Текст книги "Чувство времени (СИ)"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

– Да какая разница?! – кажется, мы своими вопросами, граничащими с обвинением, вывели фантома из себя.

– Это очень трогательно, – натянуто подначил я. Чем больше он злится, тем больше я узнаю. – Ну что же, я обязан вам жизнью, осталось подать мне глоток воды, иначе все ваши старания будут напрасны, и я издохну от жажды.

– Налью отвара, – согласился Мархар.

– Воды. Чистой.

– Сейчас тебе лучше погрузиться в сон и набираться сил, ты похож на ожившего мертвеца, – покачал головой фантом.

– Такой роскоши я позволить себе не могу. Дайте напиться, а потом помогите, если не побрезгуете, отмыть это уродливое тело!

– Подумай еще раз, Демиан, – Мархар покачал головой, – лучше поберечь силы.

– Не могу так, – отказался я.

– И что дальше? – непринужденно уточнил мой друг.

– Потом я вернусь в Оплот, – так же непринужденно отозвался я. Ален закашлялся, фантом отвернулся. Думаю, он ждал от меня именно этих слов и потому опаивал вызывающим сон пойлом.

– Это займет слишком много времени, нужно спешить, – сказал он отстраненно. – Ты закрыт. Все равно, что мертв. И Мастер тоже.

– Ничего удивительного, – согласился я.

– И ты понимаешь, что будет, если Ночной не нащупает Мастера или Мрак хватится тебя? Потеряет? Ты для него в этом браслете невидим, и некому сообщить ему, что рано сходить с ума…

– Если это должно случиться, оно уже случилось, – едва слышно проговорил я. – Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы покинули Форт.

– Думаю, не так уж и много…

– Скоро шесть недель, – внезапно сказал Ален. – Действительно много, на равнине уже должно быть долгое лето. Скучаю по материку, там не так жарко…

– Тогда уже давно поздно, – пробормотал я. – Если что-то можно было сделать, Северный распорядился этим. Дни ничего не решат, мы прибыли на Тур вчетвером, Энтони, и я никого здесь не оставлю.

– Мархар, – поправил меня фантом.

– Это имя тебе не идет, – небрежно бросил я и почувствовал новый всплеск раздражения.

– Хочешь тревожить раны и тратить силы – иди, мойся.

Шива вел себя странно, мне казалось, я встретил другого человека в его обличье, но разбираться, что к чему сейчас у меня не было сил.

Обмыться и вправду оказалось совсем непросто. Что там, даже дойти до пелены воды, закрывшей вход в наше убежище, оказалось практически непосильной задачей. Ничего удивительного, что Алену пришлось повозиться со мной как со столетним старцем. Такие вещи не хочется вспоминать и о них не хочется говорить. Тем не менее, в скромном хозяйстве моих союзников нашлась чистая одежда, которая прикрыла мое исхудавшее, выпятившее кости тело.

– Ты уже выглядел так когда-то, – непринужденно заметил Мархар, когда я, едва держась на ногах от слабости, вернулся на свою лежанку. Вернулся – это громко сказано, Ален чуть ли не волоком протащил меня через пещеру.

– И когда же это? – уточнил я без интереса.

– Когда Мастер переломал тебе хребет.

Я вздрогнул, покосился на него, потом настороженно спросил:

– Только не говори, что видел меня…

– Видел, конечно, приезжал пару раз в город посмотреть, как ты.

Это было странное откровение. Я всегда считал, что Шива совершил своего рода предательство, передав меня в руки магам. Понимание того, что он спасал меня от незавидной участи быть погребенным под током времени, ничего не изменило в сущности. Именно потому, что он не встретился со мной лицом к лицу и не раскрыл свои намерения. И теперь, после этого откровения, все стало выглядеть еще более неприглядно…

– Мне никто не говорил, – отрешенно заметил я.

– Зачем, я не хотел с тобой встречаться.

– Не хватило смелости объясниться?

– Что-то вроде этого, – он так легко согласился, что я сразу понял: прошлое для этого человека более ничего не значит. То прошлое, которое, несмотря на мой самообман, все еще тяготит меня.

«Экий ты ранимый, Демиан, – сказал я себе, – вечно таким был. Говорят, женщинам нравятся чувствительные мужчины, но ты уж слишком преуспел в этом нелегком деле».

