Текст книги "Укороченный удар"
Автор книги: Харлан Кобен
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 3
– Позови к телефону полицейского, – велел Болитар.
В трубке послышался другой голос:
– Говорит детектив отдела убийств Ролан Димонт. – В грубоватом баритоне звенело типично коповское раздражение. – А вы кто, черт побери?
– Меня зовут Майрон Болитар, я адвокат мистера Ричвуда.
– Адвокат, значит? А я думал, агент!
– Обе должности совмещаю, – пояснил Майрон.
– Неужели?
– Именно.
– У вас есть диплом юриста?
– Висит на стене в моем кабинете. Хотите – могу принести.
Димонт усмехнулся.
– Бывший спортсмен, бывший федерал, а теперь, выходит, еще и чертов юрист?
– Можете назвать меня Человеком эпохи Возрождения, – милостиво позволил Майрон.
– Вот спасибо! Скажите, Болитар, юрфак какого университета вас приютил?
– Гарварда, – скромно ответил Майрон.
– Ба-а, да вы крутыш.
– Сами спросили!
– Значит так, умник, у тебя есть полчаса, чтобы ко мне приехать, иначе твой парень отправится в участок, понял?
– Да, Ролли, понял.
– Двадцать пять минут. И не называй меня Ролли!
– В мое отсутствие мистера Ричвуда не допрашивайте, договорились?
Ролан Димонт не ответил.
– Договорились? – переспросил спортивный агент.
– Болитар, связь очень плохая! – наконец заявил Димонт и отсоединился.
Какой милый парень…
Майрон вручил онемевшую трубку Эсперансе.
– Обработай Неда сама, ладно?
– Без проблем.
Спустившись на первый этаж, Болитар со всех ног помчался на стоянку Кинни. «Скорей, О. Джей!»[4]4
Симпсон, Орентал Джеймс (О. Джей) – звезда американского футбола. Подозревался в убийстве жены и ее любовника, после полуторагодового судебного процесса, широко освещавшегося СМИ, оправдан судом присяжных.
[Закрыть] – закричал какой-то парень. Боже, в Нью-Йорке каждый считает себя комиком! Хорошо хоть Марио швырнул ключи, даже не оторвавшись от газеты.
Машина стояла у самого входа. В отличие от Уина Болитар не являлся страстным автолюбителем. Считая автомобили простым средством передвижения, он водил «форд-таурус». Серый «форд-таурус»… Когда владелец спортивного агентства выезжал на улицу, девочки не сбегались на него посмотреть.
Позади осталось кварталов двадцать, и Майрон заметил сине-зеленый «кадиллак» с канареечно-желтой крышей. Что-то в машине вызывало беспокойство… Может, цвет? Сине-зеленый, а крыша ярко-желтая. Столь жуткое сочетание для Манхэттена? Где-нибудь во Флориде, в царстве пенсионеров, подобное вполне допустимо. Но на Манхэттене… К тому же по пути в гараж он вроде бы обогнал то же страшилище… Неужели слежка?
Возможно, хотя вряд ли. Это ведь Мидтаун, и Майрон двигался по Седьмой авеню. Вокруг миллионы машин. Так что, наверное, ничего страшного.
Дуэйн недавно снял квартиру на углу Двенадцатой улицы и Шестой авеню, в доме, построенном еще при Джоне Адамсе, у самой Гринич-Виллидж. Грубо нарушив правила, Болитар припарковался у китайского ресторана на Шестой авеню, прошел мимо консьержа и поднялся на лифте в квартиру номер семь.
Дверь открыл мужчина, который, по всей видимости, и был детективом Роланом Димонтом. Джинсы, зеленая рубашка с «огурцами», черный кожаный жилет и самые уродливые ботинки а-ля змеиная кожа (белоснежные, с малиновыми разводами) из тех, что когда-либо видел Майрон. Волосы жирные, несколько прядей пристали колбу, словно мухи к липкой бумаге. Изо рта торчит зубочистка, да, самая настоящая зубочистка! На бледном лице глубоко посаженные глаза, будто в последний момент кто-то воткнул в непропеченный блин уголья.
– Привет, Ролли! – ухмыльнулся Майрон.
