Текст книги "Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Евгения Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

Я подобрала диск от колеса. Удобно будет развести в нём костерок, чтоб не поджечь пол в здании. Торин подхватил ещё и несколько камней. Поставим её на них, как на ножки.

Дверь мы заблокировали сейфом. Замок был сломан. Сейф, хоть и небольшой, для документов, но тяжёленький. Будет слышно, если кто влезть захочет и двигать станет. Торин, для уверенности, ещё и в дыру в полу вставил ножку от стула. Подпёр. Можно будет спать более или менее спокойно. Это обустройство напомнило мне Зону. Наши с Ксюхой приключения. Вспомнилась Вдова. И морлоки ломящиеся в дверь. Ассоциация не к ночи.

Но, когда развели костерок из обломков мебели и развесили сушиться мокрое шматьё, настроение стало более игривым. Поели, даже выпили по пятьдесят грамм, чтоб согреться. Потискались. И укутались в спальник. Оба оказались такими измученными, что тепло разморило моментально. Крыски тоже пристроились возле нас. Сытые и спокойные. Дождь барабанил по крыше так умиротворяюще, что нам хватило двух минут чтоб уснуть.

Разбудили меня писк и какое-то чмоканье. Темнота не смущала меня и всё же я пошевелила костёр, чтоб, проснувшийся Торин смог помочь мне в случае опасности.

Сначала я ничего такого вокруг не увидела, но резкий удар в стекло заставил меня отпрянуть. Оно точно было бронебойным. Наверное, в начале инвазии посты укрепили. Не от вируса, конечно. От всякой шушеры, которая вылазит из всех щелей в смутные времена. И нам это сейчас здорово пригодилось.

Следующий удар, прямо напротив моего лица, дал возможность рассмотреть круглую присоску, на миг врезавшуюся в витрину и тут же исчезнувшую в тени зарослей.

–Торин, я кажись таки, накаркала. Очень этот инструмент напоминает о том стеклистом чудище. А у нас только пистолеты и единственная сеть. Если оно одно, справимся. А если нет?

Как ответ послышались два шлепка почти одновременно и ещё три один за другим с тыльной стороны здания.

–Ну вот, Нюш, мы в осаде. Откуда только этой дряни наползло? Я ещё в подземке удивился, такой здоровенный хищник должен что-то жрать. А там еды в туннелях не так много. Значит он и наружу выходить должен.

–Только вот шкурка у него тонкая, прозрачная и влажная. Не подходит для солнца.

–Ну, значит он днём внизу отсиживается, а снаружи охотится ночью. Так может нам до утра только продержаться и они порасползаются? А мы свалим. И уже без остановок до города.

–А, если они из-за дождя останутся? Тучки на небе, слякоть на земле. Может, им самое то.

–Вообще-то возможно. А какой у нас выход? Их тут может чёртова туча собралась. И, судя по всему, нюх у них, что у акул. Как они нас нашли, спрашивается? Уже бы и ищейка в такой дождь след потеряла. А эти твари тут как тут.

–Мы, когда окрестности осматривали, за лесополосу спускались, помнишь? Там луга, до самого горизонта. Низинка. Может река уже так разлилась от последнего ливня, что её подтопило и они по образовавшемуся болотцу до нас добрались. А запах и впрямь могли по воде учуять. Ладони у меня все исцарапаны. Да и у тебя тоже порезы есть. Если уж с акулами аналогию проводить. Они, говорят, за несколько километров каплю крови почуют.

–Нюш, это тебе чип твой информации накидал? Ты ведь раньше про животных не очень знала. А, скажи, ты мне такой сделать сможешь?

–"Железо" смогла бы, наверное. А вот с программированием у меня хуже. Хотя Сильвер и сам смог бы тебя загрузить. Напрямую, через шунт.

–Сильвер? Смешно. А почему ты..

–Ну, самое время это пообсуждать. Давай лучше обсудим план Б, как отсюда выбраться не по кускам.

Назойливое и тупое, в своём упрямстве, чмоканье только подтвердило мою правоту. Правда стекло стояло, как танковая броня, но не сидеть же нам тут до второго пришествия.

