Текст книги "Спасти Осень (СИ)"

Автор книги: Галина Мишарина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Я кивнула. В то, что здесь нам можно жить, всё ещё не верилось. Внизу была кухня и кладовая, наверху большая и маленькая спальни с выходом на балкончики. При должном уходе дом мог стать чудесным, и мне очень хотелось верить в лучшее.

Вместе мы разобрали вещи, развели огонь и приготовили поесть.

– Как долго мы сможем жить здесь? – спросила я, утолив первый голод.

– А что, если всегда? – отозвался Ракх. – Как бы ты отнеслась к этому?

– Думаю, была бы рада. Я смирилась с тем, что никогда больше не увижу свою семью. Кажется, наши сердца теперь звучат в разных мирах, и я хотела бы, чтобы родные были счастливы.

Ракх взял меня за руку.

– Скажи, только честно: тебе нравится здесь?

– Пожалуй, да. Неуверенность в моём голосе вызвана тем, что мы часто вынуждены были спасаться бегством.

– Я всю жизнь только и делаю, что убегаю, – невесело усмехнулся Ракх. – И ужасно устал от постоянных перемен. На самом деле я был бы рад быть домашним зверем.

– Тогда поверим в то, что здесь нам предстоит жить долго и счастливо. Расскажи мне о своих друзья. Вы жили в Трумаре?

– Да. Такрэ – лучшая целительница из всех, что я знал, и учила своему ремеслу Анну. А Крапси, он же Барс – великолепный охотник. Раньше у него был прекрасный ручной барс, которым все восхищались. Не знаю, где он теперь. Наверное, умер от старости.

– А кто такие Друк и Мамуля?

– Друг – тёмный маг. Ему сейчас около семидесяти, и он всегда был для меня лучшим наставником. Он слеп, а потому не участвовал в нападении на Лету. А Мамуля – это его щерка, собака древней магической породы, которая живёт также долго, как человек. Она – его поводырь.

– И ты доверяешь им?

– Всецело.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Приятно это слышать. Скажи, чем я могу помочь помимо заботы о саженцах?

– Думаю, это и будет твоей самой важной помощью. Здесь ни у кого нет подобной магии, лиса.

Кутерьма подняла голову, будто спрашивая, зачем он её позвал, и мы рассмеялись.

– Ты тут не единственный лисёнок, – удивительно нежно сказал ей Ракх, и у меня сердце растаяло от его взгляда. Если бы я не влюбилась в мага давным-давно, непременно сделала бы это сейчас. – Что, малышка?

– Я тебя обожаю.

– А я тебя, – отозвался он и поцеловал меня в кончик носа.

За окном уже стемнело, большая спальня нагрелась, и я была не слишком рада позднему гостю, что постучал в дверь. Больше всего мне хотелось завалиться на матрас, обнять Ракха, и спать долго-долго.

Вскоре в спальню поднялась Такрэ, и по лицу Ракха я поняла, что женщина пришла не просто проведать нас.

– Иди сюда, дочка, – сказала она. – Дай-ка мне взглянуть на тебя.

Я посмотрела на Ракха, и мужчина кивнул. Наверное, он просто хотел убедиться, что я не приболела. Мне и самой казались странными усталость, слабость и сонливость. А женщина взяла меня за руку, мягко сжала запястье, а потом вдруг начала что-то говорить Ракху на стеакском. Кажется, она даже ругала его, вот только за что? Мужчина напряжённо слушал, не мигая глядя на свою «бабушку», а я всё сильнее волновалась.

– Ат эр димэ эр ош! – сказала женщина. – Эр ту эн огри, эт уан лад зата! Эти рэ, Раки?

– Ту ара? – хмуро спросил Ракх. – Эр шэ толи ат дрэт…

Женщина покачала головой, и снова принялась ему что-то объяснять.

– Ракх, что такое? – не выдержала я. – Что она говорит? Я чем-то больна?

Лицо старушки было каменным, и Ракх не отзывался. Вид у него был пришибленный.

– Невозможно, – наконец сказал мужчина. – Ты уверена, Таки?

– Конечно! Даром что ли зовусь целительницей семь с лишним десятков лет! – сказала бабуля.

– О чём вы? – прошептала я, видя, что мужчина сейчас либо заорёт, либо расплачется.

– Не переживай, – сказала Такрэ, погладив мою руку. – Ракх тебе всё объяснит.

