Текст книги "Башня на краю света"

Автор книги: Финн Сэборг

Соавторы: Виллиам Хайнесен,Марта Кристенсен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

10

На письменном столе перед Пребеном лежал лист бумаги, на котором он вычерчивал всевозможные кривые и диаграммы.

С кривыми дело шло довольно туго, хотя преподаватель ему основательно все разъяснил. Чего Пребен не мог постичь, так это практическую пользу от умения чертить эти кривые. Хотя кое-какой смысл тут, пожалуй, был – только сдав экзамен, можно стать секретарем в одном из министерств, потом начальником отдела и так далее.

Жаль, что он не знает, на чем основана работа министерства восстановления народного хозяйства. Тогда он смог бы понять, наверное, как эти кривые используются на практике. Интересно, чертит ли начальник их отдела кривые перед тем, как принять решение по какому-нибудь делу? Обозначает ли он продукцию литерой «А», а спрос на нее – «Б», выводит ли горизонтальный вектор? Наверное, все же ему часто приходится этим заниматься. Иначе зачем требовать подобных знаний при подготовке к его должности?

– Пре-е-е-бен! – послышался внезапно визгливый голос.

Пребен вздохнул и вышел к Есперу.

– Ну чего тебе? – раздраженно спросил он.

– Расскажи, откуда берутся дети? – попросил Еспер.

– Сам прекрасно знаешь, папа и мама тебе рассказывали.

– Они все не так говорили, расскажи про аиста.

– Не собираюсь. У меня нет времени.

– Тогда я закричу.

– Кричи.

Пребен вернулся к себе и опять углубился в свои кривые. Однако в покое его оставили ненадолго. Дверь вдруг распахнулась, и в комнату вприпрыжку вбежал Еспер.

– А что ты рисуешь? – заинтересовался он.

– Брысь отсюда, – отозвался Пребен.

Внезапно Еспер схватил со стола открытый флакон чернил.

– Дай сюда чернила! – воскликнул Пребен, начинавший нервничать.

– Сначала расскажи про аиста, – защищал свою добычу Еспер.

– И не подумаю.

– Тогда я вылью чернила. – Еспер сделал вид, что готов исполнить свою угрозу.

Пребен сдался. И на этот раз он вытянул короткую соломинку. Крайне недружелюбным тоном и по возможности сжато рассказал он жадно слушавшему Есперу про аиста, который хватает младенцев в Египте, несет их на север и бросает там в дымовые трубы.

– А теперь давай сюда чернила, – сказал он, окончив свое повествование.

– Пожалуйста, – кротко произнес Еспер, но, когда Пребен протянул руку, швырнул флакон ему в голову.

Чернила потекли по лицу и одежде Пребена, и он застыл словно парализованный. Но тут он услышал пронзительный хохот Еспера, и его охватило невыразимое бешенство. С ревом он схватил со стола линейку и, высоко подняв ее, бросился к Есперу. Тот в ужасе бежал.

Началась дикая погоня. Наконец Еспер был схвачен, и Пребен дал волю своей давно сдерживаемой ярости.

– Я же расскажу, я все расскажу! – вопил Еспер.

– Рассказывай сколько влезет! – Пребен мерно взмахивал линейкой.

Только потом, когда, совершенно обессиленный, Пребен отпустил наконец Еспера и сел, чтобы отдышаться, он ощутил некоторую тревогу. Он понял, что такого наказания родители Еспера ему не простят.

* * *

– Ну что ж, пора наконец браться за дело всерьез – с сегодняшнего дня начинаю заниматься, – сообщил Эрик.

– Конечно, начинай.

– Понимаешь, дальше откладывать просто нельзя, иначе из всей этой затеи вообще ничего не выйдет.

– Вот именно, вообще может ничего не выйти.

Эрик вздохнул, нехотя встал и направился к шкафу за учебником. Он долго рылся на полках.

– Что за черт, куда девались книги? – спросил он. – Ты их не видела?

– Нет, – покачала головой Тове. – Они должны на полках лежать.

– Да нет их здесь, – продолжал копаться в шкафу Эрик.

– Значит, они в гардеробе.

– С какой это стати?

– Подумаешь, а что такого?

С недоверчивым видом открыл он гардероб, переворошил его содержимое, но книг не обнаружил.

– Здесь их тоже нет, – сказал он.

– На стульях я уже смотрела, там нет, – сообщила Тове.