– Поговорим о главном? – резко изменил я тему разговора. – Зачем тебе эта штука – сердце водяного змея?

– Долгая история, – Мархар вновь взялся за еду. Я отвернулся с легким отвращением, хотя понимал, что и мне не лишним было бы чего-то проглотить. Но не сейчас.

– Ну что же, тогда так: магия времени, о которой говорят на материке – твоих рук дело?

Фантом не вспыхнул и не возмутился, неожиданно подошел к моей лежанке и присел на корточки. Теперь нас не разделяло и вытянутой руки. Его глаза! Высшие! Незнакомые глаза, суровые, пустые.

– Нет. А сердце водяного змея мне нужно для того, чтобы исправить случившееся. Я встречал упоминания, намекающие, что с его помощью можно соединить целое, которое было разрушено.

– Откуда ты знаешь о том, что происходит на материке?

– Птицы и друзья, Демиан, это все, что нужно, – как-то нехотя ответил фантом.

– Только не говори, что в известность обо всем тебя ставил Северный.

– Нет, я не говорил с ним с самого прибытия. Демиан, не стоит меня подозревать в том, чего я не делал.

– Значит, – не унимался я, – тебе все известно?

– Что дракон и человек разделены? – не стал отпираться Марахар.

– А мне кажется, ты уже давно бороздишь моря…

Это прозвучало как обвинения.

– Именно, но то был интерес исследователя.

Я нахмурился, думая о своем. Шива давно исчез, и я не находил его следов, а это значило, что он умудрился собрать команду и отплыть еще даже раньше, чем нам удалось взять под контроль Широкую бухту. Он мог бы вернуться, на побережье Инуара есть места, где при должной сноровке можно налегке выбраться на берег, но что-то мне не верится во все это. Оставался Влав и его причалы, но, глядя на него, я все больше уверялся, что с самого начала Энтони медленно дрейфовал между водой и дальними островами. Так откуда у него на материке друзья? Нет, источник его знаний другой.

– Ты и вправду думаешь, что с помощью этой реликвии нам удастся вновь связать дракона Тюдора? – решил я отступиться на время. – Но с кем?

– Сейчас это меня мало волнует, с кем именно. Я вовсе не уверен, что все это не выдумка. К тому же, я не достал сердце. Сам понимаешь, такие проблемы, как выбор человека, кажутся теперь маловажными.

– Это сердце хранится в Оплоте, – задумчиво проговорил я. – Лааль говорила о нем. Где его искать, школа большая.

– В храме Плодородия, именно там коснуться реликвии может каждая женщина, – подсказал Ален.

– Еще что-то узнал?

– Притронуться к сердцу можно один раз в год, в день падения сотни звезд. Это осенью. Если ты думал затеряться в толпе и похитить его, то это невозможно. Там стражи будет – армия истуканов, да и ждать до осени, – он покачал головой. – Вот, если честно, Демиан, мы здесь столько не протянем. Нас найдут и выкурят, посмотрел я на тот подвал, лучше утопиться.

– Это точно, – с сарказмом согласился я. – Поверь, мне не дали ни единой посудины, в которой можно было бы захлебнуться.

– Шути, шути, – проворчал Мархар, – ты можешь стать серьезным?

– Я всегда серьезен.

– Даже заявляя, что намерен вернуться в Оплот?

– Особенно в этом. Мне нужно все исправить, забрать Мастера и девочку, могу и твое сердце прихватить.

Я заметил, что Ален плотно сжал губы и отвернулся. Он считал, что не уберег Марику и ждал от меня упрека.

«Высшие! – подумал я. – О чем ты сейчас? Главное, чтобы все остались живы!»

– Я с тобой не пойду, – предупредил фантом. – Мне одного раза достаточно. Таким образом, в твоем распоряжении будет лишь красноречие, которое уже потерпело фиаско. Нет, Демиан, не дури, если бы удалось снять браслет…

– Это ведь в твоей власти – впитывать время, – я смотрел на него в упор. – В тебе это заложено самой природой. Что останавливает тебя?

