Текст книги "Серебряный меридиан"

Автор книги: Флора Олломоуц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

означать высокую степень социальной отчаянности личности, в лучшем случае – независимость. Этот шаг выражает готовность

69

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

человека в ту же минуту гласно или нет быть вынесенным за пре-

делы любого сообщества людей популярных профессий. Искус-

ство в XXI веке подвергается остракизму. Впрочем, подобные

жалобы и выводы остаются голословными до тех пор, пока обще-

ственность не предпринимает направленных действий – заявле-

ний, публикаций или деклараций и митингов.

13 сентября на странице микроблога галереи «Тейт» появилось

следующее послание: «Искусство нуждается в ВАС! Дэвид Хокни, Дэмиен Хёрст и др. уже подписали петицию “Спасите искусство” —

присоединитесь к ним сегодня». Далее следовала ссылка на со-

общение в блоге «Спасите искусство» с текстом петиции Луизы

Саммерс и подробным пояснением к нему:

Кампания «Спасите искусство» организована лондонским отделением

«Тёрнинг Пойнт Нетуорк», национальным консорциумом, объединяю-

щим более 2 000 художественных организаций и художников, посвятивших

себя совместной работе по нахождению новых возможностей поддержки

искусства в Соединенном Королевстве.

Кампания «Спасите искусство» призвана вдохновить людей на под-

писание петиции, текст которой будет направлен министру культуры

Джереми Ханту. Авторы документа указывают на то, что за последние

50 лет в Британии возникла живая и яркая художественная культура, ставшая предметом зависти во всем мире, представители которой в на-

стоящий момент обращаются к правительству с призывом против со-

кращения финансирования. Подобное сокращение субсидий может не

только подвергнуть риску разрушения многолетние культурные достиже-

ния, но и экономический эффект, обеспечиваемый ими.

Более 100 лидирующих художников страны, среди которых: Дэвид

Хокни, Дэмиен Хёрст, Энтони Каро, Ховард Ходжкин, Аниш Капур, Ри-

чард Хамилтон, Бриджет Райли, Энтони Гормли и Трейси Эмин уже

присоединились к настоящей кампании, поддержав протест против за-

планированного правительством 25-прооцентного сокращения финанси-

рования искусства.

Участники кампании выступают за разумное сокращение субсидий

и повышение эффективности их использования, однако подчеркивают, что обещанное 25-процентное сокращение способно уничтожить многое

из достигнутого и нанести особенно сокрушительный удар по малым ху-

дожественным организациям, национальным и региональным музеям

и их коллекциям.

70

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

Еженедельно на этом сайте будут выставляться работы художников

на данную тему. Все художники – участники настоящего проекта щедро

пожертвовали свое время, талант и произведения.

Одной из работ, созданных на тему воззвания «Спасите искус-

ство», стал плакат Уильяма Морриса:

Я НЕ ХОЧУ ИСКУССТВО

для избранных

ТАК ЖЕ КАК НЕ ХОЧУ

ОБРАЗОВАНИЕ

для избранных или

СВОБОДУ

для избранных.

Фоном страницы микроблога галереи «Тейт» в эти дни стало по-

лотно Генри Уоллиса «Гибель Чэттертона».

«Итак, официальный старт новой эпохе дан: варварство… или все-

таки Возрождение?» – такими словами заканчивалась и программа

«Метаморфозы» Фреи Миллер, посвященная этим событиям.

19 октября люди всерьез были намерены отстаивать школы, музеи, галереи и театры – приюты творчества и прибежища

своей любви.

В Центральном зале Вестминстерского дворца планировался

митинг Конгресса профсоюзов под лозунгом «Все вместе», напи-

санном на четырех разноцветных парах ладоней: «Вместе за ра-

боту, здоровье, общественные организации и школы».

Столь массового общественного движения и выступлений сто-

лица не видела давно. В тот день без преувеличения в городе

яблоку не было, где упасть. И если в год финансового кризиса

было понятно, что волнения оправданы страхом, что в какой-то

момент работа и деньги могут иссякнуть и «нечего будет есть», то

теперь не меньшая толпа выходила защищать свое право читать

книги, ходить в театры и слушать музыку. Сила, напор и уверен-

ность этого движения обескуражили многих.