Яростно завизжал Синдж. Короткий хвостик оставил в нём долгую память. Видно было, как ненависть к чудовищу и невозможность сразиться с ним выводит крыса из себя. Все мальчишки мстители? Даже крыски? Я подошла, чтоб успокоить его, но он топтался у дыры в полу, в которой торчала ножка от стула. Вдруг она выскочила, как пробка из бутылки и следом за ней протиснулся вытягивающийся и утончающийся щупалец с присоской.

–Опасно!– завопил в моей голове Сильвер,– возможно, чудовище, как осьминог может протиснуться в небольшое отверстие.

Подробности про осьминога я слушать не стала. Просто отхватила мерзкую плоть своим топориком. Боль тварь ощущала. Это я услышала в ту же секунду. Синдж и Сталкер плясали и подпрыгивали возле извивающегося куска слизистой массы, как маленькие индейцы. Она сохранила форму трубки, но ощутимо сжалась в длину. Выкручивалась и дёргалась довольно активно. Торин с омерзением переводил взгляд с этой прыгающей сопли на дыру в полу.

–Как бы они не попробовали расширить проход. Пол трухлявый. Я легко проломил его. Если эта дрянь сюда добралась, сейчас и остальные подтянутся. Нам бы перебраться в будку наверху, а лестница снаружи.

Действительно, чтоб попасть на лестницу, нужно было выйти за дверь и подняться ещё на один пролёт.

–Так, план Б,– долго не думая сказала я,– собирай все вещи, бери крысок и беги вверх, я тебя прикрою сетью. На лестничной площадки у двери, места хватит только для одной твари. Выстрелю и сразу за тобой. А может стоит подождать, пока они внизу соберутся, пол ломать. Больших мозгов я у них не заметила. Чисто желудок и репродуктивные органы.

–Ага, ты мешок для яиц видела, гляди, чтоб тебя кто из них другим органом не достал, давай всё таки я прикрывать буду.

Пол начал заметно трещать в нескольких местах сразу.

–Некогда, дорогой, членами меряться. Вещи тяжёлые, мне всё не поднять. И крысок придётся за пазуху взять. Ещё защищать кинутся.

Не знаю насколько эффективно работают у чудищ мозги, но тот, что стоял за дверьми, свой пост не бросил. Я стала в трёх метрах напротив входа и, когда Торин рывком открыл дверь, щупальце сразу выстрелило навстречу. Он рубанул по нему кинжалом прикрываясь дверным полотном, а я выстрелила паучьей сетью.

Страшнее всего было стать на кучу слизи. Торин проскочил не задумываясь, а я затормозила на мгновение от отвращения. Потом прыгнула на следующий пролёт лестницы, стараясь не попасть ногами в месиво склизких останков и тут же пожалела. На ступеньку тоже попал кусок и нога поехала. Если бы не Торин, который вцепился мне в ворот, я слетела бы вниз, где шевелилась ещё одна туша.

Ухватившись за перила, я освободила его от нагрузки, которую он едва выдерживал, и мы помчались наверх. Вслед выстрелил хобот следующей твари, что уже ползла по ступеням.

Торин влетел в будку, я за ним. Дверь мы захлопнули и повернули щеколду замка.

–Интересно что было бы, если бы тут было заперто?– мрачно поинтересовалась я.

–Давай предположим что-нибудь более оптимистичное,– Торин сбросил рюкзак и огляделся.

–Ну, чтож, небольшая передышка нам обеспечена. Что может быть оптимистичнее? И дождь кончился. Успел заметить? Ещё один повод для оптимизма.

Мы устроились на полу. Тут вообще никакой мебели не было. Ни целой, ни ломаной.

–Кострик погасить не успели,– заволновался Торин,– мне кажется горелым пахнет. Как бы, Нюшка они нам тут пожар не устроили.

–Я в Жанны Дарк не нанималась,– вскочила я и, упершись лбом в стекло, попыталась увидеть что творится внизу.

Открытого огня видно не было. Хотя дымком потягивало. Задняя часть конструкции стояла на ленточном фундаменте. На возвышении. А передняя выступала на двух сваях. там и копошилась вся эта куча опарышей. Как на дохлой кошке.

–Слушай, а интересно, а насколько быстро эта дрянь размножается? Я вот как-то наблюдала в детстве, как трупные черви в пару тройку дней вырастали до взрослых размеров. Может наши тоже на падали раскормились. Наводнение же. Утопленников небось полно.

