Текст книги "Чувство времени (СИ)"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

– Я должен туда пойти, – Мастер распрямил спину. Вся его поза выражала ожидание. – Но ведьма показала, что способна насылать мороки, и я хочу, чтобы рядом со мной был кто-то еще.

– Ты уверен, что там она? Риана?

До меня начало медленно доходить, что Мастер руководствуется не сиюминутным любопытством. Он знает. Это то, что он видел, то, что он должен сделать.

– Манас, Войе, на весла, вы со мной. Бросайте якорь, здесь близко дно.

Вытравливаемая цепь загрохотала, проходя через клюз, тяжелый гарпун якоря глухо плеснулся, уходя под воду.

– Затихли все, дайте послушать! – тревожный голос Мастера оборвал крики и ругань матросов. Воцарилась полная, непривычная тишина. Якорная цепь натянулась, шхуну с подобранными парусами слегка повернуло едва ощутимым поверхностным течением.

– Сколько часов до рассвета? – поинтересовался я.

– Около двух часов, дори, – подсказал Манас шепотом. – Горят то как, горят, будто между стенами. Даже искры не летят.

– Заткни рот, – рыкнул Мастер.

Заскрипели тросы – это опускали на воду шлюпку. То ли от неловкости, то ли случайно, борт лодки врезался в бок Эстоллы, звук показался очень громким и заставил всех подскочить. Глупо было предполагать, что нас еще не заметили, если, конечно, на гранитных нагромождениях Сторожевого нашлось кому смотреть за морем, но в момент, когда Мастер приказал всем молчать, сложилось такое странное ощущение, что мы таимся, и теперь казалось, любой звук способен выдать нас и подвергнуть опасности.

– Послушай, – Мастер повернулся ко мне. Его глаза отразили отсвет костров, до которых теперь было рукой подать. – Все послушайте. На этом острове творится чародейство. Отныне я прошу вас молчать. Всех. Демиан, будь начеку и пригляди за кораблем, избегай проявлять себя, не пользуйся пока магией и умоляю, не лезь ко мне, не отвлекай. Не ходи той тропой, забудь о ней, – он пытливо посмотрел на меня и продолжал: – Нам с Мархаром нужно будет какое-то время, чтобы во всем разобраться, так что не торопите события и не терзайтесь понапрасну. Ждите ночь и день до заката. Если мы не появимся, тогда не пытайтесь высадиться на острове, отправляйтесь на материк, возможно, это принесет больше пользы.

– Не спасать капитана? – казалось, возмутился Кавалар.

– Молчать и делать то, что я приказал. Ясно?

– Ясно, – на разные голоса отозвались матросы.

– Марика спит, – прошептал мне на ухо Гевор. – Мне разбудить девочку?

– Не стоит, пусть спит, – едва слышно ответил я. – Но, пожалуйста, присматривай за ней. Если проснется, покажи ей жестами, как важно соблюдать тишину.

– Я не утону там снова? – его разум, еще не очистившийся от дыма дурманов, находил происходящее забавным.

– Не должен, – я жестом отослал его, вслушиваясь, как, стараясь соблюдать тишину, люди спускаются в шлюпку.

Осторожно опустились в воду весла, я слышал звук падения капель, когда они поднимались над водой. Все, казалось, затаили дыхание. Я следил за неверным силуэтом лодки, облака опустились ниже и, если бы не отраженный водой свет костров, мы бы вообще ничего не видели. А так ровное пламя, от которого не поднимались даже искры, освещало скользкие от влаги, блестящие гранитные камни, облизанные морским прибоем. Сторожевой был довольно большим островом, поднимающимся вверх туда, где в низкие облака вонзался конус маяка, испускающего такой же неподвижный свет от горящего в чаше масла. Этот свет растекался по своду облаков, обозначая их границу. У подножия маяка темнело приземистое жилое здание с острым коньком крыши. Я видел, как лодка скрылась из виду, заслоненная прибрежными валунами, потом две одинокие фигуры появились на фоне костров. Взмыли вверх мириады искр, пламя вдруг стало багровым, и тревожный вдох прокатился по палубе.

