Текст книги "Чувство времени (СИ)"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

– Что я должен сделать, чтобы вы услышали меня? – спросил я, стараясь выглядеть равнодушным, но голос, сухой и мертвый, будто скрипящее на ветру погибшее дерево, выдавал меня.

– Мы с тобой говорили об этом и не раз, – отозвался Гевор, перекрывая заливистый смех довольной Лааль. – Сними браслет!

Против ожидания, из уст Гевора это прозвучало не как насмешка, а как совет.

– Да, – сквозь смех согласилась Лааль, – мы уважаем умение, Демиан. Ты знаешь, что на нашем диалекте означает твое имя?

«Что же это? – подумал я, почти не слушая женщину. – Гевор прав? Если я сейчас не справлюсь, то дальше уже ничего не будет. Ален попытается убить Марику и вывести меня отсюда. И все превратится в хаос…»

– Мы знаем это имя, Демиан, – продолжала Лааль. – Оно значит «Покоряющий». Но что я вижу перед собой? Покорного!

Стало казаться, что я пребываю во сне. Подняв руку, я вгляделся в браслет так, будто видел его впервые, хотя смотрел на него бесчисленное количество раз в тщетных попытках понять символы незнакомого языка, в поисках ответа, который всегда лежал на поверхности.

Что сказал мне фантом? Вещь, у которой есть время. Вещь, которая закрыта сплетением чар. Но чтобы расплести их, нужно найти начало, а именно это мне и недоступно.

– Если ты хотел что-то сделать, то сейчас самое время, – тихо сказал Ален. Отвлекшись на насмешки, Лааль ослабила свое воздействие на юношу.

Меня будто ледяной волной окатило. Неужели все здесь? Запретное знание, к которому я поклялся не прикасаться. То, что очевидно для фантома и устрашающе для меня. То, чем я уже пользовался единожды, находясь на волосок от гибели.

– Достаточно, ты не показал ничего нового! Риффат, да стащите вы его уже с коня…

Боль взметнулась внутри меня, заполняя сознание, но это уже не могло ничего изменить. Фантом видел плетение чародейства и не ощущал вещи, на которую было нанесено заклятье, но для меня, пожалуй, прикосновения к коже теперь было достаточно, а браслет, который я изучал неделями, мягко тыркаясь в него всеми своими чувствами, стал привычен и в некотором роде прост.

Я проклинал себя за неожиданную догадку, к которой меня подвел фантом.

Я проклинал себя за то, что вновь обратился к магии, от которой в напряжении звенела вокруг каждая струна мироздания, но по-другому было нельзя.

Ален толкнул коня вперед, в его руке, будто росчерк света, возник небольшой кинжал, чье острие было направлено в горло Марики.

Браслет распался, осыпался, превращаясь в прах, перетертый гигантскими вековыми жерновами времени. Все замерло на мгновение и понеслось, разматываясь, будто лассо.

Я протянул руку и толкнул в плечо скользящего мимо Алена. Этого кажущегося легким движения хватило, чтобы он вылетел из седла и, едва успев сгруппироваться, покатился по камням. Конь подо мной встал на дыбы, и Лааль от неожиданности попятилась назад.

Я соскользнул на камни, уверенно шагнул к Мастеру и сжал его локоть, прежде, чем Риффат и Гаян бросились ко мне.

Где ты, человек Ночного дракона?

Прикосновения хватило, чтобы понять: эта заслуга принадлежала не только Лааль. Теперь Мастер жил в мире грез, и тонкие нити наваждения тянулись от мага к Феддее, чарующей искуснице сна. Я безжалостно оборвал их, глядя как подобные волнам отлива, одна за другой отступают слои морока, охватившего сознание истинного мага Форта.

Испуганно закричал Ален, в спину мне ударил нестерпимый шар, но он уже не мог причинить вреда. Во дворе внезапно все заледенело, изо рта повалил густой пар, влага захрустела, заискрилась на камнях, а ветви деревьев покрылись хрустальным инеем.

Энергетически токи, окружавшие нас, были для меня явственны, и один за другим я захлопывал двери к инструментам, которыми пользовались учителя острова Тур. Всего лишь люди, прикоснувшиеся к пониманию, но не являющиеся сами средоточиями силы.

