Текст книги "Позолоченные латунные кости"
Автор книги: Глен Чарльз Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
83
Нашим посетителем оказался генерал Блок. Он был в хорошем настроении. Не спросил про алкоголь и счел весьма подходящим напитком черный чай.
– Прорыв? – спросил я.
– Мы выяснили, откуда взялись сделанные на заказ стекольные изделия. «Вест Бразерс», в Леймфолде. «Шан и сыновья» импортировали их с помощью «Грузоотправителей Дастина Лорда». Заказчики платили наличными и забирали материалы из дока при помощи собственного транспорта. Они заказали семьдесят два предмета, которые прибыли за три раза, первая перевозка состоялась примерно через месяц после того, как тварь во Всемирном театре стала недвижимой.
«Недвижимой»? Где он вообще услышал такое мудреное слово?
– Между этими событиями есть связь?
– Сомневаюсь.
– На складе не было и половины упомянутых чанов, – сказала Страфа.
– Их было двадцать шесть. У нас есть друзья в команде, которая их перевозила. Только несколько были разбиты.
– Все это интересно, – сказал я. – Но как поможет делу?
– Поможет, потому что мы теперь знаем, где сделали чаны. Команда Спецов уже отправилась туда. А как насчет вас всех? У вас есть новости?
Он посмотрел прямо на Страфу.
Блок знал, что она снова побывала на складе.
– Мы ничего не нашли, – ответила Страфа. – Даже крупицы пыли. А что нашли ваши колдуны?
– Несколько бесполезных крупиц пыли. Профессионалы хорошо вычистили то место.
– Есть идеи насчет «дымовой завесы»? – спросил я.
– Я знаю в точности, зачем она нужна. Мне рассказали. Я сейчас возвращаюсь домой из дворца. Мне как следует надавал по заднице принц Руперт. Он выразился предельно ясно – ради тех свидетелей, которые полагали, будто я не знаю, что они наблюдают. Корона полна решимости избежать волны паники. Таким образом, это дело слишком важно, чтобы с ним справлялась Стража.
Я фыркнул.
Блок кивнул.
– Эксперты с Холма говорят, что в Танфере нестабильная и изменчивая обстановка из-за высокого уровня безработицы и напряженных межрасовых отношений, являющихся результатом войны с Венагетом.
– Когда наших господ с Холма вообще это заботило? – спросила Синдж.
Блок поднял руку.
– Правда не имеет с этим ничего общего. Они привели один хороший довод. Здесь скоро будет очень жарко.
Тогда я мог бы поставить раскладушку в комнате Покойника.
– Организованные манипуляции с уже разгоряченным народом, беспокоящимся насчет работы, встревоженным загадочными событиями, могут спровоцировать восстания и охоту на ведьм.
– Глори Мункаллед, – сказал я.
Блок посмотрел на меня как на сумасшедшего.
– Просто размышление. Пару лет назад ходили слухи, что он вернулся, потом очень долго – ничего, как будто кто-то прихлопнул разговоры. Это могла бы быть своего рода городская партизанская война.
– В воображении тебе не откажешь, Гаррет. Если здесь и есть какой-то политический аспект, то, скорее всего, он кроется в движении за права человека.
Я посмотрел на Морли.
Тот покачал головой.
– Никоим образом. Я не знаю, чем я занимался, когда меня сделали пленником. Но я не выполнял миссию Эльфийского Защитного Союза. В нем сплошь сумасшедшие.
Блок задал вопрос:
– Значит, вас все-таки сделали пленником?
– Я…
Морли нахмурился.
– Думаю, да. Это вполне резонно. Тьфу!
– Что?
– Меня посетило мимолетное видение чего-то темного и вонючего. Такого и следует ожидать там, где держат людей под замком.
Синдж немедленно подступила к нему:
– Опиши запахи!
– Отвалите, народ! Это было просто беглое видение. Ничего, за что можно было бы зацепиться.
Морли встретился со мной глазами, потом посмотрел на восток. И в самом деле досадно, что Покойник на каникулах.
По некой причине, которую я в тот миг не понимал, я спросил:
– А где Пенни? Кто-нибудь видел ее?
Никто не видел. Суматошная активность закончилась несколько секунд спустя, когда Страфа заглянула в комнату Покойника.