– Ну тогда уж и не знаю, куда они могли деться, – вздохнул Эрик устало.

– Но где-то они ведь лежат!

– А лежат, так попадутся под руку рано или поздно, – оптимистично заметил Эрик. – Знаешь, самое разумное – плюнуть сейчас на это дело.

– Ты ведь не сможешь заниматься вечером?

– Какие уж тут занятия без учебников.

– Вот и я говорю.

Некоторое время они обдумывали создавшуюся ситуацию.

– Слушай, если ты все равно не можешь начать сегодня, давай достанем наш кукольный театр! Не помню уже, когда мы с ним играли последний раз.

Эрик открыл дверцу шкафа, где хранился кукольный театр. Когда он приподнял коробку с игрой, то увидел под ней пропавшие учебники. Он вынул театр из шкафа и быстро захлопнул дверцу. С какой стати он должен сообщать о своей находке?

* * *

– У тебя такой озабоченный вид, отец, – сказала фру Момберг.

– Правда? – Он поднял на нее глаза. – Не нравится мне все это.

– Что не нравится?

– Да то, что я делаю горелки из левого сырья. Я ведь не имел права его закупать. Что-что, а законы я всегда соблюдал. А теперь как вспомню об этом – прямо места себе не нахожу.

– Ты что, сомневаешься, что получишь разрешение на закупки?

– Да нет, в этом-то я не сомневаюсь.

– Ну, тогда ничего страшного. Никто тебе ничего не сделает.

– Может, ты и права, только все равно мне что-то не по себе. Если нарушение раскроется, меня так или иначе посадят.

– За такую ерунду не сажают, – возразила фру Момберг. – Тогда многих пришлось бы посадить.

– Дело в том, что не все попадаются, – заметил Момберг.

* * *

– Войдите, – сказал Пребен, услышав стук в дверь.

Вошли Аксель и Римса. Лица у них были злые.

– Еспер говорит, что ты бил его, – строго начал Аксель.

– Бил, – признался Пребен.

– Как ты мог дойти до этого?

– Он запустил мне в лицо флаконом чернил.

– Ну и что такого, это же ребенок, – возмутилась Римса. – Ты что, способен мстить ребенку?

– Он сам напрашивался, чтобы его отшлепали.

– Вот оно что! Ты напрашиваешься, это уж точно, – сказал Аксель. – Если он бросил в тебя чернила, значит, имел для этого причины.

– Тебя извиняет единственно то, что ты еще слишком молод. И не можешь осознать всю неправильность своего поступка, – добавила Римса.

– Ты ведь даже не представляешь, какую травму нанес ребенку, – взывал к совести Пребена Аксель.

– Не наносил я ему никакой травмы, – оправдывался Пребен.

– Я говорю не о физической травме, а о психической. Я не удивлюсь, если по твоей милости он всю жизнь будет таскаться с каким-нибудь комплексом.

– Неправильное воспитание ребенка может сделать его преступником, даже убийцей, – продолжала Римса.

– Или сексуальным маньяком, – добавил Аксель.

Пребен подумал, что Еспер вполне может стать и тем и другим вместе и без его помощи, но вслух ничего не сказал. Лишь пообещал в дальнейшем не бить мальчика.

– Вот и хорошо, – сказал Аксель, – и не будем больше говорить на эту тему. Но если такое повторится, мы попросим тебя оставить нас. Ясно?

– Ясно, – кивнул Пребен.

Тучи рассеялись, и, чтобы показать Пребену, что он полностью прощен, Римса начала шутить.

– Оказывается, ты очень даже горячий парень, – улыбнулась она.

– Да нет, ну какой я горячий!

– А девушке твоей это нравится?

– Нет у меня девушки, – пробормотал Пребен.

– Ха-ха-ха! – рассмеялась Римса.

11

В маленькой мастерской, находившейся на одной из улочек столицы, фабрикант П. Момберг вместе со своим начальником производственного отдела полным ходом выпускали горелки для газовых плит, которые должны были снизить расход газа до одной десятой и тем самым сэкономить государству массу иностранной валюты. Изрядное количество горелок уже было готово для сбыта, Единственным их недостатком являлось то, что их сделали из незаконно закупленного сырья. Поэтому продавать их было пока опасно.