Тепло улыбнулась мне и вышла.

– Роза…

Ракх шагнул ко мне и положил ладонь на щёку.

– В чём дело? Что со мной? Ну, Ракх, не тяни! У меня сейчас сердце выскочит!

– Ты беременна, Роза.

Я попятилась к окну, не понимая произнесённых им слов. Мы с минуту смотрели друг другу в глаза.

– Как это? – прошептала я. – Не может такого быть!

– Ты носила двойняшек, малышка. Один из них погиб, но второй выжил. Такое бывает, я сам в книгах читал. При многоплодной беременности, при разнояйцовых двойнях, когда один из малышей, на раннем сроке… Ну и потом второй… Если они не близнецы…

От волнения он не мог говорить внятно, но до меня, наконец, дошло, о чём речь.

– Ребёнок жив, – повторил Ракх.

Я почувствовала, как заполыхали щёки, и колени мгновенно размякли.

– Кажется, я сейчас потеряю сознание…

Ракх подхватил меня, и, встревожено бормоча что-то на стеакском, понёс на постель.

– Ты только не волнуйся. Попей воды. Хочешь, я тебя укрою?

Я сделала несколько глотков, и стало вроде легче, вот только за спиной будто крылья вспыхивали.

– Спасибо, но мне скорее жарко… Ракх, а это точно? Такрэ могла ошибиться?

– Ошиблись те женщины, которые лечили тебя в Тёрне, – взволнованно произнёс мужчина. – Такрэ никогда не ошибается. Она сказала, что я должен лучше тебя беречь, и что ездить верхом тебе категорически нельзя.

– Боги леса… – прошептала я. – Значит, один из малышей… Ты веришь?

Мужчина тяжело вздохнул и осторожно коснулся моего живота.

– Я умею чувствовать силу и магию, и был уверен, что ребёнок погиб. Такрэ правильно назвала меня гадэком – пустынным бараном, тупейшим из всех известных мне животных. У любого ребёнка есть своя собственная защита, как бы поле, через которое не проникнуть злому или любопытному взору. К тому же ты сама – носитель магии, и часть её передалась малышу. Я совершенно забыл об этом, когда осматривал тебя магией. Я бы не смог увидеть малыша, как бы ни старался.

– Как же тогда Такрэ всё поняла?

– Она не смотрела, она слушала. К тому же у неё большой опыт в подобных делах. А я что? Постоянно на одни и те же грабли наступаю, и ошибаюсь именно из-за своей самоуверенности… Баран и есть.

Он мягко погладил мой живот, и я прошептала:

– Значит, ему примерно девять недель?

– Такрэ так и сказала. – Голос его слегка дрожал, и пальцы на моей коже тоже. – Живой… – прошептал мужчина едва слышно. – Мати ори… Эр вамро… Роза, это невероятное чудо!

– Да, – также тихо отозвалась я, чувствуя, как бегут по щекам тихие слёзы. – Вот, значит, почему я такая странная. Вся эта слабость, и жор, и сонливость… будь они благословенны! И ты, Ракх. Ты сберёг нас.

– Если бы я знал, берёг бы лучше, – отозвался он, не мигая на меня глядя. – Не плач, лисёнок. Мы здесь не пропадём. Такрэ почти сразу всё поняла и пообещала заботиться о тебе и малыше как следует, раз я, олух, не удосужился.

– Никакой ты не олух, – хмуро сказала я. – Ты будешь прекрасным папой, я уверена. И мы сбережём этого малыша, даже если мне придётся все восемь месяцев лежать на одном месте. – Я поцеловала его в сильно заросшую щёку и добавила: – Завтра я поблагодарю Такрэ за дарованную надежду. Что ей нравится? Я бы могла вырастить какой-нибудь красивый цветок, или фруктовое дерево, или редкое лекарственное растение…

Ракх склонился и нежно вытер мои щёки.

– Думаю, ей это не так важно. Дар целителя сам по себе радость, когда можешь помочь. – Он длинно, но без малейшей страсти поцеловал меня в губы и улыбнулся с тихой радостью: – Спасибо, малышка. За твою любовь и доверие. За то, что ты у меня есть, и за малыша, которого мы совершенно точно сбережём.

