Текст книги "Авторское право"

Автор книги: Евгения Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

–Не смей его так называть, – с плохо скрываемой яростью потребовала Ванесса. – Ты даже его пальца не стоишь.

–Ну, конечно, – кисло ухмыльнулся Яр. – И слово свое я не держу и действую только так, как удобно мне.

–Что же, тогда мне не повезло, – ее голос стал скучающим. – Там, внизу на стенах такие же линии, как в коридорах. Этот зеленый свет распространяется через воду и на торцах алмазных стержней отражается. Уран не обладает такой кристаллической решеткой. Алмаз же в некоторых, редких стержнях, выходит на поверхность. Будешь нырять – ищи зеленый блик.

–А маяк?

–Не знаю.

Она пожала плечами, легла, вытянувшись в струнку, некоторое время смотрела в потолок, потом закрыла глаза. Яр, помедлив, выпил горьковатую жидкость и, тут же ощутив головокружение, опустился рядом. Его сознание стремительно проваливалось в сон.

–Остальное ты знаешь, наверное видел, – Тверской потянулся было к щеке, но отдернул руку. -Ныряли мы, Ванессу придавило.

–Это был единственный толчок за все время, – обратил я внимание полковника на очевидную вещь.

–Я был предупрежден. Ванесса перед самым купанием объяснила, что будет устроен обвал. Где и на кого будет направлен удар, никто не знает. Это – оправданный риск, вот и все. Очередное развлечение.

–Вот как, – я задумался.

–Я обещал Вени, что если мы уберемся отсюда, то возьмем ее с собой. Я сдержал свое слово. Когда мы прибыли на Шквал... пилюлькин был очень зол. Я его таким злым никогда не видел, из чего сделал вывод: нашей гостье... временной пассажирке... опасно находиться без присмотра. Пока я сам был в лазарете, пришлось попросить Макса и Анатолия не спускать с нее глаз. Бартика же, уж прости, я запер в карцер до твоего пробуждения. Сам решишь, что с ним делать.

Вени я никуда не выпускаю, она все время под моим приглядом, потому что я не очень уверен в своих коллегах. Девка эффектная, правда Доров? Ну а пилюлькин решил, будто у меня с ней роман.

–И ты даже не думал об этом? – прищурился я.

–Почему не думал, думал, – не стал отпираться Тверской. – Если у тебя под боком такая баба, как об этом можно не думать? Но это не значит, что я перестал оценивать и делать выводы. Сейчас она под моей защитой, до любой ближайшей планеты, где я ссажу ее. Но координаты возьму непременно, когда все закончится, ухлестну за ней.

–Чего-то я не понимаю, – вяло отозвался врач и обреченно поплелся к шкафам, открыл выдвижную нишу из которой, как из морозилки в тепло палаты потек белесый пар. Покопался там и достал какой-то баллон.

–Обещанный виски? – с надеждой спросил я, но врач помотал головой.

–Ну а чего тут не понять? – словно бы удивился Яр. – Если госпожа Дорова сунулась за обиженным супругом в самое пекло, то почему я не могу верить, что настоящая любовь может спасти даже самую заблудившуюся душу?

–Ты вот это сейчас серьезно? – скривился я.

–Это он заливает, – Змей подошел к Тверскому.

–Чего тебе, пилюлькин? – осведомился тот.

–Заткнись и закрой глаза, я тебе фейс поправлю. И, еще раз меня назовешь иначе, чем по имени отчеству, найдешь у себя в завтраке слабительного столько, что с унитаза двое суток не слезешь!

–Ой, напугал-то как, – пробормотал Тверской, но уже без сарказма, и покорно замер. Не знаю. Не знаю, я бы нашего врача злить не стал. Клятва Гиппократа само собой, но слабительное – священно!

Глава 18. Четвертый этап. Диверсия

Рубка Шквала. Тихо, едва слышно поскрипывает кресло под мерно раскачивающимся на своем месте Риком. Пилот думает и мне не хочется нарушать эту тихую, приятную задумчивость.

Играет музыка, позаимствованная у Змея, снова Бах, снова тихая и пронзительная, переливается мелодия, то успокаивая, то пробуждая.

Я кручу в руках информаторий, вглядываясь в столбцы цифр на мониторах.

