Текст книги "Чужое счастье"

Автор книги: Эйлин Гудж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Вой в квартире становился все громче.

Кристэл толкнула дверь, затем остановилась и посмотрела через плечо. Марк был удивлен, когда увидел в ее голубых потухших глазах блеск непролитых слез.

– Скажите Анне… – она на секунду запнулась, – скажите ей, что мне действительно очень жаль.

Следующим вечером, сидя в своей комнате в доме Лауры и Гектора, Марк рассказывал Анне о результатах поездки.

– Думаю, что Кристэл что-то знает, – сказал он. Они лежали в кровати, Анна удобно устроилась на сгибе его руки. – Или же она просто боится.

– Чего?

– Что ее снова посадят в тюрьму.

– С чего бы вдруг ей чувствовать себя виноватой, если она не сделала ничего плохого?

– Она наркоманка. Мы считаем, что все плохое, что случается с нами, происходит по нашей вине, потому что в большинстве случаев так оно и есть. – Марк грустно улыбнулся.

Он рассказал Анне о своей короткой беседе с детективом, расследующим ее дело, – бравым морским пехотинцем в отставке по имени Берч, который, судя по его внешнему виду, и сам был не прочь приложиться к бутылке. Берч отказался слушать Марка, сказав, что не заинтересован в поиске новых подозреваемых. Его последними словами были: «Если адвокат хочет перекинуть вину с ее задницы на чью-то еще, я не обязан ему в этом подыгрывать». Но эту часть беседы Марк опустил.

– Итак, нам снова приходится начинать все сначала, – уныло сказал он. Он видел, что на лице Анны отразилась каждая минута прошедших четырех недель: под глазами залегли темные круги, а в углах рта притаились маленькие морщинки, похожие на круглые скобки.

– Я попросил свою знакомую поискать также и того, второго парня, – Марк имел в виду мужчину, известного только по прозвищу Гэри Кэри, чье увлечение Моникой граничило с навязчивой идеей. – Гэри Кэри оказался женатым человеком и отцом пятерых детей. К тому же он священник-баптист. Мне жаль его жену, не говоря о прихожанах.

– Думаешь, он как-то связан с убийством?

– Все возможно. Есть только одна проблема: он живет в Кентукки.

– Насколько мне известно, из Кентукки есть регулярный авиарейс.

– Я не исключаю такой возможности, – сказал Марк, – более того, я уже сделал один звонок. Тем временем, думаю, есть смысл еще раз посетить Кристэл. – Он улыбнулся. – Возможно, тебе повезет больше.

Анна закуталась в одеяло. Она дрожала, несмотря на обогреватель, пылавший в темноте, словно уголек.

– Забавно. Я не распознала в ней фанатку.

– Они ведь бывают разные, – сказал Марк, думая о Гэри Кэри.

– Ты думаешь, она убийца?

Марк покачал головой.

– Можешь считать это странным, но я так не думаю.

– Это могло произойти случайно.

– Я знаю только одно: чем быстрее мы узнаем, что скрывает Кристэл, тем лучше. – Марк выглянул в окно. Задний двор был залит лунным светом, а вытянутая тень пса, медленно ходившего туда-сюда, напоминала некое инопланетное существо.

– Если Кристэл не заговорит, мы можем сказать Ронде, чтобы она вызвала ее в суд.

– Она будет свидетелем обвинения, и ее показания могут обернуться против нас.

– Ты думаешь, она солжет под присягой?

– Если не было свидетелей, то кто может доказать, что она лжет? Кроме того, мы не знаем, как все происходило на самом деле.

Анна вздохнула.

– Думаю, завтра мы об этом узнаем. – Они планировали с утра съездить к Кристэл.

– Кстати, нам нужно поспать. Завтра будет тяжелый день, – сказал Марк.

Анна повернулась на бок, обвив руками его шею.

– Мне не хочется спать.

Он поцеловал ее в губы.

– Скучаешь по мне?

– Ты станешь думать обо мне хуже, если я отвечу «да»?

– Не знал, что скучать по кому-то – это плохо.

– Плохо, если человек, по которому ты скучаешь, не скучает по тебе так же, как ты по нему.

Марк поднял голову и улыбнулся.

– Знаешь, чего я хочу? Чтобы ты могла посмотреть на себя моими глазами.

