Текст книги "Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы"

Автор книги: Георгий Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 85 страниц)

КАЛНБЕРЗИН

Товарищи! Обсуждаемый на Пленуме ЦК вопрос имеет исключительно важное значение для нашей партии, для нашей страны. Тов. Суслов в своем докладе, тов. Брежнев в своем выступлении и тов. Бирюзов уже сказали, что Президиум не может дальше терпеть такого положения, которое создалось в связи с таким неправильным, непартийным руководством тов. Жуковым Вооруженными Силами Советского Союза.

Неправильное, нетерпимое поведение тов. Жукова по отношению к партийным работникам и политорганам в армии и на флоте нанесло большой вред Советской Армии и Военно-Морскому Флоту. Принижение политорганов и партийных работников в армии и на флоте. Он не только поссорил политработников с командирами-единоначальниками, не только запугивал командиров и политработников своими директивами, неправильными приказами, например, № 0090 с лозунгом снять критику и самокритику, приказами разжаловать и уволить в запас, как об этом рассказывали на активах, он провел запрещение кому бы то ни было информировать ЦК о положении в войсках; тем самым тов. Жуков лишил Центральный Комитет КПСС и Центральные Комитеты союзных республик возможности знать действительное положение в войсках, опроявленных нарушениях дисциплины, катастрофах, о гибели воинов в мирное время и об издевательствах отдельных воинов над местным населением, где находится воинская часть.

Происходит это потому, что в последнее время партийная и политическая работа в армии ослабла, носит формальный характер. Она заменена министром обороны, командующими округами и командирами частей бесчисленными арестами, унизительными оскорблениями военнослужащих. И вот результаты: хороший советский юноша, комсомолец, проявивший себя до службы в Советской Армии хорошо на работе или на учебе, будучи призван в Советскую Армию при таком порядке, когда существует только палочная дисциплина, когда воспитание отсутствует, – как только вырывается из казармы, часто совершает совершенно необъяснимые вещи.

На активе Прибалтийского военного округа был доложен такой факт, происшедший на территории Литвы. Отличник, комсомолец, находившийся за пределами части, без командного состава, напился пьяным вместе с другими, а потом зашел в клуб, где происходила самодеятельность, убил на месте четырех местных литовских юношей, а одного ранил.

Не знаю, известен ли этот случай Центральному Комитету, был ли доложен. Это был такой случай, когда заволновалась вся Литва, до нашего ЦК дошло это дело. Но этот случай не был обсужден на Военном Совете, который за последнее время отсутствует. Не знаю, из чего состоит работа Военного Совета в нашем округе, хотя являюсь членом этого Военного Совета.

Были и другие примеры на нашей территории.

Последнее сообщение из Донбасса показывает, что мы не можем при помощи страха создать дисциплину в Советской Армии. Ясно, что это не может не тревожить Центральный Комитет, его Президиум. И принятое решение «Об улучшении партийно-политической работы», оно принято с большим удовлетворением и радостью активами всех военных округов и флотов, которые были созваны для разъяснения этого решения, в том числе и партийным активом Прибалтийского военного округа, где было сурово раскритиковано держимордовское воспитание Советских войск, принижение всех партийных работников округа.

Выступающие требовали призвать к порядку маршала Жукова за принижение политических и партийных работников в округе, без творческой работы которых нет по существу Советской Армии, и требовали, чтобы ЦК КПСС принял меры против культа личности Маршала Жукова, который исходит из решений XX съезда.

Неужели XX съезд принял это решение только потому, что у тов. Сталина имелся культ личности, который, конечно, нанес большой вред строительству советского общества. Это относится ко всем нам, не только к Иосифу Виссарионовичу, но относится и к Маршалу Жукову, у которого имеются заслуги перед Родиной, но они не дают права ставить себя выше партии, выше ЦК.

Распространение картины, о которой уже говорили: на белой лошади с саблей в рукахс едет в гор. Берлин. Фильм, где был культ личности Сталина исправили, а культ личности Жукова в этом фильме записали; учебник для политического воспитания воинов Советской Армии, в нем он собственноручно записывает, что «не другие, а я руководил операцией, я обеспечил победу и под Ленинградом, и под Москвой, и под Берлином», и где хотите.