Мне кажется, или мы потерпели фиаско? Так спросил меня Рик, когда неизвестный корабль в третий раз ушел в гиперпрыжок. Мы не успевали нагонять его, и он убегал снова. А ведь задание ясно: догнать, взойти на борт и вставить информаторий в управляющий модуль.

Но, если он так и дальше будет убегать, появляясь то там, то здесь, что мы можем сделать? Уповать на удачу?

–Зачем ты взял Бартика с собой? – неожиданно спросил Рик. Я даже вздрогнул.

–Боялся, что он сболтнет лишку про коменданта, – проворчал я, включая сканер. Ну здрасти, милая моя, тут как тут, камера. Повернул показания сканера к Рику, тот кивнул.

–Его бы убили, он понимает это?

–Я думаю, ему все равно. Мы поговорили немного, но Бартик не очень то испытывает ко мне благодарность.

–Что логично, если вспомнить, кто он такой и каковы его истинные цели.

Спина Рика напряглась.

–Засек новый сигнал! Снимаю данные. Просчитывать вектор?

–Зачем? – удивился я.

–Для прыжка, – как-то даже растерялся Рик.

–Ты так и собираешься прыгать за ним по всей Вселенной? – задал я наводящий вопрос. -Считывай всю возможную информацию о классе и параметрах корабля. Может быть, в этот раз получится что-то путное?

–В прошлый раз были слишком сильные помехи, Антон.

–Да, я знаю... О! Да! Так то лучше! – ко мне на терминал посыпались водопадом цифры.

И снова тишина и музыка.

–Ты видишь? – каким-то зловещим шепотом спросил пилот.

Я молчал. Я просто не мог это сказать.

–Это он, – зашептал Рик. – Я узнал его. Все сходится! Сходится, Доров, ты слышишь???

–Слышу, – буркнул я, приподнимая информаторий. – Ну, правильно, чем еще это могло оказаться, а Рик? Прекрасное и непонятное, при этом режет пальцы до кости?

Пилот глянул на зажатый в моей руке диск.

–Будь я проклят, – сказал он через силу, – это что же, его душа?

–И корабль неуправляем, – согласился я. – Совершает случайные скачки, может быть, ищет эту штуковину или вовсе мертв и работает по рендомной программе.

–Надо всего лишь дать стандартный запрос и Ворон ответит, это же наш корабль, Антон! – Рик был возбужден до предела, даже вскочил с кресла.

–Попробуй, – задумчиво разрешил я, понимая, что результата не будет. Нужно было подходить совершенно с другой стороны. – Но через пару часов он снова скользнут в подпространство, и тогда нам останется только ждать выхода.

–У тебя есть идеи? – пилот подался ко мне. – Ну, говори же, Доров! Как я тебя ненавижу за эту вот задумчивость со смыслом!

–Извини. Мне нужна последняя точка его следующего выхода. Боюсь, как бы и этого не оказалось мало, но попытаться стоит. Тем более, добавить новые точки мы всегда успеем. Хочу, чтобы Кортни послала запрос в сектор 15-98-87. Зачем метаться между галактиками, когда можно установить связь? Мне нужны твои старинные друзья.

–Лернийцы? – Рик задумался, потом улыбнулся. – Ты прав, я не смогу рассчитать вероятностные точки по такому малому количеству данных. А они могут. Но их помощь...

–Любая помощь не противоречит правилам Сафари. Другой вопрос, захотят ли они помогать нам и что мы сможем предложить взамен.

–Чего гадать – все скоро узнаем. Я попробую сам поговорить с ними, все же, нас кое что связывает. Антон...

Я повернулся к нему, оторвавшись от цифр, коротко взглянул, но Рик прочел в моем взгляде гораздо больше, чем я хотел ему сказать.

–Ты не рад? – спросил он настороженно.

–Нисколько. Более того, я напуган.

–Я пойду с тобой, не переживай, – подбодрил меня Рик. – Уверен, захочет и Змей, но это мое законное место, понял? Это задание по праву мое!

–Ты разве не понимаешь? – уточнил я. – Это место – могила. Кладбище наших воспоминаний, наших стремлений, нашего отчаянного желания спасти свой дом. Ты помнишь, что случилось с тобой на Вороне, когда был неисправен элемент стабилизации? Да я тебя в карцер лучше посажу, чем возьму с собой! Это будет самая большая глупость, какую я могу сделать...

