Текст книги "Пути. Дороги. Встречи"
Автор книги: Георгий Сидоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 49 страниц)
– Пойдём, – осмотрела она меня с ног до головы придирчивым взглядом. – Сейчас увидишь, какая у нас баня.
Я хотел что-то одеть себе на ноги, но девушка меня остановила.
– Видишь, я босиком и ты ступай так же, так надо, тут недалеко, не простынешь.
Мы вышли в сенки и, пройдя их, оказались в освещённом небольшом лампой крытом дворе. Пройдя его босиком, мы подошли к солидному срубленному из толстых брёвен строению.
– Это наша баня, – открыла массивную дверь Светлада. – Заходи, не стесняйся.
Я переступил порог и оказался в обширном моечном помещении. Посреди его стояли две широченные скамейки, а на квадратной сложенной из кирпича печи возвышался объёмный бронзовый котёл с горячей водой. В бане было тепло и уютно.
– Здесь у нас парная, – толкнула дверь в соседнее помещение Светлада. – Иди, грейся, но смотри не обожгись, полки горячие.
– Я полью их холодной водой, – проворчал я, заходя в парную.
– Пока ты адаптируешься, мы успеем кое-что постирать. Веники можешь заварить сам – не обидимся, – заперла за мной дверь девушка.
«Наконец-то! – подумал я, оставшись наедине с собой. – Пока вы постираетесь, я успею и согреться, и попариться. И помощь ваша мне ни к чему».
Ополоснув верхнюю полку холодной водой, я, по-хозяйски плеснул на раскалённые камни воду от запаренного веника, и когда уши от пара стали сворачиваться в трубочку, забрался на полку. Через несколько секунд уставшее за дорогу тело погрузилось в блаженное тепло. Я лежал, носом вдыхая горячий пар, полностью расслабившись и закрыл глаза. В сознании проносились впечатления от увиденного и услышанного. Было такое чувство, что я снова оказался на далёкой Конде, в бане хранителя. Хотя баня совсем другая и даже другой запах пара.
«Что это? – думал я. – Неужели снова через столько лет оказался в ядре параллельной цивилизации?»
То, что в России продолжает жить древняя орианская ведическая традиция, сомнений не было. Интуиция подсказывала, что я снова в неё вернулся. И мне придётся многое понять и очень многому научиться. Что же было раньше, после того как я расстался со старым? Кольский полуостров, незабвенный дядя Ёша со своей антиторой и скитания по дебрям земли хантов. Но это время не прошло для меня даром: мощная школа еврея-отступника и потрясающие знания двух хантейских жрецов-хранителей дали немало. И всё-таки долгие годы я был в стороне от своего родного эгрегора. Теперь же, всеми своими фибрами души я ощущал, что снова нахожусь в его мощном поле. В глубине сознания было удивительно легко и спокойно. Пришло ощущение, что я дома и всё вокруг меня родное и близкое. Расслабление стало перетекать в полудрёму. Из-за двери до слуха доносились еле слышные голоса девушек, потом и они исчезли… В чувство меня привёл звук открывшейся двери.
– Посмотри-ка на него, Света! – раздался строгий голос Светлады. – Он в трусах! Ты бы ещё в тулупе в парную забрался! – возмутилась девушка.
– И в катанках! – подхватила Светлена. – Мы с ног сбились, куда он мог их припрятать, а он в семейниках! Ну-ка, давай их сюда! Мы всё твоё постирали, только трусов не нашли.
Я в растерянности уселся на полку.
«Какой ужас! – пронеслось в голове. – Они мои кальсоны стирали, пропотевшую нижнюю рубаху!»
От стыда я готов был провалиться сквозь землю.
– Девчонки, – пролепетал я. – Но ведь если отдам вам свои трусы, я же останусь голым!
– Неужели у вас в Сибири в баню ходят одетыми? – прищурилась одна из красавиц.
– Да я их сам постираю! – взмолился я.
– Не было печали, в доме полно женщин, а он стираться вздумал! – фыркнула Светлена. – Давай сейчас же трусы, а то мы отца сюда приведём!
Из-за пустяка дело стало принимать серьёзный оборот. До меня стало доходить, что я что-то недопонимаю. Надо подчиниться девчонкам, иначе из меня сделают посмешище.
– Он страдает ложным стыдом, – повернулась к сестре Светлада. – Внешнее преобладает над внутренним. Один из атавизмов позднего времени, пойдём, – кивнула она своей точёной головкой. – Снимешь и выбросишь их за дверь, – сказала, выходя из парной, девушка.
