Текст книги "Мичман Изи"

Автор книги: Фредерик Марриет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА XIV,
в которой Джек убеждается, что крейсерство не обходится без неприятных происшествий

Когда корабль оказался в открытом море, экипаж судна, вероятно, решил, что теперь им больше нечего делать, как только веселиться. Поэтому они вытащили на палубу несколько глиняных кувшинов с вином и опорожнили их так быстро, что вскоре все свалились на палубу, заснув мертвецким сном. Только рулевой оставался на ногах, но у него двоилось в глазах, так что он чётко различал на компасе шестьдесят четыре румба вместо тридцати двух и примерно с такой же точностью вёл корабль. К счастью, погода стояла прекрасная. Мы говорим – к счастью, ибо, когда у рулевого окончательно слиплись глаза и он потребовал сменить его с вахты, то оказалось, что всех его товарищей сморил сон и разбудить их невозможно. Он дал доброго пинка по рёбрам каждому из них, но безуспешно. Тогда он решил последовать их примеру, то есть завалился спать рядом с остальными, и заснул так крепко, что разбудить его не удалось бы даже с помощью таких же крепких пинков, какие он раздавал своим товарищам.

Тем временем, оставшись в буквальном смысле слова без руля и без ветрил, корабль был предоставлен самому себе и, не зная, куда плыть, принялся кружить по всем румбам и кружил в течение большей части ночи. Напрасно Мести накануне разбил команду по вахтам, напрасно Джек читал им Морской устав, а матросы клялись свято выполнять его, – как только вино ударило им в голову, у них совершенно отшибло память и все обещания были забыты. Мести и Джек находились в это время внизу, в капитанской каюте, где они при осмотре нашли мешок, набитый долларами, – там оказалось четырнадцать тысяч долларов. Они решили не говорить об этой находке своим матросам, а спрятали его вместе с другими ценными вещами в сейф и закрыли его на ключ. Усевшись за стол, они стали обсуждать свои планы на будущее, и так как провели предыдущую ночь на ногах, то не удивительно, что их сморил сон: Джек положил голову на стол и моментально заснул, а Мести некоторое время пытался сопротивляться сну, но не выдержал и, уронив голову на грудь, тоже задремал. Так что судно «Ностра Сеньора дель Кармен» большую часть ночи оставалось без вахты, без присмотра и без управления.

Около четырёх часов утра голова Мести качнулась, ударилась о крышку стола, и он проснулся.

– Клянусь святой мессой, что это со мной? Я, кажется, заснул! – воскликнул он и бросился к открытому окну, через которое в каюту врывался свежий бриз. – Пог мой, почему ветер переменился и тует в корму, а никто не толожил мне оп этом?

Он вышел на палубу и убедился, что на руле никого нет, все мертвецки пьяны, а корабль с обрасопленными реями бежит по ветру, куда ему вздумается. Мести зарычал от ярости, но нужно было поторопиться, чтобы укротить судно. Он спустил фор-марсели, повернул руль к ветру и закрепил рулевое колесо. Только потом он побежал в каюту, чтобы позвать Джека на помощь. Джек проснулся и вышел на палубу.

– Куда это годится, масса Тихоня? – заявил Мести. – Так мы все отправимся к тьяволу на тно вместе с этими пьяными свиньями. Сейчас я привету их в сознание. – Он взял ведро, зачерпнул забортной воды и стал обливать матросов, которые, очнувшись в луже воды, никак не могли прийти в себя.

– Чёрт побери! – вспылил Джек. – Это же прямое нарушение Морского устава! Ну, я им утром прочитаю его ещё раз, чтобы они запомнили его на всю жизнь!

– Лучше вот что стелаем, масса Тихоня: нато закрыть на ключ клатовую с вином и вытавать его понемногу. Я это стелаю сейчас же, пока они не совсем очухались.

Мести спустился вниз, предоставив Джеку заниматься размышлениями.

