Текст книги "Чужак с острова Барра"

Автор книги: Фред Бодсворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

На следующее утро Рори и П. Л. уже успели позавтракать, когда Кэнайна вышла  из  лесу.  Тащивший на  плечах каноэ Джок,  отстав ярдов на  сто, следовал за ней. Кэнайна шла по пляжу к палатке, где сидели Рори и П. Л. Одета она была так же,  как во время первой поездки: красная вельветовая куртка,   серые  брюки,  свитер  с  высоким  воротом,  расшитые  бисером мокасины, волосы перехвачены красной лентой.

Рори поднялся,  искоса поглядывая на профессора,  чтобы не пропустить его реакцию.  П. Л., опять одетый в одни шорты цвета хаки, тоже поднялся и равнодушно смерил взглядом Кэнайну.  Она подошла, возле уголков ее рта вновь  обозначились прелестные  ямочки.  Рори  познакомил  профессора  с Кэнайной. П. Л. кивнул и коротко сказал:

– Добрый день.

– Ну, как ловушка и все прочее – наготове? – спросила Кэнайна.

– Все наготове,  –  сказал Рори,  –  надо только составить план,  как лучше провести операцию.

Он  разгладил ладонью песок и  начертил карту острова.  Все собрались вокруг.

–  Вот  заводь,  где кормятся гуси,  –  сказал он,  указывая место на плане. – Ловушка стоит здесь, где они выходили на сушу. Доктор Томас и я поедем в  одном каноэ и  обогнем остров слева,  Кэнайна и Джок – справа. Один из каждого каноэ высадится на острове и  пойдет берегом к  ловушке, чтобы гуси не  обошли ловушку сбоку.  Джок и  П.  Л.,  вы  согласны идти берегом? Вам ничего не нужно делать, только стать так, чтобы гуси видели вас;  когда мы  с  Кэнайной окажемся на  каноэ у  них  за  спиной,  гуси двинутся к  берегу как  раз промеж вами.  Шагайте не  спеша и  руками не машите.  Ежели их напугать,  трудно сказать,  что они станут делать.  Ну как, ясно?

– Рори посмотрел на каждого из присутствующих.  П. Л. и Джок кивнули. Кэнайна тоже кивнула, и он подмигнул ей. И тут заметил, что П. Л. глядит на него во все глаза.

– Провести это нужно с максимальной точностью,  – продолжал Рори, – и показаться гусям одновременно.  Я  дам каждому достаточно времени на то, чтобы занять место, затем громко крикну. Только одно-единственное слово: "Пора!" Чрезмерный шум их напугает.  Как только я крикну,  мы все выйдем из укрытия.  Кэнайне и  мне в  наших каноэ придется поторопиться,  чтобы отрезать им путь, если они решатся поплыть на середину озера.

Рори  отправился в  палатку  и  взял  пластиковую ленту  и  мешочек с материалом для кольцевания.

Как только он вышел, все сели в каноэ и тотчас поплыли.

Никто не проронил ни слова.  Наконец-то он настал,  этот день,  день, которого Рори ждал вот уже пять недель. Казалось даже, что больше. С тех пор как Кэнайна показала ему Белощека, произошло так много событий. Куча мелких,  повседневных происшествий и  одно  большое.  Он  открыл  жгучую напряженность настоящей любви.  И за всем этим стоял, и не просто стоял, а все по-своему изменял, этот странный гусь!

Влюбился бы он в Кэнайну, если бы поиски Белощека не свели их в таких эмоционально насыщенных обстоятельствах?  Да,  несомненно.  Но наверняка Белощек помог выявить это  быстрее и  раньше.  Перед ним маячила смутная идея сделать ее на лето своей любовницей,  он не строил подобных планов, но  готов был подчиниться ходу вещей,  если дело примет такой оборот.  И возможно,   если  бы   появление  Белощека  не  ускорило  событий,   она действительно стала бы любовницей,  и,  когда б он потом полюбил ее, это было  бы  совсем другое дело.  Ситуация с  любовницей гораздо проще,  ею можно  управлять.  Отношения  мужчины  и  женщины  уже  достигли  своего завершения, и мужчина тогда реалистичней смотрит на женщину. Но он и так реалистично смотрел на  вещи.  Он не позволит заманить себя в  ловушку и женить себя  на  ней.  Однако таким образом лишался он  и  любовницы,  и потенциальной супруги.  А впрочем, если невозможно второе, отчего должно исключаться первое?

