Текст книги "Особое мнение (Сборник) (ЛП)"

Автор книги: Филип Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

– Здравствуй.

Они пожали друг другу руки.

– Входная дверь сообщила, что ты еще в здании. Что, работы много?

Бим ответил очень сдержанно – в конце концов, женщину ему не представили, а Тайрол так и не сказал, зачем пришел.

– Да вот, техники нахалтурили. Теперь разоримся, не иначе.

Тайрол захихикал:

– Ну ты шутник…

Глубоко посаженные глазки дельца забегали. Он прямо-таки нависал над Бимом – широкоплечий, уже в годах, с суровым, изборожденным морщинами лицом.

– Не возьмешь пару заказов? А то я это, думал работенку тебе подкинуть. Если, конечно, ты не возражаешь.

– Когда это я возражал? – вежливо отозвался Бим, пятясь и закрывая собой стеклянную дверь в лабораторию. Дверь, кстати, автоматически задвинулась. Хайми работал на Тайрола… естественно, теперь он жаждал любой доступной информации по поводу убийства и следствия. Кто убил? Когда? Как? Почему? Но все это совершенно не объясняло, почему он оказался в лаборатории Бима в глухой час ночи.

– Жуткое дело, – без обиняков начал Тайрол.

Женщину он, похоже, совершенно не собирался представлять. Она отошла к диванчику и закурила. Симпатичная какая. Стройная, волосы каштановые, голубой костюм по моде, голова повязана белым платком.

– Да, – кивнул Бим. – Жуткое.

– Ты там был, насколько я знаю.

Ах вот оно что.

– Ну, – промямлил Бим. – Скажем, я туда заходил.

– Но ты не видел, как это произошло?

– Нет, – покачал головой Бим. – Этого никто не видел, если уж на то пошло. Сейчас люди из Департамента внутренних дел выделяют приметы убийцы. Думаю, к завтрашнему утру у них на руках будет перфокарта с именем.

Тайрол испустил вздох облегчения:

– Ну и замечательно. Нельзя допустить, чтобы такое зверское убийство осталось безнаказанным. Я б убийц вообще в газовые камеры отправлял.

– Газовые камеры, – сухо отозвался Бим, – это примета прежних варварских времен.

Тайрол заглянул ему через плечо:

– И ты, как я понимаю, сейчас работаешь над…

Ну точно, пришел выспрашивать и выглядывать.

– Ладно, Лерой, кончай ходить вокруг да около. Хайми Розенберга – да упокоит Господь его душу – сегодня пристрелили, и вот надо же какое совпадение – я приезжаю сюда и вижу Лероя Бима по уши в работе, уж дым из ушей идет. Давай начистоту. Ты ведь каким-то матерьяльцем с места преступления разжился, правда?

– Ты меня с Эккерсом случайно не перепутал?

Тайрол захихикал:

– Дай взлянуть-то…

– Сначала деньги, потом экскурсии в лабораторию. Дашь бухгалтерии отмашку – милости просим.

И тут Тайрол жалобным, сдавленным голосом проблеял:

– Отдайте мне это!

Бим искренне изумился:

– Что именно?

По туше дельца пробежала неестественно сильная дрожь, он отпихнул Бима, рванул вперед, налетел на дверь, та распахнулась, а Тайрол, топоча ножищами, помчался по темному коридору – инстинкт безошибочно вел его к лаборатории.

– Эй! – в ярости заорал Бим.

Он рванул за стариком, подскочил к двери и приготовился выбить ее – если Тайрол успел запереться. Бим дрожал с головы до ног: такой выходки он не ожидал, и она его не на шутку взбесила.

– Какого черта? – задыхаясь, крикнул он. – Ты мне не платишь!

И привалился спиной к двери. Та почему-то подалась, и он чуть не упал навзничь и смешно затоптался, пытаясь обрести равновесие. А потом увидел, что творится в лаборатории. У стола столбом стоял парализованный ужасом техник. А по полу катилось что-то маленькое и металлическое. Оно походило на жестянку-переросток – и во весь опор неслось к Тайролу. Блестящая металлическая штучка резво вспрыгнула дельцу на руки, тот развернулся и побрел обратно в коридор.

– Что это было? – тихо спросил оживший техник.

Бим не ответил – он уже бежал вслед за Тайролом.