Такое двусмысленное положение начинало мало-помалу действовать Момбергу на нервы. До сих пор он только тратил, прибыли же не удалось выжать ни на медный грош. Дальше так продолжаться не могло. Но наиболее мучительной была мысль о том, что, закупив сырье, он совершил противозаконный поступок, и чем дольше придется ждать разрешения, тем сильнее увеличится риск, что его аферу обнаружат.

Фредериксену сложившаяся ситуация также была не по душе. Он и мысли не допускал, что пройдет так много времени, прежде чем предприятие вырастет до размеров, позволяющих ему занять более солидную должность. Он частенько подумывал, что ему куда больше подошла бы конторская работа – переписка с административными органами и тому подобное. Тогда он мог бы рекомендоваться повсюду начальником отдела, а тут только и делаешь что горелки, которые и продать-то нельзя.

– А что, если нам вообще не дадут разрешения? – нередко спрашивал он.

– Обязательно дадут! – отвечал Момберг, чья нервозность возрастала с каждым подобным вопросом.

– А вдруг все-таки не дадут? – упрямо продолжал Фредериксен. – Часть материалов мы использовали, не забывайте. И это висит на вас.

Последнее он добавил исключительно с тем, чтобы уязвить Момберга, на которого был немного зол – дело продвигалось слишком уж медленно.

Но вот однажды почтальон принес большой желтый конверт, на нем был указан адрес отправителя: «Министерство восстановления народного хозяйства». Момберг дрожащими руками распечатал его и вынул оттуда письмо. Мгновенно пробежал он его глазами, после чего раздался вздох облегчения. В письме сообщалось, со ссылкой на его заявление, что ему разрешается закупка всех перечисленных материалов.

– А я что говорил! – торжествующе воскликнул он и показал письмо Фредериксену. – Теперь мы можем начать продажу.

Фредериксен неторопливо и обстоятельно ознакомился с текстом.

– Ну что ж, очень хорошо, – сказал он. – Только продавать горелки мы все равно пока не имеем права.

– Это еще почему?

– Сперва нужно утвердить цену.

– Что?

– Цену утвердить, вот что. Тут же ясно сказано, что обращается особое внимание на то, что продажа изделий ни в коем случае не должна иметь места до тех пор, пока розничная цена не будет утверждена министерством.

– А ну, покажите! – Момберг схватил письмо. – Да, черт возьми, действительно. Я это место пропустил. Ну что ж, ничего не поделаешь, придется опять писать им, просить, чтобы утвердили цену.

Ощущения триумфа как не бывало; усталым жестом он вложил письмо в конверт.

– Может, было бы целесообразней поручить это дело мне? – предложил Фредериксен.

– Право, не знаю. – Момберг задумался. – Мне кажется, будет лучше, если я сам займусь этим.

– Как хотите. – Фредериксен не хотел навязываться. Если кое-кто предпочитает хлопотать сам – это его личное дело.

Но если Момберг полагает, что Фредериксен пробудет у него простым рабочим остаток своей жизни – тут он ошибается!

* * *

Бывший зубной врач Мельвад завел машину и медленно тронулся с места.

– Смотри на тротуар не наедь, – предупредила фру Мельвад. – Посигналь!

– Да знаю я! – Он раздраженно посигналил.

– Поворот, – сказала она, – ты забыл включить поворот!

– Я помню, – отозвался он и включил указатель поворота.

Они двинулись в путь не спеша. Мельвад вообще редко превышал скорость 35 километров в час. Несмотря на это, его жена всегда сидела в машине как на иголках и зорко следила за тем, чтобы не случилось какого-нибудь несчастья.

– Осторожно, ты что, не видишь велосипедиста?

– Вижу, – прошипел Мельвад.

– Нет, не видишь, ты за рулем никогда ничего не видишь.

– Прекрасно бы все видел, если бы ты меня не дергала.

– Должен же хоть один из нас смотреть на дорогу. Иначе снова врежешься в какую-нибудь машину.

Столкновение произошло четырнадцать лет назад, но фру Мельвад не упускала ни малейшей возможности напомнить мужу тот случай.

Не доезжая до одного из отелей, он сбавил ход и начал сворачивать к тротуару.

– Включи поворот, – сказала фру Мельвад.

Она включила его сама, но поскольку он уже протянул руку с той же целью, то в результате указатель оказался снова выключенным.

– Ты выключил поворот! – воскликнула она. – Да включи же его!

Сзади раздраженно засигналили.

– Включи поворот! Включи поворот! – кричала фру Мельвад.

