Текст книги "Бойня титанов"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГИБЕЛЬ ТИТАНОВ

Глава 23
СНОВИДЕНИЯ МАШИНЫ

Ее кожи коснулся ветер.

Дуновение принесло жар, словно из кузницы. Из далеких степей полированной меди доносился запах горящего масла и разогретого металла. Ее волосы из металлической стружки бренчали на ветру. Чудовищно острые металлические деревья спускались вниз к равнине медного плато. В желтом небе стрекотали железные птички. В лесу трубообразные сосны выпускали столбы черного дыма, подхватываемые восходящими потоками воздуха. Они свивались в двойные спирали, а потом расползались пеленой, изменявшей свет солнца на оранжевый, лимонный и затем – густой токсичный коричневый. Ее тело пылало жаром, враждебным для человеческой жизни. Биение ее сердца было единственным мигом, растянувшимся навеки, адским пламенем, не имеющим ни звука, ни пульса. Ее разжатые кулаки вместо пальцев развернули орудия. Ее ногами были цепкие когти. Глаза ее блестели кусочками стекла.

Дети, сотворенные из сплавов пластали, карабкались по ее ногам. Их недоразвитые руки-орудия тянулись вверх, требуя внимания, которого она не могла дать. Она игнорировала их. У нее было так много детей, что она не помнила их имени. Визгливые звуки их боевых горнов оставались без ответа.

Ее обеспокоенный взгляд был направлен вдаль, туда, где металл встречается с небом. Ни горизонте появилось нечто опасное, и оно приближалось к ним.

Движение задействовало многие ее чувства: инфракрасное, сейсмическое, слух, радар, лазерный эхолокатор и все остальные преимущества машины, принадлежащие ей по праву рождения. В ее поле зрения висело множество панелей, ожидающих обращения, и каждая сулила открыть свои секреты. Они слышали звуки на таких низких частотах, что от них подрагивало жидкое ядро планеты, и на таких высоких, что их не воспринимало ни одно живое существо.

В ее сознании возник топот копыт по железистой поверхности. Механический конь, вдвое крупнее живой лошади, галопом проскакал мимо. Он казался ей заводной игрушкой. Она узнала его, ощутив такую глубокую грусть, что чуть не утонула в ней.

— Хамай!

Ее крик выразился в реве боевого горна. Конь испугался. Наружные пружины в его задней части моментально развернулись, приводя в действие поршни, заставляющие бронзовые ноги все быстрее отталкиваться от земли. Его галоп был быстрее, чем у любого скакуна из плоти и крови. Но все же недостаточно быстр.

– Хамай! – позвала Великая Мать.

И снова рев боевых горнов потряс землю. В ответ видневшиеся на горизонте вентиляционные башни выбросили огненные струи. Она перешагнула через визжащих детей, разломав по пути несколько деревьев. Конь убегал, из пор на его боках, питаемых спринцовками, выступили капли дымящейся крови.

Она нагнулась и распрямила пальцы-орудия, пытаясь поймать коня. Он резко изменил направление, и она промахнулась. Гигантский кулак врезался в землю.

– Хамай! – крикнула она.

Многозвучный и скорбный рев опять пронесся над металлическим миром. Ее рука вновь опустилась, на этот раз прямо перед конем, и тот встал на дыбы. Могана потянулась, чтобы поймать его, пули из ее пальцев взрывали насыщенную ржавчиной почву, из приводов-костяшек со свистом вырывались струи пара. Обезумевший от страха конь метался и брыкался. Она попыталась успокоить его, но ее слова принимали форму однообразных боевых кличей. Палец задел заднюю ногу коня, и это мимолетное прикосновение оказалось губительным для деликатных механизмов. Нога сломалась. Распрямившаяся пружина вылетела. Миниатюрные шестеренки с тихим звоном раскатились по неровной поверхности.

Конь закричал. Его передние копыта выбивали искры, но подняться он не мог.

– Хамай!

На этот раз рев боевых горнов своей тональностью уже напоминал человеческую речь, хотя и без вразумительного сочетания звуков.

– Мама! – взвыли дети, и их горны воспроизвели визг неисправно работающих сервиторов.

Она поспешно, неуклюже развернулась и стряхнула их с себя.

– Великая Мать!

Еще один голос. Гулкий. Человеческий. Он донесся с неба. Она взглянула вверх. Солнце исчезло, его заменила черная дыра. Облака пересекли ленты бегущих строк информации, исчезающей в забвении.

