Текст книги "Чувство времени (СИ)"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

– Придется поучиться, – твердо сказал Мастер.

– Ты даже не представляешь, о чем говоришь, мой друг, – я вздохнул. – Нет, мы не будем убивать дракона. Мы соединим их обратно с Тюдором.

– Да ты с ума сошел! – ахнул Мастер. – Ты собрался породить чудовище, лишенное разума!

– Я склонен полагать, что разум вернется к ним, когда мы соединим их разбитые души.

– Эта магия будет темнее, чем все, что я знаю! Через умерщвление возможно разделение и только через него возможно обратное соединение!

– Мы этого не знаем наверняка, – отмахнулся я.

– Даже не думай об этом. Демиан! Обещай мне!

– Посмотрим, – я отвернулся.

Мы отдохнули и поели. Мастер подсел ко мне поближе и мягко провел перед лицом рукой. Я и сам чувствовал, как саднят изрезанные и оцарапанные осколками древесины скулы и лоб. От рук мага по лицу моему прокатилось приятное тепло.

– Так ты выглядишь гораздо лучше, – Мастер зачерпнул в ладонь чистого снега и протянул мне. – Утрись.

Я стер с лица потеки крови, еще раз осмотрел Лютика, но с лошадкой все было в порядке, только правое его ухо стало короче другого: все же кончик ему срезало ледяным лезвием. Небольшая ссадина на срезе – я не стал ее трогать.

– А твой Фарт нетвердо стоит на ногах, – невесело напомнил я.

– Ну, не всем же восседать на таранных орудиях, – пожал плечами Мастер. – Поехали, день идет к концу, при такой пурге очень быстро станет темно, а я хотел как можно быстрее вернуться в Форт.

– Зачем? – с подозрением спросил я. – Неужели в теплую кровать к своей возлюбленной?

– Только если возлюбленной шкуре, – Мастер едва заметно дернул краем рта. – Когда отплывет корабль на Тур, будь готов отправляться.

– Что-о-о? – я с трудом удержался, чтобы не остановить Лютика.

– А ты думаешь, единственный, кто занят? – ненатурально удивился Мастер. Он знал, что я возмущен другим, но тянул время.

– Драконьи кости, при чем тут я? – пришлось задавать прямой вопрос.

– Со дня на день северные ветра утихнут, на попутном ветре Бегущая дойдет до Тура за пару недель или даже быстрее, если мы с тобой возьмем на себя крепкий ветер. Чем дольше мы будем ждать, тем больше вероятность, что придут летние влажные циклоны, начнутся штормы.

– Пошлите Анри, пошлите Павла, да кого хотите пошлите! Ты хочешь, чтобы я провел переговоры с Оплотом?

– Нет, это и мне по силам, – Мастер был невозмутим, – мы будем искать встречи с водяными змеями. Пока есть шанс, что они обладают разумом…

– О, вы решили обзавестись новыми союзниками, – сообразил я.

– Если это возможно. Прокормить морских змеев не так уж и сложно, зато с таким сопровождением на корабли перестанут нападать. Инуар сможет спокойно отправлять одиночные бриги, при этом не опасаясь изобилующих среди островов пиратов.

– Мастер, – позвал я. – А пиратов морские змеи не трогают…

– Не знаю, – маг пожал плечами. – Все это нам предстоит выяснить. Мы снарядили Бегущую, двухпалубное боевое судно, узкое и быстрое, как хорошая лошадь. На ней сорок пушек, две из которых гарпунные.

– Порох, Мастер, на трехпалубном корабле Инуара тоже, как же так?

– Это дымарь, Демиан, его состав был привезен с южных островов, и не надо смотреть на меня косо. На юге наука действительно на высоте, говорят, медицина тоже. Нужно все выяснить наверняка, за одиннадцать лет мы не познали и половины того, чем наполнен этот мир. Без лицемерия повторюсь: маги не хотят давать толчок развития местным. Более того, чем больше вокруг магии, тем медленнее будет двигаться прогресс, и это не может не радовать!