– Перейдем к делу, Болитар. Я все про тебя знаю: и про славные времена у федералов, и про то, как ты любишь играть в колов. Извини, мне на это плевать, и на то, что твой клиент – знаменитость, тоже. У каждого своя работа… Слышишь, что тебе говорят?
Спортивный агент приложил руку к уху.
– Что-то связь плохая!
Скрестив руки на груди, Ролан Димонт пронзил Майрона испепеляющим взглядом. У псевдозмеиных туфель имелось что-то вроде платформы, поднимавшей детектива почти до метра восьмидесяти, но все равно у Болитара имелся над ним перевес сантиметров в десять – двенадцать.
Прошла целая минута: Ролан не сводил испепеляющего взгляда. Еще минута: Ролан сосредоточенно жевал зубочистку и даже ни разу не мигнул.
– У меня душа в пятки ушла! Немею от благоговейного трепета.
– Болитар, иди в задницу!
– Здорово ты придумал зубочистку жевать. Манера довольно приевшаяся, но тебе подходит.
– Смотри и учись, умник!
– Можно войти? Пока я не обделался от страха?
Димонт шагнул прочь от двери.
Своего подопечного Майрон нашел на диване. Парень по-прежнему в солнцезащитных очках, что, впрочем, совершенно не удивительно, нервно щиплет куцую бородку. Подруга Дуэйна Ванда притаилась у кухни. Девушка высокая, под метр семьдесят пять, скорее сухая и подтянутая, чем мускулистая. Настоящая красавица, но сейчас она выглядела испуганной и подавленной.
Квартирка маленькая, со стандартной для съемного жилья Нью-Йорка отделкой. Дуэйн с Вандой переехали всего несколько недель назад и платили помесячно. Вносить большой аванс казалось бессмысленным: Ричвуд вот-вот начнет зарабатывать хорошие деньги и сможет поселиться со своей любимой, где пожелает.
– Сказал им что-нибудь? – поинтересовался Майрон.
– Еще нет, – отозвался Дуэйн.
– Может, объяснишь, что происходит?
Парень покачал головой:
– Я ничего не знаю.
В гостиной был еще один полицейский, совсем молодой, на вид двенадцатилетний мальчишка. Небось только что стал детективом, вот и демонстрирует рвение: и ручка, и блокнот в боевой готовности.
Болитар повернулся к Ролану Димонту: скрестив руки на груди, тот излучал высокое самомнение.
– В чем дело? – спросил Майрон.
– Просто хотим задать вашему клиенту пару вопросов.
– О чем?
– Об убийстве Валери Симпсон. Болитар взглянул на Дуэйна.
– Я знать ничего не знаю, – бросил Дуэйн.
Даже опускаясь в кресло, Димонт ухитрился устроить целый спектакль. Эдакий король Лир в белых ботинках.
– Значит, согласитесь ответить на наши вопросы?
– Да, конечно, – без особой уверенности и оптимизма проговорил теннисист.
– Где вы были, когда раздался выстрел?
Теперь уже Ричвуд взглянул на своего агента, и тот кивнул.
– На арене Луиса Армстронга.
– Чем занимались?
– Играл в теннис.
– С кем?
– Ролли, ты умница, – похвалил Майрон.
– Заткнись, Болитар!
– С Иваном Рестовичем, – ответил Дуэйн.
– Матч продолжался и после выстрела?
– Да, у меня как раз был матчбол.
– Вы слышали выстрел?
– Да.
– И что сделали?
– Сделал?
– Ну, когда его услышали?
– Ничего, – пожал плечами Ричвуд. – Просто стоял на задней линии, пока арбитр не велел продолжить игру.
– Значит, с корта не уходили?
– Нет.
Молодой коп так и строчил в блокноте.
– А потом чем занимались? – допытывался Димонт.
– Потом? – переспросил Дуэйн.
– После матча.
– Давал интервью.
– Кому?
– Баду Коллинзу и Тиму Майотту.
Юный помощник детектива озадаченно поднял глаза.
– Майотт, – подсказал Болитар, – М-А-Й-О-Т-Т.
Парень кивнул и вернулся к писанине.
– О чем говорили? – не унимался Ролан.
– М-м-м?
– Какие вопросы задавали во время интервью?
Детектив с вызовом взглянул на Майрона. Тот ответил по-дружески теплым кивком и, словно успешно приземлившийся пилот, поднял вверх оба больших пальца:
– Болитар, уймись, в последний раз предупреждаю!
