Текст книги "Сеть паладинов"

Автор книги: Глеб Чубинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Но, – проговорил он, с трудом глотая, чтобы смочить слюной пересохшую глотку, – мой отказ будет недействителен без нотариуса. Мы должны заверить его у нотариуса!

– Так мы и поступим, – Розенберг кивнул и воззрился на Мендереса. Молящий взгляд старика растворился в его прозрачных глазах.

И снова острый, как металлический стержень, палец вонзился старику в печень. Затем его, полуобморочного, подхватили и поволокли в спальню, бросили на большое ложе, накрыли голову пышными подушками. И двое слуг ганзейца навалились на него.

Когда всё было кончено, они вышли из спальни и прикрыли дверь. В этот момент они услышали снизу громкий стук, который уже давно раздавался во дворе. Гости купца забеспокоились.

– Али! – приказал ганзеец одному из подчинённых. – Посмотри!

Тот спустился. Через пару минут он вернулся.

– Ага Рустем, – сказал он, обращаясь к тому, кого купец называл ганзейцем Розенбергом, – там две женщины. Говорят по-гречески. Спрашивают синьора Мендереса и говорят, что он очень захочет их видеть, потому что они от доктора Еросолино.

Водянистые глаза Рустема сверкнули. Он с едва уловимой досадой во взгляде невольно оглянулся на спальню, где осталось бездыханное тело купца.

– Где они? Ты впустил их?

– Разумеется, ага. Но я попросил их подождать во дворе.

– Мустафа! – Ганзеец кивнул, и тёмный мускулистый гигант бросился по лестнице вниз.

Ганзеец сделал едва уловимый знак своим людям. Они понимали его без слов. Они тут же рассредоточились по комнате, подобрались, как леопарды, приготовились. Мустафа быстро вернулся. Один и с обескураженным видом.

– Они ушли! – сказал он.

– Ушли? Не стали ждать?

– Их нет. Ворота двора приоткрыты. Они ушли.

Рустем впился на секунду своим ничего не выражающим взглядом в помощника, затем быстро, как кошка, слетел по лестнице вниз, выскочил во двор. Его люди поспешили за ним. Рустем не сомневался, что женщины ушли. Что-то их спугнуло. Что?

Он оглядел внимательно пространство двора. Кругом было тихо и солнечно. Где-то роились мухи. И он сразу понял, что спугнуло женщин. Он двинулся в угол двора, где под большим деревянным навесом стояли различные хозяйственные принадлежности – телега, сено, дрова, бочки. В том углу они бросили за бочки тело купеческого слуги, которому Мустафа свернул шею. За бочками, в грязи среди досок, тела не было видно. Но вот со второй жертвой их нападения они обошлись не так ловко. Рядом лежал труп собаки, которую заставили замолчать, чтобы она не лаяла на незнакомцев. Огромный цепной пёс с густой шерстью. То ли тот же Мустафа, то ли Лала одним мощным ударом размозжил собаке голову тяжёлым чугунным цепом. Собака издохла сразу; её никто и не вздумал трогать, иначе бы сообразил, что за те полчаса или более, пока они общались с купцом, из разбитой головы вытекла большая лужа крови, которая стекала к центру двора и была видна. Над лужей и роились мухи.

– Уходим! – тихо проговорил Рустем, и они немедленно покинули негостеприимный дом.

Вечером Рустем попросил Али подробно описать женщин, которые приходили к дому купца. По его словам, одна из них служанка – и по скромному внешнему виду, и по манере держаться. Вторая же... Чем больше рассказывал ему Али, тем больше он понимал, что они упустили ту, за которой приехали, – невольницу Великого Повелителя.

– Она сказала, что они от доктора Еросолино? Ты не ослышался?

– Нет, командир. Всё было именно так.

Она подходила под описание, полученное в Стамбуле от Мухзыр-аги. Статная, стройная, иссиня-чёрные вьющиеся волосы, тёмные большие глаза, очень выразительные, прямой нос.