В пустоте нарастало что-то безгранично огромное.

– Великая Мать, – повторил голос.

– Не функционирует. Нарушение синаптического контакта. Нейронная сеть не замкнута. Связь с машиной составляет семьдесят процентов и продолжает возрастать.

Второй голос вместо слов использовал быстрый пульсирующий визг лингвы-технис.

Она вспомнила о глазных веках. Они затрепетали. Ощущения стали разбегаться от них в разные стороны, обнаруживая лицо, погруженное в теплую стабилизирующую жидкость.

– Она просыпается, – произнес человеческий голос.

– Не подтверждаю, – сказала машина.

– Нет, она возвращается!

Могана Манката Ви проснулась.

Великая Мать медленно освобождалась ото сна. Ее зрительные центры туманились от двойного восприятия. Размытая серовато-белая пустота амниотической жидкости липла к глазам и мешала проявиться интерьеру десантного транспорта, представленного со всей отчетливостью авгуров «Луксор Инвиктория». Изображения боролись друг с другом, и ни одно не желало уступать, отчего картина оставалась нечеткой. Команда снаружи подавила природное зрение, отозвавшись болезненным спазмом. Такое проявление постороннего контроля разъярило ее, и еще дремлющая «Луксор Инвиктория» сонно заворчала. На полу ангара сновало множество техножрецов, и еще больше их собралось на мостках, заставленных устройствами, кабели от которых тянулись к голове титана.

Теперь Могана видела только глазами машины. Ощущение собственного тела, и без того довольно слабое, казалось очень далеким.

Оптическое восприятие зарегистрировало магоса принципия-милитарис Готена Мю Кассаниуса. Рядом с ним, то поднимаясь, то опускаясь на ножных поршнях, стоял Глас Механизмов Мал-4 Хризофан.

– Мне редко приходилось видеть вместе сразу обоих глав жречества Легио – должно быть, дело серьезное, – попыталась пошутить Могана.

Раздавшийся голос не имел с ее собственным ничего общего. Динамики в голове титана выкрикивали каждое слово без какого бы то ни было намека на модуляцию, тем самым лишая их признаков человечности.

Настроение магосов, ощущаемое в инфосфере, выдало их обеспокоенность.

– Уже почти пора, – добавила она, тщетно стараясь придать своему голосу человеческое звучание.

– Почти пора, – почтительно подтвердил Готен Мю. – Твое вознесение в самом разгаре. До полного единения с Богом-Машиной осталось немного.

– Я растворюсь в манифольде.

– Ты будешь первой, кто обретет единство с титаном. Ты навсегда станешь его частью, – с религиозным восторгом поведал Глас Механизмов. – Твой след поведет тех, кто придет позже. Такой чести не удостоится больше никто. Первым может быть только один.

– И все же я буду мертва, – добавила Могана Манката Ви. Она немного помолчала. – Я не помню момента девключенации.

– Это была срочная предосторожность, – пояснил Готен Мю. – После известия о ранении принцепса Эши Ани Моганы ты перенесла жесточайший когнитивный срыв. Помнишь? Ты находилась на стене Гансу, когда принцепс Эша Ани Могана попала в засаду.

Последовала еще одна пауза, наполненная страхом.

– Моя дочь... Моя дочь жива?

– Она жива, – ответил Хризофан, – и прекрасно себя показала в роли лидера Легио в период твоей неактивности, хотя все стратегические решения принимал магос принципия-милитарис Готен Мю Кассаниус. И он продолжит это делать до тех пор, пока не будет ратифицирована передача власти.

– До тех пор, пока я не умру, – мрачно добавила Могана, с удовольствием замечая электрическое поле смущения адептов, распространяющееся вокруг них после ее откровенного заявления, – Как долго я спала? – спросила она.

– Несколько недель, – ответил Хризофан.

– Недель? – повторила она. – Значит, и впрямь пора.

– Сожалею, но это так, – сказал Готен Мю.

– А война?

– Война продолжается, – ответил Готен Мю. – Улей Гансу держится. Пока мы сохраняем контроль, зона моря Химист будет в безопасности и Бета Гармона Три останется в руках Империума. С юга было предпринято еще несколько вылазок силами порабощенных гармонцев. Первая застала нас врасплох, остальные оказались менее успешными. Потери в машинах не превышают допустимого уровня. Легио Асторум продолжает отражать натиск мятежников. Силы лоялистов уничтожили осадный батальон Железных Воинов, вследствие чего боевая эффективность противника снизилась примерно на двадцать процентов.