«Кажется, – думал Джек, – я поступил не слишком разумно, пустившись в самостоятельное плавание. Вот я здесь, на корабле, вместе с кучкой отъявленных пьяниц, которые не питают никакого уважения к Морскому уставу. А у меня большой корабль и слишком мало людей, чтобы управляться с ним. Хорошо ещё, что погода держится тихая, а что я буду делать в шторм? Ведь я знаю очень мало – пожалуй, только как ставить и убирать паруса, а уж в кораблевождении – тут и говорить нечего – никто из нас не смыслит: ни я, ни матросы. Куда держать курс и как его держать – вот что надо узнать в первую очередь. Ясно одно: Средиземное море и океан разделяются узким проливом, так что вряд ли мы минуем его, притом я легко узнаю Гибралтарскую скалу, если увижу. Нужно посоветоваться с Мести».

Мести скоро вернулся, позванивая ключами от кладовых, привязанными к широкому поясу.

– Вот так, теперь они у меня польше не напьются тайком.

Несколько вёдер воды, вылитых на головы матросов, привели их в чувство: они поднялись на ноги и понемногу пришли в себя. Наступил рассвет, и, к своему удивлению, они увидели, что их судно намерено выброситься на испанский берег, который виднелся не далее мили от них, прямо под жерла пушек вражеской батареи. К счастью, они успели поставить реи по ветру и направить ход корабля под марселями вдоль берега, прежде чем их заметили с батареи. Если бы испанцы увидели при дневном свете, как рыщет их неуправляемый корабль, он возбудил бы у них подозрения, и они обязательно выслали бы шлюпку с солдатами, чтобы проверить свои подозрения. И застань они английскую команду мертвецки пьяной, все попали бы в плен.

Поняв, какой опасности они подвергали себя и судно, матросы покаянно выслушали упрёки Джека. Чтобы крепче вдолбить им в головы требования дисциплины, наш герой прочитал им от начала до конца статью устава относительно пьянства на борту судна, но матросы слышали её столько раз на корвете «Гарпия», что она не произвела на них никакого впечатления. Как и предвидел Мести, так оно и случилось: едва Джек закончил чтение статьи, как матросы отправились вниз на поиски новых кувшинов с вином, но, к своему разочарованию, нашли кладовые под замком.

Тем временем Джек отозвал Мести на корму и спросил его, знает ли он курс на Тулон, на что Мести ответил, что не имеет об этом никакого понятия.

– В таком случае, Мести, у нас, пожалуй, больше шансов найти дорогу назад, в Гибралтар. Если ты помнишь, земля всё время была у нас по левую руку, значит, если мы будем держаться справа от неё, мы вернёмся назад, плывя вдоль берега.

Мести выслушал предложение Джека с восторгом, говоря, что его рассуждения – это вершина навигационного искусства и сам старина Гадинг не мог бы лучше проложить курс с помощью своих секстантов, квадрантов и компасов. Итак, они отдали рифы у марселей, поставили брамсели и пошли вдоль берега от мыса к мысу, стараясь держаться милях в пяти от земли. Матросы приготовили обильный обед, Мести выдал каждому по порции вина, вдвое больше той, что они получали на «Гарпии», так что, казалось, матросы остались довольными. Правда, один из них, подогретый вином, стал куражиться и выражать недовольство, подбивая других раздобыть ещё вина, но Мести выразительно посмотрел на него, раскрыл нож и поклялся, что он расправится с ним, если тот не перестанет буянить. А Джек без лишних слов огрел его по голове гандшпугом так, что мятежник, получив одно наказание, предпочёл угомониться, чтобы избежать другого. Однако, если бы не страх перед Мести, вся команда могла бы наброситься на Джека, хотя, нужно признать, на них произвела некоторое впечатление та решительность, с которой Джек воспользовался гандшпугом вместо палки.

