Текст книги "Позолоченные латунные кости"
Автор книги: Глен Чарльз Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
99
Я вышел на крыльцо, толком не зная зачем.
Может, у меня было слабое ощущение, что стоит самому посмотреть, как дела, если всех наблюдателей прогнал дождь.
А может, я просто хотел насладиться стуком дождя по крыше крыльца.
Это был странный ливень, не густой, но упорный, с большими каплями.
Улица оказалась пуста. Ни людей. Ни животных. Повозки Дворцовой Охраны исчезли. Воздух был холодным и чистым. На мгновение в моем мире все стало правильным.
Вышел Дин.
– Не могли бы вы вернуться в дом? У нас проблема.
Я стиснул холодные, влажные, недавно покрашенные перила. Мне не хотелось расставаться с чувством довольства, чтобы разбираться с тем, что расстроило Дина… Что бы там ни случилось.
Мое воображение было способно охватить одну ужасную возможность. Покойник отдал душу, по-настоящему и навсегда. И с этого времени моя жизнь будет вращаться вокруг уборки четверти тонны гниющего трупа.
Дин и вправду двинулся к комнате Покойника.
– Вот, – сказал он, показав на Птицу носком правого башмака.
– Знаю. Я думал, он тоже пошел домой.
– В том-то и проблема.
– А?
– Он мертв. И очень скоро начнет вонять, какого бы холода мы сюда ни нагнали.
Я опустился на колени, чтобы взглянуть поближе.
Голос, не принадлежащий Птице, сказал мне:
– Убери свой башмак с моей спины, засранец, если только не хочешь, чтобы их уродливые зубы остались при них.
Я прикоснулся к шее Птицы. Пульса не было.
– Пенни была права.
– Очевидно. Но как они используют его после того, как он стал одним из них?
– Не знаю.
Я снова выпрямился и скользнул к двери.
– Но это кажется мне веской причиной, чтобы не спешить. Предположим, мы просто оставим мертвого Птицу лежать здесь, пока Страфа не вернется? Она будет знать, что делать. Или сможет сказать нам, кто знает, что делать.
Мертвый Птица произнес что-то противное.
Каким образом? Голоса исходили из его рта, в отличие от голоса Покойника, звучавшего в моей голове.
– Может, я поторопился, когда объявил, что он мертв. Посмотрите. Теперь он дышит.
Он и вправду дышал, но только чтобы набрать воздуху, а потом бормотать и рычать на несколько голосов: они пререкались, как лучше всего использовать труп художника.
– Просто чтобы позаботиться о том, чтобы у нас больше не случалось неприятных сюрпризов: как насчет того, чтобы его связать?
– Бельевая веревка вот там.
Дин направился к кухне.
Спорящие голоса утихли. Тело Птицы начало трястись. Потом один голос завопил:
– О, дерьмо! Что это?
Раздался еще один визг, полный чистейшего ужаса.
100
Ну вот я и влип. Моя подружка-ведьма куда-то исчезла. Мой сотоварищ крепко спал. Моя верная помощница-крысодевушка была далеко отсюда. И должно было произойти что-то такое, что мне не понравится.
Оглушительный стук донесся от входной двери. Кто-то моего роста и примерно такой же красивый только что на полном ходу врезался в переднюю дверь.
Я пошел посмотреть, кто там.
Дин завопил:
– Гаррет! – как раз когда я нагнулся к глазку.
Его воплю предшествовал нечеловеческий визг – такой неистовый, что дом затрясся до самого фундамента.
Что-то рухнуло в кабинете Синдж.
Я перестал подглядывать и ринулся на кухню.
Там тоже повсюду были разбросаны вещи, но я не стал проводить инвентаризацию.
Дин и Доллар Дэн глядели в заднее окно, на то бесплодное место, где некогда был садик с травами, когда Дин был еще достаточно молод, чтобы с ним управляться.
– Да ты, должно быть, меня дурачишь, – сказал я с совершенно непроницаемым лицом и таким же непроницаемым тоном.