– Скажи мне, что ты видишь? – Анна очень серьезно взглянула на него.

– Ты красивая, смелая и сексуальная женщина.

– Мне кажется, я чувствую в твоих словах скрытые мотивы, – улыбаясь, она скользнула рукой под одеяло.

Марк схватил ее за запястье, притянул его к своим губам и начал целовать ее открытую ладонь, пахнущую свежесрезанными цветами – лавандой или гиацинтом.

– Кристэл не единственный человек, с которым я вчера встречался.

Улыбка Анны поблекла.

– Я догадываюсь, что ты говоришь о Фейс.

Он кивнул.

– Я никогда ничего не скрывал от тебя и сейчас не собираюсь этого делать.

Анна напряглась и отодвинулась от него.

– Разве в этом есть смысл? – в ее голосе появились стальные нотки.

– Я просто подумал, что ты должна знать.

– То, что ты женат? Я прекрасно осведомлена об этом. Я также знаю, что ты не собираешься разводиться с женой.

– У меня нет выбора.

Женился бы он на Фейс, если бы знал, что ждет их впереди? Честно говоря, Марк не знал, но гадать об этом было бессмысленно. Обстоятельства сложились так, что он любил двух женщин, и одна из них, к счастью или к несчастью, была его женой.

– Всегда есть выбор. Разве не ты мне это говорил? – Анна села на кровати и смотрела на него с той же осторожностью, что и Фейс. Она еще никогда не казалась ему такой красивой, как сейчас, со взъерошенными волосами и округлыми плечами, сиявшими в лунном свете.

– Не с каждым выбором можно жить дальше.

– То есть ты хочешь сказать, что, когда все это закончится и, предположим, я стану свободной, мы вернемся к тому, с чего начали? Или, может, ты хочешь, чтобы мы стали тайными любовниками – без обязательств и вопросов? – Анна покачала головой. – Извини, Марк, но на этот раз тебе не удастся сделать все по-своему, пока я не приму решение.

Марк в удивлении откинулся назад. Ему хотелось аплодировать Анне. Очевидно, что испытания, через которые ей пришлось пройти, укрепили ее дух.

– Довольно справедливо, – сказал он, – только у меня одна просьба. Мы могли бы отложить решение этого вопроса до лучших времен?

Анна отвернулась к окну. Марк уже было подумал, что потерял ее навеки, когда она снова взглянула на него. Затем Анна взяла его за руку и потрогала большим пальцем обручальное кольцо.

– Твоя жена знает о нас?

– Думаю, она догадывается.

– Вряд ли она ждет, что ты дашь обет безбрачия.

– Если дело только в этом, то она ничего не говорила по этому поводу.

Анна спрятала лицо в его ладони, целуя их и прижимаясь к нему всем телом. Марк почувствовал ответное напряжение в паху и засунул руку между ее ног. Она была влажная. Господи!

– Да, черт побери, я скучал по тебе, – прошептал он ей на ухо.

Он перевернул Анну на спину и раздвинул ей ноги. Они оба тяжело дышали. Обычно он не спешил, лаская и целуя ее до тех пор, пока его охватывала страсть, а ее покидала робость, но он видел, что в эту ночь все будет по-другому. Анна затащила его в себя, обхватив ногами, и двигалась ему навстречу с такой же стремительностью, как и он. Спустя несколько секунд Марк почувствовал, как она вздрагивает всем телом, откинув голову назад в беззвучном крике.

Затем Марк тоже кончил, – удовольствие было таким сильным, что он на мгновение почти потерял сознание. Когда лицо Анны снова появилось перед его глазами, он увидел, что ее щеки пылали, а рот изогнулся в едва заметной улыбке.

– Напомни мне, чтобы я почаще уезжал, – сказал Марк. Он хотел пошутить, но ее лицо помрачнело, и Марку захотелось убить себя.

Но Анна быстро пришла в себя, сказав с беспечностью, разрывавшей его сердце:

– Если кто-то куда-то и уедет, так это я.