– Мне будет позволено в последний раз повести своих дочерей в бой? Или меня разбудили только ради того, чтобы попрощаться?

– Ты способна идти в бой, – сказал Готен Мю. – В активном состоянии. К сожалению, мы больше не можем полностью отключать тебя от БМУ. Если мы попытаемся это сделать, «Луксор Инвиктория» целиком поглотит твой разум.

– Ни один человек не может постоянно находиться в таком контакте с машиной, – сказала она. – Удивительно, что вы еще от меня не избавились.

– Великая Мать, твой талант стратега бесценен для нас! – воскликнул Готен Мю.

– Вы считаете мою дочь недостойной этой роли?

– Она достойна, – заверил ее Хризофан. – В эти ужасные времена преемственность имеет огромное значение. Но мы ценим тебя, вот и все.

– А я-то считала себя обременительным комком плоти, необходимым вам для оживления ваших идолов, – сказала Могана. – В инфосфере Легио я не нашла никаких признаков надвигающегося сражения. Корабль стоит на месте. – Она помолчала, глубже погружаясь в невидимую паутину информации, связывающую ее с Легио. – Мы все еще находимся над Бетой Гармона Три. Для моего пробуждения есть какая-то иная причина. Вопрос: какая?

– Ты, как всегда, проницательна, – с легким поклоном сказал Готен Мю. – Чуть больше месяца назад в систему Беты Гармона прибыли примархи Сангвиний и Джагатай-хан. Каган выбрал тактику «наскок-отход» и действует по всему субсектору. Сангвиний, владыка Девятого легиона, объявил о намерении взять под свой контроль все прочие силы Империума.

– Ему это удалось? – спросила Могана Манката Ви.

– В некоторой степени, – ответил Готен Мю. – Тебе, как никому другому, известен уровень здешней неорганизованности.

– Верно, – согласилась она.

– Он добился успеха в координации действий имперских сил, – продолжал магос принципия-милитарис. – Его план кампании принят большинством союзников. Однако он вынужден бороться с различными трудностями, и не последняя из них – разногласия среди Легио.

– По какому поводу разногласия?

– Сангвиний приказал очистить систему Беты Гармона от мятежников. Первой стадией стабилизации положения он считает возвращение города Ниркон. Если Бету Гармона Два удастся вернуть в лоно Империума, то Хорусу придется отойти на край скопления, – объяснил Хризофан. – Легио Титаника раскололись на две части: одни хотят довести борьбу до конца и предотвратить дальнейшие потери, другие желают продолжать кампанию в том же виде, что и раньше. Вторая группа высказывает опасения, что масштаб наступления, предложенный Сангвинием, приведет к их полному истреблению.

– Вы разбудили меня, чтобы решить, какого курса будет придерживаться Легио Солария.

– Я не могу принять такое решение, – сказал магос Готен Mю. – Тем самым я нарушил бы соглашение, заключенное между Тигрисом и Легио Солария.

– Как обычно, вы, магосы, не контролируете то, что создаете.

– И это объяснимо, – пояснил Глас Механизмов. – Легио должен оставаться в стороне от трений между фракциями нашего культа.

– Я не стану нарушать священные клятвы, – заявил Готен Мю. – Каким будет твое решение?

– Необходимо больше информации, – ответила она.

Закрытая капюшоном голова Готена Мю качнулась в сторону одного из техножрецов, обслуживающего станцию на вспомогательных подмостках. Тот вставил механодендрит в отверстие интерфейса и повернул.

Перед мысленным взглядом Моганы Манкаты Ви развернулся чрезвычайно смелый план.

– Это и есть замысел владыки Сангвиния? Десятки Легио, сотни титанов в едином строю брошены на взятие Ниркона?

– В третьей битве за столицу системы прольется немало крови и смазки, – продолжал Хризофан. – Богомашины не предназначены для того, чтобы сражаться между собой в ближнем бою, словно какие-то исполинские пехотинцы. Это сулит колоссальные потери. А наш Легио меньше других приспособлен для битв такого рода.

