Текст книги "За небесной рекой (сборник)"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 105 страниц)

Джошуа огляделся вокруг – из стен туннеля торчали куски труб и проводов. Большую часть облицовочного металла и пластика кто-то давно содрал и унес с собой.

Кузнец прошел под зазубренным концом вентиляционной трубы и услышал странный шум. Он насторожился. Ничего. Потом шум возник снова – на пределе слышимости. Пластик в вентиляционной трубе стал хрупким, отчего голоса казались какими-то тонкими и одновременно пыльными. Он нашел металлическую канистру и встал на нее, чтобы расслышать получше.

– Сбег… – эхо подхватило один из голосов.

– … не… то не мой, не был…

– Проклятая вонюка!

– Ниче не… делать…

Голоса смолкли. Канистра не выдержала веса Джошуа, и он свалился на твердый пол, громко вскрикнув. Поднявшись на ватные ноги, побрел дальше по туннелю.

Свет стал тускнеть. Джошуа осторожно шагал по щербатому темному полу туннеля, стараясь не наступать на отвалившиеся куски труб, кафеля, бетона и змеящиеся оплетки проводов. В тусклом свете копошились какие-то существа: насекомые, мелкие грызуны. То, что издали походило на перевернутый барабан, оказалось огромной улиткой в два размаха руки, передвигающейся на светящихся ножках длиной с голень Джошуа. Белые глазки на стебельках смотрели вверх – кто знает, какие мысли таились в голове чудища. Теплый неприятный запах коснулся ноздрей Джошуа: сбоку к улитке прилипло полуразложившееся тело большого жука.

Через сотню ярдов пол снова прогнулся вниз. От луж, бетона и грязи поднимался отвратительный запах – шагать по этой мерзости ногами, обутыми лишь в легкие сандалии, совсем не хотелось.

Беглец уже начал жалеть о своем опрометчивом поступке. Как он теперь покажется в деревне? Как посмотрит в глаза людям? Кисе? Рейнольду? Кузнецу придется замаливать свою вину починкой корыт и сломанных в гневе прилавков.

Он остановился и прислушался. Где-то впереди шумел водопад. Грохот воды заглушал остальные звуки, но все-таки до Джошуа долетали обрывки какого-то спора. Мужские голоса звучали на высокой ноте. Звуки приближались.

Джошуа отошел от центра туннеля и спрятался за большущей трубой.

Кто-то уверенно бежал по туннелю, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Незнакомца преследовала четверка – Джошуа заметил, как в руках их сверкнули ножи. Бегущий промчался мимо Джошуа, заметил его, споткнулся и рухнул прямо в черную грязь. Джошуа оттолкнулся от трубы и поднялся на ноги, собравшись сбежать. Неожиданно рука, которой он держался за стену, ощутила дрожь. Земля и камни посыпались на кузнеца, сбили с ног. В отдалении послышались вопли и тут же смолкли. Джошуа задыхался от пыли и отчаянно размахивал руками, пытаясь выбраться наверх.

Свет погас. Осталось только зеленоватое болотное свечение. Над призрачным прудом скользнула тень. Джошуа напрягся, ожидая нападения.

– Кто? – спросила тень. – Давай сказай. Больно не буде.

Казалось, голос принадлежал парню лет восемнадцати или девятнадцати. Он говорил на каком-то диалекте английского. Это был не тот язык, который Джошуа выучил во время визита в эксполис Винстон, однако он кое-что понимал. Джошуа подумал, что это тот искаженный английский, на котором изъясняются Преследователи, но в эксполисе Ибриим они никогда не появлялись. Вероятно, они идут по пятам за городом…

– Я бегу, как и ты, – ответил Джошуа на винстонском диалекте.

– Тут я, – ответила тень. – В задницу меня пнул, вот что. Как мене научали, так и гаврю. Кто звать?

– Что?

– Кто имя? Ты.

– Джошуа.

– Джешу-а. Иберим.

– Да, эксполис Ибриим.

– Так нет далеко. Подымайся. Отвести тебя взад.

– Нет, я не заблудился. Я убегаю.

– Не надоть остаться. Жуки кусаться сильно, тебя больше, чем они меня.

Джошуа медленно стер пыль со штанов своими мощными руками. Земля и камешки посыпались вниз – туда, где были похоронены четверо парней из погони.

