Текст книги "Корабль в вечность (ЛП)"

Автор книги: Франческа Хейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Возможно, Воительница смогла бы изобрести способ обойти эту хитрость, будь у нее время. Вот зачем она искала провидца, способного понимать машины как Исповедница. Но никого не нашла. Ей потребовались бы годы, чтобы подобрать код, если вообще получилось бы. – Зак сглотнул и продолжил: – Поначалу я не был уверен, что кода хватит для моего спасения. Когда я бежал из Уиндхема, Воительница правда собиралась меня убить. Об этом я не лгал. Я не сомневался, что она это сделает, поскольку ты разозлила ее до белого каления, когда затопила Ковчег. Она хотела побыстрее раздавить Сопротивление, неважно, какой ценой. Мне пришлось прийти к вам, чтобы защитить себя и дать ей возможность увидеть общую картину. Дать ей возможность понять то, в чем сам давно разобрался: Сопротивление и Далекий край связаны, и, разбомбив Далекий край, она забьет последний гвоздь в крышку гроба Сопротивления. А без меня ей этого не сделать. Без меня ничего не получится. – Зак вздернул подбородок. – Теперь Воительница это понимает. Я выдал ей Палому. Рассказал про код. И предупредил, что если они попытаются выбить код из меня пытками, ты покончишь с собой, с нами обоими, через несколько минут. – Он улыбнулся мне, и это показалось хуже любых угроз и оскорблений. – Ты сделала мой план возможным. Хоть раз в жизни мне помогла. Уберегла от мучений.

Я привыкла быть грязной – в последние месяцы мне приходилось спать в болотах и отмывать одежду от крови. Но я никогда не чувствовала себя настолько замаранной, как в тот момент.

– Только на какое-то время, – сказала я. – Думаешь, уничтожив Далекий край, Воительница не возьмется за тебя снова?

– Мы с нею хотим одного и того же, – пожал плечами он. – И именно я сделал это возможным. – Зак указал на свою талию.

К поясу крепился металлический ящичек. Прежде я думала, что это просто украшение, броская пряжка в пару к вышитым манжетам. Но теперь пригляделась. Квадратный ящичек размером с ладонь, спереди ряды кнопок, прикрытые стеклянной панелью.

– Я не сказал ей код, – признался Зак. – Я не идиот и знаю, как себя обезопасить. На борту есть другие бомбы. Мы не истратим на Далекий край весь арсенал.

Я попыталась вообразить множественные взрывы по всему свету, но мой разум не вместил такую картину.

– Пока она хочет использовать бомбы, без меня ей не обойтись, – продолжал Зак. – Но я ввел код добровольно. Мы с нею будем править вместе.

– Нет никаких гарантий, – возразила я. – Только не в случае с Воительницей. Она уже один раз тебя предала, и ты, поджав хвост, приполз к нам.

– Да неважно, – развел он руками. – Я получаю то, что хочу, потому что в главном мы с Воительницей едины: оба считаем, что Далекого края быть не должно.

Когда-то Зак сказал мне, что хочет изменить мир. Но теперь я понимала, что добивался он скорее обратного. Он хотел, чтобы все осталось как есть. Замерло во времени: омеги в баках, альфы в своем совершенстве. А Далекий край должен был исчезнуть, словно никогда не существовал. Зак хотел законсервировать наш мир, как стариков в резервуарах Ковчега.

– Там живет миллион человек, Зак. – Я подумала о родителях и сестрах Паломы, обо всех семьях, которых никогда не встречала. О знаниях, о лекарствах и об ответах на многие вопросы, которые бесследно сгорят. Даже животных – моржей, альбатросов и оленей – взрыв сотрет с лица земли. Конец света для Далекого края и конец надежды для всех нас. – Останови ее. – Я посмотрела на корабль. Он уже завершил разворот и теперь продвигался к устью бухты. На палубе сновали люди, поднимая паруса перед выходом в открытое море. – Останови, или я спрыгну.

– Ты уже угрожала спрыгнуть, когда пыталась сбежать из Уиндхема, – сказал Зак. – Это был блеф. У тебя не хватило смелости тогда, не хватит и сейчас.

