Текст книги "Учитель (СИ)"

Автор книги: Филип Жисе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Старик смотрел в спину Наташе, пока та не скрылась за поворотом.

– Мужчина, можно с вами поговорить? – услышал Александр Петрович голос.

Старик повернул голову и увидел двух женщин бальзаковского возраста, сидевших на лавочке недалеко от лавочки старика. Одна из них, та что сидела ближе к старику, носила очки с большой оправой, из-за которых была похожа на строгую учительницу. Одежда также способствовала образу – длинное темное пальто, юбка, косынка на шее и коричневый берет на голове. Вторая женщина почему-то напомнила старику врача. Возможно из-за широкой белозубой улыбки, которой она одаривала прохожих. Одета женщина была в черные брюки и серый плащ. На шее был повязан голубой тонкий шарфик.

– Конечно можно, – улыбнулся Александр Петрович. – О чем вы хотели поговорить со мной?

– Вот вы говорили той девушке, что надо слушать свое сердце, – сказала женщина с шарфиком на шее. – А если сердце ошибается? Не придется ли жалеть потом о содеянном?

– Сердце никогда не ошибается, поэтому вы никогда не будете жалеть о содеянном.

– Вы думаете? – спросила женщина с косынкой на шее. – У меня есть знакомая, которая тоже считает, что надо слушать сердце, правильнее будет сказать, какое-то время назад считала, но после некоторых событий она старается меньше прислушиваться к сердцу, так как поняла, что сердце порой приводит к несчастью.

– Прежде чем я вам отвечу, давайте познакомимся, – предложил Александр Петрович. – Мне неловко разговаривать с человеком, имени которого я не знаю. Меня зовут Александр Петрович. А вас, дамы, как?

– Меня зовут Татьяна, – сказала женщина с шарфиком на шее.

– А меня – Галина, – сказала женщина с косынкой на шее.

– Очень приятно, – улыбнулся старик. – Теперь совсем другое дело. Галина, вот вы говорите, что ваша знакомая одно время слушала сердце, но после некоего события решила больше этого не делать.

– Нет, она слушает его, но не так часто как раньше.

– Хорошо, пусть будет так. Это не столь важно. А вы могли бы сказать, почему она стала реже его слушать?

– Ой, там очень долгая история. Если коротко, то познакомилась она как-то с мужчиной. У этого мужчины была семья, жена, дети – мальчику на то время было пять лет, девочке – семь. Моя подруга также имела детей, приблизительно такого же возраста, но с мужем она давно развелась и жила сама с детьми. Но по этому поводу она не переживала, у нее был свой бизнес, и она вполне хорошо себя чувствовала без мужика. И вот как-то она познакомилась с мужчиной. Удивительно, но он не скрывал того, что у него семья. С первых дней знакомства она уже знала об этом. И головой она понимала, что не стоит связываться с этим мужчиной, но пошла на поводу у сердца и знаете, к чему это привело? Жена того мужчины, как только узнала об измене, наложила на себя руки и теперь тот мужчина сам растит двух малолетних детей. Представьте, как ему знать, что он повинен в смерти супруги. Но это еще цветочки. Мне интересно будет узнать, как будут развиваться его отношения с детьми, когда они вырастут и поймут, почему умерла их мать. Ну и естественно, моя подруга сразу порвала с ним отношения после трагедии. И теперь она не так глупа, чтобы идти на поводу у чувств, хотя и я ей и тогда говорила, не глупи, не играй с огнем, но она никого не хотела слушать и вот результат. Знаю, что после трагедии ей было очень тяжело. Как-никак и она повинна в смерти той женщины. Вот теперь вы мне и скажите, зачем слушать сердце, если оно лживое и безответственное?

– Галина, – Александр Петрович улыбнулся и посмотрел на женщину. – Вот вы рассказали историю, но я так и не понял в чем же повинно сердце?

– Как это в чем? Да в том, что не пойди моя подруга на поводу у него, никакой трагедии и не было бы. Та женщина был бы жива и радовалась бы жизни, живя со своими детьми и мужем.