– Медленный, – заявил парень. – Медленный, нет? Мозги болят? – Подошел поближе. – Я понял. Ты медленный.

– Нет, просто устал, – сказал Джошуа. – Как отсюда выбраться?

– Вот там, потом туда. Видеть?

– Почти ничего не вижу, – ответил Джошуа. – Тут слишком темно.

Юноша снова подошел к нему и положил прохладную влажную ладонь на плечо Джошуа.

– Большой, ты. Узко, не влезешь. – Рука сжала мышцу.

Потом тень отступила. Глаза Джошуа начали привыкать к темноте, и он сумел разглядеть, что юноша очень худ.

– Как тебя зовут?

– Не значимо. Идить за мной, сейчас.

Юноша повел Джошуа к холму из обломков и начал его осматривать в поисках прохода.

– Пусь. Етот дорог.

Джошуа вскарабкался вверх по куче хлама и протиснулся в дыру, задев спиной керамический потолок. Другая половина туннеля была совсем темной. Юноша негромко выругался.

– Весь труба, – сказал он. – Сторожко ходить теперя.

Лужи на полу люминесцировали, свет шел от личинок насекомых. Некоторые достигали фута в длину, другие были совсем маленькими и сгрудились в бликах тусклого света. Постоянно слышались неприятные хлюпающие звуки, шелест щупалец и щелканье клешней. От отвращения Джошуа передернуло.

– Ш-ш-ш, – предупредил его спутник. – Неболок тута, юг идйть, про звук.

Джошуа ничего не понял, но постарался шагать еще осторожнее. Земля и осколки облицовочных плиток падали в воду, хитиновый хор жаловался.

– Двиря тута, – сказал юноша, взяв Джошуа за руку и положил ее на металлический рычаг. – Открыть, потом идить. Понил?

Люк со скрежетом открылся, и ослепляющий свет залил туннель. Множество маленьких существ метнулось в спасительную тень. Джошуа и юноша вышли из туннеля и оказались в ярком свете дня посреди разрушенной комнаты. Растительность проникла во влажное помещение, разукрасив останки труб, клапанов и приборных щитков. Когда юноша захлопнул люк, Джошуа поскреб рукой металлический куб и легко снял мох. На металле были выгравированы четыре цифры: 2278.

– Не пальцай, – предупредил юноша.

У него были большие серые глаза и изможденное бледное лицо. В глаза бросалась его поразительная худоба. Волосы, ржаво-оранжевого цвета, свисали со лба и почти закрывали уши. Под рваной жилеткой Джошуа заметил татуировку. Юноша потер ее рукой, заметив интерес незнакомца, на коже остались следы грязи.

– Моя клейма, – пояснил юноша.

«Клеймо» представляло собой блестящий оранжево-черный круг со вписанным в него квадратом, разделенным диагоналями. Треугольники, постепенно уменьшаясь, превращались в точки, создавая колышущийся, словно живой, симметричный рисунок.

– То поставлено давноть тута. Мандала.

– Что это такое?

– Парни бежут меня, на которые ты неболок сронил, меня не слыхат, так вот я ты говоря, шо етот полис, двиря 'туды вверх. – Он рассмеялся. – Ени гаврят: «Никому никода идить полис, небольше, никода».

– Мандала – это город, полис?

– Десять, пянацать ли от здесь.

– Ли?

– Келомет. Ли.

– Ты говоришь еще на каком-нибудь языке? – спросил Джошуа, лицо которого напрягалось от бесконечных попыток превратиться в лингвиста.

– Ты ибрит уметь? Токо без пользы тута. У меня англиз луше.

– Да?

– Я могу… пробовать… так, если эта луше. – Он покачал головой. – Только лопну, если долго будуть.

– Может быть, лучше всего помолчать, – предложил Джошуа. – Или ты будешь подавать мне знак, когда перестанешь меня понимать. Ты нашел способ проникнуть в полис?

Кивок.

– Который называется Мандала. Ты можешь туда вернуться и взять меня с собой?

Он покачал головой, нет. Улыбнулся.

– Секрет?

– Нет секрет. Там большой машин… машин приказат мене никода не возвернутся. Ето прилепит мне на тел. – Он коснулся своей груди. – Швырнут меня вона.