Мастер, оказавшийся за моей спиной, судорожно вздохнул.

– Ты выбрал хорошее время, – зловеще сказал он. – Сумерки для тебя. Теперь надо убить их и уходить.

Я чувствовал, что маг пытается собраться с мыслями, вспомнить все, но пока его разум, будто пробудившийся ото сна, еще не способен действовать.

– Нет! Ты будешь делать, что я скажу!

Я медленно повернулся, вглядываясь поочередно в бледные лица учителей. Мне казалось, они замерзли вместе с воздухом, заледенели от осознания того, что ничто больше не в их власти. Отрезанные от собственных умений, беспомощные и глухие.

– Нравиться вам? – спросил я, не удержавшись от издевки. – Быть слепыми и глухими в мире, который всегда говорил с вами? Это то, что вы выбрали для меня, и я могу оставить все так, как есть.

Гаян растеряно оглянулся, ища что-то; Риффат тихо шипел через плотно сжатые губы, будто заливаемый водой костер.

– Лааль, Гевор – останьтесь, остальные пусть уходят, – распорядился я. – Хочу понять, чем Оплот может послужить мне…

– А если нет? – справившись с оцепенением, выкрикнул Риффат. – Будешь угрожать, как и раньше расправой? Убьешь всех людей на Туре?

– Есть идея получше, – желчно сообщил я. – Могу просто уйти, погасив навсегда Гуранатан. Мне нет интереса до смерти простых людей, а без вашего пригляда вулкан рано или поздно убьет всех. Нет, я загашу в нем огонь, как вам такое? Вы станете не нужны, и те двери, что я закрыл для вас сейчас, так и останутся на замке. А на материке я начну учить людей истинной магии. Как думаешь, скоро про вас забудут? Твои собственные дети, Риффат, будут мечтать о том, чтобы попасть на материк и обучаться моему искусству.

В какой-то момент мне показалось, что Риффат бросится на меня с голыми руками, ища смерти, лишь бы не слышать этих высокомерных слов. Его щеки пошли пятнами, а кулаки сжимались и разжимались, но тут Цения взяла его за руку и потянула в сгустившийся ледяной мрак.

– Пойдем, – сказала она настойчиво. – Это то, с чем придется считаться. Покоряющий, он доказал это.

– Мне понадобится помощь, если Демиан позволит, – внезапно и совершенно непонятно сказал Гевор, оглядев тех, кто остался. – Мы уже говорили об этом.

– И не раз, – проворчала Лааль. – Возможно.

– Феддея?

– Я не стану ему помогать, – покачала головой женщина. – Я видела его сны и не хочу прикасаться к нему. Он проклят. Мне не нужны его жалость и его милость…

– Это глупо, – Гаян казался расстроенным. Он обхватил себя руками и растирал плечи, пытаясь согреться. – Я сделаю это. Ветер к твоим услугам, Демиан, если только ты освободишь его.

Я удивленно приподнял бровь. Ален, хромая сильнее обычного, прошел мимо меня, наградив укоризненным взглядом. Падение с лошади не пошло ему на пользу, и он только-только смог подняться.

– Я не привык бросать слова на ветер, – решив объясниться, сказал Гевор. – Я обещал, что если ты снимешь браслет, получишь от меня все необходимое. А то, что тебе сейчас нужнее всего… рука?

Я медленно кивнул.

– Не верь им, они лгут, – прошипел Ален.

– Помолчи, – отрезал я.

И внезапно из кустов вышли… големы. Это было столь невероятно, что я во все глаза уставился на них. Лишив учителей всех источников силы, я, тем не менее, видел нечто, что подтвердило мое отношение к магу земли. В мыслях я называл Риффата чародеем, но Гевора магом, потому что Гевор располагал собственными запасами и знал, как их пополнить. Именно эта энергия сейчас подпитывала каменных истуканов, истекая из тела островитянина и скрепляя разрозненные частицы.

Големы не собирались причинять нам вреда; они прошли через двор ломаной, неуклюжей походкой, раскрыли двери дома и исчезли в темноте. Через несколько мгновений один за другим в доме стали зажигаться лампы.