Начиная с этой ночи, Джек и Мести поочерёдно держали вахту, и всё шло отлично, пока корабль не достиг Картахены, когда с севера вдруг налетел шторм и отогнал их от берега в открытое море. Им с большим трудом удалось убавить парусов, так как не хватало рук, а штормовой ветер продолжал яростно дуть в течение трёх дней. Матросы вымотались и стали ворчать. Джеку ещё повезло, что с ним был Мести, остальные никуда не годились: даже рулевой шлюпки, красивый и весёлый малый, назначенный Джеком боцманом, оказался бездельником, только Мести был для Джека настоящим якорем спасения. На четвёртый день шторм начал стихать, они уцелели, но не отдавали себе отчёт, куда их занесло. Ветер унёс их в море, но как далеко и куда плыть дальше – никто не имел ни малейшего понятия. И Джек стал убеждаться, что плавание в море без знания навигации доставляет больше неприятностей, чем он предполагал. Однако горем делу не поможешь! Ночью они сделали поворот через фордевинд и пошли другим галсом.

На рассвете они заметили, что судно находится у группы мелких островов, окружённых скалами, о которые грозно бился высокий прибой, хотя ветер к этому времени почти утих. Опять они положили руля по ветру и с трудом избежали столкновения со скалами. Как только паруса были выправлены, матросы подошли к Джеку и потребовали отыскать удобное место для стоянки, так как они совершенно обессилели и нуждаются в отдыхе. Они были правы, и Джек, посоветовавшись с Мести, согласился на их требование.

Как видно, острова были необитаемы, но следовало ещё выяснить, найдётся ли здесь удобное место для стоянки. Рулевой предложил отправиться на разведку, чтобы отыскать подходящую бухту, и вскоре к берегу отплыла шлюпка с четырьмя гребцами. Вернувшись через час, боцман доложил, что они нашли достаточно глубокую бухту, где вода была гладкой, как стекло. Поскольку у них не было станового якоря, они привязали верп и, войдя без происшествий в бухту через узкий пролив между двумя островами, стали на верп в мелководном заливе глубиной семь морских саженей. После того как убрали паруса и палуба была приведена в порядок, матросы сели в шлюпку и отправились на берег. «Могли бы попросить у меня разрешения», – подумал Джек, глядя им вслед. Через час они вернулись и, посовещавшись меж собой, всей гурьбой подошли к Джеку.

От имени всех говорил боцман. Он заявил, что матросы переутомились и требуют отдыха, а поскольку провизии у них достанет на три месяца, то нет никакой надобности спешить с возвращением на «Гарпию». Для отдыха они считают необходимым разбить на берегу палатку и пожить там некоторое время. Поскольку на берегу не возбраняется пить, сколько душа пожелает, они просят выдать им провизию и вина в достаточном количестве. Матросы просят у него позволения забрать всё это, потому что решили исполнить своё намерение в любом случае, даже без его согласия. Вместо ответа Джек хотел было пустить в ход гандшпуг, но вовремя заметил, что матросы явились при кортиках и с пистолетами за поясами, поэтому он счёл более разумным обратиться за советом к Мести. Поняв, что сопротивление бесполезно, Мести посоветовал Джеку уступить им и потихоньку прибавил, что чем скорее иссякнет вино, тем лучше, так как любые меры, предпринятые против матросов, не смогут облагоразумить их до тех пор, пока у них есть вино.

Следуя совету Мести, Джек любезно сообщил матросам, что они могут поступать, как им угодно, а он останется с судном здесь столько времени, сколько им понадобится для отдыха. Мести выдал им ключи от кладовой и, усмехнувшись, попросил их не стесняться с угощением. Тогда матросы окончательно распоясались: они потребовали от Джека и Мести остаться на корабле и присматривать за ним, но заявили, что слугу капитана Педро они заберут с собой, чтобы тот готовил им еду. Джек стал возражать, ссылаясь на то, что ему понадобятся услуги двух моряков – Мести и испанца, иначе он не может послать за ними шлюпку в случае надобности. Матросы согласились и разрешили ему оставить испанца при себе с условием, чтобы Джек не мешкал, если они потребуют шлюпку с корабля. Прощаясь с ним, они со смехом пожелали ему хорошенько поразвлечься со своим уставом морской службы.