Безмолвное время шло, и ночь медленно отступала. Один за другим огни опадали, все отчетливее очерчивались в серых, неподвижных сумерках, острые грани камней. Сест, тоскливо махнув рукой, открыл было рот, но тут же его закрыл и ушел вниз готовить еду. Правильно, сейчас всем лучше занять себя делом, но при этом стараться не шуметь.

Что и говорить, Мархар отлично выдрессировал своих матросов. Им сказали молчать и они терпеливо молчали.

Рассвело. Огонь маяка, затрепетав, угас.

Время тянулось нескончаемо медленно. Вода покрылась легкой, едва заметной рябью – из туч посыпалась мелкая, похожая на туман, влага. Уставшие от бессмысленного ожидания матросы медленно уползали в нутро корабля, для них все равно не было работы, нельзя было говорить и обсуждать то, что происходило, нельзя было поделиться своими догадками или фантазиями, нельзя было хоть как-то снять напряжение парой скабрезных шуток.

На палубе остались только Ален, Кавалар и я. Мне кажется, Кавалар был предан Мархару как собака. Он постоянно смотрел на Сторожевой, ловил среди камней любое движение, но не находил ничего стоящего, кроме поднимавшихся и падающих с неба чаек. Дождь или буря, им нужно было кормить своих птенцов, упрятанных в гнездах среди камней, и они кружили над водой, выискивая съестное.

Разжав затекшие пальцы, я отпустил леер и, чтобы размяться, спустился вниз по трапу, откуда пахнуло мне в лицо тошнотворным запахом горелого жира, тесноты и гниением. Я взял плащ Мархара из его каюты и, накинув на плечи, поднялся наверх, чтобы снова стоять и смотреть, ожидая сам не знаю чего.

Сест принес мне немного каши с жесткими сухими фруктами, я съел ее, не заметив, что глотаю.

Осознавать, что я отстранен от чего-то важного, происходящего совсем рядом, было неприятно. В конце концов, почему Мастер взял Мархара? Зачем я нужен на этом корабле, от кого я должен защищать Гевора и Алена?

Ответ очевиден: маг просто решил от меня избавиться, вот и все. Теперь он мне не доверяет и, что удивительно, я тоже ему не доверяю. У меня такое чувство, что все вокруг – обман. Я будто сплю. Еще не так давно мне казалось, что я имею какой-то контроль над происходящим, делаю что-то и получаю результат, выжидаю, и это тоже идет мне на пользу, но теперь я будто попал под невидимый, неумолимый жернов. Он перемалывает меня, комкает, а я могу лишь с удивлением смотреть на события, не понимая их причин.

Шли часы. В какой-то момент дождь утих и внезапно от воды, будто болотные испарения, стали подниматься тонкие струйки тумана. Они набирали густоту, поднимались все выше и сперва превратили Сторожевой в призрачный мираж, а потом и вовсе скрыли его от наших глаз.

Теперь по палубе можно было пробираться лишь держась за канаты, потому что даже вытянутая перед собой рука тонула в этой густой, белесой кисее. Она колыхалась вокруг, тревожимая дыханием ветра, и вскоре мне начало казаться, что в сумраке за пределами корабля ровно дышит какое-то чудовище. Вдох – и туман отступает немного, обнажая палубу, давая возможность видеть мачты и доски, выдох – и пространство вокруг затапливает дымкой, предметы и люди исчезают.

Все вокруг напиталось влагой. На канатах рядами, будто украшения, висели капли. Они срывались и падали на доски или в воду, и звук их падения казался отчетливым, будто туман усиливал любые звуки.

Люди снова вернулись на палубу, не в силах сидеть внизу, где время, кажется, течет еще медленнее. Одни бесцельно бродили от бака к корме, другие зачем-то стряхивали со снастей влагу, третьи вглядывались в туман.

Ален, стоящий со мной плечо к плечу, выглядел совсем встревоженным, и я понимал почему: туман этот был странным. Таким мог быть дым от костров, прижатый вечерней прохладой к земле; слишком густой и слишком плотный. И еще этот ветер, который лишь качал его туда-сюда, будто мать, убаюкивающая свое дитя в колыбели…

Внезапно юноша толкнул меня в плечо, заставив повернуться и посмотреть в другую сторону. Мне тоже почудилось какое-то движение, я медленно прошел мимо мачты и напряженно вгляделся в колышущуюся мглу с другой стороны корабля. И не сразу понял, что вижу… всадника. Силуэт скачущей лошади скользнул за бортом, а следом из тумана вырвались мириады бесшумных стрел.