Марк вел Анну вверх по лестнице, слушая, как гремят металлические ступеньки у них под ногами. Солнце еще не взошло, но уже было жарко, и пыльные растения вокруг бассейна поникли. Из-за закрытых дверей, мимо которых они проходили, доносились звуки пробуждавшейся жизни: приглушенные голоса, жужжание кофемолки, голос телеведущего, рассказывающего о прогнозе погоды на сегодня: «Погода будет ясной и солнечной, температура воздуха тридцать градусов по Цельсию. Пора включать кондиционеры…»

Они подошли к квартире Кристэл, и Марк постучал. Когда ему никто не ответил, он подергал ручку. Дверь открылась. Дома никого не было. Анна и Марк бесшумно ходили из комнаты в комнату, глядя на пустые ящики комодов и шкафы; грязные очки на полочке аптечки были безмолвными свидетелями того, о чем Марк подумал, как только вошел внутрь: Кристэл сбежала. Все, что она оставила, кроме мебели, – это грязные тарелки в раковине и миску с кошачьей едой на полу.

Он мысленно выругался. «Это моя вина. Я позволил ей убежать». С другой стороны, что он мог сделать, чтобы остановить ее?

Марк обернулся к Анне.

– Управляющий может что-нибудь знать.

Она кивнула, но Марк видел, что на ее лице застыло отчаяние. Он сомневался, что Кристэл оставила адрес, по которому следует отсылать письма.

Управляющий оказался также и владельцем дома, – пузатый мужчина средних лет с седыми волосами, торчащими пучками вокруг лысой макушки. Когда они сказали ему о Кристэл и спросили, знает ли он, куда она могла уехать, он тихо выругался.

– Я и сам хотел бы об этом знать. Эта сука должна мне квартплату за два месяца. – Он выудил пачку «Кэмэла» из провисавшего кармана своего махрового халата и закурил, искоса поглядывая на Анну сквозь дым, витающий над его головой. – Мне знакомо ваше лицо. Мы с вами где-то встречались?

Она побледнела, но сохранила спокойствие.

– Вряд ли.

Домовладелец, видимо, не вспомнил о том, где мог видеть ее лицо, но несмотря на это с сомнением посмотрел на Анну, словно недоумевая, что ее может связывать с такой женщиной, как Кристэл. Затем он пожал плечами – в любом случае, его это не касалось.

– Если найдете Кристэл, передайте ей привет от Луи. Скажите ей, что в следующий раз мы встретимся с ней в суде, – произнес он.

– Как вы считаете, кто-нибудь из жильцов может знать, куда она поехала? – спросил Марк, увидев, что Анна замерла при упоминании о суде.

Домовладелец сделал глубокую затяжку, словно обдумывая ответ.

– Вы можете спросить у ее соседей, но я сомневаюсь, что они что-нибудь знают. Она вела замкнутый образ жизни и беспокоилась только о детях.

Оказалось, что Луи был прав. После того как они больше часа стучали во все двери и не получили ни одного ответа, их наихудшие опасения превратились в уверенность: Кристэл и ее дети бесследно исчезли.

– Что теперь? – Анна, устало вздохнув, тяжело опустилась на ступеньки.

Марк сел рядом с ней.

– Хотел бы я это знать, черт побери.

Единственным неоспоримым фактом было то, что они зашли в тупик.

Глава четырнадцатая

В то время как Анна и Марк уезжали из Лас-Каситаса, Финч и ее друзья находились перед Белеву-Гарденс, не далее чем в двадцати милях от Лас-Каситаса. Дом престарелых с улучшенным уходом, где жила Лорейн Уэллс, оказался оштукатуренным зданием с плоской крышей, которое обрамляли олеандры, а самое большое дерево немного мрачновато затеняло дорожку, ведущую к дому. Пожилая женщина в розовой блузке радостно поприветствовала их, когда они вошли.

– Лулу очень взволнована встречей с вами, – сказала она. – У нее редко бывают посетители.

Финч и Энди переглянулись, словно говоря: «Еще бы!» Это место могло навести ужас на кого угодно. Пока Саймон с интересом осматривался, как бы мысленно делая заметки для exposé^[18] о домах престарелых, Люсьен вежливо сказал:

– Мы тоже с нетерпением ожидаем встречи с ней.