Самый большой в мире и, наверное, единственный сухопутный кракен метался в этом садике, размахивая суперщупальцами и приводя все в чудовищный беспорядок, безумно поглядывая желтым глазом на закуску за стеклом.
Несколько щупалец недавно были обрублены, и из них сочился ихор, или как там называется невероятная кровь монстра? Чудовище дрожало всем телом, как собака с эпилепсией, страдающая от жутких судорог.
– Соль. Она поможет. Дин. Соль. Приготовься. Используй соль, если эта тварь сумеет просунуть внутрь какую-нибудь часть своего тела.
Я сотни раз видел старика во время стрессов. Я видел его вне себя от ярости и молча кипящим от гнева, видел надутым и сердитым. Каким я только его не видел, но никогда – открыто паникующим. Сейчас я тоже не видел, чтобы он паниковал. И Доллар Дэн не паниковал, хотя крысолюди пользуются дурной славой ненадежных созданий, когда дела принимают дурной оборот.
Дин вернулся с остатками соли. Он взял два маленьких горшка и начал распределять по ним соль.
– Что Синдж сделала с семейным арсеналом, когда ты начал вводить в дом молодняк, путающийся под ногами?
Наверху имелся чулан, который некогда мог похвастаться завидной коллекцией нелегального оружия. При последней проверке там имелись две запасные колотушки, заржавленный метательный нож, две потрепанные метлы и несколько дубинок, которые на самом деле были сувенирами. Их применяли против меня, прежде чем я их отобрал.
– Синдж ничего не сделала с арсеналом. Я сделал. Пенни очаровывают острые и режущие вещи. Опасное барахло в черном деревянном сундуке под моей кроватью.
Он хотел еще что-то сказать, но время поджимало. Еще три оглушительных удара обрушились на переднюю дверь, таких мощных, что рано или поздно дверь обещала сломаться.
А потом вспыхнет пожар.
Достать барахло из-под кровати Дина было не так-то просто. Приходилось маневрировать. Сундук был шести футов в длину, двух с половиной в ширину. И восьми дюймов в высоту. И чертовски тяжелым.
– Какого черта, старик? Ты что-то от меня скрыл? – прокряхтел я.
Он и вправду скрыл. Все мое незаконное оружие находилось в сундуке, но то была лишь меньшая часть хранящегося там смертельного оружия. Где, черт побери, Дин раздобыл легкие пилумы [9]9
Пилум– копье римского легионера.
[Закрыть]пехотинца? В сундуке их было четыре. А еще – три классических дротика, две алебарды, набор мечей (некоторые из них – мои), два прекрасной работы длинных лука, рядом с которыми лежали связки стрел. Предположительно, там же должны были храниться и тетивы. А еще в сундуке были наконечники копий и множество ножей.
Мне хотелось стоять там, дивясь и недоумевая, отколе все взялось, но удары в дверь не прекращались, и я не слышал жестяных свистулек.
Что ж, тут имелось три арбалета, было с чего начать.
Я собрал стандартный тяжелый арбалет морской пехоты в считанные секунды. Я не потерял былых навыков.
Схватив магазин из двенадцати болтов с железными наконечниками, я добавил к этому набор других смертельных орудий. Затем, молодой и красивый, разместился у окна моей спальни – как раз вовремя, чтобы поприветствовать медленно движущегося сшитого человека, который взбирался наверх с намерением швырнуть в комнату зажигательную бомбу.
Кто-то внизу уже метнул одну, но недостаточно высоко. Злодей промахнулся. Бомба полетела вниз. Я услышал, как она взорвалась, услышал свист вспыхнувшего горючего.
Клубы огня и дыма взметнулись к небу.
Я пустил в ход старомодный пилум, чтобы изгнать тряпичного человека с моей крыши. Тот свалился в руки демона гравитации, пытаясь вытащить копье из своей холодной груди.
Я перестал наблюдать. Я посмотрел вниз вдоль приклада своего арбалета на женщину, рекламировавшую одежду из черной кожи. Нынче ночью она носила розовый парик; такая прическа называлась прической пажа. Глаза ее были громадными. Боги, она отлично выглядела!