– А как тебе удалось проникнуть туда?

– Двиря? Ета большой полис, она ходит посля иссоще… снимацца с места, когды уже на почве не может житя, много отсюда ли, и расселася на верх места, где туннеля выходит в центр самая. Мне та дорог знакомая, так вот я ходит туды и назад, сразу посля… посля. На моя… – Он хлопнул себя по заднему месту. – Не одна раза получил.

Рухнувший потолок комнаты – или неболок, как его называл парень – образовал нечто, напоминавшее лестницу, от дальней стены до самой поверхности. Они поднялись по ней и остановились, неуверенно оглядываясь по сторонам. Джошуа был с ног до головы покрыт темно-зеленой грязью. Он попытался счистить ее руками, но грязь крепко пристала к коже.

– Може какая найтить сырость, плескатися.

Приток реки Хеброн, стекающий с предгорий Арата, сверкнул между зелеными водорослями в полумиле от выхода из туннеля. Джошуа начал лить пригоршни мутной воды себе на голову. Юноша погрузился в воду и принялся барахтаться в ней, так что вокруг него закипела пена. Он вдруг стал похож на щенка, в жару забравшегося в речку; по его щекам стекала грязь.

– Плохо отходит, – проворчал Джошуа, натирая кожу пригоршней водорослей.

– Зачем ты интересуешь мест, куда ходить никто?

Джошуа покачал головой и не ответил. Он закончил мыть тело и опустился на колени, чтобы намочить ноги. Прохладное дно протоки устилали песок и галька. Он поднял голову и взглянул на четкий абрис Арата, очерченный заходящим солнцем.

– А где находится Мандала?

– Нет, – ответил юноша. – Мой полис.

– Он тебя выгнал вон, – заметил Джошуа. – Почему не дать возможность попробовать кому-нибудь другому?

– Кто-тот уже пробал, – сообщил юноша, и глаза его сузились. – Ени пробал и войтить нутрь, не в моя двиря они идить. Ени – она – одна дефк, и больше никто – войтить бес труд. Мы удивилися. Мандала ей не остановил.

– Я бы хотел попытаться.

– Етот дефк, она особый, она как в легенда. Год назад туда идить, и Мандала ей пускал. Може, ты тоже особый, так думашь?

– Нет, – признал Джошуа. – Город Меса Ханаан не впустил меня.

– Тот, что гулять имеет, вчира рано?

– Что?

– Гулять, снимацца с места. Етот Мейз Каин, вспоминашь?

– Я знаю.

– Он тебе не пускал, разве Мандала другая?

Джошуа вылез из реки и нахмурился.

– Как тебя звать? – спросил он.

– Мой, мой говорить не настоящий имен, или дьявол ташшит. Для тебя мой имен будет Худой.

– Худой, откуда ты взялся?

– Как и дефк. Мы идить, следовать за полис.

– Преследователи городов? – По мнению жителей Ибриима, все Преследователи были безжалостными дикарями. – Худой, ты не хочешь вернуться обратно в Мандалу, не так ли? Ты боишься.

– Это как, боишься? Это значить страшим?

– Вот-вот, как, например, когда видишь какое-нибудь чудище.

– Не бывает для Худого, я бутто кожистый весь, как со змеиной шкуры, тыкни пальцой, и подпрыгать я, не протыкнешь сквозь.

– Худой, ты прикидываешься. – Джошуа протянул руку и вытащил своего собеседника из воды. – Кончай всю эту чушь и говори на нормальном английском. Ты ведь его знаешь!

– Не! – запротестовал юноша.

– Тогда почему ты почти все слова, за исключением своего имени, говоришь неверно, а еще меняешь порядок слов в каждом предложении? Я не дурак. Ты фальшивка.

– Эсли Худой вракать, пускай ноги сворачиваться, а сам лопнуть! Как рождался, так и говорить етот языка! То я, никакой не фальшив! Пусти! – Худой лягнул Джошуа в щиколотку, но только ушиб большой палец.

Он завопил, и Джошуа швырнул его обратно в ручей. Потом Худой подхватил свою одежду и собрался уходить.

– Никто, никода так не обращацца с Худой! – заявил он.

– Ты мне лжешь, – упрямо повторил Джошуа.

