Текст книги "Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Евгения Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 37 страниц)

Даже двужильные маленькие разведчики и те устали и развалились на небольшом гладком камне. Откуда он здесь? Наверное, когда-то тут тоже была вода. Мы подложили под себя свёрнутые спальники и тоже опёрлись о валун. Сил что-то готовить не было и мы жевали саморазогревающиеся пайки. Крыски тоже не остались голодными.

Здесь жизнь никак себя не проявляла. Даже каких-то мелких насекомых и то не видно было. Стояла такая тишина, что казалось она начинает давить нас со всех сторон. Когда мы перестали жевать и шебуршиться, она свалилась нам на головы, как душное ватное одеяло. Я помимо воли придвинулась поближе к Торину. Хотелось почувствовать рядом что-то тёплое и живое. Витёк тоже тяжело вздохнул. Какое-то время все жались друг к дружке, стараясь не показывать тревоги. Наконец усталость сморила нас всех.

Вскочили все одновременно. Какой-то скрежет, визжание, грохот ворвались в ватную тишину пещеры. Мы со сна похватали свои вещички и затаились в россыпи камней. Стена метрах в пятидесяти от нас начала осыпаться. Затем из неё выползло злобно визжащее остриё бура. Все уже поняли, что взрывать стены нам не понадобиться. Морлоки сами пожаловали нам навстречу.

Мы знали, что разработки продолжаются, но не надеялись столкнуться с ними лицом к лицу. Быстро перебираясь за осыпями мы вернулись почти к самому входу в лабиринт из которого выбрались. Подниматься к дыре было опасно. Нас могли обнаружить в момент подъёма. Лучше было остаться среди обломков и держаться как можно тише.

Пока работал железный монстр, крошащий породу, мы успели найти укрытие, не опасаясь шума от разлетающихся под ногами острых камешков. Но, выбравшись на открытое место, комбайн остановился. Один из рабочих выбрался наружу и начал осматривать пещеру, а другой перебранивался с ним, высунувшись из кабинки.

-Что тебе там надо, дурак колченогий? Собираешься со своей культяпкой идти в разведку? Думаешь хозяева оценят твоё рвение и наградят чем-нибудь приятней тумаков?

-Никуда я не собираюсь. Просто интересно. Пещера большая. В ней со временем целый посёлок можно разместить. Особенно, если найдём хорошую воду. Не так уж нас и много. Может, если покажем себя хорошо, когда-нибудь и нам повысят статус.

-Как же! Размечтался! А вкалывать на них кто будет? А ты радуйся, что жив ещё. Только твоя бывшая профессия тебя и спасает. Ловко ты эту пещеру нашёл. Только ты не очень с хозяевами якшайся. На тебя и так мужики косо смотрят. Все думают ты наушничаешь. И меня братом стукача считают. Мы, рабы, должны держатся вместе. А то свои же во сне придушат.

-Нельзя так, братишка, нужно хоть что-то человеческое в себе сохранять. Иначе лучше сразу в отвал. Должна быть надежда..

-На что? Что в неурожайный год или просто под их религиозную церемонию тебя сожрут отцы-основатели? Или что превратят в подземного мутанта, как эту несчастную бабу?

Витёк дёрнулся. Торин прижал его к себе.

-Да, жалко её. Говорят этот генмодификант ещё неопробован. Что с ней будет никто не знает. Завтра церемония в главном посёлке. Слышал, целое представление устраивают. Хранители Веры установили специальный постамент. А по мне так на жертвенный камень дикарей всё это больше похоже. И сама церемония из пещерных веков.

-Ага.. А мы где? В тех самых пещерах, в рабстве у тупых троглодитов.

-Ну не такие они и тупые. Эх, если б не моя нога, бросил бы всё и ушёл в тонели выход искать.

-Совсем с ума сошёл? Это же лабиринт. Ни карт, ни еды. И их охотники за тобой по следу пойдут.

-Никуда они не пойдут из-за хромого раба. Они нас даже не охраняют. Понимают, что в неисследованные ходы мы не сунемся. Ладно, давай возвращаться. Сегодня у нас есть с чем. А разведку, я думаю, отложат на несколько дней. Сначала церемония. Потом праздник.

