Текст книги "Чувство времени (СИ)"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

– Жалко его, – сказал она грустно. – И конечно одному тебе тяжело таскать их.

– Вдвоем легче, – тускло улыбнулся я, благодаря девушку за помощь. – Но магия – не булавка. В первую очередь она построена на умении увидеть истинный мир вещей и потоков энергий.

– Энергий? Что это?

– Магия мира, так называют ее невежды. Ты смотришь глазами и видишь фактуру дерева или камня, видишь канат и доски, вот бочонок этот и эти мертвые тела. Но все в этом мире сплетено из энергий, им пронизан воздух и почвы, и все-все, что вокруг.

– И мертвецы тоже?

Ну, она хотя бы слушала меня.

– Нет, уходя, жизнь забирает с собой все. Остается мертвая плоть.

– Значит, мертвое мясо или мертвая древесина не несут в себе ничего?

– Почему же? Если человек прикасается к вещи, если он делает что-то из дерева или мяса, то оно вновь обретает некий отпечаток его действия. Не даром же фамильные вещи, передающиеся из поколения в поколение, так ценятся. Они набирают в себя энергии заново, но они уже не являются тем, чем были раньше. Деревом или куском скалы, или глиной.

– Так что же произошло здесь на самом деле? – я был удивлен тем, что она не возражает мне, будто верит на слово в то, что на самом деле ей кажется глупым. За разговором она взялась помогать мне со вторым мертвецом, и этого человека я знал: это был Афир, тот самый моряк, который неосторожно поставил ногу и чуть не упал на палубу. Он был немолод и, я думаю, уже утратил былую ловкость из-за ломоты в суставах. Взбираться на мачты для него было все труднее и, если бы не змей, не знаю, сколько бы он еще продержался. Возможно, Баст был достаточно умен, чтобы приметить его возраст и перевести моряка на палубу; возможно, путь у него был только один – на берег. Теперь это не важно.

Вдвоем дело пошло споро, а у Марики будто поубавилось брезгливости. Если она не закапризничает, увлеченная разговором, то мы успеем даже отмыть палубу до заката… или хотя бы начать. А это значит, мне просто нужно продолжать говорить.

– Пожалуй, я расскажу, – согласился я, – хотя, наверное, и вовсе тебя сейчас запутаю. Все вещи на самом деле состоят из малых частичек…

– Только что ты говорил про энергии, – упрекнула она меня, – про магию мира. А теперь говоришь про пыль…

– Именно, девочка, – я был доволен. – Учись разделять то, что ты видишь обычным глазом, и магию. Две части одного целого. Привыкай слышать именно то, о чем я говорю. О том, к чему ты можешь прикоснуться рукой, или о том, что доступно лишь сердцу. Ты видела когда-нибудь, как осыпается железная пыль под точильный камень?

Она кивнула.

– Ты когда-нибудь толкла засохший хлеб в пудру в ступке?

– Я не сильна в готовке, – Марика покачала головой. – Мне нравится чинить сети и вязать. И еще вышивать, но Лютер редко покупал мне цветные нити для этого. Ты уже… сбросил его в воду?

– Еще нет, он на шканцах вместе с капитаном, под фальшбортом. Они должны покинуть Бегущую последними, сначала пушечная палуба, потом они. Таков морской обычай.

– Да, – сказала она тихо, выслушав всплеск, с которым тело Афира погрузилось в воду. – Это неправильно то, как мы делаем. Нужно называть их имена, нельзя хоронить безымянных. Даже когда их так много. Даже когда мы отдаем их воде.

– Афир, – сказал я, глядя на нее, и Марика кивнула.

– Теперь того – Гирд, – я заметил, как на глаза ее навернулись слезы. – Он всегда много пил и играл с Лютером в кости. И частенько проигрывал из-за того, что садился играть пьяным. А однажды дал мне подзатыльник так, что Лютер с ним подрался, а у меня потом горело ухо.

Она нагнулась и взяла мертвеца за руки, я за ноги. Это стало уже привычным. Молча, мы дошли до борта и скинули его в воду.

– Ты рассказывай, – напомнила Марика. – Мы возьмем этого, но его имени я не знаю. Погоди, я освобожу его ногу от каната… а ты продолжай.