Над кораблем отчаянно полыхнуло. Ветер и свет, щитами поднятые мною, чтобы спасти корабль и вышедших на палубу моряков, разорвали призрачный мираж и разметали на куски туман; родили волны, захлестнувшие камни Сторожевого, и чуть не потопили одинокую лодку, уже давно миновавшую Эстоллу. Лодку, которая медленно удалялась в открытое море, утеряв всякие ориентиры в непроглядном мороке.

Глава 14. Призраки Форта

Давным-давно ведется спор о том, в каком обличье остается человек, если не уходит по предначертанным ему самой смертью дорогам, если не распадается и не растворяется, а остается блуждающим между живых людей сгустком.

Только маги понимают, какой вред может принести потерянная душа живому человеку. Она пугает и испивает добро, она мается и мает других. Любая деревенская колдунья знает, как освободить душу от страха или изгнать ее.

Призраки имеют иную природу и иные возможности, их порождает магия, искажающая саму суть физического и энергетического. Она дарует им власть над предметами, но с тем лишает тела, делая их неуязвимыми.

Когда-то считалось, что так можно обрести не только вечную жизнь, но и бесконечную власть, но вместе с осознанием, что ты не живешь, не ешь и не спишь, не существуешь и с тем не мертв, всегда приходит безумие.

Лишь один известный мне призрак не утратил своего рассудка, и причиной тому была любовь. И этот Призрак, он же Хозяин Форта, смог создать иллюзию, в которой иные призраки запутались, будто мухи в сетях паука. Так призраки подземелий Святовяща многие века живут бок о бок с людьми и магами.

Из заметок Демиана Хромого, Повелителя Драконов.

– Мы должны до темноты добраться до бухты, живо, ребята, живо, ставьте паруса, Демиан, уйди, не путайся под ногами.

Лица моряков были бледными и испуганными. Все задавали один и тот же вопрос: «Мархар! Где Мархар?»

Вместе с лодкой вернулись трое: матросы и Мастер. На возбужденные расспросы маг лишь резко ответил: «Пропал».

– Наступает ночь и нам нужно убираться отсюда, шевелитесь ребята, поскорее. Никто туда больше не полезет. Только днем!

– Мы не можем оставить его там, – взвился Кавалар.

– Достаточно! Когда уходит свет, там ничего хорошего не происходит, я уже убедился в этом, так что не перечь мне!

– Хорошо, дождемся следующего утра и высадимся…

– Делай что хочешь, но сперва доставь меня в Широкую бухту. Это отнимет у тебя не так уж много времени!

Голос Мастера явно не подразумевал диалога. Он перегнулся через планшир, тихо присвистнул и, покряхтев, выдернул торчащую из борта тонкую стрелу. Ивовый прут, острый, тонкий как жало наконечник.

– Что произошло на Сторожевом? – не в силах сдерживаться, поинтересовался я.

– А что произошло тут?

Мы глядели друг на друга с вызовом.

Маг казался изможденным, старые шрамы под правым глазом проступили отчетливыми полосами, делая выражение его лица злым. Глаза, как это бывало обычно, когда Мастер злился, наполнились пугающей мглой. Он небрежно покачивал у меня перед носом своей находкой.

– Я думал, это был только мираж, – зачарованно глядя на стрелу, пробормотал Ален, разрывая наше напряженное молчание.

– Как видишь, не только. Тебе понравилось такое чародейство, Демиан? Что ты видел?

– Всадника, – ответил я нехотя. – Нет.

– Мне тоже не понравилось там, и слава Высшим, что я не взял тебя с собой. Теперь нам надо торопиться, – он поднял голову и долго смотрел в серое небо. – Не успеем до темноты. Кавалар, ты сможешь войти в Широкую ночью?

– Смогу, – проворчал тот и, глядя на стрелу в руке мага, спросил: – Что это?