– Я в восторге от твоей тактики.
– Еще немного, и будешь восторгаться из-за тюремной решетки.
– Нет, нет!
Очередной испепеляющий взгляд в сторону Майрона, и Ролан Димонт снова сосредоточился на Дуэйне:
– Вы знали Валери Симпсон?
– В смысле лично?
– Да.
– Нет, – покачал головой Дуэйн.
– Вообще ее не знали?
– Нет.
– И никогда не общались?
– Никогда.
Положив ногу на ногу, Ролан Димонт стал поглаживать, именно поглаживать, бело-малиновые ботинки из псевдозмеиной кожи. Будто это не обувь, а любимый пес!
– А вы, мисс?
– Что, простите? – испуганно вздрогнула Ванда.
– Когда-нибудь встречались с Валери Симпсон?
– Нет, – чуть слышно ответила девушка.
Детектив снова повернулся к Дуэйну:
– До сегодняшнего дня когда-нибудь слышали о Валери Симпсон?
Болитар закатил глаза, но на этот раз заставил себя сдержаться. Палку перегибать не стоит. Димонт не так глуп, как кажется, в его вопросах нет ничего необычного: он пытается усыпить бдительность парня, а потом – бац! – ударит в спину. Значит, нужно помешать зомбированию несколькими меткими фразами.
Что же, Майрону Болитару не привыкать к танцам на туго натянутом канате.
– Вообще-то слышал, – пожал плечами Ричвуд.
– В каком качестве?
– Валери участвовала в туре. Кажется, с тех пор уже года два прошло…
– В теннисном туре?
– Нет, тусовочном! – вставил Майрон. – Мисс Симпсон играла в Вегасе у Энтони Ньюли![5]5
Энтони Ньюли – актер, режиссер, продюсер, сценарист, композитор.
[Закрыть]
Все, мистер Самообладание испарился, его место занял разъяренный бык с мечущими молнии глазами.
– Болитар, ты начинаешь меня бесить.
– Может, перейдем к делу?
– Опрос свидетелей – занятие ответственное, я не люблю спешить.
– А в обувном аналогичную тактику применять не пробовал? – невинно поинтересовался спортивный агент.
Димонт побагровел и, не сводя испепеляющего взгляда с Майрона, спросил:
– Мистер Ричвуд, как долго вы играете в «Эй-Ти-Питур»?
– Полгода.
– И за это время ни разу не видели Валери Симпсон?
– Ни разу.
– Хорошо, теперь проверим, точно ли я представляю ход событий: выстрел прозвучал, когда шел третий сет. Вы закончили игру и пожали руку своему оппоненту. Вы ведь пожали руку тому теннисисту?
Дуэйн кивнул.
– Потом давали интервью.
– Правильно.
– А в душ вы пошли до или после беседы с журналистами?
– Все, хватит, – поднял руки Майрон.
– Болитар, тебя что-то не устраивает?
– Твои вопросы даже идиотскими не назовешь, и я рекомендую своему подопечному прекратить этот балаган.
– Почему? Ему есть что скрывать?
– Да, Ролли, ты нас расколол. Дуэйн убил Валери Симпсон. Когда прозвучал выстрел, несколько миллионов телезрителей следили за ним по национальному телевидению плюс еще несколько тысяч присутствовали непосредственно на матче. Но то играл не Дуэйн, а его давно потерянный брат-близнец. Однако ты сумел расколоть нас, Ролли, мы сдаемся.
– Этот вариант я тоже не исключаю, – пробормотал Димонт.
– Что не исключаешь?
– «Мы» – вариант. Возможно, вы оба здесь замешаны: ты и твой психопат яппи.
Речь идет об Уине. Многие копы его знают, и почти никто не любит. Впрочем, их чувства совершенно взаимны.
– Выстрел мы оба услышали на стадионе, – без труда отбился Майрон. – Это могут подтвердить десятки свидетелей. А если вы хорошо знакомы с мистером Локвудом, то знаете: он ни за что не стал бы стрелять с такого близкого расстояния.
Димонт замялся, а потом кивнул, впервые с начала беседы согласившись с Болитаром.
– Так вы закончили с мистером Ричвудом?
Детектив неожиданно улыбнулся. Улыбка счастливо-выжидающая, как у школьника, в морозный день сидящего у радиоприемника. Майрону она очень не понравилась.