Он был прав, я действительно боялась: боялась острых скал внизу, боялась боли, а еще больше – оставить все позади. Ощущение ветерка на коже. Солнечное тепло. Все, что видела и знала. Я так боялась, что горло сжимало при каждом вздохе, а глаза заволокло слезами. Но страх не помешал бы мне спрыгнуть.

– Другого выбора у меня нет, – сказала я.

В какой-то мере мне вдруг стало легче. Больше не надо принимать решения – с моих плеч словно сняли непосильное бремя. Теперь все ясно и однозначно: если Зак не остановит взрыв, я убью нас обоих.

– У меня тоже нет выбора, – ответил Зак. – Мы никогда не будем в безопасности, пока Далекий край существует.

Я посмотрела на него. Зак щурился от ветра.

– Значит, и ты боишься. Боишься Далекого края.

Я вспомнила юного солдата рядом со мной перед нападением на Шестое убежище, как он стоял и трясся в мокрых штанах. Страх Зака был тоже почти осязаем. И преследовал его всегда и повсюду.

– Ты пришла сюда не для того, чтобы убить нас обоих. Это ты могла сделать где угодно в любой момент, – заявил Зак. – Я тебя знаю. У тебя есть план.

Я покачала головой. С планами покончено. Слишком много планов я уже провернула. Выбралась из камеры сохранения, где Зак меня запер. Сбежала с Острова, уничтожила Исповедницу и ее машину. Освободила Нью-Хобарт, затопила Ковчег, опустошила Шестое убежище. Больше планов не осталось. Здесь нет ни тайных туннелей, ни рек, чтобы их затопить, ни приманок, ни армий. Если у меня и была удача, вся уже истрачена. Остались только мы с Заком на краю утеса.

– Нет никакого плана, – призналась я.

– Тогда зачем ты здесь?

– Чтобы заставить тебя остановить взрыв.

– Не могу.

– Тогда я прыгаю.

– Ты оглохла? – заорал он. – Тебе меня не остановить. Взрыв нельзя отменить. Тут уже ничего не сделаешь. Я привел бомбу в действие. Воительница уже отправилась в путь. Когда корабль окажется в открытом море, она сможет запустить ракету в любой момент. И тебе ее не остановить. – Его визгливый смех прозвучал, словно скрежет стекла по стеклу.

Значит, я опоздала. Далекий край сгорит, потому что мне не хватило мужества покончить с Заком раньше. Следовало сделать это месяцы назад, как только Воительница потребовала его выдать. Следовало разобраться, почему и насколько он для нее важен.

Я отвернулась от Зака к морю. Ветер взметывал барашки волн, высоких, как острые скалы у основания утеса. Куда именно я упаду? На скалы или на воду? Разницы никакой.

– Ты опоздала, – повторил Зак. – Ты ничего не выиграешь, если убьешь меня сейчас.

Я оглянулась на него и согнула ноги в коленях.

– Думаешь, я смогу жить, зная, что произошло? – спросила я. – Зная, что я могла это предотвратить?

Какое значение имеет одна единственная смерть перед лицом всего, что я из трусости позволила Заку натворить? Я подняла голову, почувствовала лицом ветер и в последний раз прислушалась к собственному дыханию.

– Ты ничего не добьешься! – крикнул Зак. – А если убьешь меня, остановить взрыв точно не получится.

Я замерла. Ноги все еще были согнуты, тело готово к прыжку. Песок под ступнями сыпался с утеса, я чувствовала его движение и притяжение скал далеко внизу.

Глава 31

– Ты сказал, что взрыв невозможно остановить, – прошептала я.

Потом чуточку отодвинулась от края утеса. Даже не на шаг – всего на ладонь. Но этого хватило, чтобы Зак прерывисто выдохнул.

– Говори же или умри, – велела я.

Он по-прежнему дышал шумно и часто.

– Ты сказал, что если тебя убить, остановить взрыв не получится, – настаивала я. – Значит, у тебя все-таки есть способ его остановить?

Зак продолжал молчать.

– Что еще дала тебе Исповедница?