– Ваша гибель, отведенная нашей рукой.

Я смотрел на воду за бортом и думал о том, что сейчас для меня магия перерастает в нечто большее, и эта магия принадлежит не нам. Возможно, мы с самого начала были способны на многое, но никогда не позволяли себе заниматься этим, и теперь не знаем, что умеем наверняка. А я? В случае со мной все опять вернулось к самому истоку, и чары отрицания на моей коже сделали свое дело. Маг практически без магии.

Виток пройден.

Я чувствовал тяжелую, всепоглощающую усталость тела и разума. Никто, даже Мастер, не знал, чего стоило мне развеять морок и отклонить стрелы, настоящие стрелы из дерева и стали, которые смертоносным роем вырвались из туманной дымки.

Я видел их движение и видел всадника. В одно короткое мгновение, когда моей рукой были разорваны энергии, я различил изумрудные поля и далекие горы на горизонте, видел сотню выстроившихся в два ряда пеших лучников с огромными, в человеческий рост луками, усиленными кожаными накладками. Видел напряженные лица и наложенные на тетивы стрелы. Видел огромную армию на привале, шатры и дымы, реющие флаги и далекие штандарты, телеги и фургоны, стреноженных низкорослых лошадей и стада коз и коров.

Я видел всадника, того самого, чье движение выдало нашу смерть среди тумана. Всадника на белой лошади, которого я, пожалуй, мог где-то видеть. Но все происходило слишком быстро, картины в моем видении сменяли друг друга с такой стремительностью, что я не отдавал себе отчета в том, что вижу нечто стоящее. Лишь одно я теперь мог сказать наверняка: это был просто человек, один из тысяч, прошедших по границе моей жизни. Думаю, если бы он был кем-то важным, я бы тут же вспомнил, кто он таков…

Острия стрел поднялись вверх, все лучники, как один, отвели руки назад, громкий окрик велел им ждать… ждать и… серая туча стрел метнулась вверх, чтобы прорвать пространство, сжатое туманом, чужой волей и небывалым искусством, чтобы уничтожить нас…

Я вздрогнул, обежал невидящим взглядом пространство, вновь пытаясь вспомнить хотя бы малейшие детали того видения, но вряд ли я разобрал больше, чем в первый раз. Сторожевой медленно отдалялся и с ним тайна того, что произошло между серыми гранитными камнями. Мастер больше ничего не говорил, лишь раздраженно дергал головой и, встав на баке, напряженно всматривался вперед. Очертания береговой линии уже проступили на горизонте. День, проведенный у скалы, остался в памяти коротким призрачным мазком, хотя днем в томительном ожидании, в густом тумане нам казалось, что мгновения замерли.

Солнце по левую руку от нас проступило у самого горизонта, проглянув в узкую полоску под облаками, разлило оранжевые и розовые соки по ребристой поверхности волн. Напряжение все нарастало, ветер упруго толкал Эстоллу к берегу, и я уже видел вдалеке силуэт Форта. Сидя в подвале дома Лааль, сколько раз я представлял себе эту встречу? Я должен был испытывать ликование и облегчение, но вместо этого ощущал, как усиливается тревога. Тревога мира, тревога людей. Никто не покидал палубы, даже Марика, которой Мастер велел уйти, лишь отошла от него и спряталась за фок мачтой, чтобы просто не попадаться ему на глаза.

Я обратил внимание, что бухта, разворачивающаяся перед нами в начавших густеть сумерках, совершенно пуста. Уже горели масляные фонари на пирсах и вдоль карабкавшихся по склону к неприступной твердыне Форта улиц, но на воде не было ни единой лодки. Обычно моряки выходили в ночь, чтобы к восходу вернуться с уловом; их лодки, подсвеченные кормовыми лампами, всегда качались на волнах, разрушая темноту своим движением, но теперь везде было пустынно и тихо. Рокотали о прибрежные камни волны, рассыпались брызги и шипела пена, но не было слышно пьяных голосов портовых кутил, грозных выкриков ночной стражи и тоскливых песен бродячих псов.

– Слишком большая волна в бухте, – взволновано сказал Ален. Было видно, как перекатываются гребни через крайние пирсы. – Глупо будет потонуть под берегом.