– Уделите мне еще минутку, – с приторной фальшивостью попросил Ролли и, встав, вразвалочку подошел к коллеге. Юный мистер Блокнот строчил не переставая. – Ваш подопечный утверждает, что не знал Валери Симпсон.
Блокнот наконец поднял голову: глаза безучастные, как у стенографиста в суде. По сигналу Димонта парень протянул маленький кожаный блокнот в пластиковом пакете.
– Это ежедневник Валери, – объявил Димонт. – Последнюю запись сделали вчера. – Довольная улыбка стала еще шире. Голова гордо поднята, грудь раздута – ни дать ни взять наступающий на курицу петух.
– Ладно, ладно, умник, – пробормотал Болитар. – Что там написано?
Детектив передал ему ксерокопию. Вчерашняя запись оказалась элементарно простой: на всю страницу крупным почерком выведено:
Позвонить Д.Р.! 5558705
5558705 – номер Дуэйна, ну а Д.Р., вне сомнений, сам Дуэйн Ричвуд.
На лице Димонта отразилось ликование.
– Мне бы хотелось поговорить со своим клиентом, – попросил Майрон. – Наедине.
– Нет.
– Что, простите?
– Вы у меня на крючке, так что улизнуть не позволю.
– Я его адвокат.
– Да будь ты хоть председателем Верховного суда, мне плевать! Малейшая провокация – увезу парня в участок в наручниках.
– У тебя против него ничего нет! – осадил детектива Майрон. – Запись в ежедневнике еще не улика.
Димонт кивнул.
– Зато представь, как это выглядит со стороны, для прессы, например, или для фанатов. Дуэйна Ричвуда, восходящую звезду тенниса, увозят в участок. Боюсь, спонсорам не понравится…
– Ты нам угрожаешь?
Детектив прижал руки к сердцу.
– Нет, святые небеса, нет! Крински, разве я на такое способен?
– Ни в коем случае, – продолжая строчить, отозвался Блокнот.
– Вот видишь!
– Я подам в суд за незаконный арест! – пригрозил Майрон.
– И возможно, даже выиграешь. Лет через несколько, когда суд наконец рассмотрит дело. Польза будет колоссальная!
Теперь Димонт уже не напоминал тупого барана.
Неожиданно вскочив, Дуэйн принялся мерить комнату шагами, сорвал очки, потом, будто передумав, надел обратно.
– Слушайте, я не знаю, откуда мой номер в ее книжке. Я не знаком с этой девушкой и никогда не разговаривал с ней по телефону.
– Мистер Ричвуд, ваш телефон в справочнике не указан?
– Верно.
– Вы ведь только что переехали. Как давно существует этот номер? Две недели?
– Три, – поправила Ванда. Подруга теннисиста обнимала себя за плечи, будто замерзая на пронизывающем ветру.
– Три, – повторил детектив. – Дуэйн, откуда у Валери ваш телефон? Как совершенно незнакомая девушка вычислила ваш новый, не указанный ни в одном справочнике номер?
– Не знаю.
Перешагнув стадию скептицизма, Ролан сразу перешел к полному недоверию и весь следующий час терзал Ричвуда вопросами. Дуэйн стоял на своем: он не был знаком с Валери, никогда с ней не встречался, не разговаривал и не знает, откуда у девушки его номер. Майрон слушал не перебивая. Благодаря «рэй-банам» выражение глаз не разглядеть, но мимика и жесты Дуэйна абсолютно не вязались с его историей.
Шумно и раздраженно выдохнув, Ролан Димонт наконец поднялся.
– Крински!
Блокнот вскочил.
– Пошли отсюда.
Буквально за секунду собрав принадлежности, парень бросился за шефом.
– Я вернусь! – рявкнул Димонт и, ткнув пальцем в пустоту, поинтересовался: – Болитар, ты меня слышал?
– Ты вернешься, – послушно повторил Майрон.
– Можешь не сомневаться, кретин!
– А выезжать из города запретишь? Обожаю, когда копы это делают.
Сложив ладонь пистолетом, детектив прицелился в Болитара и спустил курок – большой палец. Через секунду они с Блокнотом исчезли за дверью.
Несколько минут в гостиной царила тишина, и Майрон собрался ее нарушить, когда Дуэйн захохотал.