–Да ты что, Нюш, мы наших всех спасли.

–Вообще-то я животных в виду имела. Но мало ли. Ты знаешь что там в глубоких шахтах? Морлоки не слишком страдают тягой к взаимопомощи. Может эти чудища тоже закукливаются на голодный период. А, когда жрачки много, размножаются.

–Ню, мы с тобой от биологии далеки. Но я думаю, всё зависит от того, какой генетический материал использовали для мутаций. Наигрались в богов учёные.. Вот мы и сидим в результатах их игр, по самую задницу.

За окном светало. Я смотрела на пустую дорогу. Когда-то, наверное, здесь было оживлённое движение, а сейчас совсем никого.

–Торин,– крикнула я,– смотри, там вроде кто-то по дороге идёт. Предупредить надо, сожрут ведь.

Диггер схватил фонарь и приложил к стеклу. Луч ударил далеко и он начал передавать сигнал опасности короткими и длинными вспышками.

–А, если они не понимают сигнала?

–Всё равно насторожатся. Ясно же, что свет не просто так мигает.

Я снова уткнулась лбом в стекло.

–О! Исчезли! Увидели, наверное.

Мы ещё минут пятнадцать пялились за окно. Уже почти совсем рассвело. Только солнышка не видно. Дождь не идёт, но небо по-прежнему неприветливо-серое. Только мы собрались покинуть наблюдательный пост, как из кустов вынырнул маленький Сашок.

–Откуда он здесь? Его же сейчас эти твари порвут просто.

Мы лихорадочно искали выход из положения. А пацан натянул лук и пульнул куда-то под низ стрелку с каким-то балабухом на конце. Нам стало ясно, что пацан видит опасность и, кажется, знает как с ней бороться.

Двое других маленьких Чингачгуков мелькнули среди зелени и повторили действия товарища. Из-под здания ломанулся ещё один "червь". Самый здоровый из всех, что мы видели. Его тоже пометили стрелкой. Высунулась туша следующего. Но что-то его слегка колбасило. По телу пробегали крупные волны. Как будто он полз, но его тело оставалось на месте. Первый, гигант, тоже притормозился. Ему видимо ползти тоже расхотелось.

Торин всеми силами сигнализировал, что у нас на лестнице есть ещё один. Стёпка кивнул, улыбнулся и, помахав рукой, скрылся из вида.

Через двадцать минут тушки полностью прекратили двигаться и мы попробовали отодвинуть дверь. Сначала ничего не вышло. Мутант был как бочка с пивом – тяжелющий. Навалились вдвоём. Дверь подвинулась. Торин высунул голову и проинспектировал обстановочку. Тушка перегородила всю лестничную площадку, но признаков жизни не подавала. Тогда мы добавили усилий и туша, пересчитав ступеньки, плюхнулась вниз. Мы спустились следом без опасений, потому как мальчишки ожидали нас совершенно спокойно.

–Вы как здесь?– спросил Торин.

–Стыдно стало,– без экивоков ответил за всех Стёпка,– вы нас от диких защищали, а мы как сволочи..

–Ладно, забыли, теперь мы квиты. А чем это вы их?

–Червяков? Да самогоном. Они спирт не переносят. Дохнут. Макаешь тряпку, накручиваешь, стреляешь и все дела.

–Да, парни, пока у человеков альтруизм не истребили, мы не выдохнем.

–А это ещё чего за альтру..

–Изм..– добавила я и засмеялась,– ну, вот смотри, дети у нас рождаются слабыми, растут и учатся долго. Если бы их не защищали, даже рискуя собой, следующее поколение и не дорасло до взрослости. Это и есть альтруизм. Защищать тех, кто в этом нуждается. Стариков, чтоб накопленый ими опыт сохранить. Больных. Ведь те, кто после болезней выживал, передавал иммунитет детям.

–Понял, не дурак. Это вам с дедом поговорить надо.

–Ты извини, Стёп, только мы в деревню к вам не пойдём,– отказался Торин. Сейчас по крайней мере. Не потому, что не доверяем. Просто за нас волнуются в городе. Не знают что с нами случилось. Как-нибудь в другой раз. Спасибо, что помогли. Если вдруг возле вас окажемся, как вас найти? Или нельзя говорить?