За день до предстоящего выступления на митинге Конгресса

Джим сидел в кабинете Форда в юридической корпорации Грейс-

инн и обсуждал с ним вопросы, касающиеся театра и образова-

тельного центра. Закончив деловую часть, Форд не удержался.

71

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

– Ты действительно думаешь, что призывами к толпе можно по-

влиять на что-то? По-моему, разумнее было бы выступить от имени

театра кому-то из актеров. Их профсоюз – им и карты в руки.

Джим покачал головой.

– Хочешь сказать, «пришло время выходить на баррикады»? —

скептически усмехнулся Форд. – Это наивно. Никогда ничего не

решить речами. А нажить неприятностей можно много.

– И это говорит человек, от речей которого зависят судьбы

людей, – сказал Джим, убирая свои бумаги в мягкий рыжий

портфель.

– Положим, судьбы решают закон и факты, если не вдаваться

в философию. А ты хочешь прослыть «красным лордом» и всерьез

полагаешь, что ваши протесты чего-то стоят?

– Да. Думаю, да. Я полагаю, что можно и нужно повлиять на их

стратегию. И не только призывами, как ты сказал, но и делами, ровно настолько и так, как это каждому по силам.

– Это наивно, Джим, не будь ребенком!

– Форд, для чего мы живем?

– Ты что, серьезно?

– Вполне. Я уверен, что мы работаем для своего будущего.

И пусть нас услышат.

– Актерская братия и зрители тебя, спору нет, поддержат.

И только. А для твоего бизнеса нужно, чтобы тебя поддерживали

и те, кто здоровается в клубах с твоим отцом. Странно, что мне

приходится говорить тебе об этом.

– Мои дед и отец, как ты знаешь, всю жизнь работали с людьми

и думали об их интересах в самые трудные времена. Меня не очень

беспокоит отвернутся ли от меня те, о ком ты говоришь. А вот

судьба актерской братии и проблемы наших зрителей меня вол-

нуют. Их поддержку потерять нельзя. Понимаешь? Не-ль-зя!

– Ладно. Мое мнение ты знаешь.

– Лучше, чем ты думаешь, – улыбнулся Джим.

Он был уже на улице, когда его телефон зазвонил.

– Попробуй только затащить на митинг Форда, – угрожающе

прозвучал голос Линды, – я тебе голову откушу.

– Нет, все-таки Форди счастливец – вот это рвение! А скорость!

А преданность! – засмеялся Джим.

– Я тебя убью!

72

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

– Это уж слишком даже для жены адвоката.

– Джим, это не смешно!

– Ли, это очень смешно – то ты всеми силами рвешься из услов-

ностей, а то в лучших традициях бросаешься защищать репутацию

мужа, который и сам на милю не подойдет ни к каким протестам.

Не бойся, я не пытаюсь уговорить его возглавить левое движение.

Можешь спать спокойно.

– Удачного восстания, «Гаврош»!

– Пока, дива!

Утром во вторник Виола завтракала «У Маффина» в компании

хозяина. Мартин жаждал оказаться в гуще событий и тоже наме-

ревался участвовать в пикетах. Оделся он, правда, не столько про-

тестно, сколько по-фермерски: потертые джинсы, белая рубашка, вельветовый пиджак лососевого цвета, на голове – соломенная

шляпа с примятой тульей и короткими полями, благо октябрь вы-

дался ослепительно солнечным и жарким. Виола пришла рано. Ут-

ренний чай в компании Мартина лучше самого крепкого кофе

дома придавал боевой настрой. Да и сами завтраки в пабе друга

были очень соблазнительными. Маффин – сибарит и эпикуреец —

возвел еду в культ, а приготовление ее – в радость для себя и дру-

гих. Каких только пышек не подавали здесь к чаю и кофе: хрустя-

щие маффины с плоским верхом и белоснежными боками, подсахаренные, припорошенные ароматной ванильной или