В голосе её я почувствовал пренебрежение. Выполнив приказ девчонок, я снова плеснул на камни и забрался на полку.
«Будь что будет, – думал я. – Только бы опять не попасть в неловкое положение».
Хорошо согревшись, я потянулся за веником, но тут открылась дверь и в парную впорхнули совершенно голые девушки! При их виде у меня отпала челюсть. За свою короткую жизнь я немало повидал на пляжах страны хорошо сложенных красавиц, даже очень красивых женщин, но то что было перед моими глазами ни шло ни в какое сравнение с тем, чем я когда-то восхищался: аккуратные, посаженные на лебединые шеи, украшенные золотистого цвета косами головки! С большими умными серыми глазами, необыкновенной красоты лица! А плечи девушек, руки! Развитые, сильные, но одновременно и изящные! Неповторимые линии плеч плавно перетекали на круглые упругие девичьи груди, причём, такой удивительной правильности, какой я не наблюдал ни у одной античной статуи! Девичьи талии были настолько тонки, что казалось при неосторожном движении девушки могут вот-вот по ним переломиться. А животы девчонок, округлые бёдра и шары коленей! И, наконец, голени и даже пальцы! Всё это было настолько правильным и прекрасным, что от охватившего меня восторга я чуть не полетел с полка.
– Что с ним? – улыбнулась своей неповторимой улыбкой Светлена. – Наверное, никогда голых девчонок не видел.
– Ну тогда пусть привыкает, – кивнула головкой Светлада.
И вдруг, обе красавицы, взлетев на цыпочки и взметнув руки к потолку, стали кружиться вокруг своей оси! Кружились они как в танце, навстречу друг другу. Дескать, смотри и любуйся, дубина, больше таких как мы красавиц, ты нигде не увидишь. – Со спины девушки оказались ещё прекраснее. Линии спины, талии, ягодиц, длинных развитых ног, казалось, излучали свет. И я невольно зажмурился. В поведении девушек не было никакого стыда. Они держали себя естественно, непринуждённо и явно дурачились.
– Смотри-ка, наша девица красная, закрыла свои зелёные глазки, ей наверное за наше поведение стало стыдно! – сделала скорбное выражение лица Светлена.
– Может со стыда сгорает, что восседает с нами, беззащитными? – добавила её сестрёнка.
– Он, наверное, решает, что с нами делать? С какой начать, смотри-ка, напыжился, – показала на меня Светлена.
– Просто до этого момента, – наконец подал я голос, – никогда не думал, что физическое совершенство женщины может оказаться столь высоким. Вы меня не знаете, поэтому вам трудно поверить, но я гляжу на вас не как похотливый мужчина, а как художник. Просто моё сознание отказывается верить, что всё это происходит со мной. Мне кажется, что я сплю.
Услышав мои слова, девушки переглянулись и сразу стали серьёзными.
– Смотри-ка и вправду, – покосилась на сестру Светлена. – С «шутилой» у парня порядок. Мы для него не мясо. Выходит, он не хуже наших.
«Так вот оно что? – наконец до меня дошло. – В бане девушки устроили мне проверку на вшивость. Зверёк я или нормальный выдержанный мужчина. Скорее всего экзамен организовал их отец… Потому и послал со мной своих дочерей. Похоже, его я сдал на «отлично».
– Вот что, – подошла ко мне Светлада, – мы пришли тебя хорошенько попарить. И ещё, ты нам нравишься. Но запомни, как бы тебе девушка не приглянулась, никогда не раздевай её глазами. Ты тогда так вытаращился на нас в столовой, что мы после тебя перестали в неё ходить.
От слов красавицы стало стыдно.
– Мне действительно хотелось кое-что с вас снять, – честно признался я. – Но не юбки с рейтузами, а шапки. Хотелось взглянуть на цвет ваших волос.
– А мы не поняли, – переглянулись девушки.
– И не мудрено – сам виноват, – погрустнел я.
– У мамы сложилось о тебе мнение – не очень, у нас почти то же самое. Только отец тебя правильно понял. Чтобы доказать нам что ты не животное, он и отправил нас с тобой в баню. А вообще-то в наших посёлках и мужчины, и женщины в банях и на купальнях друг друга не стесняются. Такова традиция.
– Я слышал, что раньше по деревням эта традиция была по всей России. Но постепенно христиане, а потом коммунисты её изжили, – сказал я, заваривая ещё два веника. – Она сейчас возродилась у хозяев жизни с девицами лёгкого поведения.