Но я сейчас был военным.
Неважно, как она выглядела. Я нажал на спусковой крючок именно так, как меня учили. Болт полетел прямо в цель, но женщина передвинулась именно в то мгновение, когда мне было слишком поздно поправлять руку.
Болт не попал ей в сердце. Он прошел между ее левой рукой и плечом. Сила удара развернула ее. Она схватилась за ту малую часть болта, что торчала из раны. И упала, издав невнятный вопль изумления.
В людей не втыкают болты в том Танфере, каким его сделала в наши дни Гражданская Стража. Особенно если эти люди – злодеи.
К тому времени, как женщина ухитрилась посмотреть вверх, на меня, стоя на коленях и все еще падая вперед, я уже перезарядил арбалет, и в нем лежал следующий болт.
Может, я и утратил кое-какие умственные навыки, но практические операции относились к тем вещам, которые стали частью меня самого. Я все еще был способен натянуть тетиву, зарядить и выстрелить даже на смертном одре.
Женщина пыталась встать, когда в полет устремился мой второй болт. Он вонзился в левую половинку того, что, должно быть, было самой милой женской попкой, когда-либо выпущенной в свет.
Она завизжала, как свинья, которую режут. Попыталась бежать, но ее левая нога не желала заниматься подобными упражнениями.
Она визжала что-то пронзительное, нечленораздельное и отчаянное.
Громовой удар возвестил о еще одной попытке сломать мою переднюю дверь. Очевидно, я был достаточно умен, чтобы в стародавние времена сделать ее на совесть.
Неслыханное видение в черном не явилось всего лишь в компании сшитого человека и монстра. Ее вопли призвали запряженную козами тележку. А я думал, что она потеряла эту тележку у «Огня и льда». Только позже мне пришло в голову, что у злодеев могла быть не одна тележка.
Козы трус и ли вперед.
Я сделал худший из моих последних выстрелов. Болт полностью разминулся с женщиной, царапнув одно из животных. Обе козы сказали что-то непристойное на козьем языке и понеслись.
Затянутая в кожу, такая аппетитная красотка сделала прыжок, вцепилась в задок повозки, повисла и позволила уволочь себя из зоны обстрела.
Сшитый человек и монстр остались брошенными на произвол судьбы.
Принимая желаемое за действительное, я подумал, что слышу свистки, которые на самом деле не раздавались.
Я подался прочь от окна, схватил орудия хаоса и поспешил обратно в комнату Дина.
Там я быстро разобрал арбалет, сложил все обратно в сундук и толкнул его под кровать Дина. Потом двинулся вниз.
Монстр прорвался через заднее окно. Доллар Дэн пригвоздил два его щупальца к подоконнику кухонными ножами. Дин посып а л солью каждую часть чудовища, до которой мог дотянуться.
– Превосходно! – сказал я. – У вас все под контролем. Просто не выходите наружу, чтобы его достать. Я собираюсь посмотреть, что они сделали с дверью.
Я схватил длинную двузубую вилку, которой Дин обычно переворачивал жаркое. И тут заметил то, чего не замечал раньше.
У нашего кракена на щупальцах не было присосок. Одна сторона щупальца выглядела в точности так же, как и другая. Сомневаюсь, что я когда-нибудь видел кальмара или осьминога без присосок. У некоторых на присосках даже есть зубы.
Я обнаружил, что передняя дверь почти сорвана с анкерных болтов. И на сам о й двери, несмотря на ее массивность, красовалось несколько трещин. Щепки усып а ли прихожую. Но глазок все еще был цел.
Я увидел несколько горящих огоньков. Увидел двух сшитых людей: одного лежащего и второго, который ходил, спотыкаясь, небольшими кругами, все время забирая влево. Повернув голову направо, я высмотрел еще одного такого человека, тот просто стоял на месте.
Я опробовал болты и замки. Все работало, хотя замок, насчет которого раньше жаловалась Синдж, работал с натугой.