– Через что тебе пришлось пройти? – придвинувшись ко мне, едва слышно спросил Мастер. В его голосе было столько страха, что я содрогнулся.

– Сможешь поправить это? – на всякий случай спросил я, покосившись на непослушно висящую вдоль тела руку. Даже в неподвижности она причиняла мне ужасные муки.

– Нет, эта тварь вытянула из меня все соки, – он поежился. – Предстоит слишком кропотливая работа, на которую у меня не хватит сил. Но их хватит, чтобы остановить биение этих подлых сердец. Всех. Разом.

Я покачал головой, думая лишь о том, что на самом деле мне только что предложил Гевор. Если бы я показал свою руку деревенскому врачевателю, он бы уверенно ответил, что ее нужно отнять уже даже не по локоть, а по плечо, молясь о том, чтобы омертвение не затронуло плоть и дальше. Мархар говорил о каких-то отварах, способных остановить разложение, но мне не хотелось полагаться на травы в столь тяжелом случае. И с тем я не знал, что в состоянии сделать трое учителей Тура. Позвав нас за собой, они последовали за големами.

– У нас мало времени и пора отплывать, – будто пытаясь остановить меня, напомнил Ален. – Мне кажется, это опять ее чары.

– Нет…

– У вас есть корабль? – Лааль выглянула из дверей, приветливо улыбаясь. Казалось, ничего и не произошло.

– Ну конечно! – отмахнулся я. – Неужели ты думала, что я пленник на этом острове?

– Тогда чего ты ждал? – спросила она растеряно.

– Хотел посмотреть, как далеко вы готовы зайти…

– Он нашел путь только сейчас, – расслышал я пояснения Гевора, испортившего мое и без того угрюмое настроение. – Счастливая случайность или случай. Демиан, иди сюда, ты заморозил всю округу, в комнатах значительно теплее. Тебе лучше присесть.

– О, ты возьмешься заботиться о моем здоровье? – зло спросил я, но поднялся по округлым валунам, заменяющим здесь крыльцо.

– Ты уверен? – спросил меня Мастер.

Я лишь дернул плечом, переступая порог. Теперь, по сравнению с тем, что я устроил во дворе, здесь и вправду было тепло. Горели масляные лампы, сновали служанки, раздвигая ширмы и пологи, будто желая сделать весь дом единым целым. Големы притащили длинный тяжелый стол, Гевор уже заботливо пододвинул к нему резное кресло, покрытое мягкой подушкой.

– Мне это знакомо, – хмыкнул я, стараясь голосом задавить удушливую волну дурноты. Это было мне слишком хорошо знакомо.

– И кто же осмелился помогать вам? – полюбопытствовала Лааль, вольготно устраиваясь за тем же столом.

– Один очень достойный человек, – с вызовом ответил Ален, так и не решаясь войти.

«Неужели ему не понравилось?» – задумался я. Магия Лааль была мягкой, бархатистой, она гладила тебя и обтекала, будто прохладная вода, даруя внутренне и физическое удовлетворение. И, даже уходя, она оставляла воспоминание прикосновения к чему-то прекрасному. Нет, Лааль не умела разочаровывать, быть может, именно поэтому Ален так злился?

Я поймал требовательный взгляд Мастера и, отвечая на невысказанный вопрос, произнес:

– Шива.

– Какая неожиданность, – маг нахмурился. Мне не понравилась его реакция, будто он знал что-то о фантоме или наоборот не ожидал его встретить, и это появление казалось ему подозрительным.

– Если времени так мало, как сказал юноша, нам стоит поторопиться, – Гевор жестом предложил мне сесть в кресло. И этот жест так же был мне слишком хорошо знаком.

– Без фокусов, или вы все умрете, – холодно предупредил Мастер. От этого голоса одна из служанок, несшая поднос с водой, уронила его на пол. Звон бьющегося хрусталя заставил меня поморщиться и, решительно пройдя вдоль стола, сесть в кресло.

– Неумеха, – с упреком сказал Гаян. – Прибери здесь и ничего не бойся, никто не обидит тебя. И вы заходите и садитесь, за этим столом всем хватит места. Сейчас принесут еды и напитки. То, что мы замыслили, отнимет какое-то время, и вам не лишним будет пока отдохнуть.