Не только антипартийно и опасно для партии и нашей Родины, когда злоупотребляют доверием партии и ЦК, но этим и наносится большое оскорбление членам партии, всему нашему народу, всем многочисленным командующим, Маршалам, генералам, членам Военных Советов, многочисленным партийным работникам и командирам всех национальностей великого Советского Союза.

Какой бы герой ни был Маршал Жуков, каким бы ни был талантливым полководцем, без геройства всей нашей партии, всего советского народа не было бы победы над фашистской Германией.

Это восхваление себя обидно и для нас, для латышей. Много латышей-коммунистов было в латышской гвардейской дивизии, много было и в корпусе, который был создан по решению ЦК.[160]160
  В июле 1941 г. были сформированы 2 латышских рабочих добровольческих полка, которые вошли в состав 8-й армии. В сентябре 1941 г. была создана 201-я латышская стрелковая дивизия, которая в октябре 1942 г. стала 43-й гвардейской стрелковой дивизией. По директиве Генерального штаба от 30 мая 1944 г. в составе 2-го Прибалтийского фронта был сформирован латышский 103-й стрелковый корпус, который участвовал в Прибалтийской наступательной операции, принимал участие в ликвидации Курляндской группировки противника. После окончания войны корпусу было присвоено звание Гвардейского стрелкового.


[Закрыть] Дивизия и корпус были устойчивые. Почему? Потому, что там была большая прослойка коммунистов и комсомольцев, все лучшее, что сумело выйти из Латвии, все это влилось в дивизию. Поэтому дивизия была устойчивая, выполняла все боевые приказы партии, Родины и главнокомандующего, где бы она ни дралась – под Москвой, под Старой Руссой, под Нарвой, при освобождении Советской Латвии и т. д. И не только была латвийская национальная дивизия, были и других национальностей – Литвы, Эстонии и т. д. В этих дивизиях было все лучшее, что могло обеспечить победу. И наш Центральный Комитет, вся массово-воспитательная работа в дивизии помогали быть боеспособными, устойчивыми в боях эти дивизии. Как же не сказать обо всем этом? А здесь все говорилось: «Я все один это сделал, я победил, я спас Центральный Комитет на прошлом Пленуме, я, я, я». Правильно здесь сказали, что даже Сталин не употреблял этого я.

Я считаю, что правильно товарищи ставят в своих выступлениях вопрос, что не оценил тов. Жуков того, что партия ему дала. Партия очень щедро наградила его за то хорошее, что он сделал для нашей Родины.

Присвоили Маршала, четырежды Героем Советского Союза сделали, наградили многочисленными орденами и медалями, избрали в Центральный Комитет, избрали в Президиум Центрального Комитета.[161]161
  Звание Маршал Советского Союза было присвоено Г.К. Жукову в 1943 г., звания Герой Советского Союза он удостаивался четырежды (29 августа 1939 г., 29 июля 1944 г., 1 июня 1945 г. и 1 декабря 1956 г.), Жуков был также награжден 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской революции, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1 – и степени и другими многочисленными государственными наградами.
  Кроме того Жуков являлся кавалером многих иностранных орденов.


[Закрыть] Что еще можно требовать? Что еще можно требовать за его заслуги?

А Маршал Жуков отплатил Центральному Комитету самомнением, зазнайством, противопоставил свою линию линии партии в отношении строительства Вооруженных Сил и Флота.

Имел намерение – установить личную диктатуру, заявляя, что критический момент он сам будет выбирать. Он имеет право обращаться к армии и народу – пусть последуют за ним!

Поскольку тов. Жуков доверия ЦК не оправдал, я так же, как тов. Брежнев, предлагаю на данном Пленуме вывести его из Президиума ЦК и ЦК КПСС, то есть из руководящих органов нашей партии.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Слово имеет тов. Горшков. Подготовиться тов. Фурцевой.