коричной пудрой, горячие, с углей, еще пахнущие подпаленной

корочкой и мукой, белесые, белотелые. А оладьи – пышные, с дже-

мом и молоком, соленые, приправленные травами, творогом

и мягким сыром, зажаренным яйцом с беконом, семгой, зеленью

и огурцами, итальянской начинкой из вяленых помидоров, с ба-

зиликом, оливками и пармской ветчиной, с бананами, медом или

чистейшим пышным деревенским маслом – вариант, который

особенно любил сам хозяин. И все это входило в стандартное

меню завтрака. Маффин – щедрая душа – отовсюду привозил

легкие и оригинальные рецепты пищи простой и понятной

большинству его посетителей. За сочувствие своему увлечению он

особенно был благодарен Джиму. У Мэри Эджерли, матери друга, и у Мэгги, домоправительницы Эджерли-Холла, он позаимствовал

немало отличных рецептов.

73

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Виола вдыхала аромат лимонно-мятного чая, жмурясь от

солнца, словно жаркой ладонью касающегося ее щеки. Мартин

с удовольствием смотрел на нее. Кто это сказал? «И вот я снова

подросток и снова философствую». Это было в каком-то спектакле

у Джима. «Мартовские иды»!* Точно! Вот и сегодня они, как под-

ростки, готовы протестовать и философствовать. Такими они рас-

стались. Такими же встретились и теперь. Она захватила с собой

гитару. Казалось, ей сейчас не больше семнадцати – как поет Лора

Марлинг, «если настала пора сражаться, я должна отбросить сла-

бость». В черных джинсах, черной футболке и куртке цвета хаки

она напоминала мальчишку.

Цепкий взгляд, которым Мартин обладал от природы и к кото-

рому тем более приучил его спорт, – необходимость подмечать

мелочи в поведении соперников и в окружающей обстановке

и мгновенно их анализировать, делал его отличным диагностом

психологических состояний и обстоятельств. Он заметил, что

с Виолой что-то происходит.

– Что это ты такая молчаливо-веселенькая?

– Да так.

Маффин покосился на нее и провел пальцами по струнам ги-

тары, потом еще раз взглянул и, прижав струны, хмыкнул.

– Робею спросить. У тебя кто-то появился?

– Ради Бога! Хотя бы ты не будь так банален.

– Тут мне тебя не обогнать.

– То есть?

– Ты старательно превращаешься в одну из миллионов отча-

явшихся женщин. Это банально.

– Я не миллионы.

– Само собой!

Возникла пауза.

– Знаешь, чего мне хочется? – вздохнула она.

– Да кто ж тебя знает?

– Чтобы меня отдохнули.

– Потрясающее!.. Как это называется? Из грамматики? Ну, когда

«дом построен»?

– Страдательный залог.

* Роман Т. Уайлдера (прим. автора).

74

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

– Вот, да. Чтобы тебя отдохнули? Это как?

– Чтобы мне показали места, где я не бывала. Чтобы интересо-

вались, как у меня дела. Чтобы мне что-нибудь рассказывали.

Долго, много, о себе, обо всем.

Он мягко и в то же время серьезно спросил, наклонившись

вперед.

– А ты сможешь слушать?

– С удовольствием. Я так много говорю, что хочется побыть «на

той стороне».

– А сможешь принадлежать?

– Принадлежать? Ты уверен, что выбрал правильное слово?

Он не ответил.

– Свобода и все, что мне нужно, Марти, существует не только

в постели или по дороге к ней.

– Неужели? Кто бы мог подумать? Ты открываешь для меня мир.

– К счастью, да. Если я и хочу разделить свою жизнь с кем-то, то

во всем, а не только… в спальне.

– И это мне говорит человек, вылупившийся из-под купола

итальянского Возрождения? Или немецкой философии?

– Поэзии.

– Тем более. Даже я со своим недомедицинским образованием

помню, что отношения людей дело не столь примитивное и пря-

молинейное. Очень непростое дело. Странно, что именно ты

будто пытаешься мне это доказать. Но тебе не о чем беспокоиться.

Только для того, чтобы дотащить тебя до, как ты говоришь,

«спальни», кому-то понадобится пройти такой путь, что вы по до-

роге успеете разделить и радость, и впечатления, и еще полжизни.

Маффин не увидел на ее лице ни сопротивления, ни обиды, от-

чего, удивившись, он наклонился к ней и продолжил:

– Для этого нужно кое-что, чего у тебя нет. Вот знаешь, почему

я остался с Энн?