– Не то, о чем ты подумал, – казалось, вопрос этот не тронул Мархара. – Не желание тебя помучить. Даже не внутреннее самоотречение, о котором ты отлично знаешь. Я бы переступил его, если бы мог тебе помочь, – он коротко глянул на Алена. – Но эта штука не поддается, на ней наплетено узоров, через которые я не могу пробиться. Нить заклятья похожа на веретено, и прежде, чем что-то сделать, нужно ее расплести. Поверь, я пребываю в глубоком потрясении, Демиан. Это то, что я искал всю жизнь. Защита. От времени. Заклятье столь плотное, что не расстается со своей энергией. Для меня не существует времени вещи, а время заклятья недоступно. Не понимаю его и не знаю, как подступиться.

– Амулеты, что распространены на материке, ты видел их? – задал я совсем невинный вопрос.

– Доводилось, – согласился Мархар. – Не то. Побрякушки.

«Значит, ты не все время провел на борту своего корабля, – хмуро подумал я. – Как же тебе удавалось уходить с материка незамеченным? Везде же шпионы, тебя искали…»

– Наверняка есть и такие, – хмуро сообщил я, поднимая руку и глядя на браслет. – Вряд ли это – запретное знание, никто не мешает кому-то еще обучиться подобному, а потом длинными путями прибыть на материк.

– Да, ты прав, – согласился Мархар. – Тут я вижу жемчужину среди песка. Представь себе вещь, которой не ощущаешь. Чтобы взять время, нужно чувствовать его течение, но его нет. И эта вещь, при том, способна отклонять любую магию.

– Если такие амулеты будут у каждого, а мы так ничего и не поймем…

Не было нужды говорить что-то еще. Наша магия, наша главная сила, будет ничем.

Фантом потянулся, поднял с пола какую-то бутыль, откупорил ее, понюхал и кивнул своим мыслям. Налил немного в деревянную, грубую кружку и протянул мне:

– Выпей, это вино с травами, учти, что легко запьянеешь.

– Это будет совсем неплохо, рука болит нещадно, – признался я.

– Лучше пусть болит, – жестко осадил меня Мархар. – Пока есть боль, есть шанс ее спасти.

– И возразить то нечего, – проворчал я и, глотнув, сморщился. Вино было кислым и пряным, сначала показалось нестерпимой кислятиной, потом заставило задохнуться.

– Красный перец, совсем немного. Остро-кислые вина здесь в моде.

– А основа?

– Я привез, – согласился фантом. – С материка. Расщельник синий, здесь его терпкий вкус пользуется особым спросом.

– У нас его не жалуют, слишком вяжет…

И торговать, он может торговать грузами с материка! Это значит, что в его распоряжении бухта, достаточно безопасная, чтобы грузить грузы! Но не Влав, в людном торговом порту его бы непременно заметили…

– Так бывает, что то, что тебе даже в пищу непригодно, другие громко восхваляют, – Мархар заулыбался, и мне показалось на мгновение, я вижу прежнего Энтони. Но наваждение схлынуло, улыбка ушла из глаз фантома. – Я тебя никуда не пущу. Понадобится – свяжу. Сейчас ты слаб и похож на заморенного голодом пса.

– Мне просто нужно с ними поговорить.

– Думаю, за время своего заточения ты не раз говорил с ними, – его голос стал каменным. – И результатом этого – пытки, которым не предвиделось конца.

– Тогда я был пленником, – возразил я. – Их отношение было к моим словам соответственным. Они считали мои уговоры торопливой ложью во спасение собственной шкуры. Теперь, если я приду к ним сам, безоружным…

– Они, конечно, решат, что ты необычайно благороден, – фыркнул Мархар.

– Демиан, они посчитают, что вы не нашли прибежища и побоялись смерти в джунглях, – вклинился Ален. – Они слишком хорошо знают нрав своего острова!

– Позволь мне рассказать, что будет, – поддакнул фантом. – Сейчас на Туре каждый крестьянин знает, что Оплот ищет беглеца. Тебя. Тот, кто тебе помогал бежать – мертв, упал со скал и разбился, – Мархар подмигнул Алену и тот удовлетворенно кивнул. – По дорогам скачут поисковые отряды, торговцы предупреждены, что за укрывательство они сами превратятся в рабов, а их товары и корабли будут переданы Туру.