Побросав в шлюпку запасной парус, несколько шестов для палатки, постели и другие принадлежности, они спустились в кладовку и вытащили наверх две бочки вина из трёх, имевшихся в запасе, два мешка сухарей, оружие и запас пороха, и столько солонины, сколько, по их разумению, могло им понадобиться. Нагрузив лодку до краёв, они оттолкнулись от борта и три раза прокричали издевательское «ура». Джек сделал вид, что принял их приветствие за чистую монету, и, стоя у сходен, снял шляпу и вежливо раскланялся.

Как только они отплыли, Мести оскалил в усмешке свои заострённые зубы и сказал Джеку:

– Вот увидите, они ещё поплатятся за свою наглость – потожтём немного! Клянусь, притёт и наш черёт посмеяться нат ними.

Джек на это ничего не сказал, теперь он больше думал, чем говорил. Спустя некоторое время матросы вернулись на корабль, чтобы забрать ещё кое-какие вещи, которые могли бы им понадобиться: дрова для костра, кухонные принадлежности и тому подобное. Всем этим они разжились без всякого разрешения и, забрав всё, что требовалось, опять отправились на берег.

– Нам чертовски повезло, что они ничего не знают о долларах, – произнёс Мести. Они с Джеком стояли у сходен, наблюдая за действиями матросов.

– Так-то оно так, – сказал Джек, – но где бы они тратили их здесь?

– Та, но если пы они нашли теньги, они могли пы запрать шлюпку и уплыть с ними.

На сходнях лежал небольшой кусок солонины, и Джек, сам не зная зачем, сбросил его ногой за борт. Пропитанный жиром кусок стал медленно погружаться в воду. Джек задумчиво следил за ним, пока он исчезал в глубине. Мести, задумавшись, также устремил свой взор на него, как вдруг они оба заметили какое-то тёмное, длинное тело рядом с куском солонины – это была донная акула, которая схватила кусок пастью и, нырнув, исчезла из виду.

– Что это? – спросил Джек.

– Это тонная акула, масса Тихоня, самая зловретная акула из всех. Её сроту не заметишь, – пока она не схватит тепя. – Тут глаза Мести сверкнули злобной радостью от пришедшей к нему в голову догадки. – Ей-погу, с их помощью мы скоро отолеем бунтовщиков. Считайте, что они уже у нас в руках.

Джек поёжился и отошёл от сходней.

В течение дня матросы на берегу занимались устройством лагеря, прежде чем предаться своей страсти к пьянству: разбили палатку, разожгли костёр, расставили по местам различные предметы, захваченные с судна. Наконец они сели обедать и, выбив втулку из бочки, стали пьянствовать. Поскольку судно находилось на расстоянии ружейного выстрела от них, Джеку и Мести было хорошо видно, как они пили и веселились. Тем временем испанец, тихий и робкий парень, приготовил обед для Джека и его единственного товарища. Наступил вечер, на берегу шёл пир горой – матросы танцевали и горланили песни, хохотали и ругались, наполняли и опорожняли кружки с вином и всё больше пьянели. Мести улыбнулся Джеку горькой улыбкой и сказал только:

– Потожтём немного!

Наконец шум на берегу стих, костёр погас, и наступила тишина. Джек всё ещё стоял у сходней, когда к нему подошёл Мести. На небе только что взошла луна, и Джек устремил к ней свой взгляд.

– Пора, масса Тихоня, пойтёмте на корму и спустим на воту маленькую лотку. Заперите свои пистолеты – мы отправимся на neper и уветём у них нашу шлюпку, пока они все спят.

– Но как же мы их оставим без шлюпки, Мести? – Джек подумал об акулах и о том, что будет с матросами, если они попытаются вплавь добраться до корабля.