Он смотрел на меня так... словно с ненавистью, словно я пытался лишить его какого то основополагающего в жизни шанса. Что это? Что он такое знал про Ворона, что хотел сделать?

Неужели эти призраки никогда не отпустят нас?

–Не смотри на меня так, Рик, – попросил я, – если что-то с тобой случится, я ведь не прощу себе. Да и что я потом скажу твоей жене?

–Это не твоя забота, Антон, – жестко отстранил мои доводы Рик. – У каждого свои пути и мой путь просчитан, он пролегает туда, снова к кораблю! Я потерял там часть себя и найду ее, понял? Тебе мне не помешать. Нужно понять, почему вы нашли мой иссушенный труп!

–Это знание слишком опасно, Рик! – чуть не закричал я. – Если во всем виновато какое-то нарушение физики пространства и времени, то это будет последнее открытие, которое ты сможешь сделать!

–Я не могу всю жизнь от этого бегать!

–А кто предлагает тебе бегать? Я предлагаю тебе не совать голову в клетку со львом! Это же петля, она сразу затянется на твоей шее!

–Ты забываешь, что все уже случилось...

–Ничего не случилось, все можно изменить! Я не могу жить и не верить в это, иначе вся жизнь теряет смысл!

–Я – решил. Ничего со мной на Вороне не случится, все что могло, уже произошло, – Рик был непреклонен.

–Как знаешь, – сдался я, ощущая тягучее, вязкое бессилие. – Как знаешь. Мне надо подумать.

Грохнул кулаком по панели, выключая музыку. Тишина оглушила. Корабль плыл в космосе, но был неподвижен, и чернота, рассеченная искрами света, глядела на нас через виртуальные экраны, так похожие на обычное, чисто вымытое стекло.

Где-то там, недостижимо, немыслимо далеко от нас рождались галактики, зажигались и гасли звезды, приходила и увядала жизнь, а мы, замершие, затаившие дыхание, микроскопические букашки, застыли, не в силах разорвать плен тишины.

Корабль класса черная птица снова ушел в прыжок. Нас с Риком сменили на дежурстве Кортни и Натали, от чего я не мог уснуть и изводился в мыслях несколько часов. А что, если они начнут выяснять отношения, что если?

Да что я, в самом деле, будто изменил жене. Натали мне больше никто, почему же я считаю ее своей и обязанным ей чем-то? Предрассудки, честное слово!

В конце концов, не в силах уснуть, я встал и отправился на камбуз. Сенди не спал, он словно был неким агрегатом сродни его печам и конфоркам, всегда встречал меня в отсеке с приветливой и немного застенчивой улыбкой. На удивление, он был тут на своем месте, и мне казалось, что отсек обнищал бы без этого узкоглазого повара.

–Командор, покормить? – осведомился он деловито, крутя в руках свой неизменный, похожий на топорик тесак.

–Да, Сенди, не откажусь, но еще я бы хотел с тобой посоветоваться...

–Как, со мной? – я совсем вывел бедного кока из равновесия. Показалось, он вот сейчас уронит свой тесак, но обошлось. Сенди отложил нож в сторону, достал из холодильной камеры какой-то контейнер, выложил на разлагаемую тарелку овощного рагу и ароматный гуляш, поставил разогреваться.

–Но чем же простой повар может помочь командору? Я ведь не разбираюсь ни в тактике, ни в управлении, да и единственное решение, которое мне дается легко, это то, что мы будем кушать завтра...

–Но ведь у тебя есть собственное мнение, – я вяло плюхнулся на сидение, закурил. – Вот и скажи мне, что делать. Что думаешь ты? Есть человек, который очень хочет в личных целях совершить поступок. И есть общая задача, которую он может поставить под угрозу. К тому же, следуя собственной прихоти, он подвергает свою жизнь опасности, но все равно хочет сделать это...

–Наверное, он хочет послужить Земле? – спросил повар с легкой надеждой.

–Он хочет послужить себе, – напомнил я.

–Что же, он не понимает, что рискует не только своей жизнью? – Повар подал мне тарелку.

