Текст книги "Иван Петрович Павлов (1849 —1936 гг.)"

Автор книги: Эзрас Асратян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Вопрос о высших ступенях и формах отражения, связанных с появлением и развитием нервной системы, особенно высших ее отделов,– сложный и крайне важный в естественнонаучном и философском отношении. И если высказывания И. П. Павлова об универсальности свойства уравновешивания для всей материи только созвучны с понятиями марксистско-ленинской теории познания о всеобщности свойства отражения для всей материи, то основные естественнонаучные положения учения Павлова о высшей нервной деятельности весьма близки, можно сказать родственны, положениям диалектического материализма о высших формах отражения.

Рассмотрение этого важнейшего вопроса мы начнем с некоторых общих его аспектов и в первую очередь с общих принципов динамической теории рефлекторной деятельности нервной системы, разработанных в основном Сеченовым и Павловым, и отношения этой теории к основным положениям марксистско-ленинской теории отражения о высших формах отражения материей.

Согласно воззрениям Павлова, присущее живому существу фундаментальное свойство приспособления находит свое выражение в виде двух взаимосвязанных и взаимодействующих форм его деятельности: врожденных и индивидуально приобретенных. «Самая общая характеристика живого вещества состоит в том,– писал он,– что живое существо отвечает своей определенной специфической деятельностью не только на те внешние раздражения, связь с которыми существует готовой со дня рождения, но и на многие другие раздражения, связь с которыми развивается в течение индивидуального существования, иначе говоря, что живое существо обладает способностью приспособляться» [⁶⁴ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 369.]. Из этого, как и из некоторых других его высказываний, явствует, что способность к индивидуальному приспособлению и свойство индивидуально приобретенной деятельности Павлов приписывал также существам, стоящим на самых начальных ступенях эволюционной лестницы и не имеющим еще нервной системы. Речь идет по существу о донервной, весьма примитивной форме индивидуального приспособления, присущей живой протоплазме вообще.

Как врожденная, так и приобретенная формы приспособления живых существу поднимаются на новый и неизмеримо более высокий уровень с появлением у них в процессе эволюционного развития нервной системы, которая становится своеобразным «физиологическим скелетом» всех функций развивающегося и усложняющегося организма, главным регулятором и основным носителем их приспособительной деятельности. Таким образом, в полном соответствии с достижениями многих биологических наук и в созвучии с принципами марксистско-ленинской теории отражения он считал, что нервная система, возникшая в результате длительной эволюции органической материи, становится основным носителем функции приспособления организма к условиям существования, к внешней среде, а также и основным регулятором сложных процессов, протекающих в самом организме.

На основании многообразных достоверных фактов Сеченов и особенно Павлов коренным образом изменили «первобытную», по существу своему механистическую рефлекторную теорию Декарта, вложили в понятие рефлекса новое содержание, подняли знание о рефлексе на несравненно более высокий уровень, т. е. создали новую рефлекторную теорию, рассматривающую врожденный рефлекс как довольно вариабильное, изменчивое, активное и к тому же приспособительное отражение воздействий внешнего мира на организм или же изменений, происходящих в самом организме.

Наконец, следуя И. М. Сеченову и другим прогрессивным ученым XIX в., Павлов отстаивал положение о том, что вся нервная система, начиная с низших и кончая самыми высшими ее отделами, осуществляет эту свою важную роль посредством рефлекторной, т. е. отражательной, деятельности – путем рефлекса. Материалистический принцип рефлекторной деятельности, столь близкий принципам марксистско-ленинской теории отражения не только по существу, но даже по терминологическому обозначению (рефлекс – отражение, отображение), был превращен в генеральный принцип деятельности всей нервной системы, тогда как ранее считалось (некоторыми и теперь считается), что этот принцип применим лишь к узким рамкам примитивных форм деятельности нервной системы или же низших отделов центральной нервной системы. Появление идей о «рефлексах головного мозга» открыло новые горизонты в развитии физиологии центральной нервной системы и послужило основой для рождения понятия «условный рефлекс», который создал новую эру в физиологии и естествознании. Раскрыв сущность высших форм психической деятельности как деятельности отражательной в своей основе, учение об условных рефлексах в сильной мере укрепило естественнонаучную основу материалистической теории отражения.