– Нет! Хватит. – Худой встал и поднял руки. – Ты прав.

– Вот именно.

– Но не совсем. Я из Винстона, и говорю, как Преследователь. Кстати, говорю правильно.

Джошуа нахмурился. Худой вдруг перестал походить на юношу.

– Зачем ты пытался меня обмануть? – спросил Джошуа.

– Я свободный следопыт. Пытаюсь фиксировать перемещения Преследователей. Они совершают набеги на поля вокруг Винстона. Несколько раз меня чуть не поймали, и я попытался убедить негодяев, что принадлежу к их клану. Когда их завалило, я подумал, что ты из их шайки. Я сразу начинаю так говорить, когда мне грозит опасность.

– У жителей Винстона нет такой татуировки, как у тебя.

– Я действительно пробрался в город, но он выбросил меня вон.

– Ты по-прежнему отказываешься отвести меня туда?

Худой вздохнул и вылез из ручья.

– Мне это не по дороге, я возвращаюсь в Винстон.

Джошуа внимательно посмотрел на Худого.

– А тебя не удивляет, что ты вообще сумел проникнуть в город?

– Нет. Я придумал один трюк.

– Люди не глупее нас с тобой в течение многих веков пытались это сделать, но их всех постигла неудача. Почему же тебе повезло?

Худой натянул свою рваную одежду.

– А зачем тебе нужно в город? – ответил он вопросом.

– У меня есть на то причины.

– Ты совершил преступление в Ибрииме?

Джошуа покачал головой.

– Я болен, – ответил он. – Ничего заразного. Но мне сказали, что город может вылечить меня, если я сумею туда пробраться.

– Я встречал таких, как ты, – заявил Худой. – Только у них ничего не вышло. Несколько лет назад Винстон послал в город целую процессию раненых и больных. Полис ощетинился, словно бойцовый кот. Города не знают снисхождения, уж можешь мне поверить.

– Но ты ведь знаешь, как туда попасть.

– Ладно, – кивнул Худой. – Попытаемся. Это на другой стороне Арата. Ты мне понравился: с виду глуп, как насекомое, а на самом деле отлично соображаешь. И быстро. К тому же у тебя есть дубинка. Ты готов убивать?

Джошуа немного подумал, а потом покачал головой.

– Уже почти стемнело, – сказал Худой. – Давай устроимся на ночлег, а утром отправимся в дорогу.

В далекой долине, между хребтами Арата, расположился город Меса Ханаан – теперь он, наверное, называется Арат. Здесь тепло и красиво, восходящее солнце расцвело в небе, словно диадема. Джошуа устроил постель из сухих водорослей и наблюдал за Худым, который выкапывал в земле удобную нору.

Джошуа спал чутко и проснулся вместе с рассветом. Он открыл глаза и увидел на своей груди насекомое, которое осторожно пробиралось вверх, ощупывая дорогу длинными усиками. Джошуа сбросил его и откашлялся.

Худой моментально подскочил на месте, протер глаза и встал на ноги.

– Я поражен, – заявил он. – Ты не перерезал мне горло.

– А какой мне в этом прок? – спросил Джошуа и направился к реке. Свежая вода приятно холодила лицо и спину, когда он пригоршнями плескал ее на себя. Давление в промежности этим утром было не таким сильным, как обычно, но Джошуа все равно заскрипел зубами. Ему хотелось кататься среди водорослей и стонать, но он знал, что это не поможет. Однако желание не проходило.

Они выбрали тропу для перехода через Арат и пустились в дорогу. Большую часть своей жизни Джошуа провел поблизости от деревень эксполиса Ибриим; оказалось – чем дальше они уходили от него, тем сильнее становилось тревожное чувство.

На перевале Джошуа обернулся назад и увидел за спиной зеленое море равнины и кущи джунглей. Приложив ладонь к глазам и прищурившись, он смог разглядеть скопления домов, то были две деревни – Храм Исайи и Гора Мириам. Все остальное исчезло.

За два дня они перебрались через Арат и теперь шли по полям, заросшим диким овсом.