– Простите, Галина, но вы зря обвиняете сердце. Оно ни в чем не повинно. Если кто-то и виновен в той ситуации, то только та женщина, которая умерла. Вот кто-кто, а она отказалась слушать свое сердце и пошла на поводу у своего обидчивого и эгоистичного разума. Будь она мудрее, она бы никогда не позволила себе даже думать о смерти. Наше сердце жаждет жить, двигаться вперед, несмотря на жизненные препятствия и неприятности. Это во-первых. Во-вторых же, ваша подруга, решив завести роман, не шла на поводу у сердца, только на поводу у разума. То, что заставляет нас разрушать, идет от разума, то, что помогает нам творить – от сердца. Действия вашей подруги были направлены на разрушение, в нашем случае, чужой семьи, поэтому в ответе за это не сердце, а разум, который всегда стремиться испытать удовольствия, даже не смотря на последствия. Но и тут мне сложно говорить о какой либо вине со стороны вашей подруги.

– Почему? Она же разрушила семью, – Галина приподняла бровь.

– Ничего она не разрушала, – улыбка на устах Александра Петровича стала шире.

Старик поднял голову и посмотрел на голубое небо. Безоблачное, чистое и нежное, оно казалось обителью совершенной красоты, океаном мудрости и добродетели.

– Как так? – чуть ли не одновременно спросили Галина и Татьяна.

– Как красиво,– пронеслось в голове у старика.

– Смею предположить, – Александр Петрович снова посмотрел на женщин, – что та семья уже была разрушена. Там не было любви. Не было, потому что в отношениях между мужем и женой было много эгоизма. Если бы это было не так, муж не пошел бы налево, а жена не ушла бы из этого прекрасного мира.

Александр Петрович увидел, как глаза женщин округлились, а рты приоткрылись, словно у рыбы, вытащенной из воды.

– Думаю, та семья задолго до встречи вашей подруги и того мужчины была обречена. Те люди не были созданы друг для друга. Кто знает, может ваша подруга и тот мужчина создали бы лучшую семью.

– Безумие! – воскликнула Галина. – Как вам такое в голову только пришло? На них вина за смерть женщины, а вы о создании семьи говорите. Глупости какие!

– Ну, почему же? – услышал Александр Петрович мужской голос.

Старик поискал глазами говорившего, но растерялся, заметив возле себя несколько человек, привлеченные беседой старика с двумя женщинами.

– Вы не возражаете, если мы присоединимся к вашему разговору? – спросил мужчина в длинном пальто, шляпе с круглыми полями и кейсом в руках.

– Конечно же нет, – расплылся в улыбке старик. – Больше людей, больше мнений, ближе истина.

– Я вот что думаю. Вы вполне можете быть правы, – мужчина в шляпе указал на Александра Петровича. – У моей дочери муж пошел налево. Так она на развод подала и сейчас живет еще лучше, чем прежде с новым мужем. Жалеет только о том, что раньше с ним не встретилась. Но и это еще не все. Бывший муж моей дочери женился на любовнице и тоже вполне доволен жизнью, несмотря на то, что у любовницы тоже была семья. Правду говорят, мы предполагаем, а бог располагает.

– Часто люди безответственно подходят к созданию семьи, – сказал Александр Петрович, окидывая взглядом собравшихся вокруг – уже говоривший мужчина в шляпе, парень с девушкой, две девушки и две пожилые женщины.

Странное чувство появилось в груди у старика. Неведомое ему ранее, но набирающее силу с каждой новой минутой его пребывания в окружении других людей. Он понял, что ему нравится ловить на себе заинтересованные взгляды людей, нравится видеть, что люди его слушают, даже если не согласны с ним.

– Многие из нас вообще не понимают, что такое семья. Они думают, что для того, чтобы создать семью достаточно найти партнера.

– А это разве не так? – спросил парень, который был с девушкой.