Однако гениальная идея Сеченова, сыгравшая поистине колоссальную роль в нашей науке и жизни, равно как и близкие к ней идеи отдельных западноевропейских его предшественников и современников (Прохаски, Грезингера, Хексли и др.), из-за их созерцательного характера, из-за отсутствия под ними питательной почвы точных и достоверных научных фактов, не получила тогда должного признания и была воспринята лишь ограниченным кругом передовых физиологов того времени. Это обстоятельство не могло не отразиться и на убеждающей силе самой этой идеи как естественнонаучной основы материалистического мировоззрения, в частности марксистско– ленинской теории отражения.

Понятие «условный рефлекс» Павлова в отличие от понятия «рефлексы головного мозга» Сеченова родилось в недрах оригинальных и весомых фактов, добытых ученым в непревзойденных физиологических экспериментах по изучению функций высших отделов центральной нервной системы. В исследовании психической деятельности Павлов шел по пути, который великий Ленин еще на заре своей научно-теоретической и революционной деятельности считал единственно правильным для плодотворной исследовательской работы в этой области. В знаменитом труде «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» Ленин писал: «Пока не умели приняться за изучение фактов, всегда сочиняли a priori общие теории, всегда остававшиеся бесплодными [...] Нелеп тут был уже прием. Нельзя рассуждать о душе, не объяснив в частности психических процессов: прогресс тут должен состоять именно в том, чтобы бросить общие теории и философские построения о том, что такое душа, и суметь поставить на научную почву изучение фактов, характеризующих те или другие психические процессы» [⁶⁵ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 141—142 (курсив мой.– Э. А.).].

И. П. Павлов с присущим ему мастерством претворил в жизнь этот единственно правильный для натуралиста-исследователя принцип исследования. Он блестяще решил задачу, оказавшуюся непосильной всем его предшественникам и современникам, и создал истинную научную физиологию больших, полушарий мозга. «Условный рефлекс», бывший сравнительно простым и малозначащим фактом, приобрел огромное научное значение и стал основой сказочно быстро развивающегося передового, глубоко материалистического учения о высшей нервной деятельности. Опираясь на объективный и строго научный эксперимент, эта теория постоянно подтверждалась новыми, достоверными и весомыми научными фактами и черпала в них жизненные соки Для своего дальнейшего развития.

Без всякого колебания можно сказать, что заслуга истинно научного открытия и доказательства рефлекторного происхождения психической деятельности принадлежит именно Павлову, создателю учения об условных рефлексах. Именно он, опираясь на адекватные весомые факты, реально распространил принцип рефлекса на психическую деятельность, на самые высшие проявления органической природы и тем самым завоевал для своего учения о высшей нервной деятельности право стать наиболее адекватной и незыблемой естественнонаучной основой марксистско-ленинской теории отражения.

Говоря о том, что «жизнь рождает мозг. В мозгу человека отражается природа»[⁶⁶ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 183.], В. И. Ленин представлял это отражение не как простое, однозначное явление, а как весьма сложный и активный процесс, как систему многообразных, разнозначных, взаимосвязанных и взаимодействующих форм единой познавательной деятельности. По уровню развития и по характеру отдельные формы отражения принято делить на две группы: на формы непосредственного и на формы опосредованного отражения действительности – и соответственно на ступень чувственного, или эмпирического, познания и ступень рационального, или логического, познания.

Богатейший фактический материал лаборатории академика И. П. Павлова и построенные на этой основе его глубокие материалистические теоретические положения об условно-рефлекторной деятельности как высшей форме отражательной деятельности нервной системы, о первой и второй сигнальных системах как формах непосредственного и опосредованного отображения реальной действительности представляют собой в современном естествознании наиболее мощное естественнонаучное подкрепление этих фундаментальных положений марксистско-ленинской теории отражения.