Из-за пробок на дорогах они ехали несколько часов. Трижды они останавливались: один раз, чтобы заправиться, еще раз, чтобы сходить в туалет, затем последовал завтрак в ресторане «Бургер-Кинг», что привело к тому, что они оказались в Пасадене лишь около одиннадцати. Теперь, глядя на обшивку, сделанную под дерево, и каучуконосный фикус, собирающий пыль в углу, Финч задумалась о том, не напрасно ли они сюда приехали. Что могло выйти из их затеи?

В это время ее внутренний голос прошептал: «Возможно, все не так безнадежно». Она не раз слышала о совпадениях, которые были слишком невероятными, чтобы быть случайностью.

Как тот случай, описанный в журнале «Пипл», произошедший с женщиной, которая наткнулась на собственную детскую фотографию, когда листала семейный альбом своей подруги, – оказалось, что ее удочерили и что она и ее подруга на самом деле были кузинами. И как объяснить то странное чувство, которое Финч испытывала, выходя из автобуса в Карсон-Спрингс в день своего приезда? Как будто она здесь уже когда-то была.

Они шли по коридору, ощущая запах дезинфицирующего средства. Вдоль коридора расположились люди, прикованные к инвалидным коляскам. С того времени, как Финч договорилась об этой встрече, прошло несколько недель. Все это время она была так занята уроками и сбором денег на благотворительность (не говоря уже об отношениях с Люсьеном), что почти не думала о предстоящей встрече. Сейчас Финч остановилась около двери в комнату Лорейн, и ее желудок слегка заныл от волнения.

Люсьен потянулся к ее руке.

– Все будет в порядке.

– Еще не поздно повернуть назад? – пробормотала Финч.

– Подумай, какая из этого выйдет история, – сказал Саймон.

Энди бросила на него сердитый взгляд.

– Ты не посмеешь!

Они вошли в комнату и увидели старую женщину, сидящую в мягком кресле, склонившись над книгой.

– Мисс Уэллс? – тихо позвала Финч.

Женщина подняла взгляд и расплылась в широкой улыбке.

– Пожалуйста, называйте меня Лулу. – Она отложила книгу в сторону и с некоторым усилием поднялась на ноги. Высокая и костлявая, с кудрявой шевелюрой, такой невероятно рыжей, что это мог быть только парик, Лорейн походила на престарелую сиротку Энни. – Боже мой, я не ожидала, что вас будет так много! – Она с восторгом посмотрела на них.

– Люсьен привез нас, – Финч указала большим пальцем в его направлении.

– А мы увязались следом, – сказала Энди, представляя себя и Саймона.

– Прекрасно! Будем надеяться, что я смогу правильно запомнить ваши имена. – Лорейн смотрела то на одного, то на другого, как на подарки, пытаясь решить, какой открыть первым. – Присаживайтесь, устраивайтесь поудобнее. Моя соседка по комнате не будет возражать. – Лорейн жестом указала на кровати-близнецы, одна из которых была пуста. – Герри скончалась на прошлой неделе.

– Мне очень жаль, – сказала Финч.

– Не стоит, – Лорейн откинулась на спинку кресла. – Она постоянно жаловалась и стонала и чуть не свела меня с ума, старая корова.

Гости, должно быть, выглядели испуганными, потому что, подмигнув, Лорейн сказала:

– Вы знаете, что хорошего в старости? Ты можешь говорить все, что тебе взбредет в голову, черт побери. В любом случае, нужно привыкнуть к тому, что в определенном возрасте люди умирают, – это что-то вроде уборки территории.

– Вы уже давно здесь? – спросил Саймон.

– Достаточно долго для того, чтобы желать поскорее сыграть в ящик. Но я думаю, что моя смерть уже не за горами.

Взгляд Финч упал на висевшие на стене фотографии в рамочках; глянцевые снимки кинозвезд форматом двадцать на двадцать пять сантиметров. Некоторых из них она узнала. На каждой фотографии был автограф на имя Лорейн.

– Вы знаете всех этих людей?

– Конечно. Вон там Дерек Лорд, – Лорейн указала на красивого мужчину с усами, словно нарисованными карандашом, и вьющимися волосами. – В дни своей молодости он был звездой номер один. Но, несмотря на это, Дерек прожил свой век как пьяный матрос и умер без единого цента в кармане.

– Вы были актрисой? – Финч поднялась, чтобы рассмотреть фото молодой Лорейн, стоявшей рядом с темноволосой красоткой, в которой Финч узнала Вивьен Ли.