– Конечно не так, – Александр Петрович провел ладонью по подбородку, после чего принялся теребить пальцами волоски бороды. – Представьте, что человек заблудился в лесу. К счастью, ему на пути встретился другой человек. К несчастью, он тоже заблудился. Вы начинаете вдвоем бродить по лесу в поисках выхода, но не находите его, так как не знаете, в какую сторону двигаться, чтобы выбраться из леса. Многие люди, решившие создать семью, находятся в таком же положении, как двое заблудившихся в лесу. Их разум невежественен, он не владеет знаниями, необходимыми для создания крепкой семьи.

– И что же это за знания? – спросила одна из девушек, рыжеволосая, невысокого роста с веселыми глазами и веснушками на лице.

– К сожалению, эти знания не дают в школе, не преподают их в институте. В нашем чудесном мире есть только одно место, где хранятся такие знания, по правде говоря, в этом месте хранятся любые знания, которые нам необходимы для жизни. Люди – удивительные существа, с первого дня своего рождения у них уже имеются знания, необходимые им для жизни, но они не желают ими пользоваться. Разве стоит после этого удивляться, что человек – самое несчастливое существо на планете?

– Вы не сказали, где эти знания находятся, – заметила подружка рыжеволосой девушки, большеглазая брюнетка с большими глазами и полными губами.

– Неужели? – улыбнулся старик. – О, это очень близкое место. Чтобы к нему добраться, вам даже двигаться не надо, потому что оно находится, – старик сделал паузу, чтобы обвести взглядом окружающих, – вот здесь, – старик ткнул себя в грудь. – В сердце. Ваше сердце знает ответы на все вопросы о жизни, которые у вас могут появиться на протяжении жизни. Главное слышать свое сердце и прислушиваться к тому, что оно вам говорит.

– Философствование, – пробормотал парень. – А без него никак? Не проще ли просто сказать, что за знания и все, без лишней мороки.

– Проще, – сказал Александр Петрович. – Но то, что проще и легче не всегда значит лучше. Человек всегда старается найти самый легкий путь, самый беззаботный. Человеческий разум ленивый, человеческое сердце деятельно, в отличии от разума оно не боится трудностей и препятствий, хоть порою медленно, но оно преодолевает их и двигается дальше. А вот разум, едва заметит трудность, стремится ее обойти или даже вернуться назад. Человеческий разум труслив и ленив, человеческое сердце – не знает страха и всегда активно... Вот вы хотите получить знания без лишней мороки, – Александр Петрович повернул голову к парню. – Вы их получите без лишней мороки. Давайте сделаем так. Ударьте меня.

Парень посмотрел на старика, как на умалишенного.

– Не хочу я этого делать, – сказал он.

– Почему?

– Просто не хочу. Вы мне ничего плохого не сделали.

– Хорошо. А вы что-то почувствовали, когда я вас попросил ударить меня.

– Неприятие вашего предложения. Какое-то внутреннее сопротивление. В конце концов, я же не браток какой-нибудь, чтобы людей ни с того ни с сего избивать.

– Для вас это неприемлемо?

– Конечно неприемлемо. Я добряк по натуре.

– Вот вам еще знания. Кроме того, что человеческое сердце деятельное и не знает страха, оно еще и доброе, сострадательное, стремится проявлять заботу. Мы все, как вы говорите, по натуре добряки. Только вот порою мы забываем об этом, идя на поводу у своего невежественного и эгоистичного разума. Поэтому я и говорю, что жить надо сердцем – дома, общаясь с семьей, на работе, общаясь с коллегами, в транспорте или на рынке, общаясь с чужими людьми, неважно где, неважно с кем. Везде и со всеми. Только так можно стать по-настоящему счастливым человеком. Только так можно получить от жизни истинное удовлетворение.

– Вы, правда, верите в то, что говорите? – спросила старика Галина. – Как можно жить сердцем в таком жестоком мире, в котором мы живем? Вы только посмотрите, что происходит в мире? Вокруг одно насилие и зло. О какой жизни сердцем, о каком добре вы говорите? Не забивайте людям головы чепухой.

