Текст книги "Укороченный удар"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Харлан КОБЕН
УКОРОЧЕННЫЙ УДАР

Анне и Шарлотте от самого счастливого мужа и отца на свете

ГЛАВА 1

– Цезарь Ромеро, – проговорил Майрон.

– Ты серьезно? – удивленно поднял глаза Уин.

На корте теннисисты менялись сторонами. Клиент Майрона, Дуэйн Ричвуд, громил пятнадцатого посеянного какого-то Ивана: вел в третьем сете 5:0, выиграв первые два со счетом 6:0, 6:2. Впечатляющий дебют на Открытом чемпионате США для двадцатиоднолетнего выскочки с улиц Нью-Йорка. Он ведь даже в число посеянных не входил!

– Цезарь Ромеро, – повторил Майрон, – может, не знаешь?

– Джокер, – вздохнул Уин.

– Фрэнк Горшин.

– Риддлер.

Девяностосекундную рекламную паузу Майрон с Уином коротали за увлекательной игрой «Угадай Бэт-злодея». Речь, естественно, шла о телесериале «Бэтмен», о «Бэтмене» с Адамом Уэстом, Бертом Уордом и воздушными шарами, наполненными ядовитым газом. О настоящем «Бэтмене»!

– А кто играл второго? – коварно спросил Майрон.

– Второго Риддлера?

Болитар кивнул.

С корта им самоуверенно улыбнулся Дуэйн Ричвуд. На парне «авиаторские» очки в яркой кислотно-зеленой оправе. С последним писком от «Рэй-Бан» Дуэйн практически не расставался, превратив обычный аксессуар в визитную карточку. Естественно, производители были в полном восторге.

Майрон с Уином сидели в одной из двух лож, зарезервированных для команд спортсменов и почетных гостей. Во время большинства матчей свободных мест не оставалось. Накануне вечером, когда играл Агасси, в его ложу было не пробиться: родственники, друзья, прилипалы, молодые красотки, соответствующие статусу Андре кинозвезды и волосатые парни – ни дать ни взять фанаты группы «Аэросмит». А вот за Дуэйна болели только трое: спортивный агент Майрон Болитар, финансовый консультант Уин Локвуд и тренер Генри Хобман. Ванда, любимая девушка Ричвуда, слишком переживала и предпочитала ждать дома.

– Джон Астин, – ответил Уин.

Майрон кивнул.

– А как насчет Шелли Уинтерс?

– Ма Паркер.

– Милтон Берл?

– Сиреневый Луи.

– Либерас?

– Манделл Великий.

– А еще?

– Что «еще? – На лице Локвуда мелькнуло удивление.

– Не «что», а «кого»! Кого еще из злодеев играл Либерас?

– Ты о чем? Он появляется только в той серии, одной-единственной!

– Уверен? – откинувшись на спинку сиденья, засмеялся Майрон.

Устроившись на стуле рядом с судейской вышкой, Дуэйн с наслаждением осушил бутылку «Эвиан», причем держал ее так, чтобы этикетка попала в объектив камер. Умница, знает, как порадовать спонсоров!

Недавно Майрон заключил со всемирно известным производителем минеральной воды простую, но гениальную сделку: в течение Открытого чемпионата США Дуэйн будет пить «Эвиан» из специально маркированных бутылочек, а французская фирма заплатит десять тысяч. Это только один «питьевой» спонсор, а в данный момент шли переговоры с «Пепси» и «Гаторейд».

Ох уж этот теннис!

– Либерас сыграл только в той серии, – заявил Уин.

– Ответ окончательный?

– Да, он появился только раз.

Генри Хобман буквально ел глазами корт: подбирая нужный ракурс, и так голову наклонял, и эдак, жаль только, спортсмены еще не вышли.

– Генри, может, вы подскажете?

В ответ гробовое молчание.

Что же, все как обычно…

– Либерас сыграл только в той серии, – надменно подняв подбородок, повторил Уин.

– Пим-пим-пим! – пропищал Майрон. – Простите, но ответ неверный! Дон, какой приз получает проигравший? Майрон, Уиндзору мы дарим диски с электронной версией нашей игры плюс годичный запас автокосметики от «Тертл вакс!» Огромное спасибо за участие!

– Либерас сыграл только в одной серии, – равнодушно произнес Уин.

– Это что, твоя новая мантра?

– Если не докажешь обратное, то да.