И вот ты стучишься в ворота Оплота, прося аудиенции…

– Они просто схватят вас и сунут в подвал, – подвел итог Ален.

– Но тогда вытащить тебя оттуда будет в тысячу раз сложнее, – недовольно взглянув на юношу, согласился фантом.

– Я должен забрать Мастера…

– Девочку, Демиан, ты идешь за ней, ведь так? Ален, будь любезен, сунь мулу травы, а то он исхудает и не сможет носить нашего калеку на своем горбу. И сгреби помет, а то каждый раз, выходя их пещеры, я рискую вляпаться в навоз. Там есть охапка пальмовых веток, но только не сбрасывай мусор в заводь, он останется плавать, и это может выдать нас.

– Догадался, не дурак, – проворчал юноша. Он понимал, что нам нужно поговорить наедине, но не хотел упускать произнесенных слов. Я сразу заметил, он был очень внимателен ко всему, что мы говорили.

– Ты не помешаешь, – остановил его я. Ален растеряно посмотрел сначала на меня, потом на Мархара, потом покраснел. Рассказал, значит, все, что успел понять и еще приукрасил наверняка!

– Тебе не понравится, – предупредил фантом.

– Неловкие слова, да? – усмехнулся я. – Неловкие знания?

– Знаний хоть отбавляй, – согласился Энтони. – Даже в Оплоте достаточно глупцов, чтобы болтать в постели после испытанного наслаждения. Если ты думаешь, что я узнал многое от Алена, то можешь его не винить: это все слухи.

Я посмотрел на Алена по-другому. Люди говорят о своих делах в двух случаях: за кружкой эля и в объятиях друг друга.

– Та легкость, с которой Ален узнавал о происходящем в Оплоте, дала нам шанс тебя вытащить оттуда, – не замечая моих размышлений, продолжал фантом. – Не поступай с нами так, не делай наш отчаянный поступок бессмысленным.

– О, сколько драматизма, – проворчал я.

– Ты никогда никого не любил, – его слава ударили больно и хлестко. Я бы не хотел, чтобы кто-то слышал эти его откровения, но был виноват сам. – Мне казалось, ты – неживой. Но сейчас я вижу твое сердце, оно смотрит через глаза нестерпимой болью. Демиан, прислушайся ко мне! Оставь Марику Мастеру, Лааль изменила ее, и это уже не будет та девушка, которая имела смелость тронуть твое сердце! То, что случилось между ней и Мастером, разрушит вашу дружбу.

– Ты думаешь, он причинит ей боль?

– Как раз наоборот, – губы Энтони искривила злая ухмылка. – Он будет для нее первым мужчиной, и, поверь мне, единственным.

«Это в ней было с самого начала», – я скривился, сделал глоток вина, но совсем не чувствовал вкуса. Мне хотелось ударить Шиву, разбить бутыль с вином об это злое лицо, но не было сил даже лишний раз пошевелиться. В голове шумел хмель.

– Дай себе время, Демиан. Нам нужно отплыть, есть шанс усмирить Мрака и Ночного – только с тобой он будет говорить и только тебе поверит. Ну же, Демиан, пора принимать взрослые решения. Северный поможет тебе расплести чары браслета, мы вернемся сюда через пару месяцев и заберем остальных, ничего не изменится, но ты будешь при своей руке, потому что Недгар спасет ее, и ты будешь свободен!

– Это не очень хорошая идея, – прервал я яростные уговоры друга. – Их убьют за это время, или выведают у Мастера то, о чем не стоит кричать на каждом углу. Не представляю, что будет, если Мастер умрет, никакие слова тогда не смогут остановить Ночного. К тому же, я никогда не позволю себе предательство.

– По отношению к ней?

Я молчал, изображая равнодушие. Не уверен, что мне удалось обмануть Шиву, но это не имело никакого значения.

– Подумай, что ты собираешься делать? Ты же идешь на заклание. И все наши труды по твоему спасению сметаешь желанием доказать, что выше и умнее всего происходящего. Нельзя идти на пики с голыми руками!

– Уймись, – проворчал я, – никогда не поверю, что ты сделаешь это снова.

– Что?

– Опять будешь определять, что мне делать, – резковато напомнил я.

