355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгения Петренко » Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса (СИ) » Текст книги (страница 1)
Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса (СИ)
  • Текст добавлен: 9 июля 2017, 22:30

Текст книги "Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса (СИ)"


Автор книги: Евгения Петренко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Петренко Е.
Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса

Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса.

Дело 1. Кукольник и Барби-невеста.

Эй, придурок, прибери трогальца, все твои услуги уже оплачены,– пошевелила я стволом у ребра подпольного чипмастера.

Лис, рыжий длинноносый парень, с красной шелушащейся кожей, имел отвратную репутацию. Но был лучшим, известным мне, спецом. Он зарабатывал достаточно, чтоб позволить себе, вместо денег, получить понравившуюся ему, девчонку. Были и такие, что соглашались. В нашем, параллельном законному, мире, женщине легче всего заработать именно телом.

В данном случае, он не на такую нарвался. Терпеть не могу мужиков, у которых управление мозгом происходит при помощи джойстика между ног.

Да и до женщины я ещё не доросла. В свои шестнадцать, выглядела я, едва, на тринадцать. Тоненький заморыш с острыми зелёными глазюками на пол-лица. С детства ненавидела свою блондинистость и, раз уж всё равно живу в Тени, могу себе позволить небольшую генмодификацию. Кроме улучшения зрения, слуха и, максимально возможной, чувствительности нюхательных рецепторов, мне приспичило изменить цвет волос. Они у меня теперь чёрные и блестящие, как нефтяная струя. Когда я не работаю, вплетаю в них искусственные зелёные пряди. А работа моя требует неприметности. Я частный детектив. В крайне редких и, слава богу, пока, никому не известных моментах, наёмный убийца.

Ну, что, Сильвер,– обратилась я к своему пиратскому чипу-искину,– теперь твоя душенька довольна? Я обновила элемент питания и ближайшие двадцать лет проблем с этим у нас быть не должно.

Я незаконнорожденная. Иметь чип, мне не положено.

За дверью раздался визг тормозов. Я глянула в маленькое окошечко вверху двери.

Чёрт! Полиция! -я метнулась назад,– Лис, шухер!

Рыжий затейливо выругался и захлопнул дверь бункера. Потом схватил меня за руку, подмигнул и открыл вентиляционную шахту.

Не боись, кнопка, смоемся,– решётка щёлкнула, становясь в пазы, и мы, на карачках, быстро поползли по длинному проходу.

Две тысячи шестдесят четвёртый, год моего рождения, стал годом введения мирового закона об ограничении рождаемости. Слово незаконнорожденный с этого времени приобрело совсем другое значение. Поводом для такой непопулярной меры стало поведение биосферы Земли, очевидно, пожелавшей сохранить место для чего-нибудь ещё, кроме «вершины эволюции».

Земля стала выжимать человеческий вид, сначала, из самых диких областей планеты, а после, из всех лесов и акватории солёных вод. Появился вирус, поражающий людей в дикой природе. Предсказать, что станет его источником было невозможно. Иногда птица, иногда животное, рыба или даже растение. Вирус вызывал кому, с последующей тихой смертью. Но, при любом воздействии на него, начиналась очень быстрая неконтролируемая мутация. Ход болезни становился ужасающе мучительным и, всё так же, стопроцентно смертельным. Уничтожить вирус можно было только уничтожив всё живое на планете.

Территории для жизни и производства продуктов питания очень сильно сократились. Так что, закон стал логически естественным. Но...

У людей «но» присутствует неизменно. Чем более жёсток и непопулярен закон, тем более он подвержен коррупции. Законное право рождения продавалось и покупалось. А значит появились и незаконнорожденные.

Права на все блага жизни давал чип. Его вживляли при рождении ребёнка. Учёба, работа, медобслуживание, покупки в магазинах, всё делалось со считыванием кода. Если его не было, ты жил в Тени. И сам был Тень. Пока одно оставалось в другом, до тебя никому, никакого дела не было. Выживай, как знаешь. Государственная машина, со всеми своими репрессивными органами, спокойно проезжала мимо тебя. Но не мимо тех, кто пожелал бы помочь тебе выжить.