Как известно, к первой ступени познания относятся ощущение, восприятие, представления и близкие к ним формы прямого, непосредственного отражения действительности. «Ощущение,– писал Ленин,– есть действительно непосредственная связь сознания с внешним миром, есть превращение энергии внешнего раздражения в факт сознания» [⁶⁷ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 46 (курсив мой.– Э. А.).]. Характеризуя ощущение как «субъективный образ объективного мира», Ленин неоднократно подчеркивал, что хотя этот образ и является субъективным, т. е. существует только в нашем сознании, принадлежит определенному индивиду или субъекту, в известной мере носит на себе отпечаток его личности, тем не менее он всегда является объективным по своему содержанию, по своему источнику, по своему происхождению, верным отражением реальной действительности, представляет собой копию, слепок, снимок реальных вещей. Такими же образами реальных вещей являются восприятие и представления, близкие к ощущению, но более сложные и несколько отличные от него формы непосредственного отражения окружающей действительности. «...Вне нас существуют вещи. Наши восприятия и представления – образы их»,– писал Ленин [⁶⁸ Там же, стр. 109.]. Он подчеркивал, что ощущение и близкие ему формы непосредственного отображения предметов и явлений материального мира суть первичное, чувственное познание реальной действительности и что ощущение – основа всей познавательной деятельности в целом. «Иначе, как через ощущения,– писал В. И. Ленин,– мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем» [⁶⁹ Там же, стр. 320.]. По Ленину, ощущение, восприятие и представление, являясь непосредственным отражением внешнего мира, именно потому обусловливают его первичное, чувственное и верное познание, а в дальнейшем помогают субъекту все более глубоко, всесторонне и опять– таки достоверно познавать этот внешний мир, совершеннее приспособиться к нему и овладеть им, что они отражают этот мир адекватно, верно, точно. «Господство над природой,– писал Ленин,– проявляющее себя в практике человечества, есть результат объективно-верного отражения в голове человека явлений и процессов природы» [⁷⁰ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 198.].

Основная сущность фактов и теоретических положений Павлова, представляющих собой наиболее солидное естественнонаучное обоснование положений марксистско– ленинской теории о первой, чувственной, или созерцательной, ступени познания, в частности положений Ленина об ощущении и близких ему формах отражения, сводится в кратких чертах к следующему.

Павлов считал, что условно-рефлекторная деятельность, как бы она в процессе эволюции животного мира ни развивалась, ни разнообразилась, ни осложнялась и ни совершенствовалась, не претерпевает коренных качественных изменений в пределах этого мира. Он придерживался той точки зрения, что у всех без исключения животных, независимо от занимаемого ими места на эволюционной лестнице, условно-рефлекторная деятельность обусловливается непосредственным и прямым воздействием предметов и явлений внешней среды или изменениями внутри организма. «Для животного,– писал Павлов,– действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно (разрядка моя.– Э. А.) приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых и других рецепторов организма» [⁷¹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 568,]. Этим видом непосредственной, предметно-конкретной сигнальной деятельности исчерпывается вся психическая, или высшая нервная, деятельность животных, их «предметное мышление». Павлов считал, что этот вид условно-рефлекторной деятельности занимает значительное место также и в психической деятельности человека. Проявляясь в форме ощущения, впечатления и представления от окружающей среды – общеприродной и социальной, он составляет первую ступень его познавательной деятельности, его первую сигнальную систему действительности.

Таким образом, результаты проведенного Павловым тридцатипятилетнего изучения деятельности мозга, обобщенные им в концепции о первой сигнальной системе действительности, поистине подкрепляют основные положения марксистско-ленинской теории отражения относительно чувственной ступени познания.