– Раньше эти места назывались Агриполис, – рассказывал Худой. – Если немного покопать, найдешь следы ирригационной системы, автоматического обогащения почвы и даже комбайны и бункера для хранения урожая – короче, то, что необходимо для ведения сельского хозяйства. Сейчас все пришло в негодность. Девять столетий они не пускали сюда людей. Наконец оборудование сломалось, а почти все живые механизмы умерли.

Джошуа кое-что знал об истории городов, расположенных вокруг Аратского хребта, и поведал Худому о Триполисе. Три города группировались на одной стороне Арата, примерно в двадцати милях от того места, где они сейчас стояли. После Изгнания один из городов почти сразу же разделился на части и умер. Другой начал движение и успешно покинул пределы Аратского хребта. Третий попытался перебраться через перевал, но его постигла неудача. Неуклюжая груда развалин до сих пор возвышалась где-то неподалеку.

Путники нашли останки города на равнине Агриполис. Они шли мимо перемычек и контрфорсов, мимо остовов огромных домов, все еще стоящих на своих высохших ногах. Иные из них достигали пятидесяти или шестидесяти ярдов в длину и двадцати в ширину и покоились на органических колесных повозках. Металлические детали истребила коррозия. Органические части истлели, лишь изредка попадались куски силикатных стен или внутренние коллоидные скелеты.

– И все-таки они не мертвы, – заявил Худой. – Я бывал здесь раньше. Некоторые даже способны чинить препятствия.

Вскоре слова Худого подтвердились, им пришлось спрятаться от огромного чудища, похожего на прозрачную цистерну, которое надвигалось на них, скрежеща исполинскими колесами.

– Это что-то из внутренней части города, – объяснил Худой, – погрузчик или перевозчик. Я не знаю обитателей города, но сердить их не собираюсь.

К вечеру они оказались в предместьях Мандалы. Джошуа присел на камень и бросил взгляд на город.

– Он совсем другой, – заметил кузнец. – Не такой красивый.

По форме Мандала напоминала квадрат и казалась не такой уж зыбкой и текучей, скорее, она была похожа на зиккурат. Цвета, доминирующие на стенах и светильниках – черный и оранжевый, – плохо гармонировали с остальными мягкими оттенками, зелеными и голубыми.

– Город очень стар. Один из самых первых, как мне кажется, – сказал Худой. – Потому и напоминает древний дуб, корявый и совсем не похожий на молодое деревце.

Джошуа потуже затянул пояс, поправил дубинку и прикрыл глаза от солнца. Дети в Ибрииме проходили специальное обучение, благодаря которому могли определять части города и их функции. Поглощающие солнечный свет знамена, что развевались над башней Мандалы, напоминали одновременно и листья дерева, и флаги. Конструкции на их поверхности сообщали о назначении города и его положении. Серебристые отражения отбрасывали тени. Прищурившись, Джошуа сумел разглядеть сады, фонтаны и кристаллические здания на верхних бульварах, взметнувшихся на целую милю над землей. Лучи солнца освещали зеленые стены, показывали то, что пряталось за ними, пронизывали арочные контрфорсы, плавно движущиеся крылья которых приводили в движение потоки воздуха. Солнце заливало внутренние залы и жилые комнаты, благодаря чему Мандала испускала удивительное свечение. Несмотря на резкость черного и оранжевого цветов, очарование города был так велико, что грудь Джошуа сжалась от желания побывать там.

– Как мы туда попадем? – спросил он.

– Через туннель, примерно миля отсюда.

– Ты говорил о какой-то девушке. Это блеф?

– Нет. Она здесь. Я ее встречал. Девушка свободно разгуливает по городу. Не думаю, что у нее есть какие-нибудь проблемы – разве что одиночество. – Худой посмотрел на Джошуа и усмехнулся. – Во всяком случае, ей нет необходимости заботиться о пропитании.

– Как она сумела проникнуть внутрь? Почему город позволил ей остаться?

– Воля городов неисповедима…

Джошуа задумчиво кивнул.

– Пошли.

Усмешка застыла на лице Худого, когда он глянул за спину. Джошуа обернулся и незаметно ослабил пояс, чтобы можно было легко выхватить дубинку.

– Кто это? – спросил он.

– Преследователи города. Обычно они держатся в тени. Видимо, сегодня, их что-то разозлило.

Человек двадцать, одетые в оранжево-черное тряпье, бежали к ним по траве. Джошуа заметил вторую группу, появившуюся с другой стороны городского периметра.