–Думаю, он все понимает, но почему-то считает это неважным.

Сенди молчал и я, давая ему время подумать, принялся за еду, как всегда восхитительно свежую, сочетающую в себя умеренность и аромат пряностей.

–Я думаю, – наконец сказал Сенди, – вы можете ему запретить.

–И потерять друга? – уточнил я.

–Да, сейчас он возненавидит вас за то, что не дали ему сделать это. Но пройдет время, он остынет и поймет, что так вы спасли ему жизнь. Есть цели, куда более важные, чем желания каждого из нас. Так я считаю.

–Считаешь? – я пристально посмотрел на него и Сенди пожал плечами.

–Так говорит Ярослав Семенович.

–Он что ли укусил тебя? – не сдержался я. – Ты ему так веришь...

–Я просто не забываю добро, – сказал повар.

Я вздохнул. К чему бы ни привел нас с Сенди разговор, в словах его было то зерно, которое уже проросло в моей душе. Я не пущу Рика на корабль, будь то Ворон или другой боевой крейсер класса Черная Птица. К черту всю дружбу, когда речь заходит о жизни и поставленной задаче. Я, как и предполагал, засажу его в карцер от греха подальше, поставлю там кого-то из охраны, а сам вместе с Тверским и Ферди отправлюсь на корабль. Нужно только определить точно, в какую точку он выйдет.

–Капитан? Рубка! – включилась громкая связь. Сенди от чего-то втянул голову в плечи и немного испуганно посмотрел на потолок. А голосок то приятный, мне нравится, как говорит Кортни.

–Капитан слушает, – отозвался я.

–Связь с лернийцами установлена, – сообщила девушка.

–Соединяй по громкой с камбузом, – легкомысленно предложил я. Динамик зашуршал, щелкнул.

–Линкор четвертого класса Шквал под командованием Антона Дорова вызывает корабль Лерна.

–Корабль Лерна слушает, – отозвался гнусавый голос, толи от природы такой, толи искаженный пространством до неузнаваемости.

–Представьте себя?

–Можете звать меня толстяк или "эй ты", – с сарказмом отозвался динамик.

–А, старый знакомый, – обрадовался я. -Рад слышать!

–Капитан Антон, давайте отбросим сантименты и поговорим о деле. Ваш пилот, Рик Ирин, изложил мне вашу просьбу и так, как мы заинтересованы в его личности, то согласны помочь и рассчитать для вас точные координаты по трем последующим выходам корабля класса черная птица.

–Вот спасибо, – отложив вилку, обрадовался я.

–Но, – словно не заметив моих слов, продолжал лерниец, – ничего во Вселенной не бывает просто так. Согласитесь, за все приходится платить.

–Ваши условия? – натянутым как струна голосом уточнил я.

–Рик Ирин поднимется на борт корабля, в противном случае, сделка не повторится.

–Вот тварь! – прошипел я. Обставил меня! Как же я не догадался, что, изъявив желание договориться с лернийцами сам, Рик обязательно подстрахуется!

–Я согласен, – глядя в тарелку, сказал я. Проигрывать нужно уметь, чего уж тут.

Я все еще придавался унынию, ковыряя в недоеденной еде вилкой, когда под потолком взвыла сирена, и встревоженный голос сообщил:

–Всем, кто меня слышит, говорит технический отсек. Нападение. Внимание. Нападение!

–Вельсом? – я подскочил с места и вылетел в коридор, даже забыв поблагодарить Сенди за еду. Какая уж тут благодарность, когда вой под потолком пронзительно бьет по барабанным перепонкам?!

В проходе я столкнулся со Стасом, который, прихватив какой-то кейс, ринулся вперед батьки в пекло. Если это реальное нападение и если там враг с оружием, то грудью на амбразуру идти просто глупо! Потому Змея я догнал и, шикнув, первым скатился по технической лестнице под главную палубу. И замер, потому что никто никого не атаковал, хотя и последствия ужасали. Под потолок, утягиваемый системами вентиляции, поднимался едкий, химический дым. Воняло оплавленной проводкой, то тут, то там на переборках уродливо пропечатались вмятины, из коммуникаций были вырваны целые куски проводов. Оборудование было обесточено, но подплавленные обмотки говорили сами за себя.