В мозг Моганы хлынул поток карт, планов и разного рода диаграмм. На их фоне вздулась огромная, покрытая шрамами сфера. Человечество, десятки тысяч лет обитавшее на Бете Гармона II, оставило на его поверхности уродливые следы своего беспечного владычества. Армии Сангвиния заперли отряды мятежников в нескольких районах планеты. Наибольшая концентрация вражеских сил наблюдалась в столице.

– Его легион овладеет «Наковальней», – сказал магос принципия-милитарис. – А нам предстоит штурмовать стены.

Сразу после его слов перед Великой Матерью появились характеристики оборонных сооружений столицы. Величественный город-улей Ниркон пронзал отравленную атмосферу Беты Гармона II. Его основание неправильной формы было по всему периметру обнесено высокой замкнутой стеной. Разные оттенки цвета на плане отмечали бывшие многочисленные участки, восстановленные и укрепленные магистром войны. В двух предыдущих битвах за столицу она сильно пострадала, но оборону стены усилили орудия, снятые с убитых богомашин. Великая Мать расширила поле зрения и перевела взгляд на звездную крепость «Наковальня», вращающуюся на геостационарной орбите синхронно с ульем. Расположенная на высоте в триста километров над вершиной, с поверхности станция ничем не отличалась от многих других объектов в небе. Но ее орудия были способны сровнять город с землей или уничтожить любого, кто осмелится испытать надежность его обороны.

– Если примарха при взятии звездной крепости постигнет неудача, нам ничто не поможет, – сказал Мал-4 Хризофан. – Мы погибнем.

– Великолепный план, – заявила Могана. – Очень рискованный, но смелый.

– Чего и следовало ожидать от Великого Ангела, – добавил Готен Мю.

– Губительный замысел, – высказал свое мнение Хризофан. – Ожидаемые потери вызывают ужас. Здесь мы рискуем не просто несколькими машинами, а целым Легио.

– Сдержанностью войну не выиграешь, – заметила Могана. – Сколько еще Легио обещали поддержку?

– Из двадцати семи, находящихся в этом секторе, двадцать согласились с планом. Три еще не приняли решения, четыре Легио отказались.

– Ты, Глас Механизмов, предлагаешь нам присоединиться к этому робкому квартету?

– Я предлагаю сохранять благоразумие, – ответил Хризофан.

– А ты, магос принципия-милитарис, стратег Легио, что скажешь ты?

– Я полагаюсь на твое суждение, Великая Мать, – сказал он. – Я с радостью рассчитаю наилучший вариант расстановки вспомогательных сил Легио, чтобы помочь тебе добиться успеха, поскольку именно эта роль отведена мне Богом-Машиной. Но я не могу и не буду делать выбор.

Могана позволила потоку данных свободно течь сквозь ее мозг. Он придавал ей силы, будто омывая свежестью прохладной воды и энергичностью ливня, но в глубине сознания она все еще видела металлическое небо и стальные деревья.

– Я признаю командование примарха. Но часть Легио под управлением принцепса-майорис Эши Ани Моганы останется здесь.

– В каком количестве? – спросил Готен Мю, радуясь, что избавлен от тяжести выбора.

– Две манипулы, не больше. Как я понимаю, примарх хочет оставить заградительные отряды вокруг ульев этого мира.

– Предусмотрительно, – заметил Готен Мю. Теперь, когда на нем уже не лежала ответственность за согласие с решением примарха, он не скрывал своего энтузиазма по поводу его стратегии. – Наступает ядовитый сезон. Все, кроме Легио титанов, сворачивают свои операции. В действии остаются только те, кто оборудован пустотными щитами. Едкие туманы окутывают побережье круглые сутки. Щелочные шторма непрерывной чередой проникают вглубь материка. Такие условия держатся здесь по несколько месяцев. Одни только метеорологические явления создают нам достаточную защиту, и это продлится не меньше полугода.

– Большинство титанов магистра войны сосредоточено в городе Ниркон, – заметила Могана.

– Следовательно, его наступательные способности на данной сфере боя ограничены, – отозвался Готен Мю.

Могана снова погрузилась в поток информации. Оба магоса на время устранились из ее сознания. Она заставила себя вернуться, прежде чем растворилась в потоке окончательно.

– Эша Ани Могана и Вторая манипула должны примкнуть к силам, защищающим Иглу Прорицателей. Шестая манипула объединится с остатками Десятой и усилит гарнизон города Кальдера.

– Будет исполнено, Великая Мать.