– Ну и плевать! – Энтони встал, правильно истолковав мой намек на его давнее предательство. – Делай что хочешь, но без меня!

– Ален, – тихо спросил я, – твоим источником информации стал мужчина или женщина?

Юноша насмешливо посмотрел на меня, его вовсе не покоробило мое предположение.

– Служанка, – подсказал он, – всего лишь глупая девчонка.

– Жрицы Лааль крайне искусны в любви, зачем ты ей понадобился?

– Быть может, ей было куда приложить свои умения, – тактично отозвался Ален.

– А быть может, было чему поучиться, – эхом поддакнул фантом.

– Заморские матросы многое умеют, да, – согласился юноша. – Но большим достижением я считаю все же собственную смерть. С каким воплем я падал вниз…

– За нами была погоня, – решил кое-что прояснить для меня Энтони. – Ален отвлек ее на себя. Он придумал план и сам нашел место. Приготовил его… на мой взгляд, очень жестокий парнишка. Заколол дикую свинью, разрезал ее и выплеснул кровь на камни, а куски мяса разбросал по дну ущелья, где течет небольшая река. А потом сам, на глазах воинов Гевора, свалился вниз.

– Там был уступ, но погоня полезла вниз, не думая, что тут может быть какая-то хитрость. С высоты была вида кровь и куски разбившегося о камни тела. Пока они спустились, мы выиграли достаточно времени. Теперь на этих склонах мне каждая расщелина известна.

– Виртуозно исполнено, – подивился я. – А теперь вернемся к моим планам. Когда ты сказал, лучше отплывать?

– Если ветер изменится, то этой же ночью. Я жду его со дня на день и есть все признаки.

– Думаешь, сегодня?

– Да! – он ответил это столь торопливо, что я понял: фантом отринул все свои сомнения и укрепился в уверенности, потому что у него не осталось других способов меня остановить.

– Я успею, – пообещал я. – Если есть карта, показывайте, куда мне нужно будет пройти…

– Вы один не пойдете, – сообщил Ален. – Так что в картах нет необходимости.

– О, хочешь издохнуть с ним за компанию в вонючем подвале? Думал, ты разумнее. Да и откуда такая преданность?

– Тебе не понять, – огрызнулся юноша. – Люди вроде тебя не знают уз крепче, чем золотая монета, еще не отданная в их руки.

– Разве не ты говорил, что с теми, кто работает за деньги, обходиться проще? – неприкрытая насмешка скользнула в голосе Мархара.

Ален поджал губы.

– Стоп, – вклинился я. – Обойдемся на сегодня без ссор. Зачем тебе идти со мной?

– Помогу, – предложил Ален. – Укажу путь. Да и хочу посмотреть, как вы их всех за пояс заткнете!

– Еще один дурак с чувством вины, – высказал Мархар то, о чем я думал, за что получил от юноши тяжелый гневный взгляд. Да, давно минуло то время, когда подобные взгляды могли впечатлить меня, что уж говорить о фантоме, коротавшем последние сотни лет в попытке найти гармонию с самим собой и миром. Куда делся тот человек, не побоюсь этого слова, что составлял всю целостность Шивы? Да, фантом сочетал в себе крупицы тех, чье время принял в себя, но всегда, сколько я помню его, это был человек. Прозорливый и мягкий, когда нужно твердый и немного навязчивый. Так куда делось то, что из осколков составляло его самого? Куда делся Энтони?

– В общем, так, – сказал я, чтобы не дать новой ссоре разгореться. – Тебя я не возьму, это глупо.

– Не более чем ваше собственное решение.

– Что, Демиан, теперь понимаешь, как выглядишь со стороны? – похоже, Мархар взялся сегодня нас всех уесть своими замечаниями.

«Сколько же в тебе желчи, – подивился я. – Сколько неприятия. Кажется, ты чувствуешь необходимость что-то сделать, мне помочь, но она чужда самой твоей природе, она против разума. Высшие, что происходит?! Кто сейчас сидит рядом со мной?»

«Потом, – снова напомнил я себе. – Время до середины ночи. Очень мало времени, чтобы найти нужный ключ».

Я поймал себя на том, что по привычке разговариваю со своими спасителями и, тем не менее, не перестаю ощупывать браслет изнутри. Все мои чувства, как и прежде независимо от того, что происходит, были направлены внутрь.