Когда дверь наполовину открыли, низ ее ударился об пол. И дальше открыть ее уже не удалось. Но там оказалось достаточно места, чтобы я вылез, тяжело вооруженный обычной дубинкой и кулинарной вилкой.
Я не хотел, чтобы меня увидели с чем-нибудь более опасным тогда, когда некоторые из вышестоящих личностей ухватились бы за любой предлог, дающий возможность упечь меня в тюрьму.
Теперь я видел девять сшитых людей: трое лежали, четверо все еще стояли, один медленно тлел, а один кружил, забирая влево. Потом с неба упал десятый, с зажигательной бомбой в руке. Огонь пополз из-под него, растекаясь в стороны.
Я уже собирался рвануть обратно внутрь, как вдруг заметил запряженную козами повозку. Она стояла дальше по улице, рядом с домом Кардонлос. На десять ярдов ближе ко мне виднелась какая-то темная груда. Она двигалась.
О да! На сей раз этому милому созданию и мне пора было подружиться.
Я нырнул в кабинет Синдж и мобилизовал маленькую лампу, чтобы та приняла участие в патрульной службе.
Дверь снова закрылась не до конца.
Женщине нелегко было продвигаться с раненой левой рукой и левой ногой, но она была упряма. Она почти добралась до своей повозки, прежде чем я добрался до нее самой.
Примерно на полпути я нашел розовый парик.
– Ты кое-что обронила, любимая. Вот. Дай мне тебе помочь.
Странно. Ее прикид больше не выглядел так хорошо, как волею ее выглядел всего несколько минут назад.
Женщина повернулась, чтобы увидеть, кто с ней говорит.
– Фу!
Теперь ее лицо было на добрых сорок лет старше.
– Это магический парик?
Я швырнул парик в заднюю часть повозки.
Сзади, от моего дома, донесся оглушительный шум. Облако коричневого дыма взвилось вверх, освещенное горящим сшитым человеком. Несколько других сшитых получили мотивацию и начали двигаться в нашу сторону.
Из-за моего дома раздался пронзительный вопль. Как будто выла потерянная душа.
– Этого не может быть! – выдохнула женщина.
Она была полна решимости подняться без посторонней помощи. Ее переставший быть упругим зад предал ее. Она упала, стукнувшись подбородком.
Сшитые люди сделали то же самое.
Теперь женщина выглядела уродиной лет пятидесяти.
– Чем больше ты двигаешься, тем больше шипов на болтах будут жевать тебя изнутри.
– Я не могу сейчас сдаться.
Она снова начала вставать.
Я засунул свои инструменты за пояс, поставил лампу, шагнул к повозке и сдернул покрывавшую ее парусину. Под парусиной оказалось вместилище настолько вонючее, что запах чуть не сбил меня с ног.
И все равно я вздернул женщину, сунул в повозку и уложил на правый бок.
– Держись. Ни один болт не задел крупный сосуд. Я вытащу их, прежде чем они натворят непоправимых бед.
Где, к дьяволу, жестяные свистульки?
Я занялся ликвидацией улик, которые могли бы навести на мысль об использовании незаконного оружия в гражданской стычке.
– Стисни зубы, девушка. Это будет чертовски больно.
Я начал с болта в спине. Его наконечник уже торчал наружу, и я мог просто протолкнуть болт насквозь.
– Спасибо, что заглянула. Ты помогла мне во всем разобраться.
Дальше по улице раздался вопль. Крысочеловек требовал моего внимания. С ним были другие крысолюди – они заботились о том, чтобы сшитые больше не встали. Эта работа, очевидно, требовала использования тесаков.
Крысочеловек снова завопил, обращаясь ко мне. Невозможно было разобрать, что именно он кричит.
Я сунул окровавленный болт под рубашку.
– Одним меньше. А вот этот будет по-настоящему больно вытаскивать.
Она держалась стойко, пока я вытаскивал первый болт. У нее было давно заключено перемирие с болью.
Теперь вопили уже несколько крысолюдей. Двое направились ко мне. Я повернулся и увидел, в чем заключается их громадная проблема.