– Он забрал машинку! – орал Лерой.

Естетственно, на его крики никто и не думал обращать внимания.

А оставшийся в лаборатории техник ошалело пробормотал:

– Б-боже ты мой… От меня телевизор сбежал! Чего только на свете не бывает…

II

В компьютерном отделении Департамента машины активно обрабатывали информацию.

Процесс сужения группы подозреваемых до одного-единственного имени занимал много времени и не вызывал ничего, кроме скулораздирающей зевоты. Большая часть служащих Департамента внутренних дел уже разошлась по домам и мирно почивала в своих постелях. Часы показывали без чего-то три ночи, кабинеты и коридоры пустовали. Время от времени по ним неслышно скользили роботы-чистильщики. Жизнь кипела лишь в машинном отделении баз данных. Эдвард Эккерс сидел и терпеливо ждал результатов. Точнее, он ждал, когда поступят описания примет, а потом ждал результатов компьютерной обработки данных.

Справа пара полицейских развлекалась, играя в беспроигрышную лотерею. Люди стоически ждали, когда их отправят арестовывать преступника. Из квартиры Хайми Розенберга то и дело звонили. А внизу на улице Харви Гарт все так же сидел в своей будочке с крутящимся огненным знаком «Изгоним изгонятелей!» и нашептывал людям в уши свои лозунги. Точнее, людей-то как раз и не было, но Гарт не двигался с места. Он не ведал усталости и никогда не сдавался.

– Псих, – брезгливо пробормотал Эккерс.

Даже здесь, на шестом этаже, до среднего уха доносился въедливый, тоненький, сверлящий голосок.

– А давайте его арестуем? – предложил один из игроков.

Кстати, игра была довольно сложной и требовала максимального сосредоточения – как все версии лотереи с Центавра III.

– И отберем у него лицензию уличного торговца…

Чтобы хоть чем-то занять себя, Эккерс принялся придумывать обвинительное заключение для Гарта – оно основывалось на тщательном анализе психических отклонений бедняги. Эккерсу всегда нравилось играть в психиатра – это давало ощущение власти над человеком.

Гарт, Харви

Выраженный синдром навязчивых состояний. Ролевая модель – анархист, противопоставляющий себя судебной системе и социуму. Рациональная программа отсутствует, расстройство проявляется в частом повторении ключевых слов и фраз. Идея-фикс: «Запретим систему, подразумевающую изгнание». Образ жизни определяется психотической идеей необходимости нести эту программу в массы. Фанатик, возможно, маниакального типа, поскольку…

Тут Эккерсу пришлось прерваться – на самом деле он не знал, по каким признакам выделяется маниакальный тип поведения. Тем не менее анализ вышел хоть куда, когда-нибудь он запустит его по официальным каналам – надо же переходить от мыслей к действиям. И тогда раздражающий надоедливый голос смолкнет. Навсегда.

– Переполох, сумятица… – нудел Гарт. – Изгонятели не находят себе места, система сбоит, ах какое несчастье… вот он, кризис системы, которого мы так долго ждали…

– Кризис? С чего это? – оказалось, Эккерс задал этот вопрос вслух.

А Гарт ответил из своей будки:

– Машины гудят! Все возбуждены! Еще до рассвета чья-то голова упадет в корзину, хе-хе…

Голос вдруг потускнел и резко убавил в громкости.

– Интриги, убийства, трупы… полицейские бегают туда-сюда, роковая красавица еще не вышла на сцену…

К медицинскому заключению Эккерс немедленно прибавил следующий абзац:

…Таланты Гарта поставлены на службу патологической мессианской идее. Он изобрел революционное по своим возможностям устройство связи, однако упрямо использует его лишь в целях пропаганды. А ведь коммуникатор Гарта, непосредственно связывающий голос и среднее ухо адресата, мог бы сослужить великую службу Всему Человечеству.

Отлично получилось. Эккерс встал и подошел к сотруднику, обслуживающему вычислительную машину.

– Как у нас дела? – спросил он.

– Дела вот такие, – отозвался парень – глаза у него уже были стеклянные от усталости, на подбородке пробивалась щетина. – Мы их сравниваем попарно одну за другой.

