Текст книги "Мой потусторонний сон (СИ)"
Автор книги: Ханна Хаимович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 22. Под покровом
Илиана окинула взглядом лежащие на полу тела, посуду, которая все еще мелко подергивалась. Послеполуденные лучи, золотящие эту картину. Неподвижного Шессхара, прислонившегося к стене.
– В этом и был ваш план? – спросила она. – Тот, который вы скрывали? Подсунуть на свадьбу клона вместо Астазара, чтобы его накачали магическими приказами, а тем временем превратить настоящего Астазара в Потустороннего?
– В целом да, – неохотно ответил Шессхар. – Потом Астазар собирался явиться на совет герцогов и потребовать политической реформы. Он бы смог. В резервуаре скопилось достаточно магии, чтобы ему хватило сил какое-то время противостоять герцогам, магам и действию пакта. Он хотел просто убрать титул императора и превратить Акоскатскую империю в республику, федерацию. Нет императора – пакт расторгается сам собой, он заключался с четкими условиями. Магия императорской власти, а не президентской или парламентской. Это могло сработать.
– Если бы не Химерник, – закончила Илиана за него. – Ты же знал, что Феррен собирается освободить пленника и сделать свой ход. Почему не пытался помешать?
– Потому что идиот, – в сердцах бросил Шессхар. – Недооценил пленника, надеялся, что Астазар успеет раньше. Да если бы даже не успел! Будь этот пленник обычным сильным магом, Феррен бы ничего от него не добился. Кто мог знать, что это Химерник?!
Последние слова прозвучали отчаянно. Шессхар глубоко вздохнул и после паузы добавил:
– Хотя все это меня, конечно, не оправдывает.
Они помолчали.
Илиана уставилась в бледное лицо лэя Меллера и не знала, что сказать. Да, никто не догадывался, что пленник – это и есть Химерник. Кто-то, может быть, те маги, которые пленили его, уничтожили все свидетельства. В том числе в мире Потусторонних. Чтобы ни у кого не возникло соблазна освободить его раньше. Хотя какая теперь разница?
– У меня есть что-то вроде барометра магических полей, – сказал Шессхар. – По нему можно определить, когда примерно закончится откат. Сейчас поле здесь в глубоком минусе, но можно сверяться и ждать, пока выправится. Я принесу.
– Стой, – Илиана вскочила и еще раз обвела взглядом зал. Люди раскинулись на полу беспорядочно, но, кажется, никто не рисковал свернуть шею или отлежать конечности. А значит, их вполне можно было оставить. – Ты предлагаешь до утра сидеть здесь? Нет уж. Пойдем отсюда. Хоть в библиотеку, если у тебя не прибрано.
Губы Шессхара тронула слабая усмешка.
– Для вас, лэйе, у меня всегда прибрано… Хочешь составить компанию? Даже несмотря на то, что я не человек, а какая-нибудь скамейка?
– Ну хватит, – проворчала Илиана. – Если кто-то выглядит как человек, ведет себя, говорит и чувствует, как человек, то он и есть человек. Каким бы ни было его происхождение. Потусторонним давно пора прекратить ныть на эту тему.
– Я учту, – улыбка Шессхара стала шире. – Если выживу и возьму власть в мире Потусторонних, выпущу официальный запрет на нытье. Ладно, пойдем.
Они направились к двери, пробираясь среди разбросанных вещей и мусора. Из-под ног в разные стороны порскнуло сразу несколько лимонных ломтиков. Потом заколка, потом вилка.
– Остаточные колебания, – заметил Шессхар, стремительно опускаясь на одно колено и ловя вилку. Та затрепыхалась в руке. – Здесь скопилось слишком много магии. Предметы начинали превращаться в Потусторонних… Для полного превращения и зарождения новых сущностей им не хватало сил, но попытки уже начались. Ты в курсе, откуда берутся Потусторонние? Просто самозарождаются. Очевидно, из излишков магии на основе какого-нибудь предмета.
– О, – пробормотала Илиана. Хотя она догадывалась о чем-то подобном. Откуда же еще могли браться новые Потусторонние… – То есть у них не бывает детей?
– Почему? Бывают. У тех, кто особо рьяно рвется быть похожим на человека. Исключительно по желанию.