– Какой гостеприимный хозяин, – Мастер, тем не менее, вошел в комнату и уселся за стол. Марика от него не отходила и тут же села по левую руку. Она по-прежнему была отстраненной и чужой, но сейчас я не мог найти в себе сил обрушить те стены, что выстроила Лааль в ее разуме. И Мастер тоже медлил, возможно, утомленный до предела.

Я кивнул своим мыслям и вновь заставил энергии течь вокруг нас. На щеках Лааль появился легкий румянец, по комнате пролетел живительный ветерок – Гаян улыбался.

– Придется еще раз сделать это, – Гевор приглашающее хлопнул ладонью по столу.

Лааль и Гаян пододвинули стулья поближе ко мне. С трудом перебарывая частившее сердце, я сцепил зубы и положил руку на стол, зажмурился от накатившей боли и разделил чувства, отстраняясь от мук. Теперь это было куда проще.

Моей кожи коснулось движение воздуха, по раненой руке будто побежали мурашки. Я открыл глаза, чтобы видеть, как ветер, будто ласковые прикосновения рук, осторожно отшелушивает повязки и запекшуюся кровь, оголяя жуткие раны.

– Надеюсь, это не испортит никому аппетит, – сказал я через силу, посмотрев на Мастера. Тот казался безучастным, он о чем-то размышлял, замкнувшись в себе. Служанки приносили блюда, выставляя еду на стол, но никто так и не пошевелился. Все взгляды были прикованы к тому, что делали учителя Тура.

– У меня есть и другие умения, – глядя мне прямо в глаза, Лааль протянула руку и легко коснулась того, что когда-то было моими пальцами. Я ожидал вспышки боли, но вместо этого ощутил вспышку тишины. Это было неимоверно. Невозможно! Под чуткими пальцами Гевора мои кости, собираясь в целое, шевелились, перемещались, отпадали запекшиеся корки, счищенные ветром, отсекались целые куски, но я не чувствовал боли, хотя не скажу, что движение костей в собственном теле – ощущение приятное. Я широко раскрывшимися глазами смотрел на то, как Гевор, будто из глины, лепит мне новую руку, и ужасался тому, что эта материя по сути неживая. Они собирали мою руку заново как сломанный механизм, но не могли влить в нее жизнь. Тем не менее, это было настоящим искусством!

Гевор работал сосредоточенно, мгновения летели, складываясь в минуты, и бесформенная кисть вновь обретала очертания.

– Я могу приказать, пожалуй, – медленно проговорил я, взвесив свое решение, – и ты сделаешь то, что будет велено, но я дам тебе право выбора, Гевор. Да, я сделаю тебе предложение.

В комнате повисла гробовая тишина, все замерли.

– И что же это?

– Ты можешь отплыть с нами на материк. Я подарю тебе знания, которых не ведает твоя цивилизация.

– Демиан? – с легким вопросом обратился ко мне Мастер.

– И кем же я буду там, в чужом городе? – с горечью спросил Гевор. – Твоим подмастерьем?

– Служкой ты будешь, – грубовато отозвалась Лааль.

– Тем же, кем являешься сейчас, – мягко поправил я. – Учеником одних и учителем других. Подумай, в твоем распоряжении есть немного времени. Это будет твой выбор, но предложение мое.

– Могу дать ответ прямо сейчас, – натянуто сказал Гевор, снова начав двигать в моей кисти кости. – Должно быть, это очень щедрое предложение, но у меня есть здесь долг перед Гуранатаном. Как я могу обречь все живое вокруг на его варварское прикосновение?

«Вот почему я выбрал тебя», – удовлетворенно подумал я, ощущая настоящую эйфорию, которую дарило мне прикосновение Лааль.

– Риффат справиться, – внезапно сказала женщина, наклонив голову. – С тех пор, как ты вскрыл нарыв вулкана, а потом расширил выход для лавы в его вершине, вряд ли Туру угрожает неминуемая гибель. К тому же Риффат давно говорил, что твое постоянное вмешательство мешает духу горы.

– Духу горы, – губы Гевора скривились.