Но  для  дальнейших размышлений теперь  не  оставалось времени.  Надо ловить Белощека.  Рори почувствовал,  как у него засосало в желудке.  Он взглянул на  Кэнайну,  сидящую в другом каноэ,  и она тоже посмотрела на него.  Но  они не  улыбнулись.  В  ее  глазах сквозило что-то похожее на страх, губы были плотно сжаты. Ее тоже одолевало беспокойство.

Приблизившись  к  острову,  каноэ  разошлись,  одно  направо,  другое налево,  оставив посредине остров.  На солидном расстоянии от мыска Рори направил каноэ к берегу.  П.  Л. вылез и пошел вброд, осторожно поднимая ноги,  чтобы  не  производить шума,  и  через  несколько секунд исчез  в зарослях.

Рори снова начал грести. В ивняке шелестел листьями ветер, этого было достаточно,  чтобы заглушить плеск весла.  На  расстоянии трех  корпусов каноэ от  мыска он остановился.  Решил выждать две минуты,  чтобы другие успели.  Поблизости запела  славка,  не  проявляя ни  малейших признаков испуга,  стало быть, их пока не обнаружили. Он не отрывал глаз от часов. Опять запела славка. Весло его повисло в воздухе.

– Пора!  – крикнул он.  Это прозвучало как раскат грома и вернулось к нему эхом, отдаваясь от соседних островов.

Он ткнул весло в воду и ощутил, как оно сгибается под нажимом его рук и  плеч.  Господи боже,  только бы не сломалось!  Вода вспенилась вокруг весла,  и  каноэ стремительно помчалось вперед.  Теперь он  выехал из-за мыска  и  очутился на  открытом месте.  Начал разворачиваться.  Куда,  к дьяволу,  запропастилась Кэнайна?  На противоположной стороне за кустами мелькнуло что-то красное,  и  ее каноэ тоже стремительно выскользнуло на открытое  место.  Их  разделяла  небольшая,  поросшая  стоявшими в  воде тростником и  осокой  полоска,  зеленые  стебли  послушно склонились под ветром в  одну сторону,  словно отлично вымуштрованный кордебалет.  Рори быстро обвел заводь взглядом.  На другом конце, в ольшанике, стоял Джок. Но заводь была пуста.  Гусей в ней не было.  Рори перестал грести, весло повисло в  воздухе.  Внезапно сосущее ощущение в  желудке исчезло,  и он перевел дух.  Все кончено,  они потерпели неудачу,  Он  дал Кэнайне знак грести к  берегу и  забрать Джока,  а  сам отправился за  П.  Л.  Спустя несколько минут каноэ встретились снова.

– Отличная репетиция, – жизнерадостно сказала Кэнайна.

– Они вернутся,  – сказал Рори, – но только когда мы отсюда уберемся, Значит, давайте уходить.

Отплыли от островка.  Но вскоре Рори начала мучить мысль, что гуси не вернутся.  Что,  если они  неоднократными наездами и  установкой ловушки спугнули гусей навсегда? Страшно было о том подумать.

Они гребли минут пять, пока не отплыли на порядочное расстояние. Рори осматривал озеро и  соседние островки в  бинокль и  описал большую дугу, пока  наконец  вновь  не  уткнулся в  полосу  пляжа  и  огромной болото, простиравшееся за ним.

–  Ни  малейшего признака  Белощека,  –  сказал  он,  –  только  стая Канадских гусей.  На  болоте  кормятся.  В  полумиле от  нашего  лагеря. Похоже, две семьи – четверо взрослых и восемь не то девять птенцов. Если поставить ловушку на  пляже,  будет нетрудно поймать их.  Но  это после. Сперва наш гусь.

Острова были  По  большей части  низкие,  болотистые,  но  примерно в полумиле Рори  приметил островок,  на  одном  конце  которого поднимался высокий песчаный откос.

–  Вон на том острове есть довольно высокая точка.  Смотрит как раз в эту сторону.  Можно бы наблюдать оттуда,  –  оказал он.  –  Если бы гусь вернулся, мы б его тотчас увидали.

Они снова взялись за весла.