– Нам придется защищаться, – сказал кузнец. – Бежать поздно.

Худой выглядел обеспокоенным.

– Друг, – заявил он, – пришло время применить новую уловку. Мы можем войти в город здесь, а они – нет.

Джошуа не обратил внимания на этот non sequitur[13]13
  3. Вывод, не соответствующий посылкам; нелогичное заключение (лат.).


[Закрыть].

– Встань у меня за спиной, – посоветовал он.

Джошуа вытащил дубинку и занял защитную позицию, обнажив зубы в злобном оскале и наклонившись пониже, как учил его отец во время охоты на диких животных. Конечно же, это самый настоящий блеф, но вид у Джошуа был весьма устрашающим.

Худой дрожал от нетерпения; на мгновение его лицо исказил страх.

– Следуй за мной, иначе они нас убьют, – прошептал он.

С этими словами парень помчался в сторону прозрачных садов, что росли внутри границ города. Джошуа повернулся и увидел, что ряды Преследователей сжимаются вокруг него кольцом; еще немного, и они пустят в ход свои копья. Джошуа бросился на землю, и шесты с металлическими наконечниками пролетели у него над головой. Он быстро вскочил на ноги, но тут полетели новые копья – на этот раз одно из них больно задело его плечо. Джошуа услышал, как вскрикнул и выругался Худой. Один из преследователей поймал его и теперь методично наносил удары ножом в грудь. Джошуа выпрямился во весь рост и с дубинкой наперевес побежал вперед. В руках его врагов сверкнула серая сталь мечей, помеченная пятнами засохшей крови. Он отбил выпад меча, а потом одним ударом прикончил одного из противников.

– Прекратите, проклятые идиоты! – раздался чей-то громкий голос.

Кричал кто-то из шайки, возможно, главарь, потому что остальные сразу же отскочили от Джошуа. Однако один из головорезов уже держал в руке отсеченную голову Худого. Из нее сочилось что-то зеленое. Хотя голова и лишилась тела, Худой сразу на нескольких языках, включая иврит и английский Преследователей, непрерывно осыпал проклятиями своих врагов. Те в страхе побросали оружие и, спотыкаясь, побежали прочь. Парень, державший голову, в ужасе выронил ее, и сам рухнул на землю.

Джошуа остался стоять на месте, не выпуская запачканной кровью дубинки.

– Эй, – послышался приглушенный голос из травы, – помоги мне!

Джошуа нашел у себя на лбу шесть точек и нарисовал два пересекающихся треугольника. А потом медленно зашагал по траве.

– Эл и дьявол, – причитала голова Худого. – У меня рот полон травы. Подними меня.

Сначала Джошуа нашел тело юноши. Он наклонился и заметил красную, окровавленную кожу на груди, а под ней какую-то зеленую массу, сквозь которую просвечивали бледные коллоидные ребра. А еще глубже виднелись прозрачные механизмы и светло-голубая жидкость, пульсирующая в тонких трубках, окруженных органическими материалами и металлом.

Голова Худого уткнулась носом в траву, челюсти непрестанно шевелились, а волосы на затылке стояли дыбом.

– Подними меня, – сказала голова. – За волосы, если тебе противно, но подними.

Джошуа повиновался. Из носа и рта Худого сочилось что-то зеленое. Глаза моргали.

– Вытри мне чем-нибудь рот. – Джошуа наклонился, сорвал пучок травы и выполнил просьбу Худого.

– Жаль, что ты меня не послушался, – сказала голова.

– Ты из города, – заявил Джошуа, вращая головой вправо и влево.

– Перестань, у меня все кружится перед глазами. Отнеси меня в Мандалу.

– А меня впустят?

– Да, черт возьми. Я твой пропуск.

– Если ты из города, зачем тебе впускать меня или кого-нибудь другого?

– Отнеси меня туда и получишь ответ на свой вопрос.

Джошуа поднял голову на вытянутой руке и внимательно ее осмотрел. Потом медленно опустил, перевел взгляд на крытые сады, идущие по периметру города, и сделал первый осторожный шаг. Но уже в следующее мгновение остановился. Его трясло.

– Быстрее, – простонала голова. – Я истекаю.

Джошуа ждал, что город ощетинится против него, но все оставалось спокойным.

