Текст книги "Позолоченные латунные кости"
Автор книги: Глен Чарльз Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)
102
Заглянули леди из «Огня и льда». В их кильватере вплыл Джон Салвейшен.
Краш болтала без умолку.
– Это было так захватывающе, мистер Гаррет!
Майк насмешливо ухмыльнулась из-за ее плеча, молча указав жирной красной стрелкой на слово «мистер».
– Это дитя умеет петь! – объявил Салвейшен.
Что прозвучало и как декларативное заявление, и как выражение изумления.
– Ты должен написать пьесу, где много поют, – сказал я.
– И танцуют, – сказала Ди-Ди. – Я хорошая танцовщица, Джон.
Салвейшен содрогнулся. Судя по его виду, он мог растаять.
Майк продолжала потешаться. Танцы Ди-Ди, вероятно, включали в себя последовательность движений, направленных на то, чтобы остаться в чем мать родила.
– У меня была идея, о которой ты мог бы подумать на досуге, – обратился я к Салвейшену. – Предположим, ты пошлешь своих дублеров, чтобы твои пьесы ставились в других городах и поселках. Ты мог бы сделать так, что пьесы не сходили бы с подмостков годами.
Некоторое время он таращился на меня, потом ответил:
– Думаю, Тинни будет иметь успех. Она и в самом деле предана делу. Она как будто пытается забыться, погрузившись во что-то.
Он взглянул на Страфу, которая стояла внизу у лестницы, только что вернувшись с Холма. Та покачала головой, глядя на меня.
Она осмотрела девушек, ни на одну из них не взглянув высокомерно, что сделало меня куда большим ее фанатом. У нее не было проблем с общением с такого рода людьми, которых можно было найти рядом со мной. А мне приходилось делать над собой усилие, чтоб ладить с такого рода людьми, которых можно было увидеть рядом с ней.
У нас будет необычная связь.
– Вы готовы отправиться в мой дом? – спросила Страфа у Майк.
Майк кивнула.
– Мистер Салвейшен, вы уверены, что не возражаете, чтобы мы взяли карету?
– Без проблем. Я привык ходить пешком. И мне нужно поговорить с Гарретом.
Еще одна из улыбочек Майк исподтишка.
Она догадалась, что Салвейшен очарован одной из ее подопечных.
– Мы можем остановиться по дороге? – спросила она у Страфы. – Ни у одной из нас нет другой одежды, кроме той, в которой мы покинули дом.
– Конечно.
Ди-Ди и Краш были не в своих рабочих одеждах, но вкус Ди-Ди склонялся к вульгарному хламу.
– Прежде чем мы уедем, – сказала Майк и потащила меня на кухню.
Дин и Доллар Дэн потеснились и впустили нас внутрь, причем Дин начал машинально греметь чайными чашками. Он уже починил окно.
Майк крепко прижалась ко мне.
– Я польщен, но…
– Ты и должен быть польщен. Дело в Салвейшене.
– А что с ним такое?
– Он действительно настолько наивен, каким выглядит?
– О да. Более того. Он хорошо притворяется клевым парнем.
– Итак, он о нас не знает?
Я понял.
– Вообще-то знает. Он думает, что это ужасно романтично.
Майк покачала головой и слегка ухмыльнулась.
Часть меня доказывала, что не должна быть верной ни одной женщине.
– В конце концов, ты живая.
Она сдалась и сделала шаг назад.
Я не был возбужден так сильно, как она надеялась.
– В ком он заинтересован? – спросила она. – Для парней его возраста это обычно Краш. Но он обращается с ней так, будто не знает, что она женского пола.
– Он знает. Гарантирую. Но не хочет, чтобы она думала, что у него только одно на уме. Если он и заинтересуется кем-нибудь в таком разрезе, полагаю, это будешь ты.
Это я сказал от нечего делать.
– Полагаю, именно поэтому он закапал слюнями все плечи Ди-Ди, – заметила Майк.
– Он застенчивый. И не знает, как общаться с утонченной леди.
– Остряк.
– Он хороший человек, Майк. Не заводись с ним.
– Мы никогда не заводимся первыми. Это одно из моих правил.
Она уже повернулась к двери, но тут ей пришла в голову злая мысль.
– Но я позволю себе нарушить это правило – всего один раз.
Она снова шагнула ко мне, слегка раскачиваясь всем телом.
– Если ты и Виндвокер расстанетесь, заглядывай на огонек.