Готен Мю низко поклонился. Поклон Хризофана был не столь глубоким. Аура магоса принципия-милитарис в инфосфере выдавала его удовлетворение. Теперь Могана знала, что Готен Мю лгал о своем нежелании принимать решение. Ранее магосы поспорили и не пришли к единому мнению – в ином случае они не стали бы ее будить.

– Остальному составу Легио приготовиться к передислокации на Бете Гармона Два, – приказала она. – Мы примкнем к силам примарха. Я поведу своих дочерей в самую масштабную и тяжелую битву в истории Легио. Символично, что именно так я завершу свое правление в качестве Великой Матери.

Глас Механизмов и магос принципия-милитарис снова поклонились. Хор запел ликующий гимн, предсказывающий полную победу.

Бета Гармона II был совершенно безобразным миром. Будучи столицей системы и всего субсектора, он не превосходил остальные планеты ни в численности населения (эта слава принадлежала Бете Гармона III), ни в культурном отношении, ни даже в объемах производства. В самом начале Великого крестового похода, когда его обнаружили Принципия Империалис, он представлял собой истощенную радиоактивную пустыню, и потому впоследствии миру отвели роль полигона. На его поверхности применяли все орудия разрушения классом ниже «Экстерминатус», начиная с простейшей лазвинтовки и заканчивая самой мощной боевой техникой Механикум Ординатус. Равнины изуродовали гигантские кратеры. Дестабилизация тектонических платформ в незаселенных районах, далеких от экватора, привела к появлению колоссальных провалов. Орбита превратилась в кладбище списанных кораблей, служивших мишенями. Только один объект на ней имел стратегическое значение – «Наковальня».

Звезда Бета Гармона без особого старания подогревала этот холодный и негостеприимный мир. Население сконцентрировалось в средней полосе планеты, в огромных ульях-крепостях, единственном уцелевшем наследии Темной эпохи. Но именно на этой неприветливой планете нашли пристанище власть и сила. С Беты Гармона II человечество вновь начало отвоевывать пространство после катаклизмов эпохи Раздора.

За контроль над столичным ульем-крепостью разразились уже две масштабные битвы: первая, когда силами владыки Дорна Империум вернул под свой контроль планету, захваченную гарнизоном мятежников, и вторая, когда многочисленные армии магистра войны вновь завладели Бетой Гармона II. И теперь, словно в подтверждение теории о бесконечной эскалации конфликта, с намерением вернуть захваченный мир прибыла армада Сангвиния.

Корабли IX легиона расчистили коридор снижения сквозь тучи мусора, окружающие мир. Эта опасная работа шла медленно, поскольку Кровавым Ангелам угрожали не только столкновения с обломками, но и вражеский обстрел. Впрочем, оборонительные лазеры из ульев-крепостей уничтожили больше остовов, чем звездолетов Сангвиния, а «Наковальня», само существование которой заставляло неприятелей задуматься, молчала. Она утратила большую часть мощи на предыдущих стадиях войны. Имперский флот открыл огонь на подавление самых грозных батарей. На освещенной половине планеты расцвели взрывы. Ульи горели. О безопасности гражданского населения никто не заботился.

Тела богомашин, ранее павших в сражениях, казались на однообразной серой поверхности раздавленными насекомыми. И к этим трупам спешили в отчаянном наступлении сотни таких же колоссов, новобранцев для бойни – эта картина напоминала о первых кровопролитных опытах человечества по ведению войны в промышленных масштабах.

Десантный транспорт Великой Матери первым из всех космолетов Легио сел на поверхность. Все шесть кораблей с «Артемизии», несмотря на сверкание пустотных щитов под обстрелом врага, мягко опустили свой груз, а затем вернулись на стоянки над Бетой Гармона II.

Могане Манкате Ви совсем не требовалось времени для полного подключения к «Луксор Инвиктория». Она скользнула в сознание титана, нисколько не потревожив его: проделав это автоматически, как пожилые люди, прожившие в браке не один десяток лет, неосознанно берут друг друга за руку на прогулке. Теперь личность Моганы Манкаты Ви казалась ей просто смешной. Существовал только титан: ее душа и машинный дух объединились, хотя еще оставалась иллюзия ее контроля над этой парой. Она была всего лишь радужной пленкой масла на поверхности обширного озера, которая скоро разлетится под порывом ветра и исчезнет.