– Я говорил тебе про пыль под точильным камнем, – хмыкнул я, стараясь отвлечься от того губительного уныния, которое зародила в моей душе Марика своими рассказами о погибших матросах. Я предпочитал считать их уже не людьми, в противном случае, было совсем тяжело. – Но эта та пыль, которую ты видишь глазом. На самом деле, ее измельчить можно еще меньше, но у тебя не хватит терпения. Когда я говорю о том, что все вокруг состоит из частичек, я говорю о структуре материи. И там почти всегда есть вода…

– Вот в этих досках? – Марика выпустила руку мертвеца, и он гулко ударился о палубу. – Ой, прости, – прошептала девушка и посмотрела на меня. – Но эти доски сушили много лет, чтобы достичь нужной структуры, так говорил Лютер, а он никогда не врал. И разве тебе неизвестно, что когда что-то сушишь, вода улетает? И в пушках, какая там может быть вода? Только если в дуло попали брызги.

– Она есть, но не всегда ее столько, чтобы ощутить влагу на пальцах, – сообщил я. – Вода есть и в твоем теле и в воздухе.

– Ну, я то воду пью, потому и вода во мне есть, – простодушно пояснила Марика и, взяв за руки моряка, имени которого мы оба не знали, вместе со мной подтащила его к борту. – Отпускай, – скомандовала звонко и, приподнявшись на цыпочки, проследила, как он упал вниз. – А в воздухе вода есть только после дождя, когда туман. А с пушками вовсе непонятно!

– Девочка, ты никогда не была в пустынях, – улыбнулся я ее невежеству, хотя и не был удивлен ее рассуждениями. Дети Инуара мало знали о природе вещей и явлений. Многое связывалось с происками духов, другое с тем, что так и должно быть. Почему выпадает снег, умертвляя привыкшие к долгому лету поля? Потому что так заведено. В этом весь ответ. – В пустынях жарко и тяжело выжить, потому что в воздухе мало воды, твой нос пересыхает, а губы трескаются. Поверь мне на слово, вокруг нас сейчас достаточно влаги!

– Нет, – уперлась Марика. – Мне и без твоих пустынь хочется пить и кажется, уже потрескались от жажды губы. Если бы все было так, как ты говоришь, я бы могла напиться прямо из воздуха! Может, магам это и по силам, но среди простых людей, если ты не знаешь, подобное зовется волшебством…

Она запнулась, ее глаза расширились.

– Ты ведь не будешь звать дождь? – спросила она напряженно. – Чтобы не тратить свои силы?

– Не буду, – согласился я.

– И весь этот разговор ты начал, чтобы я поняла, что умру от жажды? Ты можешь пить из воздуха, но я то – нет!

– Видимо, ты потеряла нить рассуждений, начало которых лежит в вопросе о магии водяного змея, – легко возразил я.

– Нет! Постой! Скажи мне сперва про воду! – не унималась девушка.

– Не волнуйся, мы будем пить морскую воду, вокруг ее предостаточно.

– О! Нет-нет, – Марика попятилась, качая головой. – Морскую воду пить нельзя, она горькая и твое тело вывернется наизнанку, выплевывая ее, и ты умрешь даже быстрее!

– Успокойся! – сурово велел я. – Не думай, что удастся умереть так просто. Я знаю, как делать морскую воду пресной, научу и тебя.

– А! Магия! – оживилась Марика. – Тогда хорошо. Тогда тащим? Это Узел, я знаю только его прозвище, и никто не знает, как его зовут по-настоящему. Смотри, он такой сухой, жилистый, будто сплетен из канатов. Наверное, потому его так и зовут. А ты можешь?..

– Нет, – проворчал я, понимая, чего хочет от меня девушка. Узнать его имя, настоящее имя, которое моряку в детстве дала мать.

«Зачем это ей? – поразился я. – Откуда столько праздного любопытства в столь тяжелое время?»

– И не буду, – видя, как Марика открыла рот, разозлился я. – Разве тебе мало того, что произошло? Ты все видела своими глазами, девочка, но хочешь еще каких-то демонстраций моих возможностей?! Разве мало ветра, наполняющего паруса Бегущей? Мало?!

