Текст книги "Особое мнение (Сборник) (ЛП)"

Автор книги: Филип Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

Он потянулся, чтобы выключить телефон. Это вся-то и радость за потраченные деньги, новость, которую он и сам сто лет как знает.

– До свидания, доктор, – разочарованно пробормотал Манстер.

– Я совсем не имел в виду прочих землян, мистер Манстер, – возбужденно зажужжал доктор Джонс. – Заботясь о вашем благополучии, я провел небольшое расследование и выяснил, что, согласно хранящимся в Библиотеке Конгресса трофейным документам, пятнадцать блобелей были трансформированы в псевдолюдей; это были их шпионы, действовавшие среди нас. Вы меня понимаете?

– Что-то не очень, – ответил Манстер после небольшого раздумья.

– У вас в мозгу сформировался психический блок, мешающий вам получить помощь, – констатировал доктор Джонс. – Ну ладно, Манстер. Приходите ко мне завтра, в одиннадцать утра, и мы постараемся разрешить ваши проблемы вместе. Спокойной ночи.

– Вы уж простите меня, доктор, – устало сказал Манстер. – В таком вот состоянии, как сейчас, у меня с соображением не очень. – Он повесил трубку. Разговор с психоаналитиком оставил Манстера в полном недоумении; ну хорошо, значит, по Титану сейчас бродят пятнадцать блобелей, обреченных находиться в человеческой форме. Ну и что? Ему-то какой от этого толк?

– Ладно, подождем до завтра, может, что и прояснится.

В углу приемной доктора Джонса рядом с торшером сидела молодая, поразительно красивая женщина. Откинувшись на спинку глубокого кресла, она читала свежий номер «Форчун».

Автоматически, не задумываясь ни на мгновение, Манстер сел так, чтобы ее видеть. На шею спадают пряди роскошных, ослепительно-белых – самая последняя мода – волос… В полном восторге от зрелища, он кое-как притворялся, что читает журнал – тот же самый номер того же самого «Форчуна». Длинные стройные ноги, маленькие изящные локти. Лицо словно вышло из-под резца скульптора – правильное, безукоризненно очерченное. Умные живые глаза, тонкие ноздри – бывают же такие прелестные девушки, думал он. Манстер просто упивался ее видом… Но тут девушка подняла голову и окинула его холодным взглядом.

– Скучно это, когда приходится ждать, – промямлил Манстер.

– Вы часто ходите к доктору Джонсу? – снизошла до беседы неизвестная красавица.

– Нет, – Манстер никак не мог справиться с охватившим его смущением. – Я тут только второй раз.

– А я и вообще впервые, – сказала девушка. – Я посещаю другого электронного, полностью гомеостатического психоаналитика, в Лос-Анджелесе, а тут вчера доктор Бинг – он как раз и есть мой аналитик – звонит мне поздно вечером и говорит, чтобы я летела сюда и прямо утром шла на прием к доктору Джонсу. Он что, приличный врач?

– Ну-у, – неуверенно протянул Манстер, – пожалуй, да. – «Это нам предстоит еще увидеть, – подумал он. – Именно этого мы пока и не знаем».

Дверь кабинета открылась.

– Мисс Аррасмит. – Появившийся на пороге доктор Джонс кивнул девушке. – Мистер Манстер. – Он кивнул Джорджу. – Вы не возражаете, если я приму вас вместе?

– А кто будет платить двадцать долларов? – спросила, вставая, мисс Аррасмит.

Но психоаналитик молчал, он вообще отключил себя.

– Я заплачу, – сказала мисс Аррасмит, раскрывая сумочку.

– Нет, нет, – встрепенулся Манстер. – Позвольте мне. – Торопливо вытащив из кармана двадцатидолларовую монету, он опустил ее в прорезь доктора Джонса.

– Вы настоящий джентльмен, мистер Манстер, – прокомментировал этот героический поступок мгновенно оживший доктор Джонс. Улыбнувшись, он проводил Манстера и девушку в кабинет. – Садитесь, пожалуйста. Мисс Аррасмит, позвольте мне, пожалуйста, без всяких околичностей объяснить мистеру Манстеру ваше… ваше положение. – Не дожидаясь ответа, он повернулся к Манстеру: – Мисс Аррасмит – блобель.

Манстер ошалело уставился на очаровательную соседку.