– А что, пусть идет, – мне стало казаться, что происходящее забавляет фантома, – вам в соседних камерах будет веселее. Все же не одному помирать…

– Паясничай дальше, у тебя отлично выходит, – проворчал я, стараясь расслабиться. – И смотри, не вздумай отчалить раньше времени.

– Посмотрим, – Мархар отвернулся.

– Мы с тобой еще поговорим, – пригрозил я. – Без трагедий и увиливания. Хочу понять, что случилось.

– Ой, только не говори, что так заметно, – он уставился на меня, но я чувствовал еще один взгляд Алена. Жадный и непонимающий.

– Слишком заметно, – честно ответил я. – Теперь освободите мне руку, хочу иметь некоторую свободу.

– От этого будет только хуже, там же все кости раздроблены, – предостерег фантом и в его голосе я уловил что-то знакомое. Что же все-таки происходит? Он это или не он?

Мне казалось, я знаю, но верить в это не хотелось. Фантом поглотил кого-то еще, и эта новая личность заняла доминирующую позицию, превратившись в его истинное лицо. Но тогда все наши беды… в нем?

«Не сейчас!» – я гнал эти мысли прочь, но они упорно лезли мне в голову. Нужно успокоиться, нужно завершить этот этап прежде, чем развязать новую войну.

– Мне нужен конь – не этот мул, и меч, я должен выглядеть так, чтобы ни одна тварь не посмела сказать, будто я сломлен или приполз пресмыкаться.

– Ты сошел с ума, – прошептал Ален.

– Гевор тоже так считает, – я нашел в себе силы и улыбнулся.

Они открыли передо мной ворота. Завидев двоих всадников, стоящие у входа големы отворили сразу обе створки. Когда-то красивые полотна, украшенные изображениями солнца и луны, теперь были сплющены, и от них веяло тревогой.

– Мастер был не в духе, – едва заметно кивнув, сказал я.

– Слышал, Оплот заказал новые створки, чтобы эти не напоминали о пережитом позоре, – хмыкнул в ответ Ален.

Я подтянул повод гнедого жеребца, чтобы тот держал голову повыше и, проезжая в ворота, вгляделся в лица големов. Вечерние, насыщенно-желтые лучи солнца падали на их восковую кожу, оживляя неподвижные черты. Мне внезапно захотелось спросить Гевора, чьи лица он подарил этим земляным истуканам. Лица своих врагов или друзей, случайных прохожих, которых повстречал на рыночной площади или прислуги. Лица тех, кто уже мертв или тех, кто еще жив…

Вечерело, и дневной жар, покрывший мое тело липким потом, медленно спадал. Надсадно стрекотали цикады, курлыкали из зарослей птицы, квакали лягушки, и эта какофония мутила мое восприятие мира…

«Авантюра», – взглянув на меня, сразу сказал Ален и помог взобраться в седло. Лошадей он достал – украл где-то. Это единственное, что он добыл. Я остался без меча, но немного позднее согласился, что для меня это лишнее. Тяжесть собственного тела была слишком велика…

Копыта звонко цокали по плиткам дорожки. За деревьями то и дело мелькали яркие, развевающиеся одежды, но я не старался разглядеть перебегающих людей. Прямо сидя в седле и сжимая повод здоровой рукой, я смотрел вперед через навостренные конские уши.

– Туда, – указал Ален, стараясь привлечь мое внимание, когда я заставил коня остановиться на развилке.

– Последний шанс, – сообщил я глухо, и собственный голос показался мне мертвым. Чудилось, что я медленно каменею изнутри от того ужаса, что наползает на меня с каждым шагом, который делает лошадь в сторону дома Лааль. – Отворачивай и пускайся вскачь. Ты успеешь уйти. Мархар возьмет тебя на борт, и ты отправишься на материк. Сообщи магам Форта обо всем, что здесь произошло…

– Я пока с вами, дори, – голос юноши, в отличие от моего, казался непринужденным. Он словно говорил: да чего тут такого? Поговорим и поедем. – А рассказать сможет и Мархар. Я попросил его и он обещал. Думаете, он сдержит слово?