Пенни была там вместе с Птицей. Птица учил ее рисовать красками.
Вернувшись в кабинет Синдж, я просил:
– А когда появился Птица?
Никто не знал. Заинтересованный, я поспешил на кухню, чтобы спросить Дина. Дин тоже понятия не имел, но с ними были Плеймет и Доллар Дэн.
– Этот парень, художник, пришел одновременно со мной, – сказал Доллар Дэн. – Нас впустила молоденькая девушка.
Интересно.
– Спасибо.
Я полетел к остальным, где пересказал Синдж то, что услышал от Доллара Дэна.
– Я поговорю с Пенни. Она осторожна с незнакомцами, но должна оповещать нас о приходе друзей.
– Вы еще что-нибудь хотите мне сказать, люди? – спросил генерал Блок.
А, дьявол. У него был эдакий взгляд…
– Расскажите мне, что у вас есть, – проговорил я. – На сей раз я открыт на сто процентов, поэтому расскажу все, чего вы еще не знаете.
Он мне не поверил, но подыграл, рассказав кое-что из того, что разузнала Стража.
– Это уже больше того, что мы тут знаем, – ответил я. – А почему вы вообще решили, что мы что-то утаиваем?
– Должно быть, утаиваете. А согласно конституции вы не можете…
– Капитан, остановитесь!
Так изъяснялась Виндвокер, Неистовый Прилив Света.
– Похоже, у вас есть собственные конституционные изъяны.
«Капитан»?
Блок ответил:
– Да, мадам.
Кротко.
– Может, позже у нас появится еще что-нибудь, – сказала Синдж. – Вы первый из наших контактов, посетивший нас сегодня.
Я пытался вспомнить, что же я скрываю, чтобы можно было и дальше придерживаться логичной версии.
Но Блок сменил тему разговора.
– Принц Руперт хочет тебя видеть, Гаррет. Он велел тебе это передать.
– Зачем?
– Собирается снова предложить тебе работу. Ларкин Фелшке не так стойко придерживается моральных норм, как надеялся принц.
Я пожал плечами.
– Подобная работа меня не интересует.
– Тебе придется самому ему это сказать.
– У меня нет времени. Я занят здесь.
– Гаррет! С тобой хочет поговорить наследный принц.
– Если это так важно, он знает, где меня найти.
Блок посмотрел на меня так, как будто застал писающим на алтарь.
Я вел себя возмутительно. Но я знал, что Руперт слишком занят, чтобы разобидеться.
Кто-то постучал в дверь.
84
Этот «кто-то» оказался кузеном Артификом Тейтом. Синдж привела его в моей кабинет. Он протянул ей потрепанный кожаный чемоданчик курьера. На чемоданчике был выдавлен крест Тейтов, но уже почти полностью стершийся.
– Эти люди могут засвидетельствовать тот факт, что я это доставил. Пожалуйста, загляните внутрь, потом скажите всем, что там такое.
Он говорил храбро, но не встречался ни с кем глазами.
Синдж открыла покрытый бурыми пятнами коричневый чемоданчик. Вынула из него бумаги. Прочитала. И сказала:
– Это ответ Объединенной компании на наше заявление о том, что мы не получили ежеквартальные дивиденды. Расписки в том, что деньги помещены на счет в банке, все оформлено по закону. И записка, датированная сегодняшним днем, – письмо с извинениями от Нестора Тейта, который не признает никакого злого умысла, заявляя, что из-за крайней занятости главный бухгалтер пропустил число выплаты дивидендов. Возможно, тому способствовали неправильные действия члена семьи, которого вообще не следовало брать на финансовую должность.
Итак. То была моя вина, потому что голова Тинни была забита и другими вещами помимо бизнеса. Но поскольку вину нельзя было свалить на меня, значит, что-то плохое совершил ненадежный человек.
– Они собираются свалить всю ответственность на Розу.
– Возможно, – сказал Артифик. – Если это она виновата.
Я посмотрел на Морли. Когда-то, давным-давно, он и кузина Тинни, доставлявшая столько хлопот, имели пылкие отношения.
– Первый Закон, – сказал Морли.
– И немного удачи.