Согласно марксистско-ленинской теории познания, с помощью одних ощущений, восприятий, представлений невозможно познать сущность предметов и явлений окружающей действительности, закономерности их развития, их' взаимосвязи и взаимодействия. Все это постигается более высокими и совершенными формами отражения, составляющими вторую, рациональную, или логическую, ступень познания – ступень мышления в высшей его форме.

Классики марксизма-ленинизма неоднократно подчеркивали генеалогическое родство психической деятельности высших животных и человека, не раз высказывали мысль о том, что даже специфические для человека формы психической деятельности своими биологическими «корнями» связаны с психической деятельностью животных. Они и в этом вопросе выделяли ту историческую преемственность в развитии явлений, без которой возникновение нового качества может показаться чудом или же будет приписано каким-то таинственным, сверхъестественным началам. Формы опосредованного и обобщенного отражения, которые находятся у животных в зародышевом состоянии, в результате длительной исторической эволюции диалектически перерастают в специфически человеческие формы отражения в виде человеческого языка и мышления. Характеризуя этот исторический процесс, В. И. Ленин писал, что «диалектичен не только переход от материи к сознанию, но и от ощущения к мысли etc.» [⁷² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 256.].

Отражательная деятельность мозга, переходя в процессе своего развития с биологических рельсов на рельсы социальные, претерпевает глубокие, коренные, качественные изменения. Общественная жизнь и трудовая деятельность человека обусловили возникновение и развитие языка как средства общения между людьми, ставшего теперь для них насущной потребностью. В процессе труда у людей появилась «потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим» [⁷³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 489.]. В свою очередь речь, возникшая благодаря труду и как функция мозга, стала мощным фактором дальнейшего развития мозга и его сложной абстрагирующей отражательной деятельности, т. е. мышления.

В свете марксистско-ленинской теории отражения мышление есть опосредованное через ощущения отражение действительности, отражение посредством сложного процесса отвлечения и обобщения, т. е., с одной стороны, выделение наиболее типичных черт или свойств многих сходных в каких-нибудь отношениях конкретных предметов и явлений, а с другой – их объединения по этим именно признакам. Особенно наглядно это выступает в ходе развития речи, т. е. языкового проявления мышления. В. И. Ленин неоднократно указывал на абстрагирующее и обобщающее свойство речи, слова, как и на то, что хотя абстракция и обобщение и удаляют человека от конкретной материальной действительности, но именно они позволяют познать предметы и явления глубже, вернее, всестороннее, познать существенные связи и отношения между ними, постигнуть истину в ее конкретности и высшем выражении. Эта особенность специфически человеческого отражения материального мира и закономерностей его движения и лежит в основе неотразимого могущества человеческого ума, в основе того, что «сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его» [⁷⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 194.], что человек стал хозяином природы.

Вплотную подходя в последние годы своей творческой жизни к своей исконной цели – к изучению высшей нервной деятельности человека и на протяжении ряда лет систематически изучая эту деятельность в условиях клиник нервных и душевных заболеваний, И. П. Павлов обогатил свое учение об условно-рефлекторной, или сигнальной, деятельности новым, исключительно ценным и принципиально важным вкладом – развитием концепции о второй сигнальной системе действительности. Эти передовые, материалистические теоретические положения великого физиолога являются бесспорно одним из величайших достижений современного естествознания и наиболее солидным подкреплением естественнонаучной основы марксистско-ленинской теории отражения в вопросах о порождающих факторах, о сущности и специфических особенностях самых высших форм отражения человеческим мозгом, составляющих рациональную ступень познания.

Еще в ранних своих работах по физиологии больших полушарий головного мозга Павлов указывал на то, что слово для человека является по существу таким же условным раздражителем, как предметы и явления окружающего мира. В этой стадии развития своего учения он еще не видел коренной, качественной разницы между высшей нервной деятельностью животных и людей, хотя и подчеркивал грандиозную сложность и неизмеримо более высокий уровень развития ее у последних. Эволюция его взглядов в этом вопросе шла в дальнейшем по линии выявления характерных особенностей слова как специфически человеческого условного раздражителя, обусловливающего этот более высокий уровень, большую сложность высшей нервной деятельности у человека. В самом начале 30-х годов ученый уже стал выступать с изложением основ своих новых теоретических положений и с присущей ему страстностью отстаивал и развивал их до конца своих дней.