ГОРШКОВ

Товарищи члены Пленума! Прежде всего я хочу доложить Пленуму ЦК партии, чтоc как собрание партийного актива коммунистов Московского гарнизона, так и прошедшие активы в ряде гарнизонов военных, морских флотов и флотилий единодушно одобрили постановление Центрального Комитета партии об улучшении партийно-политической работы в армии и во флоте, как исключительно своевременное и жизненно необходимое для дальнейшего укрепления наших Вооруженных Сил как одного из важнейших мероприятий партии в строительстве и развитии Вооруженных Сил, укрепляющее влияние партии на все стороны военного строительства и укрепляющее все звенья партии в армии и флотee.

Вскрытое Центральным Комитетом партии принижение партийно-политической работы безусловно ослабляет влияние партийных организаций на все стороны жизни армии и флота, а созданное за последнее время недопущение критики недостатков, неоправданно чрезмерное сокращение политорганов и методы в работе руководства Министерства обороны, оставляли для партийных организаций политико-просветительскую роль, вели к отрыву Вооруженных Сил от партии и создавали условия для развития культа личности и исключительности роли тов. Жукова в строительстве Вооруженных Сил.

Именно для этого, для воспитания такого культа личности и потребовалось зажимать критику в партийных организациях, принижать роль партийно-политической работы, сокращать политорганы.

Конечно, наши армия, авиация и флот за последние годы сделали большой скачок в своем развитии и оснащении новейшей техникой, но мы должны прямо сказать, что во всех вопросах развития Вооруженных Сил инициатива принадлежала Президиуму Центрального Комитета.

Так было и по вопросу перевооружения флота. Именно Президиум ЦК сумел увидеть крупные принципиальные ошибки в направлении развития флота и дал правильную линию на его строительство на базе новейших достижений в науке и технике.

Вместе с тем установленная тов. Жуковым практика работы в Министерстве обороны и линия отгораживания Вооруженных Сил от Центрального Комитета, при которой представлять Вооруженные Силы в ЦК мог только он, глушили инициативу и создавали тяжелые и нездоровые условия для работы.

Тов. Бирюзов совершенно правильно здесь говорил, что в Министерстве обороны было всем строго запрещено обращаться в Центральный Комитет партии, кроме самого министра. Нужно прямо доложить Пленуму ЦК, что в руководстве Министерства обороны была крайне трудная, тяжелая, нездоровая и ничего общего с партийными ленинскими принципами руководства не имеющая обстановка. Тов. Жуков не любит советоваться и не терпит возражений. Страдая чрезмерным тщеславием и считая себя абсолютно не погрешимым, свое мнение он признает единственно правильным и все попытки доказать другую точку зрения вызывали безудержный гнев, а порой брань и оскорбления. Отсюда коллегия Министерства обороны превратилась из органа коллективного руководства в совещательную комиссию при Министерствеa обороны. А после того, как тов. Жукову было оказано большое доверие и он был избран сначала кандидатом, а затем членом Президиума ЦК, коллегия стала собираться и того реже, а к министру попасть даже нам, его заместителям, стало очень трудно. Без преувеличения можно сказать, что я вряд ли чаще, чем раз в месяц мог бывать у министра, да и этот доклад зачастую превращался в мучительное выслушивание оскорбительных замечаний вроде того, что все моряки пьяницы, бездельники и т. п.

Пренебрежительное отношение к кадрам проявлялось не только в обидных словах, но нашло проявление в факте огульного недоверия к командным кадрам военно-морского флота, о чем здесь уже говорил тов. Суслов. Ничем иным нельзя объяснить приказ министра обороны провести в 1957 году переаттестование всего офицерского состава военно-морского флота, как будто бы военные моряки не заслуживают того же доверия как и все командные кадры в Вооруженных Силах. При этом такое решение было принято после инспектирования Черноморского флота, результаты которого и такие необычные выводы не были даже разобраны и обсуждены с руководством военно-морского флота. Так решил министр, и мы об этом узнали уже из подписанного приказа.