– Это уже извращение, – перебила меня Светлена. – Баня – храм очищения, здоровья и набора силы, поганить его – грех! Даже в мыслях нельзя это делать.
Взглянув на прекрасные и одновременно умные лица девушек, я понял, что имею дело с людьми далеко не ординарными. Передо мной были не просто две голенькие пустые прелестницы, а не по годам образованные и мудрые молодые женщины.
– Ну что же, веники запарены, мы друг друга поняли, у нас мир, поэтому кончай разговор и вперёд на третью полку! – скомандовал я. – Давайте так, сначала я вас попарю, а потом вы меня до одури, так будет честнее.
– Но отец нам дал задание сделать тебе массаж, – улыбнулась Светлада.
Но по её виду я понял, что моё предложение девушкам понравилось.
– И сделайте, если у вас останутся силы, а я против. Против потому, что сухожилия, суставы, позвоночник у меня на месте.
– Мы видим, – растянулись на верхней полке девушки, – мускулатура у тебя, как у циркового акробата, у наших парней подобных мышц мы не видели.
– Годы тренировок, – проворчал я, надевая шапку и рукавицы.
Теперь на душе было легко и спокойно. Я понял, что в лице этих юных богинь я приобрёл новых прекрасных друзей, и что с этого момента моя дружба с сёстрами будет только крепнуть. Я хлестал девушек с удовольствием сразу двумя вениками. Парил и никак не мог на них наглядеться.
«Всё-таки я счастливый! – отметил я про себя. – Наверное, редкие из мужчин имеют счастье видеть такую красоту, какой я сейчас любуюсь».
Когда от температуры стало захватывать дыхание и сердце готово было выскочить наружу, мы все трое выбежали во двор и кинулись в снежный сугроб. Секунду покатавшись в снегу, мы опять взялись за веники. Как я ни отбивался, девушки меня всё же напарили. После этой процедуры опять оказались в сугробе.
– Вижу вы уже подружились, – внезапно из темноты раздался бархатный бас Добрана Глебовича. – Я так и знал, что всё будет хорошо, – вышел он на свет лампы. – Как вам парень? – поманил старейшина своих дочерей.
– Класс! – отозвались девушки. – С головой, как и должно быть – всё в порядке! А ты с мамой Ярой пойдёшь в баню? – спросила Светлена.
– Как вы придёте – пойдём. Баня это здоровье, грешно пропускать!
В моечной мы были недолго, после берёзовых веников и снега
мылиться не хотелось. Поэтому промыв волосы и ополоснувшись, мы направились в избу. Мучительно хотелось чаю. И чего-нибудь сладкого. Когда мы накинули на себя рубахи и уселись, наконец за стол, ни Ярославы Ивановны, ни Глебыча в избе уже не оказалось.
– Они скоро тоже будут кататься по сугробам, – посмотрела в заледеневшее окно Светлада. – Пойдём в них снежками запустим для веселья. Пусть посмеются.
Я пил душистый травяной чай и продолжал любоваться девушками.
«Вот бы их нарисовать. А ещё лучше изваять из дерева, – думал я в эти минуты. – Не дай бог, если я в какую из них втюрюсь! И она мне ответит взаимностью. Для личной жизни будет праздник, но то, чем я занят, может и пострадать.
– Можно вопрос? – поднял я руку. – Почему ты, Светлена, назвала свою маму по имени?
Услышав мой вопрос, девушки замерли. Секунду они переглядывались между собой, а потом, поставив на стол кружки с чаем поднялись из-за стола.
– Простите, если я вас чем-то обидел! – взмолился я. – Объясните, что происходит? Что я такого сказал?
Видя мою растерянность, девушки заколебались.
– Ты здесь ни при чём, – снова уселась на своё место Светлена. – Это я ляпнула, теперь придётся всё объяснить.
– Дело в том, – села рядом с сестрой Светлада. – Что у каждой из нас две матери. И мы до сих пор не знаем, какая мама какую из нас родила. Взрослые об этом нам не говорят, такова традиция. Поэтому одну маму мы зовём мама Яра, другую Валентина.
– А где сейчас мама Валентина? – растерянно спросил я.
– Она в гостях у нашего брата в Ленинграде, вернее в Петербурге. Скоро должна приехать. С ней наша младшая сестрёнка Милонежка. Сокращено – Мила.
– Получается, что у вашего папы две жены?
– А у детей целых две мамы, – хором ответили девушки.