– Не потоните, маги успокоят море, – меланхолично сообщил Кавалар, спускаясь с мостика. – Вы знаете, что делать, ребята! Как бросите якорь, спускайте шлюпку.

И вправду морякам ничего не нужно было говорить. Теперь, без громко звучащих над палубой команд капитана, они, тем не менее, все сделали так же четко и слаженно. Паруса были подобраны, корабль замер, раскачиваясь на неспокойной воде.

– Лучше бы дождаться утра, – снова подал голос Ален. Похоже, не мной одним владело странное нежелание сходить на берег. – Откуда такая волна в бухте, если на море нет шторма?

– Какая разница?! Выметайтесь с моего корабля, – неприветливо отрезал Кавалар. – Волны вам не помеха.

– Твоего корабля? – поинтересовался я.

– Пока нет Мархара, по старшинству корабль мой, – не отреагировав на обвинительную нотку, отмахнулся моряк. – Нам нужно возвращаться к Сторожевому как можно скорее, мы капитана не бросим. Если же найти его не удастся или мы признаем его мертвым, команда сама выберет себе нового капитана.

– Ну-ну, совсем страх потерял, да? – задумчиво протянул Мастер.

– Мы – свободные люди и никакие маги нам не указ.

– Свобода у вас только одна, – маг был настроен крайне дружелюбно. – Вы свободны идти к смерти. Не бойся, Кавалар, сейчас попрощаемся, и ты будешь делать то, что тебе выгодно. Но мы заберем кое-что принадлежащее нам. Ты знаешь, о чем я говорю.

Моряк помедлил, размышляя, потом неуверенно сказал:

– Эта вещь принадлежит Мархару.

– Эта вещь принадлежит нам, – возразил Мастер. – Это мы привели корабль на нужное место, это за его дурманы, – маг указал на Гевора, – была куплена эрвинка, поднявшая сердце водяного змея из глубины. Это Демиан убил тварь. Если Марахр захочет увидеть сердце, он может прийти к нам и использовать его столько, сколько нужно. Но на корабле мы его не оставим. Это слишком опасно.

– Я понял тебя, дори, – Кавалар невесело усмехнулся. – Тогда тебе не нужно моего одобрения?

– Совершенно верно, но я ставлю тебя в известность.

– Думаешь, мы найдем Мархара?

– Думаю, вы – нет, – ответ прозвучал слишком уж уверенно. – Но я этим займусь тотчас же, как выясню, что вообще здесь происходит. А вы не суйтесь на Сторожевой, сгинете!

– Мы попробуем, – провожая взглядом спускающегося в трюм корабля по трапу Мастера, пробормотал Кавалар. – Мы попробуем.

Я внезапно испытал жалость. Если даже маг ночи не смог найти Мархара, если что-то случилось там, внизу – Мастер все расскажет мне, все до последней детали – то у обычных людей под безжизненными камнями острова нет никаких шансов на успех.

Но разубедить их вряд ли удастся, и я даже не стал пытаться.

Вернулся Мастер, неся небольшую флягу, ценой которой были десятки жизней: эрвинки, погибших моряков Бегущей и Эстоллы, воинов Старейшины. Надеюсь, нам удастся распорядиться силой водяной твари наилучшим образом.

Еще маг бросил Гевору коричневый мешочек – все, что осталось от тюка с дурманами.

– Ловко у тебя получилось, таскать эту штуковину в ведре неудобно, – удовлетворенно кивнул я, наблюдая, как маг вешает флягу на пояс и прикрывает ее полой того самого шерстяного плаща, в котором я днем в тумане прятался от холодной влаги, навеянной чьей-то волей.

Теперь этот плащ был неуместен: ночь, уже опустившаяся на материк, казалось душной и тяжелой. По низким облакам, будто затрагивая натянутые струны гигантской арфы, пробежала первая зарница.

– Что творится с погодой? – проворчал Гевор. – Или здесь так всегда? Дождь, туман, теперь что? Ураган?

Волны раскачивали Эстоллу, а лодка под ее бортом казалась хрупкой и не надежной. Мастер первым спустился вниз, следом гребцами Манас и Войе, потом Гевор, который принял на руки Марику, Ален и я. К этому времени лодка уже замерла, не тревожимая волнениями, и так же, под рокот бьющейся о причалы и камни волн, мы стали приближаться к берегу.