Очевидно, что созданная в Министерстве обстановка не могла способствовать сближению руководства, выработке единых взглядов на роль и развитие Вооруженных Сил и на необходимые мероприятия по их развитию и укреплению. Инициативы же снизу тов. Жуков не терпел. Мне надолго запомнился нагоняй, который мы с начальником Главного Штаба тов. Фокиным получили от него за издание директивы по развертыванию военно-научной работы в военноморском флоте, на недостатки в которой нам было строго указано Центральным Комитетом партии в известном постановлении о военно-морском флоте.[162]162
  Имеется в виду постановление ЦК КПСС «О неудовлетворительном состоянии дел в Военно-Морском Флоте», принятое одновременно с закрытым письмом ЦК КПСС «К командирам, политработникам и партийным организациям Советской Армии и Военно-морского флота». 9 февраля 1956 г. проекты постановления и письма были представлены на рассмотрение Президиума ЦК КПСС, который поручил Г.К. Жукову и М.А. Суслову доработать их и представить Президиуму окончательную редакцию указанных документов. 13 февраля 1956 г. постановление было принято.


[Закрыть]

Почему эта директива вызвала такой гнев у министра? Отнюдь не из-за ее содержания, а потому, что мы осмелились издать по морским силам указания по исправлению запущенности в военно-научной работе без его ведома, и этот вопрос поднимался не от его имени, хотя я, как главнокомандующий, несу за эту область работы личную ответственность. В результате была срочно созвана коллегия, мы получили резкие замечания, нас обвинили в том, что мы мечтаем об отдельном министерствеa и вообще ничего не понимаем в военно-научной работе. А ведь именно запущенность в вопросах научной подготовкиb к итогам второй мировой войны на море и влияния послевоенного развития науки и техники на характер ведения боевых действий на море и явились корнем тех ошибок в развитии военно-морского флота, на которые нам было строго указано Центральным Комитетом.

Как я доложил, нежелание считаться с доводами других в ряде случаев приносило крупнейший вред делу. Так, я не могу не остановиться на таком важном для Военно-Морского Флота, да и для других видов Вооруженных Сил, вопросе, как вопрос о сверхсрочнослужащих. Оснащение Флота новыми, более сложными видами техники, все более широко практикуемые дальние плавания настоятельно требуют укреплять кадры опытных специалистов, и не только для обучения молодых матросов, но и для обеспечения безаварийной работы механизмов при нахожденииc в море и умения проводить необходимый ремонт в дальнем море ве отрыве от береговой базы. При демобилизации 40–45 % личного состава на корабле роль сверхсрочников исключительно велика. Существовавшее до сих пор положение о сверхсрочниках действительно требовало некоторого пересмотра и улучшения. Но несмотря на ряд докладов – письменных и устных – наше мнение не было тов. Жуковым принято во внимание. Он заявил, что в связи с тем, что призываемые имеют среднее образование, сверхсрочники потеряли свою роль в Вооруженных Силах и прежде всего приказал резко сократить их количество, что Генштаб сделал, а затем представил новое положение, резко ударившее по кадрам специалистов сверхсрочников. Что же получилось? Из 28 с лишним тысяч сверхсрочников после этого уволилось 12800 человек, или 45 проц. Осенью прошлого года завербовалось на сверхсрочную службу немногим более тысячи человек, тогда как ранее обычно вербовалось 8–9 тыс. человек. Был ликвидирован порядок оставления на сверхсрочной службе на длительные сроки, что создавало условия для наличия постоянных кадров. Была снижена материальная обеспеченность. Откуда ушли сверхсрочники? С подводных лодок, из машинных команд надводных кораблей, специалисты приборной техники.

После настоятельных докладов тов. Жуков признал, что в этом деле допущена ошибка, но при рассмотрении этого вопроса недавно на коллегии заявил, что так как прошел только год после издания нового положения, входить в Совет Министров с вопросом о его изменении неудобно, а дело продолжает страдать.