– Я? Слава Богу, нет. – Лорейн взяла печенье с формы для выпечки, стоявшей на столе рядом с ее локтем, и передала ее Финч. – Я заказываю специальное блюдо. Это… корм для птиц. Но на чем мы остановились? О да, моя невероятная карьера. Нет, я никогда не была актрисой. Конечно, я мечтала, как и каждая романтически настроенная девочка, об этом пути, но проблема заключалась в том, что у меня не было ни капли таланта. Вместо этого я блистала за кулисами, – она указала на цветную фотографию, на которой молодая Лорейн прикалывала подол усеянного блестками красного платья, принадлежавшего не кому иному, как Лане Тернер.

Саймон присвистнул.

– Вау! Держу пари, вам есть о чем рассказать.

Лорейн наклонилась вперед и произнесла доверительным тоном:

– Все эти идеальные фигуры… Я знала каждый изъян – груди, вместо которых почти всегда был силикон, ноги, которые нужно было немного приподнять. Исполнительница главной роли набрала несколько фунтов? Именно я должна была подогнать для нее костюмы. Один актер, я не буду говорить кто, заставил меня пришить потайной карман для фляжки с внутренней стороны его штанов. На следующий день на съемочной площадке он отключился как раз в середине финальной сцены. – Лорейн загоготала. Ее смех был похож на гальку, гремящую в банке.

– А это Сельма Лэмб? – Энди всматривалась в фото, на котором Лорейн стояла под руку с полногрудой блондинкой, звездой «Незнакомца в Раю».

Лорейн снова растянула губы в улыбке, показывая кривые зубы.

– Именно она! О, она была непревзойденной! Мы с ней подружились с первого дня знакомства. Когда она узнала, что я из городка Деф-Смит в штате Техас, так же, как и она, ну… – Лорейн вздохнула.

Финч изучала фотографию, узнавая вершины гор на заднем плане, покрытые снегом, и красное здание школы неподалеку. Вспомнив тот день, когда они ездили туда с Люсьеном, Финч почувствовала, как замирает ее сердце.

Лорейн встала и направилась к стене, чтобы обратить их внимание на сурового вида мужчину, стоящего с краю одной из фотографий.

– Это директор, Хэнк Монтгомери. У них с Сельмой был – как вы это сейчас называете – романчик.

– Моя прабабушка знала его, – сказала Финч. Сэм никогда не уставала рассказывать историю о том, как ее мать навестила Хэнка на съемочной площадке, той самой, что запечатлена на фото.

– Она и еще несколько сотен других девчонок. – Лорейн понимающе подмигнула. – Могла ли какая-нибудь девушка устоять перед его шармом?

Финч пришло в голову, что Лорейн и сама не устояла перед ним. Может, она забеременела? А это могло означать, что вполне вероятно…

По спине Финч пробежали мурашки.

– Вы и он… – с запинкой произнесла она.

Старушка засмеялась, и Финч увидела, что ярко-красная помада Лорейн размазалась в уголках ее рта.

– Боже, нет! Я была слишком умна для этого. Чего о некоторых я сказать не могу.

– Но я подумала… – Финч запнулась от смущения. Сейчас вся эта затея казалась ей глупой. Как она могла подумать, что они родственники?

Лорейн бросила на нее виноватый взгляд. Было очевидно, что Финч и ее друзей завлекли сюда под ложным предлогом. Но Финч подавила свое разочарование. Она хотела разозлиться, но не могла найти озлобленности в своем сердце. Лорейн поступила так из-за одиночества, а это чувство было слишком хорошо знакомо Финч.

– Мне нужно было сказать вам об этом по телефону, – произнесла Лорейн. – Но некоторые вещи лучше всего говорить с глазу на глаз. С именем Хэнка действительно связана история, но ты не имеешь к ней никакого отношения. Видишь ли, была одна девчонка – очаровательная юная леди, легкая, как перышко. Она была без ума от Хэнка, а он смотрел на нее свысока. Я бы поспорила на что угодно о том, что она была девственницей, но это не остановило еще ни одного мужчину. Когда Сельма все поняла, ну, вы бы в тот день не рискнули находиться от нее ближе, чем на расстоянии пушечного выстрела.