Хихикая, она подмигнула Дину, оттолкнулась от меня и покинула кухню.
– Если ты ее не захочешь, ее возьму я, – сказал Дин.
– Ты – старый плут.
Я подождал полминуты, чтобы перевести дух и дать стояку опасть, после чего двинулся в прихожую, чтобы попрощаться.
103
– Я должен принять участие в деле, – сказал Морли. – Я не смогу внести свой вклад, но… Это будет историческим событием.
Разговор происходил на следующий день.
Мистер Мулкар закончил чинить дверь, но она оставалась открытой в знак уважения к особому дару этого человека. У него было расстройство пищеварения. И если он ел гравий, это ничуть не помогало делу. То, что он здесь задержался, предполагало диету исключительно из квашеных бобов и тысячедневной давности яиц.
За последние двадцать с лишним часов главные действующие лица справлялись с личными проблемами, политическими проблемами, препирались из-за сфер влияния и вели себя как компания четырехлеток.
Директор и генерал Блок посовещались с какими-то высшими воинскими чинами и уговорили их не путаться под ногами, если только не начнутся беспорядки, с которыми не сможет справиться Гражданская Стража.
Люди в Кнодикале продолжали упрямиться.
Компаньоны Страфы на Холме находили предлоги, чтобы ничего не делать, хотя и согласились справиться с любым преступником, который им попадется.
Я не сомневался, что охота на ведьм – дело решенное, но пока продолжался мир.
Блок и Релвей задействовали каждого человека, чтобы держать крышку кипящего котла закрытой.
Белинда куда-то забилась, зализывая раны, дуясь, вынашивая планы кровавого возмездия – и помогая хранить мир.
Она тоже собрала все свои войска.
Битва у «Огня и льда» прошла так, как ей хотелось. Некоторые хорошие парни выжили. Все из публичного дома спаслись. Белинда была обязана своим продолжающимся существованием сверхчеловеческим усилиям Джоэла, который доказал свою любовь.
Джоэл был жив, но вряд ли должен был выжить.
Я страдал от легкого сотрясения мозга и не был уверен, где пролегает граница между реальностью и фантазией. И все равно я сел в карету, нанятую Стражей, и поехал к Высадке.
Высадка называлась так потому, что один древний исследователь впервые вступил здесь в город. Город тогда уже существовал, но был диким, языческим и нецивилизованным. Его обитатели не говорили на языке исследователя и не поклонялись его богу.
Весь район кишел Гражданской Стражей и солдатами Фракции.
– Не думаю, что это умно, – сказал я Синдж.
– Тогда отмени все.
– Шутишь. Думаешь, я тут главный? Кроме того, уже поздно.
– Ты мог бы остановить это на всем скаку, если бы предъявил резонный довод в пользу того, что лучше все попридержать, пока не будут собраны улики получше.
Чтобы я предоставил веский аргумент в пользу сдержанности? Безнадежно.
Кроме того, множество людей хотели, чтобы что-нибудь случилось. И это не должно было быть чем-нибудь хорошим, поскольку полетит шерсть.
Синдж держалась близко от меня, слева. Так же поступала и Страфа, держась справа. Она прижималась достаточно тесно, чтобы заставить меня пожалеть, что я покинул дом.
Потом она слегка отодвинулась и стала Виндвокер, Неистовым Приливом Света. Такое изменение впечатляло.
Генерал Блок, директор Релвей и Белинда Контагью находились в пределах видимости. Морли был неподалеку, окруженный своей старой командой. Джон Пружина привел дюжину самых крутых своих крысолюдей, трое из которых прикрывали Синдж и меня. Остальные вынюхивали тут и там, но в этом не было необходимости.
Воздух был неподвижным и тяжелым. Я и сам мог это чуять.
Виндвокер поплыла вперед. Синдж и я поравнялись с генералом Блоком.
– Их часовые удрали, – сказал Блок.
– Думаете, преступники тоже убрались?
Морли проскрипел что-то в нескольких ярдах от нас.
– В чем дело? – спросил я Саржа.
– Он кое-что вспоминает.
– Запах, – сказал Дотс. – И то строение впереди. Сделанное из кирпичей странного цвета. То самое место.
Кирпичи, о которых шла речь, были серыми. Большинство кирпичей в Танфере были различных оттенков красного.
Разведчики согласились: здание из серого кирпича – то самое место.
Запах стал сильнее, когда мы приблизились.