– А я все ждала, когда ты взорвешься, – невинно сообщила Марика. – Я слышала, маги очень несдержанны, а ты уже два часа как на меня не кричишь!

– Что еще ты слышала о магах, что потребуется проверить? – уточнил я, сообразив, что она ощупывает меня, словно даже пробует на зуб. Что это? Глупость? Ребячество? Смелость? Или все вместе, щедро приправленное дурным характером?

– Что у простого человека без амулета Отрицания нет никаких шансов противиться слову мага, – не заметив перемены моего настроения, продолжала Марика. – Маг просто говорит, и ты делаешь.

– Хочешь проверить? – уточнил я, скидывая очередное безымянное тело за борт.

– Хочу, – она не замялась ни на мгновение, и я понял, что девушка не верит во все эти рассказы о магах Форта. Что же, мне ее жаль.

– На берегу, – согласился я, и она обиженно надула губы. – Что-то еще?

– Значит, не умеешь, – она то ли разочарованно, то ли с облегчением вздохнула. – Если бы мог, не стал бы заключать со мной сделку. Достаточно просто приказать. Интересно, много ли еще выдумки в рассказах про магов?

– Много. Иди сюда, здесь еще двое, – я нагнулся, ожидая помощи и видя, что Марика мешкает, напомнил: – Ты спрашивала про водяного змея, еще хочешь понять?

– Конечно! – согласилась она, подходя. – Ну, ведь правда, вместе легче?

– Несомненно, – я оттер скользкую ладонь о штанину и подумал, отдает ли она себе отчет, насколько сильно нуждается в моей похвале?

– Ты весь грязный, – Марика поморщилась.

– Да, и хуже уже не будет, – согласился я. – Этими штанами останется только помыть палубу, когда все закончится. Так вот, тебе должно быть интересно, почему я заговорил о воде. Что, по-твоему, есть магия?

– Ты сам говорил про энергию, – торопливо отозвалась девушка. Ей казалось, я говорю слишком много слов и все не по делу. – Вот и в тебе есть сила…

– Откуда берется сила и где она находится? – снова спросил я, чтобы понять, насколько глубоки ее заблуждения.

– Сила берется из головы конечно, – засмеялась Марика. – И там же она находится. Лютер говорил, самое важное у меня, это голова на плечах. А ты и вовсе просто чего-то хочешь, и так и случается. А хочешь ты головой…

– Есть я хочу желудком, – поддел я девочку. Для нее это был неоспоримый довод, способный пошатнуть уверенность, для меня лишь шутка, граничащая с насмешкой. Зная, что девочке неоткуда черпать понимание, и что наука человеческого тела находится в Инуаре на начальном уровне, я мог потешаться над ней сколь угодно долго, приводя важные и веские доказательства, и она бы верила всему, что я сказал. Была бы просто вынуждена согласиться.

– Ну-у-у, – протянула она. – А спать мы хотим головой, но отдохнуть у нас хочет тело. Я совсем запуталась. Так что же, не всякое желание находится в голове?

– На самом деле, – сдался я, понимая, что могу быть слишком жесток, – все желания твоего тела приходят из головы. Это так. Тело отправляет их к тебе в голову, и они выходят оттуда, будь то ощущение боли или жажда. Твой желудок сам, без головы, ничего не может захотеть.

– Вот, Лютер был прав! Он очень умный, – Марика была рада снова увериться в том, что ее наставник был исключительным человеком.

– Но магия человека содержится не в голове, хотя она и похожа на желание. То, как я творю магию, это мое намерение что-то сделать. Недостаточно простого желания, чтобы подул ветер или разошлись тучи. Из этого желания должно прорости нечто большее, инструмент, который нужно приложить в соответствии с пониманием мира.

– Ты уже говорил это! Но как можно понять мир, если я не понимаю тебя?!

– Будешь перебивать, точно ничего не поймешь, – сварливо заметил я, расправляясь с еще одним мертвецом. С тех пор, как пришла Марика, мы здорово продвинулись, но мне казалось, все идет слишком медленно. Как она справедливо заметила, впереди нас ждет пушечная палуба, а потом нужно мыть доски от крови. И еще нужно будет заняться пресной водой и рыбалкой, чтобы поймать что-то на ужин. В этом деле я особо не силен, хотя на корабле наверняка есть сети и какие-то снасти.