– Вот из-за того, что многие не видят иной жизни, кроме жизни разумом, в нашем мире столько зла. Даже люди, обладающие хорошим зрением, очень часто становятся близорукими и не видят дальше своего носа. А все из-за того, что их разум ограничен, он не видит прекрасных горизонтов, о которых может поведать сердце, безграничное и искреннее.

– Все это чепуха, – Галина поправили очки и поднялась с лавочки. – Идем, Танюша, я еще хотела в магазин зайти.

Старик посмотрел вослед удаляющейся парочке и сказал:

– Когда человек не хочет видеть, каким бы зрячим он ни был, он не увидит, особенно тот, кто смотрит разумом. Смотреть надо сердцем, только так можно познать истину.

Спустя мгновение старика оставили все за исключением двух девушек-подружек.

– А можно у вас спросить? – рыжеволосая девушка посмотрела на старика и улыбнулась.

– Можно, – старик кивнул и улыбнулся в ответ.

Старик давно уже понял, что с молодыми намного легче найти общий язык, чем с людьми, которым перевалило за третий или четвертый десяток.

– А вы не из этих, ну типа, из разных сект?

– Нет, я далек от какой-либо религии, – Александр Петрович расплылся в улыбке. – Не бойтесь, я не стараюсь обратить вас в какую-либо веру. Единственное, что я пытаюсь сделать – открыть людям глаза, пробудить их, показать, что в этом прекрасном мире человек может не только страдать и жаловаться на судьбу, но и быть счастливым, радоваться каждому прожитому дню, как последнему, а главное получать от жизни чистое и искреннее удовлетворение.

– Тогда понятно, – сказала девушка. – Просто многое, что вы говорите, лично мне кажется правильным.

– Вы не воспринимайте на веру мои слова или слова любого другого человека. Слушайте только свое сердце и оно вам подскажет, в какую сторону идти, чтобы найти истину. Если вы чувствуете, что мои слова находят отклик у вас в груди, значит истина близко. Она там, где соединяются сердца людей.

– А меня вот заинтересовали ваши слова о семье, – подружка рыжеволосой девушки захлопала ресницами, окружавшими глаза, словно лес озеро. – Вы говорили, что многие не знают, что такое семья, а что для вас семья?

– Если бы мне задали этот вопрос в прошлом году, я сказал бы что семья – это самое главное в жизни человека, союз двух любящих друг друга людей, решивших заботиться друг о друге, как говорится, пока смерть не разлучит их. Я всегда думал, что человек рождается для того, чтобы создать семью, родить и вырастить детей. Оставить таким вот образом память о себе.

– А разве это не так? – спросила рыжеволосая девушка.

– Не совсем, – старик поджал губы и посмотрел куда-то вдаль. – Сегодня я думаю несколько иначе. Семья – это нечто большее, чем просто союз людей, семья – это союз людей, готовых быть отцом и матерью.

– Это как? – нахмурила лоб большеглазка.

– Очень просто, – улыбнулся старик. – Люди, готовы быть отцом и матерью только тогда, когда родили и вырастили самого главного ребенка в своей жизни – самих себя.

– Ничего не понимаю, – скривилась рыженькая.

– Я все объясню, – сказал старик. – Человек рождается, в первую очередь, для того чтобы дать жизнь самому себе и только после этого – другому человеку. Дать жизнь другому человеку несложно, намного сложнее дать ее самому себе.

– А что значит дать себе жизнь? – спросила рыженькая.