Зубной врач включил указатель, но в тот же миг она его выключила.

– Ты что делаешь? – сердито спросил он.

– Я не ожидала, что ты его включишь.

– Уж лучше бы не мешала.

Наконец нм удалось прижать машину к тротуару и остановиться.

Когда следовавший за ними автомобиль проехал мимо, водитель что-то им крикнул.

– Ну и нахал, – отозвалась фру Мельвад.

Вежливый метрдотель встретил их в дверях ресторана и указал свободный столик.

– Здесь наверняка сквозняк, – заволновалась фру Мельвад. – Нет, тут я сидеть не буду.

– Рекомендую в таком случае вон тот столик.

– А там тьма кромешная, – сварливо заметила фру Мельвад. – Хотелось бы видеть, что кладешь в рот.

– Вы совершенно правы, прошу вас, вот как раз стол у окна.

– Вот еще, не хватало сидеть как в витрине, – сказала фру Мельвад.

В конце концов удалось разыскать место, далекое, естественно, от идеала, но к которому они снизошли за неимением лучшего. Официант подал меню.

– Бифштексы заказать можно? – спросил зубной врач, убедившись предварительно, что этого блюда в меню нет.

– Сию минуту, сейчас узнаю! – Официант исчез, чтобы тут же появиться и сообщить, что они могут заказать бифштексы.

– Они хоть не жесткие у вас? – спросила фру Мельвад.

– Очень нежные, – заверил ее официант.

– А ведь наверняка жесткие, – сказала фру Мельвад.

– Конечно. Совесть-то, у кого она осталась? – поддержал ее муж.

Они сошлись на том, что лучше выбрать что-нибудь из бутербродов.

После горячей дискуссии и долгих расспросов о бутербродах, не значившихся в меню, они наконец сделали заказ.

– И два пива, – добавил Мельвад.

– Боже мой, какие хлопоты каждый день! – воскликнула фру Мельвад. – И все только потому, что какая-то девчонка палец о палец ударить не хочет.

– Мне тоже надоело обедать в городе, – согласился с ней муж. – Надо что-то придумывать.

– Ты что, можешь найти другую горничную?

Официант принес тарелки и две бутылки пива.

– Темного нужно, а не светлого, – проворчал Мельвад.

– Прошу прощения. – Официант забрал бутылки.

– Обслуживают здесь из рук вон плохо, – заметил зубной врач.

– Да теперь ведь так принято!

– Мне пришла в голову одна мысль, – сказал через некоторое время Мельвад. – А что, если сдать комнату какой-нибудь студентке, а вместо платы пусть следит за порядком?

– Вряд ли кто согласится. Молодежь разленилась – дальше некуда.

– Но ведь и комнату снять не так-то просто. Это их может соблазнить.

Вернулся официант, неся бутерброды.

– Где это вы пропадали? – спросила фру Мельвад.

– Их ведь нужно приготовить, фру.

– Ни стыда ни совести, – подытожил Мельвад.

* * *

– Для меня большая честь, – сказал директор Аллерхольм, – быть избранным председателем Объединения фабрикантов птичьих клеток. Тем более что я, собственно, не специализируюсь в этой отрасли промышленности, я всего лишь дилетант. И если выбор пал все же на меня, то, я полагаю, это произошло благодаря определенному мнению – что я, председательствуя во многих других объединениях, накопил некоторый опыт, а он пригодится и в вашей отрасли. И я обещаю вам сделать все, чтобы оправдать надежды, которые на меня возложили, и неустанно работать для дальнейшего процветания этой отрасли.

Бурные аплодисменты.

– А теперь я хотел бы предложить собравшимся встать и вместе со мной поприветствовать Объединение фабрикантов птичьих клеток троекратным «ура». Ура!

– У-ура-а! У-ура-а! У-ура-а! У-у…

12

Как-то воскресным утром по пропитанной зимней сыростью лесной тропинке шли человек и собака. Это были Петер и Трина.

Не часто Петер так нравился самому себе, как в те редкие выходные дни, когда ему удавалось встать пораньше и выбраться с Триной в лес. Тогда он полностью осознавал, что до сих пор вел совершенно неправильный образ жизни. Но с этого дня начнется новая полоса его бытия. Отныне он будет вставать каждое воскресенье ранним утром и гулять за городом, вообще жить по-спартански. Он станет бережливым, начнет откладывать деньги, чтобы когда-нибудь купить домик в деревне и поселиться там с Якобом и Триной.