Хромой парень снова влез в машину и она, кроша гусеницами щебень, стала разворачиваться, как громадный бронированный жук с вытянутым панцирем, битым и царапаным, как будто в поединках с себе подобными. А её чудовищный бур напоминал своеобразный изменённый рог. Только не загнутый, а прямой, толстый в основании и сужающийся к концу, в виде конусовидной фрезы.

Ещё слышался грохот отъезжающего вездехода, а Витёк уже Тряс торина.

-Ты слышал? Слышал?– орал он ему в ухо.

-Если ты будешь так вопить. я больше не услышу ничего. А до твоих воплей со слухом у меня было всё нормально.

Витёк как-то сразу осел, стал маленьким и беззащитным и в груди у меня просто всё сжалось от боли. Надо понимать, что сканер в моей голове, это как разница между книжкой с картинками и без. Мне достаются все чувства через усилитель.

Я обняла малыша.

-Витёк, мы здесь именно для того, чтоб помочь твоей маме. Нас не надо уговаривать. Нам сейчас надо только идти по следу этой машины и она нас выведет куда надо. Всё ведь сложилось, лучше не придумаешь. Кто знает сколько бы мы ещё искали проход. А теперь мы зайдём оттуда, где никто нас не ждёт. У нас теперь в сто раз больше шансов спасти твоих. Так что ты радоваться должен, а не расстраиваться.

-Нюша,– переключился мальчик на меня,– может нам найти этого колченогого? Он маму жалел, ты слышала? Вдруг он нам поможет..

-Вить,– с сомнением ответила я,– каким бы хорошим он не был, он не станет нам помогать, рискуя своей собственной жизнью. Он попросится с нами. А ещё захочет забрать брата. А у того может ещё кто есть на примете. А наша лодка едва выдержит всех нас. А если его брат узнает, что мы не сможем их взять? Он же совсем другой. Ты сам всё слышал. Может ведь и выдать нас.

-Что ты.. Он злой, конечно.. Но как он говорил, что нельзя доносить..

-Ты такой наивный, Витька. Он злой потому, что потерял надежду,– вмешался Торин,– не верит и боится. У него психология раба. Может, если на него нажмут чуток, он и брата родного продаст. Когда в человеке поселились страх и злоба, он может побояться укусить того, кто сильнее, но стоит ему отвернуться, убьёт и не поморщится.

-Это ты к чему?– удивилась я.

-А к тому, что если с ним свяжешься, а он почувствует, что кто-то стоит на дороге к его свободе, всадит нож в спину и позаботится, чтоб на него не подумали. Это я по поводу места в лодке. Понимаешь, Витёк? Нам пока надо рассчитывать только на себя.

-Но, если у меня получится,– вмешалась я,– постараюсь вручить им хоть какой-то ключик к свободе.

-Нюш, ты можешь сорвать всю операцию,– возмутился Торин.

-Да, ну и чем мы тогда лучше этого злобного и трусливого раба? Витёк, ты тоже думаешь, что только твои родные достойны свободы?

У малыша на глаза навернулись слёзы. Это был жестокий вопрос. Но я собиралась побороться за его душу. Ведь с самого начала, я не хотела, чтоб он стал таким, как его отец. А он рос в среде тех, кто рабство считал нормой. И, хотя я сейчас чувствовала его борьбу между любовью к близким и замешательством от осознания того, что другие люди, тоже имеют право на свободу, я молча ждала его ответа.

-Торин, она наверное права. Хотя моей маме сейчас грозит опасность куда большая, чем им, но в любой момент с ними может случится не менее страшное. Я видел это раньше. И ты не думай, Нюша, я не такой как они. Мне жалко тех людей. И мы должны помочь им, если сможем.

-Правильно сказал. Это я и хотела от тебя услышать.

Торин развёл руками.

-Вы что думаете я бездушный. Но мы не сможем спасти всех.

-Но попробовать можем? Если случай представится,– хитренько улыбаясь, спросила я.

Парень только рукой махнул. Я понимала о чём он думал.