– Иначе никак нельзя, cap. Сеготня вечером они напились, завтра снова напьются, а пьяный человек теряет разум. Что, если кто-нибудь из матросов скажет: «Поетем на сутно и упьём офицера, тогта мы можем телать, что нам уготно». – Все согласятся, и они упьют нас ни за понюх табаку. Нет, cap, нато ехать и запрать шлюпку: если не рати вас, то рати того, чтопы спасти сепе жизнь – они ненавитят меня не меньше, чем вас, и упьют меня в первую очередь.

Джек понимал справедливость его слов. Они отправились на корму, спустили на воду маленькую шлюпку и приготовили её к отплытию. Затем, вернувшись в каюту, захватили с собой пистолеты.

– А испанец, Мести, как же мы оставим его на судне одного?

– Ничего, cap, у Педро нет оружия, а мы вооружены. Та если он и найтёт какое-нипуть оружие, он не посмеет пустить его в ход, я знаю таких, как он.

Джек и Мести спустились в лодку, тихо отчалили от борта, и вскоре лодка приткнулась к берегу. Матросы были так пьяны, что не могли бы и пошевелиться, если бы даже услышали что-нибудь. Никем не замеченные, они отвязали катер, отбуксовали его к кораблю и принайтовали его к корме вместе с лодкой.

– Всё, cap, можно ложиться спать – утро вечера мудренее.

– У них есть всё, что нужно, – заметил Джек. – И шлюпка им была нужна только для того, чтобы досаждать нам.

– Потожтём немного, – ответил Мести своим излюбленным присловьем.

Джек никак не мог уснуть: он не мог избавиться от мрачных предчувствий и тяжёлых мыслей. С тех пор как Джек покинул «Гарпию», ему пришлось столько передумать, что у него на многое раскрылись глаза. Он только теперь осознал, какой груз ответственности взвалил себе на плечи и какие последствия для его будущего может иметь его минутный каприз, когда он поддался уговорам Мести. Он столько передумал, что за какую-то неделю повзрослел, став не мальчиком, а мужчиной. Он был обижен и сердит, но обижался и сердился главным образом на себя.

На рассвете они встали – сперва Мести, а за ним Джек и принялись наблюдать за тем, как развиваются события на берегу. В это время матросы ещё спали и не выходили из палатки. Наконец, когда Джек и Мести позавтракали, на берегу показались первые матросы. Они озирались по сторонам, словно выискивая что-то, затем спустились к воде, к тому месту, где раньше стоял катер. Джек взглянул на Мести, тот оскалил зубы в усмешке и ответил на его взгляд как обычно: «Потожтём немного». Матросы прошли вдоль берега, прыгая по валунам, пока не поравнялись с кораблём.

– Эй, на судне!

– Алло! – ответил Мести.

– Верните шлюпку на берег сейчас же и захватите бочонок с водой.

– Так я и знал! – воскликнул Мести, потирая руки от радости. – Масса Тихоня, скажите им, что они ни черта не получат от нас.

– Но почему бы не дать им воды, Мести?

– Потому что, cap, тогда они заперут шлюпку.

– Это верно, – согласился Джек.

– Эй, там, на судне, вы слышите? – закричал боцман – это он первым окликнул корабль. – Пришлите сюда шлюпку или мы перережем ваши проклятые глотки, чёрт бы вас побрал!

– Я не пошлю лодку, – ответил Джек, поняв, что Мести был прав.

– Не пришлёте? Вот как! Тогда считайте – вы подписали себе смертный приговор, – прокричал боцман. Затем матросы вернулись в палатку и через некоторое время высыпали на берег с мушкетами в руках.

– Боже праведный, быть того не может, чтобы они стали стрелять в нас, Мести!

– Потожтём немного.

Матросы стали в ряд на краю берега напротив корабля. Боцман опять окликнул судно и спросил, приведут ли они наконец на берег шлюпку.

– Скажите им, что никогда, cap.

– Так и быть, если уж нельзя иначе, – ответил Джек и закричал матросам. – Нет, не дождётесь!