– Езжайте вперед, – сказал Рори Кэнайне и Джоку. – А мы потихоньку за вами. Хочу еще проверить.

Несколько раз  ударив  веслом,  он  снова  поднес  к  глазам бинокль. Кэнайна и  Джок поплыли дальше,  но  Рори вовсе не  собирался продолжать поиски, просто искал Случая потолковать с П. Л. с глазу на глаз.

– Ну  так  как?  –  начал Рори,  как только другое каноэ удалилось на такое расстояние,  что  с  него  ничего нельзя было  расслышать.  –  Что скажете теперь,познакомившись с ней?

– То же, что и раньше. Безмозглый болван.

– Пока я еще не натворил глупостей и, право, не намерен.

– Меня не удивляет,  что вас привлекает эта девица, – продолжал П. Л. –  Чертовски хороша.  А возможно,  к тому же еще и умна.  Но внешность и ум...это неважно. Черта вам в этом? Она скво и всегда останется скво!

Сидевший в  носовой части каноэ П  Л.  внезапно повернулся и вперил в Рори свой взгляд.

–  Разве вы не говорили,  что влюблены в нее?  Не забывайте,  в вашем возрасте  не  так  уж  трудно  влюбиться  в  хорошенькое  личико  или  в хорошенькую задницу,  влюбляешься по частям,  а воображаешь,  что любишь всю девицу целиком. Надеюсь, вы не намерены на ней жениться?

Рори решил держать П.  Л.  в неясности,  заставить его высказать свои предположения, заставить его говорить.

– Пока что я не решил, – сказал он.

– Ну,  в таком случае постарайтесь побыстрее решить. Господи, братец, да это же невозможно.  У нее уже один раз не вышло, отчего ж вы думаете, что  ей  легче  приспособиться к  нашему  миру  в  качестве вашей  жены? Вспомните,  –  продолжал П.  Л.  – здешние индейцы совсем не такие,  как индейцы,  к  которым мы  привыкли на  юге.  Те индейцы вот уже сотни лет живут,  не без ограничений,  конечно,  среди нас.  Но здешние, северные, они, черт возьми, совершенно первобытные. И людей этих нельзя вырвать из первобытной  среды   и   мгновенно,   одним  махом  пересадить  в   наше высокоорганизованное индустриальное  общество.  Это  должно  происходить медленно, на протяжении жизни нескольких поколений.

– Быть может,  вы в  целом и  правы,  – сказал Рори,  – но все это не относится к  Кэнайне.  Она приспособилась к нашему обществу,  а вот наше общество не смогло приспособиться к ней.

От возмущения у П. Л. ходуном ходили волосы надо лбом.

– Вы их попросту недолюбливаете, – продолжал Рори.

– Да, недолюбливаю! Они ленивы и готовы проваляться все лето, чуть не околевая с  голоду,  вместо  того  чтобы  работать на  железной дороге в Мусони.  Там есть работа.  Почему никто из этих ленивых ублюдков не идет туда, чтобы летом подзаработать хоть немного денег?

– Потому что они охотники,  – сказал Рори. -С тех пор как возникла их раса,  они живут охотой. Уважаемый индеец – это всегда отличный охотник, человек,  который уходит из  вигвама и  приносит убитую им  дичь,  когда остальные пришли  с  пустыми руками.  Добывание средств к  существованию тесно связано у  них с  охотой.  Вкалывать за деньги,  а  потом в  лавке менять   заработанные   деньги   на   жратву   не   дает   им   никакого психологического удовлетворения.  Таким образом,  процесс добывания пищи становится  незавершенным,   в   нем  нет  традиционного  противостояния искусства охотника и  искусства самосохранения у  зверя,  на которого он охотится.  Работающий за  деньги индеец лишен  психологического подъема, который дается  охотой,  а  он  ему  нужен.  Идти  и  работать на  белых унизительно,  это признание того, что ты не способен прокормить семью на традиционный,  достойный уважения лад.  Когда индеец приходит к  нам  на работу,   мы  восхищаемся  и   говорим  –  хороший  индеец.   Но  у  его соплеменников иные понятия, и согласно этим понятиям он плохой индеец, а может, попросту растяпа и неудачник!

