Текст книги "Укороченный удар"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 14

В ложе для почетных гостей сидел только Генри Хобман.

– Привет, Генри! – бросил Майрон.

Матч еще не начался, а Генри уже погрузился в обычное тренерское безмолвие.

– Говорят, ты вчера встречался с Павлом Менанси.

– И что?

– Ты не доволен подготовкой Дуэйна?

– Вполне доволен.

Хобман чуть заметно кивнул. Тема закрыта.

Из подтрибунных помещений вышли Дуэйн и его сегодняшний оппонент, Жак Потилин, финалист Открытого чемпионата Франции. Ричвуд в своем амплуа – совершенно расслаблен и спокоен. Широкая улыбка и кивок – привет тренеру и агенту.

Погода для тенниса почти идеальная: солнце уже вышло, но по арене Луиса Армстронга дул свежий ветерок, разгоняющий влажную духоту.

Болитар огляделся по сторонам. В соседней ложе сидела пышногрудая блондинка в белом обтягивающем топе. Сегодня, мальчики и девочки, мы будем учить слово «ложбинка»! Расположившиеся неподалеку мужчины глаз с нее не сводили. Все, кроме Майрона: он слишком мудрый для подобных глупостей. Вдруг блондинка обернулась, перехватила его взгляд и – о чудо! – застенчиво улыбнувшись, помахала холеной ручкой. Пришлось помахать в ответ. Никаких шагов Майрон предпринимать не собирался, но черт побери!..

Откуда ни возьмись, на соседнем сиденье возник Уин.

– Представляешь, она мне улыбается!

– Мечтать невредно!

– Женщины считают меня неотразимым, – похвастался Локвуд. – Увидят и сразу хотят. С этим проклятием приходится мириться каждый день.

– Прошу тебя, – взмолился Майрон, – я только что поел!

– Зависть – ужасное чувство.

– Так осчастливь ее, жеребец эдакий!

Уин бросил взгляд на очаровательную соседку:

– Не мой тип.

– С каких пор роскошные блондинки не твой тип?

– Грудь слишком большая. У меня новая теория относительно размера груди.

– Какая еще теория?

– Чем больше грудь, тем хуже секс.

– Что?

– Сам подумай: избалованные природой женщины – я имею в виду особ с огромными буферами – имеют обыкновение лениться, целиком полагаясь на свои… хм, авуары. Старание у них не всегда на должном уровне. А ты как считаешь?

Спортивный агент покачал головой.

– Я не согласен, больше склонен доверять давно сложившемуся мнению.

– Какому еще?

– Ты грязная свинья.

Улыбнувшись, финансовый консультант откинулся на спинку стула.

– Как прошла встреча с миссис Йеллер?

– Она что-то скрывает.

– Хм, интрига усложняется… Есть только один способ заткнуть рот матери погибшего ребенка.

– Какой же?

– Деньги, много денег.

Подобная мысль приходила и Майрону.

– В настоящее время Диана Йеллер – владелица дома в Черри-Хилл.

Уин тут же ухватился за новую информацию:

– Одинокая вдова из трущоб Филадельфии перебралась в респектабельный пригород? Ради всего святого, объясни: на какие средства?

– Думаешь, ее подкупили?

– А у тебя есть другое объяснение? Она всю жизнь не вылезала из трущоб, а под старость лет превратилась в мисс Милый домик с садиком?

– Возможен иной вариант.

– Какой?

– Мужчина.

Локвуд презрительно хмыкнул.

– Сорокадвухлетней женщине из негритянского гетто жирного папика не найти! Такое просто нереально!

Майрон молчал.

– А теперь, – вдохновенно продолжал финансовый консультант, – прибавь к этому уравнению Кеннета и Хелен ван Слайк, безутешных родителей еще одного погибшего ребенка.

– А что с ними?

– Я навел кое-какие справки: стабильного источника дохода и у них не просматривается. Семья Кеннета разорилась еще до его брака с Хелен, а что касается самой мадам, ее сбережения сгорели в бездарных деловых потугах молодого мужа.

– Хочешь сказать, ван Слайки на мели?