– Догадываюсь.

– Нет. Это почему я ее захотел, ты «догадываешься». Но я го-

ворю о другом. Мы долго флиртовали, играли, возбуждались, она

водила меня за нос. Но потом отбросила все и просто дала понять, что я ей нужен. Очень нужен. Она отдалась… сердцем что ли…

И я счастлив. А ты сможешь? Ты живешь, как одиночка, думаешь, как одиночка, ведешь себя, как отъявленная одиночка. Возможно, 75

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

это красиво. Но и неоспоримо при этом. У тебя это на всех местах

написано. А выдать свои желания ты никаким местом не хочешь.

Ты сама по себе.

Она покачала головой.

– Лучше скажи, как тебе Джим? – спросил Мартин. – Знаешь, он молодец – возглавил движение за освобождение женщины

Позднего Возрождения.

– Это ты о книге? А почему с иронией?

– Где я, а где ирония? За кого ты меня принимаешь, Ви? Как

он тебе?

– Удивительный. Он удивительный.

Маффин приподнял брови.

– Скажи это еще раз… У-у-у! А я-то было надеялся сосватать вас.

Выходит, зря суетился. Значит, он тебе понравился, – Маффин

несколько секунд пристально вглядывался в нее и потом добавил

с однозначностью твердого убеждения. – Он тебе понравился, как

никто еще и никогда. Больше всех на свете.

– Не больше…

Маффин увидел ее улыбку – нерешительную, как у подростка, и расхохотался так громко, что напугал посетителей у бара.

– Ребята! Это ж здорово! Вот, ведь, действительно, слепым надо

быть! Можно же было догадаться, когда вы здесь возились со

своим интервью, – и как заговорщик прошептал, – это останется

между нами.

Она встала.

– Пошли, нам пора.

– По коням!

Весь Лондон вышел на улицы. Виола и Мартин двигались

в толпе под возгласы призывов и звуки своих гитар. Они пели

«Обвал», «Держись за то, во что веришь», «Танец пыльной чаши*»,

«Отвори свою дверь»**.

На спуске с моста Ватерлоо к ним присоединилась Энн. Вместе

они добрались до Вестминстера.

* Пыльный котел, Пыльная чаша – серия катастрофических пыльных бурь, про-

исходивших в прериях США и Канады между 1930 и 1936 гг. (прим. автора).

** Песни группы Mumford & Sons (прим. автора).

76

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

Люди заполняли зал. Садились, но большей частью стояли, раз-

махивая флагами своих организаций. То тут, то там разворачива-

лись и вспыхивали баннеры с призывами сохранить различные

ассоциации и объединения. На светло-серой перегородке над сце-

ной висел экран с изображением логотипа мероприятия. Перед

ним слева и справа размещались столы организаторов, а между

ними белая, похожая на нарисованный прямыми линиями факел, трибуна. Два букета красных лилий украшали сцену у самого края.

Друзья заняли место, остановившись в центре зала в одном из

проходов между креслами.

– Да-а, – выдохнул Маффин, оглядывая толпы людей, все еще

наполняющих зал. – Не слабо! Джим!

Джим, одетый в джинсы, короткую толстовку с капюшоном

и куртку на молнии из плотного хлопкового трикотажа, шел к ним

энергично и быстро, лавируя между группами демонстрантов.

– Да вы – просто бродячие трубадуры!

– Положение обязывает, – сказал Маффин. – Ты будешь здесь

или пойдешь к сцене?

– Я постою с вами, но, когда начнется, перейду туда, чтобы их

не задерживать.

Среди людей вокруг Виола постепенно распознавала лица, ко-

торые видела неделю назад в театре «Флори Филд». По тому, какие места они заняли недалеко от Джима, и по тому, какие люди

окружали их самих, она поняла, что каждый привел сюда еще

и свою группу поддержки. От нее не ускользнуло, как они оборачи-

вались на Джима, что и как говорили ему – в их взглядах и словах

читалось пристальное внимание и волнение, свойственное людям

одного цеха, говорящим на одном языке и вместе переживающим

непростое время – точно команда, улавливающая и ждущая сиг-

нал своего капитана. Никто из них не заботился сейчас о том, как

они выглядят, какое впечатление производят и как реагируют на

них окружающие. Сейчас их сверхзадача состояла в другом.

