Текст книги "Иван Петрович Павлов (1849 —1936 гг.)"

Автор книги: Эзрас Асратян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

В этом отношении Павлов на голову выше подавляющего большинства крупных естествоиспытателей прошлого и нынешнего столетий. Диалектика не только объективно вытекает из богатейшего фактического содержания его учения; он сам при теоретических обобщениях своего эмпирического материала, при характеристике законов работы головного мозга давал, как правило, диалектические формулировки.

Но прежде чем перейти к обоснованию правильности сказанного относительно его учения по существу, скажем несколько слов о его научном методе, который диалектичен и в узкофизиологическом, и в общетеоретическом смысле.

Павлов является творцом метода так называемого хронического эксперимента в физиологии. Этот правильный и плодотворный метод он с виртуозным мастерством и большим успехом применил сначала в своих классических работах по физиологии пищеварительной системы, а вслед за тем с таким же мастерством и с еще большим успехом – в исследованиях по физиологии головного мозга. В отличие от всех старых и множества новых приемов физиологического исследования больших полушарий метод условных рефлексов, созданный Павловым, дает возможность объективно и всесторонне исследовать функции и закономерности этого высшего анализирующего, синтезирующего и приспособляющего органа в его естественной, органической связи со всеми остальными органами и системами целостного организма, исследовать протекающие в мозге процессы в их неразрывной связи и взаимодействии, в естественной динамике, возникновении и развитии. Как созвучно все это с определением элементов диалектики, данным В. И. Лениным. В перечне этих элементов фигурируют, в частности, следующие: «1) объективность рассмотрения (не примеры, не отступления, а вещь сама в себе). 2) Вся совокупность многоразличных отношений этой вещи к другим [...] 7) соединение анализа и синтеза,—разборка отдельных * частей и совокупность, суммирование этих частей вместе» [³¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 202.] . Метод Павлова позволяет исследовать процессы головного мозга так, как того требует диалектический материализм, «в их самодвижении», в их спонтаннейшем развитии, в их живой жизни» (В. И. Ленин), дает возможность исследовать вещи, явления, процессы «в их движении, в их изменении, в их взаимном влиянии друг на друга» (Ф. Энгельс), способствует проведению многогранного синтетического исследования функций мозга и филигранного анализа его деятельности. Бесспорно, что метод Павлова – подлинно диалектический по установкам и подходу к изучаемому вопросу, объекту.

Своей трактовкой условности классификаций предметов и явлений природы, а также относительности законов неорганического и органического мира Павлов также вплотную подошел к диалектическому пониманию сущности этих вопросов. Он писал: «Все наши классификации, все наши законы всегда более или менее условны и имеют значение только для данного времени, в условиях данной методики, в пределах наличного материала»[³² И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 169.]. Если мы вспомним об отсутствии даже тени агностицизма и релятивизма у Павлова, будет понятно, что для него признание условности классификаций и законов и относительности наших знаний вовсе не означает отрицания объективной истины или отрицания возможности приближения к ней.

Теперь перейдем к главному – к вопросу о диалектической сущности сделанных Павловым крупных открытий в области физиологии головного мозга и о павловских диалектических обобщениях и формулировках ряда важнейших положений его учения о высшей нервной деятельности.

Здесь уместно напомнить, что Энгельс характеризовал диалектику как науку о наиболее общих законах взаимодействия, рассматривающую природу как связное, единое целое, где предметы, явления органически взаимосвязаны, находятся в непрерывном взаимодействии и обусловливают друг друга. Он указывал, что диалектика «... берет вещи и их умственные отражения главным образом в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и исчезновении» [³³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 22.].