– Дори, ваши чары сопроводят нас обратно до шхуны? – неуверенно спросил Войе. И вправду, вокруг бугрились разозленные валы. Ни разу я не видел шторма, который проник бы в Широкую бухту, но шторма и не было, здесь происходило что-то другое, но ни я, ни Мастер не понимали, в чем причина.

И в этот момент за нашими спинами раздался жуткий треск. Все вскочили, вглядываясь в темноту, закричали моряки, завизжала Марика.

Переломленная пополам Эстолла отчетливо проступила на фоне еще теплящейся от заката серой полоски неба. Бушприт долю секунд смотрел вертикально вверх, а потом начал стремительно погружаться, заваливаясь на бок. Деревянные обломки тонули так, словно кто-то тянул их на дно. Над кораблем нависла огромная арка, будто со дна морского поднялся гигантский акведук.

– Надо помочь им! – в ужасе глядя на происходящее, Манас бросил весло.

– Греби быстрее, или мы разделим с ними их смерть, – процедил сквозь зубы Мастер и пнул моряка, заставив его сесть на скамью лодки. – Гребите!

Его тревожный возглас был заглушен возмущенным грохотом раскалывающихся о волнорезы валов.

Людские крики затихали один за другим. Налегшие на весла матросы гнали лодочку к берегу, а я все ждал, что вот-вот нас подкинет в воздух от удара скользящего под водой чудовища.

Но прибрежная часть бухты была слишком неглубока, чтобы огромный змей мог пройти к берегу. Уже сейчас высокие водоросли, затянувшие воды бухты непроходимым подводным лесом, шелестели по днищу, а огромные волны прокатывались с обеих сторон и отступали. Вода была на нижней точке отлива, и это стало нашим спасением.

Там, где волей Мастера волны были остановлены, нас принял спокойный кусочек песчаной отмели за далеко выдающимися вперед пирсами. Как только нос с шорохом взрезал песок, Мастер, подхватив на руки плачущую Марику, выпрыгнул на берег и, лишь отойдя от кромки прибоя, поставил ее на ноги. Никому не хотелось попасть в зубы страшного чудовища, уничтожившего корабль за считанные мгновения, и мы так же торопливо выбрались на сушу. Войе, отбежав, упал на песок, схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Манас бросился к пирсам, оскальзываясь, взобрался наверх и вгляделся в горизонт, ища выживших. Волны взмывали, перехлестывали через помосты, и брызги то и дело скрывали моряка из виду. Я вяло подумал, что языки волн могут слизнуть его с причала или ударить о поручни, но это была всего лишь мимолетная мысль. Манас вернулся через некоторое время, совершенно мокрый и с выражением отчаяния на лице.

– Ничего, – сказал он сипло. – Будто и не было ничего. Даже досок на поверхности не осталось.

– Эта тварь что, дерево жрет? – визгливо спросил Ален.

– Кто же знает? – голос Мастера был безразличным. – Давайте-ка найдем место посуше и поприятнее, какую-нибудь таверну, чтобы согреться и выпить чего-нибудь крепкого.

– Вы не спасли их, – в слабом голосе Войе я чувствовал больше удивления, чем обвинений.

– Мы не могли, – Мастер отряхнул край плаща от налипшего песка.

– Да вы же убили точно такого совсем недавно! – моряк вскочил. Его голос звенел отчаянием, граничащим с истерией.

– Сейчас мы не могли его остановить, – ровно ответил Мастер.

– Зачем, зачем он это сделал? – смерть товарищей раздавила обоих моряков.

– Он пришел за сердцем своего сородича, – уверенно пояснил маг ночи. – Думаю, он шел нам наперерез, но нагнал только в бухте и упустил по чистой случайности. Удивительное везение, не находишь, Демиан?

– Да как же так?! – не унимался Войе.

– Не нахожу, – я неотрывно смотрел на воду.

– А как же теперь Мархар? – Манас сохранил больше самообладания. – Кто теперь сможет попасть на Сторожевой?