Он внезапно задумался. Задумался и я. Когда все вокруг благополучно, наука идет семимильными шагами. Но когда везде чудятся призраки, над головой летают драконы, а приходящих с гор ледяных големов, поднятых шаманами, никак не удается убить обычным мечом, и ничего эти твари не боятся, кроме огня, о каком прогрессе вообще может идти речь? Кстати, еще надо разобраться, какими тайными умениями удается оживить неживые материи, но для этого нужно встретить хоть одно ледяное порождение магии…

Уже сгустились ночные, полные движения снега сумерки, граничащие с мглой, когда мы подъехали к деревушке, зажатой между склонами горы Черной. Пожарище – зловещее название для деревни, и в вечерней мгле она выглядела угрожающе. Против обыкновения на воротах никого не было, одна из створок была слегка приоткрыта, а над деревней стояло огненное зарево.

– На главной площади у них что-то горит, вряд ли дома, – сообщил Мастер свое умозаключение.

– Сейчас разберемся, – я слегка подался вперед, и створка отворилась сама.

– Не растрачивайся, – упрекнул меня Мастер, но я уже въехал в деревню.

Никогда не знаешь, что увидишь за этими высокими частоколами, и сейчас меня ждали неожиданности. Деревня оказалась на удивление чистой, все улицы были выложены плоскими сколами горной породы, каких при обвалах отслаивалось в изобилии. Приземистые дома здесь тоже были каменными, из плотных черной блоков, что верно: камень в горах добыть проще, чем на пожарище древесину. И без того, пока мы ехали, я насмотрелся на высоченные головни, то тут, то там проглядывающие через густой подлесок. И чего они не падают, это сгоревшие деревья, неясно…

Мастер, пригнувшись, свернул в боковой проулок, обходя центральную площадь деревеньки, я же выехал прямиком к жарко пылающим кострищам. Здесь собралась, похоже, вся деревня. Даже дети. Человек полтораста, не меньше. Они так галдели и так были заняты действием на площади, что даже не заметили моего появления. Я, не слезая с Лютика, замер на границе домов в густеющей тени у яблони и, бросив повод, встал на спине мерина во весь рост. Конь застыл, будто изваяние, и я в который уже раз подивился его незаурядному уму.

В центре, в кольце высоких костров, на том самом помосте, где в видении нам явилась корзинка с ребенком, стояла, держась за столб, брюхатая женщина. На ней было лишь тонкое исподнее платье до колен, серое, из грубой ткани, перехваченное под грудью веревкой, от чего ее живот казался еще больше.

Стоявшая рядом фигура, закрытая в плотный темный плащ с капюшоном, едва заметно шевелилась, постукивая по камню тяжелым посохом.

– Нельзя же так, – крикнул кто-то.

– Она несет в себе дьявольское порождение насилия, – крикнула фигура с посохом и сильнее ударила им по камням, выбив белые магниевые искры. Я вздрогнул, отстраняясь, чувствуя движение чужой силы. Деревенская ведьма.

– Ее осквернил чужак из Морского Бастиона! Того, который вы так благотворите. Теперь это рассадник чумы и проклятий, а не былого величия. От прикосновения этой женщины чужое чадо состарилось на глазах у меня! И такую женщину вы хотите оставить в живых? И такого ребенка вы хотите взрастить! Да у нее во чреве уродливый получеловек-полуящер! Ведь только таких детей могут породить маги!

Ее взяли силой, но вместо того, чтобы умереть, как подобает гордой женщине гор, она постыдно скрывала это, пока не случилось непоправимое. Пока я не призвала ее к ответу.

– Это не я! – отчаянно вскрикнула женщина, пытаясь перекричать все нарастающий гул толпы.

– То есть, ты хочешь сказать мне, ведьма… Риана, – появившийся с другой стороны Мастер, ровно восседавший на своем красивом жеребце, въехал в освещенный круг, – что это безвинное дитя, которое не обладает даже зачатками магии, было способно кого-то убить?

Над площадью воцарилась гробовая тишина. Только трещали в кострах поленья, да летели вверх снопы искр.