– Мы несколько уклонились, – заявил П. Л. – Мы говорили о вас

и об этой смазливой девчонке.  Вы можете жениться на ней. Ну конечно, вы  можете жениться на ней.  И  притом получить диплом,  а  поскольку на биологов  спрос,   и   вы  где-нибудь  подыщете  себе  работу,   станете преподавателем зоологии. Тут-то и пойдут ваши мытарства и злоключения! В любом университете масса закулисной возни и  склок.  Я знаю,  потому что сам прошел через это.  У меня тоже был изъян, только другой – я вовсе не женат. Жена может оказаться чертовски полезна, но неверно выбранная жена только мешает двигаться дальше.  Неважно,  умна ли и хороша эта девица и умеет ли  она  хорошо приспосабливаться к  окружению,  –  она никогда не сможет  по-настоящему  принадлежать  к  университетской среде.  Неважно, справедливо это или нет, это факт. Вы навсегда останетесь преподавателем зоологии,  который женился на  скво.  На всю жизнь вас заморозят на этом посту:  университету будет  слишком  неловко  выдвигать на  какую-нибудь видную  должность человека,  женатого  на  скво.  А  тем  временем  ваши студенты,    перешагнув    через    вас,    станут    профессорами   или адъюнкт-профессорами.

Чело П.  Л.  больше не дергалось от возмущения,  он говорил спокойно, по-отечески. Рори теперь ничего не мог возразить.

–  Что она станет делать,  если попадет в затруднительное положение и больше не  сможет терпеть?  –  спросил профессор.  –  У  нее только один выход.  Вернуться сюда и  жить в лесу,  как зверь.  Один раз она уже это сделала, сделает и во второй.

Рори знал,  что до такого скверного исхода не дойдет. Он был убежден, что из  Кэнайны получится превосходная жена,  отличная жена в  стенах их дома,  однако она никогда не  сможет стать частью его жизни за пределами дома.  В  этом смысле П.  Л.  не сказал ему ничего нового:  все это Рори решил  для  себя  за  несколько недель до  прибытия этого академического птицелова.

Рори  вновь  начал  грести.   Далеко  опередив  их,  Кэнайна  и  Джок высадились на песчаном мысу. П. Л. тоже взялся за весло.

– Покрепче застегните портки и держитесь от нее подальше, – сказал П. Л.  –  Отправьте ее нынче же вечером в  Кэйп-Кри и никогда не заводите с ней разговоров. А ежели потом где приметите ее, немедленно поворачивайте и бегите прочь со всех ног.

Рори машинально продолжал грести.  П. Л. не сказал ему ничего нового, но  грубоватая  откровенность  профессора  представила  давно  известные обстоятельства в  новом,  ярком и резком свете.  Теперь Рори показалось, что он понял,  почему так и не решился сделать Кэнайну своей любовницей. Все  время,  пока он  втолковывал себе,  что  никогда не  сможет на  ней жениться,  в  его голове гнездились семена сомнении,  какая-то  туманная надежда на  то,  что любовь отыщет пути и  средства,  чтобы соединить их жизни Но теперь, после гневной тирады П. Л., не осталось ни сомнений, ни надежд.

П.  Л. прав Надо держаться от нее подальше. Но даже и приняв нелегкое решение,  Рори  спрашивал себя  в  глубине  души,  способен  ли  он  его выполнить?  Разве  события не  зашли  уже  настолько далеко,  что  назад возврата нет?  Близится осень,  и  скоро он  покинет Кэнайну,  он твердо решил.  Непременно покинет. Но пока он еще здесь, рядом с ней, видит ее, способен ли он не замечать ее?

Надо  постараться.  Даже  если  для  этого потребуются нечеловеческие усилия.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Они  подгребли к  острову,  где ожидали Кэнайна и  Джок.  Рори тотчас вскарабкался на  откос и  направил бинокль в  сторону ловушки.  Ничто не ограничивало ему поле зрения; такая крупная птица, как гусь, не могла бы ускользнуть от  внимания,  а  тем  более Белощек,  чье белое пятно белым флагом выделялось бы среди сумрачных зарослей.

–  Отлично!  – сказал Рори.  – Скоро мы их увидим.  – Но в душе он не испытывал уверенности, которую хотел внушить другим.