Это немного успокоило. В ближайшем будущем Илиана не планировала заводить детей, но остаться без такой возможности из-за того, что пришлось превратиться в Потустороннюю… Это пугало.
В последнее время ее слишком многое пугало.
Солнечные лучи почти покинули комнату Шессхара. Пара закатных бликов лежала на подоконнике, но через полчаса не осталось бы и их. За окном зеленел парк, похожий на вывешенный перед дворцом гигантский ковер. Илиана разглядела несколько строений – похоже, домиков садовников. Интересно, как их обитатели видят дворец?
Шессхар порылся в ящике стола и достал предмет, напоминающий обычный барометр. Только шкала делилась на две половинки, плюс и минус, как у градусника. Стрелка замерла в зоне минуса, но не на самом дне, а ближе к середине.
– Колодец памяти, – непередаваемым тоном протянул Шессхар. – Неужели нельзя было взять артефакт попроще? Для пробуждения глубокой памяти есть куча разных!
– Этот – самый сильный… Они ведь думали, что аномалия началась из-за атаки Потусторонних! То есть что это вообще не аномалия, а часть нападения! Конечно, они защищались! – вступилась за магов Илиана.
– Конечно, – повторил Шессхар. Но нападки прекратил.
– Кстати, – вспомнила Илиана, плюхаясь в кресло. – Ты видел, что исчезло Непознаваемое?
Она не знала, какое теперь это имело значение. Просто утренние события вдруг пришли на ум. События, которые еще полсуток назад казались важными, а теперь превратились в ненужную шелуху.
Шессхар неожиданно рассмеялся. Все еще улыбаясь, он сел на пол напротив Илианы, привалившись спиной к кровати.
– Видел. Это же я его создал.
– Что? – опешила она. Определенно этот день был богат сюрпризами. Они все еще не заканчивались. И даже не собирались заканчиваться.
– Это был кокон. В нем зрела копия Астазара. Копию так просто не сделать, ей нужно время, – пояснил Шессхар. – А сверху я набросил маскировочные чары, чтобы конструкция бросалась в глаза.
Маскировочные чары. Чтобы бросалось в глаза. Определенная логика в этом была – та, что рекомендует прятать вещи у людей на виду. Но все это вместе было ну очень похоже на Шессхара.
– Потусторонние о чем-то догадывались и начали рыскать по дворцу, помнишь, я просил тебя сообщать, если увидишь каких-то новых Потусторонних, – сказал он. – Но Непознаваемое они обходили стороной, думали, это просто дурацкий аттракцион придворных, чтобы щекотать нервы.
– И что это за чары, которые заставляют каждого видеть что-то свое? – протянула Илиана. А еще, вспомнилось ей, Кэрилена говорила, что никто в точности не знал, когда появилось Непознаваемое. И многие думали, что оно существовало с начала времен. Или как минимум со дня возведения дворца. Смерть бесова, а ведь это простейшая магия!
– Знаешь, точно не помню, – признался Шессхар. – По-моему, там было что-то связанное со страхами. Чем выше у тебя нервозность, тем страшнее картина, которую ты видишь. Эта штука была чем-то вроде зеркала страхов. В остальном безобидная. А что, ты видела что-то ужасное?
– Да нет, я видела зимний сад, – пробормотала Илиана. – А вот Кэрилена – статую горбуна с мертвыми свиными головами.
– О, – смутился Шессхар. – Неловко получилось.
Да уж. Более чем неловко. Он казался заметно сконфуженным, а Илиане стало грустно. Все-таки Кэрилена боялась, как бы ни пыталась храбриться. Ей было страшно при дворе – еще бы, если знать, что тебя мечтают уничтожить почти все влиятельные герцоги, станешь невротиком! Конечно, будет страшно, если ежеминутно ждать подвоха, бояться покушений и понимать, что император вряд ли сможет тебя защитить. И если Кэрилена все-таки оставалась с ним… да, наверное, это была любовь.
– Илиана, – позвал Шессхар неожиданно серьезным тоном. Она вскинула голову.
– Брось в меня чары пробуждения глубокой памяти. Пожалуйста.
– Что? Зачем?! – изумилась она.