Это наполняло его ликованием. У него оставалось ещё пять дней. Через пять дней он встречается с курьером из Рагузы и даёт окончательный ответ. Его ответ должен будет состоять из одного слова: «да» или «нет». То есть – да, невольница оказалась в руках венецианцев, и они организовали её побег и хотят войны; или нет, венецианцы не имеют к этому отношения.

Вечером Рустем разделил свой отряд на две половины. Взяв с собой великана Мустафу и ещё двоих, он отправился во главе этой группы на пристань и нанял барк в Лесину. Эта группа должна будет взять мальчика. Вторая группа из трёх человек, которую возглавил Али, осталась в Спалато. Им было приказано найти подозрительную женщину и, если она окажется той, которую они ищут, схватить. Если это не получится, то проследить за ней до возвращения Рустема.

Там же. День спустя

– Мне кажется, я нашёл её, Али, – сказал Юсуф. – Ту женщину, которую мы разыскиваем. Я увидел её на Ста рой улице. Она была в сопровождении другой. Мне показалось странным их поведение. Они шли так, словно не очень хорошо знают дорогу, и в то же время они чем-то испуганы. Они всё время оглядывались. Я обратил на это внимание. Они бродили по городу, шарахались от всех, прятались при виде вооружённых караулов. Она вели себя очень странно.

– И ты проследил за ними...

– Я шёл за ними, пока они, наконец, не забрели в один постоялый двор. Видимо, договорились с хозяйкой об оплате, сняли там комнату. Мне показалось также, что они шарахалась именно от вооружённых мужчин. Она старалась общаться только с женщинами – торговками, крестьянками. Я не решался слишком приближаться к ним – они часто оборачивались, но я понял, что не все понимают их. Служанка – немая, госпожа общалась с ней знаками. А госпожа говорила по-гречески. Она не знает славянского наречия. Значит, они не местные. И вот ещё что, при виде людей в мусульманской одежде они просто бежали от них, как от чумных.

– Немая, – проговорил Али, радуясь и вспоминая ту, которая показалась ему служанкой. А ведь у султанских жён в гареме, всё это знают, часто служанками служат немые! – Значит, ты знаешь, где они живут?

– Да. Но брать их там, мне кажется, не стоит. Это очень маленький дом. В нём много жильцов. Мы не сможем прокрасться туда незаметно, тем более бесшумно взять их и увести.

– Что ты предлагаешь?

– Проследить за ними! Они выйдут из жилища, и мы, улучив подходящую минуту, сможем схватить их в городе!

Елена вышла на многолюдную базарную площадь городка и принялась озираться. Весь прошлый день, сбежав из дома бедного купца, они с Хафизой в ужасе крутились в лабиринте городских улочек, не зная, где спрятаться и от кого спасаться. Сообразив, наконец, что нужно просто снять комнатку на каком-нибудь постоялом дворе, они подыскали подходящее жильё и весь вечер и ночь просидели в нём, запёршись, боясь покинуть его и размышляя о случившемся. Это Хафиза, молодец, увидела ручеёк крови, вытекавший из-под навеса во дворе купца Мендереса. Она заглянула под навес и, в ужасе размахивая руками, стала подзывать госпожу. Когда Елена подошла, они обнаружили тело убитой собаки, а за бочками и убитого человека. Тотчас Елена вспомнила странное напряжённое поведение смуглого человека, который открыл им ворота и которого она приняла за слугу. Почему он держал правую руку за спиной? Он прятал оружие?

Опасность! Они сразу это почувствовали! Что-то здесь произошло! Ноги сами вынесли женщин на улицу с того двора. В конце концов, к купцу они смогут прийти в другой раз.

Но вечером уже весь город говорил о жестоком убийстве Мендереса!

Что ей делать? Что ей делать? Как ей в одиночку перебраться в Лесину? Казалось, всё просто – это цель её путешествия. Нужно нанять барк. Однако что-то удерживало Елену. Она совершенно запуталась. Она мысленно возвращалась к событиям последних трёх дней и пыталась, мучительно и тщетно, связать их воедино: сначала неожиданное исчезновение венецианца, затем нападение военного патруля на их дом и уничтожение его отряда, затем убийство купца Мендереса. Всё это было связано. Но как? Неужели это она повинна в их смерти?