–Где ловушка найти сможете?

–Сможем.

–Ну, попадёте туда, становитесь лагерем. Мы будем обходы делать, туда заходить станем. А без согласия старших мы и вправду не можем расположение посёлка выдавать. Без обид.

–Я понимаю. Сам разведчик.

Пока мальчишки обменивались дипломатическими нотами, я рассматривала тушки "опарышей". Когда я в них стреляла, замечала, что ранки у них затягиваются моментально. Стрелка торчала из кожи, которая почти втянула её вовнутрь. А вокруг тряпочки с самогоном расползлось чёрное пятно. Прозрачная жидкость внутри продолжала темнеть, хотя чудища казались уже дохлыми. Значит какие-то жизненные процессы ещё продолжались. Додыхающие коматозники меня вполне устроили. Я вздохнула и пошла прощаться с мальчишками. Торин прав. Дома нас ждут.

Закон придорожного камня: Сколько бы самых привлекательных дорог не расходилось от всяких волшебных камней, главное, чтоб все возвращали домой.

Дело одиннадцатое. Ведьмина гать.

Я росту. И выросла уже вполне достаточно, чтоб понять: не все кто нас мочит, обязательно сволочи и враги. Я городской ребёнок на все сто. Сильвер взялся меня дообразовывать в плане естествознания и, чем дальше я ухожу на этом пути, тем больше понимаю, что во главу угла там поставлен принцип выживания.

Почему же никто не делит зверюшек на правильных и неправильных? Да потому, что прекрасно сознают, что тигру, чтоб выжить, надо стрескать антилопу. Но, если пойти дальше, кошке уже не обязательно употреблять мышку или птичку, если человек насыпет ей корма. А всё равно не удивляются, если она это сделает. Такая у неё природа.

А вот мы, люди.. Частенько ведь тоже пытаемся просто выжить. Но оправдывать себя любим совсем не этим. Придумываем идеологии, религии и прочую дребедень, чтоб оправдать мочилово по простым и природным причинам. За жрачку и ресурсы. Такая наша природа. Нам грохнуть соседа мало. Надо оправдать свои действия тем, что твоё дело гораздо правее, чем его. А кто это решает? Небесная подписка или оружейный арсенал?

Как-то в последнее время мне расхотелось рости. Вот сейчас мы сидели и обсуждали с Ольгой положение дел с вирусом. Странное выздоровление Торина давало надежду, что влияние болезни ослабло. Или наш организм нашёл способ борьбы с ней. Но искать кандидатов для опытов у меня не было ни возможности, ни желания.

Мы пришли к одному и тому же мнению. Надо смотаться в деревню наших маленьких знакомцев. Там природа сама провела серию испытаний и надо только убедить упрямых деревенских взрослых поделиться с нами её выводами. Хотя поначалу Ольга возражала.

–Для чего?– говорила она с раздражением,– для чего ты опять собираешься рисковать жизнью? Тебе ведь деревенский быт раем не кажется?

–Оль,– но ведь есть ещё диггеры. Зачем им ютиться в подземных норах, если они смогут обосноваться в свободных посёлках. Они же не кроты на самом деле. Да и я знаешь такое животное, что хочу иметь два выхода из своей норки. Жить на птичьих правах для моего адреналинозависимого организма может и приемлемо. А вот детей я хочу растить свободными, без страха. А я ведь начинаю думать, что теперь у меня такая возможность есть.

Я не идеалистка, не думай. Человеческая природа не слишком изменилась. Мне ли этого не знать. Но помечтать о лучшей жизни я могу? И друзьям заодно помочь. И Торин со мной пойдёт. Побудем подольше вместе. А то он всё занят в посёлке. А дома Гера за мной бдит. То, что мы встречаемся, он как-то принял. Даже обрадовался. Но, если узнает насколько мы близки, открутит Торину голову. И мне дыру в черепе выест.

–В лесу, знаешь ли, найдётся гораздо больше желающих на ваши черепушки,– возразила Ольга,– но тебя ведь не уговоришь. Знаю уж.