– Находящийся сейчас, о чем можно было бы и не говорить, в человеческой форме. Это – состояние, в которое она периодически трансформируется вопреки своему желанию. Во время войны она была агентом Боевого Братства Блобелей, действовала в тылу земных войск. Попала в плен, но тут война закончилась, и ее отпустили без суда и – соответственно – приговора.

– Меня освободили, но я так и сохранила человеческую форму, – негромко сказала мисс Аррасмит, с трудом сдерживая дрожащий от волнения голос. – Мне пришлось остаться здесь, от стыда. Не могу же я вернуться на Титан и… – Она не смогла закончить фразу.

– Такое состояние весьма постыдно для блобеля, принадлежащего к высшей касте, – пояснил доктор Джонс.

Мисс Аррасмит кивнула; она сидела, комкая крошечный носовой платок из ирландского полотна и стараясь выглядеть по возможности спокойно.

– Совершенно верно, доктор. Я посетила Титан и обсудила свое положение с виднейшими медицинскими авторитетами. Теперь, после длительного и весьма не дешевого лечения, я возвращаюсь к своему естественному виду на… – она немного помедлила, – примерно одну четверть каждых суток. Но остальные три четверти… я такая, какой вы меня сейчас видите.

Она уронила голову и тронула носовым платком уголок своего правого глаза.

– Ну, – удивленно возразил Манстер, – да вам же просто повезло. Человеческая форма в сто раз лучше формы блобеля, уж я-то знаю. Становишься блобелем – и приходится не ходить, а ползать, чувствуешь себя чем-то вроде большой медузы. Скелета нет, ничто не поддерживает тебя в вертикальном положении. А деление – так это и вообще вшивая штука, никакого сравнения с земным способом – ну, вы понимаете – размножения.

Он густо покраснел.

– Ваши человеческие фазы перекрываются примерно на шесть часов, – констатировал негромко потикивавший доктор Джонс. – Кроме того, примерно один час вы оба имеете форму блобеля. За все про все семь часов из каждых двадцати четырех вы находитесь в одной и той же форме. Как мне кажется… – Он помолчал, крутя в руках ручку и блокнот, а потом закончил: – Семь часов – это совсем не так уж и плохо. Думаю, вы меня понимаете.

– Но я и мистер Манстер – враги, – подняла голову мисс Аррасмит.

– Когда то было, – отозвался Манстер.

– Верно, – кивнул головой доктор Джонс. – Конечно же, по сути своей мисс Аррасмит – блобель, а вы, Манстер, – человек. Однако, – развел он руками, – в настоящий момент оба вы парии, отверженные. Оба вы не имеете четко определенного состояния, что приводит к утрате ощущения собственного эго. И я могу с полной уверенностью предсказать будущее каждого из вас – постепенный распад личности, а в конечном счете – тяжелый психический недуг. Если только вы не сумеете прийти к какому-нибудь взаимопониманию.

Он замолчал.

– Пожалуй, нам действительно повезло, мистер Манстер, – тихо сказала мисс Аррасмит. – Доктор Джонс прав, мы совпадаем по форме семь часов в день… и можем проводить это время вместе, не испытывая кошмара изоляции.

Девушка одернула свою куртку и улыбнулась – с надеждой, как показалось Манстеру. Да, фигурка у нее хорошая, глубокий вырез платья явно на то указывает.

– Дайте ему время подумать, – повернулся Джонс к мисс Аррасмит. – Согласно моему анализу, в конце концов он поймет ситуацию и сделает все как надо.

Мисс Аррасмит ждала, все так же одергивая куртку и прикладывая платок к большим темным глазам.

Прошло несколько лет, и в кабинете доктора Джонса зазвонил телефон.

– Если вы желаете побеседовать со мной, сэр или мадам, внесите, пожалуйста, на мой счет двадцать долларов, – сказал в трубку психоаналитик.

– Я звоню из юридического департамента ООН, – произнес на другом конце провода весьма жесткий мужской голос. – И мы не платим двадцать долларов за удовольствие потрепать языком – с кем бы то ни было. Так что, Джонс, отключите на время этот свой механизм.

– Хорошо, сэр.

Нажимом спрятанного за правым ухом рычажка доктор Джонс перевел себя в бесплатный режим.