Эккерс отошел и снова сел. А как хорошо жилось, когда балом правил всесильный Отпечаток Пальца! Но вот уже сколько месяцев не удавалось получить ни одного нормального отпечатка – и немудрено. Сейчас люди насобачились стирать их тысячью разных способов. Стирать, а то и изменять на чужие. Получилось, ни одна примета не могла сразу же указать на конкретного человека. Полиция нуждалась в комплексном подходе, поэтому машины обрабатывали большие массивы данных.

– группа крови (I) 6 139 481 601

– размер обуви (11 с половиной) 1 268 303 431

– курящий 791 992 386

3а) курящий (трубку) 52 774 853

– пол (мужской) 26 449 094

– возраст (30–40 лет) 9 221 397

– вес (200 фунтов) 488 290

– ткань одежды 17 459

– тип волос 866

– собственник использованного оружия 40

Данные отрисовывали вполне очевидный портрет преступника. Эккерс практически видел его, наяву, напротив стола. Достаточно молодой, плотного телосложения, курит трубку и носит невероятно дорогой твидовый костюм. Портрет основывался на девяти приметах. Десятая никак не отыскивалась – остальные данные никак не желали соответствовать нужному уровню конкретики.

Однако Эккерсу доложили, что квартиру осмотрели, дюйм за дюймом. Поисковые роботы продолжили работу в здании и на улице.

– Еще одна примета, и дело в шляпе, – пробормотал Эккерс, возвращая отчет сотруднику.

Интересно, найдут ли они ее, эту десятую зацепку? И как долго будут искать, если все-таки найдут?

Чтобы убить время, он позвонил жене. Однако ответила не Эллен, в трубке послышался механический голос автоответчика:

– Доброй ночи, сэр. Миссис Эккерс уже легла спать. Вы можете оставить тридцать первое сообщение, все они будут представлены ее вниманию завтра утром. Большое спасибо.

Эккерс в бессильной злобе выругался и повесил трубку. Впрочем, машина ни в чем не виновата. Интересно, где Эллен? Правда ли спит? Или, как это с ней часто бывало в последнее время, потихоньку выбралась из квартиры? С другой стороны, на часах три утра. Все нормальные люди давно спят. Только вот они с Гартом сидят каждый на своем месте. И руководствуются непреложным чувством долга.

Кстати, а что Гарт имел в виду, когда сказал – «роковая красавица»?

– Мистер Эккерс, – послышался голос сотрудника из вычислительного зала. – Тут нам десятую примету передали.

Эккерс подхватился и оглядел базу данных. Точнее, он ничего не увидел и видеть не мог: вычислительная машина занимала все подземные этажи здания, а здесь стояли только машины для загрузки и выдачи данных. Однако сам вид сложных механизмов внушал уверенность. Прямо в данную секунду в банк данных подгружается десятая строчка. А еще через секунду он узнает, сколько граждан соответствуют этим десяти критериям. Во всяком случае, он будет знать, есть ли уже достаточно узкая выборка.

– А вот и результат, – сказал сотрудник и подвинул к нему распечатку.

– Тип использованного транспорта (цвет) 7

– Слава тебе господи, – тихо проговорил Эккерс. – Это же совсем ничего. Семь человек – да мы их мигом проверим…

– Хотите получить все семь перфокарт?

– Хочу, – кивнул Эккерс.

Через секунду из щели на поднос вылетели семь беленьких чистеньких карт. Малодой человек отдал их Эккерсу. Тот быстро перебрал карты. Следующий шаг в расследовании: выявление мотива преступления и близость к жертве. Все это требовалось выяснить непосредственно у подозреваемых.

Из семи имен шесть не говорили ему ничего. Двое жили на Венере, один в системе Центавра, другой где-то на Сириусе, один лежал в больнице, а шестой проживал и вовсе в Советском Союзе. А вот седьмой… седьмой жил поблизости. В пригороде Нью-Йорка.

– Лантано, Дэвид

Ну что ж, прямое попадание. Картинка в голове Эккерса окончательно сложилась, абстрактный образ обрел реальные черты. Он ждал, что выпадет это имя. Он даже молился – господи, пусть выпадет карта Лантано.

– Ну вот и тот, кто нам нужен, – дрожащим голосом сообщил он игравшим в лотерею полицейским. – Давайте собирайте людей. Этот так просто не сдастся. – И тут же добавил: – Мда, я тоже поеду, мало ли что.