Сборы были недолгими. Мы пошли по следу грохочущего чудища. Не слишком приближаясь. Крыски всё равно найдут дорогу. Впрочем, я тоже прекрасно чувствовала запах разогретого масла и топлива. Даже слабые оттенки человеческого пота в воздухе. Конечно я не была так чувствительна как наши проводники. Или скорее не имела их опыта.

Нам нужна была тишина, чтоб не нарваться на работающих в выработках рабов. Или любого из морлоков, спешащего по своим повседневным делам. Конечно нас никто не ждал. И то, что приближалась ночь, по верхнему времени, тоже способствовало нашим планам. Меньше рабов, которых загоняли в их жилища и запирали на ночь. Меньше любопытных ребятишек, сующих носы во все закоулки. Меньше уставших от забот взрослых.

Найти по карте расположение главного посёлка не проблема. Сильвер прекрасно определял наше местоположение и соотносил с координатами карт. Даже структура поселения с назначением строений у нас была. Только вот где держали пленниц? Были ли они все вместе или девочек держали с рабынями отдельно.. Сейчас мы могли только пробраться в посёлок, найти скрытое место и наблюдать. Витёк дал Сталкеру понюхать платок матери и куклу младшей сестрёнки, которые он захватил из дому, как память. Синдж тоже с любопытством сунулся туда мордочкой.

Здесь, в нижних пещерах даже не выставлялась охрана. Морлоки считали, что достаточно перекрыть все известные проходы сверху заставами. Мы решили не заходить на территорию поселения, пока не вернётся наша разведка.

Наверху, где бы не жили люди, в городе или деревне, не бывает таких тихих ночей. Даже у диггеров, в верхней подземке, звуков намного больше. Шуршат насекомые, снуют крыски, хихикают девушки, прячущиеся с парнями в тихих уголках. Ночь живая, тёплая.

Этот посёлок был похож на кладбище. Хранители ввели жёсткий распорядок. Никаких хождений по ночам. Рабы, запертые в своих бараках, ловили каждую минуту отдыха. Никаких влюблённых парочек. Женщин, включая семьи основателей, распределяли по договорам. Рабынь выдавали по разнарядке. Холостым хозяевам по первой просьбе. Женатым, в случае, когда супруга была не в состоянии выполнять свои обязанности, либо мужчине было недостаточно её одной. Раб мог получить женщину только как самое большое поощрение.

Это всё рассказывал Витёк, пока мы плыли по подземному озеру. Я задавала много вопросов о жизни морлоков. Эти знания могли помочь нам исполнить наши замыслы.

Родной посёлок Витька в корне отличался от этого. То были промышленные помещения, а это просто грубая выработка. Жило здесь несколько семей основателей. Основная общая часть была рукотворной невысокой пещерой. В центральной части по кругу были оставлены колонны, похожие на довольно большой Стоунхэндж. Посредине невысокое возвышение. Такое себе «лобное место». Сейчас на нём установили ещё и что-то типа жертвенного камня. Выглядело это довольно жутко и мрачно. Мысли навевало те ещё.

По кругу площади, прямо в скале были вырублены общественные помещения. Между ними, как спицы огромного колеса, расходились импровизированные улицы. В конце каждой из них как, бы отдельным хуторком, похожие площадки, с помещениями отведёнными для каждой семьи. Дальше уходили штольни, типа той, в которой сейчас находились мы. Это не были просто вырубленые комбайном штреки, тоесть конечно они ими были, но карбонатные породы были изрезаны кавернами и естественными ходами. Хотя таких больших подземных пещер, как та, по которой мы плыли или вторая, поменьше, только что найденая морлоками, были всё таки довольно редки.

Но всё это позволяло нам не стоять, как коровы на тракте, а всё же затаиться в небольших коридорчиках-ответвлениях. Они хоть как то оживляли этот жуткий мирок, для меня похожий на преисподнюю.

Нам оставалось только ждать. Впрочем, разведка для наших шустрых помощников заняла не много времени. Заселённая часть посёлка была не так уж и велика. Больше всего мы боялись, что девочек держат отдельно от матери. Тогда они скорее всего будут в одной из рабских казарм. И освободить их оттуда, не поднимая шума, будет практически невозможно. До этого момента всё складывалось удачно. Нам везло, но так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно осложнения должны были появиться.