– Спасибо тебе, Артифик, – сказала Синдж. – Проинформируй своих дядюшек, что мы впечатлены быстротой и любезностью их ответа. Не желаешь ли освежиться перед тем, как вернешься на такую жару?
Она уже снова пис а ла.
– Нет, спасибо. Но мне бы хотелось получить письменное подтверждение того, что я добрался сюда и вы получили все, что мне полагалось доставить.
Мне начинал нравиться этот Тейт. Он умел себя вести. Очень искусно вести.
– Уже сделано, – сказала Синдж. – Генерал, вы и Виндвокер добавите свои печати? Чтобы сделать этот обмен документами полностью законным?
Они выполнили просьбу, а я просто испугался.
Моя маленькая девочка знала в точности, что надо делать, и была такой деловитой, что никто и не подумал колебаться.
Она с каждым часом делалась все страшней.
Полуухмылка Блока сказала мне, что он видит, как я скатываюсь в этом доме на роль мальчика на побегушках.
Артифик несколько раз слегка поклонился и двинулся к передним дверям, вооружившись своим потрепанным портфелем и засвидетельствованной распиской.
Умный Гаррет вызвался выпустить его, никого тем самым не одурачив. В том числе и самого Артифика, который сказал, когда я открывал дверь:
– Прости. У меня нет для тебя ничего от Тинни. Она внезапно стала такой занятой, что у нее ни на что не хватает времени. Она все утро играет роль, потом всю ночь сидит над книгами.
Он вдохнул целый бушель воздуха, сделал длинный печальный выдох и добавил:
– Старик, я думаю, она сдалась. Она перевезла свои вещи обратно в поместье, когда крысодевушка не позволила ей тебя увидеть. Марми сказала, что слышала, как она плакала всю ночь.
Он положил руку мне на плечо.
– Не знаю, что я должен чувствовать, старик. Ей больно. Но я думаю, ты свою роль отыграл. Она выкопала дыру. Мне положено быть на ее стороне, потому что она родня, но… Я просто пытаюсь тебе сказать, что в любом случае семья не будет расстраиваться из-за тебя так, как ты, наверное, думаешь. Мы все будем нормально к тебе относиться. Если только сейчас ты не натворишь каких-нибудь глупостей.
Я гадал, увижу ли я еще когда-нибудь Тинни.
– Спасибо.
Это его удивило.
Станем ли мы врагами? Он пытался дать понять, что не станем. И я не видел враждебности с его стороны.
Когда речь идет о Тейтах, козырная карта – бизнес. В нынешние дни основным бизнесом было производство чудес, которые щедро поставляла смекалка Кипа. А бяка Гаррет имел на гениального мальчика чрезмерно большое влияние.
Зверские взгляды и ворчание могли иметь место, но Тейты не сожрут кормящую их руку.
Но да помогут нам всем боги, если смекалка Кипа когда-нибудь истощится. Все полагали, что дела будут вечно идти так, как, похоже, шли сейчас.
Страх перед семьей твоей девушки – достаточно хорошая причина, чтобы продолжать ваши с ней отношения?
85
Я стоял на крыльце, поджидая Саржа и Рохлю. Будем надеяться, что эти двое никогда не сцепятся в отвратном соперничестве «до последнего». Судьи объявили бы ничью после двадцать седьмого раунда.
– Эй, джентльмены! В чем дело?
– Да просто завернули к Морли, посмотреть, как у него дела, – сказал Рохля.
Он явно нервничал.
– Покойник спит.
– Ты всегда так говоришь.
– И обычно это правда. Даже если бы сейчас это было неправдой, раз вы хотите повидаться с Морли, вы должны войти в дом. К тому же слишком поздно. Вы уже в зоне досягаемости Покойника.
И они затопали по ступенькам.
Я поступил умно, смывшись, вытащив Морли из кабинета Синдж и захлопнув дверь прежде, чем его приятели заметили генерала Блока. Ни к чему им гадать, почему глава жестяных свистулек проводит столько времени у меня дома, рядом с их боссом.
Я провел их всех в комнату Покойника.
– Мне не нравится здесь с энтой штуковиной, – сказал мне Рохля. – Жутик какой. Но холодюга в кайф.