Бим выбежал в вестибюль – и увидел, как старик выходит на улицу и сливается с ночной тенью. Женщина выбежала первой, впрыгнула в машину, быстро завелась и подъехала ко входу. В свете фар четко очертился силуэт Тайрола, он нырнул в авто – и их след простыл.

Тяжело дыша, Бим стоял на тротуаре и безуспешно пытался привести в порядок смятенные чувства. Прикидывавшийся телевизором аппарат выскользнул из его рук. Что у него теперь есть? Ничего. Он побежал вниз по улице – без смысла и цели. В холодной тишине ночи гулко отдавался стук ботинок. Никого. Ни беглецов не видно, ни прохожих. Пусто вокруг.

– Да разрази меня гром, – пробормотал он.

Теперь его переполнял благоговейный ужас, сродни тому, что верующие испытывают перед Вседержителем. Этот… аппарат – на самом деле, конечно, робот невероятного уровня сложности – совершенно точно принадлежал Полу Тайролу. Машинка опознала его и радостно бросилась навстречу. Чтобы Тайрол ее… защитил?

Однако факт оставался фактом. Эта штука убила Хайми. И она принадлежала Тайролу. Выходит, Тайрол таким изощренным и еще никем не опробованным способом убил собственного сотрудника. Причем не просто какого-то шестерку, а переговорщика, который сидел в офисе на Пятой авеню. По самым грубым прикидкам, робот такой сложности мог стоить где-то сто тысяч долларов.

Огромная сумма… А ведь, казалось бы, что проще убийства?.. Нанял бы залетного киллера, тот бы Хайми отоварил по башке фомкой…

Бим развернулся и поплелся в лабораторию. А потом вдруг передумал и пошел в сторону делового квартала. Показалось свободное такси, он поднял руку и сел в него.

– Куда едем, шеф? – донесся из динамика голос диспетчера.

Городские такси управлялись из единого центра.

Он назвал бар. А потом откинулся на сиденье и глубоко задумался. Нет, тут что-то не так. Убийство – дело плевое. Зачем для этого морочиться и покупать дорогую и сложную машину?

Нет, эта штука явно предназначалась для чего-то другого. А убийство Хайми Розенберга было ее случайным заданием.

Огромный каменный особняк четко вырисовывался на фоне ночного неба. Эккерс внимательно оглядел дом. Ни одного светящегося окна, все двери заперты. Перед зданием – лужайка, площадью примерно в акр. Дэвид Лантано совершенно точно был последним землянином, который бы решился заиметь лужайку площадью в акр. Дешевле было бы купить планету в какой-нибудь близлежащей звездной системе.

– Пошли, – скомандовал Эккерс.

Показная роскошь его раздражала, поэтому он специально протопал через клумбу с розами. Потом поднялся по ступенькам – широким, под стать особняку. За ним подтянулись спецназовцы.

– Исусе… – ахнул Лантано, когда его подняли с кровати.

Выглядел он совсем не как убийца – молодой, добродушный симпатяга в роскошном шелковом халате. Такие обычно заведуют летними лагерями скаутов. И выражение лица – мягкого, чуть обвислого, – было такое добродушное-добродушное, словно мистер Лантано готовился отпустить очень смешную шутку.

– В чем дело, офицер?

А вот Эккерсу очень не нравилось, когда его так называли.

– Вы арестованы, – четко выговорил он.

– Я? – пискнул Лантано. – Эй, офицер, вы, часом, не запамятовали, что у меня адвокаты есть?

И зверски зевнул.

– Кофе хотите?

И Лантано принялся бестолково шариться по гостиной в поисках джезвы.

Да уж, кофе. Эккерс уже несколько лет не позволял себе транжирить деньги – кофе, скажете тоже. На Терре все застроили заводами и жилищными комплексами, так что места для посадок не осталось. А кофе не принялся ни на одной из других планет. Так Лантано, скорее всего, выращивал зерна на какой-нибудь подпольной плантации в Латинской Америке, а сборщики пребывали в святой уверенности, что их перевезли куда-то в далекую-далекую колонию на далекой планете.

– Нет, спасибо, – сказал Эккерс. – Собирайтесь.