Согласно учению Павлова о высшей нервной деятельности, сложнейшие и многообразные явления и процессы, протекающие в головном мозге (образование и протекание положительных и отрицательных условных рефлексов одного рода, а также разнородных, высшая анализаторская и синтетическая деятельность, явления взаимной индукции, суммации, иррадиации, концентрации процессов возбуждения и торможения в деятельности головного мозга и т. д.), органически между собой связаны, находятся в постоянном взаимодействии и взаимной обусловленности. Неразрывно связаны и постоянно взаимодействуют части головного мозга, головной мозг с другими частями нервной системы, с органами чувств, с двигательной, с инкреторной и почти со всеми другими системами. Эти взаимосвязь и взаимообусловленность проявляются в виде усиления одних групп условных рефлексов и исчезновения других, в виде преобладания условных рефлексов одного рода над условными рефлексами другого, в виде изменения характера основных нервных процессов вплоть до их извращения и т. д. В конце концов вся деятельность мозга обусловлена окружающей средой. Экспериментатор по своему плану может выработать у подопытных объектов любой тип условно-рефлекторной деятельности, комбинируя по-разному раздражители своеобразной «внешней среды», созданной для них внутри изолированной камеры. Не случайно основной вид деятельности коры больших полушарий мозга Павлов назвал условным рефлексом.

Приведем некоторые из многочисленных высказываний самого Павлова по этому вопросу: «Большие полушария представляют собою в период деятельности систему, все части которой находятся во взаимодействии друг с другом» [³⁴ И. П. Павлов. Физиология и патология высшей нервной деятельности. М – Л., 1930, стр. 23.]. «Кора больших полушарий представляет собой сложнейшую функциональную мозаику из отдельных элементов, каждый из которых имеет определенное физиологическое действие – положительное или тормозное. С другой стороны, также несомненно, что все эти элементы объединены в каждый данный момент в систему, где каждый из элементов находится во взаимодействии со всеми остальными» [³⁵ Там же, стр. 35-36.]. «Всякое новое местное воздействие на эту систему дает себя знать более или менее во всей системе» [³⁶ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. IV, стр. 195.]. Говоря о закономерностях работы коры больших полушарий головного мозга, Павлов отмечает: «Эти явления были описаны нами отдельно, как бы вне зависимости друг от друга. В действительности; же, как это ясно по смыслу дела, они должны встречаться вместе, комбинироваться, взаимодействовать» [³⁷ Там же, стр. 173.].

У Павлова часто встречается фраза: «...по общему закону взаимодействий нервных центров». Выбор прилагательного «условный» для обозначения нового вида рефлекса он мотивирует так: «Этим прилагательным я желал выдвинуть характерную объективную черту этих рефлексов, именно чрезвычайную зависимость от массы условий, начиная с условности их происхождения» [³⁸ Там же, т. III, стр. 206.]. Он говорит, что сложность условного рефлекса «заключается не в сложности механизма его образования, а в чрезвычайной зависимости его от явлений как собственной внутренней среды организма, так и окружающего внешнего мира» [³⁹ Там же, стр. 205.].

Приведенных примеров достаточно, чтобы составить представление о глубоко научной, диалектической сущности воззрений Павлова. Диалектикой насыщено также его понимание взаимоотношений части и целого. Достаточно указать хотя бы на павловскую теорию динамической локализации функций в коре больших полушарий головного мозга или на его воззрения по поводу функциональной мозаики коры.

Энгельс считает диалектику наукой «о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления». В. И. Ленин, определяя и перечисляя элементы диалектики, вслед за объективностью рассмотрения вещи, учета всей совокупности многоразличных отношений этой вещи к другим называет «развитие этой вещи (respective явления), ее собственное движение, ее собственная жизнь» [40 В. И. Лепин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 202.].

Эта особенность диалектики нашла свое выражение прежде всего в общетеоретических взглядах Павлова на природу как на единую и непрерывно развивающуюся материальную систему, проделавшую в своем грандиозном развитии путь «от первоначального состояния в виде туманности в бесконечном пространстве до человеческого существа на нашей планете» [⁴¹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 453.]. Но особенно ярко эта черта диалектики выявляется в фактах и в теоретических положениях Павлова, относящихся к предмету его непосредственного исследования – к физиологии высшей нервной деятельности.