Но в данный момент Могана Манката Ви оставалась ведущим разумом богомашины. Пронзительно взвыла сирена, завертелись сигнальные люмен-лампы, носовые и кормовые ворота посадочного модуля распахнулись. Пробившийся внутрь желтоватый свет затмил искусственное сияние транзитных маячков, а за ним ворвался более агрессивный вихрь мелкой пыли. Уже через несколько секунд пыль разлетелась по ангару, и в этот момент щелкнули замки креплений титанов, выпали информационные и топливные трубопроводы – и мирмидоны Моганы Манкаты Ви с отработанной ловкостью вышли наружу. Великая Мать последней покинула корабль, шествуя вслед за двумя машинами-телохранителями, тогда как остальные выстроились вокруг космолета, чтобы занять позицию сзади, создав со всех сторон барьер из пластали и керамита.

– Смотрите, дочери мои! – провозгласила Могана. – Разве это не великолепно?

В лимонно-желтом небе явилось могущество империи Марса. Под прикрытием бомбардировки, сотрясавшей планету, спускались десятки титаноносцев. Они плавно снижались, и кажущаяся легкость приземления маскировала колоссальные усилия, требуемые для удержания их в полете. Гравитационные двигатели непрерывно жужжали, и при таком количестве космолетов создавался шумовой фон, сбивающий с толку органы чувств и вызывающий вибрацию в костях. Струи плазмы ревели с яростью плененных драконов. Кинжалы голубого пламени вонзались в землю перед самым приземлением, превращая ее в дымящееся стекло, а посадочные когти разбивали его, принимая на себя огромную тяжесть. Титаны по одному выходили из индивидуальных контейнеров, целые манипулы ступали на землю из более крупных кораблей, а в некоторых редких случаях из проемов гигантских перевозчиков, превосходящих размерами «Артемизию» и «Тантамон», но способных преодолевать атмосферу, появлялись целые демилегио.

За сотни лет войн на равнине выросли горы обломков. Выветренные скалы поблизости могли оказаться и природными образованиями, но даже при поверхностном осмотре в них были заметны встроенные укрепления – сваи давно разрушенных строений, от которых теперь больше ничего не осталось. Под поверхностью земли обнаруживались металлические массы, оставшиеся после сражений, произошедших здесь в разгар эпохи Раздора, а наверху, хотя и занесенные извилистыми наносами песка и пыли, лежали обгоревшие обломки бронемашин, сбитых космических кораблей и титанов, погибших в боях за Ниркон.

Посадочная площадка находилась вне пределов досягаемости артиллерийских батарей, и даже выходящая в космос вершина Ниркона скрывалась в пелене задымленного воздуха. Не было видно ничего, кроме сверкания лучей лазеров обороны – слепящих вспышек в небе, производящих раскаты неестественного грома и периодически вызывающих дождь микробусин из пыльной атмосферы.

Зато корабли Легио постоянно находились под обстрелом. Залпы лазерных орудий преследовали их от орбиты до самой поверхности. Истребители как Имперской Армии, так и Легионес Астартес сновали между ними, сбивая ракеты, нацеленные на десантный транспорт. Другие корабли отбивали атаки вражеских самолетов на посадочную площадку. Конечно, они не могли отразить все нападения. Потерь избежать не удалось. Один из контейнеров вспыхнул в небе, понесся к земле, обгоняя своих непострадавших собратьев, и развалился при ударе, словно банка из-под сухпайка. Двери раскрылись, и находившаяся внутри машина, уже погибшая, вывалилась наружу.

Самыми крупными из всех титанов были «Императоры». Среди многих сотен прибывших сюда богомашин на стороне лоялистов воевали три таких исполина, огромных настолько, что могучие «Полководцы» казались рядом с ними маленькими и жалкими. Стандартный космолет не мог их вместить. Два «Императора» спустились в особых капсулах, специально изготовленных по их размеру. При различном оформлении они все же были похожи между собой, одинаково оснащены множеством орудий, а их тщательная отделка прославляла мощь скрывавшихся внутри корпуса механизмов.

Для третьего «Императора» не нашлось подходящего космолета, и он спускался в паутине тросов, прикрепленных к дюжине грузовых челноков, чьи двигатели пронзительно выли, жалуясь на непосильную ношу. Как только ноги титана коснулись поверхности, на его конечностях, акрополе, орудиях и голове сработали пироболты. Тросы оторвались и взметнулись вверх к транспортам, а когда их освободили с другого конца, подобно извивающимся змеям полетели на землю. Доставившие груз челноки быстро поднялись на орбиту.