Уин, которого при рождении назвали торжественно и длинно Уиндзором Хорном Локвудом-третьим, сложил тщательно наманикюренные пальцы башенкой. Башенка и веер – любимые фигуры, но распальцовка ему шла равно как и имя Уиндзор. Про таких говорят: белая кость, голубая кровь. Молодой человек будто сошел с обложки журнала «Денди», явился из мира, где управляют семейным бизнесом, пьют мартини в загородных клубах, а девушки с именами вроде Бэбс носят жемчуг и украшенные монограммой свитера. Платиновые волосы, аристократическое лицо с тонкими чертами, белоснежная кожа, неестественно правильное произношение выпускника Академии Филипса Эксетера.[1]1
  Академия Филипса Эксетера (штат Нью-Гемпшир) – одна из самых престижных частных школ-интернатов США.


[Закрыть] Вот только в случае Уина векам селекционной работы противостоял неожиданный генетический сбой. В некоторых отношениях молодой Локвуд был именно тем, кем казался, однако куда чаще – и от этих исключений порой оторопь брала – совсем иным.

– Я жду, – напомнил Уин.

– Ты помнишь, что Либерас исполнил роль Манделла Великого? – спросил Майрон.

– Конечно.

– Но забыл, что в той же серии он играл Гарри, злобного близнеца Манделла.

– Шутишь! – поморщился Уин.

– Почему?

– Злобные двойники не в счет!

– И где это написано?

Локвуд надменно выпятил нижнюю губу.

Влажность можно было носить вместо сорочки – такой плотной она казалась, особенно на второй по значимости арене «Флашинг-Медоус», где сегодня царило полное безветрие. Арена, почему-то названная в честь Луиса Армстронга, походила на огромный рекламный щит с кортом посредине. На спидометре, замерявшем скорость подачи, красовался логотип «Ай-би-эм», у задней линии – символика кредитных карт «Виза», «Ситизен» подсчитывал астрономическое время и продолжительность матчей. Оставшуюся площадь поделили «Рибок», «Инфинити», «Фуджи филм» и «Клэйрол». А еще «Хайникен».

Толпа собралась довольно пестрая. Внизу, на лучших местах, зрители посостоятельнее, но и здесь каких только нарядов нет! Кто в строгом костюме с галстуком, как Уин, кто в повседневной одежде в стиле «Банана рипаблик», как Майрон, кто в джинсах, кто в шортах. Самому Майрону больше всего нравились фанаты в полной теннисной экипировке: футболке, юбке или шортах, носках, кроссовках, джемпере для разминки, напульсниках и обязательно с ракеткой. С ракеткой… Можно подумать, их на корт пригласят! Будто Пит Сампрас или Штеффи Граф вдруг остановят матч и, глядя на трибуны, позовут: «Эй ты, с ракеткой! Мне нужен партнер для парной игры!»

Теперь спрашивает Уин.

– Родди Макдауэлл! – начал он.

– Книжный червь.

– Винсент Прайс.

– Яйцеголовый.

– Джоан Коллинз.

– Джоан Коллинз? – переспросил Болитар. – Из «Династии»?

– Подсказывать не намерен.

Майрон лихорадочно перебирал в уме серии.

«Время!» – проговорил судья. Девяностосекундная пауза кончилась, и теннисисты встали. Болитар был готов поклясться, что Генри подмигнул своему подопечному.

– Сдаешься? – поинтересовался Уин.

– Тише! Они начинают.

– А еще называешь себя фанатом «Бэтмена»!

Вышедшие на корт теннисисты – по сути те же рекламные щиты, только поменьше. Например, у Дуэйна теннисная ракетка от «Хэд», форма от «Найк», а на рукавах логотипы «Макдоналдса» и «Сони». Его соперник в форме от «Рибок» с логотипами «Шарп» и «Бик». «Бик» – производитель бритвенных станков и ручек. Наверное, рекламодатели думают, что человек придет на теннисный матч, увидит рекламу и тут же купит себе ручку.

Майрон наклонился к Уину.

– Ладно, сдаюсь, – прошептал он. – Так кого сыграла Джоан Коллинз?

– Не помню, – пожал плечами Локвуд.

– Что?

– Она мелькнула в какой-то серии, но имя героини из головы вылетело.

– Это не по правилам!

– А где так написано? – улыбнулся Локвуд, показав ровные белые зубы.

– Ты должен знать ответ.