Теперь, по прошествии нескольких месяцев после её бегства, под влиянием пережитых опасностей она вдруг стала размышлять здраво. Она сообразила, что ей некуда бежать, некуда прятаться. Что её мальчик в монастыре на удалённом острове находится в большей безопасности, чем она. И забирать его не надо. Это собирался сделать венецианец, который хотел использовать её и Османа в своих страшных целях. Может быть, он исчез, чтобы выкрасть её сына? Нет, она была уверена, что венецианца постигла та же печальная участь, что и его людей. Но ей было не жаль его. Он не желал ей добра. Главное сейчас – успокоиться и придумать, как ей самой устроиться дальше и подыскать для себя и сына безопасное место, где можно будет навсегда забыть о турках и войнах.

С такими мыслями Елена и вышла в бывший перистиль Диоклетианова дворца, ставший рыночной площадью. Вдруг она увидела своего мальчика в десятке шагов от себя, на этой же площади! Елена замерла, поражённая, и когда поняла, что не обозналась, прикрыла рот то ли от изумления, то ли от страха, боясь закричать. Этого не может быть! Ей показалось, что она бредит наяву, что её долгие и беспрерывные думы о сыне и страх за него вызвали это видение, будто она теперь встречает его повсюду.

И в тот момент, когда она уставилась на сына, кто-то проговорил вкрадчиво у неё за спиной:

– Приветствую вас, госпожа Эрдемли. Радостно встретить вас так далеко от дома...

Елена вздрогнула и повернулась к говорившему. Это был усатый мужчина с тёмными проницательными глазами, но неприметным лицом. До неё не сразу дошёл смысл произнесённых слов.

– Вы обознались, господин, – проговорила она машинально, и краска стала заливать её лицо. Человек обратился к ней по-турецки, и она тоже ответила по-турецки. Видя, как его губы расплываются в глумливой ухмылке, повторила: – Вы обознались.

– А вот и нет, госпожа, – проговорил незнакомец, на этот раз по-гречески. – Я давно ищу вас.

– Что вам надо? Убирайтесь вон, – сказала Елена, холодея от ужаса, потому что ей показалось, она поняла, почему её сын здесь. Неужели они схватили его? Она бросила взгляд в сторону Османа. Но там ничего не происходило, мальчик стоял у края толпы, увлечённый тем, как ярмарочный артист стреляет из лука. Но с кем он тогда? Что он здесь делает?

Турок схватил её за руку.

– Вы пойдёте со мной, госпожа, – голос прозвучал зло.

– Оставьте меня, – она вырвала руку и сделала движение, чтобы уйти.

Но он снова схватил её за руку у запястья и на этот раз так сдавил её, что она едва не вскрикнула от боли. Женщина с большой корзиной неодобрительно посмотрела в их сторону и отвернулась. Больше никто в этой толпе не заинтересовался ссорой. И тут Елена сникла, ещё раз украдкой взглянув на сына. Лучше было подчиниться. Пусть они лучше уведут её побыстрее. И она покорно дала себя увести.

Джироламо увидел женщину в перистиле бывшего императорского дворца, этой маленькой центральной площади, образовавшейся естественным образом среди колонн древнего здания. Джироламо, Йован и Илья втроём вышли на площадь купить съестное. Джироламо шёл чуть впереди, Йован и мальчик за ним.

Накануне они приплыли в Спалато. Сначала они отправились на пристань в контору купца Мендереса. Поиски матери Османа Джироламо решил начать с купца – возможно, женщина уже обращалась к нему. Однако в конторе сказали, что синьор хозяин сегодня не собирался в лавку, а остался дома. Йован был знаком с купцом и бывал у него дома. Они отправились к Мендересу. У ворот собралась взволнованная толпа. Солдаты далматской стражи никого в дом не пускали. Оказалось, что в доме совершено убийство. Убиты купец и его слуга.