– Но ведь остальные дети знают, кто их матери, имею в виду сестрёнку и младшего братишку.
– Знают, – кивнула Светлада. – Но это не важно. Главное, чтобы у нас, родившихся в один год, но в разные месяцы, было две мамы. И это справедливо, потому что наши матери своим молоком кормили нас обеих.
«Оказывается, я угодил в полигамную семью, – пронеслось в сознании. – Знакомство с древней орианской традицией продолжается. Браво хранитель! Ты отлично знал, куда меня послать. Что ж, попробую понять, что из себя представляет арийское многоженство и в чём его преимущество над христианской моногамией».
– То, что ты от нас услышал тебя, наверное, шокировало? – посмотрели на меня сёстры.
– Нисколько! Если у вашего отца и ваших матерей родились и, что не маловажно, выросли такие дети как вы, то подобные браки можно только приветствовать! – сказал я искренне. – Полагаю, что начальное образование вы получили от своих матерей?
– Плюс от бабушек и дедушек, – добавили красавицы.
– А в районную школу пошли с пятого класса?
– Ты угадал – с пятого.
– Потому вы и сохранили свои души. Вам девчонки крупно повезло, что вы не видели ни ясель, ни детсадов и не пережили первых четырёх лет советской муштры в начальной школе. У вас великолепный генофонд плюс ко всему правильное воспитание. Фактически, до переломного возраста вы воспитывались в семье. Вам можно только завидовать.
Выслушав моё отношение к их семейной традиции, девушки оживились.
– Ты, Юра, очень многое знаешь. Папа тебя сразу раскусил. И о нашей русской ведической полигамии наслышан. Потому нормально и среагировал, – высказалась Светлена.
– Наслышан, – согласился я. – А вот о том, что многое знаю, не верно. Я к вам и приехал за тем, чтобы что-то почерпнуть и понять.
– Для этого тебе надо у нас пожить. Хотя бы месяц, а то и два, – немного подумав, сказала Светлада. – Познакомиться с нашим деревенским обществом, побывать в других таких же деревеньках. И конечно отпраздновать с нами все зимние праздники, начиная с Коляды. Вот ты нашёл нас со Светленой красавицами. На самом же деле, таких как мы среди выселковских много. Настоящих красавиц ты ещё не видел.
– Вы меня решили как следует разыграть? – засмеялся я. – Мне хочется к вам придраться, но сделать этого, при всём своём желании, я не могу.
– Смотри как естественно льстит! – показала на меня глазами-озёрами Светлада. – Больше не льсти, а то мы можем и рассердиться.
– Когда ты увидишь наших красавиц, вот тогда и будешь судить, – добавила Светлена.
– Где же я их увижу? – изумился я.
– На празднике Коляды в дни солнцеворота, – стали рассказывать девушки. – Перед большими праздниками мы проводим всем миром банные очищения, это не в деревне, а в особом месте недалеко отсюда. Там стоит деревенская общая баня, рядом с ней огромная изба, где все собираются. Имеется площадка и для наших праздничных костров. Вот в той бане ты и увидишь всех наших красавиц.
– А почему вы решили, что меня туда пригласят? – спросил я.
– Ты такой же носитель традиции как и мы, поэтому нет причин тебе в чём-то отказывать, – улыбнулась Светлена, – И потом, тебя здесь ждали не только в нашем доме. Мой отец и все мы далеко не конечная инстанция.
«Вот те раз, – подумал я. – Выходит я ещё в пути. И не знаю самого главного».
– Мы с сестрой приехали в деревню раньше других, чтобы помочь по хозяйству. Учимся мы в Питере, только в разных вузах. Занятия ещё идут, но у нас зачётная неделя уже позади. Скоро подъедет и наш брат, он тоже хорошо учится.
– Теперь мне понятно, – перебил я Светлену. – Почему и Глебыч, и мама Яра, и вы говорите без местного акцента. Наверное, не только в вашем доме, но и у всех в этой деревушке высшее образование?
– Мы легко говорим и на поморском жаргоне, особливо с культуроведами и этнографами. Энтот народ, в основном Питерский или Московский, считает нас фольклорной группой. Местными лесными затворниками и чудаками. И мы не разубеждаем их в этом. Пусть себе считают. И пребывают в своём же собственном мифе.
«Умно!» – подумал я.
– Мне интересно вот что? – посмотрел я на юных красавиц. – Если в каждом дворе есть приличная баня, зачем всем вместе собираться где-то?