Богатейший фактический материал Павлова по физиологии головного мозга – яркая иллюстрация того, что в центральной нервной системе вообще, а в коре больших полушарий головного мозга в особенности явления и процессы протекают не только в тесной, неразрывной взаимосвязи и во взаимодействии, но и находятся в непрерывном движении, развитии, возникновении и исчезновении. Одной из характерных особенностей деятельности коры больших полушарий головного мозга, можно даже сказать, самой характерной особенностью его сложнейшей деятельности, является именно исключительная вариабильность, подвижность, динамичность, изменчивость, временный характер протекающих в нем процессов и явлений.

. Не случайно основной тип деятельности коры больших полушарий головного мозга Павлов иногда называет «временным рефлексом». Часто он противопоставляет кору больших полушарий головного мозга другим частям центральной нервной системы именно по этому признаку их рефлекторной деятельности. Соответственно условиям среды и условиям внутри самого организма в коре больших полушарий головного мозга возникают, развиваются и исчезают разнообразные положительные и отрицательные условные рефлексы, производятся сложные анализ и синтез, происходит суммация, взаимная индукция, иррадиация и концентрация основных нервных процессов и разыгрываются другие виды церебральной деятельности. Благодаря этой особенности корковой деятельности осуществляется наиболее совершенное, тонкое, точное и быстрое приспособление организма к постоянно изменяющимся условиям внешнего мира и к изменениям внутри самого организма.

Эта «природная» диалектика нашла яркое отражение в теоретических положениях и формулировках Павлова. Вот некоторые из большого числа его характеристик, относящихся к этому вопросу.

Обращаясь к «внутреннему механизму» работы больших полушарий, к основным его нервным процессам, Павлов писал: «Первое, что здесь прежде всего привлекает внимание,– это движение этих процессов» [⁴² И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. IV, стр. 131.]. О коре большого мозга он говорит: «Деятельность ее характеризуют две основные черты: чрезвычайная обусловленность и естественно с нею связанная текучесть явлений, составляющих эту деятельность» [⁴³ Там же, стр. 312.]. Четко и ясно высказывался он и об особенностях условно-рефлекторной деятельности: «Изучаемые нервные явления характеризуются именно их изменчивостью: каждый момент, при каждом условии они получают новое направление» [⁴⁴ Там же, т. III, стр. 114.]. Или: «Окружающий животное внешний мир, вызывая, с одной стороны, беспрерывно условные рефлексы, с другой стороны, также постоянно подавляет их»[⁴⁵ Там же, стр. 106.]. По Павлову, вообще «жизнь есть постоянная смена разрушения и восстановления» [⁴⁶ Там же, т. I, стр. 416.]. Наконец, Павлов писал, что головной мозг есть «специальный орган для беспрерывного дальнейшего развития животного организма» [⁴⁷ Там же, т. III, стр. 216.].

Полученный Павловым бесценный экспериментальный материал и некоторые его теоретические формулировки находятся в полной гармонии и с тем из основных положений материалистической диалектики, которое рассматривает процесс развития не как простой рост и цепь количественных сдвигов, а как переход количественных изменений в качественные, говоря словами Ленина, переход скачком, противоречивостью, перерывом постепенности. Из этих концепций «только вторая дает ключ к «самодвижению» всего сущего; только она дает ключ к «скачкам», к «перерыву постепенности», к «превращению в противоположность», к уничтожению старого и возникновению нового» [⁴⁸ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 317.].

Как уже отмечалось, Павлов в развитии ряда явлений в центральной нервной системе, особенно в большом мозге, видел преимущественно количественные изменения. Правда, нередко он указывал также на возможность качественных сдвигов, на возникновение принципиально новых явлений, новых форм деятельности. Богатейший, эмпирический материал Павлова по физиологии условных рефлексов свидетельствует о том, что качественные изменения, переходы, скачки – важнейшая особенность деятельности коры большого мозга.