Лантано, похоже, все еще не проснулся. Он плюхнулся в кресло и одарил Эккерса тревожным взглядом:

– Я смотрю, тут все серьезно, ребята.

Черты лица неожиданно обмякли – неужели он собрался уснуть?

– Кто? – тихо-тихо пробормотал он.

– Хайми Розенберг.

– Шутите… – И Лантано безо всякого энтузиазма потряс головой – ему явно не хотелось просыпаться. – Хотел я его переманить, да. Хайми умеет с людьми разговаривать. Мгм… умел, я хотел сказать.

И вдруг Эккерсу стало не по себе в этом огромном роскошном особняке. Кофе закипал, и аромат его дразнил обоняние. А на столе – о господи! Спаси и сохрани! – абрикосы! На столе стояло блюдо с абрикосами!

– Персики, – поправил его Лантано, проследив жадный взгляд. – Угощайтесь.

– Вы… где вы их взяли?

Лантано пожал плечами:

– Оранжерею построили. Они гидропонные, естетственно. Я забыл, где это все выращивают… Я, увы, не технарь.

– А вы знаете, какой штраф положен за обладание естественно выращенными фруктами?

– Слушайте, – сказал Лантано и энергично сцепил свои дряблые руки, – расскажите мне все в подробностях, и я вам немедленно представлю доказательства, что я к этому делу не имею ровно никакого отношения. Давайте, офицер, не тяните.

– Эккерс, – поправил его Эккерс.

– Хорошо, пусть будет Эккерс. Я вас, конечно, узнал, но не был до конца уверен. Назову по фамилии, а это не вы – зачем такой конфуз? Итак. Когда убили Хайми?

Эккерс с большой неохотой ввел его в курс дела.

Некоторое время Лантано молчал. Потом очень медленно и очень мрачно проговориил:

– А вы бы внимательнее изучили эти семь карт. Один из этих ребят… он не в системе Сириуса сейчас. Он здесь, в Нью-Йорке.

Эккерс глубоко задумался. Какие у них шансы изгнать человека, подобного Дэвиду Лантано? Его компания – «Интерплэй-экспорт» – пустила щупальца едва ли не по всей галактике. Они повсюду рассылали поисковые экспедиции – аж воздух гудел. Но ни один из этих экипажей еще не добрался до планет, куда выкидывали ссыльных преступников. Приговоренных временно ионизировали, вводили в состояние заряженных энергочастиц – и вышвыривали прочь со скоростью света. Техника экспериментальная, от ее использования отказались в других случаях. Одним словом, преступникам выдавали билет в один конец.

– Сами подумайте, – хмурясь, проговорил Лантано. – Если бы я и впрямь захотел убить Хайми – пошел бы я на дело сам? Эккерс, это по меньшей мере нелогично. Конечно, вы прекрасно понимаете, что я бы послал на дело кого-то другого.

И он уставил на него толстый палец.

– Вы что ж думаете, я ради какого-то Розенберга жизнью рискну? Хотя я знаю, что вы тут беспристрастны, чья карта выпадет – к тому и приходите. И у вас достаточно примет для идентификации.

– На вас – десять из десяти, – четко выговорил Эккерс.

– Вы что ж, изгнать меня собрались?

– Если вы будете признаны виновным – изгоним. Ваше влияние в обществе в данном случае никого не интересует. – Эккерса все это очень рассердило, поэтому он добавил: – Конечно, вас оправдают. Времени, чтобы доказать свою невиновность, будет предостаточно. Вы имеете право оспорить каждую из десяти примет.

И он было принялся в подробностях описывать судебную процедуру, применяемую в двадцать первом веке, но вдруг осекся. Ему казалось, или Дэвид Лантано и его кресло прямо на глазах уходили в пол? Иллюзия это, что ли? Сморгнув, Эккерс протер глаза и всмотрелся внимательнее. В ту же секунду встревоженно заорал полицейский – да, сомнений не было, Дэвид Лантано собрался с ними попрощаться!

– А ну вернись! – рявкнул Эккерс.

Вскочил и ухватился за кресло. Один из полицейских метнулся к рубильнику и быстренько отключил электропитание во всем доме. Кресло натужно заскрипело и замерло. Над полом виднелась лишь голова Лантано. Он почти полностью погрузился в потайной ход.