Были умельцы, которые пытались ставить левые приборы, лезть в систему с чёрного хода. Тех ловили и отправляли в лес. Вообще законодательство упростилось до неприличия. Правонарушения поделили на лёгкие и тяжкие. За лёгкие лишали чипа. За тяжкие увозили в лес. Для некоторых второе было даже легче.

Крутить педали моё основное занятие. Права на права тоже давал чип. Вот такая тавтология. Сыщика кормят ноги. Из моего убежища на границе, через поля, к городской черте нужно как-то добираться. Моя работа там, где люди. Хотя, в основном я защищаю Тень. Сейчас я вынюхивала одного типа. В прямом смысле. Но об этом позже. Я всё таки должна рассказать немного о себе.

Мой отец был электронщиком и программистом. Знал и «железо» и «мозги». Не из выдающихся, но и неплохой.

Маме запретили иметь детей из-за арахнодактилии. У нее были длинные тонкие пальцы. Это могло быть симптомом синдрома Марфана, что часто передаётся по наследству. Её предложили полное обследование. Будь у отца деньги, вопрос мог бы решиться. Но деньги нужны были огромные и быстро. Она была уже беременна. Поэтому от тестов отказалась. Иначе, либо ей предложили бы аборт, либо лишение прав и уход в Тень. Оставаясь в законной зоне, они могли по крайней мере вырастить меня тайно, делясь всем необходимым.

Большая часть родительских денег была истрачена на малюсенький домик в опасной близости к заражённой зоне. Распространение вируса остановилось за пять лет до моего рождения, но люди всё ещё боялись, и цена на отдалённое жилище и кусочек земли была сравнительно небольшой. Но и работы там не было. К деревенской жизни родители были малопригодны. Кроме того, заниматься сельским хозяйством было просто опасно. На продукты всегда были желающие. А пожаловаться на воровство и привлечь внимание полиции, родители позволить себе не могли. И отец стал работать в Серой зоне. Между Светом и Тенью.

Свет давал ему минимальное обеспечение. Он наблюдал не началось ли движения вируса к границе. Тень давала возможность небольшого левого заработка и какую-никакую защиту от "преступной" среды. Любая электроника теневиков ремонтировалась у него. Он сам делал приборы для слежения и мог приобретать кое-какие запчасти в магазинах. Остальное собиралось на свалках.

Сколько себя помню, все уголки дома были завалены старой электроникой, которую отец притаскивал после походов в город, а после разбирал.

Моё положение особое. Чтоб заработать свой кусок хлеба в Тени, не касаясь ресурсов Света, а также, не скатываясь на криминальное дно, мне тоже нужен был чип. И тоже особенный.

"Пират" – не носитель кода, а самобучающееся устройство связи с мировой информационной сетью. Откровенно говоря, искином он, конечно не был, скорее встроенный коммуникатор с трудным характером и некоторым чувством юмора. У него не было возможности повлиять на мои мышечные, нервные или мозговые реакции. Единственный орган который ему был доступен, моё ухо. Но он был моим лучшим другом и товарищем для детских занятий. Я не знаю как бы жила без него. Особенно, когда потеряла родителей.

До десяти, возраста моей вынужденной взрослости, они научили меня всему, чему могли. Мама (особенно страдающая по поводу своего эгоистического желания иметь ребёнка) научила меня полностью обслуживать себя, а отец дал специальность. А одиночество и общение с Сильвером, мой специфический характерец. Он тоже учил меня. Всему, что я пожелаю знать. Без всяких отступлений, типа, тебе ещё рано, вот, подрастёшь...

Очевидно у матери всё же был синдром Марфана. Только рассказать об этом мне уже было некому. Когда её прихватила резкая боль в груди, отец побежал к Перевёрнутому. Это был глава северного клана Теневиков. Ему дали машину и он помчался в город. Только не доехал.

За разбитую машину дом переписали на клан. Мне было всё равно, власти, узнав о смерти родителей, всё равно бы его конфисковали, так как меня, фактически, нет. А так, он был продан. Задним числом. Взятка.. Перевёрнутый разрешил мне жить в моей халупе и продолжать, что смогу по отцовской работе.