Образование условного рефлекса, этого основного «универсального кирпича» высшей нервной деятельности,– само по себе показатель качественного скачка в процессе развития, в цепи количественных изменений при явлениях проторения путей или доминанты. Говоря о трех инстанциях высшей нервной деятельности, возникших в процессе эволюционного развития (сложнейшие специализированные безусловные рефлексы важного биологического значения, условные рефлексы и вторая сигнальная система действительности), ученый подчеркивал наличие коренной, принципиальной разницы между ними. Например, об инстанции условных рефлексов он писал: «Тут возникает при помощи условной связи, ассоциации, новый принцип деятельности: сигнализация немногих безусловных внешних агентов бесчисленной массой других агентов, постоянно, вместе с тем, анализирующих и синтезирующих, дающих возможность очень большой ориентировки в той же среде и тем уже гораздо большего приспособления»[⁴⁹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 475—476.]. Переходы положительных условных рефлексов в отрицательные и, наоборот, развитие так называемого запредельного торможения при постепенном количественном росте положительного условного рефлекса, вызванного планомерным количественным усилением условного раздражителя (извращение закона силовых соотношений) , получение совершенно противоположных результатов при действии одних и тех же возбудителей на предварительно измененном фоне коры большого мозга – вот некоторые новые примеры из корковой деятельности, являющиеся иллюстрацией качественных скачков в процессе определенных количественных сдвигов в ее работе.

Для диалектической сущности учения Павлова весьма показателен и следующий факт. Обобщив громадный материал, ученый сделал важный вывод о «естественной общности основных отношений» между закономерностями высших и низших отделов центральной нервной системы. В то же время он постоянно отмечал специфический характер и качественные особенности основных видов деятельности коры больших полушарий мозга. И действительно, если всмотреться в глубь вещей, нетрудно увидеть, что почти все основные закономерности работы головного мозга отличаются от своих аналогов в низших этажах центральной нервной системы не только степенью сложности, _не только количественно, но прежде всего качественно. Это относится к разнице между низшим анализом и синтезом, с одной стороны, и высшим анализом и синтезом – с другой; это относится также к разнице между особенностями всевозможных безусловных и условных рефлексов; это относится также к разнице между особенностями основных нервных процессов – возбуждения и торможения – в низших и высших отделах центральной нервной системы и т. п.

Для воззрений Павлова очень характерно допущение «специфически человеческого» типа нервной деятельности – второй, или речевой, сигнальной системы, которая, по его же выражению, является «чрезвычайной прибавкой» к первой сигнальной системе в развивающемся животном мире на фазе человека.

В этой связи следует отметить еще одну особенность Павлова-мыслителя.

Считая, что наука должна помогать человеку в решении важнейших практических задач, Павлов всегда уделял много внимания экспериментальной разработке вопросов патологии и терапии, в частности патологии и терапий головного мозга. Но смелый новатор в науке проявлял крайнюю осторожность, когда речь заходила о том, чтобы перенести результаты лабораторного эксперимента с животных на человека, чего бы это ни касалось: закономерностей ли нормальной деятельности головного мозга или закономерностей его патологической деятельности и мер лечения. Он писал: «Если сведения, полученные на высших животных относительно функций сердца, желудка и других органов, так сходных с человеческими, можно применять к человеку только с осторожностью, постоянно проверяя фактичность сходства в деятельности этих органов у человека и животных, то какую же величайшую сдержанность надо проявить при переносе только что впервые получаемых точных естественнонаучных сведений о высшей нервной деятельности животных на высшую деятельность человека! Ведь именно эта деятельность так поражающе резко выделяет человека из ряда животных, так неизмеримо высоко ставит человека над всем животным миром» [⁵⁰ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 326.].