– Хочу узнать, каким предметом я был раньше. На основе чего возникло мое тело. Что это была за дрянь – скамейка, лампочка, палка, картофельная кожура… Пожалуйста!
– А если я не смогу вернуть все обратно? – смятенно пробормотала Илиана. – Глубокая память – это все-таки… Там нужно сразу действовать. Через пятнадцать минут вещество привыкает и…
– Я понимаю. Сможешь. Ничего сложного. Ты теперь Потусторонняя.
– И что? Я не училась управлять силой!
– Ты пять лет проучилась в академии. Все то же самое. Да не бойся, это не способ суицида! Если я говорю, что сможешь вернуть, значит, сможешь. Давай! Посмотришь на этот хлам, потом расскажешь мне. Дел на пять минут.
Он переборщил с попытками обнадежить. Тоже нервничал, наверное. Побаивался того, что предстояло узнать. Как ни крути, а неприятно жить с информацией, что раньше ты был картофельной кожурой. Хотя Илиана на месте Шессхара больше опасалась бы попасть в руки неумелого мага, такого, как она сама.
Она закусила губу и подняла ладони, вкладывая в магический импульс всю свою силу.
Чары сработали намного быстрее, чем она ожидала. Колдовать действительно стало проще. Чуть успокоившись, Илиана стала постепенно направлять их, чтобы добраться до глубокой памяти. Самым сложным оказалось отрешиться от понимания, что она применяет магию не к какому-то незнакомому Потустороннему, а к Шессхару. И если что-то пойдет не так…
Полыхнула вспышка. Она разорвала наползающую вечернюю синеву, но Илиана не успела испугаться. Свет тут же рассеялся, и она обнаружила, что Шессхар исчез.
На его месте остался небольшой предмет, тускло поблескивающий боками.
Илиана подошла ближе и присела на корточки, проводя по полировке рукой. Это была старинная камера-обскура из красного дерева. На краях слабо золотились кованые уголки. Крышка выглядела потертой. На ней виднелась крошечная табличка с выгравированным именем производителя. Тогда, наверное, еще не существовало заводов или они только начинали появляться. Может быть, эту камеру изготовили в небольшой мастерской или под заказ.
Илиана склонилась к табличке и прочитала: «Мануфактура С. Т. Кэрсена».
Она застыла. На мгновение мысль о том, что нужно спешить, вылетела из головы. Мануфактура Кэрсена… Да, что-то знакомое. Когда-то дед рассказывал о мануфактуре, которую держал прадед или прапрадед… Или кто-то из еще более далеких предков. Илиана уже успела забыть. И вот теперь вспомнила.
Вздрогнув, она поспешно вскочила и принялась возвращать эффект чар обратно. На этот раз оказалось труднее. То ли сама магия была сложнее, то ли Илиана не могла сосредоточиться. Она уже успела испугаться, что опоздает, как в глаза ударила новая вспышка.
Тряхнув головой, Шессхар нетерпеливо поднял глаза.
– Ну что там?
– Камера-обскура, – заторможенно произнесла Илиана, опускаясь рядом с ним на пол. – Просто старая камера-обскура…
Ее накрывала запоздалая паника. Теперь она уже не понимала, как могла минуту назад согласиться на авантюру с пробуждением глубокой памяти. Не исключено, что Шессхар ее загипнотизировал. Так, слегка. А если бы не получилось? А если бы сработало не так или не удалось вернуть обратно? Илиану впервые напугала мысль, что она может его потерять.
– Да? – обескураженно пробормотал Шессхар. – Интересно. Спасибо.
– …Изготовленная мануфактурой некоего С. Т. Кэрсена, – закончила Илиана. – Мне рассказывали о нем. Когда-то очень давно.
– Еще интереснее, – Шессхар повернулся к ней. – Действительно. Многое становится понятным…
– Что именно? – Илиана пристально смотрела ему в лицо. Почти родное лицо с немного резкими чертами, изогнутыми губами и легким прищуром, который появлялся, когда Шессхар бывал чем-то заинтригован.
Не стоит ругаться именем того, кто создал Потусторонних. По-хорошему, его следовало бы благословить.
