Текст книги "Укороченный удар"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 31

Похороны Валери проходили как по сценарию. Священник – дородный мужчина с красным носом – практически не знал покойную. Монотонно, словно текст резюме, он зачитал список ее титулов и достижений, добавив стандартные добродетели: любящая дочь, молодая, полная жизни, так рано покинула наш бренный мир, неисповедимы пути Господни… В звуках органа слышалось праведное негодование. Часовню украсили букетиками, явно не первой свежести и больше подходящими для ярмарочного павильона. С витражных окон строго взирали святые мученики.

Гости подолгу не задерживались и подходили к Хелен и Кеннету ван Слайк не принести соболезнования, а отметиться. Впрочем, для этого они в основном и явились. Гордо подняв голову, Хелен ван Слайк пожимала руки. Ни разу не моргнула, не улыбнулась, не заплакала. Лицо будто из камня высекли… Майрон ждал в очереди вместе с Уином. Подойдя ближе, они услышали, как Хелен повторяет одни и те же фразы: «Спасибо, что пришли. Благодарим за участие. Очень признательны. Спасибо, что пришли. Благодарим за участие. Очень признательны» монотонным голосом, каким стюардессы объявляют, что самолет идет на посадку.

Когда настал черед Майрона, Хелен так и вцепилась в его руку.

– Выяснили, кто обидел Валери?

– Да. – Слово «обидел» резануло уши. Почему она не сказала «убил»?

Ища подтверждение, Хелен ван Слайк взглянула на Уина, и тот кивнул.

– Приходите в Брентман-холл, – попросила она. – Мы устраиваем небольшой прием. – Повернувшись к следующему гостю, мать Валери включила внутренний магнитофон: «Спасибо, что пришли. Благодарим за участие. Очень признательны…»

Майрон с Уином выполнили просьбу Хелен. Прием в Брентман-холле не напоминал ни веселые ирландские поминки, ни глубокий траур. Ни одной слезинки, хотя даже смех был бы лучше полного отсутствия эмоций. «Скорбящие» сновали по гостиной с таким видом, словно явились на деловую встречу или светский раут.

– Всем все равно, – пробормотал Майрон. – Валери больше нет, а людям все равно.

– По-другому не бывает, – пожал плечами Уин. Неисправимый оптимист.

Первым к друзьям подошел Кеннет. На нем соответствующий случаю черный костюм и начищенные до блеска туфли. Безутешный отчим похлопал Локвуда по спине и крепко стиснул руку. Майрона он якобы не заметил.

– Ну, как вы? Справляетесь?

– Я-то ничего… – тяжело вздохнул ван Слайк. Надо же, какой бесстрашный! – А вот за Хелен беспокоюсь. Пришлось дать ей снотворное.

– Мне очень жаль, – тихо сказал Майрон.

Кеннет повернулся к нему, будто только сейчас заметив. Лицо кислое-прекислое.

– Вы серьезно?

Приятели переглянулись.

– Да, Кеннет, – ответил Болитар.

– Тогда окажите любезность и держитесь подальше от моей жены. Ваш прошлый визит ее сильно расстроил.

– Я не хотел причинять боль.

– А получилось совсем наоборот! Мистер Болитар, вам пора. Соболезнования выразили, спасибо, а теперь оставьте Хелен в покое. Сегодня день скорби: она потеряла дочь, а я – падчерицу.

Уин закатил глаза.

– Кеннет, я даю вам слово, – проговорил Майрон.

Кивнув коротко, как и подобает настоящему мужчине, ван Слайк удалился.

– Падчерицу он потерял! – раздраженно повторил Локвуд. – Фи-и!

Неожиданно Болитар перехватил взгляд миссис ван Слайк, стоявшей в противоположном конце гостиной. Чуть заметно наклонив голову вправо, она распахнула дверь и исчезла. Можно подумать, они о свидании договариваются!