– Слушай, ты просто супер! В лохмотья ему задницу изодрал!
– Дуэйн, нам нужно…
– Майрон, я очень устал, – теннисист фальшиво зевнул, – хочу выспаться.
– Нам нужно серьезно поговорить.
– О чем?
Майрон пронзил клиента многозначительным взглядом.
– Странное совпадение, правда? – ухмыльнулся Дуэйн.
Болитар повернулся к Ванде. Ее по-прежнему била нервная дрожь. Девушка тут же потупилась.
– Знаешь, если у тебя проблемы…
– Эй, лучше про ролик расскажи! – перебил Ричвуд. – Нормально получился?
– Не то слово, отлично!
– Слава Богу! А я как вышел?
– Настоящий красавец, скоро придется отбиваться от назойливых режиссеров.
Дуэйн рассмеялся – слишком громко и натужно. Веселье показное, белыми нитками шитое, и ни Ванда, ни Майрон им не заразились.
Еще один фальшивый зевок, и Ричвуд поднялся.
– Мне действительно нужно передохнуть, – заявил он. – Впереди серьезные матчи. Жаль, что приходится отвлекаться на такую ерунду.
Теннисист проводил Болитара, а Ванда будто примерзла к кухонной двери. Наконец ее взгляд метнулся к спортивному агенту.
– До скорого, – проговорила она.
Дверь закрылась. Майрон спустился на первый этаж и прошел к машине. Под «дворниками» штрафной талон за парковку. Вытащив его, Болитар завел «форд».
Тремя кварталами позднее на глаза попался сине-зеленый «кадиллак» с канареечно-желтой крышей.
ГЛАВА 4
Яппибург.
Четырнадцатый этаж «Лок-Хорн секьюритиз» всегда напоминал Майрону средневековую крепость: в центре свободное пространство, а по периметру неприступная стена кабинетов руководства и ведущих специалистов. В сердце «крепости» разместились сотни молодых людей, в основном мужского пола – солдаты строевой службы. Воистину пушечное мясо: ими жертвовали не задумываясь, а на замену легко подбирали новых. Целый легион безликих работников, сливающихся в серый офисный ковер: одинаковые столы, одинаковые кресла, системные блоки, мониторы и факсы. Как и полагается солдатам, они носили форму: белые рубашки, подтяжки, яркие, сдавливающие сонную артерию галстуки, пиджаки, развешанные на спинках одинаковых кресел. То и дело слышались крики, звонки, а иногда и напоминающие предсмертный стон звуки. Повсюду страшная суета, хаос, паника, вечный цейтнот и хронический стресс.
Одна из последних твердынь истинных яппи, храм, где они, не таясь, могли исповедовать популярную в восьмидесятые религию, превозносящую неприкрытую жадность и всеоправдывающее стремление к наживе. Никакого лицемерия: инвестиционные группы существуют не для того, чтобы служить человечеству, помогать страждущим и творить добро. Цель совершенно иная и благодаря четкому определению максимально проста: делать деньги.
Уин занимал просторный угловой кабинет с видом на Парк-авеню и Пятьдесят вторую улицу. Лучший вид для лучшего сотрудника компании.
Майрон постучался.
– Войдите! – отозвался Локвуд.
Он сидел на полу в позе лотоса: на лице безмятежное спокойствие, руки разведены, большие и указательные пальцы образуют круги. Медитация. Ею Уин занимался ежедневно, и, как правило, не один раз.
Однако, подобно другим жизненным ситуациям, эти моменты внутреннего уединения и душевной гармонии у Локвуда проходили немного иначе, чем у других. Во-первых, он предпочитал медитировать с открытыми глазами, хотя большинство гуру советуют их закрывать. Во-вторых, вместо того чтобы представлять идиллические сцены вроде водопадов или пасущихся оленей, Локвуд крутил кассеты из домашней видеотеки. На них он сам и пестрая стайка подружек сливались в экстазе самыми изощренными способами.
– Можно выключить? – поморщившись, спросил Майрон.
– Лиза Гольдштайн, – представил финансовый консультант, показывая на переплетенные тела.
– Уверен, она тобой очарована.
– По-моему, вы незнакомы.
– Трудно сказать, – пробормотал Болитар. – Я ведь пока даже не знаю, где ее лицо.