– Ну, например, почему мне сразу показалось, что тебе можно доверять…
– Хочешь сказать, почему ты очень скоро начал тащить меня в постель? – хмыкнула Илиана.
– Нет уж, – Шессхар даже немного рассердился. – Это другое. Доверие к семье создателя – это просто доверие. С Кэриленой я знаком дольше, чем с тобой, но она мне никогда даже не нравилась.
– А я нравлюсь? – подначила его Илиана. Хотя за сестру ей все-таки было чуточку обидно. Как Кэрилена может кому-то не нравиться? Безупречная красавица Кэрилена с ее острым умом и сильным характером!
– А тебя я люблю, – просто произнес Шессхар. – Можешь не отвечать. Я должен был это сказать.
Он улыбнулся. Но улыбка не пришлась Илиане по душе. Слишком невеселая, слишком обреченная. Будто он понимал, что завтра непременно погибнет, и решил признаться в любви напоследок. Она потянулась, чтобы пальцами стереть эту усмешку с его губ.
– Я тоже тебя люблю. Кажется.
Получилось. Усмешка стерлась. На ее месте расцвела новая, куда более радостная. Илиана улыбнулась в ответ, с удовольствием подаваясь вперед, когда Шессхар привлек ее к себе.
Он поцеловал ее осторожно, даже нежно. И, кажется, не собирался больше ничего предпринимать, чтобы не испортить момент. Но в этот раз Илиана не собиралась ограничиваться поцелуями. Время до утра было конечным. И когда наступит утро, еще неизвестно, выживет ли хоть кто-то. Так зачем откладывать?
Она слегка отстранилась и начала медленно расстегивать рубашку Шессхара, щекоча его кончиками ногтей. Он с предвкушением улыбнулся.
– Что я вижу, лэйе? Неужели сегодня я не услышу от вас «давай не сейчас»?
Он подхватил Илиану под ягодицы, ловко вскочил и вместе с ней плюхнулся на кровать.
– Включи свет, – сказала Илиана. – Хочу тебя видеть.
Вместо ответа он склонил голову к ее шее, прокладывая дорожку поцелуев до ключицы. Спустя мгновение сразу в двух углах комнаты, по обе стороны от письменного стола, зажглись лампы на желтом люминесцентном зелье.
Илиана потянула рубашку с плеч Шессхара, то лаская их, то легонько царапая. Постепенно все тело охватывал незримый огонь. Близость Шессхара кружила голову. Нужно было остаться с ним еще тогда, в тот вечер, когда они вернулись из мира Потусторонних. Теперь нетерпение стало таким сильным, что начинало мешать. Илиана чувствовала собственное учащенное сердцебиение и кончиками пальцев ловила удары сердца Шессхара. Она пропустила момент, когда он снова подхватил ее. Секунда – и она уже лежала на спине, а он неспешно распускал шнуровку платья.
– Я тоже хочу посмотреть, – прошептал он. Его руки уже скользили по нежной коже груди.
Илиана задышала чаще. Под платьем не было ни корсета, ни рубашки, покрой не предусматривал. Она могла лишь догадываться, как выглядит, когда шнуровка вот так бесстыдно распущена, края лифа отодвинуты в стороны, а по коже бегут легкие мурашки от прохлады. Но Шессхару нравилось. Это было заметно по тому, каким стал его взгляд. Илиана закусила губу. Он буквально пожирал ее глазами, в которых читался разгорающийся голод. И ее тело отзывалось таким же сладким голодом.
Потом он склонился к ее груди.
Может, Потусторонних и создали тенями, но остаток ночи с Илианой делил мужчина из плоти и крови. Живой и настоящий. Которого можно было щекотать, расцарапать ему спину, оседлать, глядя в его затуманенные глаза, пробовать на вкус и слушать бархатный полусмех-полустон. И стонать в ответ, когда он заставлял ее плавиться в его руках.
Она позволила себе делать все, что приходило в голову, и разрешила Шессхару то же самое. Это было… увлекательно. Илиана наслаждалась каждым прикосновением, у нее перехватывало дыхание, когда удовольствие становилось слишком острым. Кажется, она стонала, но поняла это, только когда сама с легким удивлением услышала собственный вскрик. Довольно громкий, надо признать. Потом еще один и еще… С каждым разом ласки становились все откровеннее, то нетерпеливые, то тягуче-медленные.