– Да! – визгливо выкрикнула ведьма, скинув капюшон. – Потому что произошло это на моих глазах. А ты! Ты явился из своего Форта, маг ночи, чтобы оправдать поступки своих друзей. Вы, вы разрушили наш мир! Вас здесь никто не ждал! Вы, явившись и обещав защиту, принесли с собой море грязи и страха! Я то знаю! Я живу уже достаточно, чтобы понимать. А они! – она широким жестом обвела собравшихся людей. – Они не понимают! Они не видят вашего зла! Они слепы. А вы и рады этому.

– Прекрати, – с угрозой сказал Мастер. – Я пришел сюда не для того, чтобы слушать безумные речи. Я пришел узнать, от чьего прикосновения стареют люди!

– Она! Это она, – закричали нестройно несколько голосов.

– Она! – подтвердила ведьма. – Взятая магом силой! Она, несущая страшного ребенка! Сжечь ее, только так мы можем избежать кары духов! Только так мы можем отстраниться от этого проклятья!

– Как звали того мага, дитя? – спросил Мастер ласково, перегнувшись с коня.

– Я не знаю, – надорванным голосом сказала женщина. Было видно, что у нее зуб на зуб не попадает и ничего удивительного. К ночи подморозило, изо рта шел густой пар.

– Зато знаю я! – закричала ведьма. – Тюдор! Его звали Тюдор.

Мастер повернулся и бросил пристальный взгляд на меня, пробившись даже через темноту. Впрочем, это никогда не составляло ему труда. И взгляд у него был совершенно однозначный: пора было уходить. Но толпа внезапно заволновалась, я приметил у кого лопату в руках, у кого топор, у кого просто длинную палку. Понимая, что действовать нужно сейчас, я соскользнул обратно в седло и бросил коня в центр толпы, прокладывая путь.

Мастер, и так знающий, что нужно делать, заставил своего жеребца взойти на помост и протянул руку женщине. Ведьма отчаянно завыла, кто-то ткнул мне в ногу вилами, но я вовремя перехватил их, дернул, вырывая из рук.

– Не дайте им уйти! – кричала ведьма. – Не дайте.

Над толпой полыхнуло белым, в следующее мгновение разъяренный Мастер обрушил на ведьму черное крыло темноты. Та завыла еще громче, люди шарахнулись в стороны, а оттуда, где только что стояла Риана, метнулась между домами серая птица. Я повернул Лютика, вскидывая арбалет – догнать и убить – но тут мимо пронесся Мастер. У него в седле держалась спасенная, а сам маг сдвинулся назад на конский круп.

– За мной, – крикнул он, и я оставил попытку отыскать в ночной темноте превратившуюся в птицу ведьму. Еще успеется, сейчас лучше всего убраться как можно дальше, вернуться в Форт, спасая женщину. Никуда эта ведьма не денется, она не будет прятаться, и мы вернемся в другом составе, чтобы поговорить подробнее.

– Мастер, – я нагнал мага, да и лошадь сама сбавила ход – ей было тяжело бежать под гору.

– Что?

– Ее нужно укутать в одеяло, иначе ты довезешь ледышку. Как тебя зовут, девочка?

– Беллина, – сказала она. Я видел, как женщина жмется к Мастеру, который накинул ей на плечи край собственного плаща.

Маг кивнул и совсем остановил Фарта, я спрыгнул с седла и отвязал тугой сверток войлочного одеяла. Вместе мы укутали женщину, но меня все равно волновали ее голые лодыжки, торчащие из-под одеяла.

– На каком ты сроке? – спросил Мастер, пока я возился.

– Уже вот-вот придется рожать, – она посматривала на нас испуганно. – Что со мной будет? Что будет с ребенком, вы его убьете?

Ее внезапно затрясло, мне показалось сперва, это всего лишь запоздалая реакция на сильный испуг, такое бывает, когда в крови много адреналина, но нет. Глаза женщины внезапно закатились и она обмякла.

– Что это?

Мастер встряхнул несчастную, но та безвольной куклой висела в его руках.

– Обморок?

– Нет, – маг покачал головой. – Сердцебиение замедлилось, пульс почти не чувствуется…

Я положил руки на ее живот и тут же отдернул – меня словно пронзило током от пальцев до самого позвоночника.

– Какая-то магия на ней, не разобрать, – я передернул плечами. – Нужно быстрее в Форт, там Недгар, он искуснее меня.