На встречу мне уже вышел Вельсом. Был он, кажется, еще более хмурым, чем обычно, но выражение лица говорило о том, что все уже кончилось.

–Что тут произошло? – уточнил я. – Подавили своими силами?

–Не видел я никого, и ребята мои не видели, – он оглянулся, словно ища поддержки. Первый раз видел его растерянным, он предпочитал держаться уверено и немного развязано.

–И дежурный? – уточнил я.

–Никто ничего не видел, – отозвался он. – Когда сбой пошел, тут тревогу и подняли. А уж когда увидели, – он сделал мне приглашающий жест и я пошел за ним, разглядывая ужасающие разрушения. Тут словно слон пробежался! Большой и очень хищный.

–Установка холодного синтеза не повреждена? – уточнил я первым делом.

–Нет, и двигатели целы, и энергетические цепи почти все. Коммуникации, те что на поверхности, они самые маловажные, понимаешь же. Все, что ценное, оно спрятано поглубже, до него и добраться сложнее.

–И чинить его сложнее, – поддакнул я, но мое дилетантское мнение его не очень то интересовало.

–Отсек лишился связи с рубкой, чтобы подать сигнал тревоги, пришлось подниматься; еще вышли из строя системы самодиагностики, общий пульт теперь отдельно от всего корабля.

–То есть, если кто-то полезет по техническим проходам и начнет вскрывать опечатанные люки, корабль не заметит?

–Блистательное открытие, – проворчал Вельсом. – Если перегреется реактор холодного синтеза, мы тоже не заметим, и это меня беспокоит гораздо больше. У нас повреждений разгребать – на три дня вперед непрерывной работы. Отрезаны насосы второго контура охлаждения, конечно, они вспомогательные, но я все равно не люблю, когда горячее сердце корабля остается на одной веревке. Буду устранять это досадное недоразумение в первую очередь.

–А я тут не бывал, – тыкая пальцем во вмятины на внутренней переборке, – сообщил мне Змей. Казалось, он был заинтересован. Интересное дельце. – Доров, кто мог это сделать?

–Этим, черт возьми, должна заниматься наша внутренняя служба безопасности! – раздраженно отмахнулся я.

–А мы и занимаемся, – противно взвизнул метал – это Яр съехал по лестнице, широко расставив ноги. – Это сделал Бартик.

–Вени, – парировал я.

–Пока ничего не доказано, – тут же насупился Тверской. – Я краем уха слышал, диверсант теперь может перемещаться по вентиляции и техническим проходам? Тогда надо проверить все решетки у меня в каюте и там, где сидит тосс.

–Надо, надо, – согласился я. – Змей, отбой. Всем быть внимательными. Чего-то я не понимаю, что тут происходит.

По лицам механиков, было ясно, что они тоже чего-то в этом мире не понимают.

–Всем вооружиться, – велел Яр, как всегда практичный. -По кораблю передвигаться только парами.

–Дези, будь человеком, пробрось дублирующий кабель связи, нужно восстановить системы оповещения и тревоги внутри корабля иначе, кем бы ни был этот вредитель, мы будем его искать на линкоре до позеленения кишечника.

–Какие патетические сравнения, – сморщился Вельсом. -Это приказ?

Сказал он это с таким вызовом, словно хотел мне сказать: вот взорвется от перегрева реактор, будешь виноват сам. Я снимаю с себя всякую ответственность.

–А он наглый, – буркнул мне под руку Тверской. -Док, пойдем, я провожу тебя до отсека.

–Да, это приказ. Восстановление системы оповещения и охлаждения реактора проводить последовательно.

–Есть, капитан, – протянул Вельсом. – Ну я пошел.

–Вооружиться не забудь, – напомнил я, и механик демонстративно отстегнул от пояса плазменный резак. Весомый аргумент.

–Вахтить по трое, поняли, чумазые? – зычно стал раздавать он указания. – Штепсель, тебе капитан особую задачу дал, соплю по полу бросить к управляющему пульту, и наладить тут все.

Чувствуешь, какая честь?

–А как же холодушка? – донеслось из-за помятых кожухов.

–В топку холодушку, сначала сопли...

Общаются с высоким пониманием, – подумал я. -Ладно, лишь бы дело делали.