Такое нежелание слушать доводы других сказалось и в вопросе о сокращении контрольно-приемного аппарата в промышленности. Не изучив, где надо сокращать аппарат, а где он необходим, министр дал соответствующее указание Генштабу, а тот, приученный не очень-то считаться с доводами главкомов, послушно сократил контрольно-приемный аппарат на 38 проц., оставив без этого аппарата даже такие заводы, где переоборудуются корабли под ракетную технику или где производится другая, новая сложнаяa техника. Наиболее опасно и неправильно, проведена ликвидация военного представительства в конструкторских бюро и НИИ, выполняющих разработку новой военной техники. Зачем же нужна была такая спешка с этим важным и крупным делом?

Следует отметить и другое пагубное последствие такой спешки: мы вынуждены будем в ближайшие месяцы уволить из армии и флота несколько сот опытных специалистов, освобожденных от работы в контрольно-приемном аппарате, многих из них – без пенсионного обеспечения, что вызовет большие волнения, недовольство и неуверенностьc в своем положении у офицерского состава.

Подобных этим примерам можно было бы приводить много, но не в этом дело. Важно то, что всех таких ошибок можно было бы избежать, если бы в работе Министерства была создана действительно партийная обстановка, обстановка уважения других мнений и широкого обсуждения важнейших вопросов без страха нарваться на оскорбления и угрозы.

На прошедших активах и здесь на Пленуме уже говорилось о неправильном сокращении ряда политорганов и низшего звена в ротах и батареях.

Тов. Жуков заявил здесь на Пленуме, что этот вопрос обсуждался на коллегии. Действительно, он стоял на коллегии, но тов. Жуков пришел на коллегию со сложившимся решением и не хотелe его менять. На коллегии разбирались конкретные должности, подлежащие сокращению. И возражение ВМФ против сокращения должностей зам. командиров береговых батарей по политчасти было отвергнуто и во внимание не принято. А на мое настойчивое возражение министр ответил: вам бы не главкомом быть, а служить в политуправлении.

В вопросах нападок на положение политорганов тов. Жуков использовал отдельные уродливые и нетипичные для вооруженных сил явления и факты противопоставления политработника командиру, возводил их в типические явления и тем самым действительно создавая условия для такого противопоставления, отнимая от политорганов присущие им по Уставу партии функции партийных работников, руководящих деятельностью партийной организации корабля или части. Это неизбежно приводило к принижению партийного влияния на командиров и как результат – к снижению партийности в работе некоторых командиров, потери ими чувства контроля над собой со стороны партийных организаций, ослабления ответственности в работе. К счастью, таких командиров немного. Подавляющее большинство наших командных кадров является хорошими коммунистами, понимающими роль и значение партийных организаций и умело опирающимися на ее силу, авторитет и влияние.

Но отдельные командиры не поняли этого и пошли по линии администрирования в руководстве партийными организациями, вышли из-под их влияния, и это сразу сказалось и на падении уровня воспитательной работы, и на снижении дисциплины, и общем упадке дел на кораблях.

Товарищи члены Пленума, постановление Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и обсуждение на Пленуме Центрального Комитета вопроса об улучшении партийно-политической работы послужит для всех нас, командиров, большим уроком и требует проведения большой работы по претворению этого постановления в жизнь.

Я еще раз хочу выразить свое одобрение и полное согласие с решением Центрального Комитета об улучшении партийно-политической работы в армии и на флоте и с мерами, принятыми по руководству в Министерстве обороны.

Я присоединяю свой голос к предложению о выводе тов. Жукова из членов Президиума и ЦК за допущенные им крупные политические ошибки, угрожавшие отрыву вооруженных сил от нашей партии – идейного руководителя и источника роста могущества нашего социалистического государства.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Объявляется перерыв до 16 часов.

* * *

ЗАСЕДАНИЕ ВТОРОЕ Вечернее. 28 октября

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Позвольте товарищи продолжить работу Пленума. Слово имеет тов. Фурцева, подготовиться тов. Лучинскому.