На какое-то время запасов мне хватило. Но, что делать дальше, нужно было решать. Когда совсем припёрло, по примеру родителя, рванула на свалку. Там и вляпалась в своё первое дело.

С чего меня вообще потянуло к такому странному для ребёнка занятию? Это всё Сильвер. У чипа оказались свои предпочтения в литературе. Ему нравилось разгадывать загадки. И преступления он относил к ним же. Он читал мне детективы, даже тогда, когда моим мозгам меньше всего хотелось работать. После смерти родителей.

В первые дни я просто лежала, глядя в потолок, и ревела. Потом явился Перевёрнутый. Лично.. Наверное, он не был совсем уж плохим человеком. Но со мной обошёлся жёстко. Хотя, быть может, это спасло мне жизнь.

Где мой заказ?– грубо спросил он, стряхнув меня с постели,– не станешь работать, как спец, пойдёшь в шлюхи. На таких мелких, как ты, спрос тоже есть. До завтра не сделаешь, готовь подгузник для первой крови.

Надо сказать он меня и вправду напугал. Тупо ходила по комнате и искала, чем себя убить. Потом разозлилась. Мои родители боролись за то, чтоб я жила. И мне пришлось сесть за работу. А Сильвер бубнел мне в ухо детские детективы из серии "Альфред Хичкок и три сыщика".

За первый год моего вынужденного одиночества я не сошла с ума только потому, что мои мозги были заняты распутыванием книжных преступлений. Сильвер читал мне кусками, чтоб я сама искала убийцу, параллельно знакомя меня с профилями знаменитых преступников.

Ты же в курсе, что твой тёзка был одноногий?– рыкнула я, после того, как в очередной раз вредная железка отказалась прочесть мне окончание рассказа, пока я не обнаружу в тексте хоть чего-то полезного для раскрытия преступления.

Это ты к чему?– чувство юмора у "чипки" было весьма ограниченным.

А к тому, что я могу тоже заняться членовредительством.

Во-первых это бесперспективно,– занудно начал электронный доставала и я хмыкнула,– во вторых, у тебя развивается черезмерная агрессивность, надо тебе стихи почитать..

Ненавижу стихи,– соврала я,– пойду лучше соберу себе новый чип, который не будет работать бесплатным компостером для мозгов.

У тебя нет для этого комплектующих, и, без местной анастезии, ты не справишься с установкой,– самодовольно заявил заносчивый засоритель мозгов.

А за чем, по-твоему, я собираюсь? Как раз таки, к Коматознику на свалку, за железом.

П-ф-ф,– издевательски фыркнул Сильвер.

Кого я пыталась обмануть? На свалке можно найти что угодно, кроме комплектующих для чипов.

Для подобных поездок, у отца был четырёхколесный велорикша с вместительным кузовом. Отец был небольшого, как и я, росточка, и специально делал велик, чтоб не слишком годился взрослому и смотрелся понелепее. На самом деле машинка была вполне приличная. С сигнализацией и противоугонным клином колёс. Но, даже, если бы там была небольшая пушечка, я не остановилась бы там, где не могла бы его уберечь.

Свалка Коматозника была местом, где папочка, а теперь и я, чувствовали себя относительно спокойно. Её хозяин, бывший полицейский, с лицензированным чипом, по роду своей прошлой работы, имел связи по обе стороны закона. И делал различие между конченым отморозком (которого, впрочем, тоже умел понять) и людьми попавшими на дно в силу обстоятельств. Отца он уважал. Они были знакомы со школы. Во взрослом мире разбежались, а встретились, в силу локального апокалипсиса, на свалке.

В какой-то мере, карьера блестящего следователя отдела убийств, тоже оказалась в мусоре после тяжёлого ранения и трёх месяцев комы. Сами понимаете, откуда имечко. Рядом с таким знакомцем, сам бог вёл меня к моему будущему занятию.

В дальнем конце большой территории свалки работала бригада рабочих. Менялись они часто, но мне лучше было не попадаться им на глаза. Всё, что годилось в переработку, было востребовано официальной властью. То, что я тут болталась, могло навредить старику.