– Такое происходит только по большим праздникам: на Коляду, Купалу, перед днём Сварога или на Ладу, – стала объяснять мне Светлена. – Общий банный обряд очищения принимают все, кроме совсем старых. Как говорит отец, такой ритуал необходим. Он воспитывает в людях правильное отношение полов друг к другу: мужчины, которые с детства привыкли видеть обнажённых девочек, девушек и женщин, перестают воспринимать их как самок. Они начинают нас ценить не только за обёртку, но и за душу. Тогда тяга к голому телу заменяется стремлением к общению другого рода. То же самое можно сказать и о женщинах. И потом, общая баня – это своеобразный конкурс красоты, где между собой соревнуются и мужчины, и женщины. Такое вот негласное соревнование, со стороны незаметное, но оно автоматически возникает, и продолжается всю жизнь. Если хочешь в нашем обществе как-то котироваться, то будь прекрасен и душой, и телом. Об этом каждый хуторской ребёнок знает с детства. Отсюда и внимание к своему, не только телу, но и здоровью… Наши парни развитые, красивые, сам увидишь. И с головой у них в порядке. Учатся в мегаполисах, но не курят, не пьют и проститутками себя не пачкают. Женятся они, как правило, на девушках с севера, в основном на наших.
– Где же им найти лучше? – засмеялся я.
– И женщины волей-неволей за своим телом вынуждены следить, – продолжила Светлена. – Можно превратиться в посмешище. И так по традиции из века в век – целые тысячелетия. Естественно, такое отношение людей к своему физическому и духовному потенциалу не могло не отразиться на генофонде.
– Оно и видно, – открыто любовался я сидящими за столом девушками. – По этой причине потомки «чуди белоглазой» так резко и отличаются от остального русского населения. Не только севера или центральных областей, но и русских Сибири, где ведическая традиция в среде челдонов сохранялась довольно долго.
– Неужели нас так заметно? – удивилась Светлена.
– Вспомни архангельскую столовую, – засмеялся я.
Наш разговор прервал приход из бани Добрана Глебыча и его несравненной жены Яры.
– Ну что, молодёжь? – пробасил хозяин дома. – Как дела? Вижу совсем подружились, даже о нас забыли. Кто грозился отца с матерью снежками закидать? – посмотрел он строго на девушек.
– Ещё успеем, – засмеялись юные красавицы.
– Это у нас такая семейная традиция, как взрослые из парной в снег – так дети в них снежками! – объяснил мне старейшина. – Они придумали, хулиганки! – показал он на дочерей.
– Как вы считаете, – вдруг посерьёзнел, Добран Глебыч, обращаясь к девушкам, – можно Ара взять весной на путину в море? Наш он парень?
– Наш-наш! – засмеялись девушки. – Всем наш, только глаза другие.
– До весны я вам так надоем, что вы меня с радостью выгоните! – улыбнулся я новой шутке хозяина.
– Не надоешь, и потом, тебя ждёт ещё один человек. Скоро я тебя с ним познакомлю, а сейчас марш в постель! Ты с дороги, а эти сороки, – погрозил пальцем своим дочерям, Добран Глебыч, – если дать им волю, всю ночь тебя не отпустят.
«Ну и в общество меня занесло, – думал я, засыпая. – Такое чувство, что я здесь родился и вырос. Интересно, что меня ждёт? И с кем меня хочет познакомить старейшина?»
После того, что увидел и пережил, спал я как убитый. Растолкали меня только к обеду.
– Пора вставать, герой, – зашла в мою комнату в хорошем настроении Ярослава Ивановна. – Девчонки давно коров подоили, всех накормили, убрались. Сейчас сидят в горнице и гадают, когда ты к ним явишься.
– Передайте, что скоро приду, – поднялся я с кровати. – Спасибо, что разбудили!
Когда я умылся и собрался было одеться, ко мне в комнату без стука вбежала Светлена и протянула мне льняную расшитую национальным орнаментом рубаху и шаровары.
– Это тебе от нас! – прямо сказала она. – Одевайся и к столу. Там тебя все ждут.
Сама девушка была одета во всё национальное и казалась в своём вышитом длинном сарафане сказочной прекрасной царевной.
– У нас что, праздник? – невольно спросил я её.
– Праздник! – улыбнулась красавица. – Будем принимать тебя в наше общество. Вчера к тебе присматривались – сегодня ты уже свой. Одевайся!