Я только вздохнула. И вправду, ещё никому не удавалось. Я всё решаю сама. Слава богу, про финансирование думать не надо. Диггеры оплачивают экспедицию. Хотя и пострадали сильно из-за наводнения. И восстанавливаться как-то приходится. Но это не просто поход в деревню. Если вирус действительно можно в расчёт не брать, то нам надо найти ещё и место для постоянного проживания диггерских кланов. Не слишком далёкое от города, чтоб поддерживать необходимые поставки. Думаю, с Аликом я договорюсь.

Рано или поздно информация о состоянии с вирусом до властей дойдёт. О секте рогатых они не пронюхали только благодаря разладу с церковью. Но те и сами не лыком шиты. Уверена, что там тоже ведутся исследования. Наукой они никогда не пренебрегали. Наоборот, церковь, большую часть времени своего существования, была хранителем всех самых передовых знаний.

Дел у меня в последнее время не было. Кланы держали территории в строгости. Официальные органы правопорядка тоже справлялись без меня. Наш дом уже давно превратился в фермерское хозяйство. И довольно успешное. Я больше возилась с электроникой и самообразованием. Ну и конечно физподготовкой. Я уже давно поняла, что лень, это конечно приятно, но, при моём образе жизни, мне надо иметь возможность эту самую жизнь сохранить. И чем больше я росту, тем меньше шансов, что меня не станут принимать всерьёз в драке и у меня будет какое-то преимущество от недооценки моих способностей.

Боем со мной занимался Петька. Когда-никогда Тимур. Иногда Торин. Только у нас, в наши редкие встречи, были совсем другие желания. Теперь меня не раздражали тисканья Петьки и Ксюхи. Но с ней разговоров о наших с Торином отношениях мы всё равно не вели. Тут мне было полегче со старшими. С Ольгой или Стефой.

Кроме того, Ксеня была очень занята восстановлением статуса. Владимир Семёнович помогал, как мог. По большей части тем, чтоб не создавать из этой истории шума. Нам совсем не нужно было внимание к деталям её жизни. Сотрудники госконтор просто занимались привычным делом, координируя движение руки по переносу мзды в карман с потерей зрения на некоторые очевидные нескладушки. Она уже не собиралась что-то доказывать своим родителям. Ей была важна возможность спокойно в будущем создать семью.

Я сомневалась, что даже после восстановления чипа, ей дадут право на ребёнка. Но молчала. Проблемы надо решать по мере поступления. Закон разбитого кувшина: плакать тогда, когда порежешь осколком руку, а не тогда, когда увидишь на дороге кочку, о которую могла бы споткнуться.

Проверку Ксенька прошла легко. Даже экзамены младшей школы сдала экстерном и получила диплом. Старшая школа, даже экстерном, требовала денег. А Ксеня не могла взять деньги у Катерины, которая мечтала, чтоб Петька тоже получил аттестат. Поэтому я только и видела её за швейной машинкой. А Петюня вообще прописался в крольчатнике. Я подобрала ему курс по скорняжному делу и он увлечённо выделывал кроличьи шкурки. Они мечтали, что две-три шубки позволят им обоим оформить экстернат старшей школы.

Эта рутина меня приводила в состояние тихого бешенства. И я с радостью согласилась найти "новую планету" для диггерских переселенцев. Небольшой опыт лесных прогулок кое-чему всё же научил. И я с радостью взялась за экипировку. Легче всего было повторить наш путь по реке. Сейчас она пришла в нормальный вид. Только была полноводнее, чем в прежние годы. Чем тащиться по опасному лесу, спуститься вниз по течению, это просто прогулка в удовольствие.

А вот оружия я взяла по минимуму. Незачем провоцировать сельчан. Только свою "беретту" с хорошим боезапасом, тазер и прочую колючую дребедень. А вот лекарств я взяла побольше. Подарок полезный и безопасный. Там куча непривитых детишек. Наверняка болеют. Даже мои заботливые родители смогли собрать нужную сумму на нанопрививку, когда мне было восемь.