Но, как назло, в ближайшее воскресенье обязательно что-нибудь случалось, и он оставался в городе; что же касается сбережений, то общая сумма их лишь однажды поднялась до 83 эре[4]4
  Эре – мелкая датская монета. Сто эре равны одной кроне. – Прим. перев.


[Закрыть]. За такие деньги дома, годного для жилья, не купишь. И все же эта мечта продолжала зреть в глубочайших тайниках его души, пока он через какое-то время вновь не извлекал ее оттуда.

Обиднее всего в этой бесконечной истории становилось за Трину, так как она больше всех любила прогулки за городом. Вот и сейчас она носилась вокруг Петера, пребывая в совершенно восхитительном расположении духа. То она хватала зубами с земли какую-то ветку и мчалась с ней что было мочи, то бросала ее, чтобы тут же схватить новую.

– Здорово, а, Трина? – кричал ей Петер. – Ну разве это не здорово – вновь очутиться за городом!

Трина виляла хвостом, всем своим видом показывая, что ей прогулка по душе.

– Слишком долго не выбирались мы за город, – продолжал Петер. – Сколько воскресений проторчали в нашей душной комнате, а ведь могли бы отправиться подышать свежим воздухом, набраться свежих сил для восстановления страны. Ты же чувствуешь, как это необходимо нам обоим. Жаль, что Якоб, наш старый пьянчужка, не может гулять с нами. Ему бы здесь понравилось. Придется что-нибудь придумать, чтобы и его тоже брать. Потому что начиная с сегодняшнего дня мы будем выезжать сюда каждое воскресенье.

Он поднял с земли палку и швырнул ее – нужно, чтобы Трина побегала. Та стремглав кинулась в кусты и вскоре вернулась с палкой в зубах. Петер отнял ее и бросил снова.

– Что-то я проголодался, – сказал он. – А ты не хочешь поесть, Трина?

Трина вильнула хвостом.

Они принялись за обед: Петер – сидя на пне, а Трина – рядышком на земле, перед своим куском паштета на бумажке. Насытившись, Петер закурил, а Трина положила ему голову на колени.

– А ведь нам хорошо сейчас, а, старушка? – Петер почесал ей за ухом. – Мы вполне могли бы извлечь из своего существования гораздо больше приятного, если бы захотели. Именно так теперь и будем жить, верно, милая?

Трина вильнула хвостом и потерлась головой о его колени.

* * *

Фру Аллерхольм повторила задание.

– Я следую с моим взводом указанной тропой на расстояние одного километра в северном направлении, – отчеканила она. – Затем мы двинемся в восточном направлении до большого камня, где получим дальнейшие указания.

– Отлично, – кивнул командир. – Выступайте.

Фру Аллерхольм отдала честь и крутнулась на каблуках. Подойдя к своему взводу, ожидавшему ее под деревьями, она коротко изложила задачу.

– Запомните пароль: «Маневры боевой готовности», – сказала она. – Шагом марш!

Взвод двинулся по тропинке в северном направлении.

– Не упускайте из виду ничего подозрительного, – предупредила фру Аллерхольм. – У меня такое предчувствие, что сегодня нас ожидает западня. Мы должны быть особо бдительными.

И, продвигаясь вперед, все проявляли особую бдительность. Вряд ли что могло ускользнуть от их внимания. До сих пор они пользовались славой лучшего взвода и посрамить этой чести не смели.

– Внимание, впереди опасность! – проговорил кто-то внезапно.

– Взвод, стой! Укрыться под деревьями! – скомандовала фру Аллерхольм. – Что вы заметили?

– Мне показалось что-то подозрительное за поворотом, – прозвучало в ответ.

– Я проберусь вперед, разведаю, в чем там дело, – мужественно сказала фру Аллерхольм. – Пока стоять здесь, себя не обнаруживать!

Все затаились под деревьями, а фру Аллерхольм совершенно бесшумно, слегка пригнувшись, скользнула вперед по тропе, делая движения, которые, как ей казалось, были очень схожи с повадкой гибкой пантеры. Достигнув опасного поворота, она совсем замедлила шаг, опустилась на колени и выглянула. За поворотом ничего не было. Лесная тропинка уходила вдаль пустынная и безмятежная.

– Вперед! – воскликнула фру Аллерхольм. – Путь свободен.