Так и знала, что нити тянутся к ней. Готовясь к прыжку, я думала о Кипе. И догадывалась, что Зак перед лицом смерти думал об Исповеднице. Мы четверо до сих пор каким-то образом связаны.

– Существует два кода, а не один, – наконец произнес Зак, все еще стреляя глазами за край утеса. – Пусковой код приводит бомбу в действие, его-то я и ввел, чтобы вернуть себе место в Синедрионе.

– Но этим дело не заканчивается, – кивнула я.

Он заколебался, но все же неохотно признался:

– Исповедница также дала мне код отмены.

– Что это значит?! – заорала я.

– Это мера предосторожности на случай, если бомбы попадут в руки врага. Код отмены уже существовал, когда мы нашли ракеты в Ковчеге. Исповедница его расшифровала. А потом настроила новый и сообщила только мне. Воительница о коде отмены и не подозревает. Он удаленно отменяет активацию боеголовки и приводит в действие вспомогательный заряд.

– Прекрати говорить как машина в Ковчеге! – крикнула я. – Скажи так, чтобы я поняла.

– Код отмены останавливает большую бомбу. И запускает вспомогательную под той же оболочкой. Получается не настоящий ядерный взрыв, а гораздо меньший, но достаточный, чтобы повредить боеголовки и вывести из строя систему запуска ракет, которые их несут.

– Значит, Исповедница дала тебе выбор, – сказала я. – А не только возможность воспользоваться бомбами. Она поделилась с тобой способом и запустить взрыв, и остановить его.

Зак покачал головой.

– Она понимала, чего я хотел. Как никто другой понимала, что мы не можем рисковать, оставляя Далекому краю шанс выжить.

– И все равно она дала тебе выбор, – повторила я. – Наверное, знала тебя лучше, чем ты сам себя знаешь.

– Так вот что ты всегда думала, а? Что знаешь меня лучше, чем я сам себя знаю? – Зак сплюнул.

Слюна упала на песок у моей ступни.

– Да, я знаю тебя, – кивнула я.

Казалось бы, такая мелочь – скромное утверждение. «Я знаю тебя». Три слова против черного корабля в бухте внизу и смертоносной машины в его чреве.

– Меня ты совсем не знаешь! – заорал Зак. – У тебя в голове какое-то свое представление обо мне, и ты хочешь меня в него втиснуть. Всегда так было. Ты хотела, чтобы я не разлучался с тобой. Жил убогой жизнью. Будь твоя воля, я никогда не попал бы в Синедрион, не получил бы шанс реализовать свои амбиции.

– Будь моя воля, ты никого не убил бы. Не утопил бы детей в резервуарах, и не привел бы в действие бомбу, которая уничтожит десятки, сотни тысяч людей.

– Тебе было видение, что я остановлюсь? – спросил он. – В этом все дело? Ты видела, что я передумаю?

В ту секунду я поняла, что в ответ Зак хочет услышать «да». Хочет, чтобы я кивнула и подтвердила, что видения показали мне, как он меняет свой выбор.

В Ковчеге, когда вокруг поднималась черная вода и я думала, что сдамся, мое тело пробудило надежду и упрямо сражалось за выживание. И с тех пор на протяжении многих месяцев эта надежда во мне теплилась. Я не слишком хорошо знала Зака, каким он стал сейчас. Но напряжение в его голосе было мне знакомо: он хотел услышать, что ему суждено измениться. Сам в это не верил, но надеялся, что такое возможно.

Но я не собиралась ему врать.

– Нет, – покачала я головой. – В моих видениях происходит взрыв. Далекий край горит. Ксандер тоже это видел. Нам обоим являлись видения о взрыве, который устроил ты.

Глаза Зака блеснули – то ли победно, то ли разочарованно.

– Значит, так тому и быть, – пожал плечами он.

– Нет, не значит, – я снова покачала головой. – Удивительно, но я только сейчас поняла, что дело не в видениях. Они лишь морочат и отвлекают. Вот я провидица. Ксандер и Лючия тоже заглядывали в будущее. А видения Исповедницы были не слабее моих, если не сильнее. Но сами по себе ничьи видения реальность не меняли и не изменят. В реальности от них ничего не зависит. Единственная служба, которую сослужил мне мой проклятый дар, это позволил надолго оттянуть разлучение с тобой. Те драгоценные тринадцать лет бок о бок с тобой научили меня по-особенному смотреть на мир.