Глава 24_3

Ракх знал, о чём говорит. С того момента, как мы обрели новое счастье, он утроил свою заботу, и готов был целыми днями носить меня на руках, если не отлучался на охоту, рыбалку, или иные хозяйственные дела. Такрэ приходила каждый день, и непременно приводила с собой кого-нибудь – сначала познакомиться, потом просто чтобы меня развлечь. Однако вскоре мне надоело валяться, и я начала понемногу заботиться о доме и творить земную магию, которая через пару дней принесла первые плоды: взошедшие на согретой солнцем земле пахучие травы.

За две недели мы познакомились со всеми жителями поселения, которых было три десятка, и я радовалась, что ни один из них не показался Ракху подозрительным. Особенно радостной стала встреча с Друком. Впервые, наверное, мои представления о человеке совпали с его реальным обликом и характером. Тёмный маг был седоволос, осанист и также высок, как Ракх. Если бы не белая пелена глаз, я бы и не подумала, что он слеп, так уверенно мужчина передвигался. Правда, было понятно, что в основном это заслуга Мамули – здоровенной серой псины, очень похожей на волка, и при этом зеленоглазой. Ко мне она отнеслась благосклонно, Ракха облизала, а Кутерьму своим любопытством загнала под стол.

– Ты вроде был посимпотичней, парень, – усмехнулся Друк, проведя пальцами по лицу Ракха. – Неужели всё-таки смог завоевать ещё одну красавицу?

Для меня не было проблемой дать себя коснуться, и Друк улыбнулся.

– Что же ты, принцесса-солнце, в нём нашла?

– Многое, – отозвалась я. – Думаю, вы и так знаете обо всех достоинствах Ракха, многие из которых он признавать отказывается.

Мы рассмеялись, и потом часто принимались вместе дразнить Ракха, на что тот отвечал весёлым ворчанием. Маг теперь вовсе не носил повязку, и никому не было дела до его глаза. Мужчина был счастлив, и это чувствовалось во всём. У него изменилась походка, улыбка стала шире, и исчезла прежняя настороженность. Что касается меня, я чувствовала перемены каждую неделю, и не могла дождаться, когда, наконец, почувствую малыша. Такрэ сказала, что это случится не раньше четырнадцатой недели, и мы с Ракхом считали дни.

Чувствовала я себя хорошо – ни тошноты, ни головокружений, ни болей. Иногда легонько покалывало живот, и постоянно хотелось спать, но теперь-то я понимала, откуда появилась слабость, и была ей даже рада. Отдыхала, сколько хотела, а когда набиралась сил – колдовала, общаясь с землёй. Весь дом теперь был заставлен горшками с растениями, и на некоторых кустах уже появились плоды. Я научилась ускорять рост растений, и не могла дождаться, когда на улице станет достаточно тепло для настоящих густых посадок.

И вот тёплым весенним днём, когда уже не было нигде снега, малыш впервые дал о себе знать. Правда, не так, как я ожидала. Видно, он был ещё мал, чтобы по-настоящему сильно толкнуться, но эта булькающая щекотка всё равно привела меня в восторг.

– Ракх!!!

Зря я напугала его: мужчина бросил все дела и кинулся в дом так стремительно, что чуть не сшиб по дороге Кутерьму.

– Что случилось, Роза?!

– Я почувствовала! Честное слово! И это не живот урчал!

Ракх прислонился к косяку и посмотрел на меня с нежной улыбкой.

– Поверишь ли – я напугался!

– Прости. Просто это так… так чудесно! Не уверена, что ты тоже ощутишь…

Он попытался, положив ладонь мне на живот, но, чтобы будущий папа мог почувствовать движения малыша, пришлось ждать ещё два долгих месяца.

В горы пришло благоухающее, яркое лето, и долина преобразилась. Мы уже хорошо знали все её уголки, хотя гулять на дальние расстояния я не решалась. Так бы и лес посмотрела с удовольствием, и расхваливаемые всеми цветущие пещеры, но всё это пришлось отложить напотом. Осмотрев меня в июне, Такрэ сказала, что малыш развивается хорошо, и сердце у него сильное. Ей не нужны были никакие инструменты и снадобья – врождённая сила позволяла вычислить любое отклонение, малейшую тревожную нотку. Она действительно умела слушать, и даже предложила мне сообщить пол малыша, но я отказалась. Хотелось, чтобы это было сюрпризом для нас обоих, хотя Ракх был уверен, что родится мальчик.