Хитрый негр угадал план бунтовщиков, состоявший в том, чтобы добраться вплавь до лодок, и если Джек и Мести вздумают помешать их попытке овладеть шлюпкой, то стрелять по ним. А забраться в лодку пловцу, особенно в маленькую, не представляло труда. Меж тем матросы на берегу провели подготовку к атаке – одни из них проверили запалы у ружей и изготовились к стрельбе, держа мушкеты у бедра и направив их дула на корабль, другие – боцман и два матроса – стали раздеваться, намереваясь броситься в воду.

– Стойте, ради Бога, стойте! – закричал Джек. – Залив полон донных акул, честное слово!

– Как же, испугались мы ваших акул! – ответил боцман, подходя к кромке воды. – Держитесь-ка лучше, приятель, за прикрытием, а ты, Джон, пальни разок, чтобы показать им, что мы не шутим. Как только он или ниггер высунут голову, стреляйте в них, ребята!

– Ради Бога, не пытайтесь плыть! – кричал Джек, охваченный страхом. – Я, так и быть, найду какой-нибудь способ доставить вам воду!

– Теперь слишком поздно, вы погибли! – И боцман прыгнул со скалы в море, за ним последовали два других матроса. В это же время раздался выстрел, и пуля просвистела мимо уха нашего героя.

Мести оттащил Джека от сходен, тот с ума сходил от страшной тревоги за матросов. Он упал на палубу, затем вскочил и бросился к амбразуре, чтобы следить за пловцами, и подоспел к ней как раз в тот момент, когда боцман с громким воплем приподнялся из воды и тут же исчез в водовороте, окрасившемся его кровью.

Мести опустил мушкет, из которого он изготовился стрелять в случае, если пловцы достигнут шлюпки, и испустил вздох облегчения.

– Слава Богу, стрелять не понатобилось.

Джек закрыл лицо руками. Но трагедия на этом не кончилась: два других матроса ещё находились в воде, однако увидя, что случилось с боцманом, они повернули назад и поплыли к берегу. Только достичь берега им не удалось – ещё два прожорливых чудовища, привлечённые запахом крови боцмана, догнали их и устроили на этом месте состязание, кто скорее проглотит куски разорванных на части пловцов.

Мести, наблюдавший за их гибелью, оглянулся на Джека, который сидел, не смея оторвать рук от лица, и пробормотал:

– Хорошо, что хоть этого он не видел.

– Что я не видел? – спросил Джек.

– Акулы сожрали их всех.

– О, какой ужас! – простонал наш герой.

– Та, cap, это ужасно, – сказал Мести. – А разве та пуля, что метила вам в голову, не ужасна? А что было бы с нами, если бы акулы не схватили их? Они упили пы нас, и тогда наши тела тостались пы акулам. Не знаю, как для вас, а для меня это пыло пы ещё ужаснее.

– Мести, – сказал Джек, судорожно схватив негра за руку, – это не акулы, это я виноват в их смерти.

Мести с удивлением взглянул на Джека.

– Как это может пыть?

– Если бы я не нарушил приказ, – ответил Джек задыхаясь, – всего этого не случилось бы. Кто, как не я, показал им пример непослушания? Я сам во всём виноват – теперь я это хорошо понимаю. О, Боже, это ужасное зрелище никогда не изгладится из моей памяти!

– Масса Тихоня, мне трудно вас понять, – сказал Мести, – вы говорите чепуху. Тогта я тоже могу сказать: если пы народ ашанти не воевал за своботу, сеготня ничего такого не случилось пы. Почему? Если пы ашанти не воевали, я не попал пы в плен – и не оказался пы на «Гарпии» – и не попал пы на этот корапль вместе с вами – и не помешал пы матросам пить вино, а тогта не пыло пы пунта…

– Бунта, Мести, бунта.

– Да, масса, бунта… Я и говорю: не путь пунта, акулы не сожрали пы матросов. Так вот, разве они погипли не по своей вине?

Джек ничего не ответил, но почувствовал некоторое облегчение, найдя доводы негра вескими.

Ужасная смерть товарищей, по-видимому, произвела сильное впечатление на других матросов. Они вернулись в палатки, понурив головы и едва передвигая ноги. Затем Джек и Мести увидели, как бунтовщики разбрелись по острову, вероятно, в поисках воды. В полдень они вернулись в лагерь и опять перепились, подняв гомон и крики. Под вечер они спустились к морю с кувшинами в руках и, заметив, что привлекли к себе внимание обитателей корабля, стали подбрасывать их в воздух в знак того, что нашли воду. Здесь матросы устроили балаган в насмешку над своими врагами с издевательскими выкриками и дурашливыми прыжками. Затем, напевая и пританцовывая, они вернулись в лагерь и снова принялись за пирушку, которая затянулась далеко за полночь и кончилась только тогда, когда все перепились до потери сознания;

Оправившись на следующий день от потрясения, вызванного гибелью матросов, Джек вызвал Мести в каюту, чтобы держать с ним военный совет.

– Мести, скажи, чем всё это кончится?

– О чём вы говорите, cap? О пунте или о том, как нам вернуться на «Гарпию»?

– На «Гарпию»? У нас мало шансов увидеть её снова. Мы на необитаемом острове, и хорошо ещё, что на необитаемом. Нет, я имею в виду, чем закончится этот бунт.

– Масса Тихоня, если пы я захотел, я пы покончил с ним очень скоро, но я не тороплюсь.

– Как это понимать, Мести, «не тороплюсь»?

– Слушайте, масса Тихоня, вы хотели пуститься в самостоятельное плавание, и я тоже. Теперь, когта матросы потняли пунт, вы хотите вернуться на порт «Гарпии», но, ей-погу, вы напрасно тумаете, что я, принц на своей ротине, хочу вернуться тута, чтопы чистить котлы и кипятить чай тля молотых джентльменов. Нет, Тихоня, пусть лучше пунт, пусть путет что угодно, но… я пыл принцем когта-то, – сказал Мести, понижая голос до шёпота, чтобы выделить последние слова.

– Как-нибудь ты расскажешь мне историю своей жизни, – сказал Джек, – а сейчас надо обсудить более важный вопрос: как ты смог бы покончить с бунтом?

– Очень просто, вылив из бочки всё вино то капельки. Тело не хитрое – я отправлюсь на neper, когта они все перепьются, продырявлю бочки в трёх-четырёх местах, всё вино и вытечет. Они тогта протрезвятся и станут просить прощения. Мы их примем на сутно, отперём у них оружие, и пусть они попробуют пунтовать в другой раз. Разрази меня Бог, я ещё разтелаюсь с ними!

– Мысль очень хорошая, Мести, почему бы нам не попробовать привести её в исполнение?

– Потому что я не хочу рисковать, отправляясь на neper, – и рати чего? Рати того, чтопы вернуться на «Гарпию» и кипятить чай для молотых джентльменов?! Нет, я зтесь и так счастлив, – ответил Мести беззаботно.

– А я очень несчастен, – сказал Джек. – Но так как я полностью завишу от тебя, мне, как видно, придётся подчиниться тебе.

– Что такое вы говорите, масса Тихоня, подчиниться мне? Нет, cap, когта вы были офицером на «Гарпии», вы говорили со мной как со своим тругом и никогта не опращались со мной как с чёрным слугой. Я знаю, кто я такой, – продолжал Мести, ударив себя кулаком в грудь. – Я чувствую вот зтесь впервые с тех пор, как покинул ротину, я чувствую сепя человеком. Послушайте, масса Тихоня, своих трузей я люплю так же сильно, как сильна моя ненависть к врагам, и вы никогда не потчинитесь мне. Я слишком горжусь нашей тружпой, чтопы позволить вам унизиться, потому что, масса Тихоня, я человек – а когта-то пыл принцем!

Хотя Мести не мог выразить словами то, что творилось в его душе, переполнявшие его чувства так явственно отражались на его лице, что Джек понял и оценил их благородство. Он протянул Мести руку и сказал:

– Мести, мне безразлично, что ты был когда-то принцем, хотя я и не сомневаюсь в твоих словах, потому что ты не способен лгать, но ты хороший человек, и этого для меня достаточно – я уважаю тебя, даже больше, я люблю тебя как друга и по своей воле никогда не расстанусь с тобой.

Мести взял протянутую руку. Это было первое предложение дружбы, полученное им с тех пор, как он распрощался с родиной, первое признание за ним его человеческого достоинства, первое свидетельство того, что его признают полноправным человеком, а не низшим существом, и он молча сжал руку Джека, не в силах что-либо сказать от волнения. Но если бы можно было обнажить чувства, душившие негра, то самый равнодушный скептик был бы вынужден признать, что по глубине и силе эти чувства могли оказать честь не только принцу, но и любому смертному. Всё случившееся произвело на Мести такое сильное впечатление, что он, бросив руку нашего героя, выбежал из каюты, потому что не мог продолжать разговор. Его продолжили только на следующее утро.

– Всё-таки, Мести, что ты придумал? Скажи, чтобы я знал, как нам действовать дальше.

– Тогта, cap, я скажу вот что: пусть лучше, если мятежники сами первыми попросятся на сутно. Пусть они хорошенько попросят, прежде чем вы согласитесь принять их назад. А это непременно случится, когта они прикончат свои съестные припасы – веть нас двое, а их пятеро. Когта они сильно проголотаются, они вернутся на сутно кроткими, как ягнята.

– Во всяком случае, – сказал Джек, – они должны первыми начать переговоры о возвращении на судно. А пока… чем бы мне здесь заняться? Мне совершенно не улыбается перспектива помереть со скуки в этом курятнике.

– Масса, почему вы не разговариваете с Петро?

– С Педро? Потому что я не владею испанским языком.

– Это я знаю, потому и спрашиваю. Я заметил, что вы очень сожалели, что не, могли поговорить с твумя милыми тевушками, когта встретились с ними на нашем корапле. Веть верно?

– Да, признаюсь, это меня огорчило.

– А разве нам польше не притётся встретиться с тругими испанскими тевушками? Если вы путете каждый тень разговаривать с Петро, вы скоро научитесь говорить по-испански и тогта сможете песетовать с ними, когта претставится случай.

– Честное слово, Мести, я ещё не оценил тебя по достоинству! Я возьмусь за испанский язык и с помощью Педро овладею им, – сказал Джек, обрадовавшись тому, что ему нашлось какое-то занятие, – чтение статей Морского устава порядком наскучило ему.

Что касается матросов, то они продолжали свой прежний образ жизни, не внося в свои дни никакого разнообразия. Кутежи следовали за кутежами, однако было заметно, что костёр они стали разжигать пореже, очевидно, топливо у них подходило к концу, хотя погода стояла не такая тёплая, как раньше – наступил октябрь. Уже месяц, как Джек учился у Педро испанскому, а мятежники по-прежнему не обнаруживали никакого желания вернуться к исполнению своих обязанностей. Первые недели пьяные матросы время от времени выходили на берег и открывали огонь по Джеку и Мести, когда те показывались на палубе, но, к счастью, пьяницы – не очень меткие стрелки. А в последнее время они бросили и это занятие, вероятно, истощив свои боеприпасы, и казалось, они вообще перестали обращать внимание на корабль, словно забыли о его существовании.

Со своей стороны, Джек решил не уступать им – пусть он простоит здесь с кораблём хоть целый год, но переговоры о перемирии должны начать те, кто поднял бунт. Проходил день за днём, а он спокойно занимался своим делом, и два месяца пролетели так, что он их даже не заметил.

Как-то вечером, когда они сидели в кают-компании – вечера стали прохладными, – Джек попросил Мести рассказать историю его жизни. Мести ответил, что с позволения Джека он готов приступить к рассказу немедленно, и когда наш герой кивнул головой в знак согласия, Мести начал свой рассказ, который мы приводим в следующей главе.