Я объехала работающих, на своей тарантачке, самыми глухими уголками. Прячась за высокими кучами всякой рухляди, поглядывала не попадётся ли что нужное. Привычный цепкий глаз вылавливал знакомые очертания и я вытаскивала всякие, важные мне, штучки поближе к проходу, чтоб собрать всё на обратном пути, когда рабочие закончат смену и уйдут.

Завернув направо, чтоб проехать по длинному коридору между буртами, выходящему одним концом на западный забор, а другим к сторожке Коматозника, я поймала боковым зрением быстрое движение. Длинная фигура мягко ушла в тень и растворилась среди ломаных коробок холодильных установок и электрических плит. Видимо, здесь сбросился какой-то пищеблок. Между белыми и серебристыми корпусами выделялась ярко-красная тряпка.

Лезть туда мне точно не стоило. Там могла быть и бродячая собака, и воришка, который, по-любому, был покрупнее одинадцатилетки, да ещё такого задохлика, как я. Или труп... Место было приметное и нам со стариком можно было прогуляться туда попозже.

На то время у меня ещё не было всего того апгрейда, что я имею теперь. Так что, органы чувств, с этого расстояния, ничем не могли мне помочь. Я надвинула поглубже на свои блеклые волосёнки серую отцовскую кепку, поправила закатанную калошу штанины, чтоб не затянуло в цепь и рванула без остановки.

А в каком звании ты закончил службу?– Коматозник сидел в кресле, пока я ковырялась в его дозаторе. Закончив я укрепила коробочку на его боку и подсоединила к имплантированному катетеру. Если не следить за прибором, то старик не получит своё лекарство вовремя и может снова впасть в кому.

Лейтенантом,.. я был ещё совсем молодым. Недавно закончил курс профилирования. Меня считали талантом. Но, понимаешь, малявка, преступники тоже не лыком шиты. Ну ка, давай садись, поешь. Совсем скелетина. Может, плюнь на всё и перебирайся сюда. Здесь ещё не город всё таки. И спрятаться есть где.

Нет, не стоит, если тебя поймают на помощи незаконнорожденной, могут чипа лишить. Так, я у тебя раз в месяц-два. А, если буду тут жить, донесут, как пить дать. Тогда и мне плохо придётся.

Хорошо, только сегодня переночуй. Пока соберёшь всё, что нашла, стемнеет. А я тебя до рассвета подниму и уедешь. Пошли что ли?– потрепал он меня по волосам, когда я дожевала последний кусок.

–Ага. Велик в сарае. Я не много нашла. Испугалась.

Ничего, малышка. Я сам тебе кое-что подсобрал. Идём, я там же в подвале всё и спрятал.

Мы сгрузили заготовленный лом, спрятали мою тележку поближе к выходу, накрыли старой ржавой сеткой от забора и пошли к месту, где я видела подозрительную тень.

Взрослые всегда оставляют детей за спиной, когда всё самое интересное так и зудит в их "длинном носу". Но в данном случае, я не возражала. Потому, что догадывалась, что нас ждёт жуткенькое зрелище. Что, кроме трупа могли прятать на свалке? Если сунуть тело вон в тот здоровый холодильник, то после пресса и переплавки, кто-то будет числиться без вести пропавшим во веки веков. Аминь!

Я девочка, испорченная временем своего рождения, и мёртвых мне видеть приходилось. Один раз, на моих глазах, Алька Пончик, подручный нашего большого босса местного разлива пристрелил своего дружка Копчёного. Алик, низенький, толстый, вечно голодный, а от этого злющий тип, всё рвался к власти, пока Перевёрнутый на виду у всех не ляпнул: "..мелковат ты для Аль Капоне – ты Аль-ка-пончик". С того времени унизительное погонялово приклеилось и его перспективы ушли в туман.

На самом деле, мне не так уж и всё равно, а очень даже страшно. И еду, которая мне и так не часто достаётся, усилием воли приходится возвращать в желудок. Я не ошиблась, там действительно был мертвая женщина. Лица я не видела, но стройная длинная ножка в дешёвой туфельке на высоченном каблуке и ярко-алое платье говорили о том, что скорее всего это проститутка. Самая частая и доступная жертва для всякого рода маньяков и извращенцев. Значит Тень. Наша. И искать убийцу никто не станет.