Как известно, многие видные натуралисты спотыкались и спотыкаются именно здесь: они становятся на позиции либо идеалистического отрыва науки от жизни, отрицая возможности использования эксперимента над животными для решения вопросов физиологии, патологии и терапии человека, либо вульгарного практицизма в науке и механистического уравнения особенностей физиологических, патологических и церебральных процессов, происходящих в организме животных и человека.

Наконец, накопленные Павловым данные о двух основных антагонистических нервных процессах – возбуждении и торможении, а также глубокое теоретическое их освещение, в частности положения о единстве этих процессов, их непрерывной борьбе и взаимном переходе одного в другой, о творческой, движущей силе их антагонизма, об их решающей роли в формировании высшей нервной деятельности,– все это принадлежит к числу наиболее основательных естественнонаучных доказательств правоты марксистского диалектического метода. Эти воззрения Павлова вполне созвучны ленинскому взгляду на роль борьбы противоположностей в развитии, движении материи. Для иллюстрации приведем несколько высказываний Павлова: «Нервная деятельность вообще состоит из явлений раздражения и торможения. Это есть как бы две половины одной нервной деятельности» [⁵¹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 129.]; «Раздражение и задерживание – это лишь разные стороны, разные проявления одного и того же процесса» [⁵² Там же, стр. 137.]; «Торможение постоянно следует за возбуждением [...] оно в некотором роде является как бы изнанкой раздражения» [⁵³ Там же, стр. 187.]; «Можно было бы условно говорить о положительной и отрицательной возбудимости» [⁵⁴ Там же, стр. 314.]; «Основные процессы, на которых основывается этот синтез и анализ,– это, с одной стороны, раздражительный процесс, а с другой – тормозной, какая-то противоположность раздражительного процесса» [⁵⁵ Там же, стр. 328.]. Дифференцировка (отрицательный условный рефлекс), по выражению Павлова,– результат «борьбы между раздражением и торможением». Эта борьба имеет всеобщий характер и разные результаты (растормаживание, срывы, взаимная индукция, суммация, тонкий анализ и синтез, сон и бодрствование и т. д.). Более того, по утверждению Павлова, «баланс между этими процессами и колебания его в пределах нормы и за норму определяют все наше поведение – здоровое и больное» [⁵⁶ Там же, стр. 12.].

Таким образом, можно сказать, что основные фактические данные и теоретические положения Павлова о процессах возбуждения и торможения, об их динамике и роли в высшей нервной деятельности по своему содержанию и сущности весьма созвучны с кардинальным положением материалистической диалектики о том, что предметам и явлениям природы свойственны внутренние противоречия, о единстве противоположностей, о борьбе противоположностей как главного источника развития. «Раздвоение единого и познание противоречивых частей его-..,– писал В. И. Ленин,– есть суть (одна из «сущностей», одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики [...] Условие познания всех процессов мира в их «самодвижении», в их спонтанейном развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противоположностей. Развитие есть «борьба» противоположностей [...] развитие Как единство противоположностей (раздвоение единого на взаимоисключающие противоположности и взаимоотношение между ними) » [⁵⁷ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 316—317.].

В учении Павлова о высшей нервной деятельности можно найти прекрасное естественнонаучное обоснование также для марксистского понимания таких категорий диалектики, как категория случайности и необходимости (факт образования условных рефлексов при случайном сочетании раздражений и вследствие этого – переход случайности в необходимость), категория анализа и синтеза (неразрывность анализа и синтеза и их взаимное проникновение в условно-рефлекторной деятельности), категория формы и содержания (обусловленность функции материальной структурой), категория причинности (строгая детерминированность всех явлений деятельности мозга) и т. п. Ограничимся одной цитатой, характеризующей его понимание большинства этих категорий. «Теория рефлекторной деятельности,– писал Павлов,– опирается на три основных принципа точного научного исследования: во-первых, принцип детерминизма, т. е. толчка, повода, причины для всякого данного действия, эффекта; во-вторых, принцип анализа и синтеза, т. е. первичного разложения целого на части, единицы и затем снова постепенного сложения целого из единиц, элементов; и, наконец, в-третьих, принцип структурности, т. е. расположения действий силы в пространстве, приурочение динамики к структуре» [⁵⁸ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 436.].