Мартин отступил, наклонившись к Энн и пропустив ее перед

собой. Виола оказалась рядом с Джимом. Он задержал взгляд на

ней. Ни разу прежде он не видел у нее такой открытой улыбки, такой радости в глазах. Ее подхватила волна общего энтузиазма, ей передалась энергия многоголосого зала.

– Тебя никогда не исключали из школы? – спросил он.

77

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

– Однажды пытались.

– Ты и там боролась за свободу?

– Всегда.

– Долой барьеры?

– Долой. Они угнетают.

– Кажется, ты вовремя вернулась в Англию.

Она засмеялась:

– О, да!

Джим набрал в грудь воздух и расправил плечи. Значит, все пра-

вильно. Через три минуты он кивнул друзьям и направился ближе

к сцене.

Первыми на митинге выступали представители Конгресса от

здравоохранения и образования. После них ведущая назвала его

имя, представив одним из самых активных молодых театральных

режиссеров.

Виола внимательно смотрела на сцену.

– «А лучшее в искусстве – перспектива», – начал Джим. – Я сей-

час в очередной раз произношу эти слова Шекспира, не только

потому, что в свое время они стали девизом моей жизни. Сегодня

особенно я не вижу причины сомневаться в правоте этого утвер-

ждения и не разделять его. Искусство существует в перспективе.

Перспектива – это движение. Перспективой мы называем буду-

щее. Она символизирует надежду. Она появляется там, где нам

есть откуда и куда смотреть, и уже не играет роли, хотим мы смот-

реть в перспективе назад или вперед, вниз или вверх, в прошлое

или будущее, на окружающий мир или в самих себя.

Искусство создается для того, чтобы быть унаследованным, чтобы быть распространенным. Распространенным во все сто-

роны света независимо от уровня дохода, принадлежности к со-

циальному слою или степени образования тех, кто является его

зрителем, слушателем, читателем.

Виола вслушивалась в каждое слово. Пожалуй, впервые за корот-

кое время их знакомства он открывался ей с этой стороны. Он го-

ворил быстрее, чем обычно, и был крайне сосредоточен. Зрелая, уверенная и строгая его мужественность стала особенно видна, точно ствол мощного дерева, когда неожиданный порыв ветра вдруг

оголяет его, нарушая мягкую безмятежность его кудрявой кроны.

Что-то новое, чего раньше Виола не замечала, открывалось в нем.

78

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

Джим говорил с миром о вопросах, его волновавших, о глубин-

ном смысле своей работы и судьбы. Этого человека заботили не

только успех и признание. «Знающий грамоте лев…», – подумала

она о нем, вспомнив стихотворение И. Бродского.

– Я знаю, что такое – надежда на читателя, – продолжал он. Те-

ряет ли читатель, лишаясь писателя? Теряет ли зритель, лишаясь

билета в театр или на выставку? Да. Когда у перспективы, то есть

у будущего, нет искусства – нет и самого искусства.

Громкие аплодисменты прервали его речь.

– Судьба сталкивает меня с очень талантливыми людьми в ре-

гиональных театрах, работы которых мы видим из года в год на

нашем фестивале «Метаморфозы». От их имени я говорю сейчас, поскольку именно для них крайне опасно запланированное сокра-

щение субсидий и бюджетов. Столичные театры сильны. В сло-

жившейся ситуации им проще выстоять и сохранить сборы.

Поколения талантов были воспитаны в провинциальных театрах, получающих дотации. Напомню, что за последние три десятка лет

из 187 номинантов на премию Британской академии 145 начи-

нали свой путь именно в дотационных театрах. В них сегодня ра-

ботают завтрашние лауреаты лучших премий мира. Это и есть

наше будущее, которое теперь выглядит неутешительно в свете

предстоящих сокращений финансирования. Я не понимаю, когда

говорят, что представители творческих профессий стараются пе-

рехватить то, что положено, например, медицине. Мы не спасаем

человеческие жизни. Мы развлекаем людей. Однако медицине

давно известно, как болеющих, а тем более, выздоравливающих

людей спасают светлые эмоции, добрые чувства, юмор и хорошее

настроение. У человека нельзя отнимать право и возможность по-

смотреть хороший фильм или телепрограмму, прочитать книгу и, особенно, от души посмеяться. В человеческой природе заложена

тяга к прекрасному, причем самому разнообразному. Поддержи-

вать ее, а не разрушать – наша задача.