Джироламо, понимая, чем подобное осложнение может им грозить, не стал топтаться у ворот, а вместе с Ильёй быстро вернулся в дом, в котором они остановились. Йован, пользуясь связями, попытался установить, что произошло.

Вечером он вернулся. Из дома купца он поспешил в его контору и лавку и всё рассказал главному помощнику Младену. Йован и Младен были друзьями и одной православной веры. Вместе они отправились к дому Мендереса и многое узнали.

Купца обнаружили задушенным в спальне. Никаких следов насилия или грабежа в доме не нашли. Кроме него были убиты его конюх, со сломанной шеей найденный во дворе за бочками, и собака, которой кто-то разбил голову.

Мендереса и слугу обнаружила служанка. Никаких подозрительных незнакомцев никто у дома не замечал. Мотивы преступления неясны. Бросалось в глаза некоторое странное стечение обстоятельств или совпадений. В любом случае капитану стражи они показались подозрительными – в момент убийства купца в доме не оказалось никого из родных и прислуги, а проживало под крышей немало людей. И хотя у всех были причины отсутствовать, капитан отдал приказ разыскать и вернуть в Спалато как слуг, так и родственников. Купец Соломон Мендерес был уважаемым торговцем, не раз оказывавшим значительные услуги Большому Совету и князю Спалато, а его контора известна не только по всему далматскому побережью, но, можно смело сказать, во всех крупных торговых городах Венецианского залива. Смерть уважаемого купца вызвала в городе, перевозбуждённом последними событиями в соседней крепости, настоящий переполох. Джироламо не связал его неожиданную смерть с тем заданием, которое прибыл выполнять в Далмации, но расстроился – он надеялся, что Мендерес, возможно, кое-что знал о Елене, что она уже встречалась с ним. Следы беглянки терялись в паутине узких улочек Спалато. Теперь для розыска придётся собирать множество сведений, среди них слухи и сплетни, рисковать – использовать её сына в качестве приманки. Для этого и была затеяна прогулка с Ильёй.

Джироламо, верный своей привычке, тщательно оглядывал площадь. Его внимание привлекла молодая женщина яркой, выдающейся красоты, одетая в чёрное крестьянское платье и впившаяся взглядом больших глаз, как ему сначала показалось, куда-то в его сторону. Она была настолько красива, что невозможно было отвести от неё глаз. И женщина, он заметил, сначала бросив только короткий взгляд в его сторону, затем посмотрела снова и тоже словно впилась в него своим взором. Джироламо увидел, как что-то изменилось в её лице, в блеске глаз. Сначала женщина словно окаменела, затем медленно подняла руку к лицу. И потом рот её приоткрылся, и в следующий миг она уже прижала к нему ладонь, чтобы не закричать. Её огромные глаза продолжали смотреть в сторону Джироламо. Казалось, ничто не существовало для неё вокруг, только тот объект, к которому был прикован её взгляд.

Джироламо сообразил, наконец, что женщина смотрит вовсе не на него; он осторожно повернулся, проследил за её взглядом. Женщина глядела на мальчишку, на Илью! Догадка как молния поразила молодого человека. Это – она, Елена Комнина, беглая невольница султана, женщина, которую он ищет! И она узнала своего сына! Никто, кроме матери, не стал бы так смотреть на этого мальчишку. Удивлённая, потрясённая, испуганная, ошеломлённая, растерянная, она не ожидала увидеть его здесь! Ведь она должна по-прежнему думать, что он сейчас в монастыре на острове.

Это была потрясающая удача, на которую Джироламо почти и не рассчитывал. Первой мыслью его было окликнуть и подозвать Илью, который в этот момент разглядывал бородатого ярмарочного лучника, забавлявшего прохожих стрельбой в раскрашенный деревянный щит. Но пока Джироламо, продолжая следить за Комниной, раздумывал, делать это или нет, рядом с женщиной стало происходить что-то странное.