– Да и мне тут не особо нравится. Но ты прав насчет прохладного воздуха. Пенни, любовь моя, не могла бы ты улучить секундочку и показать этим джентльменам рисунки, которые сделали вы с Птицей?
Девушка набралась достаточно нахальства, чтобы пробормотать:
– Я узнаю джентльменов, когда их вижу. И в этой комнате их нет.
– Эй, а она милашка, – сказал Сарж. – Мне это ндравица. Хошь ее продать?
Пенни смело встретила это заявление. Присутствие Старых Костей пробудило в ней уверенность.
– Мы не «делаем» рисунки, – заявила она.
Оставив за собой последнее слово, Пенни выполнила мою просьбу.
Я наклонился к Саржу и пробормотал:
– Малоизвестный факт. Мне стоило бы самому об этом не забывать. Девочка – сводная сестра Белинды.
– Ой!
Не то чтобы Белинда когда-нибудь выказывала хоть малейшую привязанность к сестре…
Парни полностью игнорировали художества Птицы. Если бы рисунки, изображавшие женщину в кожаной одежде, держала не прославившаяся своей застенчивостью девушка, я уверен: они отпустили бы в адрес модели некоторые грубовато-восторженные комплименты.
– Парни, вы знаете кого-нибудь из этих людей? – спросил Морли.
Покачивание головами. Сарж заявил очевидное:
– Я бы не возражал против того, чтобы ее узнать. Особливо ежели она западает на стариканов с большими брюшками и с толикой волос.
– Встань в очередь.
– Да уж догадался.
– Человек, нарисованный тут, – важная фигура, – добавил Морли. – Я где-то видел его, но не могу вспомнить, где и когда. Он – босс банды похитителей трупов. Его зовут Нат, Нейт, Натан… как-то вроде этого.
Приспешники Морли снова покачали головами.
– Мы бы ни в жизнь не стали иметь делишек с таким отморозком, – заметил Рохля.
Я ему поверил.
В его речи улица встала во весь рост и громко заявила о себе. Вместе со стойкой антипатией.
Отрадно знать, что Морли окружил себя товарищами, которые имеют нравственные границы.
Мой интерес был удовлетворен, и я оставил Морли с его командой, вернувшись в кабинет Синдж.
– Нам нужно продержать дверь закрытой хоть несколько минут.
Я снова вышел из кабинета и пошел к передней двери, по которой постукивал Джон Салвейшен.
86
– Я не буду заходить, Гаррет. У меня нет времени. Вот записки, которые я сделал во время своих обходов костюмерных магазинов. Они должны пригодиться.
– Спасибо. Как дела у Тинни?
– Пока – чудесно. Но мы не слишком продвинулись. У нее будет много шансов стать собой, прежде чем мы поставим пьесу. Я делаю Аликс Вейдер ее дублершей. Дух соревнования должен помочь Тинни сосредоточиться.
– Если ты продолжаешь держаться Аликс.
– Я знаю, что хочу сделать для той девочки. Краш.
– Слушаю.
Я пользовался каждой секундой, чтобы оглядываться. Я был уверен, что за нами наблюдают, но никого не видел.
Морли, Сарж и Рохля вышли из дома, нарушив мою сосредоточенность.
– Почему ты так сопишь? – спросил Салвейшен.
– Я все еще борюсь с простудой, – солгал я.
Я знал одного человека, который мог быть невидимым, когда наблюдал. Он выдавал себя иногда потому, что никогда не сводил интимного знакомства с мылом и водой.
Я чуял нечто необычное.
Салвейшен, которого подталкивали Сарж и Рохля, с сердитым видом сказал:
– Я сделаю так, что актеры подпишут копию пьесы и пошлют Краш. Одну из копий для репетиции. Через тебя, чтобы она правильно это поняла. Я вложу в копию пропуск на премьеру, в моей ложе.
– Это уже чересчур, Джон. Она будет абсолютно уверена, что ты собираешься залезть к ней в трусики.
– Ты так считаешь?
– Я так считаю. Краш, может, и немного лет, но те, что у нее за плечами, были достаточно трудны, чтобы превратить ее в прожженного циника.
– Как плохо. Она кажется таким умным ребенком.