– Зачем? – удивился Уин. – Разве Пат Саджак может разгадать все головоломки на «Колесе Фортуны»? Или Алексу Требеку известны ответы на каждый вопрос в «Риске»?

Майрон сделал паузу.

– Отличное сравнение, Уин, просто класс!

– Спасибо.

– Сирена! – проговорил чей-то голос.

Майрон с Уином огляделись по сторонам: похоже, Генри!

– Вы что-то сказали?

Казалось, рот тренера даже не пошевелился.

– Сирена, – не отрывая глаз от корта, повторил Хобман. – В «Бэтмене» Джоан Коллинз сыграла Сирену.

Друзья переглянулись.

– Знаете, Генри, всезнаек мало кто любит!

Тем временем Дуэйн начал гейм с эйса, чуть не зашибив судью на линии. На спидометре «Ай-би-эм» скорость – 205 километров в час. Майрон ошеломленно покачал головой, Иван Какойтов сделал то же самое. Ричвуд приготовился подавать во второй квадрат, когда зазвонил сотовый Болитара.

Спортивный агент тут же ответил. Естественно, на трибунах по телефону разговаривали и другие, но в ложе для почетных гостей – лишь он. Майрон уже собрался отключиться, когда подумал, что, возможно, звонит Джессика.

Джессика… От одной мысли сердце понеслось бешеным галопом.

– Алло!

– Это не Джессика!

Звонила Эсперанса, компаньонка.

– Я так и думал.

– Ну конечно! – поддела она. – Значит, по телефону ты всегда скулишь, как выпоротый щенок!

Майрон попытался спрятать трубку в ладони. На звонок оборачивались разгневанные зрители.

– Что ты хотела? – зашипел он. – Я во «Флашинг-Медоус»!

– Знаю. А ты небось на крутыша похож: болтаешь по сотовому во время матча!

Вот, и она туда же…

Теперь гневные лица напоминали сверкающие кинжалы. По мнению зрителей, Болитар совершил смертный грех вроде использования салатной вилки за главным блюдом.

– В чем дело?

– Тебя сейчас показывают по телевизору. Господи, это правда!

– Что правда?

– На экране ты действительно кажешься толще.

– В чем дело, Эсперанса?

– Кроме этого, ни в чем. Не знаю, интересно ли тебе, но я организовала встречу с Эдди Крейном.

– Не может быть!

Из юных дарований Америки Эдди Крейн – один из самых многообещающих, в области тенниса, конечно. Поэтому и ведет переговоры лишь с четырьмя крупнейшими агентствами: «Ай-си-эм», «Тру-Про», «Эдвантидж интернешнл» и «Просерв».

– Еще как может. С парнишкой и его родителями ты встречаешься у шестнадцатого корта сразу после матча Дуэйна.

– Слушай, я тебя люблю!

– Так жалованье повысь!

Мощный удар слева по диагонали – и Ричвуд выиграл очко, 30:0.

– Что-нибудь еще?

– Ничего серьезного. Только Валери Симпсон трижды звонила.

– Что хотела?

– Мне не сказала, но голос у Снежной Королевы взволнованный.

– Не называй ее так!

– Ладно, как скажешь!

Майрон отсоединился.

– Что-то случилось? – спросил Уин.

Валери Симпсон… Парадокс, хотя и очень грустный! Отчаявшись найти агента, эта бывшая звезда юношеского тенниса два дна назад сама пришла в офис Майрона.

– Нет, ничего.

Дуэйн вел 40:0, тройной матчбол. Готовясь к послематчевому интервью, известный теннисный журналист Бад Коллинз уже спустился к корту. Над яркими брюками Бада измывались все телезрители страны, а сегодня он надел нечто абсолютно жуткое.

Взяв у мальчика два мяча, Ричвуд направился к линии подачи. Для мира тенниса Дуэйн – диковинка. Во-первых, темнокожий, причем не из Индии, Африки или хотя бы Франции. Парень родился и вырос в Нью-Йорке. Во-вторых, в отличие от любого другого игрока «Эй-Ти-Питур» Дуэйн не готовился к дебюту на турнире «Большого шлема» всю жизнь. Его не подталкивали амбициозные, бесконечно заботливые родители, а лучшие тренеры мира с младенческих лет не пестовали на кортах Флориды и Калифорнии. Судьба Ричвуда сложилась иначе: не признающий авторитетов хулиган сбежал из дома в пятнадцать лет и каким-то чудом выжил на улице. Играть в теннис он научился на муниципальных кортах, где пропадал целыми днями и вызывал на спор любого, кто умел держать в руках ракетку.