От стены заискрило – кто-то из механиков уже включил высокотемпературную сварку. Работы по восстановлению начались, а я, задумчиво нахохлившись, побрел обратно на камбуз. Хотелось доесть свое рагу.

Внутренние технические коммуникации – уязвимое место любого корабля. За каждой стеной, под каждой переборкой есть просторный лаз, по которому может передвигаться человек. Сделано это для того, чтобы до любого места корабля можно было добраться и устранить поломку, а так же как дополнительные проходы на случай серьезных повреждений корабля или других внештатных ситуаций.

Сейчас наш вредитель мог оказаться в любом месте, он мог красться по другую сторону коридора, по которому я шел, и при этом, соблюдая должную осторожность, оставаться незаметным. И, если Мэйская кошка перемещалась по техническим лазам исключительно руководствуясь охотничьими инстинктами животного, да и система оповещения, основанная на датчиках движения, ее засекала то тут, то там, предупреждая экипаж о возможной опасности, сейчас вся эта хитрая система была выведена из строя. Означать подобное могло только одно: диверсант целенаправленно не повредил ни ходовую часть, ни энергетические системы; он освободил себе плацдарм для действия. Если это Ванесса Вени, возжелавшая захватить мой корабль, то она еще хитрее и изощреннее, чем я думаю. С другой стороны, все те вмятины на переборках говорят о необычайной силе неизвестного, а такой силой может похвастаться разве что Бартик. Даже если мы с Тверским возьмемся головами испытать на прочность панели внутренней отделки Шторма, вряд ли сможем оставить такие внушительные повреждения.

Как бы ни были сильны мои антипатии к Ванессе, гораздо разумнее предположить, что здесь постарался тосс, хотя мне совершенно не ясны его мотивы. Очень сложно делать какие-то выводы, когда тебе не ясно, зачем живое существо могло провернуть такую авантюру. По сути своей я ведь спас Бартика, дал ему возможность снова попасть на свободу и, хоть он и не испытывал ко мне особой благодарности, давно по-видимому разучившись вообще ее испытывать, тем не менее простая разумность не должна была ему позволить вот так вредить. Ведь найдем же, ей богу, найдем гада!

Наверняка, там была одна из невидимых камер, осталось выделить ее, отловить, разломать и считать информацию. Хотя, скорее всего, информация внутри нее находится в закодированном состоянии и декодер мне никто не подарит. Какая досадная неожиданность!

–Титрин, кто это был? – негромко спросил я.

Коридор молчал. Толи журналист отбыл для выяснения, толи не хотел со мной говорить после произошедшего, что тоже возможно.

Вздохнув, я оглянулся, но никто не следил за мной. Ладно, сейчас нет смысла развивать панику, посмотрим, что скажет Тверской со своими ребятами, когда все осмотрит.

Я провел рукой по панели индикации и дверь камбуза отъехала в сторону. И с тем, как уходила в стену широкая, рассчитанная на давление в сотни атмосфер, створка, в поле моего зрения вплывала, расширяясь, черная, словно маслянистая лужа. Я на деревянных ногах сделал полшага вперед, чтобы увидеть едва заметно подергивающиеся ноги в полосатых ботинках, похожих на кеды.

–Шторм! Связь! Медицинский отсек немедленно на камбуз, смертельное ранение.

И уже тише:

–Нападение на экипаж...

Я шагнул внутрь, понимая, что ничего не изменить. Стеклянные глаза на совершенно белом лице ничего не видели и едва заметные движения, которые совершали ноги Сенди, были всего лишь остаточными импульсами мозга, смертельными судорогами, которые уже не остановить.

И все равно я упал на колени рядом с мертвецом, надавил руками на область сердца, толкнул с силой, выплеснув из шеи кока вялую кровавую струйку. В страшной ране на горле проглядывала и сломанная трахея, желтоватая, похожая на сломанную кость. Я находился рядом с Сенди от силы минуту, но она растянулась для меня на часы. Я вглядывался в его лицо, искаженное ужасом, и думал от чего-то о том, что Тверской самый настоящий дурак, если взял с собой на борт человека, не способного постоять за себя.