В этом запахе чувствовалась примесь смерти, заглушенная вонью мочи и фекалий.
Стража, головорезы Фракции и остальные выдвигались вперед до тех пор, пока не образовали кордон, охватывающий три с половиной стены здания. Оставшаяся часть последней стены выходила на реку и состояла из засоренных каналов с бетонными стенками, где когда-то, давным-давно, армию барок загружали со склада.
Некоторые начали пытаться расчистить ил.
– Вот что ты делаешь со своими сшитыми людьми, когда не используешь их, чтобы поджигать чужие дома, – сказал я.
– Вот. – Морли показал на маленькую сломанную деревянную дверь, которая выходила на полосу земли между каналами.
Деревянная лестница в опасном состоянии стояла у стены склада неподалеку, ведя на крышу.
– Вот где я выбрался.
– Ты вскарабкался по этой лестнице? – спросила Синдж.
– Да. До самого верха. В дождь. Я оставался на крыше полтора дня. Мне стоило бы остаться еще дольше. Они услышали, как я спускаюсь, потому что я сказал кое-что слишком громко, когда поскользнулся. У меня была фора, но я не сумел ею воспользоваться.
Жестом показав Страже, куда двигаться, генерал Блок спросил:
– А как вы вообще там оказались?
– Мы заняли все входы. Дай сигнал, когда будешь готов, – объявил Релвей.
– Этого момента я еще не вспомнил, – сказал Морли.
– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросил я. – Сможешь продолжать?
– Когда я больше не смогу держаться, я позволю Рохле понести меня на закорках.
Гражданская Стража взломала двери. Костоломы Фракции ринулись внутрь. Кто-то завопил насчет того, чтобы идиоты не забывали о чертовых цветных лампах и не проломили в темноте черепа своим друзьям!
Я посмотрел вверх.
Страфа была там, наверху, наблюдая за всей округой. Ее одежда сливалась с фоном облачного хмурого неба. Ее было трудно заметить.
Синдж подавилась.
– Что?
– Они что-то там открыли. Я должна отступить подальше. Это для меня чересчур.
Она двинулась к экипажам. Большинство крысолюдей сделали то же самое.
Джон Пружина ушел вслед за Синдж несколько секунд спустя.
– Слишком грязно.
– Слишком грязно для крысы?
Я чуял запах. В нем было все то же, что и раньше, но в сотни раз хуже.
Стража, спотыкаясь, вышла из ближайших дверей, отчаянно торопясь глотнуть свежего воздуха. Один из стражей направился к Блоку. И облевал себя.
– И в самом деле так плохо? – спросил Блок.
– Хуже, чем вы можете себе вообразить, сэр. Много хуже.
Его снова вырвало.
– Предлагаю не посылать никого туда, куда необязательно посылать, – сказал я.
Морли, используя палку как трость, спросил:
– Помнишь, как пахло во время нашего набега на гнездо вампиров?
– Да. Это может быть хуже.
Десять минут спустя пара краснофуражечников появилась, таща между собой кого-то обмякшего. Человек завопил, когда его вывели на свет.
– Вот еще кое-что, напоминающее гнездо вампиров, – заметил Морли.
Там было маловато света для тех из нас, кто привык ходить по поверхности земли.
Облака становились все плотнее. Скоро снова пойдет дождь.
Виндвокер спикировала вниз, как атакующий ястреб. Перед ней мчался луч фиолетового света.
104
Я начал вопить на Блока. В том не было необходимости. Он прихватил крепких военных и двинулся прочь.
– Скоро вернусь, – сказал я Морли.
– Не торопись. Я никуда не денусь.
То, на что нацелился луч Виндвокер, находилось в двух кварталах отсюда. Я задыхался, когда присоединился к группе.
Виндвокер стояла, поставив правую ногу на горло женщины в черном. Последняя носила серебряный парик и была верхом совершенства, полностью оправившись от моего зверства. Она была опалена, ее жестоко трясло.
– Кто-нибудь из вас может перестать пялиться на ее титьки хотя бы немного, чтобы успеть сделать что-нибудь полезное?
Я уже упоминал, насколько хорошо эта женщина выглядела, уходя и повернувшись ко мне спиной. Теперь, когда спереди на ней была разорвана вся одежда, вид был даже более поразительным.
Я перевернул ее на живот. Это помогло.
Краснофуражечники скрутили ей руки за спиной и стреножили ее.