Все устроились по  своим местам и  приступили к  наблюдению.  Кэнайна лежала совсем рядом,  но  Рори почти не  обращал на  нее внимания.  Джок взобрался на откос и тоже лег на траву, молча покусывая травинку. Только П.  Л.  остался внизу,  на берегу. В бинокль Рори внимательно осматривал озеро во всех направлениях,

– По-моему,  – как бы между прочим сказал Рори, – нет такой книги, из которой  в  английский  язык  перешло  больше  крылатые  слов,   чем  из "Дон-Кихота".

– "Зачем потащили вы  меня  на  охоту за  диким гусем?"  –  мгновенно процитировала Кэнайна.  –  Откуда-то  из "Дон-Кихота".  Бьюсь об заклад, доктор Томас знает откуда.. Прелестная орнитологическая цитата!

П.  Л.  быстро прошелся вдоль берега,  он упорно молчал и сел шагах в тридцати от них. "Невоспитанный старый олух", – подумал Рори.

– Не извиняйтесь за него, – шепнула Кэнайна -Я привычна к такому.

Кэнайна сняла красную куртку и лежала на боку, лицом к Рори, подложив куртку под  голову.  Опять она босиком,  как в  прошлый раз на  пляже на другом берегу озера,  и только теперь он заметил,  что брюки ее закатаны выше колен и обнажили гладкую смуглую кожу, "изгиб ее прелестных ляжек". С огромным усилием он отвел глаза в сторону.

День  выдался  жаркий,  во  влажном воздухе была  разлита томительная лень. Бриз ослабел и наконец совсем улегся, и даже листва осин перестала беспокойно дрожать  на  тоненьких черешках,  листья  четко,  недвижно  и удивительно безмятежно вырисовывались на фоне бездонной, пустой небесной синевы.  Джок  спал,  П.  Л.  скорчился,  недвижный,  как  статуя Будды, подпирая ладонями подбородок. Рори то и дело подносил бинокль к глазам и вновь  и  вновь  обводил  взглядом  озеро.   Безрезультатно.  Его  глаза бесконечно притягивала растянувшаяся на траве Кэнайна,  и  всякий раз он силой отводил их в сторону,  чтобы не встретиться с ней взглядом. Они не говорили.  Порой ему  чудилось,  что  она внимательно наблюдает за  ним, будто в недоумении, что же случилось.

Два часа...  три часа... Рори утратил всякое представление о времени, но чувствовал голод,  крестец болел от неподвижного сидения на месте,  а остроконечные тени елей,  тянувшиеся через все  озеро на  север,  теперь сдвинулись  к  востоку,  графически  вычерчивая медленный  путь  солнца, клонившегося к западу.

Рори не раз замечал утиные семейства, проплывавшие у тенистых берегов острова;  сами  птицы,  впрочем,  оставались не  видны  в  тени,  но  их неизменно выдавали клинообразно расходившиеся волны,  тянувшиеся за ними по  темной воде.  Сейчас он  безучастно следил за одной утиной семейкой, наполовину не видя, почти как во сне. Утки находились уже подле острова, медленно  огибая  мысок,  из-за  которого  несколько  часов  тому  назад появилась Кэнайна. В полудреме Рори клевал носом. Он опустил бинокль.

– Видишь? – тихо спросила Кэнайна.

– Да.

– Разбудить Джока и подготовиться к старту?

– К старту?

–Да. Там ман-тай-о!

Дрему сняло как рукой.  Рори вновь поднес бинокль к глазам,  И теперь он и  в  самом деле увидел его:  длинная шея и  прямо посаженная голова, ослепительно белые пятна на ней,  серебром отливающие бока,  А чуть-чуть позади – канадка.  Он рассматривал их,  по крайней мере,  две минуты, не узнавая,  принимая за  уток.  Кэнайна же  невооруженным глазом узнала их раньше,  чем он со своим восьмикратным биноклем. Даже теперь, охваченный возбуждением,  Рори не  мог надивиться остроте ее  зрения,  уловил он  и безмолвно выраженный,  глубинный смысл происходящего –  по крайней мере, наследственность определила ей совершенно иное существование, чем ему.

– Джок! П. Л.! – позвал Рори. – Скорей! Они здесь!

Джок заспанно потянулся,  П.  Л.  взбежал на откос и  присоединился к ним. Некоторое время Рори продолжал следить за гусями. Руки так дрожали, что он едва удерживал бинокль.  Потом быстро встал,  и все спустились за ним к каноэ.