Взвод вышел из укрытия и продолжил прерванное движение. Все испытывали чувство гордости: их не так-то легко заманить в какую-нибудь западню.

* * *

Пребен позвонил. Открыла Тове.

– Ты? – спросила она, приятно удивленная. – Входи.

– Я не помешаю?

– Ну что ты, мы сейчас как раз собираемся запускать локомотив.

– А мне можно поиграть с вами?

– Конечно!

Эрик возился в комнате с большим локомотивом.

– Привет, – сказал он. – Ты здорово подгадал прийти.

– Ух ты! – Пребен с восхищением уставился на локомотив. – Знаете, мне показалось, они сегодня собираются навязать мне Еспера, а возиться с ним что-то неохота.

– Понятно. – Эрик поднес спичку к спиртовке и поставил ее под котел. – Ну, – сказал он, – через минуту покатит.

– А тащить он что будет?

– Этот кран. – Тове показала на большой кран, собранный из деталей «Юного конструктора». – Если хочешь, можешь быть шофером на грузовике, а я тогда займусь краном. Хорошо?

– Ну конечно, еще бы.

Все трое следили за локомотивом. Вода в котле стала закипать. Эрик открыл регулятор, чтоб проверить, пойдет ли паровозик, но было еще рано.

– Вы не могли бы подыскать мне комнату? – спросил Пребен.

– С жильем сейчас трудно.

– Я знаю. Непонятно только почему.

– Будь доволен тем, что имеешь, – сказал Эрик. – А то не пришлось бы жалеть.

– Зачем тебе менять комнату? – спросила Тове.

– Сил больше нет жить с ними. Этот малый действует мне на нервы.

– Смотрите, тронулся! – крикнул Эрик. – Внимание, начали!

Пребен бросился к своему грузовику, Тове – к крану.

– Подвози мешки, – сказала она. – А я их мигом погружу.

Грузовик Пребена двинулся в путь.

* * *

– Идем сюда, Трина, – позвал Петер. – Наверное, пора уже искать станцию. Хотя, бог свидетель, неохота мне возвращаться в безумную жизнь большого города после наслаждения царящим здесь благословенным покоем!

Едва он выговорил слово «покой», как очутился в окружении дюжины женщин в мундирах, испытующе на него уставившихся.

– Пароль! – сказала одна из них.

– Какая еще роль? – ошеломленно пробормотал Петер.

– Пароль!

– Нет ли у вас мебели на продажу? – изрек Петер.

Женщины понимающе переглянулись.

– Вот она, западня, – воскликнула одна из них. – Наверняка шпион!

– Следовать с нами! – приказала та, что обратилась к нему первой. – Вы арестованы.

– Я… что?

– Арестованы. Вперед шагом марш! – Она схватила его за руку.

– Да в чем дело, черт бы вас побрал! – Петер вырвался. – А ну, мотайте отсюда!

– Вы играете свою роль просто блестяще, – заметила та же дама. – Но нас-то вам не одурачить. Могу сообщить вам, что вы имеете дело с образцовым взводом!

– Плевать я на это хотел! Поищите кого другого, кто согласится играть с вами. Пока! – Он повернулся и пошел прочь.

– Взять его! – крикнула дама.

Женщины, числом не менее десятка, бросились на Петера и вцепились в него мертвой хваткой. Он брыкался, пытаясь вырваться, но их было слишком много.

Трина сначала спокойно наблюдала это представление, оно показалось ей милой шуткой. Она, с ее добродушным характером, не привыкла к сценам физического насилия. Но вдруг она поняла по выражению лица Петера, что ему плохо. Дольше держаться в стороне она не могла. С рычаньем, приличествующим куда более грозной твари, кинулась она на напавших, которые мигом оставили Петера и с визгом рассыпались в разные стороны.

Опьяненная таким успехом, Трина бросилась за ними вдогонку, но Петер позвал ее назад.

– Хватит, молодчина! – сказал он, трепля ее по затылку.

На почтительном расстоянии от них вновь собрался рассыпавшийся образцовый взвод. Дамы нервно косились на Трину, которая тоже изредка на них поглядывала.

– Ну ладно, идем дальше, – сказала фру Аллерхольм. – Видно, он не участвует в маневрах.

И они вновь двинулись вперед. Все такие же бдительные и осторожные.

– Полагаю, нет никаких оснований рассказывать обо всем этом в штаб-квартире, – сказала фру Аллерхольм.

Все были с ней согласны.