– Это интереснее, чем «Бухта Доусона», – пробормотала Энди.

– Ее звали Грейс Элистон, – продолжала Лорейн. – Я помню это имя, потому что Сельма постоянно об этом говорила. Когда Грейс забеременела, Хэнк заплатил ей, чтобы все прошло тихо, и они мирно расстались, но Сельма не позволила, чтобы этим все и закончилось. После того как родился ребенок, она всегда говорила вещи, вроде «Как это – быть отцом?» или «Когда ты собираешься навестить свою маленькую девочку?» Ее поведение просто сводило Хэнка с ума. Думаю, ему было не очень хорошо, не столько из-за насмешек Сельмы, сколько из-за того, что он не видит своего ребенка. Насколько я знаю, это единственный ребенок, который у него когда-либо был.

Элистон? Эта фамилия была знакома Финч.

– Я знаю Марту Элистон, – сказала она. – Это наша школьная медсестра.

– Ну, сейчас подумаем, ей должно быть… – Лорейн посчитала в уме. – Сорок пять – сорок шесть лет.

Финч не знала, сколько лет мисс Элистон, но выглядела она примерно на этот возраст.

– Это та, что живет со своей мамой? – вставила Энди. – Я иногда вижу их в церкви. Я думала, что она вдова – я имею в виду мать Марты, – но если хорошо подумать, то я никогда не слышала, чтобы она упоминала о своем муже.

– Мне всегда было интересно, что случилось с Грейс, – сказала Лорейн. – Ей явно пришлось нелегко.

И Марте тоже – расти без отца и быть притчей во языцех. Неудивительно, что у нее всегда такой удрученный вид.

Они задержались дольше, чем рассчитывали. Лорейн рассказывала им о прежних временах, но все это время в груди Финч, словно второе сердце, билась мысль о том, что она будет рада, если никогда не узнает, кто ее настоящие родители. Тогда она сколько угодно может предаваться раздумьям и мечтам о том, кто они. Вдруг ей захотелось заплакать, и она была благодарна Люсьену, когда он, как будто прочитав ее мысли, сжал ее руку.

Наконец Финч поднялась.

– Нам нужно идти, – сказала она. – Путь неблизкий.

Лорейн провожала их грустным взглядом. После недолгих колебаний Финч подошла и поцеловала ее в лоб, такой же жесткий, как старый бумажник.

Лорейн сжала руки, глядя на гостей полными слез глазами.

– Надеюсь, ты найдешь того, кого ищешь, дорогая.

Финч выдавила из себя улыбку.

– Я тоже на это надеюсь.

Но она подумала, что верит в возможность найти свою семью не больше, чем в то, что сможет когда-нибудь полететь на Луну.

Когда Финч вошла в дом, Лаура и Гектор собирали детскую кроватку.

– Нет, у тебя задняя планка, эта штуковина идет туда. – Лаура оторвалась от инструкции, чтобы приложить палец к держателю, который прикручивал Гектор. Он кивнул и спокойно продолжал то, что делал до этого. Остальные детали были разбросаны по плетеному коврику перед камином вместе с секциями детской кроватки.

– Я вернулась, – сообщила Финч, когда они не отреагировали на ее появление.

Лаура бросила на нее растерянный взгляд, сдувая прядь волос, упавшую на глаза.

– Кто бы это ни написал, – сказал она, взмахнув тонким листом, – он либо идиот, либо просто подшутил над нами. – Она отбросила инструкцию в сторону, презрительно фыркнув.

– Откуда мы можем знать, что это писала не женщина? – Несмотря на то что голова Гектора была низко опущена, Финч заметила, что он улыбается.

– Ни одна женщина не допустила бы, чтобы эта штука упала вместе с ребенком.

Гектор поднялся, протягивая отвертку.

– В таком случае, прошу. Не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что я сделал что-то не так для нашего ребенка.

Лаура попыталась принять разгневанный вид, но вместо этого весело расхохоталась. Смех скоро перешел в икоту, и она, задыхаясь, упала на спину. Перл и Рокки подбежали к ней, чтобы выяснить, что случилось, и подталкивали ее своими носами. Эта Лаура была для них незнакомкой – женщина, которая беспрерывно жужжала целыми днями и вдруг громко смеялась без какой-либо причины. Она переставила мебель в доме и забыла в бакалейном магазине часть вещей, которые купила. Казалось, что все, о чем она думает, – это младенец, который должен был появиться лишь через несколько недель.