– Карауль Кеннета! – попросил друга Майрон.

– Ты же слово дал! – с притворным изумлением вскинул брови Уин.

– Фи-и! – многозначительно протянул Болитар и скользнул вслед за хозяйкой. Хелен тоже была вся в черном: костюм довольно элегантный, а юбка такой длины, что кажется соблазнительной, оставаясь абсолютно пристойной. «Прелестные ножки!» – подумал Майрон и тут же назвал себя свиньей: только у свиней при подобных обстоятельствах возникают подобные мысли.

В конце со вкусом отделанного коридора находилась небольшая комнатка. Эдакая гостиная в миниатюре: люстра поменьше, и диван поменьше, и камин поменьше, и портрет над каминной полкой тоже поменьше.

– Это салон, – пояснила Хелен ван Слайк.

– А-а, – протянул Майрон, которого давно интересовало, что делают в салонах. Даже сейчас, попав в один из них, он не мог дать определенного ответа.

– Хотите чаю?

– Нет, спасибо.

– А я выпью, если вы, конечно, не против.

– Нет-нет, пейте!

Спокойно опустившись на диван, женщина налила себе чаю в чашечку из серебряного сервиза. Спортивный агент заметил, что сервизов на столе два. Так, может, в них разгадка назначения салонов?

– По словам Кеннета, вам дают успокоительное.

– Кеннет – настоящий ублюдок. Вот так так!

– Вы до сих пор расследуете убийство Валери? – спросила Хелен, в голосе которой слышались ироничные нотки. Язык у миссис ван Слайк немного заплетался. Может, ей действительно дают лекарства, или в серебряной чашке не чай, а что-то покрепче?

– Да.

– По-прежнему чувствуете по отношению к ней благородно-рыцарскую ответственность?

– Ничего подобного у меня в мыслях нет и не было.

– Тогда зачем этим занимаетесь?

– Кто-то же должен, – пожал плечами Майрон.

Женщина подняла глаза, пытаясь отыскать в его лице хоть каплю сарказма.

– Поня-ятно, – протянула она. – Ну, говорите, что удалось узнать?

– Павел Менанси совратил вашу дочь.

– Что значит «совратил»?

– Это значит склонил к интимным отношениям.

– То есть, по сути, изнасиловал?

– Да, можно и так сказать.

Хелен насмешливо фыркнула.

– Ну, мистер Болитар, по-моему, это немного через край.

– А по-моему, нет.

– Слушайте, силу Менанси не применял. У них был заурядный роман, ничего сверхъестественного.

– Так вы об этом знали?

– Конечно, и, конечно, не одобряла. Павел проявил удивительную недальновидность. Но моей дочери в ту пору уже исполнилось шестнадцать, может, даже семнадцать, точно не помню… В общем, возраст вполне сознательный, так что называть произошедшее сексуальным домогательством немного мелодраматично, не правда ли?

Наверное, она пьет и успокоительное, и алкоголь. Возможно, даже различные сочетания пробует.

– Валери была совсем юной девушкой, – напомнил Болитар, – а Павел – почти пятидесятилетним мужчиной и ее тренером по совместительству.

– А окажись он сорокалетним или тридцатилетним, что-нибудь бы изменилось?

– Нет! – отрезал Майрон.

– Тогда зачем вообще говорить о разнице в возрасте? – Миссис ван Слайк опустила чашку на стол. Губы снова тронула улыбка. – Мистер Болитар, позвольте задать вам вопрос. Будь Валери шестнадцатилетним парнем, закрутившим роман с красивой женщиной-тренером лет, скажем, тридцати, вы бы назвали это изнасилованием?

Майрон промедлил с ответом буквально секунду, но этого оказалось более чем достаточно.

– Я так и думала! – с торжеством воскликнула миссис ван Слайк. – Мистер Болитар, вы шовинист! Валери увлеклась мужчиной в возрасте. Подобное далеко не редкость. Даже со мной случалось… – На губах Хелен заиграла улыбка.