Часто по вечерам мы, лежа рядом на кровати, долго говорили обо всём, что было и стало, и о том, что предстояло. Для обоих главным было, что ребёнку ничто не угрожало, однако на шестом месяце добавилась одна неожиданная, странная проблема. Всё началось с лунной ночи, не похожей на прочие, уютные и мирные, когда я проснулась в нашей постели, но не потому, что захотела пить или по нужде. Меня разбудили прикосновения Ракха – неспешные, пробирающе ласковые. Губами он коснулся моего затылка, проложил дорожку поцелуев меж лопаток, а, когда добрался до поясницы, вдруг дотянулся ниже и чувствительно укусил за бедро.

– Ай! – прошептала я.

Его рука скользнула к моему животу, опустилась ниже… Мне было достаточно лёгкого прикосновения пальцев, чтобы ощутить бешеное возбуждение, настолько сильное, что я готова была наброситься на Ракха и изнасиловать его. А мужчина прижался сзади, осторожно обнимая меня. Я чувствовала его желание, и выгнула спину, чтобы крепче прижаться к Ракху. Ещё минута поцелуев и прикосновений – и взмолилась бы, чтобы он мной овладел.

Не понадобилось. Хорошо ещё, что мы спали голышом. Я прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как он заполняет меня, и тая от нежной осторожности, что была в нашем единении. Никогда мы не занимались любовью так медленно и трепетно. Я чувствовала знакомый пламень внутри себя, и шептала Ракху, чтобы он не останавливался. Стремилась к вершине, но почему-то никак не могла её достичь. Ещё, ещё… Ну, когда уже?.. Расплакалась от сжигающего желания, и… проснулась. Внизу живота пульсировала знакомая сладость, во рту пересохло… Это был лишь сон, но какой!

Ракх тихо спал рядом, и я с трудом поборола желание его разбудить. Было и чуть стыдно, и непривычно снова ощутить желание спустя столько времени. Тем более что жаркие сновидения и не думали меня покидать, приходили с тех пор с завидной регулярностью. Рассказывать о них Ракху я первое время не решалась. Не потому, что ожидала непонимания или насмешек, просто боялась предпринимать что-то вне грёз. А вдруг мы, дорвавшись друг до друга, навредим ребёнку? Положение спасла Такрэ. Она замечала любое изменение в моём самочувствии, и с лукавой улыбкой спросила, почему я стала редко обнимать мужа.

– Неужели живот мешает? Дитя маленькое родится, и большого пуза даже на поздних сроках не жди.

Я не смогла сдержать улыбки. Конечно, мы с Такрэ стали близки, и всё-таки я не могла назвать её своей бабушкой.

– Что, с каждым днём всё труднее? – сказала женщина.

– Не то чтобы у меня что-то болело…

– Но тебя точно что-то беспокоит.

– Есть такое, – решилась я, понимая, что Такрэ смеяться не станет. – Дело в том, что я уже несколько дней не могу нормально спать.

– Почему?

– Сны мешают. Они слишком… волнительные.

Такрэ как-то сразу поняла, что я пытаюсь объяснить, и спокойно улыбнулась.

– Близость для вас не под запретом, если будете осторожны. К сожалению, полного единения лучше избегать до конца беременности, но иные способы разрешены… Ну, ты понимаешь.

Я изо всех сил пыталась не покраснеть, и малыш толкался больше обычного.

– Да.

– Осторожно, – повторила женщина. – Потихоньку. Хуже, если ты продолжишь сдерживаться, копить напряжение. Просто командуй Ракхом, и при малейшей тревоге или неприятных ощущениях останавливайтесь. Беременность у тебя хоть и протекает хорошо, но и рисков больше, чем при обычном вынашивании единственного плода. Выкидыш – не шутки, тем более когда деток было двое. Обычно в таких случаях и роды начинаются раньше, но мы постараемся доносить кроху хотя бы до тридцать шестой недели.

Мы поговорили ещё, и я успокоилась. В конце концов, несмотря на сны, можно было и потерпеть… Или нет. Вечером, когда Ракх пожелал мне доброй ночи и обнял, я не выдержала.

– Ты не хочешь поцеловать меня?

– Хочу, – отозвался он, и мягко коснулся моих губ. – Животик не задел?

– Нет, – отозвалась я, чувствуя, что от одного короткого прикосновения завелась не на шутку. – А давай ещё? Только подольше.