– Она и вправду умна. А еще она считает себя полной реалисткой. Я знаю, что ты чувствуешь. Я чувствую то же самое. Она не должна попусту растрачивать себя так, как растрачивает сейчас. Но я не думаю, что она тут же ухватится за руку помощи, чтобы ее спасли.
Салвейшен кивнул.
– Она так не поступит, потому что будет ожидать, что ее втянут в нечто более худшее.
– В точности. Но держи в уме свои варианты. Если я снова ее увижу, выясню, что она думает. Искусно и тонко.
Морли помахал своим войскам и теперь подслушивал наш разговор.
– Ты будешь искусен и тонок с женщиной, Гаррет? Мне трудно такое вообразить.
– Ты, вероятно, прав.
– Поищи средство получше, Салвейшен. Пусть Гаррет пошлет ей весточку, что она может зайти и понаблюдать иногда за репетициями, если захочет. С тем чтобы она сама могла решить, когда прийти. Невелика важность, придет она или не придет. Просто сделай предложение. Таким образом ты ничего не выгадываешь.
Мы с Салвейшеном разинули рты.
– Все будет выглядеть так, будто ты заинтересован в дружеском жесте, – сказал Морли. – Ты не покупаешь дружбу. Захлопни рот, Гаррет. Туда влетит голубка и снесет там яйца.
И он вернулся в дом, оставив дверь приоткрытой.
– В этом есть смысл, Джон, – сказал я.
– Есть.
Я поблагодарил его за записки и последовал за Морли, задержавшись лишь, чтобы добавить:
– Вели своей команде охраны пропустить Краш, если она появится.
Я гадал, даст ли Майк своей звезде такую свободу передвижений.
– Скажу. Это Вторая сцена. С шести утра до трех дня. Потом мы оттуда уходим, чтобы можно было установить декорации для представления «Короля Кристины». Но мы почти всегда расходимся к часу. У всех есть какие-то другие дела.
Он ухмыльнулся.
«Король Кристина» не был одной из его пьес. То была история о принце, рожденном девочкой. Отец ее скрыл этот факт. Романтическая комедия, рассчитанная на женскую аудиторию. Как только что коронованный монарх, Кристина влюбляется в Валдона из соседнего королевства, как раз когда ее советники хотят войны.
С тех пор как пьеса стала популярна, она имела множество вариантов. Валдон тоже мог оказаться девушкой. Или могло выясниться, что принцесса, на которой полагается жениться королю, – хорошенький мальчик в женском платье. И всю пьесу было множество недопониманий и озорных выходок друзей.
Романтические комедии не имели шансов на большой успех, но в течение короткого времени неплохо продавались. Они хорошо заполняли промежуток между большими драмами, привлекавшими постоянных зрителей.
«Королева фейри» заменит «Короля Кристину», как только Джон Салвейшен будет готов представить ее публике.
Я закрыл дверь и пошел в кабинет Синдж.
Вовремя.
Дин и Плеймет приносили чай и сандвичи.
Благодаря новому лекарству Плеймет выглядел лучше. Он улыбнулся без натянутости.
Я ел одной рукой, другой держа записки Джона Салвейшена. Прочитав, я передал их Синдж. Во время чтения та тоже хранила бесстрастное выражение лица.
– Есть что-то такое, о чем мне следует знать? – спросил Блок.
– По большей части просто множество разочарований. Плюс инструкции насчет пожеланий Салвейшена о том, чтоСиндж должна упомянуть в письме, которое он собирается отправить женщине так, чтобы та не поняла, от кого пришло письмо.
– Теперь он собирается ставить романтическую комедию?
Блок подозрительно посмотрел на меня. Он готов был надуться из-за моего вранья. Но я лишь муссировал правду.
– У меня есть предложение, – сказал я. – Проверьте вокруг вашего учреждения. Посмотрите, не покупает ли кто-нибудь множество костюмов.
– Мы уже проверяли. И собираемся разместить несколько патрульных в форме в соседнем районе.
– Тогда я испытываю облегчение. Наверное.
– Ты думал, что за всем этим стоим мы?
Нет. Но я и вправду хотел слегка отвлечься, а в заметках Джона Салвейшена упоминалось, что Стража нанимает костюмеров, чтобы шить форму для своих рядовых и сияющее обмундирование для командиров.
Я болтал.
Синдж демонстрировала ловкость рук. Несколько листов записок исчезли.