И они появились. Вместе с крысками, которые прибежали из разных концов посёлка. Обе с радостным видом, который должен был означать, что каждая из них что-то нашла. Значит наши страхи оправдались. Но в любом случае нам надо было либо найти маму Витька и попытаться поговорить с ней, либо, что называется, «взять языка». Что представлялось довольно сложным, потому что, как я уже говорила, всё вокруг как будто вымерло. Что для преисподней не удивительно.

Я попросила Торина установить в штольне, ведущей в пещеру низкочастотные излучатели, которые я позаимствовала ещё с дела о призраке Белого Спелеолога и значительно усовершенствовала. Ошейник, который я сняла тогда с Торина, тоже лежал в моём запасничке. Был бы язык, ох, как пригодился бы для допроса.

Торин конечно опять начал возражать, но быстро понял, что, во-первых, меня переубеждать нужно в более благоприятной обстановке (и то не факт, что выйдет), а, во– вторых, действительно глупо болтаться по посёлку кучей. Витёк мне был нужен. Он своих в лицо знает. И кто доверится незнакомой девчёнке? Потом, даже если он вдруг попадётся, его всё же знают и появление сына у матери не покажется странным даже тупым Хранителям Веры. А вот мне попадаться никак нельзя. Кое-кто меня здесь тоже знает. Но я и не собиралась в лапы к морлокам.

Крыски, бесшумно, вели нас к Витькиной маме. Добиться этого было очень просто. Я взяла платок и показала Сталкеру. Тот разве что не кивнул. И, с энтузиазмом, направился прямо в центр посёлка. Это нас даже обрадовало. Жилые помещения были ближе к краям. А возле нашей штольни была довольно большая пещера для техники, типа гаража и механической мастерской. Дальше, по карте, ещё технические помещения. А что уж там было, лаборатории или фермы, почему-то отмечено не было.

Место, к которому привёл нас крыс, наверное, как-то относилось к их культу. Потому что было единственным, которое попытались облагородить чем-то похожим на ритуальные символы. Вверху перевёрнутый треугольник перечёркнутый горизонтальной линией. Символ стихии Земли, как объяснил мне Сильвер. И две фигуры по бокам. Довольно грубые изображения похожие на нагов – змеиные тела с человеческими головами. В каменном отверстии тяжёлая металлическая дверь с наружным навесным замком. Такие давно стали антиквариатом, но тут он поддерживал тщательно выстраиваемое настроение угрозы.

Зато открыть его проблемм не было. Чего уж проще. Одна задача не нашуметь. Поскольку замок висел снаружи, мы не боялись увидеть внутри кого-то, кроме пленницы. Первым проскользнул вовнутрь Витёк. Я не знала что он там увидит, могла только приблизительно догадываться и сознательно пыталась подготовить к разным вариантам малыша. Но, когда сама зашла вовнутрь и оставила его стеречь снаружи, попросив пристроить на всякий случай замок на место так, чтоб казалось, что он заперт, поняла, что была права.

Не знаю была ли я сама к этому готова.. Женщина лежала на металлическом столе, как туша под разделку. Голая. Опутаная трубками. И в полном сознании. Я поняла почему Витёк выскочил так быстро. Представила себе, как опустив голову, чтоб не пялиться на обнажённое тело матери, сжав зубы, говорит заранее оговоренные слова. Не имея сил обнять или прижаться к ней и ободрить. И поняла, что не могу ни одной секунды оставить её так.

-Тамара,– я старалась, чтоб мой голос не срывался,– я освобожу вас сейчас. Вы сможете идти?

Глупо было спрашивать, она не могла ответить с интубацией, но хотелось всё время что-то говорить. Не оставаться в этой мерзкой тишине. Мне было плохо. Я старалась слушать Сильвера, который жёстко произносил команды моих последовательных действий. Уж он-то чувствовал моё состояние.

Именно интубационную трубку я извлекла первой. Мне вообще трудно было представить как можно выдержать это в сознании, без анастезии и расслабляющих мышцы лекарств. Из-за болезни матери и страха, что меня ждёт тоже самое, я много знала о медицине. Сильвер потакал этим моим интересам, считая, что знания в этой области не помешают никому.