– Тебя ничего не держит, – казалось, это их давний спор, и сейчас Лааль была особенно зла. – Ты не нужен на Туре, но разве ты не видишь, что ждет тебя впереди? Это месть, вот что это, – она удовлетворенно кивнула своим словам. – Он приведет тебя в свой город, чтобы заточить в подземелья и пытать и мучить так же, как ты пытал и истязал его. Ведь это так, Демиан?

– Несомненно так, – оглядывая женщину с любопытством, согласился я. – Ты разгадала мои темные умыслы и лишила возможности насладиться властью над несчастным…

– Зачем это? – Гевор нахмурился, руку обожгло будто огнем, даже несмотря на то, что пальцы Лааль по-прежнему касались моей кисти. На блеклой, кажущейся тонкой коже внезапно вспыхнули быстро тухнущие, превращающиеся в угольную черноту узоры. – Никогда не поверю в подобную глупость! – глядя, как я перевожу дыхание, покачал головой маг земли.

– Кто знает, – устало возразил я и пошевелил пальцами. Они двигались, сгибались, но напоминали мне плохо смазанное устройство, чьи шарниры движутся с натугой. И символы заклятья, они покрыли даже пальцы, уходили по плечу к шее, охватывая меня своими замысловатыми узорами. – Что это?

– Печать, закрывающая то, что я сделал. Моя печать, – Гевор облизнул губы. – Мне не дано дарить жизнь, я могу лишь то, что умею. Она мертва, Демиан, все в ней остановлено, но стоит снять печать, и вернется боль, а кости разойдутся вновь. Ее еще можно спасти, сделать живой и теплой, если только твои маги Форта столь искусны, как ты говорил. Но сейчас это все, что я могу, и это немало…

– Хитро, – сказал я глухо, пристально глядя на Гевора. – Думаешь, я сам не разрушу эти чары, когда захочу? Это те же самые структуры, что были наложены на браслет…

– Это новая загадка для тебя, Демиан. Как ты не раскроешь мне свои знания о заклятье отрицания, так и я не открою свой секрет. Думаю, тебе придется поломать голову.

– Так и знал, что без подвоха не обойдется, – проворчал Мастер, облокачиваясь на столешницу и отодвигая в сторону тарелку с рагу, к которому он так и не притронулся.

– Но я поеду с тобой, – продолжал Гевор, отступая в сторону. Так получилось, что он будто выпускал меня из своих владений, отошел в сторону, давая проход. – Чтобы снять печать, когда это потребуется.

Я улыбался. Я был доволен. Маг земли выбрал свой путь, дающий ему гарантию неприкосновенности. Что же, браво! И необычайно умно. Я не стану превращать в пыль собственную руку, чтобы освободиться, мне придется, как он выразился, вновь «поломать голову». Теперь его поступок кажется мне особенно изящным – я устал иметь дело с дураками. Такой союзник мне пригодится, особенно, если я обучу его и заставлю испытывать благодарность.

«Высшие, я рассуждаю как Мастер», – притворно ужаснулся я, сам потешаясь над собой.

– Не питай иллюзий, – пригрозил Мастер, приняв поступок Гевора как личное оскорбление, – мы расплетем твое чародейство раньше или позже и тогда…

– Это не будет иметь значения, – отозвался маг земли. – Важно лишь то, что происходит сейчас, а грядущее еще сотню раз изменится.

Я ощупал кисть. Сложно передать мое недоверие тому, что боль, наконец, отступила, не оставив и следа. Меня обуревало желание сжимать и разжимать пальцы, что-то взять в них. Но ощущения мои были будто приглушенными, я чувствовал, что прикасаюсь к поверхности стола, но не так, как будто это моя рука. Очень странное, тревожащее чувство.

Я поднялся, давая понять, что времени почти не осталось.

– Мы можем послать на судно гонца, чтобы задержать отплытие, – предложил Гаян, тоже вставая.

– Не стоит, – отмахнулся я. – Тот, кто помогает нам, не должен рисковать собой. Но вы можете послать гонцов и сов с вестями о том, что нет больше нужды патрулировать прибрежные воды. Я настаиваю.

– Сделай это? – спросила Лааль, поглядев на Гаяна.

– С легкостью, – мужчина кивнул мне, вроде даже прощаясь, и быстро вышел из комнаты.