Вообще-то сборы гораздо скучнее самого путешествия, хотя и веселее, чем уборка крольчатника. Петька и Ксюха пошли сдавать экзамен для поступления в высшую школу, а мне достались кролики и совсем даже не в виде жаркого. Кто бы знал как я обрадовалась появлению Торина. Ему перепало поцелуев на пять минут больше, чем предполагалось. Зато мне на целый десяток вонючих клеток меньше. Я бы и вместо них с удовольствием целовалась, но Гера, заметив появление моего дружка, тут же бросил свои дела и заявился в сарай.

Мы хитро переглядывались и "усердно трудились" пока он рассказывал нам обо всех городских окрестностях. Он ещё застал время, когда народ выезжал за город и у некоторых даже были дачки. В тот район, куда мы собирались, он когда-то ездил за мёдом. Там у многих были пасеки. Даже разные пасечники занимались разным мёдом. В одном посёлке гречишным, в другом цветочным.. Вот бы медку.

Ну ничего, осталась одна ночка и на рассвете мы отбываем. Переглядываясь с Торином, я понимала без всякого сканера, что и у него все мысли только об этом. Я так за ним соскучилась! Слава богу, есть Сильвер и Гера бубнит не зря. Мы настолько сейчас зациклены друг на друге, что просто механически выполняем работу. На все эти новые сведенья нашего внимания уже не доставало. Хотя они безусловно нужные. Но я рада, что чип даёт мне возможность быть рассеяной и расслабленой хоть иногда.

После ужина мы чинно вышли погулять. А вторая наша парочка осталась обсуждать прошедший экзамен. В школу их приняли и мы были очень за них рады. Но Гера с Катериной и Ксенька с Петькой выглядели такой обыкновенной счастливой семьёй за столом с ужином, что нам захотелось сбежать. Не то чтоб мы этому позавидовали или почувствовали себя лишними. Они хотели бы видеть в этом кругу и нас. Только мы не чувствовали его своим. Чего то нам не хватало. А вот вдвоём мы были самодостаточны. Хотя и любили их всех.

Даже просто опершись о яблоню в саду и попав в тесное обьятие Торина, я почувствовала себя счастливой. Как могло быть раньше по другому, я просто не понимала. За эти последние полгода мой парень стал совсем мужчиной. Подрос и заматерел как-то. Я утыкалась лицом в его грудь, самую малость повыше солнечного сплетения, и казалась себе такой маленькой и хрупкой в его руках. И мне это до чёртиков нравилось. Вдыхать его запах такой родной и приятный. Его вещи всегда пахли сухими грибами и травами. И я ревниво вспоминала, что ими пока занимается его мама. Я даже не спрашивала, говорил ли он ей обо мне когда-нибудь.

Вот сейчас подумала об этом и стало страшно. А что если я ей не понравлюсь? И потом у диггеров с этим строго. Невест осматривают старшие женщины и только после этого разрешают поженится. От одного этого хочется сбежать в другую вселенную. Я привыкла никому не отчитываться и решать всё без позволения кого бы то ни было.

–Это что?– спросила я сама себя,– Я уже думаю о том, чтоб стать женой?Повзаправдашнему?

Только спросила это почему-то вслух. Задумалась, что ли?

И Торин вдруг тихо засмеялся и крепче прижал меня к себе.

–Маленькая дурочка. Повзаправдашнему... Слово-то какое нашла девчачье..

Окна до половины закрытые занавесочками освещали кусты георгин под окнами. Катерина возилась с ними как с детьми. Выкапывала и прятала на зиму в подвале. Сейчас они цвели пышным цветом. Мне на плечо свалилось маленькое яблочко. Червивое наверное. Значит самое сладкое. Стукнулось и упало на землю. Я хотела нагнуться и найти его, но Торин обнял меня крепче и приподнял, чтоб поцеловать. Открылась дверь и световая дорожка потянулась прямо к нам. Мы спрятались за яблоню, но Гера нас увидел.

–Идите чай пить,– позвал он,– с печеньками.

Мы захохотали и побежали в дом.

А на рассвете, по туману и росе, почти не спавшие ночь из-за того, что чувствовали присутствие друг дружки за стеной, уже спешили к реке. Нас гнало и нетерпение приключения и желание остаться полностью наедине. Как Адам и Ева, когда вышли за стены райского сада.