Она вырвала. Одной жёлчью. Желудок был пуст. Очищен, как и кровь, перед процедурой . А интубация, очевидно, нужна была, чтоб подопытная не задохнулась, если генмодификация вызовет спазм гортани.

-Не пытайтесь встать, пока я не отсоединю всё. Постарайтесь продышаться. Равномерно и глубоко вдыхайте и выдыхайте.

Всё это я уверенным голосом произносила, стараясь унять дрожь в пальцах и вытаскивая катетеры из вен обоих рук. Слава богу, вся медицинская мелочёвка была тут же рядом и я прижала ранки ватками со спиртом и прикрепила пластырем, как опытная медсестра. Помогли учебные показы Сильвера. Наконец, собравшись с духом, я помогла ей подняться. Она была слаба, но встала с такой решимостью, что я поверила в её внутреннюю силу.

Сначала я решила увести её. Все разговоры и обсуждения после. Я закрыла дверь снаружи. Закрыла замок. Потом сунула руку в кармашек моего бездонного рюкзака и, ехидно улыбаясь, капнула вовнутрь универсального суперклея. Пусть помучаются. Не повредит.

Витёк уже вёл мать к нашему укрытию, поддерживая с такой заботливой старательностью, что у меня перехватило горло.

-Может мне надо было внимательнее быть к моей маме и она была бы жива?– кольнула меня предательская мысль.

Я мотнула головой. Не время углубляться в самоедство.

Торин уже вернулся и ждал с нетерпением, которое ему, как разведчику диггеров, иметь не пристало. Увидев, что мы привели Витькину мать он вскинул брови. Изначально мы решили, что попробуем привести всех одновременно, или хотя бы детей первыми. Потому что их исчезновение не так быстро бросится в глаза. А отсутствие главной героини предстоящего события поднимет на ноги всех и сразу. Теперь мне светит ещё одна попытка сломать его упрямое нежелание мне довериться.

-Вы знаете где держат девочек?– спросила я бедную женщину, которая сползла вдоль стены, как только мы остановились. Торин даже рта раскрыть не успел, что и было мне необходимо.

-Да,– кивнула она,– в лабораториях, которые принадлежат Хранителям. Здесь за мастерскими есть место, где держат потомство рабынь, над которыми проводили опыты.

Меня жутко покоробило слово «потомство». Оно как-то не подходило матери, которую я себе нарисовала по описаниям Витька. Нормальная женщина сказала бы дети или ребятишки.. Что-то не так или с ней, или с ними, если она не может назвать их обычным словом «дети».

-Меня тоже там держали, но для подготовки к ритуалу перевели отдельно, и поближе к центру. Завтра туда соберут всех, чтоб ввести мне генмодификатор. Они должны были проводить общую молитву, чтоб процесс прошёл как надо.

-Но последствия модификации не видны так сразу, тем более, как я поняла, они рассчитаны на потомственную мутацию больше, чем на вашу, собственно.

-Да, но болевой шок наступает очень быстро, потому что есть быстрые костные и нервные трансформации и, если всё пошло бы нормально, по их представлению, то мои мучения должны были бы продолжаться не более часов трёх-четырёх. Они считают, что женщина, самим богом подготовленная к боли родоразрешения, вполне в состоянии выдержать такое время. Это и религиозный процесс очищения духа, который вообще обязано пройти такое низменное существо как «человеческая самка», чтоб стать совершенным подземным жителем,– она горько усмехнулась,– так и преступница, типа меня, убившая мужа и господина.

-Вот козлы!– вырвалось у меня.

-А насчёт потомства.. они собирались выставлять меня раз в месяц и каждый из Хранителей должен был оставлять во мне своё семя под контролем общины. Под их мерзостные песнопения. До тех пор, пока я не забеременею.

Витька побелел. И отвернулся.

-А дочерей ваших мы сможем освободить сейчас,– всё таки успел вмешаться Торин,– эти дети не поднимут шум, если мы проберёмся туда?