– Без проблем, – с некоторым удивлением отозвался Ракх.

Он отвык от ласк, как и я, и действовал слишком осторожно, без прежней страсти, без напора. Не выдержав, я схватила его за голову и сама притянула к себе, чтобы крепко и жадно поцеловать.

– Что ты задумала, малышка Роза?

Я поглубже вдохнула – и рассказала ему обо всём. О своих мучениях, о разговоре с Такрэ, о её разрешении и советах. Ракх поначалу сопротивлялся активно, но мне удалось убедить его, что, если мы не будем усердствовать, ребёнок не пострадает.

– Просто погладить меня, как делал раньше. Поцелуй. Этого хватит.

Нам хватило обоим – десяти, даже пяти минут. И уж как сладко мне спалось после нежных мужских прикосновений, знала только я одна… Правда, даже такая трепетная близость не утолила наш голод – вскоре он прошёл сам. После двадцать пятой недели у меня постепенно начали проявляться разные не слишком приятные симптомы. По ночам стало трудно спать из-за ноющих ног, а ближе к утру у меня могло внезапно свести икры, и я вскрикивала так, что сразу будила Ракха, пока не приучила себя даже в полусонном состоянии натягивать носок, что избавляло от резкой боли, но не помогало до конца избавиться от напряжения. Несмотря на небольшой живот, к тридцатой неделе у меня начала сильно болеть поясница, хотя в целом состояние оставалось хорошим. Я много гуляла, продолжала выращивать растения, цветы и деревья, и была счастлива.

Жизнь в поселении шла своим чередом: приятные дневные заботы, вкусные обеды, дивные тёплые вечера и светлые, серебристо-розовые ночи. Для меня время мчалось, порой замирая и позволяя в деталях запомнить особые мгновения. Я чувствовала, что меняюсь, и Ракх изменялся тоже. Магией он теперь пользовался редко, разве что порой проводил какие-то ритуалы, чтобы прощупать окружающие энергии, или перебирал червяков и взбалтывал тьмушек. У него вошло в привычку садиться возле меня и, положа руку на живот, ожидать пинка или толчка. Чем старше становился малыш, тем более ощутимыми были его движения, и я часто чувствовала, как он икает.

Мы придумывали имена, вместе мастерили кроватку, а я шила из простой хлопковой ткани распашонки и чепчики. Ребёнок должен был родиться осенью, и порой, когда я задумывалась о предстоящих родах, меня охватывал ужас. Ракх и Такрэ внушали мне уверенность, убеждая, что всё пройдёт хорошо, но откуда им было знать наверняка? Больше всего я боялась даже не боли, а того, что с ребёнком что-то произойдёт. А ещё в памяти всплывало, что у мамы с Эли было мало молока. В общем, чем дальше, тем больше страхов у меня появлялось, и справляться с ними становилось всё сложнее.

В Южном Вардаре никогда не случалось холодных зим, (не считая того колдовского мороза, что погубил многие города), а осень здесь была похожа на мою родную – яркую и долгую. После тридцать четвёртой недели мне вдруг остро захотелось поскорее увидеть малыша, и я могла целыми днями что-то мастерить, сажать бесконечное множество семян, или перебирать уже заготовленные вещи. Ракх только посмеивался, помогая мне в любых, даже самых глупых начинаниях.

– Уже скоро, – сказала Такрэ, увидев, во что я превратила дом. – Постарайся больше отдыхать.

– Не получается. Я даже во сне что-нибудь шью или чищу.

– Пусть Ракх сделает тебе массаж, это поможет. И, пожалуйста, будь внимательна к тем симптомам, о которых я говорила…

У меня начало прихватывать живот, а однажды ночью я решила, что рожаю, такой неприятной и острой была боль. Однако Такрэ, пришедшая по первому зову, сказала, что это всего лишь «тренировочные» схватки. После этого страх мой усилился многократно. Если так рожаешь понарошку, каково будет по-настоящему?

В тридцать шесть с половиной недель мы с Ракхом отправились на ближнюю полянку. Кутерьма обожала гоняться за бабочками, которые здесь были крупными, Тэм парил в вышине, осматривая окрестности, а лошади брели позади, выискивая самые сочные травинки и сладкие цветы. У меня ещё с утра ныл живот, но я не придала этому значения, так как и прежде испытывала подобную боль и успела к ней привыкнуть.