– Перестань быть неизменным обструкционистом и передай заметки генералу.
Она протянула бумаги мне, а я передал их Блоку.
– Генерал, – сказала Синдж, – пожалуйста, когда прочитаете, передайте Виндвокер.
Итак, записки двигались по кругу. И Блок проворчал:
– Вы это утаивали. Это выслеживание костюмов…
– Вас проинформировали, генерал, – заявила Синдж. – Ваша способность уяснять услышанное, возможно, была подмочена вашей решимостью истощить наши запасы крепких спиртных напитков.
Это замечание заставило меня захихикать. И оно вполне могло быть справедливым.
Я не мог припомнить, так ли все было.
– Итак, я слегка отстал от событий, – проворчал Блок.
Он встал и слегка размялся.
– Ничего, я нагоню.
Синдж сделала жест, и я повел генерала к двери.
– Как так получается, что вы всегда выходите в одиночку? – спросил я. – Вы должны спотыкаться о сопровождающих.
– Когда я выхожу один, я иду куда хочу, и вижу то, что хочу увидеть.
– Проклятье. Я не думал об этом с такой точки зрения. Что ж, идите, отшлепайте нескольких плохих парней.
Я закрыл дверь и поспешил обратно в кабинет Синдж.
– Морли. Ты улучил шанс?.. Хм. – Неудивительно, что некоторое время он не проронил ни слова.
Морли крепко спал.
– Хорошо, Синдж. Давай займемся делом. Страфа, мы попридержали пару вещей. Я бы хотел, чтобы ты сперва на них взглянула.
В записках, которые не увидел Блок, упоминались люди, заказавшие то, что могло быть частью полуночного шоу на дороге.
Женщина, называвшая себя Констанс Алгарда, приняла доставленные семь сотен ярдов грубой серой шерстяной ткани и десяток хорошо выдержанных бревен из брасера в двенадцать футов длиной. Брасер – это легкое тропическое дерево, которое ценится за то, что его легко обрабатывать.
Женщина помладше, называющая себя Кеванс Алгарда, заказала две пары высоких сексапильных сапог из черной кожи у сапожника, имеющего деловые связи с портным, специализирующимся на фетишах. Упомянутый сапожник считал, что та же самая женщина – постоянная клиентка ближайшего изготовителя париков. Сапожник приходил в поэтическое настроение, говоря о сложении женщины по фамилии Алгарда.
Человек, заявивший, что он – Барат Алгарда, заплатил в каждом случае за все добро. И ни в одном из случаев добро не доставлялось покупателям, они сами его забирали. Эти люди сами перевозили свои покупки.
Джон Салвейшен совершил чудеса, просто будучи Джоном Салвейшеном.
– Это невозможно, – сказала Страфа.
– Согласен.
– И я согласна, – сказала Синдж. – Вот почему я спрятала заметки. Как и попросил Гаррет.
– Эту часть ты должна взять на себя, – обратился я к Страфе. – И тебе нужно поспешить. Блок и Релвей будут из кожи вон лезть из-за такого. Это даст им фору перед хлопотунами из дворца и с Холма.
Только Плоскомордый уже обошел магазинчики, обслуживающие театры, раньше, чем их обошел Салвейшен.
– Я начну с Барата. Я не знаю, откуда он взял деньги, но если это он…
Страфа крутнулась, повернувшись к кухне и к лестнице, вместо того, чтобы повернуться к передней двери.
Я посмотрел на Синдж.
– Я не верю, что эти трое те, за кого себя выдают, – сказала она. – Ну, может, еще старая женщина… Нам нужно вести себя осторожно.
– Думаешь, Теневая Пращница подставит свою плоть и кровь?
– Большинство из монстров Холма подставили бы. Меня заботит, как бы нас не привлекли за соучастие.
– О.
Может, я выбрал совершенно неправильное время, чтобы связаться с Виндвокер.
– Плохо, что она – единственная, кто может отсюда выбраться, – сказала Синдж. – Кто-то должен забрать рисунки, чтобы показать сапожнику, изготовителю париков и продавцу фетишей.
Все страшнее и страшнее.
– Тебе следовало подумать об этом прежде, чем она ушла.
– Я поговорю с ней, когда она вернется.