ФУРЦЕВА

Товарищи, за последние годы наша партия, Центральный Комитет провели огромную работу по устранению и преодолению культа личностиd и развязыванию широкой инициативы в нашем народеe, партии. Нет необходимости приводить цифры, все присутствующие очень хорошо знают, какие серьезные произошли изменения в промышленности, в сельском хозяйстве, в нашем культурном строительстве. И вся эта замечательнаяh линия, особенно после XX съезда нашей партии, единодушно поддерживается всем нашим народом. Тем досаднее, что все эти замечательные достижения партии и народа не в полной мере были использованы в армииj в силу сложившихся объективных условий, возвеличивающих культ личности министра обороны, и иначе быть не может, что-то поднимается непременно за счет каких-то других сил – принижения партийно-политической работы.

Обсуждение в ЦК и принятие решения 19 октября о партийно-политической работе в армии, настоящее обсуждение на Пленуме ЦК я понимаю так, что это есть линия XX съезда партии о проведении курса на дальнейшее расширение в нашей стране инициативы и вовлечение во всей нашей деятельностиb и решение грандиозной программы всего нашего народа.

Мне было особенно неприятно, когда Жуков сегодня в своем выступлении, вопрос свел к тому, что как бы неожиданностью явилось для него, что факты и материалы, которые были названы, являются каким-то неподготовленным материалом.

Это глубоко ошибочное, товарищи, утверждение и неправильное с точки зрения оценки тех событий и решений, которые Пленум обсуждает. Если в различных отраслях народного хозяйства были приняты решения, были намечены меры, то в армии, как об этом говорили на активах, в округах и в Москве, где на активе было две с половиной тысячи человек, к сожалению, вместо развязывания и подъема среди офицеров и солдат были меры, которые принижали в ряде случаев их возможности в партийной жизни и помощи в разрешении поставленных задач перед армией.

Как можно, я опять-таки ссылаюсь на выступление товарища Жукова, сказать, что армия сильна, сомнений нет, боеспособность высокая – нет никакого возражения, активы прошли по решению ЦК, а решение ЦК очень спокойное, даже об ошибках и фамилиях не напоминает, а говорит только о серьезных провалах, что надо поднимать партийно-политическую работу. Это решение вызвало волну в выступлениях в поддержку решения, в правильное вмешательство в армию. В армии было принижение партийно-политической работы, неправильное отношение к кадрам.

В том, что наша армия сильна, нет никакого сомнения. Но не об этом идет речь. Активы, которые прошли по решению ЦК, а надо сказать, что решение ЦК очень спокойное, даже в нем говориться не об ошибках и фамилиях, а о конкретных задачах улучшения партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте, показали всю правильность и своевременность поставленных вопросов. Это решение ЦК КПСС было горячо поддержано и оценено, как исключительно правильное вмешательство ЦК в положение дел в армии и флоте.

Решение ЦК КПСС вызвало подъем активности армейских коммунистов, которые в своих выступлениях на активах приводили дополнительные факты, вскрывали многие личные недостатки министра обороны.

Сколько было фактов и примеров, подтверждающих то, что нужно сейчас коренным образом изменить отношение иa приблизить армию, что нельзя ее держать на расстоянии, а тем более недопустимо противопоставлять ее Центральному Комитету.

И вот все это, казалось бы такое серьезное, об этом было в субботу сказано на Президиуме, иb сегодня в докладе, товарищ Жуков представил как факты, которые для него являются не ясными, и что он не совсем понимает, в чем его обвиняют.

Мне кажется, решение актива, выступления на активах свидетельствуют о том, что очень крупные недостатки и ошибки, которые привели к определенной линии в нашей армии руководителя, министра, недопустимы не толькоc как для члена ЦК, а тем более как для члена Президиума ЦК.

Какие, спрашиваются, справки? Сегодня об этом говорил товарищ Жуков. Он говорил, что нужны справки, подтверждения, что нужно создать комиссию, чтобы она проверила, что действительно такое положение было. Но, товарищи, Президиум ЦК, Пленум ЦК заседали, о каких справках может идти речь, кто еще может подтвердить, когда в решениях всех почти активов говорится о том, что действительно в политорганах создалось недопустимо тяжелое положение и что армия оторвалась от Центрального Комитетаe к в этом конкретным виновником является товарищ Жуков.