Сначала Джироламо заметил мужчину, вставшего у неё за спиной. Он видел, как тот чуть наклонился к её уху и что-то нашёптывал ей. Потом Комнина обернулась и ответила ему. Правда, не сразу и словно удивлённая и рассерженная вопросом. Потом она снова, но уже украдкой, словно пытаясь спрятать свой взгляд от кого-то, посмотрела в сторону сына, и отвернулась. Потупив взор, она быстро пошла прочь. Джироламо видел, как мужчина бросился за ней, как он схватил её за руку, как она вырвала её, продолжая стремительно уходить, как мужчина снова вцепился в неё. Она рванулась, платок упал с её головы, открыв густые чёрные волосы. Мужчина потащил её в противоположную сторону, и она, слабо сопротивляясь, подчинилась.

В голове Джироламо, натренированного на преследование, как охотничья собака, промелькнуло сразу несколько вариантов, объясняющих ситуацию. Мужчина, который обратился к женщине и грубо хватал её, пришёл не с ней. Это не венецианец, который по словам монаха с Лесины, должен сопровождать её. Где же тогда венецианец? Когда Джироламо проследил движение на площади, то понял, что мужчина был не один. Он подметил по крайней мере ещё двоих, которые были связаны с первым, и, когда тот потащил женщину с площади, они двинулись следом, чуть сзади, настороженные и собранные, готовые броситься первому на помощь в случае опасности.

Они уводили женщину, которая теперь больше не сопротивлялась, но ни разу и не обернулась, не закричала, не позвала сына. Она, казалось, сама торопилась покинуть площадь.

И Джироламо вдруг сообразил! Это не её уводили, это Комнина уводила людей, окруживших её! Она не хотела, чтобы они узнали, что здесь, на площади, находится её сын! Она не хотела, чтобы сын увидел и узнал её! Она спасала своего мальчишку от тех людей! Прикрыв Илью корпусом, Джироламо проследил, как трое и женщина скрылись за колоннами. Коротко приказав Йовану увести Илью домой, он поспешил вслед за женщиной и её похитителями.

Бегство маленького Османа из империи, доктор Еросолино, купец Мендерес, его родственник. Бегство Комниной из Константинополя. Таинственный венецианец с ней. Джироламо размышлял над этим, стараясь сопоставить все факты вместе. Кто-то убил купца, кто-то схватил Комнину. Эти люди не были патрулём далматской милиции. Это не венецианские сбиры. Значит, это могли быть османы, которые всё-таки организовали погоню.

Но где же тот странный венецианец, который сопровождал её в монастырь? Судя по всему, она считала его своим союзником и другом, раз они вместе приезжали за сыном. Может быть, именно этот человек помог ей бежать из султанского сераля? Где он? Почему она оказалась одна?

Джироламо быстро двигался по узким улицам вслед за людьми, схватившими Елену. Покинув многолюдную площадь, троица похитителей действительно объединилась в маленький отряд. Двое крепко держали под руки покорно бредущую пленницу, один шёл сзади. Джироламо преследовал их, пока они не остановились неподалёку в одном из обшарпанных домишек на улице Мадонны. Открыв дверь, они втолкнули туда женщину и основательно запёрлись. Запомнив место, Джироламо поспешил обратно к дому, где поселился вместе с Йованом и Ильёй.

Там же. В те же дни

Мысли о прекрасной женщине с площади не выходили у Джироламо из головы. Уверенность в том, что это та самая Елена Комнина, которую он искал, не покидала его. Он помнил её взгляд. И хотя он понимал, что она смотрела не на него, ему казалось, что её взгляд всё же был обращён к нему. Ему казалось, её взгляд просил его о чём-то. Вечером он подробно расспросил Илью, как выглядит его мать. Описание Ильи совпадало с внешностью женщины, виденной на площади. Джироламо ни словом не обмолвился мальчику, что видел его мать.

Вместе с Йованом они изучали дом на улице Мадонны два дня. Это был небольшой двухэтажный домишко с тремя оконцами на нижнем этаже, с плотно закрытыми ставнями во всё время дня и ночи. Установили, что в доме помимо женщины, которая не покидала его с того момента, как за ней запёрлась дверь, находилось ещё не более трёх человек. Той самой троицы, похитившей Комнину на рыночной площади.