* * *

Каково значение учения Павлова о высшей нервной деятельности для марксистско-ленинской философии?

Мы уже частично ответили на этот вопрос. Но мы вновь остановимся на нем специально.

В связи с этим вопросом следует вспомнить о том, какое громадное значение придавали гениальные основоположники марксизма-ленинизма естествознанию для развития материалистического мировоззрения. В. И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» писал:

«... естествознание, отражая внешний мир в «опыте» человека, одно только способно давать нам объективную истину» [⁵⁹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 127.]. Обзор истории развития материализма в связи с развитием естествознания Энгельс в работе «Людвиг Фейербах» заканчивает следующими словами: «... материализм, подобно идеализму, прошел ряд ступеней развития. С каждым составляющим эпоху открытием даже в естественно-исторической области материализм неизбежно должен изменять свою форму» [⁶⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, 1961, стр. 268.].

Хотя Павлову и принадлежат классические исследования по многим вопросам в ряде важнейших разделов физиологии, но венцом более чем шестидесятилетней деятельности гениального ученого являются его работы по физиологии головного мозга, учение о высшей нервной деятельности. Экспериментальные и теоретические данные, полученные Павловым в результате тридцатипятилетней напряженной работы в этой сложнейшей области науки, знаменуют собой крупнейшее достижение современного естествознания на магистральном пути познания глубоких тайн мозга – самого высшего, совершенного и сложного из созданий природы, и поэтому бесспорно, что они имеют громадное значение не только для физиологии, для многогранной жизненной практики и для материалистической психологии, но и для марксистско-ленинской философии, в первую очередь для марксистско– ленинской теории отражения.

Классики марксизма считали, что развивающееся естествознание должно не только давать все новые и новые доказательства правильности марксистско-ленинской теории отражения, новые естественнонаучные обоснования ее положений, но и служить источником ее дальнейшего развития. Быстрое развитие естествознания блестяще подтвердило правильность данного утверждения. В этом отношении огромное значение имели крупные достижения в области физиологии центральной нервной системы, особенно высших ее отделов, связанные в основном с именами русских ученых, и в первую очередь с именем И. П. Павлова.

Добытый Павловым и его учениками громадный и ценнейший эмпирический материал и построенное на этой основе его учение имеют ближайшее отношение к высшему, как считал Энгельс, в философии вопросу – к вопросу об отношении мышления к бытию, духа к природе. Как явствует из вышеизложенного, ответ на этот вопрос, содержащийся в фактах и учении Павлова, находится в полнейшей гармонии с единственно правильным ответом диалектического материализма: мышление есть продукт материи, достигшей в процессе своего развития высокой степени организации и совершенства,– продукт мозга.

Энгельс и особенно Ленин уделяли большое внимание развитию и естественнонаучному обоснованию этого главного положения марксистского философского материализма, мастерски используя для этой цели все основные достижения естествознания XVIII и XIX вв. в космогонии, палеонтологии, эволюционном учении, сравнительной анатомии, физиологии и т. д. Классики марксизма-ленинизма всегда рассматривали материальный субстрат психики и самое психику в их возникновении и развитии. Из элементарного свойства всякой материи – простого отражения, благодаря развитию материи, ее «самодвижению» по длинной цепи ступеней развития, благодаря возникновению и развитию органической материи, нервной системы и органов чувств возникают и развиваются сначала простейшие явления раздражимости, а затем и все более совершенные виды нервной и психической деятельности вплоть до человеческого сознания – высшего выражения этой деятельности, обусловленного общественно-историческими закономерностями происхождения и развития человека. «В действительности же в природе материи,– говорил Энгельс,– заключено то, что она приходит к развитию мыслящих существ, и поэтому такое развитие совершается необходимым образом всегда, когда имеются налицо соответствующие условия» [⁶¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 524.]. В. И. Ленин по этому вопросу писал: «Материализм в полном согласии с естествознанием берет за первичное данное материю, считая вторичным сознание, мышление, ощущение, ибо в ясно выраженной форме ощущение связано только с высшими формами материи (органическая материя), и «в фундаменте самого здания материи» можно лишь предполагать существование способности, сходной с ощущением» [⁶² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 40.].