Вторая разрядка оказалась даже ярче первой. Она опустошила обоих, заставив замереть на время. Прохлада вновь лизнула разгоряченную кожу. А еще пять минут назад Илиану сжигал жар, она не чувствовала ночного ветерка, врывавшегося в приоткрытое окно.
– Знаешь… чего… нам не хватает? – пробормотал Шессхар. Илиана шевельнулась в кольце его рук. В паузах он сцеловывал бисеринки пота с ее плеча. Это отвлекало.
– Чего?
– Пары бокалов вина.
– Напиваться и развратничать. Мне нравится, – оценила она со смешком. Но смешок перешел в тихий стон на выдохе, когда ладонь Шессхара скользнула по животу, а потом по бедру. Сейчас тело отзывалось на малейшее прикосновение так, словно по нему пускали крошечные электрические разряды.
– Не напиваться. Потусторонний не может опьянеть. То есть может, но… Сейчас увидишь.
– Может, но не может. Да, я не против увидеть еще что-то новенькое, – промурлыкала Илиана и пробежалась пальцами по его спине. Теперь пришел черед Шессхара вздрагивать.
Он поднялся и нагишом прошел к письменному столу, над которым виднелись несколько шкафчиков, встроенных в спину. Илиана приподнялась на локте, любуясь его подтянутым телом. Под кожей перекатывались мышцы, сильные, но не массивные, а сухощавые, как у опасного хищника. В нем и правда было что-то от хищника, нежащегося на солнце. А может, это лишь чудилось…
– Держим вино про запас? – хихикнула она. Шессхар извлек из шкафчика бутылку и два бокала, затем обернулся. Его взгляд неспешно пропутешествовал по телу Илианы с головы до ног, так что она вдруг остро ощутила собственную наготу.
– Запасы бывают полезны.
Шессхар вернулся на кровать и разлил багровый напиток по бокалам, а бутылку поставил на пол. Илиана отхлебнула. Вино приятно согрело изнутри, на смену прохладе вновь пришел жар. Она осушила свою порцию одним махом и откинулась на подушку, забросив ноги Шессхару на колени.
Эффект не заставил себя долго ждать. В голове зашумело… но этим все и ограничилось. Или не ограничилось… Что-то определенно произошло, но Илиана не могла понять что. Раньше она не особо любила хмельные вечеринки, опьянение было ей знакомо, но не вызывало восторгов. Сейчас она не могла понять, пьяна или нет. Может быть, это легкое головокружение появилось оттого, что Шессхар сбросил с себя ее ноги, пощекотав каждую, и лег рядом. Может быть, реальность отодвинулась куда-то в бесконечную даль, потому что Илиана потянулась к нему и принялась целовать грудь, спускаясь все ниже, и от запаха его разгоряченного тела у нее повело голову, а желание разгорелось с новой силой. Может быть…
А время неумолимо бежало вперед. Отсрочка смертного приговора истекала. И Илиана все чаще тянулась то к бутылке, то к губам Шессхара, надеясь наконец опьянеть и забыться. Но не получалось.
Поцелуи приобрели вкус вина. За окном висела чернильная ночь, в которой таились чудовища. Наверное, тьма сковывала их, если они не нападали. Но за одно это их стоило поблагодарить.
Глава 23. Острие Иглы
С рассветом временное спокойствие рассеялось, как дым. Илиана вскочила, подошла к столу и с опаской посмотрела на барометр. Стрелка подобралась непозволительно близко к нулю. Хотелось схватить ее и открутить назад. Пусть мир полежит в коме еще немного.
Жаль, что это не помогло бы.
Мир был в коме, а Химерник все это время бодрствовал. Оставалось догадываться, что он успел натворить. Можно ли восстановить все или миру предстояло необратимо измениться. Можно ли победить Химерника или он стал неуязвимым, а часы уже отсчитывали последние минуты жизни жалких букашек, решивших пойти против него.
– Пора, – сказала Илиана. Собственный голос показался каким-то чужим, немного севшим, что ли. Странно, она ведь не так уж сильно кричала.
– Пора, – согласился Шессхар и потянулся. – В ванную идешь?