Эти трое тоже почти не выходили из дому. Лишь раз в день, в утренние часы, один из них выбирался на рынок с большой корзиной и приносил еду. Из дома не доносилось ни звука.

Трудно было понять, кто эти люди, что они делают в Спалато и зачем держат женщину. Они совершенно точно не были венецианцами и не были местными, хотя и одеты в малоприметные одежды далматских ремесленников. Ни лицами, ни манерами они не походили на турок. Они были неопрятны, плохо выбриты. Йован проследил за тем из них, который ходил на рынок, понаблюдал, как тот общается с торговцами. Каналья свободно говорил по-славянски и держал себя так, словно минуту назад покинул мастерскую и послан хозяином за едой – копчёными куриными ножками, хлебом и зеленью. Он купил бочонок вина и с упорством пьяницы волок его домой, несмотря на то что, отягощённый корзиной, едва не уронил вино на землю. Скорее всего, эта компания была не в ладах с законом. Казалось, что они чего-то выжидают. Понимая, что промедление опасно, и учитывая немногочисленность противника, Джироламо решил действовать.

Утром третьего дня, как только один из трёх жильцов скрылся за углом и отправился на рынок, к дому подошёл и несмело постучал в дверь высокий молодой человек. Долго не открывали. Наконец заскрипел засов. Дверь приотворилась. Хмурый мужчина в кожаной безрукавке подозрительно оглядел стройного молодого мужчину в чёрном платье и тёмно-синих чулках, по виду стряпчего. Под мышкой молодой человек держал красную, покрытую бархатом коробку, довольно длинную, сантиметров семьдесят, из тех, в которых носят конфеты или подарки. Коробка, перевязанная красивой тесьмой с большим бантом, выглядела слишком празднично для чёрного платья державшего её человека.

– Антонио Бриччи, помощник нотариуса, – бодро представился молодой человек и чинно поклонился.

– Что надо?

Голос жильца был груб и неприветлив.

– Здесь ли проживает господин Чернич? Он просил посетить его и передать тот подарок, который мы три дня хранили по его просьбе, – любезно проговорил стряпчий.

На лице жильца не отразилось ни удивления, ни приязни.

– Вы ошиблись, – угрюмо проговорил он и приготовился захлопнуть дверь.

Но не успел.

– Э... любезнейший, погодите! – запротестовал молодой нотариус, растерянно оглядываясь и подставляя ногу. – Господин Чернич назвал адрес: Виа Мадонна дель Кампаниле, четвёртый дом от площади справа. Разве не так? Взгляните, ну куда я это понесу?

Молодой человек тяжко вздохнул. Прижимая коробку к плечу, он потянул за тесьму, развязал её, затем отбросил с коробки крышку, и через долю секунды в его руке оказалась шпага. При этом она оказалась почти в два раза длиннее коробки, в которой каким-то немыслимым образом помещалась, сложенная пополам. Это была одна из знаменитых шпаг венецианских братьев Феррара. Хорошая закалка делала их настолько гибкими, что остриё при сгибании легко касалось эфеса. Шпаги эти перевозились часто в согнутом виде в короткой коробке.

Со зловещим пением стальной клинок распрямился прямо в горло хмурого жильца. Схватившись за рану обеими руками, человек в ужасе отпрянул, тогда как стряпчий уже вонзал ему кинжал в сердце. Не успевший сделать и шага, человек упал внутрь дома.

Джироламо влетел внутрь, за ним Йован и его помощник. Второй жилец сидел, развалившись на большой деревянной лавке здесь же внизу, за столом. Он не успел подняться, жестокий удар по черепу рукояткой кинжала свалил его на пол. Джироламо кивком приказал связать его и перетащить оба тела в другую комнату. Они бросились осматривать дом. Где же похитители держали женщину?