– Дать жизнь себе – значит найти себя в этом мире, понять, зачем ты пришел сюда. И здесь очень важно слушать свое сердце, так как именно оно помогает обрести себя. Не сделав этого, вы рискуете всю оставшуюся жизнь провести в душевных муках и частых разочарованиях. Семья – это продолжение человека. Каков человек, такова и будущая семья. Если ты дал жизнь себе, ты сможешь дать жизнь и другому человеку, своему ребенку. При этом дать жизнь ребенку – это не только родить его, но и заложить в нем семена мудрости, необходимые ему для того, чтобы он в будущем смог вырастить себя. Семья – это место, в котором ребенок черпает необходимые для жизни знания. Семья – это место, которое раскрывает его таланты. Семья – это место, где ребенок начинает выращивать себя, того взрослого, которым он когда-то станет. Но что еще более важно, семья – это место, где взрослые люди продолжают совершенствовать себя, стремясь в полной мере стать людьми, которыми они решили стать еще до создания семьи.

Дорога, которой идет большинство людей – создание семьи с целью продолжения рода. Но для того чтобы продолжать род достаточно достичь половой зрелости. Этого достаточно для продолжения рода, но недостаточно для создания семьи. Именно поэтому многие семьи сегодня распадаются. Люди, которые создают такие семьи, следуют ошибочным целям. Мне более верной видится вот какая цель создания семьи – обретение знаний, необходимых для продолжения своего совершенствования и передача их своим детям. Многие люди следуют, я бы назвал ее материальной, цели создания семьи, в то время как важнее следовать духовной.

– У меня мозг сейчас взорвется, – простонала большеглазка, взглянув на рыжеволосую подругу.

– Но тогда и партнер нужен соответствующий, – сказала рыженькая, пропустив мимо ушей жалобу подруги. – Получается, с кем-нибудь семью не создашь.

– Настоящую нет, – заметил старик. – Лучше создавать семью с тем, кто не только разделяет твои взгляды на жизнь и цель создания семьи, но и соответствует твоим взглядам по поводу того, каким должен быть избранник.

– Мда, тогда всю жизнь придется в девках ходить, – большеглазка поправила сумку, свисавшую с плеча, и посмотрела по сторонам.

– Если искать именно такого человека, то не придется, – заметил старик, улыбнувшись. – Не надо бояться остаться в девках. Лучше создать семью позже, но с подходящим человеком, чем раньше – но с неподходящим.

– Это точно, – сказала рыженькая. – Я бы не хотела разводиться. Зачем тогда создавать семью?

– Может, пойдем уже, – предложила большеглазка, повернувшись к подруге. – Итак надолго задержались.

– Ага, надо идти, – сказала рыженькая, взглянув на мобильник, вытащенный из сумочки. – Мы пойдем. Спасибо вам. До свидания.

– На здоровье, – улыбнулся Александр Петрович. – И до свидания.

Старик остался один. Но долго быть одному ему не довелось. Едва девушки попрощались с ним, Александр Петрович услышал шорохи под лавкой и спустя мгновение перед ним возник Шарик с яблоком в зубах. Собака положила яблоко у ног старика и посмотрела на него снизу вверх.

– Братишка, – рассмеялся Александр Петрович, заметив, что принес ему Шарика. – Хороший мой, – старик наклонился и обнял собаку. – С тобой мне ничего не страшно. Ты мой ангел-хранитель. Но знаешь, надо что-то придумать и мне, где найти пропитание. У меня же, в конце концов, и руки есть, и ноги, и голова на плечах, а главное сердце в груди. Не совсем уж я и беспомощный.

Старик отстранился от собаки и поднял с земли яблоко, большое и красное.

– Где он, интересно, его нашел?– подумал Александр Петрович, разглядывая яблоко.

Подул прохладный ветерок. Старик вздрогнул, почувствовав, как холод коснулся шеи и устремился вниз по спине. Александр Петрович поднял голову и посмотрел по сторонам. Вечерело. Солнце замерло над краем горизонта, словно прощаясь с этим миром перед тем, как покинуть его. По небу побежали стайки облаков, гонимые ветром.

– Ну, неважно, – сказал Александр Петрович, после чего поднялся с лавочки и направился к видневшемуся неподалеку бювету, чтобы помыть яблоко.

Глава 2. Слезы осознания

Александр Петрович брел по набережной Днепра. Грусть и страдание сковали сердце старика. Вот уже третий день он находился в Черкассах. Из этих трех дней последние два его мучили сильные боли в желудке. Прежде они никогда не были такими продолжительными. Теперь же старик чувствовал, что что-то внутри изменилось. И судя по обострившейся боли, эти изменения вряд ли можно было назвать положительными. Старик понимал, что болезнь прогрессировала. Они никуда не делась и никуда уже не денется. Словно Домоклов меч нависла она над ним, грозя обрушить на него невероятные страдания и мучения, следом за которыми последует неизбежное – его посетит старуха с косой.

Старик давно уже свыкся с мыслью, что рано или поздно умрет, поэтому не боялся смерти. Так или иначе, для него это в какой-то мере будет избавлением от тягот и лишений, боли и страданий, преследующих его в настоящем и ожидающих в будущем. Тем не менее, старик был еще не готов отправиться в мир иной, он еще не все сделал из того, что задумал. Мысль о том, что врачи могли ошибиться с прогнозами и его смерть не за горами, заставляла старика тревожиться за свои начинания, начинания, которые могли не увидеть своего завершения. И это старика пугало больше всего. Он не боялся смерти, так как давно понял, что смерть – это всего лишь иная форма бытия, но умереть именно сейчас, когда не закончена рукопись, когда об истине знают единицы, он не мог. Старик не боялся смерти, но боялся преждевременной смерти. Он готов был и дальше терпеть боль и страдания, лишь бы пожить на этом свете еще несколько месяцев. Он готов был, поэтому двигаясь сейчас по набережной Днепра старик в сотый раз мысленно обращался к болезни, моля ее, словно некое живое существо, отсрочить неизбежное, дать ему эти жалкие несколько месяцев, после которых он готов был с чувством полного удовлетворения за прожитую жизнь покинуть этот чудесный мир. Но не раньше.

За последние два дня, два дня наполненные болью, муками и мыслями о приближающейся смерти, старик осознал насколько важно закончить задуманное, ведь именно это и было ключом к жизненному удовлетворению. Старик понял, что каждый приходя в этот удивительный мир, приходит для того, чтобы успеть. В который раз старик ощутил ценность времени, ценность каждой секунды, проведенной на планете, и в который раз пожалел о том, что не ценил и не берег время в прошлом. Приближаясь к завершению своей жизни и видя, что он может не успеть воплотить задуманное в реальность, старик испытывал невероятные муки раскаяния за бездарно растраченное в прошлом время. Угроза оказаться у разбитого корыта, угроза не получить того, что так жаждало его сердце, сейчас, в конце собственной жизни, заставила старика лить слезы.

Прохожие диву давались, замечая бредущего по улице бородатого старика, который то и дело шмыгал носом и размазывал по щекам бегущие из глаз слезы. Но старик не обращал на них внимания, погрузившись в водоворот собственных мыслей. Да и какое ему было дело до этих несчастных людей, большей частью непонимающих ценности жизни, ценности времени, ценности себя и своих мечтаний. Какое ему было время до людей, живущих примитивными желаниями и потребностями, не видящих дальше собственного носа, ищущих удовольствия вместо того, чтобы стремиться обрести удовлетворение. Какое ему было дело до людей, живущих ограниченным разумом вместо того, чтобы жить безграничным сердцем.

По правде говоря, и другим людям не было никакого дела до старика, ковыляющего в сопровождении старой собаки, к тому же накульгивающей на заднюю ногу. Какое-то время они все же уделяли ему внимание, ровно настолько, чтобы метнуть в него, словно стрелу, безразличный или недоуменный взгляд и спустя мгновение успешно забыть о его существовании, отправившись своей дорогой. Удивительно, но среди этих людей оказался один человек, который заинтересовался стариком больше, чем другие. Это была девушка лет двадцати пяти, среднего роста, стройная, с длинными вьющимися волосами и проницательным взглядом. Короткое серое пальтишко подчеркивало достоинства ее фигуры, а длинный каблук полуботинок делал ее выше, чем она была на самом деле.

Девушка какое-то время смотрела старику вслед, затем нахмурилась и двинулась за ним следом.