Последний из спускаемых «Императоров» первым сделал шаг по земле. Его движение сопровождалось повторяющейся и усиливающейся песнью войны, издаваемой двумя другими титанами, выходившими из своих капсул. Эти машины были божествами для богомашин, и встречали их соответствующим образом. Им быстро расчистили путь, чтобы гиганты могли пройти вперед и принять почести: «Магна Беллифика», «Боевой вызов» и «Зов Терры» из Легио Асторум, Грифоника и Оседакс. Не важно, чьи цвета они несли. Там, где шли «Императоры», шагал сам Бог-Машина.

Боевые горны разразились различными кличами и командами для своих Легио. Вокс-каналы забивались помехами, вызванными не только бурей, но и действиями противника, и потому протяжные сигналы машин при сборе подразделений использовались ничуть не меньше, чем более сложные способы коммуникаций.

Десантный транспорт Первой манипулы натужно взревел двигателем и начал подниматься в небо, его двери закрылись полностью только в ста метрах над землей. В пелене песчаной бури сверкнули пустотные щиты.

После его взлета открылись отсеки еще нескольких катеров с «Артемизии». Пять манипул, усиленные уцелевшими машинами других подразделений, вышли наружу. Индивидуальные контейнеры доставили целую партию титанов. Пять десятков богомашин Легио Со– лария составляли немалую силу по меркам Крестового похода, но их численность служила Могане Манкате Ви болезненным напоминанием о понесенных потерях: вышедшие в бой машины – почти все, что осталось от ее Легио.

Настойчивые призывы распорядителей высадки, звучавшие в воксе, торопили Могану Манкату Ви очистить зону приземления, и она подчинилась. Во главе своих дочерей она направилась к месту беспримерного сбора титанов, даже не дождавшись последних машин.

Дополнительного спуска вспомогательных сил не последовало. Пустынное плато хлестал обжигающий ветер, несущий смертельную дозу радиации и ядовитые продукты горения. Вместо травы на земле этого мира «росли» мины. Титаны при каждом шаге взрывали сотни зарядов, и любой иной боец или техника уже погибли бы.

Высадка продолжалась, а к месту сбора подходило все больше титанов. Сквозь налет вездесущего песка проглядывали всевозможные цвета. Голубой, золотой, красный, зеленый, кремовый, бронзовый, серебряный, белый, оранжевый... Их геральдические знаки были столь же великолепными, как и деяния машин в истории человечества.

Связь со стратегами на борту «Алой слезы» осуществлялась с трудом. Вокс-сигналы едва пробивались сквозь помехи, создаваемые природой и противником, да и то не полностью. Легио на ходу приходилось переговариваться между собой. Они с удивительной легкостью согласились с предложенным порядком марша. Все понимали важность предстоящей битвы: сейчас было не время спорить. Могана Манката Ви послала манипулы своих охотников на правое крыло, без возражений отдав их под командование Легио Игнис, возглавляющего фланг. Сама она вместе с армией мирмидонов осталась в центре. Деление теперь происходило согласно типу машин, а не принадлежности к Легио. Основные манипулы шли по обеим сторонам от мирмидонов, а дальше охотники высылали вперед свои стаи, поддерживая строй в форме головы атакующего быка. Между широко разведенными рогами растянулась цепь из тысячи имперских рыцарей, выступавших словно герольды, предшествующие своим конным повелителям в битве между божественными домами.

Все эти принцепсы и бароны могли так охотно подчиниться лишь прямому распоряжению кого-либо из примархов. И возможно даже, только Сангвиния.

В небо поднималось все новые и новые корабли. Бо́льшая часть титанов уже вышла в поле. С поверхности взлетали последние несколько капсул. Взрывы сбитых посадочных модулей звучали для армии гигантов начинающейся канонадой сражения, и они единодушно отвечали ревом своих боевых горнов.

Голос отдавшей приказ Моганы Манкаты Ви вплелся в хор двух десятков гроссмейстеров других Легио.

– Легио Солария, – скомандовала она. – Вперед.

Титаны выступили к своей цели, и от их шагов задрожала земля.

Пройдя двадцать километров по пути к городу, они обнаружили, что враг их уже ждет.