– Что за жалкое, убогое… – начал было Эккерс.

– Да знаю я, знаю, – прервал его излияния Лантано.

Он даже не пытался вылезти – просто покорно сидел и ждал. Похоже, Дэвид опять погрузился в созерцание неких невидимых другим реалий.

– Надеюсь, вы во всем разберетесь. Меня подставили. Это ясно как божий день. Тайрол подыскал двойника, и этот человек зашел в квартиру и убил Хайми.

Эккерс с полицейскими вытащили его из ушедшего под пол кресла. Он не сопротивлялся и казался полностью погруженным в размышления.

Лерой Бим вышел из такси прямо напротив бара. Справа, буквально через улицу, высилось здание Департамента внутренних дел. А на тротуаре матово поблескивала будка Харви Гарта, неутомимого пропагандиста.

В баре Лерой уселся за столик у стены. Оттуда он хорошо различал тихое, прерывистое бульканье Гартовых мыслей. Пропагандист бормотал про себя, ни к кому особо не обращаясь – Бима он еще не засек. Слова текли, мысли расплывались.

– Изгоним изгонятелей, – говорил Гарт. – Всех, всех изгоним. Они жулики, воры, банда, банда…

Из будки истекали почти видимые глазу миазмы желчи, Гарт захлебывался злобой.

– Ну и как дела? – спросил Бим. – Есть новости?

Гарт резко оборвал свой безумный монолог и сосредоточился на Биме.

– А ты где? В баре?

– Я хочу разузнать о смерти Хайми.

– Ну да, – отозвался Гарт. – Он умер, твой Хайми, теперь они роются в базе, выдают карты с именами, да.

– Когда я выходил из квартиры Хайми, – сказал Бим, – у них было шесть примет.

Он нажал кнопку электронного меню и бросил жетон в щелку.

– Это когда было, – заметил Гарт. – Теперь у них больше улик.

– Сколько?

– Десять.

Десять. Этого обычно хватало для идентификации. И все десять улик подбросил робот. Тщательно выложил аккуратную дорожку из намеков – от бетонной стены дома до мертвого тела Хайми Розенберга.

– Надо же, какая удача Эккерсу привалила, – задумчиво проговорил он.

– Ты мне платишь, – сказал Гарт, – поэтому я тебе раскажу все как есть. Они уже поехали на задержание. Эккерс тоже поехал.

Значит, робот успешно справился с заданием. По крайней мере, с одной его частью. Потому что аппарат должен был покинуть квартиру. Тайрол ничего не знал о «Громе» в жилище Хайми, тот не стал афишировать установку прибора.

Если бы «Гром» не вызвал наряд полиции, робот преспокойно выкатился бы из квартиры и вернулся к Тайролу. А потом Тайрол, без сомнения, взорвал бы его – чтобы замести следы. Нельзя оставлять на виду машину, способную выложить целую цепочку синтезированных улик: кровь определенной группы, нитки ткани, крупинки трубочного табака, волосы… ну и все остальные фальшивки.

– А за кем поехали? – спросил Бим.

– За Дэвидом Лантано.

Бима передернуло:

– Ну конечно. Как я раньше не догадался… вот ради кого все это затеяли! Они подставили Лантано!

Гарт равнодушно промолчал – в конце концов он был всего лишь нанятым независимыми экспертами шпионом. Ему платили, а он вытягивал информацию из служащих Департамента. Политикой Гарт не интересовался: шоу «Изгоним изгонятелей!» он устраивал ради отвода глаз.

– Я знаю, что это подстава, – проговорил Бим. – И Лантано знает. Но никто из нас не в состоянии это доказать. Если только у Лантано нет железного алиби, конечно.

– Изгоним изгонятелей, – снова забормотал Гарт, поддерживая маскировку.

Мимо будки шла стайка ночных гуляк, и он не хотел рисковать: направленный разговор с одним человеком нельзя подслушать, но иногда сигнал фонил в непосредственной близости от будки.

Лерой Бим неспешно отпил из бокала и задумался. Что делать? В принципе можно попробовать следующее…

Во-первых, можно известить о случившемся работавших на Лантано людей – их пока никто не тронул. Но это выльется в полномасштабную гражданскую войну… А кроме того, ему, в сущности, плевать было, подставили Лантано или нет. И вообще на Лантано плевать. Рано или поздно одна работорговая мегакорпорация поглотила бы другую. Картель – естественный финал эволюции большого бизнеса. Лантано уйдет со сцены, Тайрол безболезненно поглотит его организацию, и все пойдет по-прежнему.