– Что с вами? – спросила она, поравнявшись со стариком.

Но старик был настолько поглощен своими переживаниями, что даже не заметил девушку, идущую с ним рядом.

– С вами все в порядке? – девушка тронула старика за плечо.

Старик вздрогнул и остановился. Какое-то время он растеряно смотрел на девушку, не понимая, что от него хотят.

– Что с вами? – девушка заглянула в заплаканные глаза старика.

Старик оглянулся по сторонам, словно пытался понять, где находится. Затем, по-видимому, вспомнив, он смахнул с глаз слезы и посмотрел на девушку.

– Со мной все хорошо. Не беспокойтесь.

– Вы уверены? Человек, у которого все хорошо не будет лить слезы.

Старик попытался улыбнуться, но вместо улыбки на лице появилась страдальческое выражение.

– Не обращайте внимания, – вздохнул старик. – Я просто задумался о времени?

– О каком времени?

– О времени, которое нам отведено в этом прекрасном мире.

– О, судя по тому, что вы плачете, с ним видимо что-то не так.

– С ним все так, только вот с людьми не совсем все так. Скорее даже с ними совершенно все не так.

– Вы философ?

– Вряд ли. Я просто человек, который хочет успеть завершить начатое, прежде чем за ним придет старуха с косой.

– А кто вам мешает завершить начатое? И почему это так важно, что вы хотите это завершить? Простите. Наверное, я задаю много вопросов, но я журналист и у меня это профессиональное.

– Журналист? – старик посмотрел на девушку. – С журналистами я еще не общался, – улыбка тронула губы старика. – Знаете, я мог бы вам рассказать свою историю, но она столь длинная, что я боюсь, вам не хватит терпения.

– О, насчет этого не беспокойтесь. Я же журналист. Вы забыли? У нас работа связана с выслушиванием разных историй, и одна длиннее другой. Так что, если ваша история окажется такой же интересной, как и длинной, то я с удовольствием ее послушаю.

– Вы настойчивая девушка, – улыбнулся старик. – И очень симпатичная.

– Мерси, – девушка вернула старику улыбку.

– Если вы не возражаете, я бы хотел где-то присесть. Последнее время я довольно много нахожусь на ногах. По сути, значительная часть моей истории связана с тем, что я больше двигаюсь, чем сижу.

– Вы еще ничего мне не рассказали, но уже заинтриговали. Хм, мне кажется, мне понравится ваша история. Я не возражаю. Давайте присядем. Если хотите, можем вон на тех лавочках расположиться, – девушка указала на ряд лавочек на набережной.

– Да, я не против. Идем, братишка, отдохнем, – старик повернулся к Шарику и подозвал того к себе.

– Братишка? – тонкие полосы бровей девушки взметнулись вверх.

– Братишка, – улыбнулся Александр Петрович. – Это тоже часть моей истории.

– Надо же, – только и сказала девушка, взглянув на собаку.

– Как вас зовут? – поинтересовался Александр Петрович у девушки. – Меня Александр Петрович.

– Меня можете звать Викой или Викторией. Как вам будет угодно. Родители назвали Викторией, друзья сокращают и зовут Викой.

– Хорошо Вика-Виктория, – улыбнулся старик. – Очень приятно.

– Взаимно, – отозвалась девушка.

Спустя несколько минут старик сидел на лавочке возле Виктории и смотрел на спокойные, оживавшие от зимнего сна, воды Днепра, вяло текущего к Черному морю.

– Сколько жил рядом с Днепром, а никогда не видел и не понимал, насколько он прекрасен. Действительно, чтобы понять, насколько прекрасен мир, в котором мы живем, надо оказаться одной ногой в могиле.

– Как все грустно, – Виктория поджала губы. – Но, знаете, вы правы. Мы не ценим то, что имеем. Когда же теряем, плачем и сожалеем, но прошлое не вернешь.

– Прошлое не вернешь, – вздохнул старик и начал рассказывать Виктории о своей жизни, о болезни, об истине, о желании поделиться ею с другими.