Был и еще один момент, угнетающий меня: необходимость делать и говорить, будто развлекая девушку. У меня было очень тяжело на душе, но приходилось подавать ей пример, награждать ее улыбкой, делиться живым участием. Все это утомляло меня, ее вопросы раздражали, от чего мне приходилось испытывать свое терпение на прочность и постоянно думать о том, что я не должен делать. Не должен повышать голос, не должен быть едким или саркастичным, не должен быть задумчивым, не должен быть собой.

«Как же тяжело было Мастеру со мной, – подумал я тоскливо, – но у него хватило на это мотивов».

– Теперь мы подошли вплотную к тому, что сделал водяной змей. Он нашел воду в воздухе и дереве, так как его сущность наиболее склонна к пониманию истинной природы воды, и он лучше всего умеет использовать это знание. Змей заставил воду собраться, он направил ее, а после сделал твердой, как это случается зимой, когда вода превращается в лед.

– Я слышала о пьяной драке в Упитанном Борове – знаешь эту таверну в порту?

Я покачал головой, вовсе не радуясь той передышке, которую давала мне Марика всякий раз, когда прерывала и начинала болтать. Она сбивала меня с собственной мысли и теряла суть рассуждений сама. Для меня было внове то, насколько я на самом деле никудышный учитель и неумелый собеседник. Теперь я понимал, почему большинство магов недолюбливало меня. Я обвинял их в глухоте в то время, когда сам был нем.

– Так вот, прошлой зимой один пьянчужка остался совсем без денег, его вышвырнули из таверны, а он был слишком пьян, чтобы это спустить. Он бросился обратно, но на пути его встал солдат портовой стражи, который ухватил пьяного за шиворот, вывел за дверь и вновь окунул в сугроб. Но, к несчастью, накануне мальчишка из прислуги лазил на крышу и скидывал снег, чтобы не провалились стропила, и сбивал сосульки, потому что мальчишкам вечно скучно делать только то, что велит хозяин. И вот этот пьяный нащупал сосульку в снегу, схватил ее и воткнул солдату в горло. И убил. Лютер сказал, если бы пьяный ударил в нагрудный щиток, или в плотную кожаную куртку, ледышка разбилась бы, но через кожу она прошла как нож.

Но корабль не кожа, он твердый. Сосульки должны были разбиться!

– Вода в тебя и внутри досок, и везде вокруг, – напомнил я. – Затвердевая, она становится больше, она прокладывает путь себе сама. Если ведро с водой вынести на улицу зимой, вода замерзнет, а ведро может лопнуть. Так было с кораблем. Когда давление воды, направленной магией, сжало его со всех сторон, он уже не мог оказать сопротивления.

– Вот откуда взялось оружие, поразившее Бегущую, – протянула Марика.

– Именно так. Змей, в сущности, не нанес никакого удара. Он раскрылся, сливаясь с потоками воды, и заставил их делать то, что было необходимо его намерению. Змей уничтожал судно, не способное защититься, но я не мог убить его так же, как он уничтожил судно. Вернее, я думал, что не могу. И я обрушил на него то, что принадлежала мне. Это куда сложнее, чем управлять водой или ветром, это невозможно разрушить легким движением руки, этим невозможно пренебречь.

Я вздохнул, замолчал надолго, и Марика не стала задавать вопросов или рассказывать свои дурацкие истории. Пытаясь это поощрить, я миролюбиво сказал:

– Тебе сейчас очень сложно все это понять. Почему я с легкостью направляю ветер в наши паруса, но чтобы разорвать на куски тело змея, мне потребовалось столь многое. Чтобы все это стало явным для тебя, нужно немного углубиться в знания о материи и энергиях, но я не могу рассказать тебе все это просто так, с ходу. Не потому, что не хочу. Я не знаю, как облечь в слова многие из моих знаний.