Релвей взял ее парик. Это помогло еще больше.
– Засуньте ее в холщовый мешок, если понадобится, – сказала Виндвокер.
Она шагнула ближе ко мне, немного приглушив в себе Виндвокер и ударив меня небольшой дозой собственной магии.
– Ты хорошо справился. Я горжусь тобой. Ты можешь найти в своей постели этой ночью что-то особенное.
Оттуда, откуда мы явились, раздался громкий шум.
Виндвокер снова стала Виндвокер и всплыла вверх.
– Да! Я готова к этому, еще как!
Она метнулась туда, откуда раздавался шум, сделала петлю и нырнула. Я ринулся за ней, сопя и отдуваясь. Она ныряла и металась, как маленькая птичка, которую преследует жадный ворон.
Что-то под ней вопило и вопило.
Слова Морли о вампирском гнезде напомнили мне, что я уже слышал подобный вопль. Он коренился в мучительном осознании того, что бессмертие не оправдало возложенных на него надежд.
Щупальца метнулись к Виндвокер. Она легко от них увернулась.
Пробегая последние сто пятьдесят футов, я увидел, что у монстра свободны только два щупальца, чтобы отбиваться от воздушной атаки. Остальные щупальца держали людей, самым заметным из которых был Морли.
Несколько человек швырялись разными вещами – без особого эффекта. Никто не явился сюда, готовясь справиться с таким поворотом дел. Но чудище не могло сбежать, пока имело форму кальмара.
Я был в пятидесяти шагах от него – легкие мои горели – и желал, чтобы у меня имелись камни. Тогда я мог бы пустить в ход что-нибудь смертельное.
Виндвокер сделала быстрый ход. Она ос ы пала тварь пригоршнями точно нацеленной каменной соли.
Чудище прекратило попытки сражаться. И начало содрогаться, дрожать. Оно выпустило Морли и остальных. Я подскочил ближе, схватил Саржа за руки и потащил. Остальные парни взялись за других жертв, из которых кое-кто был сильно помят.
Виндвокер упала рядом со мной. Она снова стала Страфой Алгарда. И не дышала так же тяжело, как и я.
– У меня кончилась соль!
Она была раздражена.
– Но у тебя ее было достаточно.
Она сунула руку в мою ладонь и потащила меня вперед.
Монстр покончил с последними неистовыми, вопящими конвульсиями, за которыми последовал странный, оглушительный шум…
И расслабился, превратившись в того Натана, которого нарисовал Птица. Только выглядел он лет на двадцать, усовершенствованный громадным набором косметических ухищрений.
То был мужской эквивалент милого создания в черной коже – если не считать пропорциональных ран в тех местах, где его второе воплощение ос ы пали солью.
Блок только сейчас меня догнал. Хлопнул ладонью по плечу и встал ко мне лицом, пытаясь отдышаться.
– Мы их взяли. Наконец-то.
– Не всех. Пока не всех.
Морли, спотыкаясь, подошел и повис на Блоке. Он не мог оторвать глаз от нашего пленника.
– Я помню почти все, что случилось.
Он показал на Натана, которого связывали по рукам и ногам, несмотря на паршивое состояние его здоровья.
– Помню его. Это он меня запер. Думаю, потому что я видел, как они сводили узников с барки вон там…
Тут вид у него стал полностью растерянным.
Я задал вопрос, который беспокоил Морли:
– Что ты делал здесь посреди ночи?
– Не помню.
Но он вспомнил, едва успев договорить фразу. И это было то, что он не осмеливался обсуждать, пока рядом стоял Вестман Блок.
Пребывание рядом с рекой после наступления темноты означало контрабанду. В случае с Морли, без сомнения, – чтобы избежать пошлин на импорт.
Он продемонстрировал широкую, усталую улыбку.
– Мы выиграли этот раунд, – сказал Блок.
Его люди обмотали веревкой Натана на тот случай, если он решит вернуться к жизни.
– Но нас еще ждет работа.
105
Они выбрали меня, чтобы подняться к двери Кнодикала и спросить принца Руперта. Страфа пошла со мной.
Дверь открылась. Мы вошли внутрь.
Помимо слуг, которые нас впустили, не было видно никого из служащих. Дворец был полуразрушен. Уже годами не отпускались средства на его содержание.
Я вошел на взводе, готовый защитить свою лучшую подружку. Несколько минут спустя я уже мыслил более рационально. Я понял, кто кого будет защищать.