Отмечая общность непосредственной отражательной деятельности нервной системы, или первой сигнальной системы действительности, у животных и человека, Павлов одновременно с этим и в полном соответствии со взглядами классиков марксизма-ленинизма подчеркивал и коренную, принципиальную разницу между высшей нервной деятельностью животных и человека. Если у животных, на каком бы уровне эволюционного развития они ни стояли, высшая нервная деятельность целиком сводится к непосредственной отражательной деятельности, или к обычной условно-рефлекторной деятельности, психическая деятельность человека далеко не исчерпывается этим. «В развивающемся животном мире на фазе человека произошла чрезвычайная прибавка к механизмам нервной деятельности» [⁷⁵ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 568.]. С возникновением и последующим непрерывным развитием общественной жизни и трудовой деятельности человека у него «появились, развились и чрезвычайно усовершенствовались сигналы второй степени, сигналы этих первичных сигналов,– в виде слов, произносимых, слышимых и видимых. Эти новые сигналы в конце концов стали обозначать все, что люди непосредственно воспринимали как из внешнего, так и из своего внутреннего мира, и употреблялись ими не только при взаимном общении, но и наедине с самим собой» [⁷⁶ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 576.].

О причинах, обусловливающих возникновение и развитие этой специфически человеческой «межлюдской сигнализации», Павлов говорил в полном созвучии с высказываниями классиков марксизма-ленинизма по этому вопросу. «По-видимому, это было вызвано необходимостью большего общения между индивидуумами человеческой группы» [⁷⁷ «Павловские среды», т. I, стр. 238.]. «Труд и связанное с ним слово,– писал Павлов, как бы повторяя Энгельса,– сделало нас людьми» [⁷⁸ БСЭ, т. 56, стр. 332.]. При этом ученый считал, что этот новый тип сигнализации, составляющий вторую и высшую ступень познавательной деятельности человека, развивался на базе первой сигнальной системы, т. е. непосредственного условно– рефлекторного отражения. Эти сигналы коренным образом отличаются от лежащих в их основе первых, или «конкретных сигналов».

Следует специально подчеркнуть, что существует полное совпадение взглядов Павлова со взглядами классиков марксизма-ленинизма на важнейший вопрос о принципиальной сущности, о коренных качественных отличительных особенностях этого нового, более высокого типа отражательной деятельности человеческого мозга. По Павлову, качественно специфической особенностью слов как вторых сигналов является то, что «они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое, высшее мышление, создающее сперва общечеловеческий эмпиризм, а, наконец, и науку – орудие высшей ориентировки человека в окружающем мире и в себе самом» [⁷⁹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 490.]. Поясняя мысль о важнейшем прогрессивном значении отвлечения и обобщения в высшей отражательной деятельности человека, Павлов говорил: «Благодаря отвлечению, этому особому свойству слова, которое дошло до большей генерализации, наше отношение к действительности мы заключили в общие формы времени, пространства, причинности. Мы ими прямо пользуемся, как готовыми для ориентировки в окружающем мире, не разбирая часто фактов, на которых основана эта общая форма, общее понятие. Именно благодаря этому свойству слов, обобщающих факты действительности, мы быстро учитываем требования действительности и прямо пользуемся этими общими формами в жизни»[⁸⁰ «Павловские среды», т. III, стр. 320.]. И далее: «Человек прежде всего воспринимает действительность через первую сигнальную систему, затем он становится хозяином действительности,– через вторую сигнальную систему (слово, речь, научное мышление)» [⁸¹ Там же, т. I, стр. 239.].