Что-то ударило меня с энтузиазмом сеноворошилки, доставленной не на шутку разъяренным богом войны.
101
Когда ко мне вернулось зрение – хотя все порядком расплывалось, – на меня сверху вниз смотрели стоявшие вокруг люди.
Я попытался сказать:
– Эй! Парни, вы все в порядке?
Если у меня не было галлюцинаций, в круг входили Морли, Белинда, Пенни, Джон Пружина, Доллар Дэн, Дин и Страфа. Все они кричали сквозь длинный тоннель о том, что оставлять меня без присмотра хуже, чем оставлять дома одного трехлетнего ребенка.
Пенни плакала. Я слышал, как в отдалении болтали всякие глупости генерал Блок и несколько других людей.
Синдж появилась в поле моего зрения с кувшином и кружками. Она сказала что-то насчет того, как теперь чертовски дорого обходится мое пребывание в доме.
Мистер Мулкар уже был занят работой, ремонтируя дверь.
Я не был уверен, как работает моя голова. Я гадал, как долго я пробыл в отключке, но то, что сорвалось с моих губ, было:
– Птица?
– С этим уже управились, – ответил Морли. – Ты был без сознания шестнадцать часов.
Значит, сейчас середина ночи. Тогда почему все эти люди посреди ночи здесь?
Пока я об этом думал, Краш и Майк взглянули на свои часы, чтобы проверить, как я дышу. Я слышал, как где-то хихикает Ди-Ди, очевидно, над шуткой, которую Плоскомордый отпустил Плеймету.
Дин доложил:
– Это сделал монстр. Он превратился в человека, которого нарисовал Птица, только был в ужасной форме. У него не хватало больших кусков тела. Он выглядел так, будто гнил. Но он был в достаточно хорошей форме, чтобы вас садануть. Он смылся вместе с женщиной и повозкой.
– Я проследила их до Кнодикала, – сказала Синдж. – Женщина, которая подожгла «Огонь и лед», тоже отправилась туда. Этих двоих туда не пропустили. От Кнодикала они отправились вверх по холму. Я их потеряла. Они снова отравили свой след.
– Я проверила свой дом, – добавила Страфа. – Туда они не пошли.
– Неважно, куда они сбежали, – попытался сказать я. – Я знаю, что они делают. И, кажется, знаю, где они делают это.
И вот я лежал там, а вокруг толпились люди, которым не терпелось услышать большое откровение.
Я снова уснул, слыша, как все ужасно беспокоятся, что у меня сотрясение мозга…
…И проснулся, чтобы увидеть другой набор лиц. В этот набор входили Дил Релвей и генерал Блок. Последний был не в настроении проводить предварительную разведку.
– Нас уволили.
Я издал несколько звуков.
– Могут они это сделать? Могут. На законном основании. Строго говоря, за то, что мы занимаемся коррупционными делишками, которыми, по их настоянию, мы занимаемся. Если посмотреть шире – они должны заставить в это поверить. А в данный момент, похоже, у них на такое маловато пороху.
Я издал еще несколько звуков, гадая, почему они здесь, вместо того чтобы заниматься чем-нибудь полезным где-нибудь в другом месте.
– Настроение публики сейчас изменчивое. Люди нервничают, они расстроены. Два нападения монстров и зомби за одну ночь – слегка чересчур. Увольнение офицера Гражданской Стражи за попытку справиться с ситуацией – тоже может оказаться чересчур. У нас все люди до единого пытаются на улицах удержать свои позиции.
– Как вы здесь оказались?
– Потому что люди короля не осмелились пойти сюда за нами. Разнесся слух, что Покойник не спит и в очень дурном настроении.
Это было не так. Я вообще не ощущал егоприсутствия.
– Как последнее средство мы выложим правду насчет сшитых людей.
Несколько человек помогли мне встать, в том числе Морли.
– Пытаетесь разыграть карту Покойника, вот как? Он отправился на боковую, после того как обронил крупный намек насчет того, что вы во всем разобрались.