Финч начала чувствовать себя крошечной деталью, которую потеряли.

– Помощь нужна? – она жестом указала на полусобранную кроватку.

– О, я думаю, Гектор и сам справится. – Лаура села. Она была похожа на большого розовощекого ребенка. Ее наэлектризованные волосы потрескивали. – Я вижу, что моя помощь не нужна. – Она бросила на мужа насмешливый и обиженный взгляд, после чего, спохватившись, она спросила:

– Как все прошло сегодня?

Финч пожала плечами:

– Расскажу за обедом.

Она пошла за Лаурой в кухню, где Мод раскатывала тесто. На кухонной плите шипела сковородка.

– Твой любимый пирог с курятиной, – сказала Мод, подставляя запачканную мукой щеку для поцелуя.

Мод, готовящая обед, показалась Финч такой родной, что у нее в горле образовался комок.

– Я накрою на стол.

– Гектор почти закончил с кроваткой, – сообщила Лаура, доставая из комода стопку салфеток.

Финч фыркнула.

– Там едва хватает места для колыбели, не говоря уже о кроватке. – Она говорила об алькове в комнате Лауры и Гектора, который они преобразовали в детскую.

– Младенцам не нужно много места, – пожав плечами, сказала Лаура.

– Но они вырастают.

– Ну, для начала хватит. – Лаура металась туда-сюда, выставляя на стол картонную пачку с молоком, а через мгновение снова возвращаясь к холодильнику. – Когда она подрастет, мы расширим жилплощадь. И не забывай: это случится незадолго до того, как ты уедешь в колледж.

Финч с нетерпением ждала этого момента, но сейчас слова Лауры вызвали у нее острую боль.

Мод сжала губы.

– Даже так…

Лаура легкомысленно усмехнулась.

– Признайся: ты хочешь, чтобы она жила в твоей комнате.

Через мгновение Финч поняла, что Лаура имела в виду малышку, а не ее.

Мод еще раз фыркнула, ударив по тесту скалкой. Она могла отрицать это сколько угодно, но больше всего на свете она любила нянчить детей.

У Финч было такое чувство, будто ее окатили холодной водой. Она вспомнила свои годы в приюте, где лучшие вещи и помощь полагались самым маленьким и прелестным малышам. Разве может она соперничать с малышом? И по тому, какой задумчивой стала Лаура, Финч понимала, что когда Эсперанца будет здесь, ситуация лишь ухудшится.

– Ну, по крайней мере, есть уйма вещей, которые она сможет носить. – Мод связала целый гардероб маленьких платьиц, – этой возможности она была лишена, когда ребенок Сэм оказался мальчиком.

– Только никаких кружев, пожалуйста, – сказала Лаура, наполняя кувшин в раковине.

– Зная тебя, я догадываюсь, что Эсперанца окажется верхом на лошади прежде, чем научится ходить. Еще одна девочка-сорванец – только этого нам не хватало! – добродушно проворчала Мод.

– Кстати, – произнесла Лаура, – Элис хочет, чтобы я устроила по этому поводу праздник. Я сказала ей…

– Все вокруг думают только о праздниках! – Финч стукнула тарелкой по столу. – А что насчет Анны? Она может попасть в тюрьму, а вы все говорите лишь об этом дурацком малыше!

Лаура выглядела потрясенной.

– Я не забыла об Анне, – произнесла она. – На самом деле я сказала Элис, что если она хочет устроить вечеринку, то мы должны объявить акцию по добровольному сбору денег. – Лаура поставила кувшин. – Финч, что происходит? Ты расстроена из-за того, что…

Финч не услышала конца фразы, потому что выбежала на улицу. Холодный воздух обвевал ее пылающие щеки, когда она неслась в сумерках через сад.

В конюшне ее ржанием встретили лошади, выглядывавшие из своих стойл. Затем Финч услышала тихий топот, и ее блестящая пегая кобылка появилась у двери в свое стойло. Финч прижалась щекой к ее шелковой шее, вдыхая запах лошадиного пота. Разве их обеих не забраковали? Как Панч и Джуди, Чейен – беговая лошадь, доживающая свой век – попала к ним через агентство пропавших животных, в котором работала Лаура.