– А когда роман кончился, вы тоже пережили нервный срыв?

– Так вот что для вас сексуальное домогательство? – удивленно вскинула брови хозяйка. – Причина нервного срыва!

– Вы доверили этому человеку дочь, а он душу ей исковеркал: воспользовался, а затем выбросил за ненадобностью.

– Исковеркал? Воспользовался? Выкинул? Мистер Болитар, а вы краски не сгущаете?

– Похоже, вы в его поступках ничего предосудительного не видите?

Отставив чашку с чаем, Хелен потянулась за сигаретой. Закурила, глубоко затянулась, медленно выпустила дым изо рта.

– Если вам так проще, можете винить во всем меня. Я была отвратительной матерью, худшей на свете… Ну, довольны?

Майрон смотрел, как миссис ван Слайк спокойно курит и потягивает чай. Слишком спокойно. Неужели она сама верит в чушь, которую несет? Или это спектакль? Хелен обманывает себя или…

– Павел откупился! – выпалил спортивный агент.

– Нет.

– «Тру-Про» и Менанси вам платят.

– Все не так! – перебила мать Валери.

– Ваше финансовое положение нам известно, миссис ван Слайк.

– Вы просто не понимаете! Павел считает себя виноватым и решил исправить ситуацию единственным доступным ему способом.

– Откупившись от вас!

– Предоставляя деньги, которые Валери могла заработать, не оборвись ее карьера. Он ведь мог этого не делать. Неизвестно, стал ли роман…

– Это называется плата за молчание.

– Вовсе нет, – чуть ли не прошипела хозяйка дома. – Валери была моей дочерью.

– А вы ее продали.

Хелен покачала головой.

– Я поступила так, как считала лучше для дочери.

– Павел ее изнасиловал, а вы взяли деньги и позволили ему остаться безнаказанным.

– Я была бессильна, – проговорила миссис ван Слайк. – Мы боялись огласки. Валери хотела сохранить это в тайне и поскорее оставить в прошлом. Мы все хотели…

– Почему? – удивился Майрон. – Ну, увлеклась мужчиной в возрасте, и что? Подобное далеко не редкость, даже с вами случалось!

Женщина прикусила губу, а когда заговорила снова, голос звучал куда менее решительно:

– Сохранить прошлое втайне казалось самым разумным.

– Чушь! – вскричал Майрон. Он понимал, что перегибает палку, но сердце не позволяло идти на попятную. – Вы продали собственную дочь!

Хелен притихла и несколько секунд молча смотрела, как кончик сигареты превращается в пепел. Будто издалека слышался негромкий ропот гостей. Кто-то сдавленно хихикал. Весело звенели бокалы…

– Они угрожали Валери, – призналась женщина.

– Кто?

– Не знаю… Люди, с которыми работал Павел. Они ясно дали понять: стоит дочке открыть рот – ей не жить. – Хелен умоляюще заглянула в глаза гостю. – Разве у нас был выбор? К чему бы привела откровенность? Они бы ее убили! Я так боялась за Валери… Кеннет – ну, думаю, его больше интересовали деньги. Задним умом каждый силен, а тогда мне показалось, что лучшего варианта не найти.

– Вы защищали дочь, – подвел итог Болитар.

– Да.

– Но сейчас ее уже нет.

– Не понимаю, о чем вы! – удивилась хозяйка дома.

– Вам больше не нужно бояться за Валери. Она мертва, значит, вы можете поступать, как считаете нужным.

Женщина безвольно открыла рот, однако ответить смогла далеко не сразу.

– У меня есть вторая дочь, – выдавила она. – И муж…

– Так к чему все эти разговоры о спасении Валери?

– Я… Я просто пыталась… – договорить миссис ван Слайк не удалось.

