Текст книги "Нарушитель сделки"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

И снова тишина. Кристиан дал отбой и уже собрался лечь в постель, когда телефон зазвонил снова.

– Алло?

Тишина. Кристиан прислушался. Ничего. Или ему показалось, или в трубке действительно послышалось чье-то дыхание? Кристиана охватила паника. Он сам не понимал почему. Наверняка звонит какой-то шутник, может быть, Чарли и Эдди затеяли дурацкую игру. Беспокоиться нечего.

Кристиана беспокоил только собственный испуг.

Он откашлялся и спросил:

– Что вам нужно? Молчание.

– Если вы позвоните еще раз, я обращусь в полицию.

Кристиан швырнул трубку на аппарат. Его руки тряслись.

Он подошел к кровати и вдруг вспомнил одну важную вещь. Звездочка. Шестерка. Девятка.

Рекламная листовка телефонной компании в почтовом ящике, телевизионный ролик: беременная женщина спешит к звонящему телефону, неуклюже переставляя ноги, но, как только она снимает трубку, раздаются короткие гудки. Что делать? Женщина вновь хватает трубку, и голос за кадром – судя по всему, голос Клиффа Ричардса – произносит что-то вроде: «Вы не успели ответить. А если вас ждало важное известие? Если звонил кто-нибудь из ваших друзей? Существует лишь один способ проверить. Наберите звездочку, шестерку и девятку. – Далее следовал наглядный показ для тех, кто не умеет пользоваться телефоном, и голос за кадром продолжал объяснения: – Вас соединят с тем человеком, который вам звонил, даже если его линия занята. Мы сами наберем номер, а вы тем временем можете продолжать пользоваться аппаратом». Далее беременная женщина брала трубку и разговаривала со своим мужем, сидевшим за письменным столом. На лице мужа явно читалось облегчение.

Кристиан подошел к телефону и набрал звездочку, шестерку и девятку.

Телефон зазвонил.

Кристиан потер подбородок и взял трубку, в которой послышался механический голос:

– Вызываемый номер занят. Мы перезвоним, как только линия будет свободна. Благодарю вас.

Кристиан положил трубку, сел рядом и стал ждать. Разгул за окном набирал обороты. Отчетливо различались три разных источника ночного шума. «Йях-хуу!» – заорал кто-то. Посыпались осколки оконного стекла. Раздались оживленные крики. Судя по всему, старшие парни затеяли соревнование по «дискоботлу», игре, напоминавшей метание диска, в качестве снаряда в ней использовались пивные бутылки.

Опять зазвонил телефон.

Кристиан судорожно схватил трубку, как будто ловил мяч, посланный рукой соперника. Аппарат сам набрал номер, как в ролике с беременной женщиной, и после четвертого гудка на том конце линии сняли трубку.

– Привет, – сказал автоответчик. – Нас нет дома. Оставьте сообщение, мы вам перезвоним. Спасибо.

Трубка выскользнула из пальцев Кристиана, по спине пробежал холодок. С губ сорвался короткий звук, напоминавший хрип астматика. Кристиан попытался что-то сказать, но не смог.

Автоответчик. Голос на пленке.

Голос Кэти.

Глава 5

Майрон вошел в свой кабинет, с трудом волоча ноги и мучительно борясь со сном. Этой ночью ему не удалось поспать. Сначала он попытался читать, но буквы бессмысленно мелькали перед глазами, колыхаясь, словно на волнах. Майрон включил телевизор. Бразильский сериал, корм для жвачных животных. Трехчасовой фильм про коммандос, отбивающихся от наседающего врага. По сравнению с этими фильмами даже Ларри Скратч со своим унылым шоу казался гением телеэфира. Ну кто бы мог подумать, что бедолага, вновь и вновь наступающий на грабли, так невыразимо смешон?

Однако даже это изысканное зрелище не смогло отвлечь Майрона от мрачных мыслей. Итак, Джессика вернулась. И, как заметил Уин, это неспроста.

Незадолго до полуночи в спальню Майрона спустилась мать, уже одетая в ночную рубашку.

– Милый, у тебя все в порядке?

– Конечно, мама.

– Ты весь вечер выглядишь раздраженным.

– Все нормально, просто выдался тяжелый день.

Мать бросила на него недоверчивый взгляд.

– Ну, как скажешь, милый.