– В две тысячи тридцать седьмом году, – начал ООНовский юрист, – вы посоветовали некой паре пожениться, помните? Джордж Манстер и Вивьен Аррасмит, в настоящее время – миссис Манстер.

– Ну да, конечно, – ответил Джонс, быстро просмотрев внутренние блоки долговременной памяти.

– Вы обдумали при этом возможные последствия – с юридической точки зрения?

– А вот это, – сказал доктор Джонс, – совсем не моя забота.

– Против вас может быть возбуждено дело за рекомендацию действия, противоречащего законам ООН.

– Где это вы нашли закон, запрещающий человеку жениться на блобеле?

– Ладно, доктор, – быстро сдался ООНовский юрист. – Сойдемся на том, что я ознакомлюсь с их историями болезни.

– Абсолютно невозможно, – твердо сказал доктор Джонс. – Это было бы нарушением врачебной этики.

– Тогда мы получим судебное предписание и наложим на эти документы секвестр.

– Валяйте.

Доктор Джонс потянулся к своему уху с явным желанием отключиться.

– Подождите. Вам, возможно, будет интересно узнать, что у Манстеров четверо детей. В строгом соответствии с законом Менделя потомство расщепилось в соответствии один-два-один. Одна девочка-блобель, один гибридный мальчик, одна гибридная девочка и одна обычная, земная девочка. Возникшая юридическая проблема состоит в том, что Блобельский Верховный Совет требует выдать им чистокровную девочку-блобеля как являющуюся гражданкой Титана и предлагает, чтобы кто-нибудь из гибридных детей был также передан под их юрисдикцию, – объяснил юрист. – Дело в том, что брак Манстеров распался, они подали на развод, в результате возникла крайне неприятная ситуация – где найти законы, подходящие к ним и к их судебному делу?

– Да, – согласился доктор Джонс. – Положение у вас веселое. А почему их брак распался?

– Не знаю, да и знать не хочу. Возможно потому, что в этой семье и отец, и мать, и двое из четверых детей ежедневно превращаются то в людей, то в блобелей; легко ли выдержать такое напряжение? Если желаете дать Манстерам какой-нибудь психологический совет – побеседуйте с ними. До свидания.

ООНовский юрист повесил трубку. «Может быть, я и вправду сделал ошибку, посоветовав им пожениться? – спросил себя доктор Джонс. – Стоило бы, пожалуй, с ними увидеться, все-таки я как-то за них отвечаю».

Он открыл телефонный справочник Лос-Анджелеса и начал перелистывать страницы на букву М.

Трудно достались Манстерам эти шесть лет.

Во-первых, Джордж переехал из Сан-Франциско в Лос-Анджелес – квартира Вивьен была трех-, а не двухкомнатная. Вивьен, пребывавшая в человеческом состоянии три четверти времени и не боявшаяся поэтому быть на людях, нашла себе работу в справочном бюро пятого Лос-Анджелесского аэропорта. А вот Джордж…

Его пенсия составляла всего четверть от зарплаты жены, он очень остро это переживал и начал искать способ приработать на дому. В конце концов на глаза ему попалось следующее весьма соблазнительное объявление:

ХОЧЕШЬ БЫСТРО ЗАРАБОТАТЬ ХОРОШИЕ ДЕНЬГИ, НЕ ВЫХОДЯ ИЗ КВАРТИРЫ? РАЗВОДИ ГИГАНТСКИХ ЮПИТЕРИАНСКИХ ЛЯГУШЕК, ПРЫГАЮТ НА ВОСЕМЬДЕСЯТ ФУТОВ, ИСПОЛЬЗУЮТСЯ НА ЛЯГУШАЧЬИХ СКАЧКАХ (ТАМ, ГДЕ ЭТО РАЗРЕШЕНО ЗАКОНОМ) И…

Придя в восторг от столь великолепной идеи, Джордж купил в две тысячи тридцать восьмом году пару лягушек, привезенных с Юпитера, и начал их разводить, чтобы быстро заработать хорошие деньги. Питомник он устроил прямо в своем доме – частично, – гомеостатический дворник Леопольд предоставил для этой цели уголок подвала, совершенно бесплатно.

Все карты спутало относительно слабое земное тяготение: подвал оказался слишком тесным для лягушек, они совершали потрясающие прыжки, рикошетировали между стенками, словно зеленые пингпонговые шарики, и быстро сдохли. Выгородки в подвале жилого комплекса QEK-604 явно не хватало, чтобы выращивать богатый приплод проклятых юпитерианских тварей; сообразив это, Джордж оставил свою затею.