– Не знаю, – я облизал пересохшие губы. На седле болталась фляга, но для того, чтобы глотнуть из нее, мне пришлось бы отпустить повод, а каждое движение приносило лишь усталость.

– Дори, не пора ли рассказать, что вы задумали?

– Думаешь, у меня есть план? – едва слышно спросил я, пытаясь не выдать горечь.

– Конечно, – он был так уверен, что я опешил.

– И что же заставило тебя прийти к такому выводу? – осведомился я, немного оживившись.

– Вы взяли меня с собой, – он пожал плечами. – Не думаю, что согласились бы, ожидая неминуемой смерти.

– Та, я о тебе даже не подумал, – насмешливо осадил я Алена. – Неужели маги обязаны думать за всех?

Юноша лишь покачал головой, но это был скорее упрек в мой адрес, чем разочарование. Он не поверил ни единому моему слову. Что ж, зря.

– Ладно-ладно, – вдруг сказал он. – Маги они там, или не маги, эти учителя Тура, но я пришел, чтобы за вами приглядеть. А то еще наделаете глупостей из-за девушки.

– Да уж, подарю им дракона, – разозлился я.

– Не злитесь. Вы спасли меня на материке, потом на Бегущей. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть вас в Форт живым. А уж как оно тут сложится – посмотрим.

«Сказать ему? – подумал я. – Сказать, что он предназначен дракону? Сказать, что я спасал его только потому, что огромный ящер должен будет убить его? Или…» – я запнулся на собственной трусливой мысли о том, что судьбы дракона и предназначенного ему человека всегда неотрывно связаны. Если Ален – человек дракона, он должен жить. Он спасет себя и меня…

«Все возможное», – сказал Ален. И, будто острие иглы, понимание вонзилась в мой разум. Он пришел сюда убить Марику, если я потерплю неудачу, лишь для того, чтобы меня здесь больше ничего не держало.

Я оглянулся. Скорые тропические сумерки скользили над островом, высвобождая тени, заставляя их расширяться и расползаться из своих дневных убежищ. Лицо Алена уже скрыл полумрак, особенно густой под кронами стриженых кипарисов. Мне хотелось спросить о том, верно ли я понял юношу, но с тем мне было страшно произнести это вслух. И я просто тронул коня, заставляя его идти вперед, уверенный, что нас уже ждут.

Ровные стены кустарников расступились, и я оказался во внутреннем дворе дома Лааль. Трепетные зеленые огни, подобные огромным светлячкам, плавали в воздухе, освещая гладкие камни, блестящие от вечерней влаги, и неподвижные силуэты людей, стоящих полукругом. Двор был достаточно просторным, чтобы оставить между нами с десяток шагов, когда я остановил лошадь и заставил ее повернуться к учителям боком.

Теперь я видел всех и узнавал, будто был с ними знаком. Гевор часто говорил о них, заполняя мгновения пустоты между пытками, и мне казалось, что с этими людьми я не раз сидел за одним столом. Задумчивое и отстраненное лицо Феддеи, возобновляющей мои пытки во снах; остроносая и гибкая, будто сама вода, Цения, широкоплечий и открытый Гаян, по прихоти которого во внутреннем дворе гулял легкий ветерок, Лааль, Гевор, стоящий будто бы даже в стороне от других. Несогласный или изгой, упустивший законную добычу. И конечно Риффат, которого я бы не спутал ни с кем другим. Человек огня.

– Леди, господа, – я едва заметно наклонил голову. – Пришла пора вынуть все наши разногласия наружу и поговорить. Ни к чему прятать все неприглядное в темноте подвалов.

– Цения, – сказала Лааль задумчиво, будто не замечая моих слов. – Ты видишь то же, что и я?

– Я вижу глупца, – сообщила женщина насмешливо.

– Мне нравится второй, он так хитер, – будто бы восхитилась Феддея, – он обвел нас всех вокруг пальца, но все еще жив.

– Неужели ты думаешь, что мы согласимся на этот фарс? – неприятно щурясь, спросил Риффат. – Какой умный ход: прийти сюда и делать вид, будто ничего не было!

– Ты прав, я не намерен забывать о том, как вы обошлись со мной, спасибо, что напомнил, – заставив коня нетерпеливо переступить с ноги на ногу едва ощутимым толчком колена, согласился я.