– Не шумите! – прошептал он.

Спустив лодки на воду,  они заплыли за островок,  пустились в объезд, описав широкую дугу,  и  сперва под защитой зарослей удалялись от гусей, пока  не  отошли примерно на  милю,  а  тогда повернули и  направились к южному,  остававшемуся в  тени берегу озера.  Держась в тени,  плыли они вдоль берега,  пока не  подошли чуть не  к  самому лагерю,  и  тут снова повернули и стали заходить к острову, где находился Белощек, с тыла, как утром.  Прошло полчаса,  прежде чем  они наконец оказались за  островом. Каноэ остановились бок о бок.

– Я выжду две-три минуты, – сказал Рори, – и подам тот же сигнал, что и прежде.

Каноэ опять разошлись.  Лицо  Кэнайны было напряженно и  сурово.  Она волновалась сильнее Джока или П.  Л.  Рори высадил П.  Л.,  и  профессор бесшумно исчез в  зарослях.  Потом Рори стал медленно грести дальше и  у самого мыска остановил каноэ.  Кэнайне нужно больше пройти,  стало быть, надо обождать.  Он  стал считать секунды.  Прошло больше получаса с  тех пор, как они обнаружили гусей. Может, они уже опять уплыли?

– Пора! – крикнул он.

Рори с силой оттолкнулся веслом, и каноэ стремительно проскочило ивы. Кэнайна была уже там,  на  несколько секунд опередив его.  Он  тотчас же увидел гусей и  почувствовал необычайное облегчение.  Обе  птицы стояли, опустив головы в воду, искали в иле корешки. Рори и Кэнайна стали грести быстрее,  чтобы  отрезать гусям дорогу на  открытую воду.  Сперва поднял голову Белощек,  увидел Рори и  повернул от него с  испуганным гортанным криком "вак,  вак",  потом и  его  подруга-канадка тоже  заметила Рори и бешено припустила от него прочь.  Если они уйдут в  том направлении,  то вовсе не  попадут в  загон,  пройдут мимо  в  полусотне ярдов,  если  не больше!  Жуткий спазм  пронзил желудок Рори.  Кэнайна повернула каноэ  и яростно гребла,  стараясь обойти гусей опереди и заставить их свернуть в другую сторону,  но  гуси  били по  воде лапами и  утратившими на  время способность летать крыльями так,  что  вода  взбилась белой пеной;  гуси явно  обгоняли Кэнайну!  Они  достигнут берега прежде,  чем  она  сможет повернуть их назад.  Кэнайна низко согнулась,  весло сверкало на солнце, как  крылья ветряной мельницы,  и  каноэ  стремительно скользило вперед, едва касаясь воды. Гуси уже почти добрались до берега.

Но тут появился Джок.  Как он туда попал,  Рори понятия не имел,  так как вынырнул Джок из  ивняка по  меньшей мере ярдах в  тридцати от  того места, где ему надлежало быть, и ринулся наперерез гусям. Гуси повернули обратно.  Джок медленно двигался напротив них,  не пуская их на берег, а Кэнайна и Рори заходили сзади.  Отрезанные с трех сторон, гуси больше не пытались спастись бегством и внимательно огляделись. Джок остановился, и гуси опять поплыли к  берегу.  Они все еще могли избежать ловушки.  Джок сделал еще  несколько шагов,  и,  хоть птицы не  испугались,  этого было достаточно,  чтобы  они  отошли чуть  поглубже в  заводь Поведение Джока заинтересовало Рори не меньше,  чем сами гуси.  Птицы оказались сбоку от них,  так  что  от  Рори и  Кэнайны требовалось только сидеть тихо и  не давать гусям уйти  в  озеро.  Истинная борьба разыгралась между гусями и Джеком,  так  как  только он  мог загнать их  в  ловушку.  Джок двигался уверенно,  с  непревзойденной ловкостью,  ведомый  охотничьим инстинктом бесчисленных  поколений.  Два-три  шага  –  остановка,  два-три  шага  – остановка,  он  подводил гусей все ближе и  ближе к  ловушке.  Казалось, прошла целая вечность.  Рори  дрожал.  Неужели Джок должен двигаться так медленно? В любой миг гуси могли повернуть и проскочить мимо каноэ.