Они помогли мне перебраться в кабинет Синдж и усадили в лучшее кресло. Я не мог не заметить пустой дверной проем во время этого путешествия. Я заскулил.
– Мистер Мулкар починит дверь завтра к этому же времени, – сказала Синдж.
Мулкар занимался дверями уже несколько лет.
– Что сталось с девушками из «О. и л.»?
– Они пошли посмотреть, как репетирует Джон Салвейшен. Потом отправятся к Страфе. Она разместит их у себя на пару ночей.
Я взглянул на Страфу. Та кивнула.
– Тебе лучше отправиться туда и запереть свои ценности. А как насчет Птицы?
– Он в камере Аль-Хара и все еще жалуется, – сказал Блок. – Судебные медэксперты пытаются понять, каким образом.
– Я думал, вас уволили.
– Только теоретически, – ответил Релвей. – Король и наследный принц изолированы в Кнодикале. Спецы не позволяют им общаться с кавалерийскими казармами.
Какой-то смышленый монарх, добившийся трона с помощью городского гарнизона, принял меры предосторожности против повторения подобного, переместив все казармы за городскую стену. Теперь войска были не в том положении, чтобы подавить мятеж жестяных свистулек.
– Это большой риск.
– Знаем, – заверил Блок. – Мы пошли на него потому, что Виндвокер сказала нам: ты разобрался в этой заварухе и можешь рассказать, что делать, чтобы восстановить порядок.
Страфа на другой стороне комнаты вытянула губки, словно для поцелуя.
Теперь была моя очередь ходить.
– Я все еще не знаю, как в это вписывается Морли. Может, боги просто захотели привлечь наше внимание. Он рано или поздно вспомнит.
– Время истекает, – сказал Блок. – Не трать его понапрасну, как делает твой товарищ.
– Вот что происходит: преступники из старой ветви семейного дерева Алгарда, вооруженные талантом к колдовству, нашли способ оставаться молодыми и красивыми – и совершать драматические физические улучшения.
Я их уел. Все хотят быть вечно красивыми.
– Не знаю, как они это делают. Ваши медэксперты-колдуны могут это выяснить. Но для такого, должно быть, требуется самое жестокое колдовство из всех когда-либо существовавших. Они начали использовать мертвецов. Похитители трупов существовали целую вечность, держась тише воды, ниже травы, воруя трупы, чтобы продавать их колдунам для исследований. Тела нельзя было сшивать, чтобы использовать, как… Мы не знаем, для чего их использовали в те времена. Может, для незаконных делишек, в которых живой преступник не смог бы выжить. Прежде чем мы закроем это дело, мы, возможно, добудем ответы на множество старых вопросов.
– И что изменилось? – спросил Релвей.
– Несколько вещей. Самая важная то, что цена за сохранение молодости продолжала расти. Чем дольше они жили, тем труднее становилось оставаться красивыми. Позолоченная латунь.
– И что сие означает? – вопросил Релвей.
– Помнишь Белле Чимса? Беллмана? Неважно. Он – подмастерье в ювелирном магазине. Он рассказал мне о сплаве под названием латунь. В сплав входит четыре или пять металлов, твердой его формулы не существует. Главный ингредиент – цинк. Суть в том, что латунь – идеальная основа для дешевых ювелирных изделий, подсвечников и безделушек, которые кажутся ценными. Золотом из одного соверена можно покрыть больше сотни латунных ювелирных безделушек – и каждая будет столь же красива, как та, что сработана из твердого благородного металла.
– Позолоченная латунь?
– В данном случае – позолоченные латунные кости.
Блок и Релвей сердито уставились на меня.
– Их настоящие проблемы начались, когда они приняли на службу клиентов, не являющихся членами их семьи.
Моей наградой было то, как все кругом зашевелились. Это было мило.
Я подумал, что теперь чуть лучше понимаю Покойника.
– Спрос на мертвые тела опережал предложение даже после того, как они заключили сделку с Департаментом Работ, чтобы тот снабжал из мертвецами.
– Думаешь, они начали скупать людей еще живыми?