Виола впервые наблюдала, как он овладевал вниманием зала —

уверенно и напористо. Он завоевывал, он наступал.

– Наша страна сегодня является мировым лидером по многим

направлениям в искусстве. Именно это и все, что нам оставили

наши предшественники в исторически обозримом прошлом, стало, по последним исследованиям, привлекающим фактором

79

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

для восьмидесяти процентов туристов, приезжающих в Велико-

британию. Если начнут закрываться музеи, галереи и театры, мы

рискуем потерять и это. Известно, что на один фунт, вложенный

в сферу культуры, приходится два фунта отдачи. Располагая та-

кими данными, государство рассчитывает, что предприниматели

и благотворители смогут возместить любое сокращение финан-

сирования. Это серьезное заблуждение. Меценаты, как известно, поддерживают искусство с давних времен. Однако наивно ду-

мать, что каждый состоятельный человек нетерпеливо ждет воз-

можности распорядиться своими деньгами подобным образом.

В завершение я хочу сказать: театр «Флори Филд» и, я надеюсь, что все коллеги и друзья помогут нам в этом, готов пригласить

на наш летний фестиваль «Метаморфозы» камерные спектакли

периферийных театров, которые придется закрыть на их собст-

венных сценах в связи с предстоящими переменами. Театр – как

Ноев ковче…

Джиму не дали договорить. Раздался такой залп аплодисментов, возгласов поддержки и одобрения, что зазвенело в ушах. Виола

обернулась. Воодушевление вокруг поразило ее. Значит, действи-

тельно настало время миру перестать думать, что Вест-Сайд

и Вест-Энд* – чуждые ему сообщества. Пора сделать этот шаг – от

варварства к возрождению. «Я хочу быть с тобой. Я хочу и могу

помочь. Я знаю как».

После вынужденной паузы он сказал:

– Представители всех видов искусства видят и понимают эконо-

мическую ситуацию в стране. Определенные сокращения действи-

тельно необходимы, но только если они не представляют угрозу

дальнейшему существованию одной из основных составляющих

успеха нашей страны. Спасибо!

Он быстро спрыгнул со сцены в сопровождении вновь вспых-

нувшей овации. Под взмахами флагов, коротко отвечая тем, кто

что-то говорил ему по дороге, он подошел к друзьям. Его глаза бле-

стели, он был взволнован, мыслями и чувствами все еще стоя на

трибуне, оглушенный быстрой сменой освещения и окружения.

– Молодец! – Маффин похлопал его по плечу.

* Районы Нью-Йорка и Лондона– средоточие книжных магазинов, музеев, те-

атров, художественных галерей и библиотек (прим. автора).

80

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

– Давайте выйдем на воздух, – предложил Джим.

Они вышли на площадь и, поначалу немного растерявшись от

впечатлений, шума и солнца, не могли выбрать, куда направиться

дальше. В эту минуту Джима перехватил журналист в сопровожде-

нии телеоператора.

– Можно задать вам короткий вопрос, сэр?

Джим разрешил. Друзья терпеливо ждали.

– Сэр, как вы оцениваете сегодняшнее событие?

– Это очень, очень достойное дело. Благородное начинание без

какой-либо патетики. Таким способом мы пытаемся дать возмож-

ность голосам, которые не имеют ни малейшего шанса быть услы-

шанными где-либо еще, прозвучать и привлечь к себе внимание

общественности. Люди, которых не слышат, обычно проживают

жизни гораздо более трудные и сложные, чем те, кто вниманием

не обижен. Только потому, что ты родился далеко от столицы, но

любишь книги, хочешь учиться, быть здоровым и смотреть хоро-

шие спектакли, ты должен с трудом отвоевывать и доказывать свои

права на это. Читая письма, которые приходили в адрес проф-

союза, я понял, что хочу и должен сделать все, чтобы им помочь.