Разменяв четвертый десяток, Майрон по-прежнему жил с родителями. Разумеется, у него была почти отдельная квартира, спальня и ванная комната в подвале, но, как ни крути, он продолжал делить кров с папочкой и мамочкой.

Спустя пять минут после ухода матери в подвале едва слышно зазвонил личный телефон Майрона. Его зуммер был настроен так, чтобы не беспокоить родителей, которые спали столь чутко, что Майрону порой казалось, будто отец и мать в предыдущей жизни были какими-нибудь бродягами из нищего гетто. В трубке послышался голос Кристиана. Он рассказал о напугавших его телефонных звонках.

Майрон знал о трюке со звездочкой, шестеркой и девяткой под названием «обратный вызов». Телефонная компания взимала за эту услугу единовременный сбор, в среднем семьдесят пять центов за звонок. Главное затруднение состояло в том, что вычислить звонившего с помощью обратного вызова было невозможно. Аппаратура автоматически набирала нужный номер, не сообщая его абоненту. Была и другая функция, «автоопределитель». Она включалась сочетанием звездочки, семерки и пятерки, но при этом нужный номер попросту регистрировался на местной станции и сообщался только по требованию соответствующих органов.

Однако у Майрона сохранились старые связи на телефонном узле, и он рассчитывал, что ему удастся узнать номер звонившего. Он знал, что комбинация «звездочка-шестерка-девятка» работает только в некоторых прилегающих районах, а значит, Кристиана вызывали откуда-то поблизости. Для начала уже неплохо. Майрону оставалось лишь поставить телефон Кристиана под наблюдение. Между прочим, в наши дни это делается совсем не так, как в старых фильмах, когда один полицейский лихорадочно набирает номер телефонной станции, а другой героически тянет время, заговаривая зубы разыскиваемому. Теперь все делается автоматически. Автоопределитель регистрирует номер звонящего до того, как вы возьмете трубку.

Тем не менее никакие чудеса техники не могли дать ответа на главные вопросы: действительно ли Кристиан слышал голос Кэти и если так, то что означали ее звонки?

Вопросы множились, а ответов все не было.

Майрон подошел к столу Эсперансы.

– Как дела? – поинтересовался он.

Девушка пронзила Майрона взглядом, недовольно покачала головой и вновь склонилась над столом.

– Ты чем-то расстроена?

Эсперанса вновь сверкнула глазами.

– Кто-нибудь звонил? – спросил Майрон, пожимая плечами.

Эсперанса мотнула головой и что-то пробормотала. Майрону показалось, что она произнесла испанский эквивалент широко распространенного ругательства.

– Может быть, ты объяснишь, что произошло?

– Как будто вы сами не знаете, – язвительным тоном отозвалась девушка.

– Понятия не имею.

Опять обжигающий взгляд. Женщины вообще великие мастерицы по части взглядов, а Эсперанса владела этой наукой в совершенстве.

– Ладно, проехали, – сказал Майрон. – Будь добра, соедини меня с Отто Берком.

– Прямо сейчас? – Голос Эсперансы был полон сарказма. – По-моему, в ближайшее время вы будете очень заняты.

– Прекрати, Эсперанса. Сделай, что тебя просят. Ты начинаешь действовать мне на нервы.

– О, я вся дрожу от страха.

Майрон покачал головой. У него не было времени разбираться в тонкостях женской души. Он подошел к кабинету, открыл дверь и застыл на пороге.

– Привет.

Майрон откашлялся и закрыл за собой дверь.

– Здравствуй, Джессика, – сказал он.

«Счастливая звезда подавляющего большинства спортсменов закатывается постепенно, – думала Джессика. – Но есть и такие, чей огонь гаснет мгновенно, словно от короткого замыкания в проводке, оставляя своего подопечного в кромешной тьме».

Одним из таких неудачников был Майрон Болитар.

Надежды и упования – вот что помогает большинству спортсменов уходить в тень постепенно. Так, например, вчерашний школьный чемпион протирает штаны на скамье запасных в команде колледжа. Звезда закатывается. Новичок команды колледжа начинает осознавать, что ему никогда не вырваться на первые роли. Звезда закатывается. Знаменитый игрок колледжа начинает понимать, что ему никогда не быть профессионалом. Звезда закатывается. И лишь немногие, их очень мало, один на миллион, со звериным упорством прокладывают себе дорогу и получают место в высшей лиге.