Глава 10. Ночные кошмары

Сон для меня отличается от яви тем, что во сне я никогда и ни в чем не сомневаюсь.

– Ну что же, – занятый своей новой рукой, тем не менее, я вспомнил о делах насущных. – Теперь поговорим.

– Это первое, чем мы могли быть полезны, но, как я понимаю, этого мало, – Лааль поджала губы.

– Мало. Всегда будет мало, – я ей подмигнул.

– Ты уж постарайся умерить свои аппетиты, – предложила женщина бесстрашно. Нет, она совсем не боялся меня, хотя и была вынуждена идти на поводу моих прихотей.

– Посмотрим, – я потянулся через стол, взял из вазы кисть винограда. Упругие матовые ягоды лопались во рту, взрываясь кислотой и сочной сладостью. Я был на волосок от смерти, но остался цел. И теперь невредим. Каждая клетка моего тела кричала от удовольствия, впитывала в себя то, что раньше считала обыденным и привычным. Запахи, вкусы, ощущения.

– Расскажи про сердце водяного змея, – предложил я и жестом указал Гевору на стул, так как он нервировал меня тем, что стоял рядом. Его големы тоже вызывали во мне напряжение, два каменных истукана все также стояли поодаль, там, где маг земли забыл их. Мне иногда начинало казаться, что они подобны марионеткам и движутся только тогда, когда хозяин ими непосредственно управляет, но проверить это у меня так и не хватило мужество. Даже тогда, когда Гевор ушел, оставив меня в подвале один на один с открытой решеткой, я не решился выйти, чтобы удостовериться в своих предположениях. Что же, теперь это останется тайной. Возможно, на какое-то время. Но мне необычайно стыдно будет узнать, что это – именно так. Что в ту ночь я мог уйти из узилища и все исправить. Уже тогда! И нет нужды уговаривать себя, что был не готов, что тогда я бы не ушел далеко и не получил от фантома подсказку.

Заныли зубы.

Я сам убеждал Марику, что нет смысла сожалеть о том, что не было сделано, и вот теперь придаюсь унынию, испытывая никчемные переживания…

– Тебя интересуют легенды? – Лааль казалась удивленной.

– Меня интересует быль, – поправил я и, чувствуя в себе силы, принялся неторопливо есть, ни на кого особенно не обращая внимания. Служанки услужливо скользнули из-за пологов, разливая густое вино и подслащенную воду, накладывая тонкие, полупрозрачные куски солоноватого мяса, отдающего дымом и специями, печеные овощи, исходящие паром. Их живые, пластичные движения также доставляли мне удовольствие.

– Это важно? – почти жалобно спросил Ален.

– Куда ты так торопишься? – укорила юношу Лааль. – Если Демиан готов провести лишние минуты в этом доме, причинившем ему столько… хлопот, значит это и вправду того стоит.

Женщина в упор посмотрела на меня, ища отклик на те раны, что они успели нанести моей душе, но еда была превосходна, а эйфория ее прикосновений так нежна, что я умышленно баюкал ее, оберегая и подпитывая, не давая чувству истаять как утренней дымке.

– Уж и не знаю, к чему тебе это сейчас, но рассказать могу. В двух словах, – она пригубила бокал с белым вином. Легкие искорки пузырьков плясали в нем, оседая на стенках в завораживающем танце. – Эта история пошла из тех времен, когда простолюдины все свои орудия делали из камня, а металл был лишь у господ и ценился как божественный дар опускающихся на горы звезд. Здесь, на Туре испокон веков царствовал матриархат, и мне жаль тех времен. Кое-где и сейчас остались такие устои…

– Да, это жалкие клочки суши на юго-юго-западе, – поддакнул Ален с издевкой. – Там правят женщины и до сих пор эти не знающие развития племена ходят в набедренных повязках и не владеют другой письменностью, кроме рисунков на камнях.

– Отсутствие развития связано с удаленностью, – спокойно возразила Лааль.

– Или с тем, что женщина не умеет настроить струны настоящей торговли. Она бережет свои традиции, и на ее территории нет места ничему новому, кажущемуся таким опасным!

– Оставьте это, – прожевав, потребовал я. – И без того понятно, что друг к другу вы не питаете теплых чувств.