Мы даже не гребли. Лодка неторопливо спускалась по течению. Торин только немного направлял её лопастью руля. Одной рукой. А второй гладил мои волосы. А я лежала, положив голову ему на колени и смотрела то на небо, то на его голубые глаза. За бортом тихо журчала вода. Может и плыть так до скончанья века? Нет, надоест, пожалуй. Уже сейчас моя деятельная натура требовала какой-то движухи. Я вывернулась из под руки Торина и посмотрела вперед.

Наш остров должен был показаться ещё не скоро. Течение ослабело и русло стало уже. Речка не неслась, как в наводнение, захлёбываясь пеной и таща за собой всякий мусор. Сейчас течение несло нас ленивее. Стояла тишина. Относительная, конечно. Перекликались какие-то маленькие птички. Мы молчали и своим появлением даже не спугнули лиса, пьющего у края воды.

Небо было чистым. В этот раз нас ожидает ночь без дождя, я надеюсь. Мы собирались остановиться на острове. Там переночевать спокойнее. А нам хотелось побыть вдвоём. Устроить себе ночь-праздник. Мне стало скучно просто пялиться на берег и я решила попробовать Герыну снасть. Речную рыбу ловить можно. Правда я никогда этим не занималась. От этого занятие показалось ещё интереснее. Вспомнив всю науку автора снасти и выслушав наставления Сильвера, я бросила в воду тяжеленькую блестящую блёсенку-рыбку, которую Гера смешно назвал "воблер", плюнув на неё, с непонятной для меня целью и оставила её вертеться в воде на небольшой глубине. Удилище у меня было коротенькое, всего с метр в длину.

Наверное рыба тут забыла про рыболовов или её было так много, что за час я поймала целых пять приличных рыбок, две из которых Сильвер определил как окуней, а остальных почему-то нежно назвал судачками. То ли в какой книжке вычитал старинный рецепт, то ли просто из художественной литературы, но он тут же стал мне расхваливать уху из свежих судачков и окуньков. У него явно крутилась информация про рыбаков и охотников, потому что он начал уговаривать нас обед готовить на берегу, остатки пищи выбросить в воду, а ночевать отплыть на остров. Так как боялся, что ночью за едой к лагерю придёт медведь.

Я пересказывала Торину страхи моего чипа и он почему-то решил их слушаться. А мне было всё равно. Я чувствовала себя совершенно легкомысленно. Наверное из-за маленьких кудрявых облачков на небе, щебечущих птичек и ярких солнечных бликов на воде. Да и сканер не показывал никакой агрессии поблизости.

Мы и остановились в обед. Конечно никакой ухи готовить не стали. Запекли рыбу на палочках, косо поставленных над углями. Это оказалось божественно вкусно. Мы даже чистить рыбу не стали, только выкинули в реку требуху, которую тут же стрескала какая-то здоровущая рыбина и, показав толстый бок, снова ушла в глубину. А потом я решила поучить Торина плавать, нахально стянула с себя всю одежду и влезла в воду, пока крыски охраняли лагерь и лениво доедали последние кусочки рыбы.

Вода была прохладной, сосочки моей маленькой груди затвердели и вызывающе торчали тёмными вишенками на белой коже. И Торин конечно тут же сбросил одежду и полез их пробовать. Он стоял в воде, чуть не доходящей до его плеч, а я повисла у него шее и отвечала на его поцелуи, дрожа от желания почувствовать его в себе. Он не заставил меня ждать и придерживая за бёдра чутко реагировал на каждое нетерпеливое движение моего тела.

Мы так увлеклись, что даже крыски стали повизгивать. Мой сканер сигналил на весь лес. Уж не знаю на какое расстояние. Но наверное даже зайчихи от лисов не прятались. А у того медведя, который к нам шёл, ноги свело. Я подумала, что точно должна жить в лесу, иначе соседи возражать станут.

Глупо всё это звучит, но я не так уж страдаю от долгого отсутствия Торина и не схожу с ума из-за отсутствия близости. Но когда она случается, эта чёртова штука в голове действует похлеще всяких таблеток, о которых мне рассказала Стефа, после безобразия, что мы устроили в её заведении. Она серьёзно думала, что мы её клиентов чем-то напоили, чтоб информацию выведать.