Неужели они успели незаметно перевести её в какое-то другое место? Внизу, в двух маленьких комнатках и кухне, никого не было, комнатки были закиданы тюфяками, словно в них спал отряд наёмных солдат. Бутыли с вином, недопитый бочонок валялись под лавкой. Джироламо бросился по лестнице на второй этаж, ворвался в тёмную комнату. Он подскочил к окну и ударом кулака распахнул ставень. Комнату залил дневной свет. Она была пуста.

Они нашли пленницу спустя несколько минут в маленькой тёмной каморке без окон, на втором этаже. Дверь в неё была заперта на засов. Распахнув её, они увидели скорчившуюся на тюфяке, осунувшуюся, бледную женщину. Джироламо поклонился и произнёс не без патетики:

– Вы свободны, мадонна!

Однако женщина не шелохнулась, глядя на него затравленным взглядом. Джироламо шагнул внутрь и протянул ей руку. Она вяло шевельнулась.

– Мадонна, я ваш друг. Прошу вас. Нам надо торопиться, – прошептал Джироламо, деликатно беря её за руку.

Но женщина не трогалась с места, попыталась вырвать руку.

– Кто вы? – еле слышно проговорила она.

– Мадонна, вы должны довериться мне! Я послан вашим другом, чтобы спасти вас! – в его голосе зазвучало нетерпение. – Мы должны немедленно покинуть этот дом! Выходите хотя бы отсюда!

Он помог ей подняться и вывел из каморки. Елена сделала несколько неуверенных шагов, прикрывая глаза и жмурясь от дневного света. Эти негодяи обращались с ней хуже, чем с животным. Они просто бросили её в тёмную клетку и все эти дни держали взаперти и в темноте. Джироламо, поддерживая её под руку и помогая спуститься по лестнице, говорил какие-то успокоительные слова. Между тем Йован нашёл второй выход из дома через кухоньку в маленький дворик и с калиткой на соседнюю улочку. Он с сочувствием оглядел ослабевшую женщину, дёрнул себя за бороду.

– Может, подождать третьего здесь? – спросил он, многозначительно показывая на свой нож.

– Не стоит. Лучше давай побыстрее уберёмся из этого города.

На Елену накинули тёмный плащ, Джироламо проводил её через кухню во двор. Остановившись перед калиткой, он спросил:

– Вы можете идти сами, мадонна?

Она кивнула. Тогда они вышли на улочку, он шёл рядом, лишь слегка поддерживая её. Окружив женщину и держась за рукоятки кинжалов, отряд быстро продвигался в лабиринте улиц, раздвигая попадающихся прохожих и уводя её всё дальше и дальше от темницы. Елена всё это время покорно шла с ними.

– Боже! – вдруг проговорила она, остановившись на полдороге. – Я не могу! Я не могу бежать с вами! Кто вы и что вам от меня надо?

– Ваши друзья.

Нервная улыбка передёрнула её губы.

– С тех пор, как я здесь, мне все клянутся в дружбе!

Джироламо подошёл к ней вплотную.

– Хорошо, я скажу откровенно. Я не знаю, ваши ли мы друзья, мадонна, но я очень хотел бы им быть. Если для вас может послужить доказательством этого ваша свобода, то вы свободны. Вы можете идти, куда вам вздумается, мы дальше не сделаем и шагу.

– Мне кажется, я уже видела вас где-то... Куда вы ведёте меня?

В глазах Джироламо горело восхищение, которое он пытался скрыть за внешней суровостью. Однако это ему не удалось. Он приветливо улыбнулся.

– Вы видели меня два дня назад на площади. Я веду вас на свидание с вашим сыном, мадонна.

Женщина вздрогнула, в её взгляде появилась растерянность.

– С моим сыном? – вопрос был похож на вскрик.

– Ну конечно, с вашим Османом, Ильёй. Если вы поторопитесь... Он ждёт вас с самого утра. Он знает, что я пошёл за его матерью и должен привести вас к нему. О, не бойтесь, он свободен! Он свободен так же, как и вы, мадонна! Вы идёте?

Джироламо отвернулся и двинулся по улице. Женщина, немного поколебавшись, пошла за ним. Через несколько минут она держала в объятиях сына.