Созвучие приведенных нами раньше высказываний классиков марксизма-ленинизма об основных принципах специфических форм отражательной деятельности человека и только что приведенного высказывания Павлова об основных специфических особенностях высшей нервной деятельности человека настолько очевидно, что едва ли следует специально комментировать их.

В целях завершения этой гармонической картины мы хотели бы отметить указание Павлова на то, что наличие у обезьян четырех рук оказало стимулирующее влияние на развитие их мозга. У обезьян благодаря активности рук, говорил Павлов, образуется «масса ассоциаций, которых не имеется у остальных животных. Соответственно этому, так как эти двигательные ассоциации должны иметь свой материальный субстрат в нервной системе, в мозгу, то и большие полушария у обезьяны развились больше, чем у других, причем развились именно в связи с разнообразием двигательных функций»[⁸² Там же, т. II, стр. 432.]. Совершенно очевидно созвучие этой мысли Павлова с высказываниями Энгельса о роли рук и их активности в развитии мозга, в очеловечении обезьян.

Важным звеном марксистско-ленинской теории отражения является вопрос о роли практики в познавательной деятельности, в частности о роли практики как единственно достоверном критерии истины. Учение Павлова о высшей нервной деятельности и в этом вопросе – важное естественнонаучное подспорье марксистско-ленинской теории отражения.

Считая ощущение, как и восприятие и представление, верным отражением действительности, копией, образом предметов и явлений окружающей нас среды, исходным пунктом всего познавательного процесса, марксистско-ленинская теория отражения не исключает, однако, что в определенных условиях ощущение может давать нам также и искаженные образы этих предметов и явлений, неправильное отражение действительности. Подчеркивая важную роль абстракции в мышлении, необходимость абстрагирования для последующего обобщения, образования общих понятий, В. И. Ленин одновременно с этим указывал и на возможность отрыва абстракции от ее материально-чувственной основы, отхода, «отлета» мышления от действительности, возможность появления заблуждения, фантазии и даже идеализма.

Теория познания диалектического материализма считает, что практика в виде общественно-исторической деятельности людей является не только основой и целью познания, но и единственно достоверным критерием истины, самым точным средством проверки достоверности образов предметов и явлений окружающей среды, создаваемых в нас ощущением и близкими ему формами отражения действительности, как и самым точным средством проверки адекватности, верности сделанных нами на этой основе абстракций и обобщений. «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике —таков диалектический путь познания истины, познания «объективной реальности» [⁸³ В. И. Ленин. Поля. собр. соч.. т. 29, стр. 152—153.].

Нам кажется, что к естественнонаучной основе марксистско-ленинского положения о практике как критерии истины, как критерии верности отражения действительности относится в первую очередь твердо установленный в лабораториях Павлова факт утраты сигнального значения раздражителем, который не подкрепляется сигнализируемым им воздействием на организм. В сфере первой сигнальной системы действительности условные раздражители перестают вызывать первичные рефлексы при систематическом неподкреплении их соответствующим безусловным раздражителем; в сфере второй сигнальной системы действительности условный раздражитель также теряет свое сигнальное значение при систематическом «неподкреплении» его раздражителями первой сигнальной системы, при отрыве одного от другого, т. е. при нарушении их естественной взаимосвязи и взаимодействия.

Постоянно отмечая более высокий ранг и преимущества второй сигнальной системы перед первой, придерживаясь точки зрения, что у нормального взрослого человека «вторая сигнальная система постоянно держит под сурдинкой первую сигнальную систему» [⁸⁴ «Павловские среды», т. III, стр. 319.], доминирует над нею, Павлов одновременно подчеркивал их тесную связь и взаимодействие, указывал на то, что вторая сигнальная система, оторванная от первой, перестает быть средством правильной ориентации в действительности. «Нужно помнить,– говорил он,– что вторая сигнальная система имеет значение через первую сигнальную систему и в связи с последней, а если она отрывается от первой сигнальной системы, то вы оказываетесь пустословом, болтуном и не найдете себе места в жизни [...] Следовательно, нормальный человек, хотя он пользуется вторыми сигналами, которые дали ему возможность изобрести науку, усовершенствоваться и т. д., будет пользоваться второй сигнальной системой эффективно только до тех пор, пока она постоянно и правильно соотносится с первой сигнальной системой, т. е. с ближайшим проводником действительности»[⁸⁵ Там же, стр. 318.]. «Нормальное мышление, сопровождающееся чувством реальности,– говорил Павлов,– возможно лишь при неразрывном участии этих двух систем» [⁸⁶ Там же, т. I, стр. 232.].