Голоса из зала. Правильно.

ФУРЦЕВА. Значит, такое выступление сегодня на Пленуме, я не знаю как других членов ЦК, но меня оно не удовлетворило и не было не только ответом на те серьезные вопросы, а надо сказать, что он не понимает о чем идет речь, что он недостаточно отдает себе в этом отчет. Я думаю это не так, совершенно неправильно, – не с этого нужно было начинать свое выступление.

Я широко не буду останавливаться на этом. Но возьмите приказ 0090, о котором здесь многие товарищи говорили. Как товарищ Жуков в своем выступлении дал оценку этому приказу? Да, я сказжу дословно, он сказал, что там имеются неряшливости, неточности. Речь идет прежде всего, о том, чтобы принизить роль ЦК и возвысить роль министра в руководстве партийными организациями армии.

Но скажите, как можно записать такое положение «командирам-единоначальникам улучшить руководство партийными организациями и комсомольскими организациями.» Разве может это министр записать в своем приказе?

Наконец, следующее «Главному Политическому управлению коренным образом перестроить руководство партийнымиc организациями.»

Товарищи! Это же функции ЦК. Никакому ведомству, никакому министру не позволено делать такие вещи. Это понятно. Тем более, я повторяю, об этом очень подробно было сказано на Президиуме ЦК в субботу. Было сказано товорищу Жукову и обращено его внимание на эти крупнейшие ошибки, которые были заложены в этом приказе. Это – отправное, отсюда началось наступление, принижение.

Но сегодня ответа на это серьезное обвинение он не дал.

Я может быть, ошибаюсь, но глубоко убеждена в этом, как будто за формальным требованием повышения единоначалия, дисциплины в армии, это все естественно, но что же за всем этим кроется – принижение роли партийных органов, с одной стороны, и противопоставление командиров политработникам, с другой стороны.

Это вызвало страшное недоумение. На активах говорилось, что политработники пользуются одними правами, а командиры – другимиi. Говорилось о том, что в армии было гонение политработников, что их нужно убрать, снять, выгнать из армии. Это вызывало и возбуждало страшноеk недовольство, непонимание, в чем дело, и обращались в ЦК, как об этом говорили на активах.

Так что говорить, что этонеряшливость политическая и некоторая неточность, товарищ Жуков, это далеко неправильная и непартийная оценка тех крупнейших ошибок, которые совершили вы в руководстве министерством.

Я думаю, что правильный делается вывод, что это не случайные ошибки, а что это целая система ошибок, которая привела к известной линии, к серьезной линии и недопустима в руководстве Советской Армией.

Я позволю ограничиться этим фактом по этому поводу. Хочу обратить ваше внимание еще на одно очень серьезное, справедливо предъявленное обвинение тов. Жукову. Он сегодня в выступлении, мне кажется, весьма легко отнесся к нему и я, как член Пленума, считаю его неудовлетворительным.

Он дважды выступил после июньского Пленума на активах и заявил, ссылаясь на свое выступление на Президиуме ЦК, что если эта группа будет настаивать, то я обращусь к армии и народу. Я хочу внести некоторую ясность, это еще больше усугубит вину т. Жукова за то, что это не простая фраза.

Прежде всего, на Президиуме такого заявленияc не было,[163]163
  Судя по выступлениям участников июньского (1957 г.) пленума Г.К. Жуков действительно не говорил о том, что он может непосредственно обратиться к армии и народу. 25 июня на вечернем пятом заседании пленума А.И. Кириченко так характеризовал позицию сторонников Н.С. Хрущева в ходе дискуссии на заседаниях Президиума ЦК: «Мы ничего не боялись и говорили им правду-матушку как она есть».
  После этих слов Жуков подал реплику: «И говорили, что никакого решения не признаем, а пойдем на Пленум. Между собой же говорили, что, если будут здесь принимать решение уйдем в ЦК». В стенографическом отчете июньского пленума последняя фраза Жукова была исправлена следующим образом: «… пойдем в ЦК и расскажем народу». Подробнее см.: Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 1998.
  В то же время Жукову принадлежат слова о том, что «танки можно двинуть только по его приказу». Очевидно, это заявление больше всего не понравилось первому секретарю.