Вобщем, до плаванья так и не дошло. Нам надо было двигаться дальше, чтоб успеть до заката устроиться на ночёвку на острове. Я задремала на солнышке, устроившись на наших вещичках на дне лодки. Проснулась от того, что лодка толкнулась в берег.

–Ты что меня не разбудил? Ведь сейчас утащит течением мимо!– рыкнула я, ещё не вполне проснувшись.

Но всё оказалось проще. Вода упала, и остров выглядел куда как больше. И теперь над водой была не только горушка с деревом на вершинке, а и пологий песчаный пляжик. К нему и пристала наша лодочка. Спокойно зашуршала и въехала плоским донышком на мягкий песочек.

–Я бы тебя разбудил, если бы было нужно,– оправдывался Торин,– но ты устала, а место, чтоб причалить, оказалось удобным и безопасным. Я бы наш островок и не признал, если бы не обгоревшее дерево.

–Я думала оно пострадало больше. Но видно ливень тогда не дал пожару сильно разгореться.

–Ага. И сохранил для нас весь сушняк, что между кустами набился.

–Давай большой костёр делать не будем. Смотри, до берега совсем не далеко стало. Да и мелко здесь по-моему. Если хотим переночевать спокойно, не привлекая ничьего внимания, лучше выкопать ямку поглубже и в ней развести небольшой огонёк. В случае опасности, ну, если зверь какой переберётся через реку, крыски предупредят и мы дровишек подбросим, чтоб отпугнуть. А вот дикие костра увидеть не должны.

–Надеюсь они всё таки спят по ночам. Дикие-то они дикие, а привычки человеческие должны были остаться. Мы создания дневные и по ночам шастать не привычны. И зрение у нас дневное и метаболизм.

–Ух ты. Я смотрю ты тоже занятий не бросил. Самообразовываешься?

–От тебя отстать боюсь. Скажешь потом, что я тебе не интересен.

–Точно. Вот даже плавать не умеешь,– подначила я,– может всё таки поучимся?

–Обязательно,– Торин так выразительно на меня посмотрел, что у меня появилась слабость в ногах,– а пока давай всё таки займёмся лагерем.. А то я за себя не ручаюсь. Как поплыву..

Я потёрлась о его руку щекой и потащила вещи на горку, на место нашего старого пристанища.

Если представить себе романтику в классическом понимании, то ночь ей была переполнена. Она была в небе на котором не хватало места для звёзд. В плеске реки и шорохе ветра в ветвях. В мечущихся маленьких тенях летучих мышей. В искрах уютного костерка, освещающего только наши лица, когда мы склонялись над ним, чтоб подложить толстеньких коротких чурбачков или налить в кружку горячего травяного чая.

Мы были переполнены любовью и возвращались к ней раз от разу. Наплескавшись до синевы, пока не село солнце, мы устроились у костра и насыщались ласками, как два голодных волчонка. Уже с гораздо большей нежностью и вниманием изучая тела друг дружки и их реакцию на прикосновения. Нам обоим всё это было внове.

Мне нравилось касаться пальчиками кожи Торина внизу его мускулистого живота и чувствовать как он вздрагивает и напрягается от желания, проводить по внутренней поверхности бедра не доходя до последнего, слишком явного, прикосновения, а только внутренне ощущая его готовность.

Он же играл губами и кончиком языка с моими сосками и переходил с лёгкими поцелуями всё ниже и ниже до самого сокровенного.

У меня, как и моей мамы, волосы на теле почти не росли и нежная кожа горела от прилива крови, становясь почти жемчужной. Я открывалась ему навстречу и всё тело сводило судорогой, когда он оказывался между разведённых колен. Когда нас обоих накрывала волна наивысшего наслаждения, а это всегда происходило почти одновременно, по моим щекам текли слёзы.

Наверняка такая сверхчувствительность и совпадение по времени было тоже обусловлено усиленной эмпатией. Но в этот момент нас трудно было бы в этом убедить. Желание было таким естественным и ярким. И это при том, что я могла прекрасно сдерживать свою реакцию в неподходящих условиях. Такого, как случилось со мной в Стефином притоне больше не повторялось. Конечно всё это время я училась экранировать сканер усилием воли. Но сейчас мы были только вдвоём и я отпускала себя, не боясь быть жаркой и страстной для своего первого и единственного мужчины.