Это Ниточка,– лицо Коматозника побледнело, как будто у него вот-вот начнётся приступ.

Я ойкнула. Девочку, которой ещё не было шестнадцати, я знала. Её мамаша, запойная алкоголичка, не помнила, когда и от кого родила. Пока она ещё не напивалась до бесчувствия, обнимала дочку, слюнявила щёки пьяными поцелуями и всем представляла малышку – моя Наточка. Но маленькую худышку все звали Ниточкой. Девчонка с матерью жила в брошеных домах у свалки. И всё время попрошайничала у рабочих. Миленькая, голубоглазая, белокурая, как ангел. Около года назад она вдруг вытянулась, подросла и мужики перестали кормить её задаром. Стали щипать за зад и требовать отработать. Мамаша тут же продала её за выпивку местному сутенёру. Он её отмыл, приодел и приставил к работе.

Это зрелище не для тебя,– старик оттолкнул меня и стал осматривать тело. Детям все, кто старше сорока, кажутся древними стариками. Но они с отцом ровесники. Правда выглядел его однокашник намного старше. Может из-за лекарств? А, скорее всего, из-за бутылки, которую он прятал за кровать, когда мы приезжали.

Я подумала, что, если бы отец не научил меня всему, моя судьба могла быть такой же. И разозлилась.

Мы должны найти убийцу,– топнула ногой я. Какая-то железка загремела и покатилась из-под ноги. На земле остался цветной кусочек картона. Барби-невеста.. Цена.. На месте цифр смазанный кровавый отпечаток.

Ребёнок,– бывший следователь устало покачал головой,– куда тебя несёт? Кто будет искать преступника, убившего Тень?

Ты будешь, а я тебе помогу. Не справедливо, чтоб тот, кто её убил остался безнаказанным.

Глупая, ты ещё не всё видела. Помогать, говоришь?– он сплюнул и тихонько толкнул меня к телу,– ну, иди, если не боишься.

Я сглотнула слюну, которая неожиданно наполнила рот, и упрямо подошла к лежащей, как сломанная кукла, Ниточке. Если бы Коматозник не сказал, что это она, я бы её не узнала. Мёртвое лицо было совсем не похоже на то, что я помнила. Красное платье в облипку подтянуто до самой груди. Белья не было. Верхняя часть тела повёрнута на бок. Через живот шёл грубо зашитый разрез из которого торчал, измазанный кровью, кусочек свадебного наряда Барби. Я увидела настоящий взгляд полицейского-следователя. Он наклонился и достал из кармана нож. Разрезал стежок и в прореху высунулась кукольная рука.

Меня всё таки вырвало. Но я утёрлась и вернулась к Лейтенанту. Не буду называть его Коматозником и стариком не буду. Отец называл Гера.

Какие у него глаза! Умные, острые. Хочу, чтоб он научил меня. Никто не должен обижать нас. Я их найду и накажу.

Будешь меня учить,– нарочито грубым голосом сказала я,– про уроки Сильвера мне нельзя говорить никому. Папа строго предупреждал. И я промолчала. Слава богу, и моя железка почти никогда не обращалась ко мне при людях. Чтоб я не ответила ненароком.

Ладно буду. Только не пытайся становиться бесчувственной. Плачь, злись, переживай. Пусть будет больно и страшно. То, что с тобой случилось сейчас,– он ткнул пальцем в остро пахнущую лужу,– происходило со здоровенными мужчинами. Так что, не строй из себя Железного Феликса.

Я не спросила кто это. Для этого у меня есть чип. Потом узнаю.

Ну, чтож, урок первый. Посмотри, что ты видишь и выскажи свои соображения.

Тут я тебя удивлю,– ехидно улыбнулась я про себя,– где тебе знать про наши с Сильвером детективные практикумы.

Аккуратненько обойдя тело, я внимательно осмотрела всё вокруг. Мыслительный процесс успокаивал. Я начала говорить, как профайлеры в детективах.

Убийца, мужчина – высокий, крепкий, организованный, возможно с хорошей работой, но с проблемами в семье. Приехал сюда на взятой на прокат машине, с жертвой скорее всего встречался раньше.