[Закрыть] это я, товарищи, помню, все, кто был, могут подтвердить.

ХРУЩЕВ. Правильно.

ФУРЦЕВА. В первый день заседания, когда шла отчаянная борьба – продолжать каким было обсуждение или нет, т. Жуков вел себя стойко, хорошоe,и это не следует принижать, но им были сказаны следующие слова: «Если вы не согласитесь на перенесение обсуждения на следующий день, я покину заседание. Я думаю, что товарищи меня в этом поддержат.» Вот его заявление.

Об этом я говорила на активе в Москве, и все другие товарищи говорили на Пленуме. Его выступление и вот это выражение – я обращусь к армии и народу – тем более недопустимо, что его не было на Президиуме. Можно было бы простить, если бы он эту фразу употребил во время борьбы, во время выступления, можно простить, если один раз была оговорка, но это два раза и дважды в выступлениях говорится об этом. Как может человек о себе говорить, что он мог бы так поступить?! Если это случайное, то как это может выскочить дважды? Это очень серьезное выступление. Такое заявление может сделать тот человек, который чувствует правомерность этого, кто подготовлен к этому.

Какая обстановка была в ЦК? Тогда была борьба с антипартийной группой за то, чтобы Пленум собрать. Ни у одного человека в мыслях не могло быть, что один человек может обратиться к армии и народу помимо Центрального Комитета.

Я, между прочим, обращаю на это внимание потому, что т. Жуков в своем выступлении опять говорил, что может быть яа и сказал, но в горячке, было не до этого, может быть это тщеславие мое затронуло.

Это не то. Надо на такие вопросы даватьo ответы. Этовстревожило товарищей, а не какие-то неточности и неясностиe, которые мы якобы вынесли на обсуждение Пленума.

Следующий вопрос. В кино, в художественных картинах, в литературе культ личности поднимался новый. От последствий одного еще не избавились, уже растет другой. Объективно все оценивая, можно сказать: разве мало найдется подхалимов. Речь идет об отношении т. Жукова к этим картинам и к этим художественным произведениям.

Вот, например, в субботу, когда обсуждали вопрос, тов. Жуков утверждал, что не видел картины «Битва под Сталинградом». Я, признаться, даже поверила этому. Оказывается, сегодня выяснилось, что не только смотрел, но поправки делал в сторону усиления культа личности. Эта неточность и неправдивость очень серьезно настораживает.

Или вот эти две картины. Меня глубоко возмущает здесь следующее. Черт с ними, с картинами, если Жуков был нарисован на белом коне. Можно было пожурить, поругать, но беда в том, что эти картины не просто художественные картины, а это символ победы. Опять я говорю, что можно было к этому отнестись легко. На Президиуме в субботу обсуждается вопрос и тов. Жукову задают вопрос, как он относится, а он говорит: «Я ничего не знаю». Тогда уточняется, оказывается, что с тов. Желтовым был разговор. Тогда тов. Жуков заявляет: «Я в этом ничего плохого не видел».

Голос. Он сказал: «Мне понравилось».

ФУРЦЕВА. Это же другое содержание. Подумать только – разгром немцев в Великой Отечественной войне. Это победа всего нашего народа, да и не только нашего народа, это же победа всего прогрессивного человечества. Картину посмотрят и скажут, что это плагиат русских, хотя их ведущая роль и была, но мы тоже воевали, почему они к ногам своего полководца сложили все знамена, а где мы были? Мы же тоже воевали.

Не требуется комментарий к этой картине. Совершенно правильно тов. Куусинен сказал, что это издевательство, насмешка над маршалом в таком виде его изображать. Это очень удачное выражение.

Значит, речь идет не о том, что написал кто-то, просмотрели, а что это его устраивает, он соглашается внутренне с этим. Вот что страшно.