– Мы, – коротко ответил Мастер.

– Все умирают, вокруг вас все умирают, а вы – живые, – Войе тяжело поднялся и побрел прочь вдоль пирсов, переступая через раскачивающиеся под ветром тени, отброшенные масляными фонарями. Он оскальзывался на выброшенных волнами длинных побегах водорослей, пока поднимался вверх к площади, и мы просто провожали его взглядом, пока Манас, пробормотав извинения, не бросился догонять друга.

– Пусть идут, – Мастер, крепко держащий Марику за руку, потащил ее за собой. – Теперь у всех у нас разные пути. Вас, господа, я отведу в Рыбью Кость – отличное заведение, где вы обогреетесь, выпьете и отдохнете. В этой таверне хоть и не очень чисто, зато отличная еда и всегда много народу. Ален, проследишь, чтобы Гевор и Марика устроились, и спустишься вниз. Если удастся поговорить с местными, узнай последние новости. Это поможет тебе развязать даже самый неохотный язык, – он сунул Алену весело звякнувший монетами мешочек денег. Похоже, как и плащ, он позаимствовал его в каюте Мархара.

– А как же ты? – в голосе Марики чувствовался испуг перед тем, что Мастер оставляет ее одну.

– Мы наведаемся в Форт и с рассветом вернемся обратно. Или, если не вернемся, вы придете сами. Нам сюда, – он свернул на совершенно пустынной площади, и я внезапно поймал себя на мысли, что в порту теперь пахнет по-другому. Свежим ветром с моря и водорослями. Тяжелый дух людских и животных нечистот, гниения и клоаки выветрился, пока мы были в плавании.

Зарницы одна за другой катились по небу, делая мир серо-черным. Фонари после ярких вспышек казались тусклыми. Со скрипом раскачивалась вывеска, изображавшая кружку и обглоданную рыбью кость.

– Идите, – Мастер подтолкнул Марику вперед и, не останавливаясь, быстро свернул за угол.

– Никого нет, – я оглядывался в растерянности.

Ничего подобного в здешних местах не бывало. В домах все ставни были плотно закрыты, из узких щелок вытекали тусклые полоски света, но порт все равно казался неживым и непривычно затихшим. Ни голосов, ни движения. Зарницы освещали узкие улицы, на мгновение выгоняя из них всякие тени; высекали, будто на гравюрах, силуэты кажущихся ссутулившимися домов.

– Что здесь творится? – я нагнал все быстрее шагавшего мага. – Даже если людям запретить выходить на улицу, найдется тот, кто нарушит запрет. Мастер?

– Не могу поверить, что они все мертвы, – внезапно сознался маг. – Мы бежали, спасая свою жизнь, и бросили моряков умирать. Бедняга Кавалар, он думал только о том, чтобы вернуться к Сторожевому и выручить своего капитана…

Я не стал ничего говорить, давая магу закончить:

– Мне не раз приходилось убегать, поджав хвост, но сейчас это входит у меня в привычку. Демиан, ты чувствовал то же самое, когда погибли все моряки на Бегущей?

– Не знаю, – глухо ответил я. – Наверное. Бессилие и вину.

– Да, – голос мага походил на эхо.

– Я думал, ты привык терять… – я имел в виду то, что прошло как-то стороной от меня, когда гиб тот, привычный мне мир из моего прошлого.

– А ты думаешь, к этому можно привыкнуть?

Эти слова повисли между нами тяжелым упреком.

– Я так тороплюсь – не могу стерпеть. Хочу как можно быстрее поговорить с Северным, но не слышу его.

– Я вообще ничего не слышу. Жизнь будто остановилась.

Мы взбежали по лестнице между каменными домами, и я подумал, что сейчас не отказался бы от любого скакуна, лишь бы быстрее преодолеть отделявшее нас от понимания расстояние. Путь наш вел наверх, но столпившиеся строения, жавшиеся на склоне, будто птичьи гнезда под обрывом, пока скрывали от глаз высокие башни Форта.

– Что произошло на Сторожевом? – пытаясь занять себя, тихо спросил я.

Мастер снова, как и на борту Эстоллы, дернул головой, потом невесело отозвался:

– Корабль, на который ты поднимаешься, рано или поздно оказывается на дне.