– Самые хреновые годы в моей жизни, – проворчал Зак.

– Пусть так, – согласилась я. – Но я тебя знаю. Не из-за видений, а потому что была рядом все эти годы. Я ненавижу тебя сильнее, чем считала возможным ненавидеть другого человека. Но я тебя знаю. Знаю, как ты сделался таким, каков ты теперь. И еще знаю, что ты способен стать другим.

Мне вспомнились слова Дудочника в тот день, когда я нашла его плачущим у ручья. «Во мне много такого, что ты боишься увидеть. Я тот, кем меня заставили стать, и делаю то, что должен… Но это не значит, что у меня нет чувств».

– Ты не подчинишь меня, не навяжешь мне свою волю, – сказал Зак. – Даже угрожая, что спрыгнешь.

– Знаю, – кивнула я. – Я не видела, как ты останавливаешь взрыв. И нет волшебства, способного заставить тебя это сделать или отменить то, что ты уже натворил. Есть только ты, твои решения и твой выбор.

Множество ранее принятых решений привели нас в эту точку. Мы застряли в круговороте мирового масштаба. Старый взрыв и новый. Древние резервуары в Ковчеге и новые в убежищах. Комнаты в Ковчеге, куда запирали сумасшедших, и камеры сохранения. Прошлое повторялось, и нам с Заком суждено либо продолжать бежать по кругу, либо найти способ его разорвать.

Я солгала Заку, заявив, что волшебства нет. Сама я верю в то единственное волшебство, которое побудило Кипа прыгнуть. Которое побудило Палому остаться, а не сбежать при первой возможности. Сложное волшебство, не обещавшее счастливых концовок. Оно не сохранило Кипу жизнь и не пощадило Палому. Однако помогло Зои найти ее и освободить. Оно не спасло утонувших детей Нью-Хобарта, лишь передало их напоследок в дрожащие руки Эльзы. Это волшебство – любовь, доброта и надежда, и как ни мало его осталось в нашем сожженном мире, я знала – оно существует.

– Я сделал свой выбор, – сказал Зак. – Никто меня не принуждал.

– Да, – кивнула я. – Именно. Ты сам сделал выбор. И тебе придется жить с его последствиями. Ты за них в ответе. За многое в ответе. У меня на глазах раз за разом ты принимал решения, которые формировали твой характер. И все эти решения ты принимал сам.

– Твои проповеди ничего не изменят.

– Ты совсем не догоняешь? Да, на каком-то этапе ты сделал выбор. Но ты им не связан и свободно можешь передумать. – На память пришли судьбоносные решения моих друзей. Прыжок Кипа. Отказ Зои от сытой жизни альфы ради работы с Дудочником на Сопротивление. Вовлеченность Паломы в нашу борьбу, невзирая на то, чего ей это стоило. – Ты не ограничен моими видениями или тем, что уже успел натворить. Оставь прошлое в прошлом, смотри не назад, а вперед. Выбор за тобой.

Зак смотрел на меня, широко раздувая ноздри и напряженно думая.

Я заглянула ему в глаза и увидела тонконогого мальчишку, с которым росла. С которым мы шептались по ночам. Учились плавать в реке. Солнце сквозь кроны ив. Вода до подбородка. Брат смотрел на меня, а я – на него.

– Не бойся, – прошептала я. – Выбор только твой. Все в твоих руках.

        * ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *

Не знаю, что Зак видел и о чем думал в те минуты на краю утеса под порывами ветра и взглядами солдат. Но наконец он медленно кивнул. Мне показалось, будто что-то в нем переменилось. Застарелый страх соскользнул с утеса, как песок из-под наших ног. На лице Зака по-прежнему отражались опасения, да и немудрено, нам ведь было чего бояться – солдат, нашей задачи, – но какой-то сдвиг в нем произошел. Брат так долго бежал от себя, что, наверное, остановившись и взглянув вглубь своей души, испытал определенное облегчение.