-Дети?– передёрнуло её,– это лабораторные монстры, которые случайно выжили. А таких немного. Они едва доросли до возраста, когда научились понимать команды. И беспрекословно выполнять. За кусок еды. Потому что на совершенных созданий, которых эти сумасшедшие собирались получить, они не похожи. И воспитывать их как человеческих детей никто не собирался. Их натаскивают как собак, на поиск сбежавших рабов, на охоту. Вместо диггерских крыс. Только ваши крыски гораздо человечнее выглядят, поверьте. Я в ужасе оттого, что девочки сидят там рядом с ними, в железной клетке. И вынуждены видеть их и думать, что сначала меня, а потом и их ждёт что-то подобное.

-Тоесть, они расшумятся определённо?

-Не то слово.. Кроме того их пустят по нашему следу, если всё же нам удастся бежать. Но я согласна погибнуть вместе с детьми, убегая, чем остаться и ждать такой судьбы. Если бы дело касалось только меня, я сказала бы сыну, что он не должен был приходить за мной сюда, но девочки.. Я рада, что вы здесь. Зная моего мальчика, догадываюсь, что он не смог бы жить, узнай обо всём позже. Почему-то мне слабо верится в успешнось этой генмодификации. Уж слишком много они от неё хотят.

-В смысле..,– почему-то этот вопрос у меня раньше не возник,– какого же удара под дых матушке-природе, хотят эти мудаки от мачехи-науки?

Я впервые выругалась так явно при Торине и при малыше, но они даже не среагировали. Все напряжённо ждали ответа.

-Вы видели фигуры у дверей их, так называемого, «Храма»?

-Наги!?– вытаращилась я,– но это неестественно! В природе не было ничего подобного. Сочетание человеческой и змеиной физиологии в одном теле невозможно! Ладно преобразовать пищеварительную, дыхательную системы, но костная, эндокринная, наконец репродуктивная функции?! Они же мечтают о потомстве!

Торин таращился на меня, не предполагая во мне стольких разнообразных направлений образования. Но в данный момент меня это не волновало. Я была зла до безумия. И сейчас не собиралась ни с кем пререкаться.

-Торин!– грубо скомандовала я,– берите Тамару и идите к озеру.

-Но..-попытался возразить парень.

-Не сейчас!..– рявкнула я и они все присели, как прибитые. Видно от моей злости сканнер сработал особенно сильно,– Вот и отлично. Вполне себе пригодится.

Витёк подставил плечо матери и она изо всех сил пыталась поднятся.

-Ты не видишь, она еле держится на ногах, если вы уйдёте прямо сейчас, у вас будет приличный запас времени до утра. Если будет совсем плохо, понесёшь! А девочки, хоть и испуганы, но вполне в состоянии двигаться.

-А как же ты?– Тамара не могла не думать о дочерях, но и я была не взрослее её старшенькой.

-Не волнуйтесь за меня. Они ещё не знают с кем связались,– сквозь зубы прорычала я.

В состоянии всё таки понять, что уводя Витька и его мать, он в какой-то мере развязывает мне руки, Торин, с мутными от боли глазами, и, наверное, мысленно ругая себя последними словами, за то, что не привязал меня где-нибудь в уголке моей мастерской, тоже подставил плечо спасённой пленнице.

Но и мне тоже некогда было долго рассусоливать. Чем большее время и расстояние будет разделять нас и неизбежную погоню, тем лучше. Да и моё возбуждённое состояние будет постепенно нормализоваться, а помощь сканера может понадобиться. Я надеялась воздействовать на мутантов. Напугать или подчинить. Хотя мне трудно было не помнить о том, что часть их была человеческой. И они на самом деле ещё были детьми. Но я пока не столкнулась с ними лицом к лицу. Наверное не на пустом месте в Тамаре они вызывали такое отвращение.

Перебираясь от укрытия к укрытию, я добралась до того, что называлось гаражом. Почти у самого въезда стоял знакомый комбайн, дальше ещё одна такая же машина. В глубине была оборудована настоящая мастерская. В уголке стоял топчан и на нём, совсем некстати, расположился спящий человек. Тот самый хромоногий раб.