– О, да неужели ты пришел угрожать?! – я чувствовал, как удушливая ярость нарастает в Риффате. – Ты, жалкая ящерица с оторванным хвостом…

– Оставь острые слова, они не способны причинять вред. Не теперь, – я подался вперед, будто надвигаясь на магов. Я знал, как это для них выглядит. Я рождал в их сознании сомнения, и только один Гевор смотрел на меня открыто и с полуулыбкой. Сейчас он был тем, кто мог смешать все мои карты. Но пока он выжидал. Интересно, чего?

– Знаю вашу цель и хочу спросить: вы, так жаждущие встречи с драконами, не боитесь ли того, что они выжгут все живое на вашем маленьком островке?

– На то у нас есть познавший огонь, – уверенно отозвалась Лааль, – он остановит дыхание Древних.

– Тяга к власти, Лааль, делает тебя неосмотрительной. Ты и вправду думаешь, будто встав против Древнего, этот человек устоит?

Я все же вывел Риффата из себя. По камням от него метнулась огненная волна, словно подожгли горючую жидкость. Конь в ужасе шарахнулся назад, и лишь в последнее мгновение мне удалось, сжав бока и дернув повод, причинить ему большую боль, чем охвативший его страх. Пламя погасло, оставив жар, поднимающийся от почерневших камней. В мертвенном свете парящих зеленоватых светляков лицо Риффата казалось искаженной яростью боевой маской.

– Я заберу его? – спросил он.

– Без сомнения, – согласилась Лааль. – Мне, как и тебе, надоело ждать и надеяться. Я хочу, чтобы его крики были слышны даже за воротами Оплота. Пусть услышит весь Тур, что бывает с теми, кто идет против нас. Я уже знаю, что он умеет кричать, и хочу слышать это вновь и вновь.

Ален судорожно вздохнул. Я чувствовал его напряжение как свое.

– Так что же ты хочешь? – спросил я, стараясь не потерять выигранную позицию. – Правды или, быть может, всего лишь криков и стонов? Что, Лааль, Мастер был не очень-то эмоционален?

– Да как ты смеешь?.. – она шагнула ко мне, восхитительная в своем возмущении. Ее магия была столь яростна, что Ален тихо застонал, но даже цунами не была способна прорваться сквозь защищающий меня браслет отрицания. Я знал, что сейчас юноша спустится с седла и преклонит перед ней колени.

– Хочешь его увидеть? – ее губы разошлись, показывая мне белоснежные зубы. – Ты, едва сидящий в седле и жалкий, хочешь увидеть того, кто навлек на тебя эти беды? Смотри…

Она подняла руку и одна из ширм отъехала в сторону. Раздвинув тонкие белые пологи, во двор вышел Мастер.

Маг был одет непривычно, не в черное, как он предпочитал одеваться, а в ярко-алую рубашку с глубоким вырезом на груди так, что на смуглой коже были ничем не скрыты частые белые рубцы шрамов. Этих шрамов на его теле было с избытком. Просторные брюки из более темной, оттенка густеющей крови ткани с серебряным вертикальным орнаментом, были затянуты на щиколотках шнурками.

Маг прошел по покрытым сажей камням, оставляя на черном пепле следы босых ног и, подойдя сзади к Лааль, обнял ее, притянув к себе. Его взгляд скользнул по мне и пошел дальше, будто бы меня и не было. Поволока, затянувшая разум Мастера, была слишком вязкой и густой, чтобы он мог высвободиться из этой ловушки самостоятельно.

Поправив пологи и задвинув ширму, следом во двор вышла худенькая служанка, и мне показалось, что я уже утерял равновесие и падаю с лошади. Голова закружилась, а перед глазами все на мгновение расплылось. Я с трудом сморгнул.

Фантом был прав, теперь это была другая… женщина. Она не опускала глаз и не таилась, высоко подняв голову на тонкой, оплетенной золотыми цепочками шее.

Когда Марика подошла ближе, Мастер, будто почувствовав, отступил на шаг, услужливо подставляя девушке локоть. Он посмотрел на нее сверху вниз с теплотой и погладил по голове, а потом нежно поцеловал в губы.