С другой стороны, в недалеком будущем может появиться робот – возможно, уже наполовину собранный в подпольной лаборатории в подвале тайроловского особняка, – который выложит безукоризненную цепочку улик, обличающих Лероя Бима. А что? Один раз получилось, получится и другой, и неизвестно, когда и на ком остановится удачливый изобретатель.

– А ведь чертова штука была у меня в руках! – с бессильной злобой пробормотал он. – Пять часов над ней бились, все вскрыть хотели. Выглядело как телевизор, а на самом деле эта штука убила Хайми.

– А ты уверен, что ее забрали?

– Более того, я уверен, что ее уничтожили. Если, конечно, она не попала в аварию по дороге к Тайролу домой.

– Кто это – она? – поитересовался Гарт.

– Женщина, – задумчиво проговорил Бим. – Она все видела. И знала, что это за робот. Она была с Тайролом.

К несчастью, незнакомка так и осталась незнакомкой – ни единой зацепки.

– А как она выглядела? – спросил Гарт.

– Высокая, волосы каштановые. Очень нервный рот.

– Хм, подумать только. А я думал, она в открытую на него не работает… Видно, им до смерти занадобился аппаратик… – И Гарт добавил: – А ты не узнал ее? Хотя откуда тебе ее знать, она ж в тени держалась…

– Так кто это?

– Ну как кто. Эллен Эккерс, кто.

Бим ахнул и расхохотался:

– Подумать только, миссис Эккерс немножко возит Пола Тайрола по городу!

– Ну да. Она… мгм… да, немножко возит Пола Тайрола по городу. Можно и так это назвать, ага.

– И как долго?

– Да я думал, ты в курсе. Они с Эккерсом на ножах – еще с прошлого года. Но он не дает ей развода. Не дает уйти. Боится, что на репутации плохо скажется. Им же нужно поддерживать видимость респектабельности… Сверкать незапятнанной белизной одежд, и все такое.

– Так он знает, что его жена спит с Тайролом?

– Нет, конечно. То есть он знает, что у нее есть привязанности на стороне. Но ему не мешает – пока она не выставляет свои амурные дела напоказ. Его больше собственные дела и репутация беспокоят.

– А вот если Эккерс все узнает, – пробормотал Бим. – Если поймет, что его супруга работает – мгм, во всех смыслах – на Тайрола… О, ему станет не до улик, и не до субординации, и не до указиков начальства… Ох как ему захочется заарканить Тайрола! Эккерс пошлет к черту улики – ими он озаботится впоследствии.

И Бим отпихнул пустой стакан.

– А где Эккерс?

– Я же тебе сказал. Поехал Лантано арестовывать.

– А он сюда вернется? Домой не поедет?

– Естественно, он вернется сюда.

Тут Гарт на мгновение примолк.

– Так, на подземную стоянку Департамента пара мини-вэнов заворачивает. Видно, вернулась бригада.

Бим напряженно прислушивался.

– Ну? Эккерс с ними?

– Да. С ними. Изгоо-оним изгонятелей! – громогласно заверещал Гарт. – Изничтожим систему, изгоняющую граждан! Покончим с жуликами и пиратами!

Бим легко поднялся на ноги и быстро вышел из бара.

Последнее по счету окно Эккерсовой квартиры тускло светилось: возможно, в кухне свет горел. Входная дверь оказалась заперта. Бим топтался на покрытом ковролином полу коридора и умело работал с замком. Такие замки отзывались на специфические нейроновые реакции: их программировали открывать хозяевам и узкому кругу их друзей. На Лероя замок не реагировал.

Бим опустился на колени, включил карманный осциллятор, тот принялся испускать синусоидальные волны. Лерой постепенно увеличивал частоту. На 150 000 гц/с замок виновато щелкнул – то, что нужно. Выключив осциллятор, Бим стал перебирать заготовки, имитирующие нейронную деятельность. Нашел самую подходящую, сунул цилиндр с ней в суппорт осциллятора, и цилиндр тут же выдал синтезированный сигнал, очень похожий на реальный.