Не спас тебя нож, Сенди. Вот он лежит в стороне, выбитой из твоей кисти страшным ударом. Почти заехал под разделочную панель и теперь, чтобы достать, придется чем-нибудь поддеть его. Этот удар переломал тебе все пальцы, так что, даже если бы у тебя была возможность, ты бы уже не смог эффективно обойтись с лезвием. Что же это за тварь такая?!

Стас оттолкнул меня в сторону, выводя из ступора. Правильно оценив ситуацию, залил страшную рану на шее медицинским клеем и, раскрыв чемоданчик и вытащив из него тонкий, похожий на иглу электрод, воткнул его Сенди в грудь в области сердца.

Ничего не изменилось, Змей не убирал рук, все давил на центр груди; тело повара не выгнулось от электрического разряда, а по монитору аппарата реанимации все падали сверху вниз красные, словно приговор, цифры, содержащие одни нули. Кардиограф нарисовал всплеск и снова в правом углу установилась прямая линия. Прямая, как горизонт.

–Иди, руки помой, – резко приказал Стас. -И лицо.

А я и не заметил, как вытер окровавленной ладонью покрывшийся испариной лоб. Видя мое замешательство, Стас обратился к кораблю:

–Шторм. Громкая связь. Регистрирую смерть Сенди Леделоя в 11-27 по времени корабля. Внимание всем. Совершено нападение, будьте бдительны! Никому не покидать своих мест!

–Это ты правильно, это конечно, – я встал и вышел, но в коридоре замер – оставлять дока наедине с мертвецом было глупо. И он и я были не вооружены.

–Что тут у вас?! – я вздрогнул, дернулся. Со стороны рубки бежал Анатолий Штоль, весь обвешанный оружием. – Арбалет, – он перекинул мне сначала сам арбалет, потом сунул запасную кассету с болтами к нему.

–Повара убили, – сказал я, сунув кассету в карман. Она нелепо торчала под локтем, но я не обратил внимание. Нужно было добраться до своих апартаментов, переодеться в подходящее для военных действий, обмундирование, приладить сбрую под арбалет и взять нож или меч. Хотя, многим ли помог нож Сенди?

–Шторм. Связь. На корабле вводится военное положение. Всем действовать по Уставу.

На случай проникновения на корабль чужих, и вправду была разработана целая инструкция поведения для каждого члена экипажа. Теперь пришло время воспользоваться ею.

Анатолий заглянул на камбуз, скривился.

–Говорил Тверскому, не надо его брать, – прошипел он. И сразу без перехода: – Это не Ванесса Вени сделала. Мы вычислили время, поговорили с механиками. Диверсия в двигательном отсеке произошла с ноли минут, когда дежурный техник-электронщик Юра Картов, согласно инструкции прошел весь отсек до семнадцати минут, когда и были обнаружены повреждения. Дези как раз пришел, чтобы принять ночные отчеты по профилактическим работам и обнаружил всю эту красоту.

В указанное время Ванесса сидела напротив меня, я как раз принес ей завтрак и завтракал сам.

–Флиртуешь с девушкой? – как-то отстраненно и без былой злобы спросил я.

–Охраняю, – тактично ответил Анатолий. – Яр велел за ней приглядывать как можно больше, когда его нет. Он ей не очень то верит, хотя заглядывается. Я замечал.

–Остается Бартик? – проворчал я, проверяя арбалет. -Останься с доком и проводи его до отсека, как только он решится.

–Ему нельзя будет оставаться там одному, – возразил Анатолий и был прав. – Всяко может быть, если эта тварь где-то там, – он потыкал пальцем в потолок. – Из технического отсека Тверской рванул к Бартику, но тот сидел как сидел. Думаешь, он и вправду успел бы пробраться через половину корабля от камбуза?

–Рана нанесена не оружием, – Змей вышел и устало привалился к переборке. -Это костяной нарост с рвущей кромкой. Или какой-то зазубренный коготь.

–Что за черт? – нахмурился Штоль. – Откуда оно у нас, мы ни с кем не стыковались, а с момента приземления на Нуарто не опускались на планеты! Да и на Нуарто Тверской караулил всякое проникновение. Нету в космосе ни одного живого существа, способного просто приплыть и на корабль проникнуть...

–Может, это камеры? – как-то без уверенности спросил Змей.