– Я встречу девушку? – поинтересовался Джошуа.

– Иди вперед, никаких вопросов.

С широко распахнутыми глазами и тяжестью в животе Джошуа вошел в город.

– Все получилось гораздо проще, чем ты ожидал? – спросила голова.

Они стояли на огромной зеленой аллее, окруженные ярким, но отфильтрованным светом, словно на дне неглубокого моря. Вокруг высились четырехгранные пилоны. Их венчали хрупкие арки, сходившиеся высоко над головой оранжево-черным куполом, похожим на знак, который Джошуа видел на груди Худого. Пилоны поддерживали четыре этажа, что выходили во двор. Галереи были пусты.

– Оставь меня здесь, – приказал Худой. – Я сломан. Кто-нибудь проедет мимо, и меня починят. Пока ты можешь свободно погулять по городу. Тебя никто не обидит. Может быть, встретишь девушку.

Джошуа с некоторой опаской озирался по сторонам.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, – заявил он. – Я боюсь.

– Почему? Из-за того, что ты ненастоящий мужчина?

Джошуа уронил голову прямо на твердую мостовую, она вскрикнула и несколько раз перевернулась.

– Откуда ты знаешь? – с отчаянием в голосе спросил Джошуа.

– А теперь ты меня запутал, – отозвалась голова. – Что я говорил? – Голова замолчала, и ее глаза закрылись.

Джошуа осторожно потрогал голову ногой. Она лежала неподвижно и помалкивала. Кузнец выпрямился, пытаясь определить, куда бежать. Лучше всего покинуть город. Ведь теперь он стал грешником. Город обязательно вышвырнет его вон. Возможно, он его заклеймит, как заклеймил Худого: Джошуа вдруг захотелось оказаться за пределами города, там, на траве, в окружении врагов, но понятных ему врагов.

Солнечные лучи указали ему путь к входной арке. Он бросился к прозрачному выходу и остолбенел: полис не выпускал его. Вне себя от ярости, Джошуа выхватил дубинку и ударил по огромным шипам. Они протяжно загудели, но легко выдержали его атаку.

– Пожалуйста, – молил Джошуа, – выпустите меня, выпустите отсюда!

Услышав за своей спиной шум, он обернулся. Маленькая колесная тележка осторожно подхватила голову Худого и поставила на настил. А потом быстро покатила прочь.

Джошуа расправил плечи и закричал:

– Я боюсь! Я грешник! Я вам не нужен, отпустите меня!

Постепенно дыхание Джошуа восстановилось, он вновь обрел способность размышлять, страх отступил. Почему город впустил его, даже в компании с Худым? Он встал и засунул дубинку за пояс. Ведь должен же существовать ответ на этот вопрос. Ему нечего было терять – в худшем случае жизнь, которая не доставляла большой радости. Радости… «Но город может эту радость вернуть, – неожиданно вспомнил Джошуа, – ведь он обладает способностью к исцелению, которую утратили люди».

– Ладно, – громко сказал Джошуа. – Я остаюсь. Будь что будет!

Он пошел по аллее, пока не оказался перед ведущим вверх коридором. По обе стороны его располагались шестиугольные двери, за которыми Джошуа нашел пустующие комнаты. В одном из больших залов путник обнаружил фонтанчик со свежей водой и досыта напился. Потом некоторое время изучал сходящиеся над головой арки, образующие свод, осторожно ощупывал пальцами канавки.

В маленькой комнате он нашел мягкий диванчик и полежал на нем, бессмысленно уставившись в потолок. Потом немного поспал. Когда Джошуа проснулся, оказалось, что и он сам, и его одежда стали чистыми. Рядом он увидел все новое – обычная для жителя Ибриима рубашка цвета хаки и короткие штаны с плетеным поясом. Дубинку не забрали. Джошуа поднял ее. С ней кто-то немного повозился – и теперь рукоять удобно ложилась на ладонь. На столе стояло блюдо с фруктами и тарелка овсяной каши. Джошуа осмелел настолько, что решился снять свою оборванную одежду и примерить новую. Она прекрасно ему подошла, и Джошуа почувствовал себя немного лучше.

– Как я могу исцелиться здесь? – спросил он у стен.