– Ни с места, – крикнул он солдатам, уводя меня на север вдоль края утеса. – Хоть один из вас двинется, и мы оба прыгнем. Вы поплатитесь за это головами, уж поверьте. Воительница никого не пощадит. Оставайтесь на местах. Я сам разберусь.

Зак вновь обрел командный голос. Несколько секунд назад умолял меня не прыгать, а теперь легко вернулся к роли Реформатора. Он выкрикивал команды, и я видела, как солдат раздирают противоречивые страхи: страх нарушить приказ, страх перед Заком, перед Воительницей.

Если бы Зак направился к башне или к своей лошади, то, скорее всего, спровоцировал бы солдат на неподчинение. Но он просто зашагал вдоль края утеса, а я пошла за ним. И солдаты послушно оставались на местах, пока мы вдвоем уходили на север к устью бухты.

Через несколько сотен метров показалась тропинка, ведущая вниз к воде. Так себе тропинка, если честно: вырубленные в камне ступени да площадки, где утес переходил в пологий склон, пригодный для спуска. Солдаты наверху скоро скрылись из виду, но они не последовали за нами – авторитет Зака сохранялся, да и тропинка вела только к воде. Что двое людей способны сделать против огромного черного корабля?

Зак шел впереди, когда из-под моих ног покатились камни, он выругался, но не остановился. Начав различать удары отдельных волн о скалы, я вытащила из-за пазухи капсулу с ядом и сунула в рот. Теперь падение меня вряд ли убьет, а Заку я не доверяла.

На северной стороне бухты был небольшой причал с рыбацкими лодками, похоже, брошенными с тех пор, как солдаты Воительницы здесь обосновались и построили под башней пристань для кораблей.

Зак шагнул в лодку первым. Я не стала тратить время на отвязывание веревки – просто перерубила кинжалом.

Вода была зыбкой и холодной, плоскодонка покачивалась на волнах. Мы молча сели на весла и принялись синхронно грести плечом к плечу. В открытом море корабль, безусловно, оставил бы нас далеко позади, но в бухте маневренная лодочка имела преимущество перед неповоротливым массивным судном.

Я выплюнула капсулу, но она осталась весомым обещанием висеть на шнурке у меня на груди.

– Как близко нужно подобраться, чтобы остановить взрыв? – спросила я, глядя на коробочку на поясе Зака.

– Близко, – отозвался он. – Метров на сто. Исповедница говорила, что раньше этот прибор работал и на дальних расстояниях, но старые технологии оказались утрачены после разрушения машин. Она работала над их восстановлением, но потом... – Зак умолк.

Эта история заканчивалась тем же, чем и многие другие в наше время: изломанным телом, резервуаром, смертью.

– Все равно будет взрыв, – наконец продолжил Зак. Мы оба тяжело дышали, налегая на весла. – Не ядерный, большая бомба так просто не сдетонирует, она срабатывает в четкой последовательности и только после запуска ракеты. Этот взрыв будет послабее, но его хватит, чтобы потопить флагман Воительницы.

Не переставая грести, я оглянулась через плечо на корабль. С утеса он выглядел большим, а с воды, с расстояния меньше двухсот метров загораживал половину неба. Огромный плавучий остров. На краю утеса, когда Зак наконец кивнул, я задалась вопросом, не двигало ли им лишь стремление спасти свою жизнь. Теперь я получила ответ. Очевидно, что взрыв достаточно сильный, чтобы потопить черный корабль, отправит на дно и нас.

– Нас заметили, – внезапно сообщил Зак.

Я снова оглянулась: по палубе корабля забегали люди, раздались крики.

Зак отстегнул от пояса металлический ящичек. Мы перестали грести, и лодочка запрыгала на волнах. Я попыталась разглядеть цифры на кнопках, но руки Зака слишком тряслись.

Просвистела стрела. Спасибо неспокойному морю, что мы не стали неподвижной мишенью. Пролетев над моим плечом, стрела ушла под воду. Я соскользнула с сиденья и скорчилась в луже на дне. Следующая стрела угодила в нос лодки и осталась там торчать, словно украшение.