Они собрались быстро. Солнце еще не взошло, когда они спустились в церемониальный зал. Там ничего не изменилось.
В рассветной серости Илиана брела медленно, глядя под ноги, чтобы не споткнуться. Посуда, остатки еды и мебель валялись как попало, а среди них раскинулись люди. Многие, наверное, дорого бы дали, чтобы получить возможность вот так брести среди самых влиятельных герцогов и магов страны. Выбирать, кого убить, пока они беспомощны, а кого помиловать… По спине пополз холодок.
Но кое-что все же поменялось. Мелкие предметы теперь не разбегались в разные стороны. Наверное, это значило, что магический фон хоть немного стабилизировался.
– Доброе утро, – вдруг произнес уверенный женский голос. Илиана подпрыгнула от неожиданности. А из предутренней тени выступила незнакомая дама.
Именно дама. Она так выглядела и так несла себя, что сложно было назвать ее иначе. Черные волосы лежали волосок к волоску в замысловатой прическе, алое платье обтягивало округлые формы и огромную грудь, половина которой почти вываливалась из фигурного декольте. Пальцы венчал аккуратный алый маникюр, а лицо было классически красивым. Портил его, пожалуй, только избыток косметики.
– Привет, – ничуть не удивившись, сказал Шессхар, шедший рядом с Илианой. – Я и забыл, что ты тоже во дворце.
– Ага. Ты вечно обо мне забываешь, – без тени обиды сказала дама. Потом устроилась прямо на полу и принялась рыться в рассыпанных по ковру остатках продуктов. Выбрала большую отбивную, отряхнула от налипшей пыли и впилась зубами.
– Э-э… Кто это? – выдавила Илиана, невежливо приоткрыв рот.
– Это Акри, – сообщил Шессхар. – Так она выглядит, когда не превращается в Потустороннюю кляксу на время бала. Не обращай внимания, она всегда так себя ведет.
Акри отыскала салатницу, на дне которой оставалось немного апельсиново-бананового салата, и теперь пальцами выуживала оттуда ломтики апельсина.
– Вечно все говорят, что на меня не нужно обращать внимание, – с набитым ртом пробурчала она.
Точно. Акри. Он ведь рассказывал, что она на самом деле человек, прошедший трансформацию, и просто развлекается за счет реакции придворных на жертву мира Потусторонних. Что там еще о ней говорили? Кажется, что она писательница… Что прошла трансформацию в погоне за вдохновением…
– Приятно познакомиться, – произнесла Илиана, чувствуя себя донельзя глупо.
– Очень приятно. Хочешь апельсинчик?
– Нет, спасибо…
– Не обращай внимания, – повторил Шессхар. – Она всех провоцирует.
Акри пропустила предупреждение мимо ушей. Ей как раз попался почти целый краб.
– Почему я не встречала ее во дворце? – пробормотала Илиана. Она бы не пропустила такую занятную личность.
– Потому что я работала над книгой, – сказала Акри. – И не выходила из своей комнаты. Только на балах бывала, потому что не могу устоять перед просьбой моего зайки.
Она послала Шессхару воздушный поцелуй и принялась как ни в чем не бывало копаться в залежах посуды. Раскопки увенчались успехом, Акри добыла слегка треснутую бутылку белого вина и издала победный вопль.
Илиана выразительно покосилась на Шессхара. Тот округлил глаза.
– У нас ничего не было! – одними губами произнес он.
«Да даже если бы и было», – подумала она. Какая разница? Зато в обществе Акри никому не пришлось бы скучать.
– А о чем ваша новая книга?
Акри лишь махнула бутылкой. В этот момент послышались шаги, и в зал вошел Астазар.
– Что здесь? Аномалия еще не закончилась?
– Скоро, – Шессхар взглянул на барометр. Стрелка достигла нуля, но маги все еще не шевелились.
– Ваше величество! Привет! – завопила Акри. – Хотите куриную ножку?
Астазар дико посмотрел на нее. Илиана поморщилась, предчувствуя некрасивую сцену. Но «Зеница», подвешенная к поясу в шкатулке, молчала со вчерашнего дня. А император помолчал, яростно сжимая губы, потом мотнул головой и ответил:
– Давайте.
Взял из рук Акри золотистый куриный окорок и впился в него зубами.
Илиана почувствовала, что задыхается. Все это было совсем не то, чего она ожидала, выходя из комнаты. Все размывалось, вырывалось из стройного русла планов, разливалось за нарисованные на песке линии домыслов и сносило на своем пути любые попытки предугадать, что ждет впереди. Она думала, что, спустившись вниз, уже узнает, что делает Химерник и насколько это опасно, поймет, как предстоит с ним бороться, а может быть, и увидит, какой окажется ее смерть. А теперь вместо Химерника – Акри, а вместо смерти – завтрак грязными объедками на полу. И все та же неведомая угроза, которая никуда не ушла, по-прежнему висела над головой, но теперь еще и отодвигалась, продлевая муки неизвестности.
Один из магов, лежащих неподалеку, шевельнулся.
Опасность подразнила отсрочкой и вернулась, заставляя Илиану подобраться и внутренне съежиться.
Люди приходили в себя один за другим. Маги со стоном садились, ощупывали головы и разминали руки. Герцоги живо вскакивали и брезгливо отряхивались, обнаружив на парадной одежде пятна от масла и соусов. Все это вместе вызывало неприятную гнетущую тревогу. Слишком большой контраст. Простые люди бодры и полны сил, а маги едва шевелятся. Значит, по ним откат ударил сильнее. Или в общей свалке Химерник забрал их силы. Хотя если бы он умел забирать силы без согласия мага, то победил бы сразу. Это слегка утешало, но незначительно.
– Смерть бесова, что здесь случилось? – выразил общее мнение герцог Сиралайн. Потом взгляд его упал на Астазара, и он замер, будто увидел ядовитую змею. – Вы…
Астазар спокойно смотрел на него.
– Вы нарушили ваше обязательство! – зашипел Сиралайн, сам становясь не хуже змеи. – Вы нарушили все свои обязанности! Вас немедленно следует…
Присутствие посторонних сковывало ему язык, не давало отчитать мятежную марионетку как следует. Илиана задумалась, сколько и каких разносов Астазару приходилось выдерживать до сих пор. И вообще как проявлялось на практике лишение императорской власти. Герцоги говорили ему, как себя вести, а он не мог поспорить? Или им не нужно было даже ничего говорить, просто дать поручение какому-нибудь магу, и тот настраивал Астазара, как живой механизм?
– Поговорим позднее, – властно сказал император. – Лэй Сиралайн, будьте добры, уведите из зала всех, кто не является магом. Пусть все закроются у себя в покоях и закроют окна ставнями. На свободе гуляет сильный и безумный маг, может случиться что угодно.
Он намеренно опустил титул Сиралайна, назвав того просто «лэй». И в придачу дал поручение, достойное дворецкого или даже старшего лакея. Герцог пару раз раскрыл рот – но сразу закрыл его, не найдясь что ответить. Потом метнул на Астазара яростный взгляд, видимо, решив разобраться с ним позднее, и побрел к остальным придворным, поскальзываясь на остатках продуктов.
Илиана отвернулась от этой картины. Пока она, как зачарованная, наблюдала за метаморфозами императора, Шессхар успел собрать вместе магов из Тайной канцелярии. Противники Феррена стояли напротив его сторонников и мрачно их изучали. Возможно, пасмурное выражение на их лицах отчасти вызывалось тем, что сторонникам досталось место у стены. Об нее можно было опереться. Когда нет сил, а ноги едва держат, без этого не обойтись.
– Чары глубокой памяти, – втолковывал Шессхару лэй Меллер, – можно отменить не позже, чем через пятнадцать минут после их наложения. Прошло почти двенадцать часов. Они не смогут их отменить, как бы ни пытались. Я сомневаюсь, что они вообще смогут хоть что-то сделать сегодня.
– Я знаю о чарах, – сказал Шессхар. – Мне нужно вернуть не память, а энергию, полученную при уничтожении Потусторонних. Их развеяли с помощью артефакта. Я в жизни не поверю, что у артефакта нет дополнительного действия. К примеру, сохранять энергию в каком-нибудь резервуаре.
– С чего бы? – скривился один из сторонников Феррена. – Это просто артефакт пробуждения глубокой памяти. А не машина для убийства Потусторонних, с резервуарами и прочим.
– Потому что, будь это машина, вы бы давно использовали ее по назначению? Прекратите отпираться. Вы сами не видите, что Байен Феррен использовал и вас, и их? – Шессхар посмотрел на него, как на кусок грязи. Наверное, успел основательно выйти из себя. Потом кивнул на тех, кто пытался сражаться с Химерником во вчерашнем побоище. – Потусторонние на вас не нападали. Аномалия началась не из-за того, что они атаковали мир людей, а оттого, что нарушилось магическое равновесие. Само собой оно не наладится!
– Почему я должен слушать лекции от этого клоуна? – протянул другой маг, тощий, разряженный и манерный. – Пойдем отсюда. Лэй Феррен вернется и…
Лэй Феррен. Вернется.
Илиана только сейчас поняла, что Феррен исчез. Куда, смерть бесова, он мог подеваться? Она начала озираться, но уже понимала, что не увидит главу Тайной канцелярии. Иначе он стоял бы здесь. А ведь Химерник ушел без него! И маги очнулись всего минут десять назад. Когда Феррен успел улетучиться?
Потом на смену изумлению пришел еще больший ступор. Она с ужасом поняла, что маги просто не слышат, что им говорят. Для них не происходит ничего страшного. Даже аномалию можно переждать. А Химерник… ну мало ли что нес какой-то сумасшедший? И мало ли о чем тут разглагольствует этот клоун-распорядитель, которого можно вообще не слушать? О мерзлое пекло!
– Да заставь их, – посоветовала она Шессхару. В ответ получила несколько злобных взглядов от сторонников Феррена.
Не только Химерник существовал в плену иллюзий. Такие же узы, только куда более сильные, сковывали разум как минимум половины магов.
– В окно посмотри, господин придворный маг, – рявкнул Шессхар. – Нравится? Так и будешь висеть в воздухе, пока другой клоун не придет и не прихлопнет тебя, как муху. Аномалия не рассеется сама по себе!
– Мы готовы попробовать без них, – подал голос один из противников Феррена. – Да, у Колодца памяти есть резервуар для сбора энергии памяти. Лэй Меллер, если вы нам поможете…
И Илиана увидела, как пожилой преподаватель чуть заметно выпятил грудь, а глаза у него загорелись. Все-таки лэю Меллеру недоставало поста главы Тайной канцелярии. Может быть, вся его любовь к древним философам, мастерам болезненного юмора и странных афоризмов, появилась именно из-за этого. Потому что половина их странных афоризмов сводилась к одному. Человек – прах, все его усилия – грязь, что бы он ни делал, он не прав…
Маги направились к Колодцу памяти. Чаша стояла там, где ее оставили. К счастью, Феррен не утащил ее с собой. За лэем Меллером пошли многие – больше половины, пожалуй! У стены остался примерно десяток самых враждебных. Илиана надеялась, что их сила не понадобится.
Маги встали вокруг чаши и положили руки на горлышко. И над ним тут же завихрился красноватый туман.
Кажется, и правда оставалась надежда обойтись без остальных.
Туман становился все гуще, ложился кольцами уже по всему залу, поднимаясь под потолок. Пол мелко затрясся, и дрожь усиливалась, почти как при вчерашней аномалии. А дым все вился. Он словно накапливался, как накапливается газ, прежде чем взорваться. Но каким будет этот взрыв…
Взрыва не произошло. Вся алая туманная масса просто содрогнулась и мгновенно втянулась в стены. Секунду спустя Илиана увидела красный ореол за окном. Энергия вырвалась за пределы дворца.
Еще через миг все исчезло. А в движение пришел уже не дворец, а мир, стоящий вертикально.
Зеленый ковер сада шевельнулся. По нему покатились волны, точно ковер превратился в озеро, в центр которого кто-то бросил камень. От крошечного на расстоянии домика садовника брызнули обломки такой же крошечной крыши – алая черепица напоминала кровь. Илиана до боли сжала руки. Если то же самое сейчас творится во всем городе, во всей империи… сколько будет жертв? Выживет ли Кэрилена? Что будет с матерью и ее мужем, лэем Пейераном?