– Вы взяли откупные! – не унимался Майрон. Он постоянно напоминал себе: сидящая перед ним женщина только что похоронила дочь, но почему-то даже эта мысль не сдерживала ярость, а, наоборот, распаляла. – Мужа винить не стоит. Он бесхребетный червяк, а вот вы мать Валери. Вы брали деньги, покрывая человека, который насиловал вашу дочь. А сейчас продолжаете их брать, покрывая человека, который, возможно, убил вашу дочь.

– У вас нет доказательств, что Павел замешан в убийстве.

– В убийстве – действительно нет, зато остальные преступления против Валери – совсем другая история.

– Слишком поздно… – закрыв глаза, прошептала Хелен.

– Ничего подобного! Знаете, он ведь до сих пор творит бесчинства. Такие, как Павел, не в состоянии остановиться. Они находят новых жертв.

– Я бессильна.

– У меня есть подруга по имени Джессика Калвер, довольно известный писатель.

– Я знаю, кто она.

Болитар протянул миссис ван Слайк визитку Джесс.

– Расскажите ей всю историю – Джессика напишет статью, а вы отдадите в крупное издание, например в «Спорте иллюстрейтед». Сенсационный материал опубликуют раньше, чем люди Павла успеют пронюхать! Они совершенно аморальны, зато осторожны и рассудительны. Как только статья выйдет, преследование вашей семьи станет бессмысленным, а Павел получит по заслугам.

– Извините, – понурила голову Хелен, – я не могу так поступить.

От былой решимости не осталось и следа. Сгорбившись, мать Валери дрожала мелкой дрожью. Глядя на нее, Майрон пытался найти в душе хоть немного жалости.

– Вы бросили Валери на растерзание чудовищу. Толком не заботились и не следили. А получив шанс спасти, даже не подумали им воспользоваться. Вы взяли деньги!

Затянутая в изящный костюм, Хелен содрогнулась, похоже, от слез. Боже, до чего дошло: набросился на несчастную мать в день похорон ее дочери! На бис осталось утопить новорожденных котят в пруду у соседей…

– Возможно, – тихо начал он, – Валери хотела рассказать правду. Возможно, так ей было бы проще позабыть о прошлом. Возможно, поэтому ее и убили.

Молчание. Потом без всякого предупреждения Хелен ван Слайк подняла голову, встала и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Майрон двинулся следом. Лишь вернувшись в гостиную, он снова услышал ее голос:

– Спасибо, что пришли. Благодарим за участие. Очень признательны…

ГЛАВА 32

Люсинда Элрайт оказалась дородной, с полными руками и веселым смехом. Из тех женщин, чьих объятий в детстве боишься: вдруг раздавит, а став взрослым, нередко о них мечтаешь.

– Заходите! – пригласила она, отогнав от двери нескольких малышей.

– Спасибо!

– Перекусить не хотите?

– Нет!

– А печенье? – В квартире миссис Элрайт было как минимум десять детей. Все не старше семи-восьми и темнокожие. Кто-то рисовал красками, кто-то строил замок из кубиков сахара. Какой-то мальчишка, на вид лет шести, показал Майрону язык. – Только не домашнее, печь совсем не умею.

– От печенья не откажусь.

Женщина улыбнулась.

– После выхода на пенсию сижу с детьми. Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?

– Конечно, нет!

Миссис Элрайт ушла на кухню. Мальчишка дождался, пока она скроется из виду, и снова показал язык. Болитар ответил тем же. Вот тебе и взрослый человек!.. Паренек захихикал.

– Ну, Майрон, садитесь… – Она смахнула с дивана детские рисунки. На тарелке обычный набор печенья: «Орео» и «Чип ахой». – Прошу, угощайтесь!

Майрон потянулся за печеньем. Спрятавшись за спиной миссис Элрайт так, чтобы она не видела, мальчишка снова высунул язык. Бывшей учительнице даже оборачиваться не пришлось.