Зак съежился напротив меня, а ящичек поставил на разделявшую нас деревянную скамейку. Он отодвинул стеклянную крышку, обнажив кнопки с цифрами, и теперь готовился указательным пальцем ввести код. Все свелось к сущему пустяку. Не к войне, даже не к битве. Ни патетики, ни речей. Только двое в лодке да трясущаяся рука над кнопками.

Я взяла Зака за запястье. Нет, не в попытке утешить – утешения нам не суждено, даже заслуженного. Я лишь хотела унять дрожь в его пальцах, чтобы случайно не промахнулся по кнопкам и не загубил наш единственный шанс.

Наша лодчонка крутилась в волнах. Зак слегка приподнял ящичек и направил на корабль. Нажал на кнопку, затем еще на две. Очередная стрела упала в воду – рядом с ним. Не отвлекаясь, Зак нажал четвертую кнопку, а потом посмотрел мне в глаза и придавил последнюю.

Несколько долгих секунд ничего не происходило. «Вот и все, – подумала я. – Конец Далекому краю. Конец всему».

А потом в брюхе корабля распустился огненный цветок. Огромный корпус как будто раздулся, и вдруг взрыв прорвался наружу, разнеся корму.

В конечном счете закончилось все огнем: пламя вырвалось из белого эпицентра. Взрыв раскрылся, как глаз. Я столько раз наблюдала его в видениях, что вспышка показалась возвращением домой.

Мачта задержалась в воздухе, словно указующий на небо перст, затем рухнула. От корабля остались только обломки, хлопьями черного пепла осевшие вокруг огня. Где-то под водой раздался еще один взрыв, взметнув фонтан высотой метров пятьдесят. Этот образ я тоже видела: стена белого струящегося пламени высотой до неба, но наяву она оказалась поменьше и состояла из вспененной воды. Стена обрушилась вниз. Под водой на месте корабля виднелся яркий круг.

Жаркое дыхание первого взрыва отбросило нашу лодку, но почти сразу нас потянуло обратно. Лодка быстро прыгнула вперед. У меня из груди будто высосало весь воздух. Потом, когда в небо взметнулся фонтан, нахлынула вторая волна жара. Нас подбросило в обжигающе горячее небо.

Я упала спиной на воду, удар выбил из легких последний воздух. Ожившее море бесновалось, затягивало в глубину. Я открыла глаза и увидела, что море смотрит на меня. Сквозь толщу черной воды в пучине сиял солнечный зрачок.

Резь в груди напомнила о существовании времени, о том, что я уже довольно давно не дышу. Где-то наверху меня ждал день, но я не знала, в какой стороне верх. Вокруг была лишь темная вода да все затмевающий ярчайший свет впереди.

Должно быть, под водой я закричала, потому что изо рта вырвались пузырьки, светящиеся оранжевым. Разум отказал, но тело по наитию последовало за пузырьками. Руки и ноги замельтешили, и я подумала, что даже если уже поздно, лучше умереть вот так, борясь за жизнь.

Я обрела воздух, вынырнув в свет дня, оказавшийся намного тусклее того, что горел под водой. Вдох обжег легкие, но это была приятная боль, и я принялась жадно дышать. Поверхность моря выглядела странно спокойной, словно глубинное кипение накрыло стеклом. Я осмотрелась. Белая пена исчезла, и вода снова потемнела.

Зак плавал на спине неподалеку. Я погребла к нему. Он повернул ко мне голову, его глаза показались такими же стеклянными, как морская гладь.

– Мы живы? – спросил он.

Мне все еще не хватало воздуха, чтобы говорить. Я сплюнула воду, а когда попыталась снова вдохнуть, накатил удушающий кашель.

– Мы живы? – повторил вопрос Зак.

Я открыла рот, чтобы ответить, но соленая волна захлестнула рот и ноздри. Меня затягивало в пучину. Зак тоже тонул, и мы ухватились друг за дружку, погружаясь в воду.

Все как всегда. Мы либо утопим друг друга, либо спасем.