Меня не покидала некая важная мысль, не озвученное предчувствие. Я много говорила, вспоминая прошлое, и вдруг поняла, что в последнее время была сосредоточена только на собственных чувствах и мыслях.

– Ракх, как ты?

Кажется, он удивился такому вопросу.

– В каком смысле?

– Вообще, в целом. Что ты чувствуешь, как изменились твои мечты? Счастлив ли ты?

– Я так счастлив давно уже не был, Роза, – отозвался мужчина с улыбкой. – А мечтаю лишь о том, чтобы ребёнок родился здоровым, и ты себя хорошо чувствовала.

– А для себя? Чего ты хочешь себе? – настаивала я.

– У меня есть ты. Большего не желаю. Ну, может, привести себя в надлежащий вид. Расслабился, совсем хилый стал.

– И потому вчера нёс меня с прогулки на руках? – улыбнулась я. – Из-за нехватки сил?

Ракх рассмеялся.

– Я немного о другом. У меня давно не было партнёра для схваток. Я по-прежнему гибок и вынослив, но давно уже не бывал в настоящем бою. Даже тренировочный хорошо бы помог, но здесь не с кем.

– Понимаю. Прежде ты, наверное, с Аником занимался?

– Бывало, – вздохнул Ракх.

– Как думаешь, у него всё хорошо?

– Уверен в этом.

– Скучаешь? – догадалась я.

– Больше, чем мог представить.

Я остановилась и обняла его, и мы как всегда рассмеялись мешающему животу.

– Не переживай, Роза. Я мечтаю лишь о покое и уюте для всех нас. Я думал, не смогу начинать заново, но смог, и только благодаря тебе. Мне не хватает слов описать все те чувства, что я испытываю к тебе, но, надеюсь, мои поступки говорят сами за себя. Ты… в чём дело?

– Кажется, у меня воды отошли, – отозвалась я с растерянной улыбкой.

Ракх не вздрогнул, не ринулся сломя голову в кусты. Он сжал мою руку, заглянул в глаза, и сказал успокаивающе мягко:

– Всё будет хорошо, малышка. Сама сможешь идти?

– Да! У меня, конечно, немного тянет живот уже несколько часов, но я и подумать не могла, что всё началось!

По пути домой мы встретили Друка и Мамулю, и Ракх попросил мужчину позвать Такрэ, жившую в одном из дальних домиков.

– Конечно, – улыбнулся старик. – Мы мигом.

Двигался он благодаря верному другу быстро, и, не успели мы добраться до дому, как целительница была уже рядом.

– Рановато, но ничего, – сказала она. – Как чувствуешь себя?

– Мокрой, – отдуваясь, попыталась пошутить я.

Хотя Такрэ и учила меня дышать, а схватки усилились так внезапно, что застали врасплох. Как я выдержала все процедуры – не знаю. Наверное, это была заслуга Ракха, такого прочного, спокойного, беспрекословно исполняющего приказы Такрэ.

– Хорошо погуляли, – сказала женщина, осмотрев меня, тихо завывающую в плечо мужу. – Совсем скоро рожать будешь, открытие уже шесть пальцев.

– Правда? – отозвалась я, не в силах справиться со слезами. – Здорово… А долго ещё? Когда прихватывает, я… Мне…

Я не хотела кричать, но не стонать не могла. Ракх гладил меня по голове, дышал вместе со мной, однако это не помогало. В какой-то миг я прямо заявила мужчине, что в следующий раз рожать будет он, и маг не смог сдержать хриплого смеха.

– Договорились.

Такрэ дала мне что-то выпить, и принялась водить руками по животу.

– Помогай, – сказала она Ракху, и на долгих несколько минут они почти избавили меня от боли.

Я не знала, была ли это магия, или просто особые прикосновения, но была им обоим благодарна. Даже провалилась в дрёму на некоторое время, однако, когда очнулась, поняла, что боль сделалась хуже.

– Будет ещё больнее? – выговорила я, жалея, что в обозримой близости нет ничего, что можно было бы укусить.

– Потерпи, солнышко, – отозвалась Такрэ. – Ещё чуточку, милая моя! Дыши, дыши… Хорошо. Отдохнули.