А тут к тому же родился первенец, чистокровный блобель; все двадцать четыре часа долгожданное дитя пребывало в медузообразном виде, а Манстер ждал и ждал, тщетно надеясь, что оно хоть на мгновение превратится в нормального младенца.

Однажды, когда Джордж и Вивьен находились в человеческом состоянии, он решил поговорить с ней напрямую.

– Ну как могу я считать эту штуку своим ребенком? – вызывающе спросил он. – Для меня она – совершенно чуждая жизненная форма. – Ситуация казалась ему неприятной и даже немного пугающей. – Доктор Джонс должен был предупредить нас заранее; откуда я знаю, может, это твой ребенок, он очень на тебя похож.

– Ты говоришь это в оскорбительном смысле. – Глаза Вивьен наполнились слезами.

– В самом что ни на есть. Мы воевали с такими вот склизкими тварями и считали, что вы ничем не лучше ядовитых скатов. Манстер мрачно натянул пальто.

– Схожу в штаб ветеранов противоестественных войн, – сообщил он жене. – Выпью с ребятами пару кружек. – С облегчением покинув семейное гнездышко, он направился к своим старым соратникам.

Штаб ВПВ занимал бетонное здание в центральной части Лос-Анджелеса, построенное еще в двадцатом веке, обшарпанное и сильно нуждавшееся в покраске. Казна ветеранов была практически пуста – подобно Джорджу Манстеру, почти все они перебивались на одну пенсию. Однако были все-таки в их штабе биллиардный стол, старенький стереовизор, несколько десятков кассет с записями популярной музыки и даже комплект шахмат. Приходя сюда, Джордж пил пиво и сражался в шахматы со своими товарищами по несчастью; это было единственное место, где никого особо не волновало, в какой форме ты находишься, человек ты сейчас или блобель.

Сегодня он сидел с Питом Рагглесом, таким же ветераном и тоже женатом на полуженщине-полублобеле, вроде Вивьен.

– Я не могу уже больше, Пит. У меня вместо нормального ребенка какой-то ошметок студня. Всю жизнь хотел иметь ребенка – и вот, полюбуйтесь. Липкая тварь, вроде медузы, выкинутой на берег.

– Да, Джордж, вляпался ты – не позавидуешь, – посочувствовал, отхлебнув из кружки, Пит. В данный момент Пит имел человеческий облик. – Но ведь ты знал, на что идешь, когда женился на своей Вивьен. Кроме того – какого черта, по закону Менделя следующий ваш ребенок…

– А главное, – прервал его Джордж, – я не уважаю свою жену. Я воспринимаю ее как тварь. И я тоже тварь, мы оба с ней твари.

Одним большим глотком он прикончил свое пиво.

– Но если посмотреть на это с точки зрения блобеля… – задумчиво сказал Пит.

– А ты, собственно, за кого, за нас или за них? – снова оборвал его Джордж.

– Не ори на меня, – сказал Пит, – а то сейчас схлопочешь.

Они вскочили и бросились друг на друга; неизвестно, чем бы все это кончилось, не трансформируйся Пит – от волнения, видимо, – в блобеля. Джордж, сохранивший человеческую форму, остался в одиночестве, а слизистый ком, бывший только что Питом, медленно покатился куда-то в сторону, скорее всего к группе боевых товарищей, находившихся сейчас в таком же, как и он, виде.

«Найти бы где-нибудь на каком-нибудь далеком спутнике совсем другую компанию, – тоскливо думал Джорж. – Чтобы ни людей вокруг, ни блобелей.

Как ни крути, а все равно придется вернуться к Вивьен, – решил он наконец. – А куда тут денешься? Это мне еще повезло, что она подвернулась, иначе кто бы я был сейчас такой? Ветеран с пустым карманом, денно и нощно лакающий пиво здесь, в штабе ВПВ, и без всякого будущего, без надежды, без настоящей жизни…»

В данный момент у Джорджа было на ходу новое предприятие, вроде бы верные и быстрые доходы – домашняя торговля по почтовым заказам; он поместил в «Сатеди Ивнинг Пост» рекламу, призывавшую покупать ВОЛШЕБНЫЕ ПРИТЯГАТЕЛЬНЫЕ КАМНИ, СТОПРОЦЕНТНАЯ ГАРАНТИЯ УДАЧИ. ИЗ ДРУГОЙ ЗВЕЗДНОЙ СИСТЕМЫ! Камни эти привозились на Титан с Проксимы; для их получения Вивьен связала Джорджа со своими соплеменниками. По непонятной причине заказов – и цена-то всего доллар с полтиной – почти не было. «Неудачник ты, как ни крути», – сказал себе Джордж.