А  потом они  оказались у  самой ловушки.  Джок  коротко кивнул Рори, давая понять,  чтобы тот правил к берегу. Теперь гуси видели перед собой берег,  который  казался  им  безопасным.  Канадка  первой  поняла  это, бросилась из воды и скрылась в ивняке, оплетенном сетями, расставленными в  виде клина.  По  крайней мере,  ее  они  заполучили.  Однако Белощек, боязливый и  недоверчивый,  держался позади,  выписывая зигзаги у самого берега.  Внезапно Рори  проникся глубоким сочувствием к  нему.  Большая, величественная птица, сбитый с толку изгнанник, зачем тебя занесло сюда, разве место тебе здесь,  за тысячи миль от бескрайних горизонтов океана, в  этой  илистой заводи с  тепловатой водицей,  зажатой со  всех  сторон лесом, куда ты загнан, словно глупая утка с гумна?

Рори  медленно  продвигался  к   берегу.   Белощек  вышел  на  берег, приостановился на  миг,  оглянулся на  озеро и  вслед за  своей подругой ринулся в заросли ивы и ольхи. Кэнайна и Рори выпрыгнули из своих каноэ. Джок и П.  Л.  обошли сеть сбоку,  и все четверо пошли вслед за птицами. Сквозь густую листву Рори  вновь  увидел гусей почти перед самым острием клина,  а потом уже в загоне и быстро побежал вперед,  чтобы те не могли уйти через воронкообразный вход, которым туда вошли.

Тяжело дыша, стоял Рори у входа в ловушку, в шести футах от него гуси барахтались  в   сети,   тщетно   пытаясь   прорваться  наружу.   Только один-единственный раз видел он белощеких казарок так близко –  много лет тому  назад на  Барре,  в  тот  самый вечер,  когда,  сидя под  одеялом, наблюдал,  как  прямо  перед  ним  на  махэйр  опустилась кормиться стая белощеких  казарок.   И   вновь   его   глубоко   поразила  великолепная серебристо-серая  окраска спины  и  боков,  придававшая птице,  когда ее рассматриваешь вблизи, изысканную, царственную красоту.

Рори  разложил на  земле  сумку с  окольцовочным материалом,  вошел в загон и  быстро поймал Белощека.  П.  Л.  тоже вошел и помог ему держать гуся,  пока Рори щипцами соединил и закрепил алюминиевое кольцо на левой лапке птицы.  П.  Л. достал из сумки полоску ярко-желтого пластика с фут длиной,  повязал  вокруг  шеи  Белощека и  закрепил так,  чтобы  тот  не цеплялся ошейником за  кусты или будылья и  чтобы лента не мешала птице. Потом связал на  шее узел сокольничих,  оставив свободный конец длиной в четыре-пять  дюймов,  некое  подобие галстука.  Рори  начал  обследовать клоаку гуся.

–  Запишите для меня на  последней странице,  –  сказал Рори;  П.  Л. вытащил записную книжку и  карандаш из  сумки;  Рори диктовал:  –  Вид – белощекая казарка,  Branta leucopsis Пол – мужской.  Возраст – один год. Пенис – юношеский,  обнаженный. Клоачная слизистая сумка налицо. Кольцо– № 508-03723. Лента на шее – желтая.

Кэнайна держала Белощека,  пока  Рори и  П.  Л.  проделывали такую же процедуру с  канадкой.  Исследование было чистой формальностью,  так как относительно пола  сомнений не  было,  хотя  с  помощью этого метода они получали  необходимое  подтверждение возраста  гусей.  Рори  снова  стал диктовать:

– Вид – гусь канадский,  Branta canadiensis interior.  Пол – женский. Возраст – один год.  Влагалище закрыто перегородкой.  Клоачная слизистая сумка налицо.  Кольцо №  508-03724.  Лента на шее – желтая.  В паре с B. leucopsis В. № 508-03723.

Они отнесли гусей обратно на берег и выпустили,  птицы быстро поплыли в  открытое  озеро.  Желтые  ленточки  ярко  выделялись на  синих  водах Кишамускека. Не спуская глаз с удалявшихся гусей, Рори спокойно сказал:

– Ну, дьявол с Барры, где ты вынырнешь в следующий раз?