Вопрос остался без ответа. Он еще раз напился воды из фонтана и отправился дальше.

План нижнего уровня Мандалы оказался достаточно простым. Здесь, в основном, располагались торговые и коммерческие заведения; широкие коридоры не мешали свободному движению транспорта, тут же Джошуа обнаружил обширные склады и с дюжину залов, предназначенных, видимо, для конференций или собраний.

И компьютеры. Джошуа кое-что знал о них – в торговой конторе Святого Яапета сохранилась древняя карманная модель, захваченная из города перед Изгнанием. Те, что Джошуа обнаружил здесь, отличались от того, к тому же столетия забвения наложили на них отпечаток: пластик и металл начали разрушаться.

«Интересно, – подумал он, – какая их часть еще жива?»

Путник поначалу плутал в похожих друг на друга коридорах и комнатах, но вскоре обнаружил, что, поворачивая налево, смещается к центру; а двигаясь направо, оказывается возле границ города.

Джошуа всякий раз сворачивал налево. Избегая очевидных тупиков, он вскоре оказался у основания полой шахты. Пол был выложен зелеными и синими плитками, которые украшал какой-то завораживающий таинственный рисунок. Джошуа запрокинул голову и посмотрел вверх, через центр Мандалы. Высоко наверху он заметил голубоватый круг, далекий кусочек неба. По шахте со свистом гулял ветер.

Потом сверху донеслось едва слышное гудение. Точка, закрывавшая небо, постепенно начала расти, опускаясь по спирали, словно падающий лист. Джошуа разглядел крылья, корпус и голову насекомого, напоминающего стрекозу. Замедляя движение, устройство приподняло нос и остановилось перед кузнецом, зависнув на высоте нескольких футов от пола. В прозрачных крыльях отражался меняющийся узор пола.

Затем узор застыл, словно собранная головоломка. Получился некий символ – трехкрылый знак красного цвета.

Глайдер явно ждал Джошуа. Внутри оказалось просторно, Джошуа выбрал переднее сиденье. Глайдер задрожал и двинулся вперед. Голова насекомого задралась вверх, склонилась чуть в сторону и стала наблюдать за подъемом. Из передней части тела выдвинулась металлическая антенна. Легкий звон наполнил кабину. И глайдер полетел.

Вскоре движение замедлилось, и глайдер замер в зоне посадки. У Джошуа учащенно забилось сердце, когда он глянул туда, где в тысяче футов под ними осталось дно шахты.

– Сюда, пожалуйста.

Он повернулся, ожидая снова увидеть Худого. Перед ним стояло устройство, напоминающее ходячую вешалку для одежды с простым микрофоном, свисающим с тонкой шеи. Штырь потолще заменял тело, а три аппендикса внизу смахивали на передние ноги богомола. Джошуа последовал за странным устройством.

Прозрачные трубы над головой перекачивали разноцветные жидкости, будто обнаженные артерии. «Вешалка» продолжала уверенно перемещаться вперед и вскоре остановилась перед шестиугольной металлической дверью. Наклонив голову, она постучала. Дверь распахнулась.

– Сюда.

Джошуа вошел. Вдоль бесконечных проходов теснились бесчисленные конструкции, напоминающие Худого. Некоторые оставались незаконченными – механизмы и органические части торчали наружу из обнаженных торсов, лишенных рук, ног или голов. У иных были сломаны руки или виднелись следы глубоких ударов ножом. «Вешалка» поспешила дальше, Джошуа следовал за ней.

Где они находятся: в мастерской или в морге?

Он посмотрел прямо вперед и остолбенел. Расстояние оказалось слишком большим, чтобы разобрать детали. Но было понятно: фигура в конце коридора – это не то, что стоит на стеллажах. Джошуа ждал, но фигура застыла в неподвижности. Тогда Джошуа сделал шаг вперед. Фигура метнулась в сторону, словно олень. Он автоматически бросился вслед за ней, но там уже никого не было.

– Кто-то играет в прятки, – пробормотал он. – Черт возьми, в прятки!

Он рассеянно потер пах, пытаясь подавить нежданно нахлынувшее возбуждение. Однако его фантазии множились, и Джошуа, застонав, сложился пополам. Он с трудом заставил себя выпрямиться, вытянул вперед руки и попытался отвлечься.