Видно он пользовался доверием у хозяев. То ли потому, что не умел работать плохо, то ли потому, что его побега давно перестали опасаться. А может он спал здесь по той причине, о которой упоминал его брат. Что другие рабы считали его доносчиком. Но мне он мог помешать. Пробраться туда я конечно могла потихоньку. Но что случится, если расшумятся жители лаборатории. Оставить его за спиной, свободным, я не могла. Потому начала подбираться к нему.

Мне не справиться с мужиком, хоть и калечным. Был только один выход – вырубить его тазером. Потом связать и заткнуть рот. Ему же отговориться потом проще будет.

Я протянула руку и глянула на хромого. Он спокойно смотрел на меня широко открытыми глазами.

-Не бойся, девочка,– сказал он тихо, видя, что я дёрнулась и тазер в моей руке зловеще затрещал,– я не сделаю тебе ничего плохого. Вы освободили эту женщину и я на вашей стороне.

-И давно вы за нами наблюдаете?– почему-то шёпотом спросила я и отметила удивлённо, что крыс, наверняка обнаруживший его, не подал никакого сигнала тревоги.

-Какая разница,– осторожно приподнялся он на локте,– я не собираюсь вам мешать. Даже помогу, если хотите. Только скажите как вы пришли сюда, может мы с братом тогда сможем выбраться из этого ада.

Мне в голову пришла мысль, что можно отдать ему один пульт от низкочастотного излучателя. Тогда преследователи попадут под волну и не смогут найти озера. А рабы, которых этот парень захочет вывести, смогут уйти, как только пожелают и закрыть за собой проход. Это было именно то, чего я хотела. Я поверила ему сразу, потому что слышала его разговор с братом тогда, когда он не подозревал о нашем присутствии, а значит не имел повода лгать. Но, на всякий случай, я не стала раскрывать подробности о том, что за ловушки стоят в штольне, где точно они находятся и как действуют. Сказала только, что уходя мы их запустим. И, когда он будет готов, то сможет и отключить, и включить их снова. Только расстояние указала, чтоб они сами под волну не попали.

-Я понимаю, что ты хочешь освободить её детей. Тут мне будет легче, чем тебе. Эти существа привыкли слушаться только мужчин. Я зайду с тобой, возьму стрекало, которым их «воспитывали» и они примут меня за одного из хозяев. Только мне прийдётся их убить. Потому что иначе они меня потом найдут по запаху и укажут Хранителям. Да и вам лучше. Без них след почуять будет некому. Им прийдётся искать вас по всем направлениям. Нужно будет много групп. Это распылит силы и задержит их.

Я всё ещё не могла решится. Для меня они были дети. Может какие-то уродливые, но дети.

-Хорошо,– наконец сказала я себе,– может мне просто нужно увидеть их, чтоб понять почему уже второй человек, с которым я сталкиваюсь, реагирует на них иначе.

Я пропустила хромого вперед.

-Что случилось с ногой?– спросила я его.

-Бежал,– коротко ответил он,– наказали. Перерезали сухожилие.

Я сглотнула. И пошла за ним дальше молча. Очень быстро мы вышли в короткую штольню в конце которой была развилка.

-Направо пойдёшь..,– тихо прошептала я ему в спину.

-Точно-точно,– подхватил он,– здесь это очень актуально. Направо как раз эти.. А налево нарколаборатория. Только идти далековато. Они не держат их вблизи посёлка. Зато работают там посменно. И днём, и ночью. Так что там не спят.

-А прямо?– решила закончить тему я.

-Прямо дорога к верхней заставе. Вас там тоже не ждало бы ничего хорошего. Они ждут нападения диггеров. Заводят себя. Не боитесь, что нападут, после похищения пленницы?

-Боимся,– коротко ответила я,– поэтому и хотелось бы ловушку задействовать. Чтоб напугать посильнее.

Моя уверенность в эффективности, поджидающих морлоков неприятностей, его явно порадовала.

-Готова?– спросил он.

-Подожди,– я внутренне сжалась, ожидая ответа,– а как ты собираешься их убивать?

Он резко остановился и посмотрел мне прямо в глаза.