– Джеральд, еще раз покажешь язык, и я отрежу его секатором.

Мальчишка тут же перестал гримасничать.

– Что такое секатор?

– Подрастешь – узнаешь, а сейчас иди играй. И смотри, чтобы на тебя не жаловались!

– Да, мэм.

Когда мальчишка убежал, миссис Элрайт сказала:

– В таком возрасте они мне нравятся больше всего. Чуть подрастут, и проблем не оберешься.

Кивнув, Майрон взял с тарелки «Орео», разломил шоколадные половинки, однако белый крем слизывать не стал. Очень по-взрослому! Миссис Элрайт выбрала другое печенье.

– Ваша подруга Эсперанса сказала, что вы хотите поговорить о Кертисе Йеллере.

– Да, мэм. – Болитар передал ей газетную вырезку. – В этой статье вас верно процитировали?

На серебряной цепочке старомодные очки в форме полумесяца. Учительница поднесла их к глазам и просмотрела страничку:

– Все правильно.

– Вы действительно так думали?

– Да, а не пыталась выгородить ученика, если вы на это намекаете. Я проработала в той школе двадцать семь лет. На моих глазах дети попадали в тюрьму и гибли на улице. О них я ни слова журналистам не рассказывала. Видите шрам? – Женщина показала на массивный бицепс.

Майрон кивнул.

– Ученик ножом пырнул. А еще один из пистолета стрелял. Я конфисковала больше оружия, чем любой чертов металлоискатель! – Женщина опустила руку. – Поэтому и сказала, что больше люблю маленьких, пока у них нет бредовых идей.

– Но Кертис выделялся из основной массы?

– Безусловно. Он был не просто славным мальчиком, а самым лучшим учеником из тех, что мне попадались. Всегда вежливый, дружелюбный, никаких проблем не создавал. Но, с другой стороны, и в «ботаниках» не ходил, ну, вы меня понимаете. Дружил со всем классом, успешно спортом занимался. Говорю, таких парней один на миллион.

– А его мать? – спросил Майрон. – Что она из себя представляет?

– Диана? – Люсинда расправила плечи. – Хорошая женщина, очень напоминает нынешних молодых мамочек. Одинокая, гордая, из кожи вон лезла, чтобы свести концы с концами. Хотя в житейской мудрости ей не откажешь! У них существовали правила, например, комендантский час. Пару дней назад в двенадцать ночи застрелили десятилетнего мальчика. Скажите на милость, что в двенадцать ночи десятилетний ребенок делал на улице?!

– Хотел бы я знать…

Бывшая учительница только рукой махнула.

– Вы же пришли не выслушивать старухины жалобы…

– Я никуда не тороплюсь.

– Очень мило, но ведь вы явились сюда по делу. И кажется, по важному.

Болитар молча кивнул.

– Так, – Люсинда хлопнула себя по бокам, – о чем мы говорили?

– О Диане Йеллер.

– Верно, о Диане. Знаете, я и ее нередко вспоминаю. Такая заботливая мать: приходила на все открытые уроки и родительские собрания. Искренне наслаждалась похвалами, которыми мы осыпали ее мальчика.

– А после смерти Кертиса вы общались?

– Нет, – миссис Элрайт покачала головой и тяжело вздохнула, – о Диане я больше не слышала. Никаких похорон, вообще ничего… Я звонила ей пару раз, но трубку никто не брал. Диана будто исчезла с лица земли. Хотя понять можно: жизнь у нее была не сахар. Вы в курсе, что она в молодости проституцией занималась?

– В первый раз слышу.

– Ну, это давняя история. Диана даже не знала, кто отец Кертиса. Но она сумела завязать, полностью порвала с прошлым. Вкалывала как проклятая, для своего мальчика старалась… А потом раз – и исчезла.

– А Эррола Суэйда вы знали?