Лааль тихо фыркнула, помедлила и продолжала:

– В те времена, о которых я начала говорить, моя праматерь была королевой Тура. В свитках есть упоминание, что Гуранатан указал на нее в ночь рождения, и молнии били в дом, где она родилась, но не подожгли даже пальмовых листьев на крыше. И, конечно, у нее было право наследования. Эту женщину звали Отасси. Весь остров ждал от нее наследницу, но детей – даже мальчиков – не было. Год за годом разные мужчины входили с ней на ложе, но зачать она не могла. Народ роптал, и как-то утром она встала с постели немой. Не говоря ни слова, Отасси начертала на песке то, что приснился ей сон, в котором сошел к ней с вершины Гуранатана старец из огня и камня. Он повелел ей хранить молчание и отправиться в путь, чтобы отыскать водяного змея и убить его, обменяв жизнь на жизнь.

Ее указаниями Тур снарядил три лебурны, обтянутые кожей и пропитанные вязким соком от течей. Так королева покинула остров…

– Я видел в порту лодки простолюдинов-рыбаков, вы так и не нашли ничего нового в судостроении…

Я и Лааль раздраженно посмотрели на Алена, не способного пропустить возможность задеть за живое. То ли у него были свои счеты к хозяйке дома, то ли так выражалась искренняя ненависть, родившаяся из-за Марики и меня.

– Про те путешествия сложено много песен, – тихо вернул нас в русло рассказа Мастер.

– Да, – согласилась женщина. – Но думаю, вас интересует исход. Высокопарные слова о подвигах как всегда – лишь красивый вымысел менестрелей. Вряд ли их путешествие было столь прекрасным, их ждали отмели и рифы, племена людей, живущих на маленьких островах, вторжение во владения которых сулило смерть; их подстерегали хищные водяные жители, ветра и штормы.

Ее экипаж умирал от сушеной и соленой рыбы, от болезней и ран, а путь и шторма завели их далеко на восток. В живых остались лишь самые сильные, и именно им пришлось принимать бой с морским змеем. Я думаю, им удалось загнать его на отмели и там заколоть, иначе с этим чудовищем простым людям не совладать. То немногое, что известно, содержится в сказаниях Бурунгеле, которые можно встретить и на материке. Но я попрошу моего писца собрать копии этих свитков, чтобы твое плавание не было столь удручающе скучным.

– Что же она сделала, убив змея?

– Искупалась в его крови и вырезала сердце, а потом овладела каждым живым матросом со своих кораблей.

– О, если она была хотя бы в половину так же хороша, как ты, думаю, матросы были рады подобному варварству, – усмехнулся Ален. Я заметил, как дернулась рука Лааль – женщине очень хотелось ударить юношу. Признаться, мне его выходки сейчас также были неприятны, и я глухо сказал, глядя в свою тарелку:

– Еще одно слово, и я попрошу подержать тебя в одной из клеток под нами, пока мы не закончим разговор и не соберемся уходить…

– Вот как… – казалось, Ален был удивлен.

– Именно. У Тура появилось сердце…

– И наследник. Из этого плавания она вернулась с младенцем на руках.

– С мальчиком? – задал я вопрос, который чуть было не произнес Ален, спохватившийся в самый последний момент.

– Да. Змей Терий. Этот мужчина принес много зла острову, превращая тех, кто не способен оплатить дань, в рабов. Он был тираном, отправлял людей на верную смерть добывать железную руду, но твой друг прав – он разрубил тупым мечом беспощадности все привычные устои, привнося что-то новое. И теперь у Тура было сердце водяного змея, реликвия, которая и по сей день ценится выше всего на этом острове. За даром понести потомство, прикоснуться к нему приходят сотни женщин, и он способен восстановить то, что было разрушено…

– Дракон? Тюдора? – напряженно спросил меня Мастер. Удивительным образом мы думали об одном и том же.

– Нужно попытаться, – согласился я.

– Ты не посмеешь коснуться нашей реликвии! – Лааль резко поднялась.

– Я – нет. Ты отдашь сердце Гевору, который поплывет со мной. Он вернется, когда придет срок, и вернет вашу реликвию обратно. А сейчас она нужна мне. Лучшего предложения я сделать не смогу. И не намерен.