Слуги провели нас к принцу Руперту. Тот был полной противоположностью счастью.
Мое послание было коротким:
– Люди снаружи хотят, чтобы вы увидели кое-что, прежде чем ситуация станет еще более паршивой.
У него не было выбора. Мы видели Кнодикал изнутри. Мы бы унесли эту информацию с собой. А о том, чтобы мы вышли отсюда, позаботилась бы Виндвокер.
– Что именно?
– Вам нужно увидеть это с незамутненным разумом.
– У вас нет выбора, Руперт, – сказала Страфа. – Идите и посмотрите на то, что вы должны увидеть. А потом покончим с этим испытанием.
Принц спросил:
– Дождь все еще идет?
Принц Руперт разделил с нами нашу карету.
Мы добрались до Высадки. Множество людей генерала Блока разворачивали полевой госпиталь. Морли, Белинда и Дил Релвей все еще были здесь и путались под ногами. Все крысолюди исчезли.
Никто не приветствовал наследного принца улыбкой.
У самого Руперта тоже не имелось в запасе улыбок. Жизнь была ночным кошмаром, который наверняка должен был стать еще хуже.
Дождь пошел снова.
Когда мы приблизились, трое краснофуражечников появились из ближайшей двери с освобожденным пленником. Человек был еле жив.
Один из Стражей сказал:
– Это последний выживший, Генерал. Там еще осталась дюжина трупов.
– Бросьте их. Ваше высочество, вы чуете?
– Чую.
Принц не пытался притвориться, что не понимает.
– Внутри еще хуже. Я не буду заставлять вас это пережить. Не хочу подарить вам еще больше причин меня ненавидеть. Тут была их штаб-квартира. Тут они делали себя молодыми. В подвальном уровне есть еще одна лаборатория вроде той, что на краю Эльф-тауна, портняжная мастерская и деревообрабатывающий цех. Ниже – подвал, где они держали свои людские резервы.
К нам присоединился Релвей.
– Я велел Берри пробиться сквозь заднюю стену, чтобы мы могли затопить подвалы.
– Это должно помочь. Виндвокер, мистер Гаррет, его высочество понимает истинную чудовищность ситуации. Вы можете вернуть его в Кнодикал.
Я не входил в круг избранных лиц с общими интересами. Я был наемным работником.
– Да, сэр.
Блок и Релвей посмотрели на меня с огромным подозрением.
– Послезавтра мы откроем это для публики.
– Вы же не хотите так поступить, – сказал Руперт.
– Вы правы. Не хочу. Но я так поступлю. Я напоминаю вам, что это наследный принц Руперт провозгласил новую Гражданскую Стражу и эпоху, когда никто не будет стоять над законом.
Руперту больше нечего было сказать.
Мы вернули его в Кнодикал, после чего должны были бросить карету.
Виндвокер отнесла нас по воздуху обратно к моему дому. В ливень.
Хотя еще не было поздно, все, кроме Пенни, отправились спать. Пенни помогла состряпать на скорую руку бестолковый ужин.
Еще оставались неоконченные дела, но мне было плевать. Мне хотелось лишь набитого брюха и теплой кровати. Страфа измучилась еще сильней. Я внес ее вверх по лестнице. Мы рухнули поверх покрывал в мокрой одежде. Синдж и Дин утром поднимут ужасный шум.
106
Пару раз я просыпался, пользовался ночным горшком, сбрасывал кое-что из отвратительных мокрых одежд и снова засыпал.
После четырнадцати часов сна голод выгнал меня из постели.
Страфа продолжала спать как убитая. Она не пошевелилась с тех пор, как я ее уложил.
Ночь поведала мне насчет нее еще одну вещь. Когда она уставала, она храпела, как портовый грузчик.
Дин накормил меня заурядным завтраком. Он был рассеян, предвидя, что скоро тут соберется толпа.
– Если ты не откроешь дверь, тебе не придется с ними возиться, – сказал я ему.
– Без сомнения, так. Однако мне недостает вашей способности быть прагматично грубым.
Бормоча что-то, он отправился, чтобы открыть тому, кто стучал в дверь.
Через минуту Дин вернулся с Плейметом.
– Все обернулось не так уж плохо, – сказал я. – Найди ему работу. Как делишки, Плей?
– Удивительно прекрасно. Но мне очень нужно найти Колду. У меня почти закончилось лекарство.