– И он сегодня еще никого не воскрешал, – поддакнул Мастер. – Поспевай!

Он тронул коня, понимая, что быстро все равно не получится.

– Ты слышал, что сказала ведьма? Ребенка зачал Тюдор, взяв ее силой! Неужели это возможно? Неужели дракон позволил этому случиться?

– Что? – я пристроился рядом. Тропа была широкой, но по-прежнему крутой для бега.

– Дракон никогда не позволит женщине понести от мага, дракон не позволит магу разделять свое внимание, – напомнил Мастер. – Это можно назвать ревностью. И, похоже, произошедшее – часть ритуала, который разбил связь между человеком и драконом.

– Ведьма, Мастер, куда больше меня волнует Риана, – возразил я. – Она обернулась птицей. Звериная магия, описанная в их книгах, даже ты на подобное не способен! И ты говоришь, что они ни на что не годны?

– Это была иллюзия, ты, дурак! Ты видел птицу, но ее не было! Ты видел то, что хотел увидеть, в этом она преуспела, если смогла обвести тебя вокруг пальца. Думаешь, я бы дал ей уйти? Но эта ведьма бросилась через толпу и что прикажешь: убить их всех, чтобы уничтожить ее?

Я плотно сжал зубы. Возможно, Мастер прав, и ведьма вовсе не обращалась в птицу, а я, уставший и растратившийся, принял желаемое за действительное.

«Всего лишь видение», – успокоил я себя, но на душе было скверно.

Глава 2. Святилище

С магической силой человека все обстоит несколько иначе, чем со временем. Чтобы любой механизм качнулся, нужно приложить усилие, некий импульс, способный изменить один из стационарных параметров. Это нечто, с чем придется расстаться творящему чары, независимо от того, есть ли у него способ восполнить растраченное или нет. У истинных магов, безусловно, такой способ есть, но то, чем они гордятся, то, что считают своим достижением, на самом деле сделано древними драконами.

Маги говорят, что после рождения дракон убивает своего человека и возвращает его к жизни другим, слепленным под себя, а после соединяет его с Истоком. Могу с уверенностью сказать, что это описание не имеет ничего общего с происходящим, и причина в первую очередь в нежелании понять или, что более вероятно, в нежелании говорить словами о таинствах магии. Сейчас в большей степени я понимаю, что происходит, когда рождается дракон, чем когда бы то ни было. Но для разъяснения этого на бумаге начать придется издалека.

То, что дает нам целостность – наше время, понимание мира, осознание себя и людей вокруг – является одновременно и заскорузлым мешком, через стенки которого способно пробиться немногое. Чем старше мы становимся, тем плотнее наша вторая шкура и тем непреодолимее стены, которые защищают наше сознание.

«Мы сами варимся в собственном соку, пока он не скиснет», – так говорят мудрецы. Застарелые энергии рано или поздно разрушают нас изнутри, приводя к смерти, либо истощаются, неся болезни и то, чего еще никому не удалось избежать. Это сравнение в достаточной мере отражает естественный ход вещей. Чем толще наша броня, тем менее мы соприкасаемся с миром, и тем меньше энергий втекает в наше тело.

Понимая это и не имея возможности тратить свои ресурсы на ворожбу, люди, обладающие колоссальным пониманием, смогли постичь иное искусство – магию символов и рун. На землях Инуара не сохранилось знаний о том, как давно появились символы, способные при правильном применении воздействовать на окружающие процессы, но если вы спросите любую деревенскую колдунью, откуда она знает о Знаке Упокоения, она ответит, что это знание пришло ей от матери, а ее матери от ее матери. Цепочка эта исключала участие мужчины, и я даже знаю почему.

Те, кто считает, будто мужчина обладает скрытыми ресурсами, некой мощью или большей мудростью, ошибается. Все вышеперечисленное – лишь личностные качества, и могут быть присущи как мужчине, так и женщине. Успехи в той или иной сфере будут продиктованы в первую очередь не принадлежностью к расе или полу, но привязанностями натуры конкретного человека. Так, одни чародеи явственно понимают природу течения ветра, для иных ясно движение воды. Кто-то познает землю как самого себя и знает, как спасти урожай в засушливый год или как уговорить побег семени выйти из зернышка после холодной и малоснежной зимы.