Ричвуд был в полушаге от победы в первом матче на турнире «Большого шлема», когда грянул выстрел.

Приглушенный звук донесся из-за пределов стадиона, и большинство зрителей не обратили внимания, решив, что это хлопушка или лопнувшая покрышка. Но Майрон с Уином слышали подобное слишком часто. Вскочив со своих мест, они поспешили к проходу еще до того, как начались крики. На трибунах поднялся ропот. «Тише, пожалуйста, тише!» – нетерпеливо кричал в микрофон бесконечно мудрый арбитр.

Майрон с Уином понеслись вверх по металлической лестнице, перескочили через белую цепь, которую натянули секьюрити, чтобы никто не уходил с трибун во время розыгрышей, и покинули арену Луиса Армстронга.

Некоторые из собравшихся в небольшом кафе, льстиво названном «Гастро-корт», бились в истерике, другие даже не шелохнулись. В конце концов, это Нью-Йорк, очереди за гамбургерами довольно длинные, место людям терять не хотелось.

Девушка лежала лицом вниз перед стойкой, на которой предлагали шампанское «Моэ» по семь с половиной долларов за бокал. Майрон узнал ее еще до того, как наклонился и перевернул.

ГЛАВА 2

– Может, не стоит ввязываться? – спросил Уин.

Свернув на магистраль ФДР, «ягуар» помчался на юг. В салоне работало радио: на волне 105,1 FM звучал «софт-рок», как изволил выразиться ди-джей, а именно римейк старой классики «Фор Топс»[2]2
  «Фор Топс» – поп-группа, исполнявшая музыку в стиле «мотаун-саунд» (соул).


[Закрыть] в исполнении Майкла Болтона. Впечатление тягостное, с таким же успехом Беа Артур[3]3
  Беатрис (Беа) Артур – американская комедийная актриса и певица с низким «мужским» голосом.


[Закрыть] могла сняться в новой версии фильма с Мэрилин Монро. Или софт-рок означает «дрянной рок»?

– Я переключу? – предложил Майрон.

– Конечно.

Локвуд повернул, чтобы встать в другой ряд. Манеру вождения Уина точнее всего было бы назвать нестандартной или творческой. Чем меньше внимания обращаешь на его «художества», тем целее нервы. Лучше поставить кассету с записью первой постановки «Как преуспеть в бизнесе, ничего не делая». У Уина, как и у самого Майрона, неплохая коллекция классических бродвейских мюзиклов. Роберт Морс пел о девушке по имени Розмари, но все мысли Майрона Болитара были о девушке по имени Валери.

Валери Симпсон умерла, погибла от пробившей грудь пули. Кто-то застрелил ее в «Гастро-корте» Национального теннисного центра США во время первого раунда единственного турнира «Большого шлема», что проводился в Америке. При этом многочисленные посетители ничего не видели.

– У тебя опять такое лицо… – начал Уин.

– Какое «такое»?

– Мол, хочу спасти мир. Она ведь даже клиенткой не была.

– Собиралась стать.

– Между «быть» и «стать» огромная разница. Судьба этой девушки тебя не касается.

– Сегодня Валери трижды звонила в офис, – напомнил Майрон, – а потом отправилась в теннисный центр. Там ее и застрелили.

– Грустная история, – кивнул Уин. – Но ты тут ни при чем.

Стрелка спидометра подползла к отметке сто тридцать километров в час.

– Эй, Уин!

– Да?

– Вообще-то левая сторона шоссе предназначена для встречного транспорта.

Лихо крутя руль, Локвуд из первого ряда перестроился сразу в третий, и через несколько минут «ягуар» свернул к стоянке Кинни на Пятьдесят второй улице. Ключи Уин швырнул охраннику Марио. На Манхэттене жара, настоящее городское пекло; раскаленный асфальт обжигает ноги даже через обувь. Влажность, висящая в воздухе, словно яблоко на дереве, впитывает выхлопные газы. Дышать невыносимо трудно, зато потеть легко. Задача горожанина – при ходьбе потеть как можно меньше, а попав в офис, высушить под кондиционером одежду и не заболеть пневмонией.