Удивительно, но всё, что мне принесла девушка, оказалось впору! Войдя в светлицу я как мог поблагодарил своих новых друзей за подарок и, посмотрев на улыбающиеся лица, сел на своё место. Взглянув на то, чем был накрыт стол, я ахнул: пельмени, творожники, красная икра, копчёная сёмга, кумжа, приготовленные в русской печи оленина и глухарятина.
– Ничего себе! – удивился я. – Кто есть-то будет?
– Тут не так много, – пробасил улыбающийся Добран Глебович. – Давай, садись и выпьем за твой к нам приезд!
– Я не употребляю.
– И мы тоже, – засмеялась хозяйка. – В графине не вино и не медовуха. Это всего лишь клюквенный морс. Так что не стесняйся!
После обеда Добран Глебович отправился во двор поколоть привезённый на днях из лесу сушняк. Понятно, я решил ему помочь. Через пару часов, когда с работой было покончено, нас напоили чаем и отправили в комнату-библиотеку.
– Ты бы показал Юре, какие у нас собраны книги, – сказала Ярослава Ивановна своему мужу. – О комнате с музыкальными инструментами и литературой он не знает. Пусть займётся, порадуй гостя.
– Что ж, порадуем, – улыбнулся старейшина. – Парень заслуживает доверия, поэтому скрывать от него что-то грех. Пойдём! – кивнул он мне.
Библиотека оказалась в том углу избы, где я ещё не был. Это была средней величины комната с одним окном и стоящим около него столом, вдоль стен её возвышались закрытые шкафы с книгами.
«Вот как надо хранить литературу!» – невольно подумал я, рассматривая высокие самодельные ящики.
– Дверцы здесь плотные, – открыл один из шкафов Глебыч. – В таких шкафах книгам не страшна ни влага, ни время. В этой библиотеке книги ещё моего прапрадеда. Эти два шкафа заполнены рукописными книгами. Они попали к нам от старообрядцев, – показал Добран Глебыч на стоящие перед ним ящики. – Бери, изучай. Из них ты узнаешь совсем о другой Руси. Со старорусским я тебе помогу. Сложного ничего нет, ты же не китаец. В том шкафу – полное собрание Глубинной книги, – кивнул головой хозяин библиотеки в сторону шкафа напротив. – Так что давай занимайся, бери всё, что тебя интересует.
– А книг IX или X века у вас не уцелело? – посмотрел я на старейшину.
Обдумывая мой вопрос несколько минут, Добран Глебыч молчал. Потом сказал:
– Часть древних книг мы сохранили, но по избам их никто не прячет. Слишком большой риск потерять. Осведомителей КГБ или, как его сейчас называют, ФСБ и на севере хватает. Сколько раз они пытались внедрить своих агентов в наше общество. Пытались вербовать даже наших детей. И сейчас пытаются. Мы выдаём себя за закрытый клан старообрядцев. Но в охранке этому не верят. Так что древние книги в другом месте.
– Главное чтобы они уцелели! – вздохнул я.
– Они сохранятся и придёт время, когда эти книги будут читать. Но ты не подозреваешь ещё об одном богатстве, которое лежит в этой комнате, – загадочно улыбнулся хранитель уникальной библиотеки. – Подойди-ка сюда, – подозвал он меня к стоящему вертикально ящику. – Смотри! – и Добран Глебыч открыл его дверцы.
Я заглянул в ящик, надеясь увидеть какие-то особенные книги, но вместо них обнаружил нечто другое. На стенке ящика висели загадочные странные предметы. Ничего подобного я никогда не видел.