Лааль молчала.

– Спроси его сама? – внезапно предложил маг земли. – Сердце всегда говорит с тобой…

– Сердце предало меня, зато обласкало тебя. Если бы я только знала, чем все закончится…

– Я не вижу ничего ужасного, что произошло, – отказался Гевор. – Наш крах обернулся ничем, и за это надо благодарить…

– Богиню Милосердия, я помню, – поморщилась Лааль.

Гевор покачал головой, но промолчал. И я промолчал, мне не нужна была их благодарность. Я ненавидел их всей душой! Каждый раз глядя на Лааль, я думал о том, что достаточно мне сказать Мастеру слово – одно лишь слово – и он уничтожит их всех, мне даже не придется участвовать в этом. Я могу отвернуться, и все закончиться. Могу отвернуться и попытаться поверить, что кто-то из них не придет следующей ночью во сне, чтобы снова и снова пытать меня. Но разве это будет не самообман? Разве это будет не еще одна слабость, которых в моей жизни было с избытком?

– Я решила, забирай сердце, и не забудь вернуться, – обратилась Лааль не ко мне, к Гевору. Маг земли лишь едва заметно пожал плечами, он не ощущал всей величины той ответственности, которую возлагала женщина на его плечи. Похоже, ему было все равно.

– Что, Демиан, есть что-то еще, что ты хочешь отобрать у нас? – Лааль облокотилась на край стола. – Ты забрал две наши самые большие ценности: материальную и ту, что нельзя потрогать. Гордость. Что еще тебе нужно? Зачем с самого начала вы плыли сюда?

– Зачем? – спросил я у Мастера.

– Это не важно, – он отмахнулся слишком легко, но, скорее всего, просто не желая высказываться вслух. Думаю, все дело и вправду в водяных змеях. Маги Форта считали, что это на Туре смогли отгадать тайну управления водяными тварями. – Думаю, пора покинуть сей гостеприимный чертог, если только у тебя не осталось каких-то дел… Сколько времени нужно на сборы?

– Какое-то время, – неопределенно пожал плечами Гевор.

– Мы не станем тебя задерживать, уж поверь, – желчно сообщила Лааль, глядя, как Мастер встает и уходит. – Ты у меня как кость в горле. Вы все! Я думала, что маги, это нечто особенное, но Мастер даже в постели оказался так себе!

Последнее она сказала громче, чем следовало. Думаю, ее услышали все, но это даже не было шпилькой – так, бессмысленный писк насекомого. Тем не менее, я запомню и всякий раз, когда захочу поддеть мага, буду вспоминать эти слова. Думаю, мне удастся позлить его…

Я ухмыльнулся.

Покинув дом Лааль, я вышел во двор и чуть не поскользнулся на влажных, покрытых изморосью камнях. Здесь все еще было прохладно, а на деревьях теперь висели крупные капли влаги.

– Ален, присмотри за Марикой, – попросил я, догоняя Мастера.

– Ты хочешь связать его с драконом Тюдора? – спросил Мастер сразу, как я поравнялся с ним. Магу не было нужды что-либо объяснять.

– Мне нужен запасной план, – неопределенно ответил я. – Ответь мне…

– Нет.

Он свернул и сел в полной темноте на одну из белокаменных скамеек. Я присел рядом, думая о том, что не хочу, чтобы он продолжал говорить.

– Мои связи с Ночным по-прежнему пусты, но неужели ты сам не чувствуешь…

– Вот, – я поднял закрытую заклятьем Гевора руку. – Она похожа на тот браслет отрицания, что удерживал меня все это время.

Маг покосился на мою кисть, потом кивнул.

– Он сковывает тебя, это точно. Думаю, когда взойдем на корабль, я немного поговорю с этим Гевором, и он уберет свои грязные письмена с твоей кожи.

– Пока не стоит, – будто бы отказался я, – вместе с ними разрушится то, что они сделали.

– Уже поздно, Мас, тебе пора спать…

Этот тихий голос заставил меня задохнуться, в нем было столько тепла и заботы, что в висках у меня застучала кровь. К нам подошел Ален, ведя Марику за руку.