–Вот вы где, дорогие, – из-за поворота вынырнул полковник, на которого я и Штоль тут же угрожающе направили арбалеты. Я даже передернул взводную перекладину, выслушав, как с щелчком встал в паз бронебойный болт.

–Не шути так, Доров, держи свои нервы при себе. Вы все гадаете? Доктор?

–Коготь или костяной нарост, – тут же услужливо сообщил Стас.

–Это чертов бабырон, – с уверенностью сказал Яр. Мы все с удивлением уставились на него. -Ну чего вы глаза выкатываете? – разразился насмешкой Тверской. -Мэйскую кошку мы вытравили, остатется только предоложить, что когда Доров подорвал автоматическую спасательную капсулу бабыронов, присосавшуюся к Шквалу, кто-то из их экипажа выжил. Отсек с пробоиной был изолирован, но мы же все понимаем, что при должной сноровке можно и успеть попасть в технический лаз.

–Мы уходили в гиперпрыжок. Там не было пространственной стабилизации, – возразил я. -Он бы умер.

–Или нет, – возразил доктор. – Если подумать, он мог и не умереть, но я бы не хотел знать, во что он превратился под действием расплывающихся по коридору прыжка полей.

–И какие муки он перенес, – пробормотал Анатолий. Странная сентиментальность совершенно ни к месту, если вспомнить, что эта тварь только что убила самого беззащитного члена нашего экипажа.

–А что он тут делает? – спросил Змей. А я и не заметил: к стене за спиной Яра жался Бартик. Его насупленное, со сведенными надбровными дугами лицо выглядело совершенно неприветливо.

–Я не могу ему дать оружие, оставить его одного в отсеке значит обречь на смерть, – отмахнулся Яр. – Ванесса сейчас с Изъяном, они идут к нам; в рубке Кортни, Натали и Рик, я велел им запереться. Рубка – единственное место, в которое с бухты барахты не попадешь, когда закрыты и задраены все заслонки, так что эти, можно считать, в безопасности. Ферди я проводил к механикам, ребята они толковые, но уж больно легкомысленные, все о своих железяках пекутся, а ты слышал, как они говорят? Это какой-то язык иностранный, я такого не изучал!

–Не нервничай, – негромко попросил я. – Ты хочешь создать поисковый отряд на нашей базе, нагрузив нас двумя безоружными?

–Я бы дал Ванессе арбалет, если тебе интересно мое мнение, – отозвался Яр.

–А я бы не дал, – вмешался Змей. -Если интересно мое.

–Так, хватит, – оборвал я зарождающуюся перепалку. -Всем надеть гарнитуры. Связь только через них. Бабыроны – разумная нация, нечего радовать его или их громкой связью.

Я нацепил дугу на ухо, надавил на наушник, активируя.

–Как слышите?

–Слышу тебя.

–Слышу.

–На связи, – тут же откликнулись члены моей команды.

–Рубка?

–На связи. Согласно инструкциям громкая связь деактивирована.

–Где Изъян? Где Ванесса? – только и успел спросить я, когда из-за поворота коридора, ведущего к грузовым отсекам, раздался жуткий вопль.

Я метнулся в коридор первым, чуть не столкнувшись плечом с Тверским. Этот тоже считал себя ведущей фигурой на корабле, так что мы чуть было не повздорили и остановило нас только то, что кричали страшно, так, как кричит человек, понимая, что уже умирает. И, когда мы вылетели в грузовой отсек, все стало предельно ясно.

Это и вправду оказался бабырон, да только признать его в разросшимся страшными наростами уродце было практически невозможно. Теперь он походил на черепаху с перекошенным трехглазым лицом и отвисшей челюстью, полной зубов. Глаза у него были белые, с сеткой полопавшихся венозных сосудов. Удивительно мертвые, ничего не выражающие глаза. Из его груди торчало три арбалетных болта – все, что успел выпустить Макс прежде, чем уродец вспорол ему грудь, игнорируя плотный, не рвущийся и не повреждающийся даже лезвием ножа комбинезон. Теперь вывалившиеся на пол кишки несчастного оплели ноги бабырона, и было ясно, что если парень еще жив, ему чертовски повезло. Впрочем, верить в подобное было глупо, ни один человек не перенесет такого, он попросту умрет от болевого шока.