Дверь распахнулась. Бим вошел в квартиру.

Погруженная в полутьму гостиная выглядела очень симпатично – обстановка подобрана со вкусом, ничего не скажешь. Хорошая домашняя хозяйка вышла из Эллен Эккерс. Бим прислушался. Она дома или нет? А если дома, то в какой комнате? Она спит? Или нет?

Он осторожно заглянул в спальню. В спальне, как и ожидалось, стояла кровать. Пустая.

А если ее нет дома, значит, она у Тайрола. Но Бим не собирался ехать туда – слишком рискованно.

Он осмотрел столовую. Тоже пусто. И в кухне никого. Далее шла звукоизолированная комнатка для приема гостей – у одной стены переливался веселенькими цветами бар, с другой стоял длиннющий диван. На нем валялись плащ, сумочка, перчатки. Очень знакомые – Эллен Эккерс именно в них приходила в лабораторию. Видимо, сняла по возвращении и здесь бросила.

Что еще не осмотрено? Ну да, ванная. Он пошевелил ручку – заперто изнутри. Оттуда не доносилаось ни звука, но за дверью точно кто-то стоял. Он чувствовал, что женщина – там, внутри.

– Эллен, – сказал он, прислонившись к двери. – Миссис Эллен Эккерс, вы там?

Тишина. Он чувствовал, как напряженно, испуганно она молчит, боясь выдать себя малейшим шорохом.

Он встал на колени и стал перебирать магнитные отмычки. И тут в дверь выстрелили. Пуля продырявила дерево на уровне глаз и разнесла штукатурку в стене напротив.

Дверь тут же распахнулась, на пороге стояла Эллен Эккерс с перекошенным от ужаса лицом. В худенькой костлявой ручке она сжимала мужнин служебный пистолет. Их разделяло не более фута. Бим, оставаясь на коленях, схватил ее за запястье, она снова выстрелила – поверх его головы, а потом оба вступили в молчаливую схватку. И он, и она загнанно дышали, но не сдавались.

– Ну же, – выдавил наконец Бим.

Дуло пистолета буквально упелось ему в макушку. Если она дернет оружие на себя – ему конец. Но нет, Лерой так просто не сдается! И он сжимал ее запястье до тех пор, пока женщина не выдержала и не выронила пистолет. Оружие шумно брякнулось об пол, и Лерой, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Так вы на коленях стояли, – в ее горьком шепоте прозвучали обвиняющие нотки.

– Ну да, стоял на коленях. Пытался вскрыть замок. Очень удачно получилось, что вы целились в голову.

И он поднял пистолет и даже сумел запихнуть его в карман плаща – руки дрожали.

Эллен Эккерс не двинулась с места – просто смотрела на него расширенными от страха глазами, очень темными на болезненно бледном лице. Выглядела она отвратительно: кожа мертвенно-белая, словно искусственная, пересохшая, засыпанная тальком. Казалось, женщина вот-вот сорвется в истерический припадок, ее трясло, а она не давала дрожи стать криком, и в конце концов сдавленно, хрипло выдохнула. Попыталсь заговорить – но из горла вырвалось лишь сипение.

– Ну-ну, милочка, – пробормотал Бим, разом почувствовав себя по-дурацки. – Пойдемте-ка на кухне присядем.

Она вытаращилась на него, словно он сказал что-то невозможное. Или дико неприличное. Или невозможно замечательное. Не понять было по выражению лица.

– Ну же.

Он попытался потянуть ее за руку, но она отшатнулась. Простенький зеленый костюм очень ей шел: худовата, напряжена – но все равно красавица. В ушах посверкивали очень дорогие серьги из привозных драгоценных камней, которые, казалось, жили собственной жизнью. Ну а кроме них – ни единой намекающей на роскошь детали в костюме.

– Вы… вы тот человек… из лаборатории, – наконец сумела выговорить она – ломким, грудным голосом.

– Меня зовут Лерой, Лерой Бим. Независимый эксперт.

Он неуклюже подхватил ее под руку и повел на кухню. Усадил за стол. Она положила руки перед собой и принялась рассматривать его. Румянец на щеки так и не вернулся, казалось, женщина еще больше побледнела и спала с лица. Ему стало как-то не по себе.