Майрон с Уином прошли по Парк-авеню на юг к многоэтажке «Лок-Хорн секьюритиз». Небоскреб принадлежал семье Уина.

– Я был с ней знаком! – объявил финансовый консультант в лифте.

– С кем?

– С Валери Симпсон. Это я ее к тебе направил.

– А почему раньше не говорил?

– Не видел причин.

– Вы дружили?

– Смотря что значит «дружить»… Ее родители живут в Филадельфии, семья довольно известная и зажиточная. Вроде моей. Мы входили в одни и те же клубы и благотворительные фонды, в детстве даже гостили друг у друга. Но я сто лет ничего не слышал о Валери.

– И она ни с того ни с сего позвонила? – полюбопытствовал Майрон.

– Ну, можно и так сказать.

– А как бы сказал ты?

– Это допрос?

– Нет. Есть какие-то соображения относительно того, кто мог убить Валери?

Буквально на секунду Уин замер.

– Поболтаем чуть позже, – пробормотал он, – сначала нужно разобраться с делами.

Лифт остановился на двенадцатом этаже, выплюнул пассажира и уехал выше, на четырнадцатый, где был офис Уина. Майрон немного постоял, словно ожидая, что кабина вернется, потом зашагал по коридору к двери, на которой красовалась вывеска: «Эм-Би спортc».

Из-за конторки выглянула Эсперанса:

– Боже, ну и видок у тебя!

– Про Валери слышала?

Компаньонка кивнула. Если она и жалела, что назвала девушку Снежной Королевой всего за несколько минут до ее гибели, то виду не подала.

– У тебя на пиджаке кровь.

– Знаю.

– В конференц-зале ждет Нед Тануэлл из «Найк».

– Тогда, пожалуй, пройду сразу к нему, – заявил Болитар. – Хандрить некогда…

Эсперанса посмотрела на него пустым, ничего не выражающим взглядом.

– Не тревожься, – попросил Майрон, – со мной все в порядке.

– Стараюсь держаться, – отозвалась девушка. Надо же, мисс Сострадание!

Едва Майрон открыл дверь конференц-зала, Нед Тануэлл бросился к нему, словно соскучившийся щенок к хозяину. Пожимая руку, он широко улыбался и хлопал спортивного агента по спине. «Сейчас прыгнет на колени и лизнет в щеку», – подумал Болитар.

На вид Неду Тануэллу слегка за тридцать; неисправимый оптимист, эдакий вечно спешащий кришнаит или, еще хуже, участник телешоу «Семейная вражда». Синий пиджак, хрустящая белая рубашка, брюки цвета хаки и, естественно, кроссовки от «Найк» из новой, разработанной для Дуэйна Ричвуда линии. Тануэлл – настоящий блондин, даже усы цвета топленого молока.

Немного успокоившись, Нед протянул видеокассету.

– Не терпится услышать твое мнение! Просто фантастика!

– Давай посмотрим.

– Говорю тебе, фантастика, самая настоящая фантастика! Нечто совершенно удивительное! Наши ролики с Курье и Агасси ни в какое сравнение не идут. Честное слово, Бог свидетель: фантастика…

Щелкнув пультом дистанционного управления, Тануэлл вставил кассету в магнитофон, а опустившийся в кресло Майрон изо всех сил пытался отогнать стоявшую перед глазами картину – труп Валери Симпсон. Нужно сосредоточиться: встреча с Тануэллом, то есть обсуждение первого рекламного ролика Дуэйна, который будут крутить по национальному телевидению, очень важна. По правде говоря, имидж в первую очередь создается именно такими роликами и уже потом качеством выступлений и умением общаться с журналистами. Реклама стала визитной карточкой спортсмена. Например, благодаря кроссовкам и спортивным сумкам, Майкла Джордана все чаще называют Эйр Джордан, а что касается Ларри Джонсона, немногие фанаты помнят, что он играл в «Шарлотт Хорнетс», зато все знают, как переодевался в бабушку для рекламы кроссовок «Конверс». Правильная рекламная кампания создает имя и репутацию, а неправильная способна разрушить карьеру.

– Когда запустят этот ролик? – поинтересовался Болитар.

– Во время четвертьфиналов. По всем каналам пройдемся, разгоним зрителям кровь!