– Спасибо, сэр!

– Чэринг-Кросс? – поспешно, пока его не остановил еще кто-ни-

будь, предложил Джим друзьям, и вчетвером они зашагали в сто-

рону образовательного центра.

Однако у Лестер-сквер мизансцена повторилась. К Джиму под-

скочил кто-то с камерой.

– Мистер Эджерли, как автор нового бестселлера, скажите, что, по-вашему, значит искусство и литература, в частности, для совре-

менного общества? То есть,.. есть ли какие-то отличия в том, чем…

э… э… чем искусство является для страны и… э... э… для отдельной

личности?

Джим, терпеливо ждавший, когда парень справится с неказисто

сформулированным вопросом, ответил:

– Общество должно иметь возможность видеть себя во всех про-

явлениях. Искусство позволяет ему это и способствует его само-

очищению. А сокращение финансирования сферы культуры

существенно затормозит развитие общества в целом и человека, в частности. Поэтому меня так беспокоит урезание бюджета

в этой сфере.

81

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

– Вы считаете, культура – это дело большого бизнеса, прави-

тельства или самого общества?

– Это давно уже дело не только скромных благотворительных

организаций. Мы все – и общество, и руководство страны, и биз-

нес можем и должны не только участвовать в том, что создает

и наполняет культуру, но и в том, что ее укрепляет и поддержи-

вает. Это касается образования. Это касается и медицины. Куль-

тура не может быть привилегией только богатых.

До книжного магазина они дошли быстро и, поднявшись на-

верх, пробыли там до темноты, обсуждая впечатления дня и раз-

бавляя их песнями под гитару.

Дома Виола вновь взяла книгу Джима. Она прижала ее к щеке, а затем, опустив на нее голову, долго сидела, не шевелясь, за

письменным столом, испытывая нежность, радость и уважение

ко всему, свидетельницей и участницей чего ей довелось сего-

дня стать.

Утром Виола снова пришла в паб к Маффину. Линда обещала

тоже подъехать, однако проснуться, судя по всему, оперная дива

раньше полудня не могла. Впрочем, Виоле было не до нее. Она

читала прессу и просматривала интервью, которые вчера давал

Джим. Отзывов на его речь и на комментарии, что он давал жур-

налистам на улице, было много. Люди одобряли, поддерживали, разделяли его позицию и взгляды. Однако колонка на сайте од-

ного консервативного издания начиналась текстом, полностью

противоположного тона: «Вчера на митинге Конгресса проф-

союзов Джеймс Эджерли выступил с протестом против сокраще-

ния субсидий, запланированного правительством. Возникает

вопрос, почему выпускник Кембриджа, будущий баронет, при-

надлежащий к части общества, традиционно потребляющей

и охотно оплачивающей высокий уровень услуг и продукции

в сфере образования и искусства, возмущен теперь ценой, кото-

рую придется платить за это?»

– Марти! – позвала Виола.

– А? – Маффин вынырнул из-за барной стойки.

– Иди сюда.

Он подсел к ней. Виола кивнула на экран.

– Он баронет?

82

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VI

– А ты и не догадывалась, правда?

«Догадывалась», – подумала она. Первое, что она подумала

о нем в первый же день знакомства:

Язык, лицо, обличье, дух, манеры

Пять раз дают тебе права на герб*.

– Когда-нибудь Джим станет баронетом, – сказал Маффин. – Он

единственный сын сэра Энтони. А сэр Энтони – единственный

владелец Эджерли-Холла.

– Не сомневаюсь, что многие благополучно устроились у него

на шее.

– Не так уж и многие. Я, Энн, Форд да Линда.

– Всего-то! – улыбнулась Виола. – Знаешь, я думаю о его проекте

пригласить на свой фестиваль спектакли театров, которые под-

вергаются риску остаться без дотаций. Но с этой идеей надо серь-

езно поработать. Я очень хочу ему помочь и знаю как. Нужна

широкая информационная кампания. Ты сам понимаешь, что

такое в наше время хорошая реклама. Джим в одиночку с этим не

справится. А вместе мы сможем. Фестиваль «Метаморфозы» дол-

жен стать известным не только для избранных. Ведь это и мое

дело тоже .Рано или поздно я должна оказаться среди своих.