Ярким выражением взглядов Павлова на роль практики в сложном познавательном процессе является также его преклонение перед точным и достоверным научным фактом, перед могучим «господином фактом», играющим решающую роль в научном исследовании, в познании тайн природы. Он считал, что в науке только точному и проверенному факту принадлежит право верховного судьи вынести окончательное заключение о судьбе тех или иных теоретических положений, определить истинную их ценность, подтвердить или отклонить их. Именно в этом смысле и следует понимать изречение безликого теоретика естествознания: «Факты – это воздух ученого. Без них вы никогда не сможете взлететь. Без них ваши «теории» – пустые потуги» [⁸⁷ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. I, стр. 27.]. В этом отношении весьма характерны также следующие его замечательные слова: «Только тот может сказать; что он изучил жизнь, Кто сумеет вернуть нарушенный ход ее к норме» [⁸⁸ Там же, т. II, стр. 354.].

Тесное отношение к обсуждаемому здесь вопросу имеют также некоторые высказывания Павлова более общего Характера. В своей великолепной научно-полемической статье «Ответ физиолога психологам», направленной против некоторых американских идеалистически мыслящих психологов, Павлов, сурово и беспощадно критикуя принципы и приемы их работы, отметил и то обстоятельство, что психолог такого направления «... еще не совсем отрешился от пристрастия к философскому приему дедукции, от чисто логической работы, не проверяющей каждый шаг мысли согласием с действительностью. Физиолог; действует совершенно обратно» [⁸⁹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 428 (курсив мой,– Э. А.).].

* * *

Павлов – слава и гордость нашей пауки, вершина естественнонаучной мысли. Он был не только виртуозным экспериментатором, непревзойденным мастером физиологического опыта, искусно и изящно раскрывающим сложнейшие тайны органической природы; он был также крупнейшим теоретиком физиологии, биологии и медицины. В отличие от большинства классиков естествознания XIX и XX вв., он был не стихийным, а сознательным материалистом, принципиальным, непримиримым, страстным борцом за материализм в важнейших вопросах естествознания. Павлов в сильнейшей степени способствовал его победе в этой области как виртуоз эксперимента и глубокий мыслитель. Его богатейший фактический материал по физиологии головного мозга насыщен «объективной диалектикой»; при обобщении этого материала он вплотную подходил к сознательному диалектическому пониманию сущности сложнейшей работы мозга. Неизмеримо велико значение его учения для диалектического материализма, для марксистско-ленинской теории отражения. Всей силой точных, достоверных естественнонаучных фактов Павлов доказал существование материальной основы психической деятельности, доказал ее отражательное происхождение и природу, ее зависимость от условий существования организма, иными словами, решающее значение внешней среды и роль активного взаимодействия организма с этой средой для возникновения и формирования высших форм психической деятельности, доказал «опытное происхождение» последней.. Можно смело утверждать, что фактические данные и учение Павлова о высшей нервной деятельности являются в современном естествознании наиболее солидным естественнонаучным подкреплением правильности основного положения марксистского философского материализма о том, что мышление есть продукт высокоорганизованной материи – продукт мозга. Неотразимой силой таких же достоверных данных Павлов доказал также диалектический характер процессов, протекающих в головном мозге, дав. еще одно подтверждение того, «что в природе, в конце концов, все совершается диалектически, а не метафизически» [⁹⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, 1961, стр. 22.].