Дальше пошло чуть лучше. Следующий ребенок, появившийся на свет зимой тридцать девятого года, оказался полукровкой: половину времени он проводил в виде нормального человеческого младенца, так что у Джорджа появился наконец потомок, являвшийся – хотя и периодически – представителем одного с ним биологического вида.

Не успело утихнуть ликование по случаю рождения Мориса, как в дверь квартиры Манстеров постучала делегация их соседей по жилому комплексу QEK-604.

– Мы тут собрали подписи, чтобы вы и миссис Манстер выехали из QEK-604, – сказал, смущенно переминаясь с ноги на ногу, вождь делегации.

– Почему? – поразился Джордж. – Ведь раньше никто не возражал, что мы здесь живем.

– Дело в том, что теперь у вас появился гибридный мальчик, а потом он вырастет и захочет играть с нашими детьми, а нам кажется, что это может вредно повлиять на…

Джордж с треском захлопнул дверь. Но даже и в запертой квартире он ощущал непрерывное давление, сочащуюся со всех сторон враждебность. «И только подумать, – думал он с горечью, – что я сражался за этих людей, спасал их. Вот уж точно оно того не стоило».

Через час он сидел в штабе ВПВ, пил пиво и беседовал с Шерманом Даунзом, старым дружком, тоже женатом на блобеле.

– Ничего хорошего не выходит, Шерман. И не выйдет. Мы никому здесь не нужны, лучше уж эмигрировать. Попробуем, пожалуй, Титан, все-таки это родина Вивьен.

– Да брось ты, Джордж, – запротестовал Шерман. – Не так все и страшно, чтобы руки опускать. Ведь ты же вроде говорил, что твой электромагнитный пояс для похудания начинают потихоньку покупать?

Последние месяцы Джордж полностью ушел в изготовление этих поясов и торговлю ими; хитроумное электронное устройство, сконструированное с помощью Вивьен, в основных чертах повторяло некий блобельский прибор, распространенный на Титане, но совершенно неизвестный жителям Земли. Дело шло хорошо, Джордж получал уже больше заказов, чем мог выполнить. Однако…

– Понимаешь, Шерм, – объяснил Джордж, – у меня тут был жуткий случай, как раз вчера. Прихожу я в драгстор[8]8
  Драгстор – заведение, отчасти торгующее аптечными товарами, но в основном – мороженым, лимонадом, соками и т. п.


[Закрыть] и получаю там большой заказ на эти пояса. Я так обрадовался и возбудился… – Он тоскливо смолк. – Да ты и сам понимаешь, что было дальше. Я трансформировался прямо на глазах у доброй сотни посетителей. Заказ, конечно же, аннулировали. Со мной произошло как раз то, чего мы все всегда боимся… Ты бы только видел, как смотрели они на меня сперва и как потом.

– А ты найми кого-нибудь, кто будет торговать вместо тебя, – посоветовал Шерман. – Чистокровного землянина.

– Я сам – чистокровный землянин, – хрипло процедил Джордж. – И ты об этом не забывай. Никогда не забывай.

– Я только подумал…

– Знаю я, что ты подумал, – сказал Джордж и замахнулся на Шермана. Однако, по счастью, промахнулся, на чем драка и кончилась – славные ветераны превратились в блобелей. От возбуждения. Некоторое время Джордж и Шерман гневными волнами накатывались друг на друга, но потом друзья сумели их растащить, вернее – разгрести.

– Я самый настоящий человек, не хуже любого другого, – кричал Джордж Шерману. Кричал он телепатически, как это принято у блобелей. – И я в лепешку расшибу любого, кто мне возразит.

Теперь он не мог добраться домой самостоятельно, пришлось звонить Вивьен и просить ее о помощи. Еще одно унижение.