Нельзя молчать и делать только часть того, что можешь?

– Считай, что прошлое было предисловием. У вас получится.

Вы птицы одного полета, – улыбнулся Маффин.

– Да, похоже, все только начинается, Марти! Птицы одного по-

лета. Когда разоряют их гнезда, они поднимаются на защиту. Я не

стану больше делать вид, что как автора и драматурга меня нет.

* Шекспир У. Двенадцатая ночь, или Что угодно (пер. Т. Щепкиной-Куперник).

83

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Глава VII

Книга является средством перемещения в пространстве опыта

со скоростью переворачиваемой страницы.

И. Бродский. Нобелевская речь

Вы видите, но не наблюдаете.

А. Конан Дойл «Скандал в Богемии»

Известно, что в Британии озарения и невероятно удачные твор-

ческие идеи время от времени приходят авторам в поездах, во

время поездок из одной части страны в другую. Примеры этому

можно найти в литературе, искусствоведении, на телевидении, в кино и, вполне вероятно, в других сферах, если захотеть иссле-

довать это почти потустороннее явление.

Озарение пришло к Джеймсу Эджерли в июне больше двух лет

назад, когда он ехал в поезде из Лондона в Норфолк, вспоминая

не слишком серьезный, но горячий спор с Линдой в присутствии

Мартина и Форда на террасе приятельского паба. Недавно Джим

пережил свое последнее расставание, что, впрочем, не удивило

его друзей. Он довольно долго не мог успокоиться. Глаза по-

меркли, выражение лица застыло под маской плохо скрываемой

тоски. Обычно друзья в разговорах не касались этой темы, но

в тот день Линда не сдержалась.

– Ты не должен быть таким требовательным к себе и ко всем!

Будь проще, и женщины тебе только спасибо скажут.

Он возмутился и обиделся.

– Ли, женщины вообще и одна конкретная женщина – это, как

выясняется, разные понятия. Кто мне «спасибо скажет?»

– Тот, кто хочет жить по-человечески, а не чувствовать себя

вечно в шекспировской труппе!

– Шекспировской? Ты это серьезно?

– Тихо-тихо, девочки, не ссорьтесь! – постарался разнять их

Мартин.

В ответ он услышал дружное: «Заткнись!»

84

ЧАСТЬ I. ГЛАВА VII

– Да пойми же ты, не может женщина, какой бы замечательной

она ни была, двадцать четыре часа в сутки обсуждать с тобой во-

просы сценического мастерства. Где бы мы все были, если бы я

«кормила» Форда одними ариями, а Маффин Энн – счетом по-

следних матчей. Так и свихнуться недолго.

– Вы не можете? Вы все время говорите, что чего-то неможете!

А что вы можете? Господи!.. Да есть ли на этом свете хоть одна, кто не задумывается о том, чего она неможет?

– Скажи, разве я не права? – в сердцах обратилась Линда

к Форду, рассчитывая на его поддержку. – Что ты молчишь?

– Чувствую себя в шекспировской труппе, – тихо ответил Форд.

Джим вскочил, чтобы уйти. Мартин остановил его.

– Ну, все-все, театралы, уймитесь! Джим, все зарубцуется.

– Для этого есть средство, – уже спокойнее, но невесело сказал

Джим. – Работа.

В поезде, однако, он задумался не о работе, а о том, к чему по-

стоянно возвращался в своих размышлениях. Это было свя-

зано с книгами семейной библиотеки Эджерли-Холла. Самой

ценной ее частью была коллекция старинных изданий, пер-

вое из которых было датировано XVI веком. На титульных ли-

стах этих отдельно хранящихся книг все поколения рода

Эджерли ставили свой фамильный знак. Его текст обязывал

отмечать им только книги, соответствующие начертанному

в нем требованию, и запрещал распространять его на другие

тома собрания.

Экслибрис представлял собой латинскую литеру «Е» в виде

якоря, обращенного корнем влево, под которой был расположен

текст, набранный V-образно, как чаша. По периметру, на тонком

канте, обрамлявшем и букву и текст, шла надпись на латыни: Quis est dignus aperire librum et solvere signacula eius?*.