– Да. Живые тела должны иметь много больше того, что требовалось у них забрать.
Я посмотрел на Страфу. Она нерешительно кивнула. Это была не та область, в которой она являлась экспертом.
– Вероятно, для начала они забирали только умирающих. Но их голод все разгорался. И жадность, вероятно, тоже.
– Замечу, что немертвые всегда благоволили к живым жертвам, – сказала Страфа.
Директор издал странный звук.
– Мы можем сослаться на Законы защиты от немертвых! Сам король не сможет аннулировать их, потому что король может оказаться вампиром, прикрывающим собственную задницу.
Уродливый человечек расхаживал туда-сюда, хихикая и потирая руки.
– Ты пугаешь штатских, Дил, – сказал Блок.
– Возможно. Возможно. Но именно так мы должны подойти к делу. Как только мы объявим на ступенях Канцелярского суда, что взываем к этим Законам, все прекратится до тех пор, пока король не докажет, что он – не немертвый.
– Думаю, это может отчасти оказаться правдой, – сказал я.
– Он вампир? – спросил Релвей.
– Нет. Он сексуально озабоченный дурак, который ринулся в это дело с широко открытыми глазами. Любой видевший женщину в черном должен знать: они могут заполучить все, что захотят, у большинства живых мужчин. Ту женщину, что разбила сердце женоподобного сапожника, когда добывала себе барахло.
– Ты говоришь, что женщина не одна?
– Должна быть не одна. Она была ранена возле «Огня и льда». Она просто не могла выздороветь вовремя, чтобы явиться сюда и напасть на нас.
Но если у нее был быстрый доступ к магии жизни, к которой она прибегала, чтобы оставаться молодой…
– Та женщина прячется в Кнодикале вместе с принцем Рупертом и королем, – напомнила Синдж.
– Ты думаешь, они по очереди пребывают старухой и молодой? – спросил Морли.
– Что-то в этом роде.
Я еще не продумывал этого столь тщательно.
– А как сюда вписывается король?
– Полагаю, он увидел вечно юных и решил, что ему тоже такое нужно. Может, они его снабжают. Если бы они контролировали главу государства, они могли бы извлечь из этого много пользы.
Морли пока не сказал ни слова, но я практически слышал, как он гадает о том, каким же образом он сам впутан в это дело.
– Маленькое Унылое упоминалось раньше. Вы сказали, что глянете, как там и что. Что произошло?
– Были произведены аресты, – ответил Блок. – Будут и другие аресты после того, как бухгалтеры тщательно рассмотрят записи. Спецы теперь там за главных. Нечестивцы больше не будут вытаскивать затычку из этого пруда.
– Превосходно. Тогда все, что мы должны сделать, – это нагрянуть в то место, где они ведут дела, и истребить их под корень.
– В место, где они ведут дела?
– В заброшенный склад в Высадке.
– Который из заброшенных складов?
– Тот, куда я посылал Джона Пружину, чтобы рассказать вам о событиях недавнего дня.
– Ты послал сообщение с крысочеловеком? – прорычал Релвей.
Упомянутый крысочеловек находился в комнате и был не рад такое услышать.
– Послание было доставлено к Аль-Хару, к самым дверям, – сказал Джон Пружина. – Дежурный констебль заверил, что его передадут. Он и охрана не позволили мне вручить послание лично.
Блок обратился к хмурому Релвею:
– Мы только что нашли добровольцев для патрулей в трущобах.
– Пора приступать к делу, – отозвался Релвей.
Не успел никто предложить более лучшего и более осторожного хода действий, как эти двое выбрались через изувеченную переднюю дверь.
Я был раздражен. Остались еще вопросы, требующие обсуждения и решения.
Даже моя новая возлюбленная упорхнула, заявив, что ей нужно провести время со своими коллегами с Холма.
Эта сторона наших взаимоотношений испугала меня до чертиков. Я мог породниться с Неистовым Приливом Света, без проблем. Но якшаться с ее классом? Я сомневался, что подхожу для такого.