«Самоубийство, – твердо решил он. – Другого выхода просто нет». Только как бы сделать это половчее? Блобели не чувствуют боли, так что лучше будет покончить с собой, находясь в этой форме. Есть жидкости, которые растворяют… Можно, например, броситься в густо хлорированную воду плавательного бассейна, и ходить далеко не надо – бассейн есть в спортзале QEK-шестьсот четвертого.

Вот так и вышло, что однажды ночью Вивьен, находившаяся в человеческой форме, нашла своего мужа в спортзале; он лежал на краю плавательного бассейна и колебался – как в прямом, так и переносном смысле слова.

– Умоляю тебя, Джордж, сходи к доктору Джонсу.

– Нет, – низким, безжизненным голосом сказал Джордж, для чего ему потребовалось сформировать сперва из части своего тела квазиголосовой аппарат. – И не уговаривай меня, Вив. Я не хочу больше жить.

Ведь даже эти самые пояса, даже их придумала скорее Вивьен, чем он сам. Даже и тут он – второй… он всегда второй, всегда сзади, и с каждым днем он отстает от нее все больше и больше.

– Но ведь детям необходим отец, – сказала Вивьен.

Вот тут она права.

– Схожу-ка я, пожалуй, в ООНовское министерство обороны, – решил Джордж. – Поговорю с ними, посмотрю, а вдруг медики успели придумать что-нибудь новенькое и сумеют наконец меня стабилизировать. – А что будет со мной, если ты стабилизируешься в форме человека?

Голос Вивьен заметно дрожал.

– У нас тогда будет целых восемнадцать часов в сутки! Мы будем вместе все то время, когда ты в человеческой форме!

– Но ты же от меня уйдешь. Встретишь какую-нибудь земную женщину и уйдешь.

«Да, как-то нечестно получается», – подумал Джордж. И оставил мысль о походе в ООН.

Весной сорок первого у них родился третий ребенок, подобно Морису – гибрид. Ночью это был блобель, а днем – девочка.

Ну а Джордж тем временем нашел решение части своих проблем.

Он завел любовницу.

Местом свиданий они избрали гостиницу «Элизиум», необыкновенно запущенное деревянное здание в центре Лос-Анджелеса.

– Нина, – сказал Джордж и на секунду смолк, чтобы сделать глоток виски. – Ты воскресила меня, вернула моей жизни смысл. – Он занялся плохо поддающимися пуговицами ее кофточки; сцена эта происходила на диване – таком же обшарпанном, как и сама гостиница.

– Я уважаю тебя, – сказала Нина Глаубман, помогая ему справиться с пуговицами. – Несмотря на то, что ты был прежде врагом моего народа.

– Господи, – запротестовал Джордж, – ну к чему нам вспоминать такую древность. Мы должны забыть, отринуть свое прошлое.

«И ничего, кроме нашего с тобой будущего», – думал он.

Продажа похудательных поясов шла так хорошо, что теперь у него был маленький, вполне современный заводик на окраине Сан-Фернандо и полтора десятка работников – людей, конечно. Не будь налоги ООН такими грабительскими, он давно бы стал богатым предпринимателем… Интересно, задумался Джордж, а как с налогами у блобелей – ну, к примеру, на Ио? Стоило бы узнать.

Вот эту-то проблему и обсуждал Джордж, сидя вечером в штабе ВПВ. Обсуждал он ее с Райнхолтом, ни о чем не подозревавшим мужем Нины.

– Райнхолт, – сказал Джордж, с трудом ворочая языком, и допил пиво. – У меня потрясающие планы. ООНовский социализм, от которого не спрячешься с колыбели до самой могилы, – это не для меня. Мне здесь тесно. Манстеровский похудательный пояс это… – Он взмахнул рукой, тщетно пытаясь подыскать слово. – Это не для земной цивилизации. Ты меня понимаешь?

– Но ведь ты землянин, Джордж, – холодно возразил Райнхолт. – Эмигрируя на территорию, контролируемую блобелями, и переведя туда свой завод, ты совершишь акт предательства…

– Слушай, – попытался объяснить Джордж, – ведь один мой ребенок – чистокровный блобель, двое других – полукровки, а тут намечается еще и четвертый. У меня образовались сильные эмоциональные связи с этим народом, живущим на Титане и Ио.

– Ты – предатель, – подытожил дискуссию Рейнхолт и ударил Джорджа в зубы. – А к тому же, – продолжил он, – ты путаешься с моей женой. – Следующий удар пришелся Джорджу в живот. – Сейчас я тебя убью.