– Мы выследим его, как только…
Покончив с едой, я двинулся в прихожую. Пенни стояла у глазка. Она выглядела довольно мило.
Я все еще жив. Я не потерял способности замечать такое вещи.
Пенни открыла. Вкатились Джон Пружина и Доллар Дэн. За ними по пятам следовала Синдж. Она явно ограбила канцелярскую лавку.
– Какого черта?
– У меня закончилась бумага и почти не осталось чернил. Что сказал Покойник?
– И сколько бумаги ты?.. Он ничего не сказал. Он имеет тенденцию не разговаривать во сне.
– Он проснулся несколько часов назад, Гаррет. Но он ужасно вялый – против обычного. Что ты сделал?
Внезапно она стала подозрительной.
– Я ничего не делал. Я только что встал. Так зачем тебе столько бумаги?
– Я веду записи истории семьи.
«Гаррет. Пожалуйста, присоединись ко мне».
Он вернулся! Так вот в чем заключалась разница, которую я чувствовал. Дом был просто другим, когда Покойник не спал. Хотя Синдж правильно выразилась. Покойник бодрствовал, но едва-едва.
Я шагнул в его комнату. Там горело несколько свечей. Холод был ошеломляющим.
Свет нужен был для Пенни. Она рисовала.
Тут уже успел появиться Плоскомордый; похрапывая, он растянулся в углу.
– У тебя очень хорошо получается, – сказал я Пенни. – Ты даже ухватила бородавку Саржа.
Девочка вздрогнула, но просияла. Она рисовала коллаж из лиц, восстанавливая их по памяти. Я без труда узнал каждого.
«Ты сумел справиться без меня».
Я ощутил одновременно гордость и разочарование.
– И каждую минуту беспокоился.
Воображаемая насмешливая ухмылка.
«Я так и понял. И ты еще не полностью уладил свои проблемы с женщиной».
– Это немного труднее. Я хочу поступить правильно.
«В самом деле? А может такое быть, что тебе не хочется, чтобы люди видели в тебе плохого парня, как раз когда начинаются восхваления?»
– Есть такое.
«Мистер Дотс без опаски может выйти, когда пожелает. Угрозы больше не существует. Члены королевской семьи сдали последнего преступника. Ими двигал страх толпы. Король, когда его мельком видел генерал Блок, выглядел едва на шестнадцать лет. Процесс омоложения, должно быть, крайне непредсказуем. Хотя с тех пор, как вы с мистером Дотсом впутались в это дело, он старился, король все еще остается на десяток лет моложе, чем намеревался стать. Кстати, существует возможность, что мистера Дотса схватили не потому, что он видел, как узников выгружали с барки, а потому что он мог видеть королевскую карету. В тихой заводи того, что он смог припомнить о той ночи, я нашел один проблеск, так и не замеченный и не узнанный им».
– Драматические повороты игр с возрастом? Может, это объясняет детскую комнату на складе в Эльф-тауне? Может, одну из преступниц швырнуло прямо в детство?
«Правдоподобная теория. Полагаю, дикая непредсказуемость началась тогда, когда они стали использовать тела живых. Мертвые были приблизительно в одном основном состоянии и очень похожи друг на друга, но состояние живых составляло громадный диапазон».
Это звучало хорошо, но не имело большого смысла. Я перестал слушать.
Не слушал я и Дина с Синдж, которые препирались из-за работы, ожидающей из-за намечающейся праздничной вечеринки.
В комнату Покойника вошла Страфа. Она умылась и была одета с иголочки. Ей даже не надо было включать свою девичью силу.
«Итак, полагаю, эта проблема тоже разрешилась».
Может быть. Выбор был сделан. Вопросы остались. И я все еще должен был набраться храбрости, чтобы предстать перед Тинни и рассказать ей, что она ничего больше не может поделать. Я должен был попрощаться.
Я не хотел видеть этот храбрый, печальный, смирившийся взгляд. Но я не мог отнестись с неуважением к ней и к тому, чем мы были друг для друга. Не мог просто повернуться к этому спиной.
Я хотел бы, чтобы нашелся способ остаться с ней друзьями. Но из этого для нас не выйдет ничего хорошего – не больше, чем вышло для Кеванс, Кипа и Кайры.
Старые Кости мысленно уселся поудобнее и включил весь дом и домочадцев в теплое сияние своего одобрения.
Его мальчик повзрослел.
Даже Пенни нехотя улыбнулась.