– Совпадение, – отрезал я. – Ты тоже был на Бегущей и Эстолле.

– Я был еще на двух десятках других судов, – парировал Мастер.

– Не уходи от темы…

– Да нечего рассказывать, – он еще ускорил шаг. – Сторожевой – хитроумная ловушка. Остров весь пронизан разветвляющимися ходами и изнутри гораздо больше, чем снаружи.

– А поподробнее?

– Не знаю, – он помолчал, подбирая верные слова. – Это похоже на клубок времени и пространства. То, что я видел, просто не может уместиться под маленьким каменным островком с маяком на хребтине. И время… Мне казалось, мы с Мархаром ходили там не так уж и долго, может быть час… а когда я вышел, прошел целый день.

Я молча ждал продолжения. Вопросы задавать не хотелось: все, что крутилось на языке, было глупостью и могло помешать магу сосредоточиться.

– Сухие, кажущиеся давно заброшенными коридоры, освещены факелами. Десятки факелов, но кто их зажег? Они вставлены в старые, покрытые ржавчиной железные крепежи, сделанные на редкость грубо. Чадят, оставляя на стенах пятна сажи, и воняют. Коридоры сходятся и расходятся, стены неровные, со сколами и трещинами. Проходы полны ловушек. Делаешь шаг, а под ногой внезапно появляется провал. Внутри него пустота, именно так сгинул Мархар – оступился, когда внезапно притух огонь. Прости, но я не рискнул прыгать следом, пока во всем не разберусь.

Ну а потом я вышел в залу, огромную залу…

– С провалившимся потолком, – закончил за него я. – И песок медленно поднимался вверх, оборачивая время разрушения вспять.

Мастер резко остановился, посмотрел на меня пытливо. Частые зарницы очерчивали его напряженное, встревоженное лицо.

– Я был там, похоже, – усмехнулся я. – Когда пошел вслед за Беллиной, пытаясь ее спасти. Сперва мне казалось, что так выглядит забытье, сплетение мыслей и чувств угасающего разума, потом я наткнулся в центре того клубка на ведьму. А теперь ты хочешь сказать, что это место существует?

– Я совсем не уверен, что увиденное мною существует в нашем мире, – маг вздохнул и сдвинулся с места, но шел теперь куда медленнее, будто ему стало трудно двигаться. – И ведьмы я там не нашел. Риана должна была быть там, чья еще ворожба могла так искалечить несчастный камень?

– Что ты видел через пролом в своде? – полюбопытствовал я, пытаясь сравнить то место, где побывал Мастер со своими воспоминаниями.

– Небо, что же там еще могло быть?

– День или ночь?

– Туман. Да какая разница? – маг был раздражен. – Гораздо больше меня волнует, что это было на самом деле!

– Может, кусок моего мира? Ведь уже было так, когда Форт встал поверх Святовяща…

Мастер молчал, и я продолжал, ободренный его размышлениями:

– Возможно, вы что-то сделали не так, когда смещали границу; возможно, не весь разрушенный мир остался по ту сторону, а часть попала сюда, и ведьма, должно быть, нашла его.

– Ну, конечно! – все раздражение Мастера вылилось в желчном сарказме его слов. – А еще нашла знания, о существовании которых мы даже не помышляли! Ты же понимаешь, что стрелы, которые чуть не накрыли Эстоллу, были посланы с берега?

– С очень далекого берега, – согласился я спокойно, подавая магу пример. – И я почти уверен, что видел тех, кто послал их. Лучники и предводитель находятся сейчас по ту сторону гор, Мастер. Это огромная армия…

Маг шипяще выругался, пользуясь сразу тремя языками, потом, выдохнув, спросил:

– Горцы?

– Кочевники, наверное, я плохо видел.

– Надо было лучше смотреть, – передразнил меня Мастер. – Значит, ты был прав, и на Инуар идут войной.

– Или на нас…

– Плевать, я сожгу их в дыхании дракона! – маг ругался по привычке, его гнев все нарастал. – Колдуны с Тура, дракон, оторвавшийся от смотрящего, водяные змеи, теперь еще это! Ненавижу!