Мой учитель всё больше поднимал бровь, по мере того, как я говорила.

Подтверди предположения,– сделав паузу, сказал он.

Я кивнула и начала загибать пальцы.

Первое: тело лежит в позе, как будто его сбросили с плеча. Если бы несли двое, она лежала бы ровно, с закинутыми руками. Шума я не слышала, значит нёс свободно, переступал через препятствия. Хоть она и лёгонькая, но труп нести неудобно, тяжело. Значит высокий, длинноногий и сильный.

Второе: принёс сюда, явно, чтоб скрыть. Скорее всего, в этом большом холодильнике. Значит всё продумал заранее. Просто я его спугнула. А скрыть хотел, возможно, потому, что его могли с ней видеть.

Третье: кукла дорогая, в Тени цацками не торгуют, значит куплена в магазине. Есть чип – есть работа – есть деньги.

Четвёртое: в хорошей машине возле свалки, на него бы глазели все, кому не лень. Значит он её снял, или где-то есть спрятанная рухлядь.

Пятое: то, что он с ней сделал, говорит о какой-то семейной травме.

Талант..,– выводы правильные. Могу добавить, что жертва, скорее всего, не первая и, безусловно, не последняя. Преступник либо...– он замялся..– господи, как об этом говорить с ребёнком?

Импотент?– брякнула я.

Или бесплоден,– покраснев, добавил смущённый учитель,– а вот эта художественная штопка, сделана не здесь. Крови нет, всё смыто, а на ногах следы..

Интимной близости,– по книжному подсказала я.

Бедные дети..,– Герасим с жалостью смотрел на меня.

Не хочешь продолжить?– я специально грубила, чтоб он не превращался в папочку,– скажи, почему ты думаешь, что она не первая?

Шов ровный, аккуратный, хоть и не профессиональный хирургический. Да и хирурги сейчас не шьют, а клеят или ставят скрепы. Даже в морге. Ты не представляешь как трудно сшить кожу, вот так ровненько. Это подтверждает и твою версию организованности. Думаю, все вещи в его доме стоят по полочкам. Тебе придётся самой обойти все места, где собираются проститутки. Здесь я спрошу сам. С Китайцем у меня хорошие отношения. А вот в городе со мной девочки говорить не станут. И сутенёры могут башку отвернуть. Я уже не боец, Анютка.

Он впервые назвал меня по имени. А то всё малышка, детка.

А что будем делать с ней,– мне трудно было называть по имени то, что лежало у моих ног.

Никогда не обезличивай погибших, будет лишний стимул для старания,-покачал головой Гера,– Ниточку мы похороним. Её мать, хоть и не лучшая из женщин, но всё же имеет право знать. Я свяжусь с Китайцем, а ты иди в дом и не светись. Тебя здесь видеть не должны.

Хорошо. Только называй меня Ню. Не Анюточка, не деточка. Мне так больше нравится.

Я сидела в обшарпанном домике сторожа. Он остался здесь с тех пор, как весь этот район утратил своих обитателей. Это место было одной из приграничных областей, только с другой стороны от города. Я жила на севере, а это была западная граница.

Район называли Китайский квартал. Хотя китайцев здесь было совсем не много. Пару семей, которые продвигали новое доапокалиптическое изобретение – генмодифицированную травку. Связь с источником, по понятной причине, потерялась, а земель, для выращивания наркоты, теперь днём с огнём не найдёшь, только рядом с самой границей. Чуток, для поддержания штанов. Но этот небольшой заработок позволил семьям подобрать и купить по дешёвке несколько девочек, для начала более доступного бизнеса.

Составить план действий большого труда не составило. Домой всё равно придётся вернуться. Завезти железо и доделать заказ босса. Там и выясню, как у его девиц дела. Не было ли потеряшек.

Перед сном Герасим долго ворочался.

Ты поосторожней там, дочка. Китаец сказал – были ещё две. Он думал, сбежали. И, знаешь, по дороге домой не щёлкай, сама знаешь чем. Этот гад трус. Он Ниточку шокером вырубил, а уж потом измывался над беззащитной. Если ему показалось, что ты его видела, он за тобой может следить. Уезжай от меня до рассвета. Не будет же он ночь под свалкой дежурить. Люди Китайца предупреждены. Чужой, как на ладони будет.