Но мужчина Инуара – это в первую очередь воин: лучник, конный, пеший. Для простого фермера умело владеть мечом и держаться в седле так же естественно, как естественен дар женщины рожать. И до недавнего времени люди не готовы были принять мага мужчину, потому что это было признанием того, что юноша не годится в воины. Конечно, это не исключает для воина владение знаниями рун или сродством к тем или иным стихиям, но в первую очередь мужчина должен быть воином, а с природой пусть говорит женщина.

Лишь когда появились некроманты, ситуация изменилась. У женщин нет сродства к смерти, так как ее задачей является дарить жизнь. Теперь мне кажется, что утверждение о том, что мужчина как маг сильнее женщины, пришло именно отсюда. Тем не менее, некромантия – поднятие мертвых – это магия неживой материи, и она не приносит пользы для окружающих, сеет страх и болезни.

Из заметок Демиана Хромого, Повелителя Драконов.

К восходу мы утомились, лошади и вовсе выбились из сил. Беллина была все еще жива, но в таком же странном состоянии забытья, когда все реакции тела отсутствуют, и лишь слабая жилка едва бьется на шее. Метель закончилась еще ночью, но против ожидания небо не разгулялось, и восход был еще более поздним и безрадостным. Деревья вокруг стояли укутанные в бархатные снежные шубы, ни дуновения ветра не трогало белесого мира, и только грязная дорога все уходила и уходила вдаль.

– Город, вон, – Мастер указал рукой туда, где и вправду на горизонте уже проступали силуэты домов. Да и поля вокруг были разгорожены заборами. – Я ухожу, не торопись следом, ничего не измениться.

Маг заботился обо мне не зря. Во-первых, я был вымотан до предела, во-вторых, сутки в седле без подготовки так натрудили мои мышцы, что каждый шаг лошади вызывал тягостную боль. Я грезил только одним: вернуться в свою башню и принять ванну с листьями Палуи. И конечно поспать, чтобы восстановить потраченные на стражника в Лесных Долах силы.

Проследив, как Мастер галопом уносится к Форту, я с облегчением вздохнул. При маге было как-то неловко морщится или жаловаться. Теперь я вовсе слез с Лютика, чем вызвал его радостное пофыркивание. Идти тоже было непросто, но легче, чем ехать верхом. Нога вот еще разболелась.

Так что я задержался гораздо дольше, чем полагал Мастер. Впрочем, думается, он был занят с женщиной.

Лютика я сдал на руки конюху и впервые за долгое время вошел в конюшню сам, чтобы поглядеть за тем, как конька вычищают и задают ему корм. Когда-то у меня был конь, ставший другом. Я его потерял и не хотел привязываться к животным, но с Лютиком как-то сразу сжился за эти сутки. Конек был доволен едой, жевал себе в стойле овес и то и дело поглядывал на меня, словно и ему было не безразлично мое присутствие.

Пожелав конюху, которого звали Пархол, хорошего дня, я вскоре вышел на улицу. Солнца как не было, так и нет.

– Пора идти спать, – согласился я с собственными мыслями и пошел вверх по улице, но ушел недалеко. В проулке услышал какую-то ругань, крики. Можно было бы и не обращать внимания, да я свернул. Видимо, не так уж и устал.

По каменной мостовой, плотно сцепившись, катались два парня. Оба вымазались в грязи, в которую превратился таящий снег; кроме того успели друг другу выдать по лицу, от чего оба были забрызганы кровью. Но даже в такой суматохе я разглядел, что один из драчунов, одетый в зеленую куртку, явно житель Форта. А вот второй – раб. Я предпочитал называть их пленниками, маги часто приводили молодых юношей и женщин силой, потому что им нужны были сильные руки и молодая кровь. За прошедшие годы я наблюдал, как одни пленники сменяют других, некоторые добивались многого, кто-то из прислуги становился свободным человеком, но на это требовалось время.