– Лишь настолько, чтобы понять: от него одни неприятности. Всю жизнь по тюрьмам… Эррол был сыном Дианиной сестры, которая сильно кололась и умерла от передозировки. Ей пришлось взять мальчишку к себе. Племянник все-таки, а Диана – женщина ответственная, бросить не могла.

– Эррол с Кертисом ладили? – поинтересовался спортивный агент.

– Да, и неплохо, учитывая все их различия.

– А может, они не так и отличались?

– О чем это вы?

– Уговорил же его Эррол вломиться в теннисный клуб.

Задумчиво посмотрев на гостя, Люсинда Элрайт откусила печенье. На губах заиграла лукавая улыбка.

– Ну, Майрон, вы же знаете, что это не так! Ума вам не занимать, равно как и Кертису. Что ему там красть? С какой целью пробираться в теннисный клуб среди ночи? Сами подумайте…

Майрон уже думал и очень радовался, что кто-то еще не доверяет официальной версии.

– По-вашему, как все было на самом деле?

– Ничего путного в голову не приходит. Единственное, мне кажется, Кертиса с Эрролом подставили. Даже если Кертис решился на кражу и по-идиотски влез в теннисный клуб, не верю, что он стрелял в полицейского! Подростки, конечно, меняются, но в данном случае это все равно что петух начал бы нести яйца. Слишком уж невероятно! – Хозяйка устроилась поудобнее. – По-моему, в элитном белом клубе произошло какое-то недоразумение, и на роль козлов отпущения понадобились два черных парня. Не бойтесь, я не из тех, кто считает: белые только и ждут, чтобы навредить черным. Ничего подобного! Только в этом случае другого варианта нет.

– Спасибо, миссис Элрайт.

– Просто Люсинда. Майрон, сделайте мне одолжение.

– Какое?

– Если выясните, что на самом деле случилось с Кертисом, дайте знать.

ГЛАВА 33

Майрон с Джессикой отправились в Нью-Джерси поужинать в «У Бамгартена». В этом ресторане они появлялись как минимум дважды в неделю. Любопытное местечко… Добрых полвека «У Бамгартена» был популярной забегаловкой, где делали лучшую в районе газировку. В такие заведения клерки ходят на ленч, а школьники – целоваться вдали от родительского ока. Восемь лет назад его купил иммигрант по имени Питер Ли и превратил в великолепный китайский ресторан, однако от популярной газировки не избавился. Получился ресторан-бар: хочешь – сиди за столиком, хочешь – у стойки, среди миксеров, блендеров и круглых черпаков для мороженого. К дим-саму[27]27
  Дим-сам – блюдо китайской кухни; похоже на пельмени.


[Закрыть] нередко заказывали молочный коктейль, а к цыпленку генерала Цо[28]28
  Цыпленок генерала Цо – жареный цыпленок под обжигающим медовым соусом.


[Закрыть] – картофель фри. До ссоры Майрон с Джесс бывали «У Бамгартена» каждые выходные и теперь, помирившись, решили возродить традицию.

– Убийство Александра Кросса мне покоя не дает, – признался Болитар.

Прежде чем девушка успела ответить, появился Питер Ли. Майрон и Джесс никогда заказов не делали: за них выбирал Питер.

– Коралловые креветки для прекрасной дамы, – объявил китаец, ставя перед Джессикой тарелку, – и цыпленок по-сычуаньски с гарниром из баклажанов для мужчины, недостойного стирать пыль с ее туфель.

– Отлично! – похвалил Майрон. – Так смешно…

Питер поклонился.

– На родине меня ценят за тонкое чувство юмора.

– Наверное, на вашей родине только и делают, что смеются, – предположил Болитар и взглянул на свою тарелку. – Питер, я ненавижу баклажаны.

– Отведав их, будете молить меня о добавке, – пообещал хозяин. – Приятного аппетита! – Он улыбнулся Джессике и исчез.

– Ну, – кивнула мисс Калвер, – что с Александром Кроссом?