Не в руку же Ракху вцепиться, в самом деле! В следующие секунды я готова была цапнуть его даже за нос. Я не слышала, что они говорят мне, и только хрипела, пытаясь выдохнуть боль. Это была самая ужасная, непрекращающаяся схватка, после которой мне вдруг стало легче.

– Мне… Хочется… Можно?..

Женщина улыбнулась решительно.

– Попробуй потужиться.

Я не думала, что это произойдёт так быстро. Правда, пришлось собрать волю в кулак и отдать все силы, но через несколько длинных, чрезвычайно мучительных мгновений Такрэ положила детку мне на живот.

– Сынок, – сказала она, и малыш, повозившись, запищал.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как Ракх гладит меня по волосам. Хорошо ещё, он хорошо заплёл их, потому что иначе они, мокрые вдрызг, жутко бы мешались.

Мной овладело блаженное, невероятное расслабление. И хотя длилось оно недолго, я словно обрела новые силы. Всё прочее, что происходило потом, было уже не так трудно. Разве что пришлось помучиться, когда малыш взял грудь, потому что это спровоцировало новые боли.

– Так нужно, – сказала Такрэ. – Потерпи ещё несколько часов. Боль ослабнет, и в течение пары дней сойдёт на нет.

Я готова была терпеть, сколько нужно, и раз десять поблагодарила Такрэ. А когда сынок заснул, попросила Ракха помочь мне подняться.

– А можно? – нахмурился он.

– Только осторожно и ненадолго, – сказала Такрэ. – Вижу, ты себя хорошо чувствуешь, но, Роза, лучше, пока дитя спит, и тебе отдохнуть. Уверена, Ракх в случае чего разберётся, что делать.

– Я справлюсь, – уверенно сказал маг. – Спасибо тебе большое, Таки.

Он крепко обнял женщину и расцеловал её в щёки, и она ответила ему ласковым поцелуем в лоб.

– Я зайду к вам через несколько часов, если вы не против.

– Конечно! – отозвалась я. – Тебе и самой нужно отдохнуть. Я бы предложила пожить у нас… Но, думаю, мы и правда справимся.

– Помощь вам будет просто необходима. Да и у стеаксов принято большую часть забот непременно брать на себя бабушкам. Так и молоко у тебя лучше придёт, если будешь кушать и отдыхать вдоволь.

Они ещё пошептались о чём-то с Ракхом, и я прикрыла глаза, стараясь не обращать внимания на острые остаточные боли.

– Передумала вставать? – спросил Ракх, когда Такрэ ушла.

– Нет.

Мужчина помог мне, и я тотчас крепко обняла его, всхлипывая: то выходили остатки страхов и напряжение.

– Спасибо.

– Нет, это тебе спасибо, Роза. Ты – моя смелая малышка, всё сделала замечательно. Он замечательный.

Ракх побоялся коснуться малыша, лежащего в колыбели, и я улыбнулась.

– По-моему, очень на тебя похож, хотя я слышала, что дети меняются. Но вряд ли тёмные волосы сильно посветлеют, правда?

– Не знаю, – тихо сказал мужчина. – По-моему, он – самое чудесное, что я видел в жизни, не считая тебя.

И я была с ним согласна. Мы вдвоём создали это чудо, но я и не представляла, что на появлении малыша чудеса не закончатся. Пока я умывалась и переплетала косу, Ракх стоял у колыбели, вглядываясь в лицо сына. Я чувствовала, что он улыбается, а, может неслышно плачет, и не хотела мужчине мешать. Когда он вдруг напрягся и тяжело выдохнул, мне показалось, будто в приоткрытое окно вылетело что-то тёмное, но совершенно не злое. След его энергий был скорее печальным, хотя и напугал меня.

– Ракх, – позвала я негромко. – Ты почувствовал?

– Да, – хрипло отозвался мужчина. Медленно, словно во сне, повернулся ко мне…

– Боги Леса! – шёпотом воскликнула я. – Ракх, что случилось?..

Его глаз больше не был чёрным. Сама радужка оказалась заметно темнее правого ока – какая-то изумрудно-серая, – но белок был обычным, светлым, а шрамы, хотя и остались, а перестали быть такими глубокими и резкими, словно покрылись инеем времени.

– Кажется, моё проклятие ушло, – отозвался мужчина тихо. – И больше не вернётся. Если я достоин создавать и хранить жизнь – значит, достоин начать новую судьбу вместе с вами, и, будь уверена, малышка: я вас не подведу.