Пришлось разнимать драчунов, уже понимая, что зря ввязался. Того, что сверху я схватил за шиворот и оттащил в сторону, пытаясь разобрать, что он выкрикивает. Выходило не очень-то хорошо во всех смыслах. Житель Форта всегда прав, раб – всегда виноват. Но сейчас извивающийся в моих руках юнец, лет которому было чуть больше двадцати, цедил совершенно недвусмысленные угрозы, которые могли значить только одно: завтра на площади его повесят, и никто даже разбираться не будет.

– Ты, – я встряхнул его, глядя как вяло возится на мостовой его противник. – Как звать?

– Ален, – не стушевавшись, отозвался парень. Из его рассеченной брови текла кровь, а в глазах была ненависть.

– Я – маг Форта. Не боишься меня? – я сощурился.

– Нельзя было поступить иначе, понял?! – проворчал он, пытаясь высвободить заломленную мною руку. – Он совершает насилие над собственной сестрой.

– С чего ты взял? – от такого вот заявления я опешил.

– Она мне сама сказала, девочка с рынка, торгующая курами! Я застал ее плачущей, всю в синяках. Эта тварь что только с нею не делает!

– Он лжет, – просипел второй и, наконец, приподнялся на локте. – Грязная ложь, дори Демиан! Я требую, чтобы его наказали. Меня зовут Фаран, я сын достопочтенного фермера Замуна!

– Я займусь этим, – в проход между домами шагнул Рынца. Ненавижу скользкого, будто слизняк, мага. Когда-то у меня были проблемы с ним. Он всегда выглядит неопрятно, словно не моет волосы, а говорит маслянисто, так что после его слов хочется непременной пойти умыться. И он всегда появляется там, где я не хочу его видеть.

Я передернул плечами, вспоминая. Передернул от отвращения перед тем, что мне придется сейчас сделать, чтобы спасти невольника от петли.

– Я сам накажу его, – сказал я, поворачиваясь к Рынце. Маг привычно скривился, с ненавистью глядя на меня.

– Это мое дело, наказывать виноватых, – процедил он.

– Твое дело торговать и следить, чтобы до такого не доходило, – отрезал я. – А коли дошло и мне пришлось вмешаться, сам решу.

– Что, захотелось немного поразвлечься? – уточнил Рынца. На его лице появилось понимание, ему казалось, он меня раскусил, думая, что мне не на ком выместить свою злобу, вот я и лезу в его дела.

– Почему бы и нет, – согласился я.

– Пусть его повесят, – прошипел с земли Фаран, но я взглянул на него так, что дальнейшие слова застряли в пересохшем горле.

– Рынца, разберись, за что этот человек издевается над своей сестрой.

– Непременно, – ласково согласился Рынца. – Только посмотрю, как ты справишься. Тут ведь нужна сноровка, Демиан, повесить человека нужно правильно, чтобы он подольше мучился.

Я почувствовал, как по телу удерживаемого мною Алена прошла крупная дрожь. Короткая, но сильная волна. Он хорошо владел собой, этот паренек. Ну и что мне теперь с ним делать?

– Я уже выбрал наказание, – выводя Алена из переулка, проворчал я.

– Какое же?

– Сейчас высеку его, чтобы знал свое место. Потом ты выяснишь, виноват ли сын фермера. Если виноват, разговор будет другим. Если не виноват, я решу.

– Ты не имеешь права, – от такого возмущения Рынца даже охрип. – Есть законы, за нападение на жителя Форта – смерть.

– Только если житель Форта достоин защиты магов, – заорал я, теряя терпение. – Что тебе не ясно из моих слов, Рынца?

– Все ясно, пошли на площадь, решил сечь – секи, – внешне Рынца согласился со мной, но все было не так, и шел он за мной проследить, чтобы я непременно наказал парня. Он как никто другой знал, чего я стою, и знал, во что обойдется мне поднять руку на простого невольника, который не причинял мне вреда.

– Попробуй мне только пикнуть, – прошептал я на ухо Алену. – Я с тебя шкуру живьем сниму. Из-за тебя я вляпался в эту пакость.

– А я и не просил меня защищать, – так же тихо огрызнулся юнец. Я опешил, потом улыбнулся – люблю непокорных. Хорошо бы еще он действительно заступился за реальную девушку, а не обманул меня.

– Пятнадцать ударов, понял?

– Это возмутительно, – тут же обозлился Рынца, нагнавший нас. – За такое и тридцати мало.