Их звезда пылает невыносимо ярким светом, порой ослепляя тех, кто осмеливается устремить на нее прямой взгляд. И в этот миг на выручку спортсмену приходит закон постепенного угасания. Человек привыкает к медленной утрате сил. Прежде чем наступает увядание, он переживает взлет. Он приходит в спорт неоперившимся юнцом, становится знаменитостью, и после этого начинается неумолимое движение вниз.

Майрону Болитару была уготована иная судьба.

В свое время он принадлежал к числу избранных и обладал такой несокрушимой мощью, что казалось, будто он не только греется в сиянии своей звезды, но и сам излучает энергию. Его баскетбольный талант впервые проявился в шестом классе, и уже очень скоро Майрон побил все рекорды по заброшенным мячам и подборам у корзины в округе Эссекс и даже в штате Нью-Джерси, исконной цитадели баскетбола. При росте шесть футов четыре дюйма Майрон недобирал до стандартов нападающего двух дюймов, но обладал физической силой, упорством и прыгучестью, небывалыми для представителя белой расы. Его засыпали приглашениями, он выбрал Университет Дьюка и за четыре года дважды был чемпионом любительской лиги.

Профессиональная команда «Бостон селтикс» зачислила его восьмым в запас первой очереди. Звезда Майрона заблистала ярче некуда.

А потом обрушился мрак.

То, что произошло с Майроном, баскетболисты называют «невынужденным фолом». Во время тренировочного матча с «Вашингтонскими пулями» двое соперников совокупной массой шестьсот фунтов взяли новичка в «коробочку», стиснув его между собой, словно начинку слоеного пирога. Молодому человеку, до сих пор не ведавшему, что такое травма и даже растяжение лодыжки, пришлось выучить множество медицинских терминов. Сложный перелом, сказали врачи. Разрыв мениска. Гипсовые шины, кресло на колесиках, костыли, трости.

Годы.

Спустя шестнадцать месяцев Майрон начал ходить, но подволакивал ногу еще два года. Обратной дороги не было. Карьера закончилась, и юноше пришлось расстаться с мечтами о спорте, без которого он не мыслил своей жизни. В газетах появились две-три статьи, после чего Болитара предали забвению.

Забыли окончательно и навсегда.

Джессика нахмурилась. Счастливая звезда. Неудачная метафора. Слишком расплывчатая и избитая. Джессика покачала головой и подняла взгляд на Майрона.

– Теперь все ясно, – сказал он.

– О чем ты?

– О настроении Эсперансы.

– Ага. – Джессика улыбнулась. – Я сказала, что ты назначил мне свидание. Она восприняла мое появление с явным неудовольствием.

– Еще бы.

– Она по-прежнему готова ухлопать меня за десять центов?

– Хватит и половины, – отозвался Майрон. – Хочешь

– Разумеется.

Майрон взял трубку телефона.

– Принеси черный кофе. Спасибо. – Он дал отбой и посмотрел на Джессику.

– Как поживает Уин? – спросила она.

– Все в порядке.

– Это здание принадлежит его семье?

– Да.

– Значит, Уин вопреки своей натуре стал финансовым воротилой?

Майрон кивнул, ожидая продолжения.

– А ты по-прежнему держишься за Уина, – продолжала Джессика. – И до сих пор не расстался с Эсперансой. Что-то я не вижу никаких перемен.

– Перемен хоть отбавляй, – заметил Майрон.

В кабинет вошла Эсперанса, все еще хмуря брови.

– У Отто Берка деловая встреча, – сообщила она.

– Позвони Ларри Хэнсону.

Эсперанса поставила перед Джессикой кофе, скривила губы и вышла. Джессика заглянула в чашку и сказала:

– Как ты думаешь, она не плюнула в кофе?

– Все может быть, – ответил Майрон.

Джессика отставила чашку. Майрон обошел стол и уселся в кресло. Стена за его спиной была увешана афишами мюзиклов. Майрон побарабанил пальцами по столешнице.

– Я хочу извиниться за вчерашнее, – произнесла Джессика. – Я собиралась застать тебя врасплох, слепить тепленьким. У меня не было другого выхода.

– По-прежнему стремишься владеть инициативой?

