голосе было нечто, что продолжало держать его в напряжении.

– Я знаю, что ты не мог причинить ей вреда. Я это знаю. – Ее глаза сверкнули. – Но на тебе тоже лежит вина!

Он не знал, как на это реагировать.

– Почему ты не женат? – спросила она.

– Какое, черт возьми, это имеет значение?

– Ты один из самых приятных и замечательных мужчин, которых я только знаю. Ты любишь детей. Ты не голубой. Так почему ты до сих пор не женат?

Майрон сдержался, говоря себе, что Клэр сама не своя из-за исчезновения дочери и просто выплескивает эмоции.

– Я думаю, это потому, что ты несешь разрушение, Майрон. Все, к чему ты прикасаешься, оборачивается для людей болью. Я думаю, что именно поэтому ты до сих пор холост.

– Ты считаешь, что… на мне лежит проклятие?

– Нет, совсем нет. Но моя девочка пропала. – Теперь она говорила очень медленно, буквально цедя слова. – Ты был последним, кто ее видел. Ты обещал защищать ее.

Он молча слушал.

– Ты мог мне сказать!

– Я обещал…

– Не надо! – Она подняла руку, не давая ему договорить. – Это не оправдание. Эйми никогда бы об этом не узнала. Ты мог бы отозвать меня в сторону и просто сказать: «Послушай, я сказал Эйми, что она может всегда рассчитывать на мою помощь, если у нее появятся проблемы». Я бы это поняла. И даже оценила, потому что могла бы ей помочь, как тогда на лестнице. Я могла бы защитить ее, потому что именно так поступают родители. Родители, Майрон, а не друзья семьи.

Он хотел возразить что-нибудь в свое оправдание, но в голову ничего не приходило.

– Но ты этого не сделал, – неумолимо продолжала она. – Вместо этого ты обещал, что ничего не скажешь родителям. Потом отвез ее куда-то и просто высадил, и не стал опекать дальше, как это сделала бы я. Ты это понимаешь? Ты не позаботился о моей девочке! И теперь она пропала!

Майрон молчал.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Не знаю.

– Нет, знаешь! – Глаза Клэр неожиданно стали ясными и холодными. – Полиция сделает одно из двух – это совершенно очевидно. Они не станут искать ее. Эйми сняла деньги с банкомата до того, как позвонила тебе. Поэтому они либо решат, что она просто сбежала, либо что ты в этом замешан. Или и то и другое, вместе взятое. Например, что ты помог ей бежать. Что у вас с ней роман. Но в любом случае ей уже исполнилось восемнадцать, поэтому копать они не станут. И они ее не найдут – у них есть чем заниматься.

– И что ты от меня хочешь?

– Найди ее!

– Я не спасаю людей. Ты только что сама об этом говорила.

– Тогда пора начать! Моя дочь пропала из-за тебя. Я считаю, что в этом виноват ты!

Майрон покачал головой, но Клэр не отступала.

– Ты заставил ее дать обещание. Именно здесь, в этом доме, она его дала. А теперь сделай то же самое сам, черт тебя побери! Обещай мне найти мою девочку. Обещай мне вернуть се домой!

Майрон пообещал – выбора у него не было.