– За глупую драку и десяти достаточно, – отрезал я. – Кроме того, если мальчишка и вправду защищал женщину…

– Себя вспомнил, да? – желчно спросил маг. – Помнишь, как висел на столбе, ожидая суда, а в тебя бросали камни?

– Ты забыл, что меня признали невиновным? – сухо уточнил я.

– Сейчас никто бы не стал разбираться! – вырвалось у Рынцы, его глаза забегали. Он понял, что перешагнул границу дозволенного.

– Это меня и пугает.

– А я считаю, так верно. Нечего плодить всякое отребье, – похоже, он уже не мог остановиться.

– Вроде меня, да, Рынца, договаривай уже? – я грозно надвинулся на мага, отпустив Алена. Парень выдохнул и стал тереть вывернутое плечо. Кажется, в споре с Рынцей я немного забылся. Пора было завязывать с этой словесной перепалкой, и маг это понимал также как я. Потому он приветливо улыбнулся и потянулся к поясу, где неизменно висел его бич с окованным железом хвостом. Страшное оружие, способное с легкостью убить.

– Я дам тебе плеточку, – ласково сообщил он.

– Не нужно, – я отвернулся и отвел руку в сторону. Прикрыл на мгновение глаза и поднял кисть. В моей ладони, изогнувшись причудливой дугой, вспыхнул кнут. Голубоватое свечение растеклось по кисти и стало притухать. Ален задержал дыхание, Рынца отступил на шаг.

– Сними рубашку, встань к столбу, – твердо велел я, содрогнувшись внутренне и, подойдя следом за парнем, затянул на его запястьях ремни. Уж я то знаю, что так легче, ведь часть веса можно перенести на руки. А когда просто стоишь без опоры, легко упасть и опозориться. – Готов?

Парень дернул головой, и я мягко повел кнутом вперед. Хлестко прозвучал удар, на коже появилась красная полоса. Запоздало Ален содрогнулся, но так всегда: боль от первого удара приходит не сразу. Я отвел руку, ударил снова. Было слышно, как парень едва сдержал стон. И то верно, не всякий человек способен просто терпеть, сцепив зубы. Что-то я слишком много на него возложил. Ударил еще и еще, оставляя бардовые, параллельные полосы, подспудно ожидая в любой момент крика, но парень молчал. На седьмом ударе я почувствовал, что Рынца вот-вот взорвется. Тогда довернул кнут, протянув Алена вдоль всей спины, слегка надрезая кожу. Кровь обильно потекла из раны, парень едва заметно провис на ремне. Я видел, как пальцы его, до того сжатые в кулаки, расслабились. От вспотевшей кожи шел легкий пар, воздух по-прежнему был холоден.

Еще удар, мягкий, почти не качнувший тело, потом снова.

Я чувствовал, что Ален сдался, но сознание не потерял. Четырнадцатым ударом я снова рассек ему кожу и замер, отшвырнув от себя кнут, который распался в воздухе, истаяв.

– Не досчитал, – прищелкнул языком Рынца.

– Надоело, – я уставился на него и под моим неприятным взглядом маг попятился. – А теперь займись своими прямыми обязанностями и разберись с этим сыном фермера. Но если я узнаю, что ты что-то утаил…

Я надвинулся на Рынцу и тот, весь искривившись и зачем-то плюнув мне под ноги, быстро скрылся из виду.

Щеку тронуло мягкое прикосновение солнца, неуверенный в собственных силах луч пробился сквозь тучи.

«Разгуляется, – с удовлетворением подумал я. – Это – словно прощение от мира за то, что я только что натворил. Надо было остановиться раньше, опять я пошел на поводу у магов!»

– Ну что, живой? – я стал ослаблять ремни, когда ответ Алена поверг меня в замешательство:

– Спасибо.

Я придержал парня за локоть и переспросил:

– Спасибо?

– Я нагрубил, – сказал Ален вяло, и в том была не его вина. – Но вы, дори, все равно обошлись со мной по-доброму.

– Да уж, – проворчал я. – Какое тут добро-то?