До смерти перепуганный Джордж тут же превратился в блобеля; какое-то время Рейнхолт лупил склизкую, желеобразную массу, но быстро бросил это занятие за полной его бесперспективностью, тоже трансформировался и накатился на Джорджа, стремясь захватить и переварить клеточное ядро удачливого предпринимателя.

Тут набежали прочие ветераны; кое-как распутав отчаянно сражавшихся противников, они растащили их по разным углам. Ничего непоправимого, к счастью, не произошло.

Поздно вечером все еще дрожавший от пережитого ужаса Джордж сидел с Вивьен в гостиной их восьмикомнатной квартиры. Манстеры успели переселиться в новый жилой комплекс ZGF-900. Еще немного бы – и все, а теперь Рейнхолт обязательно наябедничает Вивьен, вопрос только во времени. «А тогда с браком покончено, – думал Джордж, – это уж как пить дать». Вот эти сейчас моменты – последние моменты, когда они вместе.

– Вив, – сказал он, стараясь вложить в свой голос всю силу убеждения. – Я люблю тебя, Вив, никогда в этом не сомневайся. Ты и наши дети – ну и, конечно, завод похудательных поясов – это все, что есть у меня в жизни, это вся моя жизнь. Неожиданно в голове Джорджа мелькнула новая мысль, и он ухватился за нее, как утопающий за соломинку.

– Давай эмигрируем. Эмигрируем сегодня, сейчас. А что – хватаем детей и прямо сию минуту летим на Титан.

– Я не могу туда вернуться, – грустно покачала головой Вивьен. – Я знаю, как мои соплеменники будут относиться ко мне, как они будут относиться к тебе, да и к детям тоже. Поезжай ты, Джордж. Переводи завод на Ио. А я останусь здесь.

Ее большие темные глаза наполнились слезами.

– Ну и что же это получится за жизнь такая? – спросил Джордж. – Ты на Земле, я на Ио – какая же это семья? А с кем будут дети?

Их получит, пожалуй, Вивьен… Но это мы еще посмотрим, у фирмы весьма способный юрист, попробуем воспользоваться его талантами для разрешения семейных проблем.

На следующее утро Вивьен узнала про Нину. И наняла адвоката.

– Главное, – сказал Джордж по телефону своему весьма способному юристу, Генри Рамарау, – получить опеку над четвертым, еще не родившимся ребенком. Ведь он будет человеком. Полукровок мы поделим, Мориса мне, а Кэти – ей. Ну и, конечно же, пускай забирает этот ошметок, нашего первого так называемого ребенка, я его и так никогда не считал своим. Он с треском опустил трубку на рычаг и повернулся к совету управляющих компании.

– Ну так что там? В каком состоянии находится анализ налогового законодательства Ио?

Шли недели, и мысль о переезде на Ио становилась все более и более привлекательной – с точки зрения доходов и потерь.

– Покупай на Ио земельные участки, – инструктировал Джордж Тома Хендрикса, своего разъездного представителя. – И старайся подешевле, нужно положить хорошее начало. А теперь не пускайте никого ко мне в кабинет, – повернулся он к секретарше, мисс Нолан, – пока я не разрешу. Чувствую, снова будет приступ. Еще бы, – добавил он, – с этим переездом на Ио столько хлопот, а тут еще и личные неприятности.

– Хорошо, мистер Манстер. – Мисс Нолан проводила Тома Хендрикса из кабинета. – Я все сделаю.

На нее можно положиться, теперь никто не побеспокоит Джорджа, пока тот будет в медузообразном состоянии; последние дни нагрузка стала совершенно невыносимой, внеочередные трансформации происходили все чаще и чаще.

Через несколько часов, вновь приобретя человеческий вид, Джордж узнал от мисс Нолан, что звонил мистер Джонс.

– Ну надо же, – удивился Джордж, припомнив события шестилетней давности. – А я-то думал, эту старую железяку давно разобрали и выкинули на свалку. Мисс Нолан, – добавил он, – скажите мне, когда будет связь. Нужно найти пару минут, чтобы с ним побеседовать. Он словно опять оказался в Сан-Франциско, в полузабытом прошлом.

Через несколько секунд мисс Нолан сообщила, что доктор Джонс у телефона.