– Дело не столько в самом Александре, сколько в Кертисе Йеллере. Все твердят, он был славным парнем. Мать страшно его любила, заботилась и так далее. Зато сейчас ведет себя, будто ничего не случилось…

– «Эта боль всегда со мною, – проговорила Джессика, – каждый день и каждый час».[29]29
  Пер. Н.Карповой.


[Закрыть]

– Мюзикл «Отверженные», – задумавшись буквально на секунду, ответил Майрон. У них с Джесс имелась собственная нескончаемая игра под названием «Угадай цитату».

– Верно, а слова чьи?

– Вальжана!

– Увы, не угадал! Мариуса.

Спортивный агент кивнул.

– Разницы нет, цитата отвратительная.

– Знаю, просто сегодня слушала в машине кассету. Зато очень в тему.

– Ты о «боли, которая всегда со мною»?

– Именно.

Болитар глотнул воды.

– Значит, по-твоему, нормально, что мать ведет себя как ни в чем не бывало.

Джессика пожала плечами.

– Шесть лет прошло. Ей что, биться и рыдать всякий раз, когда ты приходишь?

– Нет, просто казалось, Диане захочется выяснить, кто убил ее сына.

Прежде чем попробовать креветок, девушка потянулась к тарелке Майрона и подцепила вилкой кусочек цыпленка. Не баклажана, а именно цыпленка.

– Вдруг ей и так известно? – предположила она.

– По-твоему, ее тоже подкупили?

– Может быть, – пожала плечами писательница, – но тебя беспокоит не это.

– Да ну?

Джесс даже ела красиво. Майрон мог часами наблюдать, как она пережевывает пищу.

– Дуэйн в гостиничном номере матери Кертиса Йеллера, – вот из-за чего ты нервничаешь!

– Согласись: совпадение престранное!

– У тебя уже есть идея? – спросила Джессика.

Болитар на минутку задумался.

– Нет.

Джессика подцепила еще цыпленка.

– Спроси Дуэйна.

– Да, конечно, подойду и скажу: «Слушай, Дуэйн, я тут слежку устроил и застукал тебя с женщиной в возрасте. Не хочешь рассказать, чем вы занимались в гостиничном номере?»

– Да, задача не из легких, – согласилась Джесс. – Но ее можно решить другим способом.

– Через Диану Йеллер?

Джесс кивнула, а Майрон попробовал цыпленка, пока на по кусочкам не растащила всю порцию.

– Можно попытаться. Давай вместе, а?

– Я ее только напугаю! Лучше отвези меня домой.

С китайскими лакомствами они расправились в мгновение ока. Болитар даже баклажаны съел: оказались очень даже ничего. Питер принес шоколадный десерт: от одного вида можно лишний вес набрать. Майрон воздержался, зато Джесс активно взялась за дело. Обратно поехали по мосту Джорджа Вашингтона к бухте Гудзона и оттуда на запад. Болитар высадил подругу у ее «мансарды», как он называл квартиру на третьем этаже дома на Спринг-стрит в Сохо. Уже попрощавшись, Джессика снова заглянула в салон:

– Потом приедешь?

– Конечно! Надень форму французской горничной и жди.

– У меня нет формы французской горничной.

– Ну вот…

– Купим ее утром, – пообещала девушка, – а пока выберу что-нибудь подходящее.

– Отлично! – воскликнул Майрон.

Машина уехала. Джессика поднялась по лестнице на третий этаж, половину которого занимала ее мансарда, открыла ключом дверь и вошла. Включив свет, она вздрогнула: на диване развалился Аарон.

Она и пошевелиться не успела, как второй мужчина – в темной сетчатой майке – подошел сзади и приставил к ее виску пистолет. А третий – совсем молодой, чернокожий – закрыл дверь на засов. У него тоже пистолет…

– Привет, Джессика! – улыбнулся Аарон.