Джок  пошел  вброд  за  каноэ Кэнайны,  которое в  суматохе унесло от берега. П. Л. кивнул в его сторону:

– Этот болван индеец,  –  сказал он,  –  из-за  него мы  чуть было не упустили их,  торчал там как столб и пялился,  вместо того чтобы загнать их в ловушку.

– Этот болван индеец,  – возразил Рори,  – сделал все в лучшем виде и фактически изловил их в  одиночку.  Я очень рад,  что гуси поплыли в его сторону,а не в вашу.

П. Л. больше ничего не сказал. Кэнайна откровенно улыбалась.

Они разобрали загон,  намотали сеть на  колья и  уложили ее  в  каноэ Рори. Близился вечер, а они с завтрака ничего не ели. Отчалили, и, когда островок остался позади,  Рори,  осмотрев озеро,  увидел в  мареве между островами,  далеко на западе,  две неясные,  сверкающие точки. Он быстро направил на них бинокль и  еще до того,  как смог различить,  что это за птицы, увидел, как пылают желтые ленты на их шеях.

–  До них не меньше мили,  никак не меньше мили,–  сказал Рори,  –  а ленты на  шеях видны очень ясно.  Зимой гуси непременно должны броситься кому-нибудь в глаза.

Рори отвел бинокль назад, на болото.

–  Канадские гуси до сих пор там,  –  сказал он.  – Поедим,  проводим Кэнайну и, когда стемнеет, поставим на берегу ловушку на завтра.

Внезапно мысль о том, что Кэнайна поедет домой в Кэйп-Кри в одиночку, вызвала неотвязное, заманчивое желание. Решимость держаться вдали от нее поколебалась.  П. Л., совершенно очевидно, питал к индейцам беспричинную ненависть,  так  должен ли  Рори идти на  поводу у  профессора?  Это его личное дело, и он должен сам все решить.

Они вышли на песчаный берег,  где разбили лагерь Рорн и П. Л. Кэнайна с Джеком развели костер, Рори достал банки с консервами. П. Л. с угрюмым видом сидел на песке.  И опять Рори дрогнул.  Оставить ее.  Держаться от нее подальше.  Все равно придется ее  покинуть.  Чем дольше тянуть,  тем труднее будет.

Склонившись у огня,  Кэнайна пекла лепешки.  Весь день он старался не смотреть на нее,  а  теперь вдруг покорился своему влечению и  глядел на нее с восхищением.  Потом рывком, импульсивно поднялся, пошел в палатку. У входа еще раз оглянулся. П. Л. по-прежнему сидел у озера. Рори схватил сумку  с  окольцовочным материалом,  вытащил  щипцы  и,  завернув  их  в пуловер,  сунул  на  дно  рюкзака.  Потом вышел с  расстегнутой сумкой в руках.

– Потерял щипцы,  – сказал он и показал на пустой кармашек в сумке. – По-видимому,  когда ловили гусей.  А в кустах целый день проищешь,  пока найдешь.

– Разве нет запасных? – спросил П. Л.

– Есть, да не здесь, а у меня в Кэйп-Кри.

– Тогда придется съездить за ними.

– Да,  видно,  ничего другого не остается. Но те гуси на болоте могут за  это время перекочевать в  другое место.  Надо бы  нынче же поставить ловушку.  Вы могли бы заняться этим с  Джеком,  а завтра к тому времени, как загонять, я вернусь.

П.  Л.  ничего на это не сказал, но Рори заметил, как задергались его волосы.  Потом  коренастый,  приземистый профессор  торопливо  поднялся, вошел в палатку и через минуту вновь появился,  уже в джинсах, сапогах и рубашке цвета хаки. За едой почти не разговаривали.

Когда трапеза кончилась, Рори взглянул на Кэнайну.

– Готова? – спросил он. Она кивнула. Он вошел в палатку взять рюкзак, следом за ним в палатку вошел П.  Л.  Затягивая ремни, Рори заметил, что П.  Л.  занят тем же.  Од остановился и уставился на П. Л. Загорелый лоб профессора снова судорожно дергался.

–  Неужели вы думаете,  что я  на целую ночь останусь здесь наедине с этим дикарем? – оказал П. Л. сдавленным, тихим голосом. – Я еду с вами в Кэйп-Кри.