Учение Павлова в современном естествознании наиболее адекватно марксистско-ленинской теории отражения еще и потому, что и оно рассматривает вопрос об отношении материи и психики исторически, в аспекте развития.

Исходя из достижений современного ему естествознания, а также опираясь на результаты своей долголетней исследовательской работы, Павлов высказывал глубокие мысли общего характера, из которых явствует, что свойство реагирования, по существу говоря отражения, присуще не только низкому уровню развития органической природы, но и неорганической материи. Хотя эти высказывания не связаны с его экспериментальными и теоретическими исследованиями по физиологии высшей нервной деятельности, тем не менее они представляют исключительный естественнонаучный и философский интерес и, как нам кажется, во многих отношениях созвучны с некоторыми общими положениями материалистической теории отражения.

Как в ранних, так и в самых поздних произведениях Павлова имеются многочисленные высказывания о том, что нечто вроде приспособления к внешнему миру присуще и неживой материи, а именно свойство реагирования, уравновешивания с окружающими условиями. Если рассматривать эти положения под углом зрения интересующего нас вопроса, отвлекаясь при этом от неточных и неудачных оборотов речи и обращая внимание на их смысл, нетрудно убедиться, что они созвучны с основным содержанием ленинской теории отражения. Было бы смешным полагать, будто тот Павлов, который постоянно подчеркивал качественную разницу не только между безусловными и условными рефлексами, но и между разными классами приобретенных рефлексов, в том числе и между первой и второй сигнальными системами действительности, имел намерение в упомянутых выше высказываниях отождествлять с мышлением человека такие явления, как стремление растения к свету или уравновешивание камня и сложного органического соединения с окружающими условиями. Нам кажется, что в этих высказываниях Павлова содержится идея об универсальности свойства динамического уравновешивания, или приспособления, присущего всему материальному миру – неорганическому и органическому,– в том принципиальном, мы бы сказали философском, смысле, в каком В. И. Ленин понимал отражение как всеобщее свойство материи – неорганической и органической. Согласно высказываниям В– И. Ленина, универсальное для всей материи свойство отражения представлено в реальной действительности в виде целого ряда различных и многообразных в количественном и качественном отношениях форм, или ступеней; в точном соответствии с этим, согласно учению Павлова, универсальное для всей материи свойство уравновешивания, или приспособления, представлено в реальной действительности в виде длинной цепи различных, многообразных в количественном и качественном отношениях форм, или ступеней.

Правомерность сопоставления взглядов Ленина и Павлова по обсуждаемому вопросу станет еще более очевидной, если учесть, что Павлов под уравновешиванием подразумевал «реакцию» живой или мертвой материи «на явления внешнего мира», т. е. по существу отражение этого мира. Говоря о естественнонаучном понимании сущности психической деятельности животных, он писал: «Для последовательного натуралиста и в высших животных существует только одно: та или иная внешняя реакция животного на явления внешнего мира. Пусть эта реакция чрезвычайно сложна по сравнению с реакцией низшего животного и бесконечно сложна по сравнению с реакцией любого мертвого предмета, но суть дела остается все той же. Строгое естествознание обязано только установить точную зависимость между данными явлениями природы и ответными деятельностями, реакциями организма на них: иначе сказать, исследовать уравновешивание данного живого объекта с окружающей природой» [⁶³ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 58.].