-Я понимаю о чём ты думаешь. Только то, что там увидишь, не должно жить. Их меняли на ранних стадиях беременности, воздействуя на гены разными модификаторами. Только то, чему всё таки удавалось родится, не поддавалось управляемой мутации. Это не люди. Но мучать их я не буду, если ты об этом. Для лёгкости управления их сажают на наркотики. Я просто дам им большую дозу с едой. Они там есть на месте. А жрать ЭТО всегда готово.

Дверь открылась бесшумно. Этот замок тоже не доставил мне особых хлопот. В помещении было тихо. Тусклый свет, который в посёлке горел везде и постоянно, кроме новых штолен, в которых его прокладывали по мере продвижения строителей, мне был не очень нужен. У Витька тоже были линзы. А вот рабам их не давали. Там, где они работали, освещение уже было проведено. А за поселениями рабам делать нечего. И бежать без линз затруднительно.

Наш провожатый здесь бывал. Это было видно. И меня это удивило. Он как-будто почувствовал моё недоверие.

-Тех, кто пытается бежать, отдают «детишкам» поиграть. Сожрать они вас не сожрут, но попинать, пощипать, поцарапать и покусать – милое дело. Заодно можно и потренировать команды «фас!» или «фу!». А вот и ограничитель нежелательных действий,– он протянул руку и взял что-то типа дротика с электрическим стрекалом на конце.

Теперь мне стала понятна его ненависть к мутантам. Наверняка «поиграли» с ним всласть.

-Они спят?– спросила я, ощущая какое-то странное поле сканером.

-Чёрта с два!– ответил парень,– ждут, пытаются понять кто пришёл и что с ними будут делать. Им вобщем-то тоже достаётся,– добавил он, справедливости ради.

Хромой уверенно пошёл между рядов зарешёченых комнатушек. В конце помещения за дверцами располагались импровизированные шкафы с толстыми одеялами, какой-то старой одеждой, медикаментами, кухонным барахлом и медицинскими инструментами вперемешку.

Достав нужные склянки мой спутник выругался.

-Наркоты полно, а вот жрачки никакой нет. Об этом я не подумал.

Я сняла рюкзак.

-У меня есть сухие пайки. Нужно только добавить воды и подождать. Сколько надо?

-Когда здесь был я, их было четырнадцать.

-У меня едва половина наберётся. Остальное у тех, что ушли.

-Неважно. Разделим. Они всегда голодные. Их не перекармливают.

-А где девочки?

-Мы здесь..,-раздался тихий голос из соседней клетки.

И тут же во всех остальных раздалось шипение, рявканье и визг.

-Цыц!– хлопнул по клетке стрекалом хромой.

Какофония смолкла мгновенно.

Мы смешали еду с водой из большой бочки и щедро добавили наркотиков. Звуки, услышанные мной из клеток, поколебали мои прежние сомнения. Хотя я всё ещё не могла разглядеть толком прячущихся в глубине мутантов.

Разбросав по мискам еду, раб морлоков скривился в какой-то гримасе-ухмылке.

-Вот уж сюрприз хозяевам.. Да и этим лучше будет, их даже в аду пожалеют.

И сунул миску в окшко под первую дверь. Я смотрела не отрывая глаз.

-Не смотри прямо, отвернись чуть в сторону, а то не выйдет.

Я отвернулась, продолжая косить взгляд в каком-то болезненном желании увидеть у кого мы отбираем жизнь.

Из угла очень быстрым движением выкатилась полусогнутая, в какой-то жабьей позе, фигурка. Миску цапнула лапа с длинными пальцами с узловатыми суставами. Кожа на тощей лапке была серой, толстой и пористой. Она вся была покрыта, зажившими и не очень, шрамами и царапинами. Виднелся даже отчётливый след укуса. Лысая приплюснутая голова с огромным ртом и мелкими острыми зубами. Торчащие кости хребта на согнутой колесом спине, прикрытой старой клетчатой рубахой. Что делало это существо ещё большей пародией на человека. И главное, конечно, глаза. Огромные выпуклые, как у ночного лемура с вертикальным кошачьим зрачком и застарелой хищной злобой во взгляде. Злобой смешанной со страхом. И голодом.