– Это рожки, – показал старейшина на вырезанные из дерева музыкальные инструменты. – Их три вида. Думаю, о гуслях ты наслышан. Вот здесь висит цимбал. Старинный струнный ударный инструмент. Это жалейка, это волынка, её ты тоже должен знать. А вот это – скрипица, это домбра, вот сопёлка, это тростниковый пищик, а это древний гудок – наша русская трёхструнная скрипка. Когда-нибудь я тебе на ней сыграю, – посмотрел на меня пристально хозяин уникальной коллекции. – Ты слышал о смутном времени, Ар, когда Запад в лице польской шляхты пытался подмять под себя Московию, – пригласил меня присесть Добран Глебыч. – Сначала при помощи преданного боярства отстранили от власти так называемых Рюриковичей, потом появился прозападник Годунов, за ним царевич Дмитрий, а там пошло: Вася Шуйский, Дмитрий Второй, семибоярщина. Закончилась смута приходом на московский престол Романовых. Людей безвольных, легко управляемых Западом. Через них силы тьмы и начали на Руси свои основные реформы. Первой из них был раскол русского христианства, Запад боялся возрождения в Московии церкви Сергия Радонежского, поэтому делал всё возможное, чтобы ведическое христианство на русской земле больше никогда не возродилось. Никонианская реформа только видимая часть айсберга. Невидимая же – полное искоренение на русской земле не только ведических летописей, но и правдивых христианских. Уничтожение сотен тысяч неугодных власти книг и берестяных свитков. Но и это не всё. Московская прозападная власть по указке из-за бугра начала преследование не только христиан-раскольников, но и уцелевших ведических русов. На последних была устроена настоящая охота, их вылавливали и тысячами убивали. Убивали без суда и следствия. Творилось подобное безумие не только в Европейской части России, но и на Урале, и по всей Сибири. Сибирское коренное казачество удара в спину не ожидало, тем более от своей же власти. Потому большого сопротивления насилию оказать не сумело. Оно геройски с оружием в руках погибло на развалинах своих городов, сёл и деревень. Заодно сатанинская власть занялась преследованием народных сказителей и скоморохов: и тех, и других вешали и расстреливали. Но этого властям показалось мало. По приказу Алексея Тишайшего началось полное уничтожение в народе всех самобытных музыкальных инструментов. Специальные команды собирали по всему государству рожки, жалейки, гусли, гудки и другие «дьявольские» народные музыкальные инструменты, свозили их на площади городов и сжигали. Знаешь, зачем это делалось? – посмотрел мне в глаза рассказчик.
– Ума не приложу! – пожал я плечами. – Понятно, что уничтожалась русская народная культура, но зачем?
– Чтобы разорвать связь времён, Юрий, – назвал меня полным именем Добран Глебыч. – Чтобы навсегда разорвать связь настоящего с великим прошлым.
– А причём здесь музыкальные инструменты? – недоумевал я. – Причём здесь музыка?
– Музыка музыке рознь, – сказал загадочно собеседник, вставая. – Пойдём в горницу, Ар, скоро нас позовут к чаю. Потом поговорим о музыке.
Когда мы вошли в горницу, на пороге появилась Светлада и смущённо заявила, что с чаем придётся немного подождать. В последний момент женщины затеяли брусничный пирог, и он ещё не готов.
– Ничего, – успокоил её отец. – Можно вообще обойтись без чая, скоро и так ужин.
Воспользовавшись свободным временем, я решил спросить старейшину, что он думает о настоящем времени и о нашем, российском будущем.
Выслушав мой вопрос, Добран Глебыч задумался.
– Мог бы что-нибудь полегче спросить? – наконец проворчал он. – Чтобы ответить на твой вопрос, – посмотрел он куда-то вдаль, – надо многое припомнить. Два раза приходили на землю «Сумерки богов». За последние 50 тысяч лет два раза. Два раза тряслась от термоядерного и лучевого оружия Земля, два раза воды гигантских цунами накатывались на многострадальную сушу. Два раза опускались на дно океана сотни островов и даже целые континенты. Первый раз беда стряслась 43 тысячи лет тому назад. Но тогда биосфера Земли частично уцелела. Хотя потери были колоссальные. Второй раз мировая война прокатилась по нашей планете 12 тысяч лет тому назад. Она оказалась ещё более разрушительной, чем первая. В ней обе стороны применили и космическое оружие и мощное сейсмическое.
– Я слышал об этих двух войнах от хранителя. И знаю, чем всё закончилось: после первой великой борьбы атлантов с Северной империей на уцелевшие континенты хлынули тысячи беженцев. В науке их принято называть кроманьонцами. Людьми верхнего палеолита… – перебил я рассказчика.
– Хорошо, что ты это знаешь. Но материальный план, думаю, тебе это тоже известно, всего лишь отражение того, что происходит в поле. Поэтому поговорим о войне другого рода. И в первом, и во втором противостоянии допотопных империй шла жестокая битва ещё и между их эгрегорами. Таков закон Мироздания. Как видишь, всё просто. И побеждает в войне не тот, у кого больше живой силы или техники, а та сторона, у которой более мощный эгрегор. Но ты должен знать вот что, – задумался на секунду рассказчик. – Цари Атлантиды или как у нас говорят – Антиды, никогда бы не рискнули начать военные действия против своего северного врага, не будь у них в запасе ещё одна могучая полевая сила. Причём такая, какой они доверяли как самому Создателю. И на землю Ангов в течение нескольких тысяч лет, используя пси-технологии постепенности и последовательности, а также технологию разделения, пришла к власти третья сила. Сила, о присутствии которой на Земле жрецы Северной империи знали, но считали её нейтральной. Я имею в виду цивилизацию, которую в науке принято называть цивилизацией серпентоидов. Некоторые учёные выдвинули гипотезу, что на Земле ещё в Триасе, где-то двести с лишним миллионов лет тому назад, развились особые рептилии, которые стали обладать сознанием. И что эти вот человекоподобные существа живут на нашей планете по сию пору.