Кассета почти перемоталась. Итак, Дуэйн вот-вот станет самым высокооплачиваемым теннисистом мира, причем не только благодаря победам на корте, хотя они лишними не будут, но и благодаря выгодным контрактам. Во многих видах спорта звезды зарабатывают рекламой куда больше, чем на соревнованиях, а в теннисе особенно. Гонорары представителей десятки сильнейших лишь процентов на пятнадцать состоят из призовых, все остальное – доход от рекламы, показательных матчей и гарантий, то есть премий, которые выплачивают лидерам за одно появление на конкретном турнире, вне зависимости оттого, как они сыграют.

Теннису срочно нужна свежая кровь, и за последние несколько лет Дуэйн – самое тонизирующее вливание. Курье и Сампрас пресные, как сухой собачий корм, шведы – страшные зануды, а вызывающее поведение Агасси начало приедаться. И тут появляется Дуэйн Ричвуд. Яркий, смешной, слегка противоречивый, но еще не вызывающий ненависть. Дуэйн темнокожий и вырос на улице, зато он «свой» темнокожий и со «своих» улиц, а за «своих» будут болеть даже расисты, чтобы показать: на самом деле никакие они не расисты.

– Майрон, только глянь на этого парня! Говорю тебе, наш ролик просто… просто… – Тануэлл огляделся по сторонам, будто надеясь отыскать нужное слово.

– Фантастика? – подсказал Болитар.

Нед щелкнул пальцами и ткнул в экран:

– Подожди, сейчас сам увидишь! Мне уже не только смотреть, даже думать об этом ролике сложно. Господи, до чего хорош!

Тануэлл нажал на «Воспроизведение». Два дня назад в этом самом зале сразу после встречи с Дуэйном Ричвудом Майрон принимал Валери Симпсон.

Контраст потрясающий! Обоим молодым людям чуть за двадцать, но у одного спортивная карьера только начинается, а у другой стремительно близится к закату. Двадцатичетырехлетнюю Валери все чаще причисляли к «бывшим» и «так и недостигшим». Держалась девушка холодно и надменно (поэтому Эсперанса и прозвала ее Снежной Королевой), хотя, возможно, вообще была замкнутой и флегматичной. Жизненную энергию, которая так и бурлит в ее ровесниках, Валери не излучала. Невероятно, но Болитару показалось: после смерти в неподвижных глазах Валери стало больше жизни, чем когда она сидела в мягком кресле напротив него.

Зачем кому-то понадобилось убивать Валери Симпсон? Зачем она так настойчиво сюда звонила? Зачем приехала: посмотреть соревнования или встретиться с ним, Майроном?

– Ты только глянь! – не унимался Тануэлл. – Фантастика, Богом клянусь, я даже кончил, честно, прямо в штаны!

– Боюсь, я это пропустил, извини.

Нед оглушительно захохотал.

Наконец, начался ролик: Дуэйн в спортивной экипировке и фирменных солнцезащитных очках носился взад-вперед по теннисному корту. Быстрая смена кадров, множество крупных планов с особым акцентом на кроссовки, дикое буйство красок, быстрая ритмичная музыка, перемежающаяся со свистом стремительно летящего через сетку мяча. Очень в стиле Эм-ти-ви: этакий клип современной рок-группы. Затем послышался голос Дуэйна: «Приходите: скамейка на моем корте лучше…»

Еще пара мощнейших ударов с отскока, несколько крупных планов, и шоу кончилось. Дуэйн исчез, яркие цветные кадры стали черно-белыми, на секунду воцарилась тишина, а потом неожиданно показался судья, строго взирающий на скамью подсудимых.

«…лучше, чем в его зале», – снова послышался голос Дуэйна, загремел рок, и вернулись пестрые краски. Сверкая очками, Ричвуд лупил по мячу и улыбался. Затем в кадре появился логотип «Найк», а под ним надпись: «Приходите на корт Дуэйна!»

Через секунду все исчезло, а Нед Тануэлл буквально застонал от удовольствия.

– Может, сигарету?

Широкая улыбка стала еще шире.

– Ну, Майрон, что я говорил, фантастика, правда?

Болитар кивнул. Ролик хороший, даже отличный. Профессионально сделанный, стильный, с четкой идеей и не слишком нравоучительный.

– Мне понравилось.

– Я же говорил! Говорил ведь? Клянусь, у меня снова встает – до того хорош ролик. Могу кончить сейчас, прямо перед тобой.

– Валяй.

Истерически захохотав, Тануэлл потрепал Майрона по плечу.

– Нед…

Смех менеджера «Найк» затихал постепенно, как последние аккорды песни.