Финч услышала, как открылась дверь конюшни, и, повернувшись, увидела, что на нее с беспокойством смотрит Лаура.

– Финч, в чем дело?

– Ни в чем.

– Я боялась этого. – Лаура вздохнула, опускаясь на скамейку. – Все произошло не так, как ты себе представляла, верно?

Финч подошла и села рядом с ней, ощущая восхитительные запахи, доносившиеся из сада.

– Лорейн оказалась милой старой леди, которая не имеет ко мне никакого отношения. Я чувствую себя глупо из-за того, что подумала… – Финч сдерживалась, чтобы не заплакать. – Думаю, такие вещи происходят лишь в кино.

Они долго молчали. Тишину нарушали лишь лошади, которые ржали, выпрашивая кубики сахара, обычно спрятанные у Лауры в кармане. В конце концов Лаура сказала:

– Мне жаль. Жаль, что нет таких слов, которые могли бы принести тебе облегчение.

– Все в порядке. – Финч понимала, что ничто сейчас не могло бы ей помочь.

– Мне не нужно говорить тебе о том, что мы твоя семья, ты и так это знаешь.

Финч удрученно кивнула.

– Я чувствую себя полной идиоткой.

Лаура положила руку ей на плечо.

– Когда я была в твоем возрасте, я мечтала о большой семье и хотела иметь шестеро детей. Этому не суждено было произойти, но знаешь что? Я бы и не хотела, чтобы все случилось иначе. Ты, Гектор и Мод для меня все.

– С малышом нас уже пятеро. Тебе понадобится еще один, чтобы было шесть, – уголок рта Финч насмешливо приподнялся.

Лаура засмеялась.

– Сначала посмотрим, сможем ли мы справиться с этим, хотя, учитывая то, сколько мы провозились с детской кроваткой, стыдно будет еще раз ее не использовать.

Финч рассказала Лауре о Хэнке Монтгомери и Грейс Элистон. Лаура не удивилась, она лишь кивнула и сказала:

– Мама говорила, что Хэнк был самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо встречала. У меня такое ощущение, что он разбил не одно сердце.

– Мне интересно, знает ли Марта о том, что он ее отец?

– Она никогда ничего об этом не говорила. Если бы она хоть раз об этом обмолвилась, это обсуждал бы весь город. – Может, где-то в другом месте имя Хэнка Монтгомери и было предано забвению, но в Карсон-Спрингс он оставался легендой. – Хотя я припоминаю, что о Грейс ходила какая-то сплетня. В те дни внебрачный ребенок вполне мог вызвать скандал. Бедная женщина, – Лаура покачала головой.

Финч изучала ее лицо, такое родное и привычное. Кто бы мог сказать, что Марте было бы лучше, если бы ее мать отдала ее на удочерение?

– Как ты думаешь, мне следует ей об этом сказать? – спросила Финч.

– Я не уверена, что тебе стоит в это вмешиваться.

– На месте Марты я хотела бы об этом знать.

Лаура нахмурилась, задумавшись.

– Может, если бы мы пошли к Грейс, вместо того…

– Мы?

– Ты думаешь, я отпущу тебя одну?

Финч почувствовала, как у нее потеплело на душе.

– Мы могли бы пригласить Грейс в гости в это воскресенье после мессы. Например, на ланч или что-то вроде того.

– Тогда нам и Марту тоже придется пригласить. Нет, я думаю, лучше заглянуть к Грейс среди недели, когда Марта на работе. Конечно, мне придется написать тебе записку для школы. – Глаза Лауры блестели так, как глаза Энди, когда они вдвоем с Финч замышляли какую-нибудь проделку.

– Только в том случае, если Марта спросит, что со мной такое. Я не хочу врать ей в лицо, в то время как она является причиной того, что я отсутствую.

– Справедливое замечание. Я скажу, что ты проходила медицинский осмотр.

Они заговорщицки переглянулись. Финч совершенно забыла об обеде, пока Лаура не сказала:

– Ты не против, если мы вернемся в дом?

Только сейчас Финч почувствовала, что умирает от голода.