– Милая девушка, еврейка.
– Лиза Гольдштайн? Ты что, шутишь?
Локвуд улыбнулся, р-раз – одним плавным движением встал на ноги, нажал на кнопку выброса, а затем положил кассету в коробку с надписью Л.Г. Коробка, в свою очередь, была помещена в ящик с буквой «Г» дубового шкафчика, буквально ломившегося от кассет.
– Ты понимаешь, что это самое настоящее извращение? – поинтересовался Майрон.
Уин закрыл шкафчик на ключ.
– Должно же быть у человека хобби!
– Ты чемпион по боевым искусствам и в гольф играешь – вот это и есть хобби! А другое – чистой воды извращение. Хобби и извращение, чувствуешь разницу?
– Мораль мне читаешь, – улыбнулся Уин, – как здорово!
Болитар не ответил. Они обсуждали эту тему сотни тысяч раз, с тех пор как поступили в университет Дьюка, но договориться так и не смогли.
У Локвуда типичный для топ-менеджера кабинет: на обшитых деревом стенах картины, изображающие охоту на лис. Мягчайшие цвета бургунди кресла выгодно подчеркивают густую зелень ковра. Старинный деревянный глобус стоит рядом с дубовым столом, за которым вполне можно играть в теннис. В общем, впечатление не слабое, кратко выражается двумя словами: Большие Деньги.
Майрон опустился в одно из кожаных кресел.
– Уделишь минутку?
– Конечно!
В одном из отделений бара, что притаился за письменным столом, оказался встроенный холодильник. Уин достал банку с холодным «Йо-Хо» и протянул Майрону. Болитар точно следовал инструкциям (встряхнуть и насладиться вкусом!), в то время как Локвуд приготовил себе мартини.
Сперва Майрон рассказал, как к Дуэйну Ричвуду нагрянула полиция. Локвуд слушал без особого интереса и улыбнулся всего раз, узнав, что Димонт назвал его психопатом яппи. Но едва речь зашла о сине-зеленом «кадиллаке», откинулся на спинку кресла и сложил пальцы башенкой. Финансовый консультант ни разу не перебил приятеля, а когда тот закончил, встал из-за стола и взял клюшку для гольфа.
– Получается, наш друг мистер Ричвуд что-то скрывает?
– Совсем не обязательно.
Уин скептически поднял бровь.
– Есть идеи относительно того, что связывало Дуэйна Ричвуда и Валери Симпсон?
– Нет, я надеялся, ты подскажешь.
– Вы же общались, – напомнил спортивный агент.
– Валери была просто знакомой.
– Но какие-то соображения есть?
– Относительно связи Дуэйна и Валери? Нет.
– А относительно чего есть?
Локвуд прошел в угол кабинета: там, выложенные в аккуратную линию, хранились мячи для гольфа. Уин начал загонять один за другим в воображаемые лунки.
– Ты серьезно решил этим заняться? Ну, убийством Валери?
– Ага.
– Возможно, тебя это вообще не касается.
– Возможно, – согласился Майрон.
– Или есть неплохой шанс раскопать нечто неприятное. Такое, что ты предпочел бы не знать.
– Да, шанс определенно есть.
Кивнув, Локвуд проверил, ровно ли лежит ковер.
– Не в первый же раз.
– Далеко не в первый. Ты будешь участвовать?
– Это ведь совершенно не наше дело, – заметил Уин.
– Вероятно.
– И заработать не на чем.
– Абсолютно.
– Вообще-то ни один из твоих «крестовых походов» прибыльным не назовешь.
Болитар молчал.
Локвуд нанес еще один удар.
– Не делай такое лицо! Я с тобой.
– Отлично, тогда расскажи, что тебе известно.
– Практически ничего, сплошные предположения.
– Я весь внимание.
– Ты ведь в курсе, что у Валери был нервный срыв? – спросил Уин.
– Да.
– Случилось это шесть лет назад. Ей было всего восемнадцать. По официальной версии, девочка не выдержала нагрузок.
– По официальной версии?