– А я чувству разницу, – внезапно сказал девушка. – Я видела, как уговаривают медведя уйти. Все считают, что медведь неуправляем, глуп и зол, но это не так. Я видела, как одна женщина говорила с медведем, и ее мягкий голос успокоил его, а потом и вовсе заставил развернуться и отступить. Она ничего не делал со зверем, ничего, что было бы видно глазом, и при этом медведь не напал на ее козу, в ужасе блеявшую в загоне. Это было так, словно она своим голосом направила медведя в другую сторону.

– Эта женщина? – спросил я тихо.

– Не знаю, все стали ее называть женой медведя. Колдуньей. Думаю, она и сейчас живет в той деревне. Тебя интересует ее название?

Я кивнул, соглашаясь.

– Дай-ка вспомнить, на моей памяти слишком много таких маленьких деревень, – она задумалась, и это серьезное заявление заставило меня вновь посмотреть на Марику по-другому. – Да, это было в Ореховке, деревне к востоку от Звенящих водопадов. Ты бывал там?

– На водопадах, деревни не помню. Это красивое место, но зимою очень суровое. Вода падает с огромной высоты, поднимая брызги, встречается с неспокойным морем, по которому катятся возмущенные волны. Все камни вокруг обледенелые и похожи на мутные желтоватые леденцы. Это потому, что в речной воде много глины из русла, и она вместе с брызгами попадает в воздух, а потом оседает и замерзает. Но там всегда дует ветер и очень холодно, зато летом, во время жары нет места лучше.

– Чтобы говорить там, нужно кричать, – сказала Марика застенчиво. – Так рассказывал Лютер. Сама я не была на Звенящих водопадах, хотя проходила недалеко от них. Лютер рассказывал мне про красные ледяные камни и про то, как река падает в море.

– Верно.

– Ты так много знаешь, – в ее голосе я почувствовал разочарование. – Про то, почему лед вокруг водопадов грязный, про то, как замерзает вода. У тебя на все есть объяснение, даже тому, о чем я и думать не думала. Ну, какое мне дело, почему лед на водопадах рыжий? Грязный и грязный.

Я тактично промолчал. Мне совсем не хотелось сейчас показывать свое превосходство, а именно это она чувствовала, когда я начинал ей разъяснять простые и очевидные для меня вещи, о которых она «думать не думала», но о которых она могла бы догадаться, всего лишь подумав.

Теперь наше молчание и вовсе затянулось, и Марика не собиралась нарушать его, обдумывая рассказанное мной, а сам я был необычайно рад возможности отдохнуть от слов. Дальше расчистка палубы пошла еще быстрее, ведь мы берегли дыхание и не делали ненужных пауз на размышления. Вскоре мы уже спустились вниз, и некоторое время прикидывали, не удастся ли вытолкнуть мертвых через пушечные порты. Это оказалось вполне возможным, хотя безвольные руки и ноги мешали, цепляясь за узкие проемы. Но все же это было лучше, чем тащить тела наверх.

Я снова видел сумасшедшего Гаррета. Ничего удивительного не было в том, что он выжил – его закуток был расположен подле грота, прикрытого с глубины коконом, охватившим мое тело и не давшим змею убить меня.

– Сейчас закончим на деке, и я вернусь наверх, наберу воды, и будем смывать кровь. Я видел, ты нашла целый бурдюк?

– Есть и ведро, мы привяжем к нему веревку и достанем воду, как обычно, из-за борта, – согласилась девушка. – Я уже приноровилась делать это быстро и не расплескивать ее, пока поднимаешь. Думаю, у юнги это получится ловчее, чем у мага.

– Ты ни разу не назвала меня по имени, почему? – полюбопытствовал я.

– Есть ведь еще слухи, – она смутилась. – Говорят, что «дори» должно оберегать от чародейства.

– И что же случится, если человек назовет мага просто по имени? – с насмешкой уточнил я. – Заразится чумой или будет проклят?

Марика отвернулась, потом буркнула что-то невнятное, из чего я заключил, что дальше справляться под палубой мне придется в одиночку, если я позволю себе еще подобное поведение. Впрочем, как оказалось, было уже поздно. Девушка помогла мне с очередным мертвецом, после чего подхватила ведро, повернулась и сказала:

– Если обратиться к магу по имени, то не убережешь свои мысли, потому что как ты приблизишься к магу, так он приблизится к тебе. Все, хватит, я больше не могу! Тела тяжелые, а тут осталось совсем немного. Ты справишься и сам, а я пойду отчищать палубу.