– Здравствуйте, доктор, – откинувшись на спинку вращающегося кресла, Джордж рассеянно потрогал пальцем стоящую на столе орхидею. – Очень рад вашему звонку.

Он покрутил кресло из стороны в сторону.

– Как я вижу, мистер Манстер, – прозвучал в трубке голос гомеостатического психоаналитика, – у вас теперь есть секретарша.

– Да, – сказал Джордж. – Я же теперь промышленный магнат. Занимаюсь поясами для похудания, это нечто вроде кошачьих ошейников против блох. Ну так чем могу быть вам полезен?

– У вас, насколько я понимаю, четверо детей…

– Вообще-то трое, но четвертый на подходе. Знаете, доктор, этот самый четвертый – он для меня особенно важен. Согласно закону Менделя он будет чистокровным человеком, и я – ну как Бог свят – сделаю все, чтобы получить над ним опеку. Вивьен – вы должны ее помнить – теперь на Титане. Дома, в компании своих соплеменников. А я нанимаю самых лучших врачей, каких только могу найти, чтобы они попытались меня стабилизировать. Смертельно надоело трансформироваться то туда, то сюда, ночью и днем, мне и без того хлопот хватает.

– По вашему, мистер Манстер, тону, – сказал доктор Джонс, – я могу понять, что вы стали важным, деловым человеком. За то время, что мы не общались, ваш социальный статус заметно вырос.

– Поближе к делу, доктор, – Джордж начал проявлять признаки нетерпения. – Зачем вы позвонили?

– Мне, хм-м, показалось, что есть некая возможность помирить вас с Вивьен, свести вас.

– Что? – возмутился Джордж. – С этой женщиной? Да ни за что на свете. Послушайте, доктор, я вынужден закончить нашу беседу; мы тут как раз занимаемся окончательной отработкой основных принципов деловой стратегии. Мы – это моя компания, «Манстер Инкорпорейтед».

– У вас появилась другая женщина, мистер Манстер? – поинтересовался доктор Джонс.

– Другой блобель, – отрезал Джордж, – вы, наверное, именно это хотели сказать.

Он повесил трубку. «Два блобеля лучше, чем ни одного, – мелькнула в голове странная мысль. – А вернемся к делу…» Буквально через секунду после нажатия кнопки в раскрывшейся двери кабинета появилась голова мисс Нолан.

– Мисс Нолан, – сказал Джордж, – пришлите сюда Хэнка Рамарау, мне нужно выяснить…

– Мистер Рамарау только что позвонил сам по другой линии, – сообщила секретарша. – Говорит, что дело совершенно неотложное.

Джордж переключил телефон на вторую линию.

– Привет, Хэнк. Что там у тебя такое срочное?

– Тут неожиданно выяснилось, что руководить заводом на Ио может только гражданин Титана.

– Как-нибудь устроим, – беззаботно отмахнулся Джордж.

– Но гражданином Титана… – Рамарау неуверенно смолк. – Говоря попросту, Джордж, гражданином Титана может быть только блобель.

– Какого черта, – повысил голос Джордж, – а я, по-твоему, кто такой? Блобель. Ну не все время, а только часть, но ведь этого хватит?

– Нет, – горестно вздохнул Рамарау. – Зная про твое недомогание, я навел справки; результат неутешителен – никакие частичные варианты не проходят, нужно быть блобелем все время, ночью и днем.

– Хм-м-м, – протянул Джордж. – Это уже хуже. Но ничего, как-нибудь разберемся. Послушай, Хэнк, у меня сегодня назначена встреча с Эдди Фулбрайтом, моим медицинским координатором, так давай вернемся к этой теме позже.

Положив трубку, Джордж нахмурился и некоторое время задумчиво потирал подбородок. «Ладно, – решил он, – как ни крутись – никуда не денешься, факты это факты, против них не попрешь».

Пододвинув к себе телефон, он набрал номер своего врача Эдди Фулбрайта.

Двадцатидолларовая платиновая монета упала в прорезь, цепь замкнулась, и доктор Джонс перешел в режим активного функционирования. Подняв глаза, он обнаружил перед своим лицом высокие, вызывающе заостренные женские груди, а далее – и их совершенно ослепительную обладательницу, в коей он узнал – быстро просмотрев блоки памяти – миссис Манстер, в девичестве Вивьен Аррасмит.