– Ее взлет был воистину головокружительным, а надежды, которые на нее возлагали теннисные специалисты, еще фантастичнее. Зато последовавший за взлетом спад – по крайней мере до срыва – получился долгим и болезненным. Вот у тебя все сложилось по-другому. Твой крах, если позволишь так выразиться, прошел куда быстрее. Р-раз – и словно гильотина опустилась: в одну секунду ведущий игрок «Келтикс», а в другую – уже никто. Все, конец. Но в отличие от мисс Симпсон ты получил коварную травму и стал неуязвим для недоброжелателей. Тебе даже сочувствовали. В случае с Валери казалось: карьеру погубила она сама. Ее считали слабачкой, неудачницей и, в восемнадцать лет, совсем взрослой. В глазах общественности спортивное будущее Майрона Болитара уничтожила ветреная Фортуна, а Валери Симпсон все сделала своими руками. Мол, характера не хватило, моральной стойкости. Воистину медленное, мучительно-жестокое падение.
– Но как это связано с убийством?
– Возможно, никак, однако меня всегда беспокоили обстоятельства, при которых у Валери не выдержали нервы.
– Почему?
– Ее игра действительно подсела, хотя тренер – известный специалист, который консультирует всех знаменитостей…
– Павел Менанси.
– Не важно! Так вот, тренер считал, что Валери еще способна вернуться к прежнему уровню. Он постоянно это повторял.
– Тем самым давя на нее еще больше.
– Пожалуй, – неуверенно отозвался Уин. – Но было и кое-что другое. Помнишь убийство Александра Кросса?
– Сына сенатора?
– Сенатора от Пенсильвании, – уточнил Локвуд.
– Парень стал жертвой грабителей, напавших на его загородный клуб пять или шесть лет назад.
– Шесть, и клуб был теннисный.
– Ты его знал?
– Конечно, – кивнул Уин. – Наша семья знакома со всеми видными политиками Пенсильвании со времен Уильяма Пенна.[7]7
Уильям Пенн-мл. – основатель квакерской общины в Америке, отец – основатель штата Пенсильвания.
[Закрыть] Я вырос рядом с Александром Кроссом и вместе с ним поступил в академию.
– А при чем тут Валери Симпсон?
– У Валери и Александра был, скажем так, роман.
– Серьезный?
– Вполне. Когда Александра убили, они как раз собирались объявить о помолвке, кажется, даже в тот самый вечер.
Майрон быстренько подсчитал: шесть лет назад Валери было восемнадцать.
– Попробую угадать: нервный срыв случился у мисс Симпсон сразу после этого убийства.
– Именно.
– Тогда я что-то не понял: об убийстве Кросса месяцами рассказывали в каждом выпуске новостей, почему же я ни разу не слышал имени Валери?
– Вот это, – Локвуд ударил по очередному мячу, – меня и беспокоит.
Повисла пауза.
– Нужно встретиться с родственниками Валери, – заявил Майрон. – А может, и с семьей сенатора.
– Да.
– Это люди твоего круга. С тобой, как с равным, они будут говорить охотнее.
– Наоборот, ни за что не станут, – покачал головой Локвуд. – Принадлежность к их кругу – огромное препятствие. С таким, как я, они удвоят бдительность, а вот при тебе об условностях никто беспокоиться не станет. Ты для них личность мелкая, незначительная, с чьим мнением и считаться зазорно. Так, ничтожество.
– Боже, как приятно.
Уин улыбнулся:
– Такова правда жизни, мой друг. Время идет, но эти люди до сих пор считают себя настоящими американцами, а таких, как ты, – наемной силой, которую привезли из гулагов и гетто России и Восточной Европы.
– Надеюсь, мою ранимую душу они не растревожат, – проговорил Майрон.
– Завтра утром устрою тебе встречу с матерью Валери.
– Думаешь, миссис Симпсон согласится меня принять?
– Если попрошу, да.
– Здорово!
– И в самом деле. – Локвуд отложил клюшку для гольфа. – Чем думаешь заняться сегодня?
Болитар посмотрел на часы.
– Минут через сорок на арене Артура Эша играет одна из подопечных Павла Менанси. Пожалуй, стоите ним пообщаться.
– А мне?
– Всю прошлую неделю Валери жила в отеле «Плаза», – объявил Майрон. – Может, съездишь туда, выяснишь, что к чему? Проверь ее телефонные звонки.
– Чтобы выяснить, не связывалась ли она с Дуэйном Ричвудом?
– Да.
– А если связывалась?
– Тогда будем копать и в том направлении.