Вскоре я услышал, как щетка начала ходить по доскам прямо у меня над головой и вниз, через дыры, окатив меня, хлынула вода с кровью. Клянусь, девчонка сделала это специально!

Впрочем, очередные брызги не могли навредить мне, вымазанному кровью с головы до ног, и я не стал возмущенно восклицать, тем самым радуя Марику.

Я вытолкнул очередного мертвеца в пушечный порт, когда заметил странное: тело, коснувшись воды со всплеском, не всплыло, а резко ушло под воду. Корабль двигался вперед и я тут же потерял то место, куда упал труп, зато мимо открытого щита качнулся, напугав меня, канат – это Марика забросила ведро, чтобы набрать новой воды.

– Прочь от борта! – тревожно крикнул я. – Марика, отойди к гроту!

Понимая, что девушка не послушается и возьмется вытягивать ведро, я кинулся наверх, и на лестнице налетел на хрупкую фигурку, чуть не сбив ее с ног.

– Ты чего? – взволновано спросила она.

– Молодец, – со вздохом облегчения похвалил я, но, против ожидания, вызвал всплеск раздражения и поторопился объясниться: – Кто-то утащил тело на глубину, и я не знаю, какие твари действительно водятся в здешних водах, а какие лишь выдумка. Иногда сложно отделить преувеличение от реальности.

– О, да ты струсил! – Марика, подражая мне, взялась насмехаться, но вышло это заявление не таким вызывающим, как она хотела.

– Это от невежества, – отозвался я с предельной серьезностью. – Когда не знаешь наверняка, приходится верить всяким небылицам, руководствуясь принципом безопасности. Лучше нелепые предосторожности, чем оказаться в челюстях какой-то твари. Например, на ум приходят рассказы о коралловых гиенах, подстерегающих суда в ожидании того, что какой-то неаккуратный матрос свалится за борт. Еще я слышал об усатых панцирных черепахах, способных проломить борт головой, и о много, многом другом. Хочешь, смейся, что я в это верю… или обвинять в малодушии…

– Не буду, – Марика помотала головой. – Ведь миранги существуют, так почему не быть коралловым гиенам? Говорят, у них и вправду похожие на собачьи морды, но Лютер говорил, это всего лишь большая рыба, не зверь.

– А миранги? – уточнил я, хотя сам уже вспомнил.

– Морские горбатые львы, так их еще называют моряки. Они водятся в холодных водах, но, чтобы оставить потомство, отправляются на юг, где на каких-то островах рождают детенышей. Я плохо знаю, но Лютер говорил, это быстрые и коварные твари, и весна – как раз то самое время, когда они проходят через эти воды. Они не боятся уходить далеко от суши и не только следуют за кораблем, но и сдергивают ночами моряков прямо через борт. Не знаю, как им это удается, они большие и не могут двигаться бесшумно, но все равно случаи исчезновения моряков связывают куда чаще с мирангами, чем с коралловыми собаками. А у усатых черепах, кстати, не усы вовсе, а щупальца, и они, конечно, не могут пробить борт, потому что они не такие уж и большие. Но я слышала, есть древние черепахи, прожившие тысячу лет, и вот они огромные… Так ты видел, как пропал труп?

– Да, потому нам лучше быстрее закончить с телами, и я бы попросил тебя не уходить далеко, только так, чтобы я тебя видел.

– Я очень хочу пить, – снова пожаловалась Марика, внешне проигнорировав мою просьбу.

– Девочка, потерпи еще немного. Мы закончим с этим и отдохнем. Я покажу, как получить пресную воду, это не так уж сложно, и тебе будет интересно. Наверняка алхимия всегда привлекала тебя своими тайнами.

– Нет, – она кисло улыбнулась. – Но сейчас я готова заниматься чем угодно, хоть некромантией, лишь бы напиться…

– Не говори так, – упрекнул я ее. – Ну, давай, тащим вон того…