– Майрон, ты меня убиваешь! Даже успокоиться не могу. Ты буквально меня убиваешь!

– Да, я настоящий клоун!.. Кстати, ты слышал про убийство Валери Симпсон?

– Конечно, по радио только об этом и говорят! В свое время я с ней работал.

– Фирма «Найк» спонсировала мисс Симпсон?

– Ага, и знаешь, мы здорово на ней прогорели! Ну, в смысле казалось, с Валери сюрпризов не будет. Девочке было всего шестнадцать, когда мы подписали с ней контракт, в тот год она успела стать финалисткой Ролан Гарроса. Стопроцентная американка, очень привлекательная, причем уже сложившаяся, ну, если понимаешь, о чем я… Валери не была очаровательной малышкой, которая через пару лет может превратиться в чудище, как получилось с Каприатти. В шестнадцать девочку уже считали красавицей.

– Так что произошло?

Нед Тануэлл пожал плечами.

– Нервный срыв. Ну, об этом во всех газетах писали.

– От чего?

– Понятия не имею, сплетен-то много ходило.

– Например?

Тануэлл уже открыл рот, чтобы ответить, но в последний момент передумал.

– Я забыл.

– Забыл?

– Слушай, Майрон, многие считают, что девочка просто не выдержала. Такая нагрузка, постоянное напряжение… Валери сломалась. Детишки часто ломаются. Тренируются, достигают невиданных высот, а потом – бах! – воздушный шарик лопается. Не представляешь, каково терять все! Будто… будто… – Нед запнулся, а потом понуро опустил голову. – О черт!

Болитар молчал.

– Майрон, прости, поверить не могу, что сказал тебе такое!

– Ладно, забыли.

– Нет, то есть я, конечно, могу притвориться, что не сморозил глупость, только вот…

– Нед, травма колена и нервный срыв – совершенно разные вещи, – отмахнулся спортивный агент.

– Понимаю, и все-таки… Когда отобрали в «Келтикс», тебя кто спонсировал, «Найк»?

– Нет, «Конверс».

– И они тебя бросили? В смысле сразу после травмы?

– Я не жалуюсь.

Эсперанса открыла дверь, даже не удосужившись постучаться. Не удивительно, она никогда не стучит. Нед Тануэлл снова заулыбался. Он физически не способен подолгу хмуриться. Менеджер «Найк» смотрел на Эсперансу с явным одобрением. Впрочем, как и все мужчины.

– Майрон, можно тебя на секунду?

– Привет, Эсперанса! – помахал рукой Нед.

Повернув голову, девушка глянула прямо сквозь него, продемонстрировав лишь один из своих многочисленных талантов.

Извинившись, Болитар вышел вслед за коллегой.

Фотографий на рабочем столе Эсперансы только две. На одной Хлоя – ее любимая мохнатая дворняжка получала первый приз на выставке собак. Компаньонка Майрона обожала выставки. Нельзя сказать, что среди кинологов много испаноязычных американцев, но девушку это не смущало.

На втором снимке Эсперанса боролась с женщиной. То есть профессионально боролась. Гибкая и изящная, Эсперанса Диас Пончо дралась на ринге под прозвищем Маленькое Пончо и индейская принцесса. Целых три года Маленькое Пончо была любимицей публики и лидером Женской Лиги, которую все называли ЖАБ (кто-то предложил назвать ее Борцовским клубом красавиц, но сокращенный вариант не понравился журналистам). В исполнении Эсперансы почти голая (обычно в микроскопическом бикини) Маленькое Пончо выглядела сущей секс-бомбой и под громкие вопли и похотливые взгляды зрителей бесстрашно крошила своих коварных и злобных соперниц. «Моралите», как выразились бы любители театра, очередное воплощение извечной битвы добра и зла. А вот для Майрона еженедельные бои напоминали фильмы о женских тюрьмах: Эсперанса – прекрасная, очень наивная узница блока В, а ее соперница – садистка-надзирательница Ольга.

– Дуэйн на линии, – объявила компаньонка.

Болитар взял телефонную трубку:

– Привет, что случилось?

– Скорее приезжай ко мне! – зачастил теннисист. – Прямо сейчас!

– В чем дело?

– Копы нагрянули, дурацкие вопросы задают.

– Какие?

– О девушке, которую сегодня застрелили. Думают, я как-то в этом замешан.