– Он бы повесил меня на столбе, этот Рынца. Я видел вора, болтающегося на веревке…

– Вор не только украл, но и убил, – возразил я. – Иди-ка ты за мной, защитник. Рынца совсем распоясался, я бы все равно не дал ему тебя повесить, потому что нельзя лишать жизни просто так. Надеюсь, про девку ты не сочинил.

– Нет, – Ален перекинул через локоть свою рубаху и поплелся следом. Было видно, что холод остужает обожженную кнутом кожу. – Но ведь он от меня не отстанет?

– Ты думаешь, у магов нет других дел? – с сарказмом уточнил я и поймал его серьезный и понимающий взгляд. Этот взгляд меня поразил.

– Чтобы отомстить вам, дори Демиан.

– Да, не позавидуешь тебе, Ален, – согласился я. – Не вмешайся я, тебя бы повесили. Вмешался – сначала высекли, потом повесят.

– Это неизбежно?

– Хочешь попробовать сбежать? – вопросом на вопрос ответил я.

– Говорят, всех беглецов находят, и тогда их ждет вовсе ужасная смерть. Говорят, у Форта хороший палач…

– Более чем. Рынца умеет причинять боль…

– Это был он? – парень встрепенулся, но как-то ненатурально. Боль слишком выматывает людей.

– Да, и что хуже всего, мне придется вскоре отбыть по морю к южным островам, так что за тобой приглядеть не удастся.

– Я знаю кое-что в мореходстве, – сообщил парень. – Умею с парусами и снастями…

– Взять тебя с собой? Неплохая идея, – я поджал губы и открыл дверь башни – мы дошли. – Надо подумать. Пару дней и вправду будет спокойно, потом Бегущая отчалит. Думаю, у нее команда – полный комплект, но сведущие люди никогда не будут лишними. Сойдешь за гребца на крайний случай, если оправишься.

– Я оправлюсь, но Бегущая – парусник, на ней нет нужды в гребцах, – он даже спину выпрямил, чтобы доказать, что все хорошо.

«Видимо, хочет жить», – подумал я.

– Иди уже, – я свернул в ванную и включил воду, чтобы наполнялась лохань. Взял с полки мешочек с толченой Палуей, щедро сыпанул в воду.

– Дори Демиан, – с опаской глядя на воду, сказал Ален, – не надо. От воды будет только хуже.

– Раздевайся и ложись, – потребовал я.

– Да вы, наверное, не знаете…

Я вздохнул, снял плащ, куртку, рубаху, потом кольчугу. Парень наблюдал за мной с изумлением. Потом я повернулся к нему спиной и задрал нательную рубашку. Ален издал булькающий вздох, пораженно спросил:

– Вас тоже били?

– Как видишь, – согласился я, – и в отличие от тебя у меня на спине остались не два, а все рубцы. Так что делай, как я велю, не отбирай мое время. Я и так много потратил на тебя. В воду добавлена травка, которая снимет воспаление и боль. Давай.

Парень стал раздеваться, решительно влез в лохань и, затаив дыхание, погрузился в горячую воду. Задышал тяжело, но через несколько вдохов его дыхание выровнялось.

– Лучше? – я улыбнулся, присев на табурет. Натруженные мышцы требовали неподвижности.

– Да, – протянул Ален. – А когда это было?

– Что? – я, кажется, потерял нить разговора.

– Когда вас так исполосовали?

– Ты и вправду считаешь, что я отвечу на твой глупый вопрос?

– Но вы ведь показали спину, дори Демиан, хотя могли этого не делать, – аргумент был железный. Сказал букву, выговаривай слово, а лучше фразу, в которой заключено то, что ты думаешь.

– Что ж, во всяком случае, честно, – я помедлил. – Давно, больше десяти лет назад. Тогда я был таким же пленником как ты, без прав, без понимания, зачем все это.

– Дори Демиан, вы были пленником?

То ли я раскрыл страшную тайну, то ли просто ляпнул лишнего.

– Думаешь, маги рождаются вместе с драконами? – усмехнулся я.

– Думал, да, – как то растеряно согласился Ален. – А теперь выходит, я тоже могу стать повелителем дракона?

Я вздохнул. Ну как объяснить деревенскому парню без образования, без глубокой моральной культуры, что не все так просто?