– Именно, – кивнул Уин. – Так что объясни, милый друг, на что они содержат Брентман-холл?

– Должны быть другие варианты, – покачал головой Майрон.

– Почему?

– В то, что одну мать подкупили убийцы ее ребенка, еще могу поверить, но чтобы сразу обеих!

– Должен отметить, у тебя довольно наивные представления о человеческой натуре!

– А у тебя слишком мрачные.

– Именно поэтому в аналогичных вопросах я зачастую оказываюсь прав.

– А как с этим связано «Тру-Про»?

– В смысле?

– Сетку наняли сразу после убийства. Ради чего?

– Братья Эйк прекрасно тебя знают. Наверное, боялись, что расследование начнешь.

– Почему? Какой им интерес?

Локвуд на секунду задумался.

– Раньше Валери работала с «Тру-Про», верно?

– Шесть лет назад, в ту пору агентство Эйкам еще не принадлежало.

– Тогда, вероятно, ты перепутал указатели.

– То есть?

– Вдруг связи с убийством вообще нет? «Тру-Про» ведь хотят заарканить Эдди Крейна?

Болитар кивнул.

– Тренер Эдди, этот мутный Павел, тесно связан с агентством Эйка. А если братьям кажется, что ты посягнул на их территорию?

– Такое им вряд ли по душе, – кивнул спортивный агент.

– Вот именно.

Вполне возможный вариант: Майрон примерил его, немного походил, но ощущения были какими-то странными.

– Да, еще кое-что… – произнес Уин.

– В чем дело?

– Аарон в городе.

У Болитара мороз прошел по коже.

– Зачем?

– Не знаю.

– Наверное, простое совпадение.

– Наверное. Друзья притихли.

Откинувшись на спинку сиденья, Уин сложил пальцы домиком. Начался матч. Игру Дуэйна без всякого преувеличения можно было назвать впечатляющей. Первый сет он выиграл легко: 6:2, во втором немного расслабился, однако вовремя спохватился, завершив его со счетом 7:5. После этого Жак Потилин сломался окончательно, и в третьем Дуэйн его просто разгромил: 6:1.

Еще одна убедительная победа.

Игроки уже покидали корт, когда поднялся Генри Хобман, по-прежнему с непроницаемым лицом.

– Гораздо лучше, – процедил он, – но до идеала далеко.

– Ну, Генри, от твоей похвалы даже неловко становится.

По ступенькам к Майрону скатился Нед Тануэлл. Расталкивая зрителей, он работал руками, как пловец на стометровке вольным стилем. Следом спешили другие представители фирмы «Найк».

В глазах Тануэлла блестели неподдельные слезы.

– Я знал! – Пожав руку Майрону, он повис у него на шее, а затем стиснул аристократическую ладонь Уина. Отвернувшись, Локвуд поспешно вытер пальцы носовым платком. – Я так и знал!

Болитар молча кивнул.

– Скоро, совсем скоро! – кричал Тануэлл. – Вот-вот начнется рекламная кампания года! Дуэйна Ричвуда полюбит вся страна. Господи, парень играет божественно! Фантастика, глазам своим не верю! Клянусь, такого возбуждения я еще не испытывал.

– Только кончать сейчас не надо.

– Эй, Майрон! – Нед игриво поддел Уина локтем. – Этот парень что, шутник?

– Молодой талантливый комедиант, – согласился Локвуд.

Тануэлл потрепал его по плечу. Уин передернулся от отвращения, но руку не сбросил. Самообладание просто удивительное!

– Слушайте, парни, я с удовольствием болтал бы с вами целый день, но мне нужно бежать.

Локвуд едва скрыл свое разочарование.

– Чао, Майрон, еще поговорим, ладно?

Болитар кивнул.

– Всем пока! – Нед бежал вверх по ступенькам.

Уин смотрел ему вслед с выражением ужаса на лице.

– Что это было?

– Кошмар на улице Вязов. Ладно, встретимся в офисе.

– Куда собрался?

– Побеседую с Дуэйном, про звонки Валери спрошу.

– До конца турнира не дотерпишь?

– Нет, – покачал головой Майрон. – Не могу.

ГЛАВА 15

Казалось, общение с журналистами будет продолжаться вечно. Клиент Майрона очаровал их без особого труда. Итак, у прессы появился новый любимец: Дуэйн Ричвуд. Дерзкий, по-спортивному злой, но без звездной болезни, самоуверенный, но великодушный, молодой, красивый, стопроцентно «свой», нью-йоркский.

Когда у стаи голодных до сенсаций репортеров кончились вопросы, Болитар проводил Дуэйна в раздевалку и присел на стул рядом с его шкафчиком. Сняв очки, Ричвуд положил их на верхнюю полку.

– Неплохой матч, правда? – спросил теннисист. Майрон кивнул.

– По-моему, такая победа в первую очередь осчастливит «Найк».

– До предоргазменного состояния, – согласился Майрон.

– Во время следующей игры будут показывать новый ролик?

– Угу.

– Четвертьфинал Открытого чемпионата США, – с благоговейным страхом проговорил Ричвуд. – Поверить не могу… Майрон, мы молодцы!

– Дуэйн!

– Да?

– А Валери ведь тебе звонила.

Мускулистая рука замерла на двери шкафчика.

– Что?!

– Она дважды звонила тебе на квартиру. С таксофона, который находится рядом с ее отелем.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

Медленно потянувшись за очками, парень повертел их, потом надел.

– Дуэйн, я хочу тебе помочь.

– Мне помощь не нужна.

– Дуэйн…

– Отстань, мать твою!

– Не могу.

– Слушай, Майрон, лишние переживания мне сейчас совершенно ни к чему, так что хватит!

– Валери умерла, от этого просто так не отмахнешься.

Сняв тенниску, Ричвуд принялся вытирать грудь полотенцем.

– Ее убил сталкер, – буркнул он, – по телевизору говорили. Я здесь ни при чем.

– Зачем она тебе звонила?

Огромные кулаки нервно сжимались и разжимались.

– Ты ведь на меня работаешь?

– Да, верно.

– Тогда оставь эту тему, или уволю!

Болитар медленно повернулся к подопечному.

– Нет.

Дуэйн рухнул на стул и закрыл лицо руками.

– Черт, извини, Майрон! Не хотел так говорить. Это все от перенапряжения! Из-за турнира и мерзкого копа Димонта. Слушай, давай забудем обо всем, и точка! Будто этого разговора и не было.

– Нет.

– Что?

– Зачем она тебе звонила, Дуэйн?

– Ты не слышал?

– Вполуха.

– Оставь эту тему! Дело совсем не в убийстве!

– Тогда зачем она тебе звонила?

Ричвуд встал и демонстративно повернулся спиной к сидящему у шкафчика Майрону.

– Дуэйн!

– Да, Валери мне звонила, – чуть слышно отозвался теннисист, – и что?

– С какой целью?

– Скажем так, мы общались. Очень близко, если понимаешь, о чем я.

– Вы с Валери?… – Не в силах подобрать слов, спортивный агент отчаянно жестикулировал.

Дуэйн медленно кивнул.

– Ничего серьезного. Было-то всего несколько раз.

– Когда это началось?

– Пару месяцев назад.

– Где вы познакомились?

Теннисист в замешательстве взглянул на Майрона.

– На турнире.

– На каком?

– Точно не помню. Кажется, в Нью-Хейвене. Началось и быстро закончилось.

– Так почему ты соврал полиции?

– Сам не догадываешься? – возмутился Дуэйн. – Там же была Ванда! Я очень ее люблю. Да, ошибся, признаю, но делать ей больно не хотелось.

– А мне почему не доверился?

– То есть?

– Несколько минут назад я задал вопрос, что же ты правду не сказал?

– По той же причине.

– Ванды здесь нет.

– Слушай, мне стыдно, понял?

– Стыдно?

– Связь на стороне не повод для гордости.

Болитар взглянул на подопечного. В любимых «рэй-банах» его лицо казалось спокойным и непроницаемым, как у робота. Но что-то было не так. Стыд и раскаяние – это хорошо, но двадцатиоднолетние спортсмены-профессионалы не стесняются рассказывать агентам о своих шалостях. В общем, предлог похвальный, только доверия не внушает.

– Если интрижка закончилась, зачем Валери снова позвонила?

– Не знаю. Опять захотела встретиться. Думаю, в последний раз.

– И ты согласился?

– Нет. Сказал: больше ничего не будет.

– Что еще говорил?

– Ничего.

– А Валери?

– Тоже ничего.

– Точно? Можешь вспомнить хоть что-нибудь?

– Нет.

– Она была расстроена?

– Не знаю, я не почувствовал.

Дверь распахнулась, и в раздевалку потянулись теннисисты, многие из которых поздравляли Дуэйна приторно-фальшивыми голосами. В кулуарах не жалуют восходящих звезд. Когда в суперэлитный клуб под названием «десятка сильнейших» вступает новичок, один из старожилов его покидает. Это не совет директоров, а беспощадная конкуренция: вокруг не друзья, а соперники, даже враги.

Дуэйн внезапно показался таким одиноким…

– Есть хочешь? – спросил Майрон.

– Умираю от голода.

– Что заказать?

– Пиццу. С сыром и острыми колбасками.

– Одевайся, жду тебя у выхода.

ГЛАВА 16

– Майрон Болитар?

Телефон в машине зазвонил через несколько секунд после того, как спортивный агент высадил Дуэйна у его дома.

– Да.

– Джерард Кортер из Полицейского управления Нью-Йорка. Сын Джейка.

– О, привет, Джерард, как дела?

– Нормально. Вы, наверное, забыли, но однажды мы вместе играли в бейсбол.

– В Университете штата Мичиган? Как же забыть, если синяки до сих пор остались?

Смех Кортера-младшего звучал так же, как у отца.

– Рад, что наша встреча оказалась столь памятной!

– «Памятной»? Если ты имеешь в виду свою игру, то это очень мягко сказано.

Очередной взрыв хохота а-ля Джейк.

– Папа говорит, вам нужна информация по убийству Симпсон.

– Буду премного благодарен.

– Думаю, вы в курсе, что у них есть основной подозреваемый. Некто по имени Роджер Куинси.

– Сталкер.

– Ага.

– Что именно связывает его с убийством? – поинтересовался Майрон. – Помимо преследования Валери?

– Ну во-первых, Куинси подался в бега. Когда на его квартиру выехал наряд, парень исчез вместе с вещами. Где он, никто не знает.

– Возможно, просто перепугался, – предположил Болитар.

– Неудивительно.

– Почему ты так говоришь?

– В день убийства Роджер Куинси был в теннисном центре.

– И свидетели есть?

– Да, несколько.

– Что еще? – после небольшой паузы спросил Майрон.

– Девушку застрелили из револьвера тридцать восьмого калибра с очень близкого расстояния. Ствол нашли в урне метрах в десяти от места преступления: «смит-и-вессон», спрятанный в полиэтиленовый пакет с символикой «Ферон». На пакете отверстие от пули. «Ферон» – один из спонсоров турнира, компания, имеющая лицензию на продажу товара с официальной символикой чемпионата. Как минимум пять точек сбывают несметное количество сувениров несметному числу людей. Покупателя не вычислишь.

– Значит, убийца приблизился к Валери, – начал Майрон, – на ходу выстрелил через пакет, выбросил его в ближайшую урну, а затем скрылся?

– Похоже, так, – отозвался Джерард.

– Какое хладнокровие!

– Не то слово.

– Отпечатки пальцев на револьвере есть?

– Не-а.

– А свидетели самого выстрела имеются?

– Несколько сотен. К сожалению, все они помнят лишь ужасный звук и как Валери упала.

– Киллеру повезло, – покачал головой Болитар. – Застрелить девушку среди бела дня в таком людном месте…

– Да уж, наглец первостатейный!

– Что-нибудь еще есть?

– Только один вопрос.

– Выкладывай!

– На каких местах мы будем сидеть в следующую субботу?

ГЛАВА 17

На столе Майрона высились две стопки газетных вырезок трехлетней давности, аккуратно сложенные Эсперансой. Правая и более высокая стопка – статьи, посвященные убийству Александра Кросса; низенькая слева – о болезни Валери Симпсон.

Болитар стал просматривать материалы о Валери. Саму историю он уже знал: семья утверждала, что девушка «решила передохнуть», но из «достоверных источников» в прессу просочилась правда: юная звезда тенниса находится на лечении в известной Дилуэртской психиатрической клинике. Несколько дней родственники все отрицали, потом в газетах замелькали фотографии Валери, гуляющей по закрытой территории клиники. В запоздалом заявлении мать довольно туманно объясняла, что дочь «приходит в себя после нервного истощения, вызванного внешними факторами».

В целом информации было немного: Валери уже сбросили со счетов. И все-таки сплетни распространялись, особенно изданиями, которые не брезгуют бульварщиной. В одном писали: срыв у теннисистки произошел в результате сексуального домогательства, в другом – что на нее напал сталкер, в третьем – что Валери хладнокровно убила человека, хотя сообщить читателям подробности репортеры не удосужились: ни как звали жертву, ни каким способом его/ее убили, ни почему полиция не задержала теннисистку и так далее.

Но самая любопытная сплетня, заинтересовавшая даже Майрона, появилась в двух разных газетах. Итак, по сообщению «анонимных источников», Валери Симпсон спряталась, чтобы скрыть беременность.

Возможно – пустой разговор, возможно – кусочек правды. Конечно, сплетни о беременности появляются всякий раз, когда молодая женщина внезапно перестает вращаться в обществе, тем не менее…

Болитар перешел к статьям об Александре Кроссе. Эсперанса собирала материал только по изданиям Филадельфии и окрестностей, но вырезок набралось более чем достаточно. В основном истории совпадали с официальной версией полиции. Во время вечеринки в элитном теннисном клубе Александр Кросс случайно натолкнулся на грабителей – Эррола Суэйда и Кертиса Йеллера – и пустился в погоню. На центральном травяном корте вспыхнула драка, и Эррол Суэйд, ударив ножом, попал Александру в сердце. Смерть наступила мгновенно.

Сенатор Кросс и его родственники от комментариев воздержались. По словам пресс-атташе семьи Кросс, они не желают превращать трагедию в шоу и «полностью полагаются на правоохранительные органы и систему правосудия».

Журналисты сосредоточились на розыске Эррола Суэйда. Сперва полицейские самоуверенно утверждали, что поимка парня – дело нескольких часов. Часы превратились в дни, газеты стали обвинять полицию в неспособности задержать девятнадцатилетнего наркомана. Кроссы продолжали хранить молчание. Естественно, история вызвала мощный общественный резонанс: «Почему, – возмущались представители четвертой власти, – Эррола Суэйда вообще отпустили на поруки?»

Однако, как нередко случается, всеобщий гнев скоро утих. Совсем другие истории начали волновать умы обывателей, тесня статьи о Кроссе с первых страниц на последние.

О том, что полицейский застрелил Кертиса Йеллера, деликатно умалчивали, не сообщалось даже о внутреннем расследовании неприятного инцидента. Никто не пикетировал штаб-квартиру местного отделения полиции, протестуя против жестокости и произвола. Обычно, если черный паренек погибает от рук белого копа, почти всегда какой-нибудь совершенно не знакомый с фактами идиот прорывается на телевидение. Но в этот раз ничего подобного не случилось, по крайней мере в прессе не сообщалось ни об одном случае.

Стоп, а это что?

Статья о Кертисе Йеллере. Сначала она ускользнула от внимания Майрона, потому что вышла в первый же день после убийства. Рановато, особенно для подобной ситуации. Наверное, проскочила прежде, чем сенатор перекрыл кислород излишне любопытным журналистам, хотя, возможно, Кросс-старший тут вообще ни при чем.

Небольшая заметка притаилась в нижнем углу страницы двенадцать, где печатают мелкие городские новости. Майрон перечитал ее дважды, потом еще раз. Журналисты рассказывали не о перестрелке на западе Филадельфии и не о роли полиции в упомянутом происшествии, а о самом Кертисе Йеллере.

Начиналось все в духе классических дифирамбов: Кертиса Йеллера называли «гордостью школы». Ничего необычного: пав от пули белого копа, мучающие детей психопаты с ай-кью репы нередко превращаются в отличников. Очень в духе «Костра честолюбивых устремлений» Тома Вулфа. Однако та история пошла чуть дальше. Миссис Люсинда Элрайт, учительница истории, называла Кертиса «лучшим учеником» и парнем, у которого «никогда не было проблем с полицией», а учительница английского приписывала Йеллеру «необыкновенную тягу к знаниям и сообразительность», мол, он «был ей как сын», таких «один на миллион».

Обычная хвала в адрес погибшего?

Возможно, и так, но слова учителей подтверждала школьная статистика. У Кертиса ни одного серьезного нарушения, самая лучшая посещаемость в классе, а средний балл – 3,9 из четырех возможных. Педагоги чуть ли не хором твердили: Йеллер на насилие не способен. Миссис Элрайт винила во всем кузена Кертиса – Эррола Суэйда, мол, других причин просто не существует.

Откинувшись на спинку стула, Майрон смотрел на черно-белый постер с кадром из «Касабланки». Нацисты наступают, а пианист Сэм играет Богарту и Бергман «Серенаду солнечной долины». «Детка, здесь оставаться нельзя. Париж всегда будет с нами. Но ты должна сесть на самолет…» Интересно, юный Кертис смотрел этот фильм? Видел черно-белые слезы Ингрид Бергман в окутанном туманом аэропорту?

Достав из-под стола баскетбольный мяч, Болитар стал крутить его на указательном пальце. Ловкие руки вращали мяч под оптимальным углом, чтобы и с оси не смещать, и скорость не падала. Получилось размытое рыже-бурое пятно. Глядя на него, словно гадалка в хрустальный шар, Майрон увидел другой, параллельный мир, а в нем себя, молодого, полного сил, делающего точный бросок из трехочковой зоны в последнюю минуту матча. На этом образе лучше не зацикливаться, но он, не желая исчезать, занимал все воображение…

В кабинет вошла Эсперанса, села и стала ждать.

Мяч перестал вращаться, Майрон спрятал его под стол, а потом передал компаньонке статью:

– Вот, посмотри!

– Несколько учителей хвалят погибшего ученика, – сказала девушка, пробежав глазами текст, – и что такого? Наверняка журналисты половину переврали.

– Нет, это не просто пара обычных комплиментов. У Кертиса Йеллера не было проблем ни с полицией, ни со школьной администрацией, зато почти безупречная посещаемость и средний балл 3,9 из четырех возможных. А ведь наш парень из трущоб Филадельфии.

– При чем тут это? – пожала плечами Эсперанса. – Какая разница, кем был Йеллер, Эйнштейном или идиотом?

– Никакой. Просто еще одно несоответствие. Зачем мать Кертиса назвала сына негодным воришкой?

– Может, она знала больше учителей?

Спортивный агент покачал головой: перед глазами встала Диана Йеллер: гордая и элегантная, когда открывала дверь, но, стоило упомянуть погибшего сына, внезапно настороженная и недоброжелательная.

– Она солгала.

– С какой целью?

– Не знаю. По мнению Уина, ее подкупили.

– Мысль неплохая, – кивнула Эсперанса.

– Что, мать согласилась на взятку, чтобы покрыть убийцу сына?

– Почему бы и нет? – пожала плечами компаньонка.

– Ты веришь, что мать… – Майрон осекся. На лице Эсперансы полная невозмутимость – вот еще один человек, который всегда верит в худшее. – Задумайся над этой версией хоть на секунду! Кертис Йеллер и Эррол Суэйд среди ночи проникают на территорию элитного теннисного клуба. Зачем? Чтобы обворовать? А что красть-то? Время позднее, кошельков в раздевалке не найдешь. Так что они хотели унести? Кроссовки? Пару ракеток?

– Может, им стереоустановка понравилась, – задумчиво проговорила Эсперанса. – А в некоторых клубах есть широкоэкранные телевизоры.

– Хорошо, допустим, ты права. Проблема только в том, что машину они не взяли: добирались общественным транспортом, а потом пешком. Как же они планировали нести награбленное? В руках?

– Ну, вдруг собирались угнать машину?

– С охраняемой стоянки?

– Все может быть, – пожала плечами компаньонка. – Не возражаешь, если на секунду сменю тему?

– Конечно, нет.

– Как прошла встреча с Эдди Крейном?

– Страстный фанат Маленького Пончо. Говорит, она настоящая красотка.

– Красотка?

– Угу.

– У мальчика отличный вкус, – кивнула Эсперанса.

– Характер еще лучше. Мне он понравился: умненький, отлично понимает, что хочет. Чудо, а не парень.

– Хочешь его усыновить?

– М-м-м, нет.

– А представлять его интересы?

– Родители обещали перезвонить.

– Сам-то что думаешь?

– Трудно сказать. Я мальчишке понравился, а родителей смущает, что агентство маленькое. – Майрон сделал паузу. – Как дела с «Бургер-сити»?

Девушка протянула папку с документами:

– Предварительный контракт для Фила Соренсона.

– На съемку рекламного ролика?

– Только ему придется нарядиться соусом.

– Каким именно?

– Кетчупом.

– Главное, что не майонезом! – Болитар просмотрел контракт. – Отлично, цифры приятные.

Глаза Эсперансы прожигали насквозь.

– Даже более чем приятные, – как можно шире улыбнулся Майрон.

– Здесь по сценарию я должна потерять голову от твоей похвалы? – Девушка показала на стопку газетных вырезок. – Мне удалось отыскать психиатра, у которого наблюдалась Валери во время пребывания в Дилуэрте. Доктор Джулия Абрамсон, сейчас ведет частную практику на Семьдесят третьей улице. Естественно, с тобой встречаться не желает, равно как и обсуждать своих пациентов.

– Женщина-психиатр, – задумчиво проговорил Майрон. – Возможно, удастся очаровать ее острым умом и подтянутым телом.

– Безусловно, – кивнула Эсперанса. – Но на случай если она не даун, я придумала альтернативный план.

– Какой?

– Перезвонила к ней в офис и, слегка изменив голос, соврала, что ты потенциальный пациент, и записала на прием. Итак, доктор Абрамсон ждет тебя завтра в девять утра.

– А какое у меня расстройство?

– Хронический приапизм.[18]18
  Приапизм – длительная патологическая эрекция.


[Закрыть]

– Очень смешно!

– Вообще-то с тех пор, как уехала эта… забыла имя… наступило значительное улучшение.

«Этой… забыла имя» была Джессика, что Эсперанса прекрасно помнила. Компаньонка Майрона явно недолюбливала его девушку. Заподозрив ревность, сторонний наблюдатель попал бы пальцем в небо. Да, Эсперанса хороша собой, и, как следствие, между ней и Майроном не раз вспыхивали искры взаимного влечения, однако тот или другая оказывались достаточно благоразумными, чтобы вовремя затушить опасное пламя. К тому же факт оставался фактом: в выборе возлюбленных мисс Диас нравилось разнообразие, причем диапазон не ограничивался ростом, весом или цветом кожи потенциального кандидата. К примеру, сейчас она встречалась с фотографом, которого звали Люси. Лю-си. Для тех, кто не понял, имя женское.

Нет, причина неприязни куда проще: на глазах Эсперансы Джессика бросила Майрона, и, понаблюдав за мытарствами шефа, компаньонка затаила злобу.

– Так чем, ты сказала, я болен?

– Ну, однозначного ответа я не дала. Слышишь голоса, страдаешь от параноидной шизофрении, обмана слуха, зрения и так далее.

– Как тебе удалось так быстро договориться о приеме?

– Заявила, что ты кинозвезда.

– Как меня зовут?

– Не уточнила, – хитро улыбнулась Эсперанса. – Ты слишком популярен.