– О цивилизации серпентоидов мне известно, – вставил я. – Считается, что они ушли под землю. Потому все сказочные Змеи Горыньгчи и живут в пещерах.
– И горах, – кивнул старейшина. – Отсюда и Горынычи. Но мы несколько отвлеклись. Кто они такие, эти подземные и одновременно космические твари, одним им известно. Важно то, что они на Земле всегда присутствовали и до сих пор присутствуют, – вздохнул рассказчик. – С ними и связаны все предания о борьбе людей с драконами. Но это уже иная тема. Для нас важно знать другое: третья сила, обладая сверхмощным эзотерическим потенциалом, подмяла под себя царей Атлантиды, но подчинила умно, не связав при этом свой эгрегор с национальным эгрегором Атлантов. Зачем так было сделано, думаю, ты догадываешься. Для того чтобы в поле событий не оставить своего следа. Ты должен знать, что все действия третьей силы, какими бы они ни были, никогда не противоречат общим законам Мироздания. Свои деструктивные планы космическая цивилизация осуществляет нашими же руками. Поэтому она всегда в стороне. Вроде бы и не причём. Но стратеги третьей силы чётко знали (это уже из области особой технологии), что их союзникам в борьбе с Северной империей необходим ещё один полевой потенциал. Очень сильный деструктивный эгрегор. Принцип его построения они и передали жрецам Атлантиды. Думаешь, Сет-Амон-Иегова-Саваоф, что-то новое? Технология разрушения земных человеческих цивилизаций стара как сама Земля. Как только жрецы-отступники начинают строить под себя эгрегор власти, считай, что на планете включился механизм уничтожения эволюции земного социума. Что это означает, ты догадываешься. Если останавливается процесс эволюции вида, вид гибнет. Пустышка должна уступить место кому-то другому. Весь фокус в том, что переставший эволюционировать какой-либо вид неважно кого: растения, животного или носителя высшего сознания, выключается из эволюционного процесса самим Создателем. Теперь ты понимаешь, почему атланты, как написал Платон, стремились подчинить своей власти всю нашу планету. Им нужен был человеческий ресурс для создания искусственного эгрегора власти. Для этого требовалось всего ничего – насильно внедрить всем племенам земли культ уничтожения себе подобных. Плюс культ ритуальных жертвоприношений. Но до первой великой войны, это сорок с лишним тысяч лет тому назад и в Европе, и в Азии, и в Африке жили в основном различные племена архантропов. Жалкие осколки некогда могущественных и процветающих земных рас. Их духовный материал не годился для построения нового полевого монстра. Ему требовался творческий потенциал людей, но не полуживотных. Поэтому в то далёкое время атланты были вынуждены внедрить кровавый культ жертвоприношений у себя на родине. Схема простая: жрецами Атлантиды была проведена религиозная реформа. Фактически, произошёл отказ от звёздной ведической традиции предков. Параллельно с культом языческих богов в Атлантиде появилась прослойка богоизбранных, которая признала своим единственным богом нарождающийся новый эгрегор смерти. Как видишь, Ар, культ Сатаны на Земле имеет очень древнюю традицию. Сверхдревнюю! – вздохнул старейшина. – Понятно, что эти богоизбранные, поддерживаемые тем, кого они избрали своим покровителем, очень скоро подобрали под себя все ресурсы страны и добрались до рычагов управления. Как видишь, не Сила их избрала, а они Силу. В этом скрыт большой смысл, – уточнил рассказчик. – Но чтобы управлять миром вольнолюбивых язычников, жрецам Атлантиды нужна была ещё одна религия. Религия, которая бы исповедовала повиновение и покорность власти. Нечто подобное нашему христианству. Она со временем и объединила в единое целое общество атлантов. А заодно, пополнило силой бога богоизбранных. Дело в том, что недовольных реформами язычников уничтожали тысячами. Вот почему атланты и в первой, и во второй войне с Орианой шли на борьбу со своим северным противником как на праздник. Их жрецам удалось превратить всю свою нацию в зомби.