Зябкий предрассветный воздух холодил лицо. Пару улиц остались позади, когда свет фар ударил мне в спину. Я обернулась. Тихо шелестя шинами по каменной щебёнке, меня догонял тёмный автомобиль. Я вертела педали изо всех сил, но разве от машины на велосипеде сбежишь?.. Узкий проход между домами стал моим спасением. Но, сколько я не вертелась между домами, свет фар преследовал меня. Застройки кончались. Дальше только поля.

Пока не рассвело, проскочить можно только там, где искать не будут. За забором. Из-за работы отца я знала, что есть полоса отчуждения. Что-то около двух километров. Но, тот, кто этого не знает близко к границе не подойдёт. Я засела за углом дома и, когда машина медленно проехала, проскочила к калитке. Такие ставили для наблюдений и обслуживания электронных "пугалок". На моё счастье одна такая оказалась поблизости.

За метёлками китайской травки, которой семьи обсеяли полосу, примыкающую к ограде, я проехала около километра. Она, слава богу, ещё не цвела. Иначе с пыльцой можно схватить дозу. Следующая неприметная калиточка запустила меня без особой охоты. Пришлось в замке поковыряться. Но на дорогу я не стала выезжать. Сколько могла шуровала вдоль забора. Машину я как следует не разглядела. Слепили фары. Но вряд ли она принадлежала убийце. То, что это был он, я не сомневалась.

Превращаться в его личного врага, у меня желания не было. Не думаю, что он боялся, того, что я разглядела его, там, на свалке. Но я отобрала его трофей. Что-то принадлежащее только ему. Такие как он получают удовольствие от контроля.

С заказом пришлось поторопиться. Пока я работала, Сильвер шастал по интернет-сайтам игрушечных магазинов и прокатам авто, на предмет совпадения чипкодов покупателей. Он выцепил где-то в сети левую програмку и поломал их бухгалтерию. Совпадения были. Если бы была уверенность, что машина и впрямь прокатная...

Что такого срочного случилось, что ты просила личной встречи?– Перевёрнутый был не то, чтоб не доволен, скорее озадачен.

У меня есть несколько вопросов. Может тебе покажется это странным, но я всё расскажу после.

В нашей среде не приняты расшаркивания. Любой может назвать босса на ты. Даже пигалица вроде меня. Но и со мной поступят без скидок на возраст, если я нарушу правила клана.

Валяй, козявка, спрашивай. Мне уже даже интересно.

Мне надо знать, не было ли пропавших среди твоих уличных.

Что ты знаешь об этом?– Перевёрнутый сощурился.

Значит были?– вопросом на вопрос ответила я.

Не морочь мне голову. Рассказывай, что знаешь.

Ещё один вопрос и я всё объясню. Их находили?

Только одну. Тину..– ноздри босса вдруг затрепетали от злости,– она привела клиента домой, а не на квартиру, где есть охрана. Видимо, хотела скрысить денег. Этот псих развалил ей живот от груди до паха и сунул туда её любимую куклу.

Я насторожилась. Злость Перевёрнутого, похоже, скрывала что-то личное. Или открывала?..

Зашил?– стараясь не афишировать догадку, спросила я.

Что?

Живот зашил, спрашиваю?

–Нет.. там всё до потолка в кровище было. И потом девочки пропадали. Прямо с улиц. С концами. Без всяких следов.

Я думаю, Тина, была первой,– и я рассказала о Ниточке и машине, которая меня преследовала,– если его не найти, исчезновения продолжатся. Этот Кукольник не остановится.

Перевёрнутый согласно кивнул.

Я так понимаю, Китаец в курсе?

Точно. Есть человек, который согласен этим делом заняться,– слукавила я,– не бесплатно, конечно. И он не хочет светиться. А мне доверяет. Поэтому, хорошо бы мне поговорить с проститутками из всех четырёх районов, так, чтоб кто-то из боссов не посодействовал оказаться рядом с ними на панели. Дашь полномочия?