– Видимо, да. Старая привычка.

Майрон пожал плечами, но промолчал.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Джессика.

Майрон молча ждал.

Джессика глубоко вздохнула.

– Полиция утверждает, что мой отец был убит при попытке ограбления. Я этому не верю, – начала она.

– Чему же ты веришь? – спросил Майрон.

– По-моему, это убийство как-то связано с исчезновением Кэти.

Ее слова ничуть не удивили Майрона.

– Почему ты так думаешь? – спросил он.

– Полиция считает это совпадением, – просто ответила Джессика. – Я не очень-то верю в совпадения.

– А что по этому поводу говорит приятель твоего отца, как бишь его?..

– Пол Дункан.

– Он самый. Ты беседовала с ним?

– Да.

– Ну и?..

Джессика принялась постукивать ступней по полу. Это была еще одна ее старая привычка, подсознательная и весьма надоедливая. Наконец она перестала стучать и сказала:

– Полу тоже кажется, что это было ограбление. Он изложил обстоятельства преступления, упомянул о пропавших деньгах и драгоценностях. Он был объективен и безупречно логичен, а это никак не вяжется с его характером.

– То есть?

– Пол Дункан – горячий, вспыльчивый человек. Его лучшего друга убили, а он совершенно спокоен. Это на него не похоже. – Джессика умолкла и завозилась в кресле. – Тут что-то неладно, – добавила она. – Я не в силах объяснить происходящее.

Майрон молчал, поглаживая подбородок.

– Как тебе известно, мы с отцом никогда не были близки, – продолжала Джессика. – Любить его было не так-то просто. Мертвецы значили для него гораздо больше, чем живые существа. Он свято чтил идеал семьи, но до осязаемых поступков у него не доходили руки. И все же я намерена доискаться правды. Ради Кэти.

– А как она уживалась с отцом? – спросил Майрон.

Джессика на мгновение задумалась.

– В последнее время – лучше. Когда мы были маленькими, она чуралась отца. Кэти была маменькиной дочкой, вечно держалась за юбку матери и хотела походить на нее во всем. Но когда Кэти исчезла, я вдруг поняла, что она была куда ближе к отцу, чем к матери. Он был убит горем, его терзали навязчивые идеи. И это еще слабо сказано – мы все горевали, но с отцом творилось что-то страшное. Он полностью переродился. Он всегда был скромным патологоанатомом и не любил гнать волну. Но с исчезновением Кэти отец пустил в ход все свои связи, чтобы заставить полицию вести поиски круглые сутки. Он превратился в одержимого, обвинял полицию в бездействии, даже затеял частное расследование.

– Нашел что-нибудь?

– Нет. Насколько мне известно, ничего.

Майрон отвел взгляд и посмотрел на дальнюю стену. Кадр из кинофильма братьев Маркс «Ночь в опере». С афиши безмолвно взирал Граучо.

– Что такое? – спросила Джессика.

– Ничего. Продолжай.

– Собственно, я уже все рассказала. Могу лишь добавить, что в последние недели жизни отец вел себя крайне странно. Постоянно названивал мне, а ведь обычно мы разговаривали от силы трижды в год. Он говорил каким-то слезливым голосом; создавалось впечатление, будто он играет роль идеального папочки, у которого вдруг проснулись нежные чувства. Я не могу сказать, была ли это серьезная перемена характера или временное помутнение рассудка.

Майрон молча кивнул и вновь отвел глаза. Джессике показалось, что ему скучно, но тут Майрон тихо спросил:

– Как ты думаешь, что случилось с Кэти?

– Не знаю.

– Полагаешь, она мертва?

– Я… – Джессика запнулась. – Мне очень ее не хватает. Я… мне претит сама мысль о том, что она погибла.

Майрон еще раз кивнул.

– Чего же ты от меня хочешь? – спросил он.

– Займись этим делом. Попробуй выяснить, что происходит.

– Если, конечно, что-то происходит.

– Разумеется.

– Почему ты обратилась именно ко мне?

– Не знаю, – после короткой заминки отозвалась Джессика. – Я подумала, что ты мне поверишь и захочешь помочь.

– Я помогу тебе, – сказал Майрон. – Но пойми одну вещь: в этой истории замешаны мои деловые интересы.

– Кристиан?..

– Я его агент, – продолжал Майрон. – Я в ответе за его благополучие.

– Он по-прежнему тоскует по моей сестре, – заметила Джессика.

– Да.

– Как у него дела?

Лицо Майрона оставалось бесстрастным.

– Все в порядке.

– Кристиан славный парень. Он мне очень нравится.

Майрон кивнул.

Девушка выбралась из кресла и подошла к окну. Майрон отвернулся. Он был не в силах подолгу смотреть на Джессику, она это прекрасно понимала и мучилась сама. С высоты двенадцатого этажа она смотрела на Парк-авеню. Внизу таксист в тюрбане грозил кулаком старухе с тростью. Старуха размахнулась, огрела палкой водителя и бросилась прочь. Таксист повалился на асфальт. Тюрбан продолжал сидеть на его макушке как приклеенный.

– Ты никогда не умел прятать от меня своих чувств, – сказала Джессика, не отрывая взгляда от окна. – Что ты скрываешь?

Майрон молчал.

– Майрон…

Его выручила Эсперанса, без стука распахнувшая дверь.

– Ларри Хэнсона нет в конторе, – сообщила она.

Вслед за Эсперансой вошел Уин.

– Я узнал об этом журнале одну интересную вещь… – начал он, но, увидев Джессику, тут же умолк.

– Привет, Уин, – сказала Джессика.

– Здравствуй, Джессика Калвер. – Они обнялись. – Господи, ты выглядишь просто потрясающе! Недавно мне попалась статья, в которой тебя называют сексуальным символом американской литературы.

– Я бы не советовала тебе читать такую ерунду.

– Этот журнал лежал в приемной моего дантиста. Клянусь!

Возникшую вслед за этим неловкую паузу прервала Эсперанса. Она указала пальцем на Джессику, потом прижала его к губам, призывая к молчанию, и выпорхнула из кабинета.

– Ведьма, – пробурчала Джессика.

Майрон поднялся на ноги.

– Где ты остановилась?

– У матери.

– Номер телефона прежний?

– Да.

– Я позвоню тебе позже, а сейчас я должен уйти вместе с Уином.

Джессика взглянула на Уина, и тот в ответ улыбнулся. На его лице, как всегда, ничего нельзя было прочесть.

– Сегодня после обеда я встречаюсь со своим редактором, – сказала Джессика. – А вечером буду дома.

– Вот и славно. Я тебе позвоню.

Все молча стояли. Никто не знал, как следует распрощаться. Обменяться рукопожатиями? Поцеловаться?

– Нам пора, – произнес наконец Майрон и обошел Джессику стороной, держась подальше. Уин посмотрел на девушку и пожал плечами, как бы желая сказать ей: «Тут уж ничего не поделаешь». Джессика провожала мужчин взглядом, пока они не скрылись за дверью. Бэтмен и Робин Гуд отправились совершать подвиги. За ними ушла и Джессика. Они с Майроном виделись уже дважды, но так и не обнялись, не коснулись друг друга даже пальцем.

Подумать только.

Глава 6

– Что ты узнал? – спросил Майрон. Уин резко повернул руль, и «ягуар» метнулся вправо. В течение десяти последних минут они не произнесли ни слова, слышалась только музыка. Уин обожал музыку из театральных постановок. Сейчас звучала ария из «Дон Кихота Ламанчского». Прославленный рыцарь пел серенады своей возлюбленной Дульсинее.

– Журнал «Укус» издает ИФП, – сообщил Уин.

– ИФП?

– Издательство «Фриволи пресс», – пояснил Уин, совершая очередной головокружительный поворот. «Ягуар» разогнался до восьмидесяти миль в час.

– Ты когда-нибудь слышал об ограничениях скорости? – спросил Майрон.

Уин пропустил это замечание мимо ушей.

– Редакция издательства находится в Форт-Ли, в Нью-Джерси, – добавил он.

– Редакция?

– Редакция, контора, называй как хочешь. Мы едем на встречу с неким мистером Фредом Никлером, управляющим издательством.

– Его матушка может гордиться своим сыночком.

– Мораль и нравственность, – пробурчал Уин. – Как мило.

– Что ты сказал мистеру Никлеру? – спросил Майрон.

– Ничего. Просто позвонил и попросил о встрече. Он согласился. Судя по голосу, вполне приличный человек.

– Вот увидишь, он настоящий принц. – Майрон выглянул в окошко. Здания проносились мимо, сливаясь в размытую полосу. – Ты, наверное, гадаешь, что Джессика делала в моем кабинете, – предположил он.

Уин равнодушно пожал плечами. Он не любил совать нос в чужие дела.

– Мы разговаривали об убийстве ее отца. Полиция утверждает, что это было ограбление. У Джессики иное мнение.

– Какое же?

– Ей кажется, будто между убийством отца и исчезновением Кэти есть какая-то связь.

– Итак, дело разрастается. А мы, значит, будем ей помогать?

– Да.

– Ясно. Значит, мы тоже видим связь между этими двумя происшествиями?

– Да, – подтвердил Майрон.

– Ну еще бы, – отозвался Уин.

«Ягуар» свернул на подъездную дорожку трехэтажного дома, который мог оказаться либо хорошим складом, либо дешевым конторским зданием. Издательство «Фриволи пресс» размещалось на втором этаже. В конторе Майрон изумленно поднял брови. Он не ожидал ничего определенного, но был удивлен тем, что логово торговца неприличным товаром может оказаться таким… безликим, что ли. На белоснежных стенах висели недорогие, со вкусом подобранные репродукции фотографий Макнайта, Фанка и Бэренса, в основном снимки пляжей, восходов и закатов, и никаких тебе обнаженных телес. Вторым обстоятельством, поразившим Майрона, была заурядная внешность секретарши, как будто сошедшей со страниц журнала для деловых людей. Ни пережженных локонов, ни грудного смеха, ни томных взоров в духе бывшей порно-звезды.

Майрон почувствовал нечто вроде разочарования.

– Вы к кому, господа? – осведомилась секретарша.

– К мистеру Никлеру, – ответил Уин.

– Сообщите ваши имена.

– Уиндзор Локвуд и Майрон Болитар.

Женщина подняла трубку, набрала номер и секунду спустя сказала:

– В ту дверь, пожалуйста.

Никлер встретил гостей крепким рукопожатием. Он был одет в синий костюм и белую рубашку с красным галстуком – ни дать ни взять респектабельный кандидат от республиканцев. Удивление Майрона все возрастало. Он ожидал увидеть массивные золотые цепочки, бриллиантовые запонки или на худой конец перстни с печаткой. Никлер вовсе не носил драгоценностей, если не считать простенького обручального колечка. У него были седые волосы и начинающая полнеть фигура.

– Этот парень здорово смахивает на твоего дядюшку Сида, – шепнул Уин.

Он был прав. Издатель журнала «Укус» действительно был очень похож на родственника Майрона Сиднея Гриффина, известного в пригородах врача-ортодонта.

– Прошу вас, садитесь, – сказал Никлер, возвращаясь к столу. – Я был на том матче, когда ваша команда разгромила Канзас, – добавил он, улыбаясь Майрону. – Вы заработали двадцать семь очков и были признаны лучшим нападающим. Отличная игра. Просто отменная.

– Благодарю вас, – отозвался Майрон.

– С тех пор я не видел ничего подобного.

– Спасибо.

– Невероятно, потрясающе! – Никлер вновь заулыбался и покачал головой, погружаясь в воспоминания. Потом он выпрямился и спросил: – Итак, что вас интересует, господа?

– «Укус». – Майрону пришлось совершить усилие, чтобы не выдать охватившего его отвращения.

– Забавно, – отозвался Никлер.

– Что же тут забавного?

– «Укус» – издание относительно новое и очень плохо расходится. Самый неудачный ежемесячник ИФП. Мы решили подождать месяц-другой, а потом, вероятно, отправим его в корзину.

– Сколько журналов вы выпускаете?

– Шесть.

– И все они похожи на «Укус»?

Никлер негромко хохотнул.

– Да, все это порнографические журналы. Но в них нет ничего противозаконного.

Майрон протянул ему экземпляр, полученный от Кристиана.

– Когда его напечатали?

– Четыре дня назад, – тут же ответил Никлер, мельком взглянув на обложку.

– Последний номер?

– Самый свежий, он еще не добрался до прилавков. Удивительно, что вы смогли его отыскать.

Майрон открыл журнал на нужной странице.

– Мы хотели бы узнать, кто оплатил вот это объявление.

Никлер надел очки с полукруглыми стеклами.

– Какое?

– В нижнем ряду.

– Секс по телефону? Хм-мм…

– Это трудно?

– Нет, почему же. Дело в том, что это объявление не было оплачено.

– Что это значит?

– В нашей деятельности имеется некая специфика, – объяснил Никлер. – Допустим, некто звонит мне и просит поместить в порнографическом журнале объявление о телефонных услугах. Я отвечаю, что это будет стоить столько-то долларов. «Ого, – отвечают мне, – простите, но мы только разворачиваемся, такие суммы нам не по карману. Нельзя ли скостить?» И если предложение кажется мне достойным внимания, я вхожу в равную долю. Иными словами, занимаюсь продвижением продукции на рынок, а мой новый партнер обеспечивает техническую сторону дела – снимки, телефонные линии, девушки и так далее. Доходы и расходы – все пополам. Таким образом и я, и мой компаньон уменьшаем свой риск вполовину.

– Вы часто занимаетесь такими вещами?

Никлер кивнул:

– Девяносто процентов рекламы в наших журналах касаются телефонных услуг. Я финансирую около трех четвертей подобных объявлений.

– Нельзя ли узнать, кто был вашим партнером в данном случае?

Никлер внимательно изучил фотографии.

– Вы из полиции? – спросил он.

– Нет.

– Частные сыщики?

– Нет.

Никлер бросил взгляд поверх очков.

– Я мелкий предприниматель, занимаю свою маленькую нишу, и это мне по душе. Никто меня не трогает, и я никого не трогаю. Огласка мне ни к чему.

Майрон посмотрел на Уина. Судя по всему, у Никлера семья и миленький домик где-нибудь в пригороде, а соседям известно только то, что он занимается издательской деятельностью. На этом можно было сыграть.

– Буду откровенен с вами, – произнес Майрон. – Если вы не поможете нам, в дело пойдут более серьезные аргументы – газеты, телевидение.

– Это угроза?

– Ничего подобного. – Майрон вынул портмоне, достал пятидесятидолларовую банкноту и положил ее на стол. – Мы только хотим узнать, кто дал это объявление.

Никлер отодвинул купюру, и на его лице внезапно появилась раздраженная мина.

– Тут вам не кино, – заявил он. – Я не беру взяток. Если этот парень что-то натворил, я не стану его покрывать. В нашем деле и без того хватает забот. Я предпочитаю действовать открыто и честно. Никаких девчонок-малолеток, ничего противозаконного ни по форме, ни по содержанию.

Майрон вновь посмотрел на Уина и сказал:

– Я же говорил, что этот человек – сама добродетель.

– Посудите сами, – продолжал Никлер тоном, который свидетельствовал о том, что он не впервые произносит эти слова. – У меня обычное предприятие, не хуже других. Я честно вкалываю за свой доллар.

– Истинный сын Америки.

Никлер пожал плечами.

– Мне и самому не все нравится в моем деле, но бывают компании и похуже. «Крайслер», «Дженерал моторс» – вот чудовища, настоящие эксплуататоры. А я не лгу и не ворую. Я удовлетворяю запросы общества.

Майрон уже собирался бросить ехидную реплику, но Уин остановил его, качнув головой. И он был прав. Настраивать Никлера против себя было бессмысленно.

– Так вы дадите нам адрес и имя? – спросил Майрон.

Никлер открыл ящик стола и вынул папку.

– Надеюсь, у моего партнера не будет неприятностей.

– Нам нужно поговорить с ним.

– Могу я узнать, о чем именно?

– Вам лучше не знать, – отозвался Уин, впервые открыв рот за время разговора.

Никлер замялся, но, перехватив пристальный взгляд Уина, кивнул.

– Его компания называется «Эй-би-си». Почтовый ящик предприятия находится в Хобокене, номер 785. Парня зовут Джерри. Больше я ничего о нем не знаю.

– Спасибо, – сказал Майрон, поднимаясь на ноги. – И последний вопрос, если вы не возражаете. Вы встречались с девушкой из этого объявления?

– Нет.

– Точно?

– Уверен.

– Если вы передумаете или девушка все же попадется вам на глаза, позвоните по этому номеру, – попросил Майрон, протягивая Никлеру визитную карточку.

На лице Никлера застыло вопросительное выражение. Его глаза то и дело возвращались к фотографии Кэти. Наконец он собрался с силами и выдавил:

– Да, конечно.

– Ну что скажешь, – спросил Уин, когда они вышли на улицу.

– Он врет, – ответил Майрон.

– Можно позвонить? – спросил Майрон.

Уин кивнул. Его нога на педали газа даже не шевельнулась. Стрелка спидометра колебалась у отметки «75». Майрон отвернулся от мелькающих за окном строений и смотрел на прибор, словно на счетчик-таксометр во время долгой поездки.

Эсперанса взяла трубку после первого гудка.

– «Эм-Би спортс».

«Эм-Би спортс». «Эм» означало «Майрон», «Би» – «Болитар». Майрон сам придумал название компании, хотя редко пускал его в ход.

– Что слышно от Отто и Ларри?

– Ничего. Но вас ждет целая куча записок.

– От Берка или Хэнсона ничего не было?

– Вы что, оглохли?

– Я скоро приеду.

Майрон дал отбой. Отто и Ларри уже должны были позвонить. Видимо, они избегают его. Почему?

– Неприятности? – поинтересовался Уин.

– Может быть.

– Самое время размяться.

Майрон поднял глаза и тут же узнал улицу, по которой они ехали.

– Только не сейчас, Уин.

– А когда же еще?

– Мне нужно вернуться в контору.

– Дела могут подождать. Тебе надо подзарядиться, обрести равновесие и сосредоточиться.

– Терпеть не могу, когда ты так говоришь.

Уин улыбнулся и свернул на стоянку.

– А ну, вылезай. Терпеть не могу силой вытаскивать тебя из машины.

На вывеске значилось: «Мастер Кван. Школа тхеквондо». Квану было под семьдесят, и он все реже занимался с учениками, предпочитая нанимать хорошо подготовленных помощников. Сам Кван почти безвылазно пребывал в кабинете, оборудованном по последнему слову техники, в окружении четырех телеэкранов, по которым он наблюдал за занятиями. Время от времени Кван наклонялся к микрофону и что-то рявкал, пугая несчастных учеников.

Если бы мастер Кван хорошенько подзанялся английским, он, глядишь, мог бы довести свою речь до уровня пиджин-инглиш.[3]3
  Обобщенное название гибридных языков с искажением морфологического и фонетического облика английских слов; используется в странах Дальнего Востока и Западной Африки


[Закрыть] Уин вывез Квана из Кореи четырнадцать лет назад. Уину тогда было семнадцать, а мастер Кван, как казалось Майрону, говорил по-английски куда лучше нынешнего.

Уин и Майрон надели dobok – белоснежные куртки и штаны – и перетянули талии черными поясами. Уин был обладателем черного пояса шестой степени – в Соединенных Штатах такие были у каждого встречного-поперечного, хотя Уин занимался восточными единоборствами с семи лет. Майрон начал учиться тхеквондо в колледже и пока достиг лишь третьей ступени.

Они приблизились к кабинету мастера Квана и стояли в дверях до тех пор, пока учитель не удостоил их вниманием, потом отвесили поясной поклон и хором произнесли:

– Добрый день, мастер Кван.

Кван улыбнулся, не разжимая губ.

– Что-то вы раненько сегодня, – сказал он.

– Так точно, сэр, – отрапортовал Уин.

– Помощь нужна?

– Никак нет, сэр!

Кван дал команду «вольно» и повернулся к своим телевизорам. Майрон и Уин еще раз поклонились, спустились в отдельный dojang для черных поясов высших рангов и приступили к медитации, действу, вкус которого Майрон так и не сумел распробовать до конца. Уин обожал медитировать и проводил в нирване не менее часа вдень. Он принял позицию «лотос», а Майрон уселся по-индийски. Оба закрыли глаза, сложили ладони, затем воздели руки к потолку и опустили их на колени. В мозгу Майрона, словно молитвы, возникли наставления учителя. Он выпрямил спину, приподнял кончик языка, коснулся им верхних зубов и шесть секунд дышал через нос, заставляя воздух опускаться до самого дна легких, при этом грудная клетка должна была оставаться неподвижной, а работал только живот. Потом он задержал дыхание, остановил мысли и через несколько секунд выпустил воздух на счет «десять». Подождав еще несколько секунд, вновь наполнил их воздухом.