Александр Петрович рассказывал девушке обо всем, что с ним произошло с той самой минуты, как он переступил порог родного дома и отправился в неизвестность. Он ничего не утаивал, да и не хотел этого делать. Старик верил в то, что искренность и честность – это основа доверия и понимания, поэтому рассказал даже о том, как Шарик стал его кормильцем, по случаю чего старик и начал называть его братишкой.

Девушка слушала старика и молчала все то время, пока старик говорил, не перебивая и не комментируя. С истинно журналистским терпением она выслушала его историю с начала и до конца. Когда же старик замолк и устремил взор на Днепр, она какое-то время продолжала молчать, обдумывая сказанное стариком. Возникла пауза, но она была не из тех, что тяготят, скорее это была пауза позволяющая собраться с мыслями перед тем как продолжить беседу.

Старик любовался Днепром, когда услышал, как Виктория сказала: "Вау". Старик повернул голову к девушке и улыбнулся.

– Я вас не утомил своей историей? Она оказалась довольно таки длительной.

– Нисколько, – ответила девушка, принявшись обмахивать лицо ладонями, словно желая остудить его. – Знаете, что я вам скажу, это и впрямь вау. Такого я не ожидала. Иногда я себя ловила на том, что надо закрыть рот, дабы вы не увидели пломбы у меня во рту. Я чувствовала себя девочкой пяти лет, слушающей увлекательную сказку. То, что вы рассказали, кажется невероятным, даже каким-то сумасшествием с вашей стороны. Только вы не обижайтесь, я не со зла. Но ваша жизнь сердцем – это нечто особенное и выходящее из разряда обычного, а такое очень привлекает внимание. Вы не возражаете, если я кое-что запишу? Я как-никак журналист.

– Пожалуйста, – улыбнулся старик. – Если вы считаете нужным что-то даже записать из того, что я сказал, то этим вы только меня порадуете. Многие слушали, что я говорил, но вы, Виктория, первая, кто пожелал записать мои слова.

– Ха! – воскликнула девушка. – Да я хотела бы записать всю вашу историю. Дура. Никак не могу купить новые аккумуляторы к диктофону, поэтому и пылится дома вместо того, чтобы лежать в сумочке на подхвате. Ну да ладно. Понадеюсь на свою девичью память, авось не подведет. Как вы смотрите, если я напишу статью о вас и ваших, э-э-э, приключениях?

Смущенная улыбка появилась на лице старика. Рассказать свою историю одному-двум людям – это просто, но вот рассказать ее тысячам, а может даже миллионам, это совсем другое. Тут надо было проявить недюжинную храбрость.

– Не этого ли ты хотел?– подумал Александр Петрович. – Ты хотел познакомить людей с истиной? Так знакомь. Прочь сомнения, прочь страхи. Сердце не ведает страха, ему чужды сомнения.

– Я не против, – сказал Александр Петрович после небольшой заминки.

– Замечательно, – сказала Виктория и достала из сумочки блокнот и ручку. – Видите, я не совсем дура, – девушка улыбнулась.

– А разве кто-то говорит, что вы дура? Кроме вас самих, никто. Не будьте столь самокритичной. Критика убивает любовь. Человек, который не испытывает любовь к себе, не будет испытать ее и к кому-либо другому.

– А, жизнь сердцем. Я уже поняла. Хорошо не буду. Ну или хотя бы постараюсь этого не делать. Я попробую воскресить в памяти вашу историю и перенести ее на бумагу, а вы, если что, поможете мне, окей?

– Окей, – кивнул старик.

Девушка принялась чиркать ручкой по бумаге, время от времени уточняя у старика детали биографии или самой истории. Когда она закончила, то отложила ручку в сторону и принялась перелистывать страницы блокнота, чтобы убедиться все ли записала.

– Кажется все, – Виктория довольно улыбнулась и посмотрела на старика. – Теперь осталось задать вам несколько вопросов. Вы не против?