Искорка блеснула в глазах Перевёрнутого. Может он зауважал соплюху, которую знал от горшка?

А кто живёт в её квартире сейчас?– я решила переключиться с мыслей о себе любимой, на мысли об убитой девушке. Чтоб не было стыдно с самой собой в одной комнате находиться.

Никто.. Квартира моя. Там всё так и осталось. Девочки боятся в ней жить. Можешь посмотреть, если хочешь.

Обязательно,– наверное, я важничала из-за неуверенности в своих силах. И потому, что взрослые мужики заинтересованно следили за разговором.

Пустой дом стоял на отшибе. Некоторые стёкла были выбиты. Я нахмурилась.

Здесь никто не живет?– спросила я молчаливого босса, который зачем-то сам пошёл показывать мне квартиру Тины.

Ну, ты же не дура, поняла, что я её выделял. Она мне нравилась. Я, конечно, мог забрать её, как наложницу и делать с ней, что пожелаю. Только старому дураку захотелось особенных чувств. Но она держала меня на расстоянии. Иногда по вечерам мы встречались. Разговаривали. Но, если я пытался приблизиться к ней, как к женщине, она начинала вести себя как шлюха. Которая готова дать боссу по обязательству.

Ты думаешь у неё кто-то был? Поэтому так злился?

В тяжёлые времена дети взрослеют слишком быстро,– только и буркнул он.

В дом Перевёрнутый заходить не стал. Наверное, страдать умеют все. Может маньяки тоже?

Вот, когда поймаю и узнаю,– вздохнула я ступая на порог тёмной гостинной.

В лицо ударил тяжёлый запах. Кашель сдавил лёгкие. Пошарив у дверного косяка, нашла выключатель и в комнате зажглась тусклая лампочка. Против всех ожиданий, квартирка оказалась уютной. Всё портили пятна крови на полу и стене. В засохшей луже угадывался след лежащего тела. Рядом валялась в нелепой позе Барби-невеста в измазанном платье.

Я обошла кухню, гостинную, спальню. Книжные герои знали где и что искать. Для меня обдумывать готовые факты было легче, чем их найти. Неопытность сказывалась. Но я постаралась осмотреть и запомнить всё, что увидела. Постель была смята. Под кровать тоже стоит глянуть. У детей там всё самое главное. А у взрослых?

У ножки кровати стоял фонарь. Полицейский.. Подарок босса? Через минуту я поняла что он там делал. Раздался щелчок и свет погас. Я потянулась за серебристым цилиндром и нажала на кнопку. Яркий луч заплясал по стенке с кровавыми брызгами. На полу что-то отразило свет. Какая-то маленькая искорка. Я встала на колени и провела пальцами вдоль плинтуса. Сердечко с улыбающейся мордочкой и одно звено от разорванной цепочки. Такие бывают на брелках. Дверь мне открывал Перевёрнутый. Не думаю, что у него были свои ключи от её квартиры. Ничего похожего на них не было. Обычно таких мелких украшений на кольце бывает несколько.

Я забрала куклу, фонарь и сердечко. Остальное осмотрела ещё раз. Свет включился и в квартиру поднялся мой провожатый.

Пробки выбило. Тут это часто случается.

Не знаешь откуда?– показала я ему фонарь.

Перевёрнутый сощурился и помотал головой.

Наших девиц приводили прямо «от станка». С остальными я возилась ещё два дня разъезжая, как белый человек, в машине босса, с Алькой Пончиком за рулём. На меня пялились и девочки и сутенёры. Я мило лыбилась и заводила знакомства. Уже тогда я точно знала, что собираюсь продолжать эту работу. Чувство собственной значимости длинной соплёй тянулось за моим задранным носом.

Выяснила я не много. Все потеряшки были в статусе "кошачьей мяты". Любимый возраст взрослых мужиков. От четырнадцати до семнадцати. Постоянных клиентов было много, но как сравнить их во всех районах? Это придётся оставить до момента, когда появится подозреваемый. В основном, работали по постоянным местам, с охраной. Изредка сутенёры договаривались про "гастроли", когда девиц возили на закрытые вечеринки. У меня не складывалось, где Кукольник ловил своих жертв?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю